Война Бешеного

V. Возвращение Велихова

Майор ФСБ Андрей Воронов сидел в своем кабинете на Лубянке и читал сводку российского отделения Интерпола. Сводка была большой: несколько десятков страниц убористой компьютерной распечатки, в которой содержалась информация о десятках преступников, тем или иным образом связанных с Россией. Тут были и сообщения о переводе «черного нала» через границу, и факты вымогательств у европейских бизнесменов заезжими русскими гастролерами почти во всех странах Европейского Содружества; были в обширной сводке и сообщения анонимных агентов о тех, кто давно находился под наблюдением международных полицейских служб.

Воронов встретил здесь несколько знакомых ему фамилий. О некоторых он давно уже ничего не слышал, и ему любопытно было узнать, как они теперь поживают и чем занимаются. В принципе, как говорится, «горбатого могила исправит»: те, кто воровал, шантажировал и мошенничал в России, так и продолжали заниматься этим же самым и за ее пределами, вне зависимости от того, где они теперь жили — в Германии, Испании или Аргентине.

В конце сводки Воронов увидел еще одну хорошо знакомую фамилию.

«Ба, да это же наш господин Велихов собственной персоной! — подумал Андрей. — Смотри-ка, объявился не запылился!»

С тех пор как Аркадий Романович неожиданно для всех исчез из поля зрения, о нем не было ни слуху ни духу; тем, кто следил за его деятельностью в России, даже показалось, что банкир окончательно решил отойти от дел и лечь на дно, спокойно доживая отведенные ему судьбой годы. С деньгами на хлеб с маслом и икрой у него проблем не было. И внукам хватило бы оставить с лихвой. Российским спецслужбам не было известно, где в настоящее время проживает Велихов. Даже то, что он перебрался в Израиль, для Воронова оказалось новостью.

Майор внимательно прочел несколько абзацев оперативного сообщения, где рассказывалось о том, что на своей вилле под Иерусалимом банкир принимал нескольких международных криминальных лидеров. В конце сообщения был приведен вывод эксперта Интерпола: Велихов развил активность, видимо, в ближайшем будущем от него скорее всего стоит ждать какой-то аферы.

«Интересно… Очень интересно! — подумал Воронов. — Что-то в этом есть, нутром чувствую. Надо посоветоваться с Константином Ивановичем».

Андрей нажал кнопку на внутреннем селекторе:

— Майор Воронов, международный отдел. Соедините, пожалуйста, с генералом Богомоловым.

— Слушаю тебя, майор! — раздался через несколько секунд в трубке знакомый голос генерала.

— Константин Иванович, я тут изучал интерполовскую сводку и на кое-что весьма любопытное наткнулся. Есть необходимость поговорить…

— Что-то срочное?

— Трудно сказать, но мне кажется… Короче, в сводке говорится о нашем знакомце Велихове: объявился, голубчик нежданный… Не нравится мне это, очень не нравится, товарищ генерал!..

— Ну-ну. Зайди ко мне через час, поговорим. И сводку прихвати.

— Есть зайти через час!

После того как Воронов поделился с генералом Богомоловым своими опасениями по поводу банкира, генерал на минуту задумался.

— Черт, надо бы и Савелия спросить, что он обо всем этом думает, — произнес после непродолжительного молчания Богомолов. — Говорков же вокруг банкира до самого его отъезда из России крутился, он его успел неплохо изучить. Да и интуиция у твоего братишки, майор, отличная. Жаль, я Савелия сейчас в Питер отправил. Пока он сам не объявится, его нам не достать. Может, Рокотов что знает, его Костик недавно к Савелию на помощь укатил.

Генерал поднял трубку внутренней связи.

— Полковника Рокотова, — попросил он. — Михаил Никифорович? Привет! Скажи, о Косте твоем что-нибудь слышно из Питера? Что? Вчера прилетел? А Говорков? Понятно. Спасибо за хорошую новость. Будь здоров!

Богомолов весело посмотрел на Андрея:

— Ну, майор, наш Савелий уже на подходе. Сегодня обещался в Москве быть.

— А что в Питере? — поинтересовался Воронов.

— Нормально. Разве от Савелия чего-нибудь другого можно ожидать? — Генерал довольно подмигнул. — Вот что, майор. Отложим наш разговор на завтра. А ты разыщи Говоркова, и завтра вдвоем приходите ко мне. Тогда все и обсудим. И еще… Подготовь докладную по Велихову. Чувствую, скоро он нам снова кровь начнет портить. Надо к этому заранее подготовиться.

— Все сделаю, товарищ генерал. Разрешите идти?

— Давай…

Воронов пошел к себе работать с документами по Велихову.

Савелий листал свежие газеты, которые купил утром на вокзале. Приехав домой, он принял душ, немного поспал, проснулся к обеду, сделал энергичную зарядку, с аппетитом поел и подумал — чем бы ему заняться? В принципе первым делом надо было доложить генералу Богомолову о поездке в Санкт-Петербург, но Савелию хотелось хотя бы ненадолго отвлечься от этой истории с наркотиками; он знал, что после краткой паузы все ненужные мелочи уйдут, останется главное, — и об этом он как раз и расскажет генералу. Но завтра. А сейчас он просто поваляется на диване. Что-то давно у него не было такой возможности…

Было часов пять вечера, когда в квартире Говоркова раздался телефонный звонок.

«Вычислили уже, — подумал Савелий, — что ж, отдохнуть я уже успел».

— Алло, братишка, с приездом! — раздался в трубке голос Андрея Воронова.

— Здравствуй, Андрюша! — Савелий искренне обрадовался звонку еще одного названого брата.

С тех пор как его Лана родила, братьям редко удавалось видеться наедине: все свободное время Андрей проводил дома, рядом со своим наследником.

— Слушай, Савелий, появились интересные сведения о нашем общем старом знакомом… — Андрей сделал театральную паузу, желая заинтриговать Савелия.

— Что, снова Велихов всплыл? — безошибочно угадал тот.

— Ну, с тобой неинтересно даже, — разочарованно протянул Воронов, — ты на лету мысли ловишь. Да, братишка, ты прав, банкир наш объявился. По Интерполу прошло сообщение о нем. Генерал чует, что скоро мы с ним снова нос к носу столкнемся. Хочет нас с тобой к этому привлечь. Ты как?

— Ты что же, сомневаешься? Конечно, я — за, обеими руками за то, чтобы прижать наконец эту гниду!

— Тогда давай дуй ко мне. Посмотришь на моего парнишку, увидишь, как вырос твой племянник! С ума сойти! Руки отсыхают, когда его носишь! Лана нас покормит, небось не забыл еще, как она умеет готовить?

— Такое разве забудешь, Андрюша? Класс!

— Поедим от пуза, вмажем по «рюмке чая»! Я тебя в курс дела введу. Нам же завтра к генералу вместе идти.

— Вот мудрец наш Богомолов! — поразился Савелий. — Еще толком не знает, что я в Москве, а уже аудиенцию назначает!

— Ну, на то он и генерал, чтобы все предвидеть, — засмеялся Андрей, — ну, ты как, едешь?

— Ты думал, я откажусь? Счас! — Он усмехнулся. — И не мечтай! Конечно, ждите, скоро буду!

Вскоре он уже входил с огромным букетом роз в их квартиру. Увидев Савелия, Лана удивленно всплеснула руками:

— Откуда ты, Савушка?

