Война Бешеного

II. Сходка в Израиле

Аркадий Романович Велихов с тех пор, как он отбыл «на лечение» в Швейцарию, а на самом деле просто, почувствовав опасность, сбежал из России и воссоединился со своей семьей, состоящей из жены и двух дочерей, живших в Женеве уже несколько лет (одна из дочек от первого брака училась в местном университете на экономиста, а другая, младшая, — в престижном пансионе для дочерей высокопоставленных родителей при монастыре сестер-кармелиток), и не думал сворачивать свою деловую активность.

Связь с принадлежавшими ему российскими предприятиями банкир поддерживал через современные средства коммуникации и своих многочисленных референтов и доверенных лиц. Поскольку большинство его активов было размещено в швейцарских банках, то миллионы долларов, которые Велихов правдами и неправдами сумел выжать из российской разрухи, продолжали давать приличный доход, несмотря на то что сейчас Аркадий Романович не мог столь же весомо, как прежде, участвовать в российской политической жизни.

Он был обладателем нескольких подлинных паспортов различных стран мира — таких, к примеру, как Венесуэла, где Аркадий Романович выправил паспорт по случаю, находясь там с взаимовыгодным деловым визитом. Но ни один из этих паспортов, увы, не гарантировал ему беспроблемного проживания в Западной Европе, тем более в стране с такими строгими иммиграционными законами, как Швейцария. Велихов каждые полгода был вынужден хлопотать о продлении вида на жительство, платить за это немалые деньги адвокатам, делать вид, что занимается благотворительностью…

Все это раздражало его, отвлекало от дел и в конце концов ему надоело. Тем более что он постоянно чувствовал угрозу, исходящую из России: слишком много зла он там натворил, чтобы его там простили или даже просто забыли о нем…

Чтобы избежать лишних хлопот, Велихов решил убить двух зайцев одним выстрелом: переехать туда, где можно спокойно вести дела, и исчезнуть из поля зрения тех, с кем он предпочел бы не встречаться.

Аркадий Романович подал прошение о получении гражданства в израильское посольство. Выбор страны был конечно же не случаен: во-первых, высокоразвитая экономика Израиля позволяла вести дела в полном объеме; близость к Европе тоже играла положительную роль; в Израиле он знал многих солидных бизнесменов, бывших когда-то советскими или российскими гражданами, с некоторыми у Велихова имелись многолетние деловые контакты; немаловажным фактором было и то, что израильский паспорт в развитых странах мира значил гораздо больше, нежели венесуэльский или тем более российский, и пользовался уважением в деловых и политических кругах этих стран.

Вопрос о правомерности получения гражданства не стоял: Велихов, несмотря на свою русскую фамилию, был чистокровным евреем — все родственники его матери, носившей в девичестве фамилию Бернштейн, уже давно выехали из России и расползлись по всему миру.

Не прошло и месяца, как Велихов стал гражданином Израиля. Этот факт он не афишировал, о нем знали только близкие ему люди и адвокаты, помогавшие получить гражданство. Поэтому когда Аркадий Романович в один прекрасный весенний день перестал совершать свои традиционные велосипедные прогулки по набережной Женевского озера (он всегда старался поддерживать хорошую физическую форму), то вездесущие журналисты были немало озадачены. Велихов просто исчез из поля зрения общественности, и даже российские спецслужбы, имевшие к банкиру не ослабевающий интерес, не смогли найти никаких концов его неожиданного исчезновения.

Аркадий Романович вот уже полгода жил на своей роскошной вилле в Маале-Адумим, маленьком красивом городке в нескольких километрах от Иерусалима, и вполне был доволен нынешним своим положением. Дела его шли, как никогда, замечательно. Дочери продолжали учиться, а его жена, по-прежнему красивая в свои тридцать пять лет, содержала большой дом и хозяйство в соответствии с его вкусами и желаниями. Именно в этот просторный дом и собирался пригласить гостей со всего мира Аркадий Романович.

Гостей Велихов собирал неспроста, а по делу. В России полным ходом раскручивалась предвыборная президентская кампания. Претенденты на главный пост в стране искали друг на друга компромат, попутно создавая предвыборные альянсы. И хотя до выборов было еще более двух лет, потенциальные кандидаты загодя искали себе союзников, единомышленников и, естественно, спонсоров — тех, кто был в состоянии профинансировать это дорогостоящее шоу.

