Восьмой день

Глава 20

Вернувшись в библиотеку, Дэнни начал искать по справочной системе дешевый рейс на Сан-Франциско. Из Вашингтона необходимо исчезнуть в любом случае, а Калифорния возникла потому, что «Сверхмалые системы», кажется, являлись ключом к разгадке тайны Зеревана Зебека.

Разумеется, он не надеялся, что кто-нибудь организует ему экскурсию по предприятию. Но там был друг Патела, Гленн Ангер.

Возникшая на экране реклама фирмы проката автомобилей «Херц» навела Дэнни на грустные размышления. Ведь в Калифорнии без колес не обойтись. Обычно люди берут в аэропорту машину напрокат. Но у него нет водительского удостоверения. Придется взять такси. Сколько это будет стоить от аэропорта до Купертино, где живет Гленн Ангер? Нужно бежать в департамент автомобильного транспорта за дубликатом удостоверения.

В распоряжении Дэнни был только час, чтобы забронировать билет на отличный рейс, который удалось отыскать в Интернете. Проделав половину манипуляций на компьютере, он передумал. Для бронирования билета по Интернету надо использовать кредитную карту. А если у Зебека имеется доступ к расчетам по кредитным картам? Дэнни вспомнил, что у него есть платиновая карта, по которой можно получить деньги в банкомате.

Свой автомобиль он зарегистрировал по адресу родителей, — там была дешевле страховка, — а водительское удостоверение получал здесь, в Виргинии. Прежде чем выключить библиотечный компьютер, он посетил сайт департамента автомобильного транспорта Виргинии. Выяснилось, что отделение департамента находится прямо через мост, в Росслине. Дэнни покинул библиотеку, двинулся по жаре до банка и через несколько минут вышел с двумя с половиной тысячами долларов. Это была предельная сумма, какую можно получить по карте.

Двадцать минут ходьбы до департамента — и он уже стоял в очереди. Чтобы скоротать время, начал гадать, на каких языках говорят люди вокруг. Сразу удалось идентифицировать испанский и арабский, потом немецкий. А вот китайский это, или вьетнамский, или тайский, определить невозможно. Еще там звучал какой-то славянский язык. Русский или чешский. Дэнни в очередной раз подивился, в какой стране живет. Наконец подошла его очередь. Он объяснил женщине за стойкой, что потерял бумажник во время плавания под парусом.

— Я не поняла, где это случилось? — спросила она.

— В туристическом походе.

— В туристическом походе? — Служащая поморщилась. — Мне показалось, что вы говорили о каком-то плавании.

— Да, в походе на парусной лодке, — пояснил Дэнни. — Я свесился за борт, чтобы лодка шла быстрее.

— Но почему вы не поставили мотор? — улыбнулась служащая.

— Потому что тогда бы это не было плаванием под парусом.

Она недоуменно пожала плечами, напечатала что-то на компьютере и отправила Дэнни дальше. Вскоре он сидел на высоком табурете перед пучеглазой женщиной с очень длинными ногтями.

— Скажите «кесо»[107]! — приказала она.

Дэнни повиновался. Она кивнула и щелкнула затвором. Сработала вспышка. Наконец его пригласили к стойке, где вручили ламинированое водительское удостоверение. Он неохотно посмотрел, и… о Боже! Здесь получилось даже хуже, чем на фотографии в паспорте. Вид одновременно изможденный, ошеломленный и сумасшедший, как на стенде «Их разыскивает полиция». Глаза полуоткрыты, рот скривился, обнажив сияние коронки из нержавеющей стали, что добавило к его импозантной наружности некоторого слабоумия. И все это на ярко-синем фоне. Но волосы, черт возьми, уже зачесаны назад.

Рейс был прямой через Солт-Лейк-Сити. Место Дэнни оказалось в среднем ряду в задней части самолета рядом с двумя приятелями в костюмах для гольфа, возвращающимися из тура по северной Шотландии. Не успел самолет подняться в воздух, как один попросил стюардессу принести пару пластиковых стаканчиков, достал отделанную серебром фляжку и начал наполнять стаканчики виски.

— Вы с гольфа? — спросил он Дэнни.