— Та-а-ак… — протянул Савелий и укоризненно взглянул на Андрея: — Не сказал, что я еду…

— Ах ты, поросенок! — в шутку замахнулась на Андрея Лана. — Представляешь, говорит мне: приготовь все повкуснее, гость к нам придет. Спрашиваю: кто? Говорит: коллега по работе! И не стыдно?

— Стыдно… — Андрей церемонно преклонил колено, опустил голову. — Прости, больше не буду! — совсем по-детски проговорил он.

— Повинную голову и меч не сечет! — включился в их игру Савелий.

Ему всегда было тепло и уютно в их доме: они так любили друг друга, что казалось, флюиды их любви просто насыщают воздух и одаривают окружающих…

Утром следующего дня братья сидели в кабинете у Богомолова. Савелий вкратце доложил генералу историю с «Голубым глазом».

— Ну, ладно, допустим, всякие там подонки наркотой промышляют, но этот-то… — Воронов, молча слушавший Савелия, не мог удержаться, чтобы не высказать свое мнение. — Ведь такие писаки хуже любого наркоторговца! Он же не просто деньги на дури делает, а еще и свою философию гнилую под это подводит, мозги молодым гадит. Я бы таких сразу к стенке ставил, и рука не дрогнула бы!

— Но-но, майор, — осадил его Богомолов, — никто нам таких прав не давал. Поверин свое получит, не беспокойся. А в зоне ему мозги вправят. Давайте лучше вернемся к Велихову. Этот банкир покруче любого наркоторговца будет. Майор, расскажи-ка нам, чего ты там на него накопал?

Воронов раскрыл папку, достал подготовленные бумаги и начал подробно рассказывать обо всем, что было замечено за банкиром. Иногда в его доклад встревал Говорков и поправлял Андрея своими замечаниями. Но в целом картина вырисовывалась достаточно четкая: Аркадий Романович Велихов был человеком без совести и чести, ради денег и власти он был готов на все. Даже мать заложить.

— Так, понятно… — Богомолов, казалось, уже что-то для себя решил и теперь только хотел, чтобы и остальные пришли к его выводам. — Какие есть мнения?

— Мне, товарищ генерал, все ясно как божий день, — сказал Воронов, — Велихов на Россию нацеливается.

— Почему ты так решил? — спросил Богомолов.

— А на международный уровень он не тянет. У него там нет ни людей, ни серьезного бизнеса. Все в России осталось. А то, что он с этими мафиози встречался, говорит только о том, что у него самого силенок не хватает, вот он и пошел к ним с протянутой рукой подмоги просить. Ну, конечно, в ответ пообещал отстегнуть от России лакомый кусочек каждому в случае удачного расклада.

— Он все равно сможет из Израиля российскими делами крутить. И сюда, как мы видим, он явно не горит желанием приезжать, — заметил Савелий.

— Да, ты прав, — задумчиво проговорил Богомолов. — В Израиле Велихов прочно осел. Нащупать бы его связи с нашими авторитетами. Мы же знаем, что они точно есть. Но с кем? Отсюда до него мы не сможем дотянуться, пока руки у нас не так длинны, как нам хотелось бы…

— Константин Иванович! Пошлите меня в Израиль!

Савелий не умел просить, это ему совсем не шло. Но, как видно, ему позарез нужно было добраться до банкира, и поэтому он вынужден был снизойти до прямой просьбы.

Богомолов удивленно взглянул на него:

— Есть план, что ли?

— Вы же сами понимаете, что только в Израиле мы за концы сможем ухватиться. А я всем нутром чувствую, что у меня получится.

— Верю, что у тебя получится, Савелий, верю, — улыбнулся генерал. — Только вот как бы ты не напорол там с Велиховым. Я же в курсе, что ты к нему, мягко говоря, не совсем равнодушен.

— Не волнуйтесь, Константин Иванович, — пообещал Говорков, — он даже и не догадается, что я рядом с ним буду.

— А ты как думаешь, майор? — спросил генерал.

— В Израиль кому-то из наших обязательно надо ехать, — рассудительно поддержал Андрей. — Мы просто обязаны обладать всей информацией по Велихову. Иначе можем опоздать. Сейчас нам нужно хотя бы на полшага впереди него идти. А Савелий — самая лучшая кандидатура для наблюдения за банкиром. Он в курсе всего, не засвечен опять же… Пошлите его, Константин Иванович. Я за него отвечаю, если что.

— Если что, и я за Савелия отвечу, майор. — Богомолов устало откинулся на спинку кресла: было видно, что он уже принял решение. — Ладно, Говорков, поезжай. Обещай мне только, что ты и пальцем до Велихова не дотронешься, что бы ни случилось. Что скажешь?

— Обещаю, товарищ генерал! — отозвался Савелий.

— Ну, тогда решено. Связь будешь поддерживать с Вороновым. Если что-то срочное, не стесняйся, звони прямо ко мне.

— Сделаем! — Андрей встал из-за стола, видя, что совещание закончилось.

— Ну, Савелий, будем ждать новостей! — Генерал протянул руку Бешеному. — Чуть не забыл… — Он достал из стола кредитную карточку и пробормотал ворчливо: — Не очень-то транжирь…

— Да когда я… — начал возмущаться Савелий, но генерал с улыбкой перебил:

— Это я так, для порядка… Ни пуха ни пера!

— К черту! — Савелий пожал руку Богомолову и вслед за Вороновым вышел из генеральского кабинета.

Днем Савелий побывал в туристическом агентстве и купил двухнедельный тур в Израиль, воспользовавшись кредитной картой, врученной Богомоловым. Он был уверен, что этого времени ему вполне хватит, чтобы провести необходимую разведку и проследить связи, ведущие от Велихова в Россию. По туристической путевке Савелию предлагалось провести четырнадцать дней в Эйлате — курортном местечке на берегу Красного моря, которое в стоящем у нас на дворе декабре привлекало туристов со всего мира своим жарким солнцем и теплым морем. Кроме того, предполагалось, что четыре дня уйдут на ознакомительные поездки по историческим местам этой небольшой, но богатой прошлым стране.

Конечно, Савелий не собирался отлеживаться на пляжном солнышке или кататься в автобусе по экскурсиям — он специально выбрал Эйлат из-за того, что там легче было затеряться в толпе туристов, взять напрокат машину и отправиться туда, куда ему было необходимо.

Бешеный еще ни разу не был в Израиле, все случая не подворачивалось, хотя ему и было любопытно побывать там.

Спустя неделю, ушедшую на оформление необходимых документов, Бешеный летел на самолете «Трансаэро», направлявшемся в Тель-Авив. Три с половиной часа комфортабельного полета на «Боинге-737» прошли незаметно.

Местный аэропорт имени Бен-Гуриона встретил его, несмотря на декабрь, теплым, почти жарким, настоянным на запахах близкого моря воздухом. Савелия и еще нескольких туристов, прибывших этим рейсом, встретила миловидная кареглазая девушка с копной иссиня-черных волос и провела к небольшому автобусу. Вскоре они по отличному шоссе быстро покатили на юг страны к Красному морю.

Автобус приехал в Эйлат уже к вечеру. Быстро, по-южному, стемнело. Савелий зашел в свой одноместный номер гостиницы, бросил вещи и вышел на балкон. Всего метрах в пятидесяти шумело Красное море.

