Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)…

Глава 23

Я тоже немец?

Такого точно никто не ожидал! Беспрерывные овации смутили даже видавшего всякое знаменитого певца. Конечно, ему пришлось выйти и на «бис», и чуть ли не под вставшую на ноги публику, прежде всего, молодых военных. Хотя, не более трети зала. Но всё равно вышло сильно. Уж о таком успехе многие и не мечтают.

Тут нежданно на сцену вызвали меня. После похвальных слов ведущего, я так сразу отвечать не стал, а просто попросил гитару. Подали. И я тут же достал листок со словами и нотами и отдал его Ивану Александровичу. Он сразу же, даже без слов, понял, что надо мне подпеть. Что же, я молодец, так стану ещё большим! И, как любил говорить один истинный ариец Максим Исаакович Штирлиц, в памяти остаётся последнее и самое яркое! И ведь сегодня двадцать третье февраля! День, ага, Защитников Отечества. Хотя, ещё и Советской Армии и Военно-морского Флота. Когда-то и я как бы защищал Родину. Так что, в честь праздника в самый раз!

— Синее море, только море за кормой.

Синее море, и далёк он путь домой.

Там за туманами вечными пьяными,

Там за туманами берег наш родной.

Конечно, мой голос был слабоват. Но первые же слова мощно подхватил Иван Александрович, и мы спокойно исполнили «Там за туманами» до конца. Публика, что встала, пусть и не вся, осталась стоять. В зале имелись и морские офицеры, так они тоже встали. И как только замолкли последние аккорды гитары, послышались ещё большие овации. Правда, после множественных лёгких поклонов публике мы на «бис» ничего исполнять не стали, а просто я нежданно произнёс как бы ответные слова:

— Как как-то метко выразилось Его Императорское Величество, да простит Государь меня за невольное использование его слов, у нашей любимой матушки России есть только два верных союзника! Это её Армия и Военно-Морской Флот! И только они всегда защитят нас от любых врагов. Конечно, и от жестоких османов, и их коварных союзников. Я глубоко благодарен уважаемой публике и особенно нашим военным за столь высокую оценку своих скромных потугов в музыке. И, конечно, хотелось бы выразить ещё большее признание нашим милым и славным женщинам. Ведь именно их нежные руки вспоминают господа офицеры. И они же безустанно и верно ждут наших моряков из дальних походов. Спасибо вам!

И я по русскому обычаю поклонился залу по пояс, а потом как бы от сильного смущения убежал за сцену. Конечно, и на самом деле переволновался. Мало что у меня разные способности и знания! Так ведь я просто юный мальчик с неокрепшим сознанием, пытающийся хоть как-то приспособиться к непростому и опасному миру взрослых. И не самый удачливый! Хотя, пока немного везло.

Да, конечно, концерт удался. Пусть он из танцевального плавно и ожидаемо перетёк в патриотический. Приближавшаяся война уже особой тайной для людей не являлась. И в самом русском обществе многие страстно желали освобождения балканских славян из жестокого османского ига. И, конечно, и публика на концерте, относившаяся даже к довольно высоким слоям, была настроена практически так. Конечно, никого из императорский семьи не было, но некоторые Великие князья и княжны присутствовали. Кстати, Пётр тоже. Руководство консерватории даже хотело сделать одним из номеров «Меркурия», но пока не решилось. Ну, да, и оно знало о моём резком высказывании о ворах-снабженцах. Хотя, песню, уже успевшую распространиться в самых широких кругах, наметили исполнить на другом концерте, уже без присутствия высоких особ. Жаль, но меня на него не пригласили. Хоть я и не настаивал, и не стремился, и не жалел. Свою долю славы и так уж получил. Раз и концерт в пользу учеников консерватории и учениц Театрального училища, то и деньги нам с Александрой не полагались. И мы теперь в них и не нуждались, и своими выступлениями были довольны. Неплохо ведь себя показали. Я всё же больше как автор, а сестра — как исполнитель. Потом, мы же оба дворяне, а не артисты какие-нибудь! Нам и приличия соблюдать надо!