Велихов изнутри знал специфику российской политики и поэтому был уверен, что закулисная борьба гораздо важнее и эффективнее официальных заявлений и выступлений с каких бы то ни было высоких государственных трибун.

Велихов знал и еще одно: на уровне среднего зерна проникновение криминала в госструктуры наиболее глубоко. Многие чиновники чуть ли не открыто сидели «на дотациях» местных авторитетов, что позволяло им не стесняясь строить роскошные особняки и отправлять детей на учебу за границу.

Чтобы перетащить чиновничество на свою сторону, было два главных способа действия: кнут или пряник. Пряник состоял в перекупке наиболее жадных до денег, а кнут — в шантаже, в привлечении криминальных авторитетов на свою сторону или в физическом устранении мешающих этому.

Аркадий Романович пригласил к себе на виллу непростых людей. Задумав взять контроль над российским криминалом, он решил обратиться за помощью к международным заправилам криминального бизнеса. Всего к нему должно было приехать пять человек: американец Гэбриэл Джуиссон, англичанин Томас Сэндвик, итальянец Дон Кастелло, гонконгский китаец Ли Бао и француз Жак Моро.

Все эти люди нужны были Велихову для того, чтобы придавить русский криминал и, получая взамен благоприятные условия для ведения бизнеса на необъятных российских просторах, способствовать Аркадию Романовичу в контроле ситуации на местах.

Все пятеро мафиози приехали к Велихову со своими свитами, состоящими из помощников, секретарш и охранников. Даже такой роскошный дом, как велиховский, не в состоянии был вместить всех прибывших, и часть из них пришлось размещать за его счет в лучших гостиницах Иерусалима.

После роскошного ужина, который Аркадий Романович устроил в традиционном русском стиле (много жареного мяса, икры, осетрины и водки), гости с сигарами вышли на просторную веранду дома и там, расположившись в уютных шезлонгах, принялись обсуждать то, ради чего, собственно, они все собрались.

— Господа! Я сердечно рад представившемуся случаю выразить вам свою признательность за ваш приезд, — начал Аркадий Романович, — наша встреча состоялась исключительно благодаря вашему пониманию тех проблем, с которыми сейчас сталкивается Россия, и тем возможностям, которые перед всеми нами открываются, если мы сумеем договориться о совместных действиях. Вы все знаете, для чего я просил приехать каждого из вас, поэтому предлагаю не тратить время попусту и высказать мнения по этому вопросу.

— Вы совершенно правы, — откликнулся мистер Сэндвик, — не будем тратить время. Мы все деловые люди, и кому, как не нам, ценить его? Итак, я выскажусь. Прежде всего хочу заверить, что вы полностью можете рассчитывать на мою поддержку. А если обстоятельства будут нам благоприятствовать и у нас получится то, что мы затеваем, я просто хотел бы получить контроль над одним из ваших умирающих пароходств. Скажем, над Балтийским… Этого мне будет вполне достаточно.

— Не стоит делить шкуру неубитого медведя… — Мистер Джуиссон выпустил изо рта густую струю сигарного дыма. — Лично мне хотелось бы сначала уточнить, какую конкретно помощь ожидает от нас уважаемый господин Велихов?

— Вам известно, что экономический хаос в моей стране усугублен хаосом политическим, — патетически начал объяснять банкир, — особенно в глубинке, где почти все контролируется местными криминальными группировками. Мне требуются сильные, мобильные бригады, которые сумели бы подмять под себя эти криминальные структуры. Я понимаю, что вашим людям, не знающим ни языка, ни обычаев нашей страны, очень трудно с этой задачей справиться, но мы сможем нанять русских исполнителей, руководить которыми должны все-таки умные, знающие что почем — прежде всего в техническом обеспечении такого рода акций

— люди. И необходимо, чтобы всегда под рукой были один-два человека, которые помогали бы нам избавляться от слишком упрямых и не желающих идти на сотрудничество с нами… Грубо говоря, мне нужен суперкиллер самого высшего класса. К сожалению, в России мои люди такого надежного и ни с кем не связанного человека найти не смогли. Я надеюсь, что вы с вашим опытом и знаниями дадите мне полезные советы и рекомендации.

