20. Выбор

Ялов придумал: паспортный контроль. Следовало отделить настоящих заовражных от других. Настоящим считался тот, кто поселился здесь до 38 года, а также их дети и внуки. Все, кто потом, будут постепенно натурализованы или пускай идут в Город, или на все четыре стороны.

Объявлена была тяга к родному наречию. Говорить и писать: тялок, тялега, мятель, дяревня.

Временно открыли мост, в Город потянулись беженцы с Заовражья, в Заовражье перешло несколько репатриантов.

Некоторые семьи оказались смешанные: муж из заовражных, жена городская и наоборот.

Заовражные не захотели таких признать своими. Городские тоже их к себе не пускали. Они столпились на нейтральной территории у Алениной Пр-сти, не зная, как быть.

Тогда Андрей Ильич опустил мост и впустил их. Они стали жить во дворе Андрея Ильича.

Константин Сергеев, коренной заовражный, был лишен доступа к своей газете. Тогда он начал издавать на пишущей машинке газету-листовку «Родныя мяста». Он ощутил наконец полный смысл жизни. Он призывал к стойкости.

А ночью пробрался к Эвелине.

— Переходи ко мне, — сказал он. — Тебя не тронут, как жену настоящего заовражного, я все устрою, Ялов меня ценит. А здесь ты пропадешь. Град сей воздвигнут, чтобы погибнуть. Всякий город страшен. Вот Нью-Йорк. Я видел фотографии и телевизор. Страшно! Небоскребы и машины, машины и небоскребы.

— В небоскребах и машинах люди, — сказала Эвелина. — И есть некоторые: живут в своем уголке, им хорошо...

Она все еще мечтала вернуть себе Андрея Ильича. Но не знала, как это сделать. Она надеялась, что наступающие события разрушат семью Андрея Ильича, и он вернется к ней.

Загрузка...