Война клана

Глава 6

Глава 6

Держа на руках годовалого ребёнка, Нина мчалась по длинному узкому техническому коридору второй платформы. Даже она уже практически перестала ориентироваться в этих тоннелях и потеряла общее направление движения. Что уж говорить о клановых детях, слабосилках и простецах, чья единственная сейчас задача состояла в том, чтобы не потеряться в ходах и лазах. И главное, не отстать, потому как ждать и искать кого бы то ни было остатки погибающего в эти минуты клана просто не могли себе позволить.

Вели их группу две сестры, приходившиеся девушке троюродными. Они только в прошлом году закончили обучение в Тимирязевке, и, когда примерно за сорок минут до нападения пришла срочная информация о готовящейся атаке, им буквально в приказном порядке была поручена задача немедленно возглавить эвакуацию всех не имевших боевого опыта. Хотя эти двое как никогда рвались в бой, желая либо победить, либо принять смерть вместе с остальными Ефимовыми.

Победить… Это было красивое слово, но даже Нина понимала, что в данной ситуации то была, к сожалению, несбыточная мечта. Их заведомо обложили со всех сторон, и первая же проверка показала, что даже тайные ходы внутри платформы были перекрыты. Противники даже не удосужились их вычислять, просто спустили в тоннели в качестве заслона свои резервы. И расположили их в некотором отдалении на стандартных инженерных развязках путей, где из-за самой конструкции межуровневого перекрытия у беглецов просто не было бы возможности проскользнуть мимо незамеченными. Да и попытка связаться с дозорами и секретами, которая ничего не дала, руки просто не отвечали, как бы намекала, что клановое здание полностью изолированно и даже связаться с союзниками теперь уже не получится, тем более что телефонный узел уже несколько часов не отвечал.

Впрочем, клан Ефимовых просто не достоин был бы звания чародейского, если бы за почти двести лет не сумел обустроить в своём родном доме что-то такое, о чём никто бы не знал. Так что остался один путь… Но, к сожалению, он просто не предполагал возможности массовой эвакуации, ведь в него, и то боком, едва-едва мог протиснуться один человек.

Это был своеобразный лаз, проделанный ещё прадедом девушки прямо в толще ребра жёсткости платформы. Каждый метр в этом длинном, почти с четверть километра, прямом, как стрела, лазе был тщательно укреплён под завязку напитанной живицей глификой. Оттого сама эта внутренняя стена платформы была как бы не крепче, чем её необработанные копии. Но всё равно, узнай кто-либо о подобном самоуправстве, и на Ефимовых ополчился бы весь район. А как бы и не весь город. Ведь при повреждении этой конструкции, расположенной по прямой между опорными клановыми небоскрёбами Саливановых и Богатырёвых, весь этот сегмент платформы рисковал просто обвалиться, не выдержав веса стоявших на нем зданий.

Именно по этой причине, понимая, что всех теперь уже не спасти, отец Нины и принял решение остаться всем боевым составом оборонять родовое гнездо, выиграв таким образом время и позволив уйти всем, кто не является полноценным чародеем. Впрочем, многие из тех взрослых, кто мог уйти и спасти свою жизнь, всё же пожелали остаться и сражаться, пусть даже просто для того, чтобы принять своим телом смертельные чары, выиграв беглецам ещё одну-две лишние секунды.

Лаз, сделанный для использования одним, максимум двумя людьми, и то в самых крайних случаях, превратился, наверное, в самое страшное и худшее воспоминание в жизни молодой девушки. Там было страшно, абсолютно темно и невыносимо душно. А когда цепочка из порядка двухсот человек оказалась внутри и со стороны Ефимовых закрыли потайную дверь, а двигаться нужно было быстро… Выбравшись из этой жуткой щели, Нина, буквально тащившая всё это время за собой потерявшего сознание мальчишку лет десяти, даже не поверила, что всё ещё жива.

После же быстрого пересчёта и пары сдержанных окриков, брошенных в глубь пугающей уже всех своей темнотой щели, так и не получив ровным счётом никакого ответа… группа с тяжёлым сердцем была вынуждена прикрыть маскировочную панель и отправиться дальше. Оставив не менее шести десятков родичей, которые по какой-то причине не смогли пройти следом за основной массой и даже ответить на гулкое эхо призывов, навеки покоиться в этой мрачной усыпальнице.

И именно в этот момент платформу сильно тряхнуло. Так, словно её пнул самый настоящий Титан. Тогда и без слов всем стало понятно: вот оно, началось! Нина же только в этот момент осознала, что никогда больше не увидит ни своего отца, ни свою мать, ни других оставшихся позади родственников.

