Война

Глава пятая Вынужденная задержка

Выехать из Парижа восемнадцатого не получилось. Рано утром мальчишки-газетчики носились по городу с криком: «Сенсационная новость! Застрелился Ставиский»! Я понял, что началось, и началось несколько раньше, чем это было в МОЕМ мире. Конечно, бабочек я передавил случайно и преднамеренно множество, один товарищ Троцкий много чего стоит… Про Гитлера даже упоминать не буду. До сих пор раздумываю, правильно ли я сделал, а вдруг история всё вывернет так, что к власти в Германии придёт намного более опасный человек? Но пока не вижу такого. Как мне кажется, даже семейка Гинденбургов не такой уж плохой вариант по сравнению с бесноватым. Но вот сообщение о смерти банкира-авантюриста было некстати. В МОЕЙ реальности попытка правого переворота во Франции произошла в феврале тридцать четвертого, но спусковым крючком событий была как раз смерть потомка эмигрантов из России, киевского еврея, Сержа Александра Ставиского. Прибыв во Францию в двенадцать лет, сын дантиста отличался взрывной энергией и весьма живым умом, который заставлял его ввязываться в аферы и финансовые махинации, за которые неоднократно был осужден. Но при этом оставался на плаву. К сорока годам Александр окончательно сформировался как делец, заматерел, набрался опыта, обзавелся серьезными связями в высшем обществе, что позволяло ему выходить сухим из воды, пользуясь благорасположением сильных мира сего. Как утверждали злые языки, Ставиский прекрасно знал таблицу деления, а потому был желанным гостем в самых значимых светских салонах, а также значился своим среди деловых кругов страны. Ничем иным невозможно объяснить тот факт, что человек с подобной биографией и репутацией стал учредителем одного из крупнейших кредитных учреждений страны — ссудно-закладного банка города Байонна.

За плечами Сержа Александра уже был опыт создания фиктивных финансовых учреждений, что-то вроде попыток создания маленьких финансовых пирамид, только масштаб был не тот. И вот в Байонне он сумел развернуться. По его распоряжению банк начал выдавать ничем не обеспеченные векселя на громадные суммы — общий «вес» фальшивок достигал двухсот миллионов франков. Это были векселя или чеки на различные социальные программы, типа строительства жилья, которые распространялись через городских чиновников, получавших за содействие свой профит. Непосредственно курировал распространение фактически фальшивых бумажек мэр города Жозеф Гара, отвечал за всю операцию директор банка Густав Тиссье. В обеспечение (залог) для выпуска векселей Александр Ставиский предоставил драгоценности, которые должны были эту сумму покрывать. Правда, оказалось, что большая часть этих драгоценностей фальшивка, а меньшая — ворованные вещи, которые числятся в розыске полицией. В этой афере интересными оказались несколько весьма странных моментов, насколько я помнил, там наличествовал труп какого-то чиновника и весьма странное самоубийство самого Александра, который сумел покончить с собой выстрелом револьвера, сделанного с трехметрового расстояния. Видно, у него были очень длинные руки. Именно этой аферой воспользовались «Огненные кресты» — военизированная фашистская организация из французских ветеранов Мировой войны под началом полковника Франсуа де ла Рокка.

Да, я знал об этой ситуации заранее, более того, задолго до этих событий вышел на лидеров французских левых, а чуть позже к переговорам подключились иные наши товарищи, имеющие весьма серьёзные полномочия. Этот правый путч мог стать точкой поворота истории Франции. По нашим планам, объединенному фронту левых сил (социалисты и коммунисты) следовало воспользоваться этим заговором дабы вызвать правительственный кризис и спровоцировать внеочередные выборы, на которых левые имеют все шансы прийти к власти.

То есть, на этом этапе революция заменялась эволюцией — постепенным движением общества развитых капиталистических стран к социализму, при котором создаются условия для постепенного преобразования политико-экономической системы государства. Это не означает, что переход будет мирный, наоборот, вырастает вероятность военных переворотов, возникновения гражданской войны, но тут многое зависит от того, насколько крепким окажется союз коммунистов и социалистов, которые и составляют костяк левых сил в любом европейском государстве.