— Нет. Я…

— Все равно вы этим увлечетесь, — сказал второй. — Рано или поздно, но к гольфу приходят все.

Прикладываясь к стаканчикам, они наперебой делились впечатлениями от поездки, пока их не сморил сон. Дэнни наконец получил возможность почитать статьи, которые скопировал в Джорджтауне.

Он щелкал мышью по названиям, которые показались интересными, в результате получилась мешанина. Одна статья изобиловала техническими подробностями, другая — философскими рассуждениями о будущем. И все же, когда самолет пересек континентальный раздел[108], Дэнни удалось более или менее понять, что такое нанотехнология.

Основателем этого направления считается научный сотрудник Массачусетского технологического института Эрик Дрекслер, написавший в восьмидесятые годы книгу «Машины мироздания». Одни считали его провидцем, заглянувшим в далекое будущее, другие — наивным мечтателем. Автор из первой группы объявлял, будто Дрекслер нашел ключ к земле обетованной, а из второй — настаивал, что его гипотеза никакой научной базы не имеет. Основная идея нанотехнологии состояла в создании или реконструировании материальных предметов с атомной точностью. Это может быть достигнуто с помощью белковой инженерии, соединенной с компьютерной техникой. В результате будут вначале спрограммированы, а затем созданы самозаменяющиеся роботы размером с молекулу. Оперируя отдельными атомами, эти «сборщики» смогут создавать все — от алмазных пленок толщиной в микрон до субмикроскопических спреев, способных мгновенно залечивать раны. Другие миниатюрные корпускулы, введенные внутрь человеческого тела, станут уничтожать раковые клетки и очищать стенки артерий от тромбов. В общем, они будут способны делать все, что угодно, ничего для этого не требуя. «Сборщиков» можно запрограммировать на постоянную очистку окружающей среды на глобальном уровне. В результате возникнет мир абсолютного изобилия. Бедность и нищета останутся в прошлом. Экология земли полностью восстановится, продолжительность человеческой жизни существенно увеличится. От роботов эти корпускулы будет отличать наличие ДНК, то есть они будут живыми. Маленькими Франкенштейнами.

Самолет приземлился в Солт-Лейк-Сити. Два попутчика Дэнни, пошатываясь, вышли, а он остался сидеть, погрузившись в статью о креативном тумане, представляющем собой некую совокупность «сборщиков», способную делать для людей буквально все. Туман может принимать по команде форму дома, изменять не только структуру и цвет, но также и само состояние. В один момент он может быть крепким, как кирпич, а в следующий — пористым, как пенопласт. Одно движение руки — и обитатель дома будущего пройдет сквозь стену или, когда нужно, перед ним прямо из пола возникнет мебель любой формы и материала, какой он пожелает. Таким образом, нанотехнология обещала (или угрожала) создать мир неограниченных возможностей, в котором обычное действие будет равносильно магии.

Самолет снова поднялся в воздух. Дэнни продолжил чтение, потягивая джин с тоником. Понятна была только небольшая часть текстов. Некоторые статьи, насчитывающие до пятидесяти страниц, где упоминались «лепестковые триггеры», «экстрофия» и «стрелочная система Кнута», требовали специального образования.

Когда самолет начал снижение у Сан-Франциско, Дэнни сознавал, что нанотехнология — очень важно, противоречиво и… большей частью пока еще теория. Перспективы столь грандиозны, что в эту область науки уже вложили и продолжают вкладывать огромные деньги такие крупные компании, как «Хьюлетт-Паккард», «Ай-би-эм» и другие. Администрация президента удвоила инвестиции в развитие нанотехнологии до пятисот миллионов долларов. Вот цитата из резолюции «Совета по национальной науке и технологии» в поддержку увеличения финансирования данной отрасли:

Это кое-что значило. Все авторы единодушно предсказывали, что практических результатов исследований следует ожидать уже через десять лет. Это подтверждает недавнее открытие нанотранзистора, с помощью которого можно изменить всю микроэлектронику, создать интегральные схемы невообразимо малых размеров, работающие в отличие, например, от кремниевых при комнатной температуре, нечувствительные к пыли и прочим примесям. Пока наиболее важные прорывы в этой области удавалось сделать отдельным талантливым ученым. Один создал наногитару, другой — миниатюрный пинцет, которым можно брать отдельные молекулы. Уже созданы молекулярный переключатель и даже квантовый загон для скота. Эти достаточно скромные достижения потребовали огромнейших усилий. Большинство ученых продолжали утверждать, что пока создание вещества на атомном уровне технически невозможно.