Савелий в последний раз глянул на яркие звезды, рассыпанные по черному небу, и вернулся в номер: он решил для начала отоспаться — как знать, какими будут ближайшие дни…

Весь следующий день Бешеный провел в Эйлате. Он объяснил девушке, курирующей их группу, что желает хорошо отдохнуть от московских хлопот и поэтому не хочет, чтобы его беспокоили и отвлекали от столь нужного ему сейчас одиночества. К его пожеланиям отнеслись с сочувствием; тем более что все экскурсии Савелий оплатил сполна — и теперь это было его личным делом, участвовать в них или нет.

Днем он искупался, полежал часок на солнце, а затем, узнав адрес фирмы по прокату автомобилей, наведался туда. Он выбрал себе новенькую полуспортивную модель «Мазды», оплатил страховой взнос и для проверки машины с полчасика покатался по окрестностям. Машина полностью удовлетворила его любовь к скорости и удобству. Все было готово к следующему шагу: Савелий решил, что завтра же отправится в Иерусалим.

Он проснулся в пять утра, сбегал на море, наскоро искупался, принял душ и легко позавтракал приготовленными с вечера бутербродами и фруктами. Затем, прихватив с собой небольшую цифровую видеокамеру, спустился к ожидающей его на стоянке гостиницы арендованной «Мазде» и через пять минут уже мчался по пустынному шоссе, ведущему на север Израиля.

В Иерусалим он приехал, потратив на дорогу всего полтора часа. В Эйлат в ближайшее время он возвращаться не собирался, поэтому ему необходимо было где-то остановиться. Он выбрал гостиницу «Царь Давид» — одну из самых знаменитых и удобных в Иерусалиме. Отель был расположен в центре города, в нем селились наиболее состоятельные туристы со всех концов света — и в этой пестрой людской толчее Савелий чувствовал себя как рыба в воде.

Он купил в туристическом киоске подробную карту Израиля и поднялся к себе в номер. Там он разложил карту на столе и, найдя город Маале-Адумим, где, как он знал по сводке Интерпола, жил ныне Велихов, некоторое время провел за изучением путей подъезда к нему. К городку, где жило примерно сорок тысяч человек, вели две дороги — старая и новая. Старая проходила через восточную, арабскую часть Иерусалима и была короче. Новая дорога — из соображений безопасности — шла только по территории, полностью контролируемой израильтянами. Она петляла вокруг Иерусалима и была длиннее километров на десять-пятнадцать.

Во всяком случае, как выяснил Савелий, до Маале-Адумима было рукой подать

— больше получаса путь туда не занял бы. Он поехал по короткому пути, решив, что вернется в Иерусалим по объездной дороге.

Перед въездом в городок Савелий увидел армейский блокпост: со всех сторон город окружали неприступные скалы, и попасть в него можно было только по этой дороге, которая хорошо охранялась, ведь нередко страна содрогалась от очередного террористического акта палестинцев, а состоятельные жители Маале-Адумима не хотели взрывов на улицах своего города…

Бешеный без проблем проехал через блокпост: у него была дорогая машина и номера с голубыми цифрами, которые выдаются только евреям; да и сам он был совсем не похож на араба со своей светлой шевелюрой. Он проехал по окружающей город дороге, рассматривая дома, встречающиеся на пути. Савелий был убежден, что такой богатый человек, как Велихов, не станет селиться в многоквартирном доме, пусть даже в самом современном и удобном.

«Наверняка у него тут вилла, — думал он, — не самая, может быть, большая, но самая безопасная по своему местоположению. Надо искать это укромное место».

Савелий оказался на утопающей в зелени улице; это была северная сторона города: левая часть улицы уходила в центральную часть Маале-Адумима, а правая целиком состояла из обширных индивидуальных участков, каждый из которых лужайками выходил на улицу, а домами, стоящими в глубине, смотрел с обрыва скалы в открывающуюся впереди абсолютно безжизненную каменистую пустыню.

Дома, а точнее виллы, были большими, по два-три этажа, рядом с некоторыми сквозь густые заросли зелени, заменявшие заборы, были видны бассейны и даже фонтаны. Чутье подсказало Бешеному, что именно на этой улице, в одном из соседних красивых домов Велихов и устроил свое новое логово.

Бешеный припарковал машину в самом начале улицы и отправился вдоль нее пешком. Савелий спокойно прогуливался по выложенной плитками дорожке и, изображая любопытного, случайно забредшего сюда туриста, подолгу рассматривал каждую виллу. Пройдя один раз вдоль всей улицы, он развернулся и снова пошел по той же стороне. Вдруг он услышал, как кто-то его окликнул. Говорили на иврите, но, поскольку никого больше вокруг не было, он понял, что обращаются именно к нему. Савелий обернулся. Калитка одной из вилл была открыта, и в ее створе стояла средних лет женщина в пестром шелковом платье и накинутой на открытые плечи большой кружевной шали.

— Извините, я вас не понимаю, — сказал ей Савелий по-английски.

— А, вы не израильтянин! — воскликнула женщина тоже по-английски. — Тогда простите меня за беспокойство.

Она вошла в калитку и собралась было уйти в глубь участка, но Савелий приблизился к ней и поинтересовался:

— Подождите! Вы ведь что-то хотели спросить у меня?

— В общем-то да… — Женщина повернула обратно и подошла к калитке. — Но мне не очень удобно просить заезжего человека. Быть может, у вас нет времени…

— Что вы, наоборот, я просто ехал мимо на машине, здесь так красиво, что я решил остановиться и пройтись.

— Да, у нас и впрямь красиво, — согласилась женщина, — давайте познакомимся. Меня зовут Стелла, а вас?

— Джон, — соврал Бешеный, — я американец.

— Да, я поняла по акценту.

— Вы прекрасно говорите по-английски, — похвалил ее Савелий. Она действительно говорила довольно свободно. — Так что же вы хотели?

— Я собралась съездить в Иерусалим за покупками — у моей дочери скоро день рождения, а машина не заводится. Муж на работе, садовник в машинах ничего не понимает; пока механик из обслуживающего нас гаража приедет, пока все осмотрит, пройдет столько времени, что мне уже надо будет возвращаться. А тут я вас увидела и решила попросить помощи.

— Нет проблем! Вы слышали, наверное, мы, американцы, с детских лет дружим с автомобилями. Вам повезло, что вы меня увидели. — Савелий добродушно улыбнулся. — Разрешите?

— Да, конечно, пожалуйста. — Стелла сделала приглашающий жест в сторону навеса, под которым стоял аккуратный «Фиат».

Бешеный открыл капот, осмотрел мотор и понял, что просто пригорел контакт прерывателя. Прочистить его с помощью монетки оказалось минутным делом.

— Попробуйте теперь завести машину, — предложил Савелий.

Женщина села за руль и повернула ключ зажигания. Двигатель завелся с полуоборота.

— О, я вам так благодарна! — расцвела Стелла. — Может быть, вы не откажетесь выпить со мной чашечку кофе или предпочитаете что-нибудь прохладительное?

— С удовольствием выпью стакан холодного сока, — признался Савелий, — лучше яблочного. Мы, американцы, любим яблочный сок.

Они прошли на просторную светлую кухню, где Стелла угостила Бешеного моментально запотевшим бокалом холодного сока, а себе быстро приготовила маленькую чашечку черного кофе. Они сели за большой, светлого дерева стол. Вид за окном был изумительный: фиолетовые нагромождения гор на горизонте, а между ними и домом — гладкое, ярко освещенное солнцем, желтое пространство пустыни.

— Завидую вам, — сказал Савелий, — жить с таким пейзажем за окнами!