После концерта нас вызвались проводить несколько молодых улан. Я ещё и догадывался, что Иван Фёдорович просто попросил их составить нам компанию. Конечно, чисто из-за Александры. Чтобы пока отдалить упорного корнета Шереметева от неё. Она выступила на концерте с блеском и, понятно, что красивая девица, и уже дворянка, и как бы из хорошей семьи, и с растущим благополучием. Теперь моя сестра представляла немалый интерес для самых разных кавалеров, пусть и не самых знатных и богатых. Конечно, многие аристократы считали нас выскочками и недостойными их высокого общества. Пусть! Так по мне, это они недостойны нас.

Пока мы собирались, точнее, женщины, ко мне, оставшемуся ненадолго в одиночестве, как бы и подлетел высокий и поджарый мужчина лет сорока, и явно имевший военную выправку.

— Позвольте, князь Борис, выразить Вам восхищение столь прекрасными музыкальными произведениями. Несмотря на юный возраст, Вы теперь один из самых известных композиторов России и даже Европы. Вас уже начали сравнивать и с великим Моцартом.

Честно говоря, я не слишком знал, что там творилось в Европе, и что судачили насчёт меня. Не до иностранных газет было. И столь открытое восхлавление было для меня в новинку, что я невольно смутился. Конечно, произведения, что я как бы сочинил, однозначно шедевры. Но мне всё-таки было неудобно присваивать их себе.

— Позвольте, князь Борис, представиться. Барон Генрих фон Николаи. Сотрудник германского посольства по культуре.

Понятно, откуда ноги растут у тупого осла, то есть, у меня. Да, несмотря на лёгкий акцент, русский язык у немца был превосходен. Гораздо лучше, чем у наехавшего на меня француза из Министерства Народного Просвещения. Учитывая то, что многие аристократы и дворяне разговаривали на непонятной смеси французских, русских и немецких слов, его можно было принять и за чистого русака. Судя по выправке и умению держаться и, главное, едва заметным повадкам, этот Генрих явно промышлял культурно-диверсионными делами. Однако, опасный человек. Хотя, француз, пусть и по происхождению как бы русский, на своей должности для Российской империи и русских людей был намного опаснее.

— Э, herr барон, рад встрече с Вами. Для меня это сильная неожиданность и большая честь, что Вы обратили внимание на мои скромные потуги. Извините, что не смог посетить ваше посольство. К сожалению, Устав гимназии чинит некоторые препятствия для посещения многих мест. А разрешения, конечно, можно получить, но не хочется тратить время на хлопоты. И не совсем удобно. Тем не менее, я прекрасно помню о своей бабушке и откуда она родом.

— Да, князь Борис, несмотря на разные слухи, freifrau Агнесса являлась достойной женщиной и матерью. И её красота и таланты сейчас проявились и в Вашей сестре Александре.

— Конечно, Вы льстите нам, herr барон. Но, несомненно, мы с сестрой гордимся бабушкой Агнессой. Она всегда в нашей памяти.

— Знаете, князь Борис, в Веймаре уже знают о Вас и Вашей сестре, и гордятся Вами. И, конечно, имя freifrau Агнессы на слуху. Уже не говоря о многих Ваших музыкальных и литературных работах, и последняя сказка о Маугли получилась интересной. Хотя, меня слегка удивило, что в русском тексте отсутствует упоминание об алмазах из Кимберли. Неужели пропустили?

Неужели барон клюнул? Хотя, особого интереса не чувствуется. Наверное, просто для завязывания разговора? С другой стороны, не зря же я в рукопись на немецком языке, отнесённую в посольство, и только туда, включил короткий абзац о небольшом мешочке с необработанными, и довольно крупными, ювелирными алмазами, отобранными у англичанина. Как бы привёз откуда-то из Южной Африки, вроде, из-под местности Кимберли. Слышал, что, вроде, алмазы там уже начали добывать. Жаль, что не позже. Мол, денщик с виконтом как бы успели побывать и там. Так что, попробую удивить и зацепить немца. Попытка не пытка!