Возражения оппонентов Дрекслера в основном состояли в следующем. «Сборщиков» должны создать биохимики, микробиологи и молекулярные инженеры, а оперировать ими станут компьютерщики, у которых пока нет для этого эффективных механизмов. Считается, что в качестве сырья «сборщики» будут использовать воздух, воду и песок. Эти материалы разложат на молекулы и снова соберут в соответствии с техническими условиями. Но кто подпитает энергией самих «сборщиков»? Солнце? Возможно. А как поступить с огромным теплом, которое будет выделяться в процессе разложения и синтеза молекул? Что делать с ним?

Фантазеры рисовали милые картинки, где твари с руками в виде нанотрубок способны расщеплять и сплавлять молекулярные связи, а скептики подвергали сомнению саму возможность манипулировать отдельными атомами. И что это вообще за «руки» у «сборщиков»? Как они будут «удерживать» отдельные атомы так, чтобы они собирались в соответствии с планом? Фантазеры предполагали, что для этого будут использованы химические связи, скептики возражали им, что это очень сильные связи. Как «сборщики» сумеют разрушать их и восстанавливать?

Вероятно, на некоторые вопросы найдут ответы, подумал Дэнни. Не сегодня, а через некоторое время. А в далеком будущем ученые, очевидно, объяснят все. Но почему людей убивают сейчас?

В аэропорту Сан-Франциско самолет приземлился около восьми вечера. Рейсовый автобус доставил Дэнни в центр обслуживания Аламо, где его ждал белый «призм». Наличными заплатить не удалось, поскольку по условиям страховки требовалось записать в договор номер кредитной карты. Ладно, сказал себе Дэнни, машина — все же движущаяся цель, в нее попасть сложнее.

Он поехал, но через час оказалось, что не туда. Пока возвращался, уточнял дорогу, выяснилось, что в Купертино можно попасть не раньше одиннадцати тридцати. Увидев в Берлингейме[109] мотель, Дэнни остановился. Через полчаса он спал глубоким сном, измученный настолько, что даже забыл погасить ночник.

Рассчитывал проснуться рано, но проспал подряд четырнадцать часов. Пошел позавтракать. В ожидании, когда принесут бельгийские вафли, стал читать статью в журнале, который прихватил в самолете, когда сделал перерыв в чтении материалов по нанотехнологии. Полез в карман перед сиденьем и обнаружил «Нэшнл джиографик». Перелистал, увидел статью об острове Пасхи и решил взять с собой. Теперь, рассматривая фотографии, Дэнни разглядел в этих истуканах не остатки былой цивилизации, а скульптуры. И они его заинтересовали.

Оказалось, что история острова Пасхи весьма поучительна. Когда тысячелетия назад его достигли полинезийцы, это был рай. Прекрасная питьевая вода, великолепные леса, рыба, стаи птиц — всего в изобилии. Население острова быстро росло. Люди достигли больших успехов, о чем свидетельствуют сотни каменных фигур. Эксперты считают, что при их возведении (плюс добыча камня и его транспортировка) строители столкнулись бы с техническими трудностями даже сейчас. Как это удалось примитивным островитянам, до сих пор остается загадкой.

Минуло тысячелетие, и природные ресурсы острова полностью истощились. Наступила экологическая катастрофа. Исчезли леса, и островитяне не могли больше строить лодки и ловить рыбу. Изменился состав почвы — ведь без деревьев, генерирующих влагу, пересохли ручьи, улетели птицы, потому что им здесь негде было гнездиться. Примерно с 1600 года население острова разбилось на несколько враждующих группировок. Когда голландский путешественник «открыл» этот остров в пасхальное воскресенье 1720 года, островитяне буквально поедали своих детей. Каннибализм к тому времени стал главным источником их существования. Самыми вкусными считались женщины и дети, а лакомыми кусочками — пальцы их рук и ног.