— Я понимаю вас, — спокойно откликнулась Стелла, видно, она уже привыкла слышать похвалы гостей ее дому. — Многие из наших соседей только из-за этого купили здесь себе дома.

— Вы дружите с соседями? — поинтересовался Савелий.

— Да, мы, израильтяне, любим общение. Я знаю почти всех на этой улице.

— Извините за нескромный вопрос, но, наверное, дома здесь стоят очень дорого… Кто же тут живет?

— Вы правы, эти участки немногие могут себе позволить. Мой муж, к примеру, хоть и зарабатывает очень прилично — он известный адвокат, — вынужден был взять у банка крупный кредит, чтобы мы смогли наслаждаться этим прекрасным видом. Но на нашей улице есть и те, кто таких проблем с деньгами, как мы, не испытывают. Вот, например, с полгода назад тут, совсем неподалеку от нас — два дома вниз по улице, — был куплен дом…

Савелий чувствовал в ее тоне едва уловимое пренебрежение.

— Я совершенно точно знаю, что человек, который его купил, так богат, что ему не нужно было влезать в долги, — с удовольствием рассказывала женщина. — Вы не поверите, но он бывший российский гражданин. Откуда у него деньги, я не имею понятия. Он то ли финансист, то ли предприниматель — я с ним не знакома, мой муж немного с ним общался, давал консультации по местным законам.

— О, эти русские! — деланно ужаснулся Савелий, подыгрывая Стелле. — Они или абсолютно нищие, или баснословно богаты!

— Вы совершенно правы, — засмеялась женщина, — как вы наблюдательны! Но что это я! — Она посмотрела на висящие на стене часы. — Совсем потеряла счет времени! Извините, мне надо поспешить.

— Да, да, я понимаю.

Они вышли из дома вместе. Стелла помахала на прощанье рукой и села в свой «Фиат», а Савелий отправился на улицу к поджидавшей его машине.

Проходя мимо дома, о котором только что упомянула Стелла, Бешеный бросил на него короткий, но пристальный взгляд: он не сомневался в том, что именно здесь поселился Велихов. Стелла, сама того не подозревая, очень помогла Савелию рассказом о своих богатых соседях.

Савелий сел в машину и по дальней дороге вернулся в Иерусалим. Он сытно пообедал в ресторане гостиницы и затем поднялся к себе. В номере Савелий развалился на кровати и стал обдумывать свои дальнейшие действия. Он решил, что сегодня еще раз съездит в Маале-Адумим, но попозже, когда стемнеет; ему хотелось убедиться, что он действительно обнаружил дом Велихова. До вечера было еще несколько часов, и Савелий захотел провести эти часы с пользой. Для чего и отправился в старый город к храму Гроба Господня.

От гостиницы до массивной, старинной кладки стены, окружающей старую часть Иерусалима, нетрудно было дойти пешком. Савелий вошел в высокую арку ворот и оказался среди домов, которые явно были построены многие сотни лет назад.

Он свернул направо в небольшой переулок и увидел перед собой обычные створки ворот, на которых был изображен крест. Калитка в воротах была распахнута, и Савелий вошел в нее. Он оказался в небольшом дворике, прямо перед ним чернела арка входа во внушительного вида здание с большим куполом. Вокруг было много крестящихся людей и туристов, щелкающих фотоаппаратами. Савелий понял, что попал туда, куда хотел: он оказался в нескольких шагах от храма Гроба Господня, который в стародавние времена был выстроен на Голгофе в том месте, где распяли Иисуса Христа.

Не обращая внимания на суетящихся вокруг туристов, Савелий, с гулко забившимся сердцем, вошел в храм. Пройдя под высокими арочными сводами, он остановился в стороне от толпы в одном из темных приделов храма. Какая-то неведомая сила привлекла его сюда. Он чувствовал, что сейчас с ним что-то должно произойти, и не ошибся.

— ЗДРАВСТВУЙ! — услышал Савелий до боли знакомый голос Учителя.

Он увидел, как из тьмы постепенно начинает проявляться столь дорогой для него образ: длинная светлая рубаха, седые волосы, лежащие на плечах, умные, немного уставшие темные глаза…

— ВОТ ТЫ И ЗДЕСЬ, В ГОРОДЕ НАЧАЛА ВСЕХ НАЧАЛ! — Голос Учителя был печально-торжествен.

— Да, Учитель, я давно хотел побывать здесь, — признался Савелий. — Как я рад, что не только слышу, но даже вижу тебя!

— МЕСТО, НА КОТОРОМ ПОСТРОЕН ЭТОТ ГОРОД, НЕ СЛУЧАЙНЫЙ ВЫБОР ДРЕВНИХ СТРОИТЕЛЕЙ… ЗДЕСЬ СХОДЯТСЯ ПУТИ ТРЕХ ВЕЛИКИХ РЕЛИГИЙ, НО ЕЩЕ ЗАДОЛГО ДО ИХ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЭТО МЕСТО БЫЛО ВЫБРАНО МОИМИ ПРЕДШЕСТВЕННИКАМИ КАК НАИБОЛЕЕ БЛИЗКОЕ К КОСМОСУ…

— Так вот почему я вижу тебя, Учитель! — озаренный пониманием, воскликнул Савелий. — Неужели здесь я всегда смогу тебя увидеть?

— ДА, ТЫ ПРАВИЛЬНО ПОНЯЛ СУТЬ ЭТОГО МЕСТА. СВЯЗЬ, КОТОРАЯ МЕЖДУ НАМИ СУЩЕСТВУЕТ ВСЕГДА, ЗДЕСЬ В ТЫСЯЧИ РАЗ СИЛЬНЕЕ, И МЫ МОЖЕМ ОБЩАТЬСЯ С ТОБОЙ, КАК ПРЕЖДЕ, — ГЛЯДЯ В ГЛАЗА ДРУГ ДРУГА…

— Я рад встрече с тобой, но я приехал в этот город, не зная, что увижу здесь тебя, — признался Савелий, — мне столько хотелось у тебя спросить, что теперь я не знаю, с чего лучше начать.

— МНЕ ИЗВЕСТНА ЦЕЛЬ ТВОЕГО ВИЗИТА СЮДА, НО ОНА, КАК ТЫ ПОЗЖЕ УБЕДИШЬСЯ В ЭТОМ, НЕ САМОЕ ГЛАВНОЕ, ЧТО ТЕБЕ ЗДЕСЬ ПРЕДСТОИТ. БУДЬ ОСТОРОЖЕН, ТЕБЕ ОТКРОЮТСЯ ТАКИЕ ТАЙНЫ, КОТОРЫЕ ПО ПЛЕЧУ НЕ КАЖДОМУ СМЕРТНОМУ. ОДНАКО Я МОГУ ТЕБЯ И ОБРАДОВАТЬ: ЗДЕСЬ, В МЕСТЕ НАЧАЛА ВСЕХ НАЧАЛ, СИЛЫ, ОБРЕТЕННЫЕ ТОБОЮ ВМЕСТЕ С ПОСВЯЩЕНИЕМ, УМНОЖАТСЯ. ВОСПОЛЬЗУЙСЯ ЭТИМ ВО БЛАГО СЕБЕ И ЛЮДЯМ, КОТОРЫХ ТЫ ЛЮБИШЬ И КОТОРЫМ ТЫ СЛУЖИШЬ.

— О Учитель! Посоветуй, как мне вести себя с той, кого я люблю больше всех! Могу ли я связать ее судьбу со своей или Посвящение не дает мне права так распоряжаться собой?