А дальше они уже бежали, не скрываясь. Единственным спасением сейчас было оказаться поближе к тем, кто точно может помочь, а это в данный момент либо Громовы, либо Бажовы. Однако путь к ветро-электрическому клану был фактически перекрыт, ведь их территория находилась поблизости от тех, кто, скорее всего, стал сегодня врагами клана Ефимовых. Впрочем, и дорога к зеленоглазым была нелегка, и в первую очередь, потому что лаз вёл на северо-запад, к владениям Богатырёвых, в то время как Бажовы теперь жили в бывшей башне Шнуровски, что располагалась южнее.

И всё же никто не сдавался. Сёстры уверенно вели их по межуровневым инженерным тоннелям, вскрывая старые лазы и не тратя времени на восстановление маскировки. По соединяющим платформам здания, пугая их жильцов, они спускались, поднимались и вновь ныряли в тёмные, едва освещённые случайными мигающими светляками ходы с трубами, тянущимися вдоль стен.

В какой-то момент Нине даже подумалось, что вся Москва на самом деле похожа на этакий круг сыра, в котором дырок, по которым можно перебраться от одного края до другого, больше, нежели самой мякоти. Мысль эта была глупая и в данный момент более чем неуместная, но из-за случившегося и после душного лаза, девушка была уже слегка не в себе, а потому в голову лезла всяческая ерунда.

Тем более что их отряд всё продолжал и продолжал уменьшаться. Далеко не все могли выдержать этот пусть даже заданный в расчёте на простецов темп. Но те, кто выбивался из сил и отставал, были уже предупреждены, что им следует делать: найти убежище, затаиться и по возможности перекрасить волосы, если они красные, чем могли похвастаться далеко не все. А затем либо ждать, либо пробираться на свой страх и риск к зеленоглазым! Ведь даже неодарённые, живя бок о бок с чародеями всю свою сознательную жизнь, просто не могли оставаться обычными обывателями.

Наконец сёстры, видимо, вышли из той зоны, в которой каждый тайный лаз был им хорошо знаком, и теперь группа уже не бегом, но всё равно быстро двигалась по узким улицам третьего уровня. Шли именно по этой платформе, по той причине, что так меньше шансов случайно встретиться с какими-нибудь нежелательными элементами, которые с началом проблем в полисе уже активно хозяйничали на нижнем и втором уровнях. В то время как на четвёртом и пятом, случись врагам примерно проследить их путь, найти красноволосых будет намного легче, чем здесь, из-за большего количества открытых мест.

И всё же… Уже к концу второй трети пути, когда многим даже стало казаться, что они вырвались и дальше уже не будет так страшно… их догнали. Одна из сестёр страшно закричала, когда её вместе с двумя младенцами, которых она несла в руках, вдруг ни с того ни с сего буквально накрыл столб синего пламени. Её сестра, мгновенно развернувшись, отпрыгнула в сторону, но на неё почти сразу же упала сеть, в которой девушка тут же запуталась, а дальше на весь отряд красноволосых с крыш словно град посыпались чародеи, чьей отличительной чертой были очень жёлтые, практически золотые волосы.

Таких кланов со схожими чертами Нина знала в полисе всего два. Золотниковы, они пусть и не поддержали во время памятного заседания Совета Кланов Ольгу Васильевну, тем не менее, по словам отца, не входили в группу поддержки её мятежного сумасшедшего брата. К тому же у Золотниковых имелась приметная, но совершенно бесполезная мутация глаз, отчего они у всех, носящих их гены, были бледно-голубыми. Второй же клан как раз был из тех малых, которые выступили на стороне кня’жича Дмитрия — Лисицыны. О чём к тому же говорило их клановое голубое пламя.

Они, будучи, похоже, тут всем боевым составом, словно коршуны, налетели на быстро сбившихся в толпу Ефимовых. И как-то походя, словно бы то ничего не значило и делали они это каждый день, начали убивать парней, мужчин и стариков. В то время как детей вырывали из рук, совершенно не обращая внимания на то, что причиняют им боль, а девушек и женщин ловили и оглушали ударами по головам наполненными песком продолговатыми, похожими на дубинки мешочками.

К Нине тоже метнулся один из чародеев, но девушка решила просто так не сдаваться, а сунула буквально застывшей рядом с ней бывшей служанке мальчика, которого ранее несла. Другой рукой она уже выхватила из подсумка несколько ножей и, не целясь, метнула. Лисицын даже не обратил на них внимания, потому как летели они сейчас непонятно куда, словно у неопытного ученика школы.

Вот только в следующее мгновение девушка махнула освободившейся рукой, и перед каждым лезвием открылись словно прожжённые в пространстве алым пламенем дыры. И в следующий момент все четыре лезвия со смачным чавканьем глубоко вошли под разными углами в тело противника, выскочив из таких же прожогов.

Это не осталось незамеченным соклановцами убитого, и к девушке тут же метнулись ещё два золотоволосых. От взмаха ногой одного из них она кое-как увернулась, а от чар второго просто провалилась в мгновенно прогоревшее пространство под её ногами, чтобы выпасть на улицу метрах в двадцати от них и метнуть ещё два ножа с обеих рук.