— Э, herr барон, наверное, просто забыл включить? Сначала мне хотелось написать о западном побережье, что простирается узкой полосой между океаном и горами, и пустыней. Ведь река Оранжевая как раз впадает в океан там. Эти места уж точно богаты алмазами! Я хотел написать, что английский офицер заставлял бедных негров копаться в песчаных дюнах и даже нырять за ними в океан. А там всё-таки злые акулы и сильные течения, притом, холодные. Потом решил, что слишком длинно будет, и не так поймут читатели. И, на мой взгляд, негры такие же люди, как и мы все. Просто им пока не очень повезло. Есть малоизвестная русская поговорка, что все несчастья у некоторых оттого, что они родились в понедельник. Наверное, и многие негры тоже? У меня и песня как бы про это есть, но пока я не решился представить её публике. И так уж меня считают странным и дурно воспитанным мальчиком. Хотя, это совсем не так. Я примерный ученик гимназии. И, вообще, herr барон, не обращайте на это и мою сказку внимание. Просто детские фантазии. Конечно, в этой Южной Африке золота и алмазов как грязи под ногами, но всё равно англичане туда никого не пустят. А буры, пусть и достойные люди, и почти немцы, но их мало, и у них порядка маловато. И против англичан им одним точно не выстоять. Хотя, мне, как русскому и несовершеннолетнему мальчику, никакого дела до Южной Африки нет. Лишь хочется, чтобы скорее были решены все расхождения с османами и другие державы не вмешивались в эти дела. А то и о них могу написать что-нибудь нехорошее!

— Э, князь Борис, понятно, что это такая шутка! Ну, Германская империя точно не желает вмешиваться в русско-османские дела. И, как работнику посольства по культуре, мне просто интересно, не желаете ли Вы написать продолжение истории о Маугли. Может, он и Южную Африку посетит? И уже и золото найдёт?

Похоже, немец всё-таки клюнул. Сначала он опешил от моей как бы и болтовни, но потом, видимо, решил и далее меня прощупать. Просто для того, что я вдруг выболтаю что-то ценное. Хотя, ценней моих откровений как бы ничего и нет.

— Э, нет, herr барон, пока времени мало. Потом, далеко от Индии до Южной Африки. И англичане везде. Опасно будет. Да и золотые месторождения находятся на землях буров. Уж они просто так точно не позволят. Хотя, в этот Трансвааль от берегов Индийского океана можно добраться через португальские владения. Там, вроде, ближе всего. И, да, упоминание об алмазах из Южной Африки случайно осталось только в рукописи на немецком языке, что было передано в ваше посольство. Извините, что немного странным образом. Не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Конечно, у меня остались и некоторые черновики с этими текстами, но они находятся в надёжном месте. Знаете, спрятал от жандармов. Правда, пока я не знаю, где мне напечатать свои новые сказки, но в ближайшее время хочется обратиться в некоторые петербургские газеты и журналы.

Тут немец даже задумываться не стал и сходу предложил:

— Э, князь Борис, можно напечатать Ваши сказки в нашей империи, и на любых европейских языках. И тираж будет большой. А упоминания об алмазах и золоте из Южной Африки, наверное, можно будет и отпустить? Всё равно же дело происходит исключительно в Индии. Точно отвлечёт внимание от истории Вашего Маугли.