— Я знаю одного такого, — вымолвил Дон Кастелло, — настоящий убийца. Безупречен и надежен, как швейцарские часы; тем более он, кажется, знает русский язык…

— О, это интересно! — обрадовался Велихов. — Откуда он?

— Он югослав, я слышал, родом из Словении. Во всяком случае, лучшего профессионала я не встречал, поверьте мне, старику. — Дон Кастелло гордо выпрямил спину.

— Отлично, я обязательно воспользуюсь его услугами… — пообещал банкир.

— Некоторые из моих людей уже работают на вашем Дальнем Востоке, — произнес молчавший до того Ли Бао, — если вас интересует этот регион, то я могу внести свой вклад в общую копилку.

— Конечно, Дальний Восток очень важен для российской политики, именно через этот регион проходят все связи России с Японией и Юго-Восточной Азией,

— заинтересованно проговорил банкир. — Особенно меня интересует Приморье; конкретно — Хабаровск и Владивосток. Если у вас там есть свои зацепки, то лучше этого просто быть не может.

— Да, у меня есть несколько человек в упомянутых вами городах, — кивнул седой головой Ли Бао.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Аркадий Романович. — Думаю, мы с вами договоримся. Поверьте, ваше участие не останется благотворительной акцией.

Участники встречи наперебой стали предлагать банкиру своих людей: они почувствовали, что сейчас, в эти минуты, они могут оттяпать себе большой и очень лакомый кусок России, и для этого нужно всего ничего — просто продемонстрировать некую моральную поддержку, «командировав» нескольких своих людей и дав несколько дельных советов.

Первым свои обещания начал выполнять Дон Кастелло. Не прошло и недели с того дня, как гости Велихова разъехались по своим странам, а на виллу к Аркадию Романовичу заявился обещанный итальянским «крестным отцом» суперкиллер. Он действительно неплохо знал русский язык, но поскольку о себе распространяться не захотел, Велихов так и не смог узнать, где и каким образом присланный Доном Кастелло киллер его выучил.

Об этом невысоком, крепко сложенном молчаливом брюнете вообще мало кто чего знал. Не много информации о нем было и в досье Интерпола, которое хранилось в центральном бюро в Париже. Всего несколько архивных фотографий и несколько страниц с перечислением инкриминируемых ему убийств. А биография киллера заслуживала того, чтобы о ней знать, она могла бы послужить основой не одного приключенческого романа…

Милан Христич родился в столице Словении Любляне тридцать два года назад. Учился, занимался современным пятиборьем (фехтование, стрельба, кросс, плавание и конный спорт); родители его были вполне обеспеченными людьми, что позволяло Милану вести веселую, ничем не обремененную жизнь молодого человека.

Русский язык, кстати, он знал с детских лет — мать Милана преподавала его на филологическом факультете местного университета и считала, что сыну знание этого языка если и не слишком поможет в жизни, то во всяком случае не помешает.

Знание русского ему действительно пригодилось, когда Милан еще в юношеском возрасте достиг вполне ощутимых спортивных высот и несколько раз побывал в России на соревнованиях и спортивных сборах. Он вполне мог бы стать чемпионом своей страны, ездить на мировые чемпионаты и олимпиады, но…

С приходом в Югославию гражданской войны его жизнь круто изменилась. Отец Милана, серб по национальности, волей судьбы вовлеченный в большую политику, погиб от рук наемного убийцы. Вместе с мужем под автоматную очередь киллера попала и его жена, находившаяся с ним в момент покушения в автомобиле. Милан остался сиротой. Любящий сын стал мстить убийцам своих родителей.

Он пошел добровольцем в армию и благодаря своим навыкам, полученным в рузультате многолетних спортивных занятий, быстро достиг командных высот. Через пару лет он уже занимал пост командира спецподразделения сербской гвардии, занимавшегося диверсионными операциями. Блестящая физическая подготовка и умение стрелять из всех положений и любого типа оружия, немалый боевой опыт много раз спасали его.

Смерть и разрушение, ставшие для него повседневностью, настолько ожесточили сердце Милана, что он навсегда потерял тот юношеский романтизм, который всегда был ему присущ. Теперь все знавшие его люди звали его только по кличке — Калигула. Эту кличку осиротевший Милан получил за то бесстрастное чувство презрения к человеческой жизни, с которым убивал свою очередную жертву.