Из всего этого следовало, что мне надо ненадолго задержаться во Франции. Хотя бы потому, что наши товарищи следили за аферой Ставиского. Ну не могло это дело идти на уровне городского мэра, за этой финансовой махинацией стояли очень серьезные люди. Вопрос: кто из крупных банкиров получил самый большой профит от этой операции? И кто из политиков первого эшелона оказался в этой истории замазан по самые уши? Это уже второй вопрос, как вы понимаете. Набираю номер телефона, который был у меня на такой случай. Это наш человек в Париже, который отвечает за операцию по Ставискому.

— Добрый день, мне нужен мсье Арно, который занимается поставками гвоздик в Булонь.

— Извините, он недавно переехал, но я могу передать ему, что его ищут. Представьтесь, пожалуйста.

— Мсье Мигель, из Мадрида.

— Я постараюсь сегодня его увидеть и сообщить о вас. Перезвоните мне завтра в девять утра.

Ну что же, это означает, что связной найдет меня буквально через пару часов. Я спустился на улицу, купил газету, уселся в кресло и принялся читать. Появилась Лина, она была только из душа, голова украшена тюрбаном из полотенца, а соблазнительное тело облачено в махровый халат, кстати, мой. Не знаю откуда у женщин эта необходимость — натянуть на себя какую-то вещь своего мужчины. Рубашку, халат, шляпу — не имеет значение. Как собака метит столбик, женщина метит своим ароматом мужские одежды.

— Мигель, мы будем сегодня собираться?

Пришлось ей объяснить, что ситуация изменилась и придётся немного задержаться в Париже. Как оказалось, Лина ничего против этого не имела. Каким-то неуловимо ловким движением она развязала пояс халата, который был на нее чуть великоват, вот и соскользнул на пол, ну а мне ничего не оставалось делать, как поддержать рвение моей любимой. В общем, ближайшие полтора часа мы были очень заняты. А потом вспомнил, что вот-вот может появиться связной. Следовало привести себя в более-менее приличный вид, да и пару засосов как-то нужно прикрыть. И хотя не люблю я этих пижонских шёлковых шарфиков, да придётся отметки страстной девицы замаскировать.

Удивительно, но времени привести себя в порядок хватило. А потом раздался звонок. Распахнув дверь, я просто обалдел. Связной оказалась чертовски привлекательная женщина. Ну вот она:

Итак, в дверях стояла одетая по последней парижской моде красавица — младшая сестра Лили Брик, Эльза Триоле. В восемнадцатом году она вышла замуж за французского поданного Триоле, переехала в Париж. Насколько я помню, сейчас у неё должен был начинаться роман с Арагоном. Впрочем, это как раз я точно и не помнил. А вот то, что Эльза — коммунистка, это да, причём убеждённая. Благодаря ей и Луи Арагон стал сторонником компартии.

— Я ищу мсье Мигеля по поручению мсье Арно. — произнесла она на французском.

И она протягивает визитную карточку, на которой написано «адвокат Жан Арно, Байонна». Это именно то, что мне и надо.

— Прошу вас, Эльза, проходите. — это я ей на русском.

— Вот как, кажется, я вас знаю, Кольцов? Да, точно! — она говорит на русском с небольшим парижским акцентом, довольно чисто, но вот ударения выдают ее с головой.

— Ну, я тоже не мог не узнать ту, что познакомила моего друга Владимира с Лилей Брик.

— Точно, Маяковский! Точно… припоминаю что-то… Он ведь говорил о тебе. Ладно. О! А это кто?

— Это моя жена, Лина.

— Очень приятно познакомиться. Эльза.

— Мне тоже, Эльза. Вы русская?

— Да. я переехала сюда в восемнадцатом. Романтика. Любовь. Он блестящий офицер, миссия союзников в России. Ах… как это было давно, но вспомнить приятно!