— ТЫ НЕ В СИЛАХ ОСЧАСТЛИВИТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ЖИВУТ ВОКРУГ ТЕБЯ. ЭТО НЕ ПО СИЛАМ НИКОМУ. В ТОМ, О ЧЕМ ТЫ МЕНЯ СПРАШИВАЕШЬ, Я НЕ МОГУ ТЕБЕ ДАТЬ СОВЕТА. ПОСВЯЩЕНИЕ НИКАК НЕ ВЛИЯЕТ НА ВЫБОР ПОСВЯЩЕННОГО. Я МОГУ СКАЗАТЬ ТЕБЕ ТОЛЬКО ОДНО: КАК ТЫ РЕШИШЬ, ТАК И БУДЕТ; ЛЮБОЕ ТВОЕ РЕШЕНИЕ БУДЕТ БЛАГОМ ДЛЯ ВАС ОБОИХ. НО ТЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖЕН ЕГО ПРИНЯТЬ. ПОМНИ: В ДЕЙСТВИИ — ЖИЗНЬ, В БЕЗДЕЙСТВИИ — СМЕРТЬ. А ТЕПЕРЬ МНЕ НАДО УЙТИ. МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ…

— Я верю в это! — воскликнул на прощанье Савелий вслед угасающему во мраке облику Учителя…

Он очнулся, стоя все там же, под темными старыми сводами. Вокруг никого не было. Сколько длился их разговор с Учителем, Савелий не мог сказать; может, он мелькнул в его голове за считанные секунды, а может, прошло уже много минут, проведенных в медитации…

Всякий раз Савелий задавался этим вопросом, но никогда не находил ответа: уж слишком всегда неожиданны и чудесны были появления Учителя, чтобы Савелий мог засечь точное время. Он, как обычно после разговора с Учителем, почувствовал во всем теле необыкновенную легкость. Мозг его работал четко и быстро, чувства были обострены, и Савелий чувствовал, что сейчас ему по силам любые задачи. Он вспомнил, что сказал Учитель о его умножившихся в Иерусалиме способностях — и порадовался этому, понимая, что именно в эти дни его способности ему пригодятся.

Ближе к вечеру Бешеный снова отправился в Маале-Адумим. Его тянуло собственными глазами взглянуть на новоиспеченного гражданина Израиля Аркадия Романовича Велихова.

Савелий оставил свою «Мазду» там же, где и днем, — в начале улицы. Он еще издалека увидел, что у предполагаемого дома Велихова припарковано несколько дорогих автомобилей, и почему-то подумал: сегодня здесь, пожалуй, принимают высоких гостей.

Охраны никакой не было — судя по всему, Велихов чувствовал себя в городе в полной безопасности. Савелий прихватил с собой цифровую видеокамеру, которая, как он надеялся, сможет заменить ему бинокль, одновременно документируя все увиденное. Он подошел к плотной стене кустарника, отгораживающего участок от дороги, и раздвинул цветущие ветви одного из кустов. Теперь дом был как на ладони. До него было не больше двадцати метров.

Во дворе стояли еще две машины: роскошный серебристый «Мерседес-600» и приземистая ярко-красная «Феррари». Все окна виллы были ярко освещены, в некоторых из них были спущены жалюзи. Из глубины участка доносились веселые женские голоса. Но Савелия больше интересовали мужчины. Он огляделся, высматривая случайных прохожих, которые могли бы его увидеть, не заметив никого, легко открыл засов калитки и вошел на территорию виллы. Он не успел сделать и двух шагов, как из глубины сада к нему рванулись два приземистых темных силуэта. Савелий быстро отступил за калитку и снова задвинул засов.

Он вовремя это сделал: за калиткой бесновались два разъяренных громадных черных дога. Заходясь в громком лае, они грудью кидались на калитку, и, если бы она была чуть пониже, Савелию могло бы не поздоровиться. Он благоразумно отошел подальше от дома, опасаясь, что лай собак привлечет внимание хозяев. Так и случилось — в распахнутом окне второго этажа появился мужчина и строгим голосом окликнул псов:

— Дик! Рэкс! Место!

Собаки послушно исчезли в темноте сада.

Савелий улыбнулся, услышав кличку второй собаки.

— Тезка! — прошептал он.

Савелий был очень доволен тем, что так неосмотрительно вызвал тревогу: мало того, что приказы собакам отдавались по-русски, человек, который появился в окне и окликнул их, был не кто иной, как Аркадий Романович Велихов собственной персоной!

Только убедившись, что он действительно нашел Велихова, Савелий успокоился. Остальное, как ему казалось, было вопросом времени и собственных опыта и умения. Сейчас его интересовало другое: кто эти люди, чьи дорогие машины перегородили пол-улицы? О чем с ними беседует Велихов? Какие дела проворачивает?

На все эти вопросы можно было поискать ответы, если бы Савелию удалось спокойно понаблюдать за домом. Но ему мешали собаки, и он понял, что пришла пора проверить слова Учителя о его многократно возросших в Иерусалиме способностях.

Савелий расслабил мышцы и сосредоточился. Он мысленно назвал имена собак и представил их облик. Затем мысленно стал повторять: «Я ваш друг… я ваш друг… не бойтесь меня… все будет хорошо, когда друг будет с вами…»

Повторив внушение несколько раз, он немного отдохнул от испытанного напряжения, а затем вновь приблизился к калитке.

— Дик, Рэкс! — негромко позвал он, а потом повторил мысленно.

Из темноты немедленно выскочили псы и подбежали к калитке. Но на этот раз они не лаяли, а молча стояли и спокойно смотрели на Савелия, словно ожидая его приказа или ласки. Он осторожно протянул сквозь прутья калитки руку. Один из псов понюхал ее и лизнул, приветливо махнув хвостом.

— Молодец, псина, — дружелюбно шепнул ему Бешеный, — я ваш друг, меня нечего бояться.

Второй пес тоже завилял хвостом и мотнул головой, словно соглашаясь с Савелием. Он спокойно открыл калитку и прошел во двор. От калитки шла выложенная мраморными плитками дорожка, которая вела к входу в дом, но Савелий направился через сад к боковой стороне дома. Собаки тихонько затрусили за ним следом.

У самого дома он увидел еще одну дорожку. Савелий пошел по ней, обходя здание по периметру. Спустя несколько минут он оказался с противоположной стороны виллы. Над его головой во всю ширину дома тянулся широкий балкон. Савелий оглядел окружающую дом растительность: он подыскивал достаточно высокое дерево, с которого смог бы увидеть, что творится в доме. Ему повезло: такое дерево было. Большой раскидистый каштан стоял у самой кромки участка, прямо напротив балкона.

Савелий, стараясь остаться незамеченным, пробрался к дереву и полез вверх. Спустя пару минут он уже удобно сидел в развилке двух толстых ветвей и, раздвинув листву, наводил видоискатель компактной видеокамеры на дом. Он нажал кнопку третьего этажа.

Там, в кабинете, не считая Велихова, находились еще шесть человек. Двое из них — Савелий чувствовал это интуитивно — были явно американцы, еще один

— смуглолицый, черноволосый, со специфическими тонкими усиками — наверняка был уроженцем Латинской Америки. Остальные трое выглядели солидными, хорошо одетыми мужчинами средних лет без очевидной национальной принадлежности. Голова одного из них была заметно тронута сединой, ему, наверное, было лет за пятьдесят.