У Дэнни появился повод в очередной раз порадоваться, что он вегетарианец.

Было уже около полудня, когда он выпил вторую чашку кофе и собрался в дорогу. Машина двигалась на юг, в Купертино, ровно гудел мотор. Дэнни смотрел перед собой, обдумывая инсталляцию для выставки в галерее «Неон», идея которой только что родилась в голове. Она будет называться «Говорящие головы». Он сделает их из папье-маше по типу истуканов с острова Пасхи, но это будут головы… реальных телевизионных и газетных журналистов: Дэна Рэзера, Майка Уоллеса, Опры Уинфри. Идолов сегодняшнего дня. На острове Пасхи большинство голов стояли на специальных платформах ану, где островитяне отправляли свои ритуалы. В инсталляции тоже будут платформы, деревянные, куда Дэнни поставит телевизоры. Они станут показывать новости, аналитические программы и ток-шоу.

Логика инсталляции казалась несколько расплывчатой, но идея ему понравилась. Дэнни чувствовал, что это будет любопытно, хотя не совсем понимал смысла. Он прибавил газ и включил приемник.

Дом Патела, теперь принадлежащий Гленну Ангеру, был великолепным бунгало, которое с учетом местоположения стоило не менее миллиона. Добротная дверь из натурального дуба, боковые окна, сверкающие, как бриллианты. В центре черный венок. Дэнни поежился. Венок был сделан из длинных черных перьев, которые переливались радугой.

Он глубоко вздохнул и потянулся к медному дверному кольцу в центре венка. Дверь распахнулась мгновенно. Дэнни отшатнулся.

— Я вас слушаю…

Мужчина лет сорока, в шортах, резиновых шлепанцах и очках. Сложен великолепно.

— Что вы хотите?

Звонить в двери и объясняться с хозяином, стоящим на пороге своего дома, Дэнни не очень нравилось, но такими делами вынужден заниматься каждый сотрудник частного детективного агентства, поскольку некоторые отказываются разговаривать по телефону. В первое время Дэнни просил у начальства совета, как это лучше сделать.

— Что я ему скажу? Ведь мы совсем не знакомы.

— Притворись, будто играешь в «кошелек или жизнь»[110], — отвечал босс. — Вручи ему экземпляр «Сторожевой башни»[111]. Мне, в общем, все равно, как ты это сделаешь.

И Дэнни делал, причем довольно успешно.

— Мистер Ангер?

Человек в дверях прищурился:

— Да.

— Меня зовут Дэнни Крей, я хотел бы поговорить о вашем друге, мистере Пателе.

Ангер раздраженно воскликнул:

— Ради Бога, только не это! Откуда вы? Из какой-то заштатной газеты?

— Нет.

— Я не собираюсь вести никаких бесед. Ни с кем.

— Это понятно, но…

— В таком случае вы поймете, почему я сейчас закрываю дверь. Прощайте!

Дэнни еще не приходилось всовывать ногу в дверной проход, но сейчас он это сделал.

— Я добирался сюда с большими трудностями, — произнес он. — Поэтому прошу меня выслушать.

Ангер посмотрел на его ногу в проходе.

— Прошу вас, уберите.

— Я проехал много тысяч миль.

— И вам не стыдно так себя вести?

Дэнни пожал плечами, но ногу не убрал.

— Я собираюсь рассказать вам, почему убили мистера Патела.

Ангер вскинул голову и быстро оглядел Дэнни.

— Вы думаете, это для меня новость? Все знают, почему убили Джейсона.

— Вот как? — удивился Дэнни.

— Конечно. Его убил какой-то спятивший ненавистник гомосексуалистов. Или их было несколько. У вас другая информация?

— Да.

Ангер поджал губы.

— И какая же?

— Убийство Джейсона Патела не имеет отношения к его сексуальной ориентации.

Ангер заколебался.

— Это наверняка какая-то чепуха…

— Нет, не чепуха, — заявил Дэнни.

Ангер вздохнул и посторонился, широко раскрыв дверь.

— Ладно, входите.