Война в Боснии закончилась. Международный суд в Гааге выискивал военных преступников, независимо от того, на чьей стороне они сражались, — и Калигула фигурировал в списках суда одним из главных преступников: его подразделение несколько раз участвовало в расстрелах не только взятых в плен боевиков, но и мирных жителей, не желавших покидать свой родной кров.

Опасаясь Международного суда и неизбежного за этим пожизненного заключения, Калигула перебрался в соседнюю Италию, где его способности убивать любыми известными и даже неизвестными способами быстро нашли применение. Он стал профессиональным киллером. Сначала местные мафиози откровенно шантажировали его, обещая выдать в Гаагу, если он не станет на них работать, и первое свое убийство он совершил без всякого гонорара. Но когда итальянцы узнали, с каким классным специалистом имеют дело, Калигулу постепенно зауважали и стали поручать ему все более и более сложные задания, которые он с блеском выполнял.

После того как он хладнокровно убил судью, прибывшего на Сицилию со спецпоручением итальянского президента, стоимость его услуг возросла до баснословных сумм. Казалось, что ему под силу любое задание: судью круглосуточно охраняли несколько личных телохранителей и с десяток карабинеров, а Калигула сумел подобраться к нему так близко, что ему удалось воспользоваться стилетом и без шума отправить судью на тот свет. Все произошло в комнате отдыха местного суда; Калигула, убив двух охранников, а затем — одним ударом стилета прямо в сердце — и судью, прервал его успешное многомесячное расследование дела о коррупции в местной администрации. Это убийство всколыхнуло не только Италию, но и всю Европу.

Такой успешно действующий киллер не мог не выйти на международную арену. Последние несколько лет Калигула разъезжал по всему миру, убивая так, как никто не смог бы убить, кроме него. Почти всегда он обходился без выстрелов или взрывов. Говорят, что класс киллера тем выше, чем ближе он способен приблизиться к своей жертве. Так вот, Калигула подбирался к заказанным ему жертвам — политикам, бизнесменам, журналистам — на расстояние вытянутой руки (обычно в этой руке был стилет, излюбленное его оружие); это был такой класс исполнения заказа, на который не многие киллеры в мире могли бы решиться.

Именно поэтому Дон Кастелло и назвал его суперкиллером: в искусстве убийства Калигуле не было равных, а все попытки напасть на его след не приносили успеха. Калигула, почти профессионально владея навыками гримера, всякий раз умело менял свою внешность и всегда неприметно покидал место своей кровавой работы, не оставляя ни следов, ни свидетелей, — и лишь по косвенным признакам (чаще всего по характеру исполнения) в Интерполе догадывались о причастности Калигулы к очередному заказному убийству.

Кроме родного и уже упомянутого русского киллер неплохо владел еще итальянским и английским языками. Он отлично водил все виды автотранспорта — от мотоцикла до тяжелого военного тягача, прекрасно умел обращаться с подводным снаряжением, взрывчатыми веществами и подслушивающими устройствами.

И чем сложнее была поставленная ему задача, тем с большим удовольствием он за нее брался. Когда Калигула узнал, что его способности хотят использовать в России, он отклонил несколько выгодных заказов и немедленно отправился к Велихову: ему еще ни разу не приходилось работать в России — в том беспределе, который, как он знал, там творился, его влекло то, что выполнять работу будет особенно сложно, а значит, и более интересно.

Аркадий Романович не поверил своим глазам, когда увидел в собственном рабочем кабинете уютно устроившегося в его любимом кресле человека с бокалом сока в руке: он немало потратил средств на систему безопасности своей виллы, и чужой человек никаким образом не смог бы сюда проникнуть. Однако это произошло, и оставалось лишь констатировать сей вопиющий, с его точки зрения, факт. По крайней мере, этот человек не был ни вором, ни тем, кому была нужна его жизнь, и Велихов, стараясь сохранять невозмутимый вид, спросил у незваного гостя:

— Чем обязан вашему присутствию здесь? Надеюсь, у вас найдется разумное объяснение этому не совсем ординарному поступку? Иначе я вынужден буду обратиться в полицию…

— Не советую вам этого делать, — совершенно спокойно промолвил незнакомец.