Гости расположились на нескольких диванах. Один из солидной троицы и сам Велихов стояли у раскрытого настежь большого окна, боком к Савелию. Между ними шла оживленная беседа — ясно, что о делах: лица собеседников были сосредоточенны, а глаза выражали постоянную работу мысли. Савелий включил камеру на запись и, переводя видоискатель с лица на лицо, постарался запечатлеть всех гостей Велихова крупным планом.

Он сгорал от желания узнать, о чем идет разговор, но дерево стояло недостаточно близко к дому, поэтому разобрать, что говорят, не получалось. Савелий продолжал снимать крупные планы гостей, пытаясь по движению губ угадать слова, как вдруг эти слова сами собой зазвучали в его голове, как будто он неожиданно перенесся на расстояние одного метра от говорящих!

— …передашь Николаю, что все будет в порядке, — услышал Савелий.

Не было сомнения, что собеседником банкира был русский, хотя по внешнему виду его национальность определить было невозможно.

— Хорошо, Аркадий Романович, сделаем, как надо, — ответил собеседник Велихова. — А как быть с тем счетом? Ну, тот, который вы хотели…

— Я понял, Сережа, — оборвал его Велихов. — Закройте его как можно скорее, а остаток переведите ко мне в Берн. Деньги получишь после. И не забывай, у нас с тобой все в Красноярске повязано, действуй смело, но особенно не торопись, у нас время еще есть.

— Ладно, учту, — кивнул тот и вдруг спросил: — Можно мне Чубатого привлечь?

— Пока не надо. Пусть ждет. Через пару месяцев станет ясно, будет он нам нужен или нет. Сначала проведем зачистку, а там… Ты лучше с Василием Трофимовичем свяжись. Он как раз по этому делу специалист, он поможет. Только денег не жалей. Деньги мы найдем, было бы дело.

— Хорошо, свяжусь. Значит, завтра я должен лететь в Красноярск и там…

— Да, действуй, как договорились. — Банкир вновь прервал его — создавалось впечатление, что он не доверял даже стенам собственного дома. — Ну, вроде все. Ты знаешь, как со мной связаться. Я должен идти к гостям.

Велихов отошел от окна, а его российский собеседник остался стоять на месте. Скучая, он поглядывал в окно — Савелий даже встревожился: не хватало, чтобы тот ненароком увидел его. Однако сейчас слезать было нельзя, любое движение могло выдать его.

Теперь хозяин говорил с американцами по-английски. Разговор шел о каких-то поставках, корреспондентских счетах и закладных векселях. Савелий понял, что тут ничего интересного он не узнает: обычный разговор бизнесменов.

Латиноамериканец говорил с седым господином о женщинах — о том, как дорого они стоят настоящему джентльмену. Остальные беседовали на иврите, и Савелий подумал, что эти господа могут быть соседями банкира, которых он пригласил для солидности своего приема. Наконец Велихов сказал по-английски:

— Предлагаю вернуться к нашим очаровательным дамам. Боюсь, как бы они без нас совсем не заскучали.

Мужчины согласно встали и потихоньку потянулись из кабинета. Савелий полез вниз, считая, что для первого раза он узнал достаточно.

Особенно заинтересовал его русский. Надо было обязательно сообщить о его поездке в Красноярск! Без проблем выбравшись с территории виллы, Савелий отправился к своей машине. Он завел мотор и поехал в гостиницу.

Закрывшись в номере и повесив на двери табличку «Не беспокоить», Савелий просмотрел отснятую сцену. Благодаря своей отличной памяти он легко смог восстановить подробности разговора Велихова с русским собеседником и даже на всякий случай застенографировал его на нескольких листах бумаги, оказавшихся в номере.

«Очевидно, Велихов действительно плетет свою сеть в России, — подумал Савелий. — Есть отправная точка — Красноярск, есть человек, который с ним связан напрямую. Еще какие-то зачистки, Василий Трофимович… Он что-то готовит. И для чего у него еще есть время? На какой срок он ориентируется?»

Савелий глубоко задумался, заставляя себя полностью сконцентрироваться на этих мыслях. Сначала они хаотично роились в его мозгу, потом принимали некий порядок; темнота постепенно перерастала в свет — и наконец пришло озарение.

«Ну конечно! Выборы президента! — возникла в сознании Савелия ясная мысль. — Вот какие сроки имел в виду Велихов. Он каким-то образом желает принять участие в выборах и сейчас подготавливает себе почву. Так вот о чем, наверное, предупреждал меня Учитель!

Учитель был прав: информация действительно опасна; любой носитель ее должен, вернее сказать, обязан правильно ею распорядиться. Придется на некоторое время забыть о мести Велихову — важнее передать эту информацию нашим. Но как переправить им видео? Через наше посольство? А кто поручится, что у Велихова нет там своих людей? Самому везти ее в Россию? Но надо сидеть на хвосте у банкира.

Выходит, следует вызвать в Израиль того, кому можно доверять и кто поверит на слово расшифровке разговора», — пришел к выводу Савелий.

Он знал несколько таких людей. Но все они подчинялись одному человеку. Им был Константин Иванович Богомолов, генерал и заместитель директора ФСБ по оперативно-розыскному планированию.

Савелий подтянул к себе телефон и набрал номер генерала.

— Богомолов… слушаю вас, алло! — услышал Савелий знакомый голос в трубке.

— Константин Иванович? Доброй ночи, я вас не сильно потревожил?

— Да нет, крестник, я весь вечер с бумагами провозился, мне пока не до сна было. Ты как сам? Что так поздно звонишь, случилось что? — Голос звучал чуть встревоженно.

— Да, Константин Иванович, случилось!

— Вечно с тобой что-то происходит, ты никак не угомонишься, — укоризненно заметил генерал.

— Планида моя такая, наверное… — Савелий деланно вздохнул. — Константин Иванович, вы в Израиле бывали?

— Да нет, еще не приходилось. А что? — насторожился Богомолов.

— Я настоятельно рекомендую вам побывать здесь. И как можно скорее!

— Что за срочность? Денек-другой потерпит?

— В принципе потерпит… Знаете, тут такая погода отличная выдалась, боюсь только, как бы она не испортилась. Поэтому и тороплю вас с приездом. Мне столько вам надо показать, да и рассказать есть что… Уверяю вас, не пожалеете, вам понравится. Приезжайте, получите полное удовольствие! А если сами не сумеете, братца моего шлите — он тоже, кажется, в земле обетованной еще не бывал.

Они, как всегда, говорили намеками, но Богомолов все понял отлично: у Бешеного есть такая информация о Велихове, которую он может продемонстрировать только в Израиле. Срочность, на которой он настаивает, означает, что информация очень важная и требует немедленного реагирования подчиненных ему спецслужб.

— Да нет, я уж сам как-нибудь выберусь, — после недолгого раздумья отозвался генерал, — так и быть, завтра же и вылечу. Где тебя искать?

— В Иерусалиме, в гостинице «Царь Давид».

— Тогда до встречи в святых местах! — Богомолов положил трубку…

Вечером следующего дня генерал уже входил в номер Савелия. Тот весь день просидел как на иголках, охраняя бесценную видеозапись, боясь каких-либо непредвиденных случайностей. Единственный раз он позволил себе спуститься в ресторан и поесть на скорую руку. Но и тогда видеокамера с записью неотлучно находилась при нем. В принципе в гостинице такого класса завтрак и обед можно было запросто заказать в номер по телефону, но Савелий к такому барству был не приучен.

Богомолов посмотрел видеозапись и вопросительно взглянул на Савелия.