Лина насторожилась. Она у меня дамочка ревнивая, горячая. Так что никаких даже намеков на комплименты, а то буду иметь выволочку…

— Да, Эльза, благодаря тебе появилось «Облако в штанах», так что в истории мировой литературы ты уже след оставила.

— Ладно, Миша, не будем обмениваться комплиментами, времени нет. Лина, вы очень хорошо владеете русским.

— У меня были хороши преподаватели. — чуток покраснев от похвалы, произнесла супруга.

— В пакете документы, которые вы запрашивали. И ещё, в центре города антисемитские демонстрации, вам лучше пару дней из пансиона носу не высовывать.

— Могут быть погромы? — я вложил в эту фразу максимум иронии. Я не помнил, хоть убей, сопровождался ли этот переворот еврейскими погромами, но учитывая, что бабочки уже раздавлены, кто знает, как повернётся дело? В ответ Эльза пожала плечами.

— Вот мой номер телефона. Позвоните и попросите к телефону Клару Шольц. Я отвечу, что вы ошиблись номером, телефон беру только я, не переживайте. После звонка буду у вас через полтора-два часа.

Эльза черкнула на бумажке набор цифр. После чего сразу же ушла. Феерическая женщина! Говаривали, что она в постели холодна и вообще в отношениях малоэмоциональна, но мужики к ней липли как мухи к блюдцу с вареньем. Тот же Арагон был с ней счастлив, несмотря на ее кажущуюся холодность. Кроме того, Эльза женщина мужественная, отчаянная. В МОЕЙ истории она осталась в оккупированной Франции на подпольном положении и активно боролась против нацистов в рядах сопротивления.

Ну а взялся за работу. Что мне надо было сделать? Бомбу! Информационную бомбу! Такую, чтобы правительство обязательно рухнуло, а от коалиции умеренных центристов только клочки полетели. Да и по французским нацистам пройтись не помешает. Но сначала надо посмотреть, что у нас тут происходит. О! А материальчик действительно более чем интересен!

Первое: Александр Ставиский выполнял роль зиц-председателя Фунта. В том смысле, что эта афера не его личная заслуга. В правлении банка есть один занятный человечек, который и привёл наших ребят к реальному инициатору такого хорошего способа отъема денег у добросердечных и доверчивых граждан. Этот самый, Франсуа Женен, шестидесяти четырех лет от роду, был не просто связан с банком французских Ротшильдов, он состоял доверенным лицом старого барона Авраама Беньямина Джеймса де Ротшильда. И на протяжении последних десяти лет сотрудничал с его Еврейским колонизационным обществом, помогая покупать земли в Палестине, особенно в зонах французской ответственности (ближе к современной Сирии).

Но вот буквально накануне этой аферы Женен был кооптирован в учредители банка «Муниципальный кредит» Байонны. Фактически. Именно он протолкнул идею фактического создания местной валюты в виде кредитных билетов, предназначенных для решения муниципальных проблем. И судя по полученным копиям платежек, реальные деньги уходили из банка Байонны в банк Rothschild Frères. И крышевал эту аферу сын барона, сенатор республики Морис де Ротшильд. А еще, именно он оказался тем самым покровителем, который старался «замести следы» и прикрыть Александра Ставиского, во всяком случае, когда расследованием аферы занялся финансовый отдел парижской прокуратуры, именно Морис вышел на влиятельных офицеров из окружения маршала Петэна. И начальник этого отдела, Альберт Пранс был убит. Причем труп обезглавили (вообще-то типичный почерк спецслужб во все времена, напоминает дело Гонгадзе, не правда ли?). А когда стало ясно, что расследование все-таки идет полным ходом, те же люди убрали с доски и самого Ставиского.