Он аккуратно поставил стакан на стол, сделал неуловимое движение рукой — и над ухом банкира просвистел с противным жужжанием и вонзился в дверной косяк тонкий стальной клинок. Все было проделано столь быстро и элегантно, что банкир не успел даже среагировать. Испуг появился лишь тогда, когда смертоносная сталь, воткнувшись в дерево, задрожала в нем.

В доли секунды успев представить себе, как клинок входит в его плоть, Велихов замер на мгновение и тут же в страхе инстинктивно отшатнулся.

— Кто вы? — спросил он. — Что вам нужно? — Голос его звучал уже совсем не по-хозяйски, а довольно жалобно.

— Последний вопрос скорее должен задать вам я, — бесстрастно ответил незнакомец.

Аркадий Романович уловил в его речи легкий акцент: ему показалось, что он когда-то слышал нечто подобное, — именно с таким акцентом говорили знакомые ему болгары.

— Что мне нужно? — переспросил Велихов. — Да кто вы, черт вас побери! — Поняв, что пока его драгоценной жизни ничто не угрожает, Велихов сумел взять себя в руки. — Не люблю говорить загадками!

— Вам знаком Дон Кастелло? — так же бесстрастно спросил незнакомец, и тут до Велихова дошло: это тот самый суперкиллер, о котором ему говорил итальянец.

— Так вы…

Банкир не стал дальше продолжать фразу: его неожиданный посетитель приложил палец к губам и обвел глазами кабинет, как бы предупреждая: «Осторожнее, и у стен могут быть уши!»

Велихов жестом предложил незнакомцу выйти из дома в сад. Именно там, среди пышно цветущих азалий и магнолий, Аркадий Романович узнал, что незнакомца зовут Калигулой и что он готов немедленно приступить к работе в России.

— Для чего вы так театрально обставили свое появление у меня? — спросил банкир, когда деловая часть разговора уже была завершена.

— Согласитесь, такой способ знакомства сразу все расставляет по своим местам, — ответил киллер, — вы тотчас убеждаетесь в том, что я могу; я же по вашей реакции на мое появление имею возможность понять, с кем мне предстоит работать. Очень удобно и надежно, не правда ли?

— Вероятно, вы правы. Только… — Банкир сощурил свои крупные глаза в хитрые щелки. — Что было бы, если бы я достал револьвер или включил сирену охранной сигнализации?

— Убил бы вас, конечно.

— Так просто? Убили бы своего работодателя? — Велихов искренне удивился.

— Какая разница кого? Если появляется хоть малейшая опасность, я ее устраняю немедленно, любым из доступных мне способов. — Он усмехнулся. — А вы как хотели бы?

— Не знаю. — Банкир покачал головой.

— Вы знаете, что отличает профессионала? — неожиданно спросил Калигула.

— Вероятно, отличное знание своего дела… — не очень уверенно ответил банкир.

— Не совсем точно! — усмехнулся киллер. — Профессионал в работе действует автоматически, нисколько не задумываясь, никогда не подключая своих эмоций и чувств. — Он вещал как учитель, объясняющий нерадивому ученику его ошибки. — Моя профессия схожа с профессией сапера: ошибка смерти подобна! А потому я всегда знаю, что делаю…

После недолгого, но продуктивного разговора банкир и наемный убийца пришли, как принято говорить, к консенсусу: был согласован гонорар, и убийца получил от заказчика все необходимые сведения и указания.

Так решительный Калигула отправился в Россию на свое задание.

В некогда трудовом российском городе Свердловске, а теперь столице уральской мафии — Екатеринбурге, в популярном у «новых русских» ресторане «Астория», в узком кругу друзей и соратников справлял свои очередные именины местный воровской авторитет по кличке Лабух.

Когда-то Дмитрий Жундриков — под таким именем он числился в паспорте — совсем не общался с ворами и даже по молодости успел поиграть на соло-гитаре в одной из местных популярных рок-групп (за что, кстати, и получил свою кликуху). Затем судьба кинула его на зону — он в ресторане набил по пьяному делу рожу какому-то милицейскому начальнику.

Из лагеря, проведя там три с половиной года, Жундриков вышел совсем другим человеком. Во-первых, он умудрился за время отсидки выучить по самоучителю английский язык; во-вторых, там же он осилил кое-какие экономические книжки и неплохо стал разбираться в запутанных вопросах, касающихся приватизации, инвестиционных фондов, фьючерсной политики и прочей экономической галиматье, понятной только специалистам.