— Вы как здесь, с официальным визитом или… — озабоченно спросил тот.

— Не беспокойся: хвоста нет, я здесь с кратковременным деловым визитом к своему израильскому коллеге… Так вышло, что я его знаю с тех пор, когда он под стол пешком ходил. Давненько не виделись. Теперь он в их службах очень большой начальник. Никогда и не думал, что коллегами станем…

— И не такое бывает! — вздохнул Савелий.

— Прав ты, крестник: чего только не бывает… А здесь, как я думаю, — обвел он глазами номер, — и спрашивать не нужно, что все в порядке, не так ли?

— Вероятно, вы обратили внимание, что администратор не сразу назвал вам мой номер, — догадался Савелий.

— Обратил, — улыбнулся генерал. — И что?

— В двенадцать сменился ночной портье, а в два, за полчаса до вашего приезда, у меня вдруг начался потоп в ванной. Не может же приличный человек, четко оплачивающий все счета, жить с такими неудобствами! — Он хитро прищурился.

— И тебя перевели, с долгими извинениями, в другой номер, — закончил за него генерал. — Ладно, показывай, что в рукаве припрятал?..

И стал внимательно слушать подробный комментарий Савелия о только что просмотренном материале.

— Да… — Богомолов почесал затылок, — удачно ты здесь отметился, Савушка, весьма удачно! Можно сказать, подцепил такую рыбину на крючок. Вот как бы ее не упустить, а вытащить? — задумчиво проговорил генерал, но после паузы стукнул себя по колену кулаком. — Пора нам Велихова в Россию выманивать! Другого способа сладить с ним я не вижу. Здесь с него как с гуся вода, все наши усилия заденут его примерно как пылинки при небольшом ветерке.

— Как же, выманишь его, — скептически хмыкнул Савелий, — там у него сплошные проблемы, а тут он как сыр в масле катается. Он здешнюю жизнь ни на что не променяет. Видели бы вы, какой у него домина!

— Откровенно говоря, мне его чувства до лампочки! Надо нам свою игру вести, иначе не выиграть. Пожалуй, я сейчас в наше посольство отправлюсь. Свяжусь по спецсвязи с моими ребятками из аналитического отдела, пусть они сюда досье на Велихова вышлют. У нас много чего на него набралось. Да ты и сам почти все знаешь, досье читал: и терроризм, и «черный нал», и заказные убийства… Попробуем его из Израиля выкурить. Надеюсь, местным властям наше досье на господина Велихова активно не понравится, а кроме того, есть у меня в запасе один сюжетец, который и тебе знать не надо.

Савелий удивленно взглянул на генерала.

— Я его для своего давнего знакомца берегу, — продолжил тот. — Думаю, после того как он мою историю услышит, нашему хитрому еврею Аркадию Романовичу очень неуютно станет жить на земле его предков. В семье ведь не без урода. Постараюсь сделать так, чтобы деваться ему было некуда, кроме как вернуться на ограбленную им родину, то бишь в Россию.

— Ну, тогда ему лучше сразу в петлю, — сказал Савелий, — он же не дурак, понимает, что его ждет в России.

— А мы все по-умному сделаем. Чтобы у него таких мыслей не возникало. Примем его, как говорится, с распростертыми объятиями. Ну, потребуем, конечно, для отвода глаз кое-какие налоги заплатить. А так будем его беречь как зеницу ока, чтобы не спугнуть.

— Вообще-то, Константин Иванович, вы это красиво придумали, — согласился с генералом Савелий. — Если, конечно, все получится и он не только клюнет, но и заглотит приманку?

— Посмотрим-посмотрим… Ты, кажется, в море собирался купаться? Так давай вперед и с песней! Чтоб духу твоего здесь не было! А пленочку твою я к рукам приберу: она со мной в Москву с диппочтой улетит. Согласен?

— С вами не согласишься, себе дороже станет, — буркнул недовольно Савелий.

Ему не понравилось, что его как бы невзначай отодвигают подальше от Велихова, но он чувствовал, что сейчас генерал прав на все сто.

— Ну, вот и прекрасно! Как появятся новости, я тебя отыщу. Тебе много тут еще осталось?

— Одиннадцать дней.

— Ого! Мне бы хоть пару дней пожить так: лежи, живот грей на солнышке… Увы, не имею права сейчас отдыхать. А ты давай бери свое — заслужил!

Они простились. Генерал поехал в посольство, а Савелий, сдав номер портье, направился в Эйлат греться на солнышке.

Пока Савелий нежился у теплого моря, генерал Богомолов развил бурную деятельность. В тот же день из Москвы ему было выслано досье на Велихова, и Константин Иванович связался с тем давним знакомцем из израильской спецслужбы и договорился о встрече.

…История их знакомства уходила в далекое прошлое. Отец Соломона, недавно возглавившего один из отделов израильской контрразведки Моссад, Моисей Маркович был старым чекистом и некоторое время начальником и наставником молодого Богомолова. Богомолова Моисей называл своим любимым учеником, а ставший теперь большим начальником Соломон ребенком звал будущего генерала «дядя Костя» и обожал сидеть у него на плечах.

В светлом, скромно, по-деловому обставленном кабинете навстречу Богомолову из-за стола поднялся высокий человек лет под сорок. Его черная шевелюра была уже заметно тронута сединой. Трудно было узнать в нем живого белозубого востроносенького парнишку, который прыгал на крепких плечах двадцатипятилетнего Кости Богомолова.

— Постарел ты, братец, однако, — пожимая руку хозяину кабинета, заметил генерал.

— А ты, дядя Костя, все такой же бравый, — сдержанно улыбнулся Соломон. — Присаживайся. Что будешь пить? Сок? Виски? Коньяк? Или… Слушай, давай тяпнем традиционные русские сто пятьдесят граммов. Есть у нас тут неплохой напиток, аналогичный излюбленному русскому. «Голден водка» именуется, мы ее для простоты «голдовкой» кличем…

Он достал из шкафа бутылку, две небольшие рюмочки и аккуратно наполнил их.

— Ну, за встречу! — Они чокнулись.

— Сколько лет мы с тобой не виделись, дядя Костя?

— Наверное, порядка двадцати. — Богомолов подзабыл точную дату отъезда Соломона в Израиль, которому он в свое время по мере возможностей способствовал. — Давай вторым тостом родителей твоих помянем! — Соломон разлил водку. Выпили, естественно, не чокаясь.

— Как отец твой мечтал, чтобы ты работал в органах… И, видишь, сбылось…

— Генетика, дядя Костя, как известно, буржуазная лженаука, — отшутился Соломон, но какая-то печальная тень легла на его красивое лицо. — Если и деда с бабкой вспомнить, то я вообще спецслужбист в третьем поколении… Похоже, мне это на роду написано…

— Отца-то вспоминаешь?

— Конечно, дядя Костя! — Ответ прозвучал резко. Было ясно, что Соломон не слишком расположен распространяться на эту тему.

И Богомолов, может быть, лучше других знал почему. Чекистская карьера Моисея Марковича закончилась в одночасье, когда Соломон после средней школы неожиданно для всех вступил в кружок по изучению иврита, стал посещать синагогу и через год подал документы на выезд в Израиль.

Беднягу Моисея исключили из партии и отправили в отставку. Он не смог примириться со случившимся и через несколько месяцев умер от инсульта. Жену его, Лию Михайловну, рентгенолога в госпитале КГБ, тоже уволили, и ей так и не удалось устроиться на приличную работу. Находившийся несколько лет «в отказе», Соломон тоже не имел постоянной работы. Как только они существовали, один бог знает!