Интерьер бунгало напоминал антикварный магазин, торгующий мебелью в ремесленном стиле[112]. Все предметы были именно того периода, даже рамы картин. Дэнни поймал себя на мысли, что почти ожидает увидеть прикрепленные к мебели таблички с ценами. Ангер провел его через ряд комнат и кухню в том же стиле в небольшой дворик в самом конце дома. Там журчал небольшой фонтан, на столе стоял кувшин из кованого железа с холодным чаем и тарелка имбирного печенья.

Ангер указал на стул. Они сели друг против друга, Ангер размешал содержимое кувшина специальной палочкой в форме жирафа с очень длинной шеей и предложил:

— Хотите чаю со льдом?

Дэнни кивнул:

— Спасибо.

Самая трудная часть — переступить порог — слава Богу, осталась позади. Теперь необходимо завоевать доверие хозяина. Дэнни знал единственный способ, как этого добиться: быть искренним. Он откашлялся и произнес:

— В какой-то мере я считаю себя ответственным, разумеется косвенно, за гибель мистера Патела.

Ангер бросил на него тревожный взгляд.

— Меня нанял человек по имени Зереван Зебек, — объяснил Дэнни. — Поручил выяснить, с кем общался некий профессор Терио. — Он глотнул чаю. — Речь шла о клеветнической кампании против Зебека в итальянской прессе, за которой стоял Терио.

Ангер сложил руки на груди и откинулся на спинку стула, не сводя с Дэнни глаз.

— Он хотел выяснить, с кем общался Терио. И я это сделал. Достал для него список телефонных разговоров.

— Как вам это удалось? — удивился Ангер.

— Есть информационные агенты, которые оказывают подобные услуги.

— А вам не приходило в голову, что вы вторгаетесь в частную жизнь Джейсона?

Дэнни беспомощно развел руками.

— Да, я полагаю, вы правы, но когда занимаешься расследованиями…

— Продолжайте.

— Итак, я обнаружил, что Терио разговаривал по телефону с вашим другом и еще с двумя: ученым из Осло и журналистом из Стамбула.

— Но Джейсон никогда не бывал в этих городах.

— Не в этом дело, — сказал Дэнни.

— Тогда в чем же?

— Все они мертвы.

— Кто?

— Терио. Ученый из Осло. Турецкий журналист. Пател.

Ангер глотнул чая и подался вперед.

— Чушь собачья!

Дэнни усмехнулся.

— Вовсе нет.

— Вы считаете, что Джейсона убили по приказу Зебека?

— Да.

— Но Зебек — владелец «Сверхмалых систем».

— Верно, — согласился Дэнни. — Владелец.

— И вы решили, что он приказал убить Джейсона после того, как переманил его из «Протеин динамикс»? После того, как соблазнил деньгами и возможностями исследований?

— Да.

— Но в этом нет смысла, — возразил Ангер. — Джейсон был в «Сверхмалых системах» вроде гуру. Его потеря — катастрофа для фирмы. Он был выдающийся ученый.

— Не сомневаюсь, — произнес Дэнни. — Но видимо, следует учесть кое-какие факторы.

— Вы имеете в виду вздор насчет очернительской кампании в прессе?

— Нет.

— Тогда что?

Дэнни вздохнул.

— Не знаю. Я надеялся, вы поможете мне.

Дэнни рассказал все подробно с самого начала, и с красивого лица Гленна Ангера исчезло скептическое выражение.

— Я мог бы поведать вам еще о многом, — промолвил Дэнни. — Но это самое главное.

— Вы были в полиции? — спросил Ангер.

Дэнни отрицательно покачал головой.

— Местная полиция не станет ломать над этим голову. Подумайте сами. Пять убийств в четырех странах. Плюс погром на вилле в Турции. Все погибшие были знакомыми Терио. Это единственное, что я могу доказать.

Ангер кивнул.

— В последнее время Джейсона сильно беспокоило что-то на работе. Он был знаком с Терио. Наверное, они встречались на какой-нибудь конференции. Он разговаривал с ним по телефону пару раз. Наверняка обменивались сообщениями по электронной почте. Но… — Он поднял глаза, пытаясь вспомнить что-то, покачал головой и спрятал лицо в ладонях. Потом отнял руки, сжал виски. Уронил руки на колени и опять покачал головой. — Не знаю… просто не знаю. — В его глазах стояли слезы.