Благодаря этим полученным на зоне знаниям Жундриков, выйдя на волю, забросил свои былые богемные связи, быстро прибился к солидным людям и начал делать деньги. Он для себя решил четко: в нынешние тяжелые времена только деньги дают независимость и свободу.

«Накоплю миллион долларов и тогда займусь музыкой, — думал он в начале своего пути к большим деньгам, — потом наберу ребят, запишем альбом, раскрутим его и…»

Однако дальше этого его фантазия не простирались.

Спустя несколько лет большой бизнес напрочь выбил из головы Лабуха все его мечтания насчет будущей музыкальной карьеры: у денег свои законы, тем, кто ими вплотную занимается, мечты противопоказаны. Теперь Лабух думал только об одном: как сделать, чтобы денег у него было больше, чем вчера, больше, чем у конкурента, больше, чем у известного на всю Россию предпринимателя или банкира…

Но деньги делаются не из воздуха. И желающих поиметь их как можно больше тоже хоть отбавляй. Лабух постепенно оттирал от не такой уж и жирной кормушки своих конкурентов: один внезапно утонул, захлебнувшись в бассейне, другой попал в аварию и сломал позвоночник, третий сам отошел от дел, когда подручные Лабуха выкрали его малолетнего сына…

В Екатеринбурге Жундриков теперь был одним из «крестных отцов» города. Ему иногда мешал местный губернатор, но с ним можно было договориться — достаточно было пообещать ему повлиять на мелких предпринимателей, не желавших или не могущих платить высокие госналоги.

Губернатор, догадываясь о происхождении денег Лабуха, все-таки старался по большому не конфликтовать с ним: он стремился в большую политику и ему нужны были те, у кого было много денег. Сам Жундриков политики не любил, но понимал, что без нее сейчас больших денег не сделать, и вынужден был подыгрывать то одному, то другому местному депутату, чтобы его бизнес мог процветать.

Сейчас Лабух, ненадолго забыв о делах, расслаблялся от постоянной мозговой нагрузки. Снятый под это мероприятие ресторан «Астория» пьяно гудел до утра, надежно охраняемый многочисленными боевиками «предпринимателя». Гостей веселил оркестр, специально приехавший сюда вместе с популярным на всю страну исполнителем, полублатной-полусентиментальный репертуар которого ласкал слух и чувства местной братвы и «авторитетов», собравшихся в этот вечер на именины Жундрикова.

Обязательные для подобного рода развлечений девицы, пьяно хохоча, раздевались догола под «Гоп-стоп»; желающие словить кайф шли к одному из столиков, на котором кучей были навалены все мыслимые и немыслимые наркотики; водка с шампанским текли рекой не только во рты, но и на пол и на голые тела проституток. Здесь некого было стесняться, кругом были исключительно свои, и участвующая в разгуле публика все больше и больше теряла человеческий облик, превращаясь в скотов, одурманенных алкоголем и наркотиками.

Закончился банкет грандиозным битьем посуды и всеобщим свальным грехом, когда те, кто еще хоть что-то мог, похватали девиц и тут же, под ярким светом свисающих с потолка люстр, стали запихивать им во все возможные и невозможные места свою набухшую от похоти плоть.

На улице было уже совсем светло, когда Лабух, опираясь на плечи двух своих телохранителей, вышел из ресторана и, почти засыпая на ходу, направился к своему «Мерседесу». Один из охранников открыл переднюю дверцу машины и уселся за руль. Второй, неловко согнувшись, пытался усадить на заднее сиденье своего босса. Жундриков спьяну никак не мог поднять ногу и войти в салон. Надо было кому-то залезть в машину и принять пьяного Лабуха.

— Семен, помоги! — попросил охранник своего напарника, сидевшего за рулем.

— Че, ты сам не справишься, что ли? — зло огрызнулся тот.

Было видно, что охранник устал, ему лень вылезать из салона и он хочет побыстрее сбагрить шефа, но ради этого и пальцем не пошевельнет.

Первый охранник матюгнулся и посмотрел по сторонам. Во дворе ресторана, в нескольких метрах от «Мерседеса», стоял какой-то щуплый парнишка лет двадцати пяти и, невозмутимо поглядывая на безуспешные усилия охранника, курил дешевую сигаретку без фильтра.