Но самым интересным моментом было то, что Морис этими же деньгами, полученными от аферы, спонсировал французских ультранационалистов, тех же ветеранов из «Огненных крестов». Зачем? Мне ничего не приходило в голову кроме того, что Ротшильды намеревались стимулировать французских евреев к переселению в Палестину (те не слишком-то рвались вернуться на «землю обетованную», им и во Франции жилось неплохо). Но не слишком ли мудреная многоходовочка у семейки Ротшильдов? Тем более, что если Авраам действительно был активным сионистом и сторонником создания еврейского государства в Палестине, то Морис к сионистскому движению был более равнодушен. Или всё-таки это стремление не складывать все яйца в одну корзину и иметь хорошие отношения с весьма вероятными будущими правителями страны? Да, в это время многим казалось, что именно ультраправые имеют все шансу стать выразителями идей национального возрождения и величия. И почему бы их не подкормить?

И вот я впервые пожалел, что Кольцов с появлением Лины Оденса в моей жизни куда-то растворился, исчез. Мне так нужен был его талант! Чёрт! Придётся как-то выкручиваться самому. Курьер доставил пишущую машинку с русским шрифтом, я засел за работу. Благо, агрегат был хорошо смазан, каретка легко скользила, так что усталости от необходимости барабанить по клавишам я не ощущал, а вот напряжение от работы мозговых извилин — это да. Мне даже показалось, что волосы на голове стали дыбом, столь наэлектризованные. А что, если ежеминутно руки в шевелюру запускать? Это чисто кольцовский жест, подцепил его и никак отделаться не могу!

Но к концу дня первая статья вышла из-под моего пера, если этот метод можно назвать владением пером, скорее из-под моих пальцев. Отстучался, как мог! Но главное было впереди. Вопрос же не только в одной статье. Мы ведь целенаправленно шли на обострение ситуации с аферой Ставиского, и письма в прокуратуру написаны и отправлены заранее, рассчитывая на инертность местного правосудия, но получилось, что события почти на два месяца вырвались вперед, обгоняя известный график. Во всяком случае, я точно помню, что переворот во Франции — это февраль тридцать четвертого года. Интересно, насколько события с этим банком Байонны повлияла на смерть старого барона Ротшильда? Не помню точно, он вроде как уже достаточно плох, мог и не пережить это дело, правда, не помню, хоть убей, нашлись ли в РИ связи с его банком или нет? Платежки-то можно как-то уничтожить, особенно если договориться с кем надо!

Поскрипел зубами и сел писать дальше. К утру были готовы еще две статьи, а к обеду я набросал план пропагандистской кампании. После чего набрал телефонный номер. Эльза появилась через полтора часа, сверкая ослепительной улыбкой. Увидев же написанные мною материал, схватилась за голову. Ей это предстояло перевести на французский! В том. что перевод будет качественным я не сомневался. Эльза проявила себя как весьма неплохой литератор, обладающий хорошим стилем и художественным вкусом. У неё определенно есть писательский дар, так что справиться и с переводом!

— Миша, мне теперь не спать всю ночь! Я же пока не переведу, не успокоюсь. Хорошее у нас знакомство получилось, да, Лина, представляешь, у меня от твоего мужчины только одна головная боль!

С этими словами великолепная Эльза покинула моё временное пристанище. В комнате стало как-то слишком свободно и скучновато. Всё необходимое я сделал, можно было с чистой совестью отправиться в Германию. Правда, следовало дождаться заказанные билеты. Чета Мартинес собиралась отправиться по делам в Веймарскую республику, которая, как мне казалось, доживала свои последние дни. Впрочем, было еще время пойти пообедать. Благо, что в этом районе города много недорогих ресторанчиков, которые известны качественной и недорогой едой. Пока над тобою мирное небо — надо им наслаждаться. Этим мы и занялись. За обедом у меня пробился один вопрос, который смутил совершенно. Дело в том, что у Кольцова не было детей. Своих детей. Три жены были. Презервативами он не пользовался. А детей не было. Вопрос: почему? Память Кольцова подкинула о болезни, которую он перенёс в шестнадцать лет. Ну да, вполне могло так оказаться, что он страдал от мужского бесплодия. Ну чего-то там сперматозоидам не хватало — или количества, или скорости. Но насколько я помнил из попаданческой литературы, при внедрении матрицы сознания могло произойти самоисцеление. И что мне делать, если Лина забеременеет? Думал, думал. И решил, что радоваться буду, вот что!