В конце концов с помощью Богомолова и некоторых других старых соратников отца Соломон получил разрешение на выезд. Мать ехать с ним отказалась. Она умерла несколько лет назад в Москве, работая до последнего в регистратуре районной поликлиники.

События тех давних, ставших уже достоянием истории лет промелькнули в памяти Богомолова. Наступившую паузу прервал Соломон:

— Дядя Костя, я, как обычно, в цейтноте… Вечер воспоминаний можем устроить послезавтра часов около девяти. Сам знаешь, у нас рабочий день не кончается… Давай о деле, и поконкретнее…

— Вот, Соломон, копия досье на бывшего нашего, а теперь вашего гражданина Велихова Аркадия Романовича. Там много чего интересного, но не в этом суть. Вот кассеты с приложенной расшифровкой переговоров Велихова с вашими «друзьями» из «Хамаса» по поводу поставки взрывчатых веществ и оружия в Ливан и Сирию через Турцию.

Лицо Соломона вытянулось, в глазах зажглись злые огоньки.

— Мы знаем, Велихов встречался с «хамасовцами» в Женеве, но формально эти люди занимаются строительством и недвижимостью, и, получив запись их переговоров, мы не придали этой встрече значения. На ней про оружие речи не шло, а больше они не виделись. Что-то у них бизнес не заладился.

— Виделись они, дорогой мой Сол, и неоднократно. И бизнес у них пошел полным ходом, только, представь себе, не строительный, а оружейный.

— Где они встречались? — нервно спросил Соломон. — Мы контролируем почти все контакты «хамасовцев» в Европе и в большей части Азии.

— Встречались они в Чечне, — ответил генерал. — Оттуда и оружие пошло в Турцию. Скажу тебе прямо, чеченские страницы биографии Велихова пахнут кровью и предательством. Он предавал русских, предавал и евреев. Именно он был инициатором и посредником крупной сделки по поставкам оружия «Хамасу», он-то и свел чеченских торговцев оружием и покупателей из «Хамаса» и был гарантом этой операции. Насколько нам известно, поставки будут продолжаться. Велихов как добропорядочный гражданин Израиля давно ушел в тень, получив, по нашим данным, за свои услуги порядка двух миллионов долларов.

— Какая гадина! — брезгливо произнес Соломон. — Спасибо, дядя Костя, мы им вплотную займемся!

— Сол, Велихова нужно загнать в Россию. Не вижу смысла вводить тебя во все детали и подробности, но поверь мне, он у нас получит все, что заслужил. Зачем вам с этой тварью мараться? Кроме того, суд да дело, боюсь я засветить наши источники в Чечне. У меня к тебе большая просьба. Вызови его к себе и припугни — судебным процессом, международным скандалом, потерей доброго имени бизнесмена, и потребуй немедленного отъезда из Израиля и отказа от вашего гражданства. А дальше предоставь его в наше распоряжение.

— Хорошо, дядя Костя, я постараюсь сделать так, как ты просишь. Но не нужно объяснять тебе, что вынужден немедленно доложить твою информацию своему руководству и скорее всего руководству страны. Дело слишком серьезное и, боюсь, будет решаться на самом высоком уровне. Скажи, а мог бы ты, если, конечно, мы удовлетворим твою просьбу, дать нам какие-то сведения о чечено-турецком канале — даты отгрузки, виды транспорта, места назначения…

— Попробую, — понимающе кивнул Богомолов. — Сделать это непросто, но в принципе можно.

— Вот уж никогда не думал, дядя Костя, что мы с тобой вместе работать будем, — задумчиво произнес Соломон, провожая Богомолова до двери. — Значит, вечер воспоминаний у нас послезавтра. Уверен, что смогу рассказать тебе о том, что решат там, — выразительно он посмотрел на потолок, — по поводу этого мерзавца.

Через четыре дня Богомолов нашел Савелия на пляже. Тот беззаботно летал за скоростным катером на параплане и, казалось, наслаждался бездумным отдыхом. На самом деле конечно же это было не так. Савелий места себе не находил и старался хоть чем-то себя отвлечь от мыслей о том, что поделывает сейчас Константин Иванович.

— Ну как? — спросил у генерала Савелий, когда после обычных приветствий они устроились за столиком небольшого уличного кафе.

— Нормально! Три часа назад я лично наблюдал, как Велихов садится в самолет, улетающий в Москву.

— Думаете, это будет конечной точкой его полета?

— А куда он денется? Он, я знаю, уже дернулся было к дочкам в Швейцарию, но израильтяне намекнули швейцарцам, и не только им, что за Аркадием Романовичем кое-что имеется, и те дали ему понять, что на длительный вид на жительство ему нечего рассчитывать.

— Интересно, станет ли он в России светиться на публике? Ведь с его-то известностью у нас он вряд ли этого избежит.

— А пусть его светится. Все же шито-крыто получилось. Израильтяне не подвели: ни одной строчки в газетах не появилось. От израильского гражданства он сам без огласки откажется в Москве. Внешне вообще выглядит так, словно Велихов никогда этого гражданства и не имел, поэтому если кто и заинтересуется им, то тому дадут информацию о том, что у Велихова просто виза закончилась. Не дурак же Аркадий Романович всем рассказывать, что его под зад ногой свои же евреи пнули!

— Да… Здорово все вышло! Вы, Константин Иванович, просто ас по таким делам!

— Стараюсь, крестник, форму-то боевую надо поддерживать…

— Что теперь? Я, пожалуй, вместе с вами в Москву отправлюсь, надоело мне тут на песочке валяться, со скуки сдохнешь.

— Вот видишь, крестник, до чего ты себя довел: уже нормально и отдохнуть не можешь. Я-то вчера со своим знакомцем прекрасно отдохнул — весь вечер выпивали и вспоминали…

— Да могу я, чего вы на меня напраслину возводите. Просто один я тут. Если бы с ребятами или еще с кем…

— Ну и нашел бы себе тут подружку. Глянь, какие вон ходят, ну просто загляденье!

Мимо них, виляя роскошными бедрами, продефилировали две девицы.

— Что, товарищ генерал, не застоялась еще у вас кровь? — улыбнулся Бешеный.

— А как же, есть еще порох в пороховницах, а ягоды в ягодицах, — пошутил в ответ генерал. — Ты, Савелий, знаешь что? Посиди-ка тут пока, а я, пожалуй, искупнусь. Не прощу себе, если в Москву так вот и уеду.

Богомолов подошел к соседнему пляжному киоску, выбрал себе плавки, полотенце, расплатился и направился к кабинке, где можно было переодеться. Он плескался в изумрудно-синих волнах никак не меньше получаса. Савелий с улыбкой наблюдал за ним: еще бы, с такой работой генерал совсем о здоровье забыл. Он, наверное, и не помнит, когда в последний раз был в отпуске.

Наконец появился словно сбросивший с десяток лет Богомолов. Сел, отдуваясь, за столик перед Савелием, попросил официанта принести бокал пива.

— Гулять так гулять! — весело сказал генерал. — Заказывай, я плачу. Я же твой должник: кто меня сюда вытащил? В Москве-то сейчас пятнадцать мороза.

— Да, в Москве… — вздохнул Савелий.

Вечером того же дня генерал Богомолов и Савелий Говорков вылетели в Москву, где их с нетерпением поджидал Воронов. Он уже организовал наблюдение за Велиховым. Война только начиналась…