Во дворе уже никого не было, все разъехались кто куда, и, кроме этого парня в дешевой китайской курточке и вязаной спортивной шапке, помочь охраннику никто не мог.

— Эй, ты! — позвал его телохранитель. — Че смотришь? Помоги, денег заработаешь!

Паренек отбросил в сторону окурок и шаркающей походкой подошел к «Мерседесу».

— Подержишь его, а я — в салон. Потом подашь мне. Смотри не урони только, он на ногах уже не стоит… — сказал охранник, передавая Лабуха в руки пареньку.

Парень только кивнул в ответ. Он перехватил уже совсем заснувшего Жундрикова под мышки и подпер его спиной к автомашине. Охранник обежал «мерс», быстро юркнул в салон и, протягивая руки, приказал:

— Наклоняй ему голову и двигай на меня!

Паренек сделал все, как ему велели. Лабух, пьяно мотая безвольной головой, повалился в руки охранника. Тот аккуратно усадил его рядом с собой на сиденье, достал из кармана пару мятых купюр и, не глядя, бросил их пареньку.

— На, купи себе нормальных сигарет! — сказал он и захлопнул дверь машины.

Когда охранники привезли Лабуха к нему на квартиру и втащили в спальню, они принялись его раздевать и…

— Вот сука! — неожиданно заорал Семен, стягивая с шефа пиджак.

— Ты что? — удивился второй охранник.

— Глянь-ка сюда! — Семен показал на спину Лабуха, где на левой стороне белоснежной рубашки вокруг маленькой дырочки расплылось небольшое пятно крови. — Приколол Лабуха, гад!

— Кто? — Его напарник все еще не мог осознать случившегося.

— Кто-кто! Этот, который у ресторана вертелся! Кто ж еще, не ты же? Посмотри, может, он еще дышит?

Второй охранник пощупал пульс шефа — тот не подавал никаких признаков жизни. Его руки уже начали холодеть, голова по-прежнему безвольно болталась на ставшей уже коченеть шее. Охранники уложили Лабуха на кровать.

— Что делать будем? — спросил Семен.

— Братву надо поднимать, искать козла. Он далеко уйти не мог, всего пятнадцать минут прошло. Если найдем, можно будет узнать, кто шефа заказал. Нам многое за это спишут…

— Тогда звони Лехе, а я Лысого подниму. Блядь, звона сколько будет! Ментам пока ни слова, они только нагадят. Нам этого парня первыми надо взять за жабры. Ох, как же я его отымею! Каждую косточку лично переломаю…

— Хорош базарить, лучше делом займись!

Охранники повисли на телефонах, поднимая людей. Им было невдомек, что четверть часа назад они имели шанс стать свидетелями того, как работает настоящий суперкиллер — а это был именно он, Калигула, собственной персоной. Дмитрий Жундриков, которого ему заказал Аркадий Романович Велихов, стал первой его жертвой в России.

Он сделал свое дело в тот момент, когда передавал Лабуха сидящему в салоне охраннику; никто не мог увидеть короткого движения правой руки Калигулы — тот воткнул свой стилет в сердце уральского авторитета так быстро, что со стороны могло показаться, будто он поправляет сморщившееся на спине Лабуха пальто.

Местная братва и милиция искали молодого парня без особых примет в одежде простого работяги, а тем временем Калигула, с паспортом итальянского предпринимателя и вызывающе шикарно одетый, спокойно жил в лучшей гостинице Екатеринбурга и улетел из города лишь на вторые сутки после убийства Лабуха.

Через неделю в уральской столице начались разборки. Те, кто работали на Лабуха, искали виновных в его смерти среди тех, кому Жундриков мешал больше всего. Вычислив по своим неверным раскладам пару человек, они не долго думая грохнули их — и это было началом войны, которая растянулась на несколько месяцев, обрекая город на беспредел и очередной передел сфер влияния.

Единственный, кто выиграл от всего этого, был Аркадий Романович Велихов, который жил в комфорте вдали от места действия и довольно потирал руки, читая в газетах о том, какой беспредел начался в Екатеринбурге после смерти Лабуха. Именно к этому он и стремился: теперь и губернатора, и местную братву он сможет взять без труда, чуть ли не голыми руками.