— О, herr барон, вообще-то, это весьма интересное предложение. Наверное, стоит даже согласиться? Если можно, хотя бы в тысяч пять экземпляров. Думаю, что некоторые мои фантазии в тексте сказки действительно излишни. Жаль, что я сам не Маугли, а то подался бы в эту Южную Африку и навёл там шороха! — Нет, конечно, никуда я не поеду и пока об алмазах больше ничего писать не буду. А что немцы теперь задумаются об Южной Африке, так не жалко. А они точно задумаются! Никто туда Российскую империю не пустит. У неё и сил на это не имеется. Свои бы земли толком освоить! Честно говоря, и правящие круги, ага, не совсем адекватные! А мне самому в Африке делать нечего. Не потяну, и тоже не позволят. Слишком мал как по возрасту, так и богатствами, и положением в обществе. — Хоть я, как князь Николай Борисович Юсупов и дед князь Куракин, не такой уж любитель бриллиантов, но какой-нибудь небольшой рудник в этом Кимберли или Трансваале, может, даже прииск на побережье Намибии и мне бы не помешал. Вот вырасту, женюсь на княжне какой-нибудь, а мне свою жену нечем будет баловать. Или сестру и маму Арину. Они женщины, и от алмазов или хотя бы золота уж точно не откажутся. Да, жаль, что я не живу в Германской империи. У Вас, herr барон, больше возможностей добраться до Южной Африки и разжечься там алмазами и золотом.

Пусть простит меня князь Николай, но так я просто сделал намёк, что мне есть кому передать интересную информацию. А дед Александр, да, тоже прославился любовью к бриллиантам. Не зря же его французы «бриллиантовым князем» прозвали.

Дальше наш разговор прервали подошедшие Александра с уланами, а потом и Иван Фёдорович с тётей Ариной. Конечно, немец тут же рассыпался любезностями в адрес дам. И было за что! Мои сестра и тётя, даже со скромным количеством украшений на себе, действительно выглядели ослепительно. Они сами бриллианты! И даже ценнее их! И тут нам с бароном сразу же пришлось сознаться об обсуждаемой теме, понятно, что об издании книги моих сказок в Германской империи! Это, конечно, всех удивило. Но барон заверил, что всё серьёзно. Далее немец повёл речь уже больше с тётей. Она, как мой опекун, и проведёт все переговоры и подпишет договоры. Думаю, что барон вряд ли откажется от своих слов. Может, что-то и выгорит? В любом случае, я ничего не терял.

Само собой, чуть позже нам всем пришлось прерваться. Пора было домой. Хотя, как бы на прощание, барон Николаи пригласил всё наше семейство на ближайший приём в германском посольстве, уже где-то через неделю. И мы все согласились. Интересно же. А то нас как бы никуда не приглашают. А тут всем такой апломб!

— Барон, говорите, что этот мальчик нежданно и так уверенно фантазировал об алмазах на западном побережье Южной Африки и золоте в землях буров? Как там, в Трансваале? Но пока о них никому ничего неизвестно! И откуда он может знать про такие вещи? Может, мальчик просто решил ещё раз подшутить над нами?

— Не знаю, herr секретарь. Конечно, в прошлый раз не очень хорошо получилось. Но сейчас мальчик намекнул, что Оранжевая впадает в океан как раз у западных берегов. И, конечно, эти алмазы из Кимберли запросто могло снести течением. Думаю, что и насчёт золота в Трансваале он не зря упомянул. Ничего не могу сказать об истинности этих сведений, herr секретарь, но мальчик, сами знаете, довольно начитанный и имеет немалые способности. Может, сам выдумал, может, узнал у кого-то, но он рассуждал об этих алмазах и золоте так, что они там имеются! И я склонен верить ему. После его сказок, особенно «Аэлиты» и «Земли Санникова», его предположения насчёт Южной Африки не такие уж необычные.

— Да, Генрих, мальчик сильно странный и необычный. Уже во всей Европе обсуждают эти сказки и ругают его. И всё равно трудно было ожидать таких откровений. Конечно, придётся передать эти сведения, хоть и странные, куда надо. А уж там решат, что с ними делать. И, наверное, придётся издать сказки и музыку мальчика ещё и в Германии? Хотя, они точно достойные и будут иметь немалый интерес у читателей и публики. Так что, в убытке не окажемся.

— Да, herr секретарь, убытков точно не будет. Может, нам ещё удастся выкупить и патенты на новую одежду? Сам мальчик точно не будет против, а его тётю можно заинтересовать. Лучше выпускать эту одежду на как бы законных основаниях.

— Согласен, Генрих. Мальчика не стоит упускать. И мы тут ничего не теряем. И российские власти вряд ли будут против.