— Прошу вас, успокойтесь, — сказал Дэнни.

— Если то, что вы рассказали о Зебеке, правда… — Он на секунду замолчал. — Конечно, Джейсона уже не вернуть, но справедливость должна восторжествовать. Понимаете, в полиции полагают, будто это разборка геев. Что это нормально, когда Джейсона убили вот таким способом. Они нас за людей не считают. Думают, что мы бездельники, ищущие удовольствий. А ведь мы работали как проклятые: и я — моя профессия архитектор, — и Джейсон. Мне ведь порой буквально приходилось тащить его с работы. Он… впрочем, давайте не будем о нем. — Ангер тяжело вздохнул. — В общем, я вам признателен.

— Спасибо.

— Теперь скажите, чем я могу помочь.

— Для начала я хотел бы посмотреть его компьютер.

Ангер грустно улыбнулся, поднялся и сделал знак Дэнни следовать за ним. Они прошли в гостиную, где на дубовом письменном столе стоял монитор с плоским экраном. Ангер сел во вращающееся кресло, протянул руку и включил компьютер.

— Это он? — удивился Дэнни. Ему казалось, что у Патела должно быть что-нибудь покруче.

— Это мой, — ответил Ангер. — У Джейсона здесь был ноутбук, другой в офисе. И еще один «Палм».

— И где это все?

— Забрали полицейские.

Под звуки компьютерных фанфар на экране появился «рабочий стол». Фоном была фотография Ангера и еще одного мужчины, ниже ростом, темноволосого, симпатичного. Они стояли, облокотившись на поручни круизного парохода.

— Это Джейсон? — спросил Дэнни.

Ангер кивнул.

— А его электронная почта? У вас есть что-нибудь?

— Нет. Я работаю с порталом «Йеху», а Джейсон брал свою почту на работу. Там у них есть «брандмауэр»[113] и все остальное.

— Вы знаете его пароль?

Ангер усмехнулся.

— Это была беспорядочная смесь букв и чисел. Но служба безопасности меняет пароли каждый месяц, так что это бесполезно.

Дэнни задумался.

— А вы могли бы провести меня в офис фирмы «Сверхмалые системы»?

— Что?

— Ну, чтобы я поговорил с кем-нибудь, выяснил, чем они занимаются.

— Это невозможно! — воскликнул Ангер. — Дальше входной двери вы не пройдете.

— Понятно.

— Но я могу рассказать вам, чем они занимаются, — сказал Ангер. — Там ищут способы лечения рака.

— Неужели? — удивился Дэнни. — Почему же так ведет себя Зебек?

Ангер пожал плечами.

— Вначале они занимались раком груди, потом перешли и на другие виды опухолей. — Он вскинул голову. — Перспективы грандиозные.

— Рак груди, — повторил Дэнни.

— Вот почему Джейсон ушел из «Протеин динамикс». Появилась возможность сделать что-то настоящее. Надоело заниматься чистой теорией. Его мама умерла от рака груди, так что тут примешивалось и личное. Ну и, конечно, за работу хорошо платили. Там проводили важные научные исследования. Я могу даже описать, как это работает. Приблизительно. Они создали так называемые опухолевые бомбы, которые внедряются внутрь раковых клеток груди — к сожалению, пока только этих клеток — и разрушают их. Сейчас там работают над опухолевыми бомбами, способными уничтожать раковые клетки других видов.

Дэнни помрачнел. Чем больше он слушал, тем меньше это все ему нравилось.

— Вы упомянули, что Джейсона в последнее время на работе что-то беспокоило.

Ангер кивнул.

— Его волновала Серая слизь.

— Что?

— Долгое время Джейсон считал, что Серая слизь — фантазии противников нанотехнологии. Он называл их луддитами. Были такие в Англии — не помню уж, в каком веке, — противники механизации. Разрушали станки. Но в последнее время Джейсона это беспокоило.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнул Дэнни.

Ангер удивленно посмотрел на него.

— О проблеме Серой слизи.

— Ну и что это такое?

— Вы не знаете?

Дэнни отрицательно покачал головой.

Ангер вздохнул и промолвил:

— Серая слизь… это конец света. По меньшей мере.