В этот раз Нине удалось только ранить одного, лезвие едва-едва чиркнуло по его плечу, пустив кровь. Ведь опытные чародеи прекрасно видели смерть своего родственника, а потому могли адекватно реагировать на действия неопытной студентки.

А уже в следующее мгновение сама Нина полетела кувырком от тяжёлой пощёчины, которую отвесил ей внезапно появившийся в мерцании голубого огня мужнина. Он уже сделал шаг в сторону с трудом вновь поднимающейся на наги девушки, которая держалась одной рукой за разбитое в кровь лицо, когда его самого буквально смела с ног яростная зелёная вспышка, а грудь Лисицына в следующее мгновение разорвалась от раскрывшегося в ней смертоносного изумрудного цветка.

И всё вокруг сразу же переменилось! Словно недавняя картина безжалостной расправы владельцев голубого огня над беззащитными людьми повторилась, но на этот раз уже палачи оказались на месте своих жертв. Во вспышках зелёных водоворотов то тут то там из воздуха появлялись люди в форме гвардейцев Бажовых, и попавшие под этот удар представители малого клана гибли, даже не успевая оказывать сопротивление.

Лишь изредка тут и там вспыхивало голубое пламя, но тут же гасло, столкнувшись с морем изумрудного цвета. Каких-то пару минут и казалось всё было кончено… Те кто выжил от сокрушающего удара грозных воителей, бежали, побросав всё, а за ними, не желая отпускать своих жертв, немедленно выдвинулась большая часть пришедшего на помощь Ефимовым отряда.

— Эти точно не уйдут, — произнёс рядом с Ниной молодой мужской голос.

— А?! — девушка, до этого заворожённо смотревшая на то, как зеленоглазые безжалостно уничтожают врага, резко повернула голову в сторону говорившего.

— Не отпустят уродов, — повторил мужчина. — Ты в порядке?

— Д… Да, — кивнула та. — Просто ударили сильно. Ничего не сломано…

— Это же Лисицыны? Да? — кивнув, продолжил парень, как она поняла, тот самый, который снёс и убил ударившего её мужчину… и, к сожалению, это был не Антон, как ей вначале показалось. — Если они, то тут был чуть ли не весь их боевой состав… Минуточку…

Он был старше, лет на пять, чуть выше и шире в плечах. Впрочем, если бы не русые волосы, которые в ночной тьме, разгоняемой лишь редкими светляками и заревом всё ещё не потушенного изумрудного пламени, полыхавшего на многочисленных трупах, они были бы похожи. Впрочем, роднили их не только черты лица, но и ярко горящие зелёные глаза, которыми он медленно блуждал по недавнему полю боя. А парень тем временем, приложив руку к уху, явно набивал на ней какой-то код.

Причём только сейчас Нина поняла, что самих Бажёвых, даже с той большей частью, что ушла в погоню, на самом деле было не так уж и много. Примерно столько же, сколько и представителей малого клана Лисицыных… И если бы последние не были так увлечённо заняты своим делом, совершенно не ожидая такого же внезапного удара, как и тот, что они нанесли ранее Ефимовым, победа вряд ли далась бы зеленоглазым столь же легко.

Даже в своём нынешнем состоянии Нина, будучи девушкой крайне прагматичной, прекрасно понимала, что её спасители не всемогущие, а как бы она сейчас ни ненавидела Лисицыных, не стоило забывать, что и среди них встречались отличные бойцы. Впрочем, сейчас Ефимова всё же не могла мыслить рационально, да и голова после недавней пощёчины сильно кружилась.

— К-как… — выдавила из себя класноволосая, когда парень, видимо, выслушав ответ, пришедший к нему на колотушку, вновь повернулся к ней, оторвав взгляд от бойцов его клана, в этот момент занятых помощью уцелевшим Ефимовым. — Как вы нас… нашли? И почему вы здесь? До вас добрался наш человек.

— Нет, — парень отрицательно покачал головой. — Никто не приходил. Сожалею! Просто с вершины небоскрёба заметили сильный пожар в вашем районе. А потому на всякий случай глава приказал выслать к вам боевой отряд. Если горит что-то ещё и тревога ложная… Что ж, время сейчас такое, что и побегать туда-сюда не грех. А вашу группу ещё до нападения засёк один из дальних дозоров, как и этих… голубых. И передал по цепочке, а так как мы были недалеко, то тоже получили шифровку и попросили нас скорректировать.

— А Антон? Антон, он тоже с вами? — немного взволнованно спросила девушка, но слегка расстроилась, когда её собеседник отрицательно покачал головой. — Глава сегодня уже был на боевом выходе. Спасал кня’жину из засады, которую на неё устроили Морозовы. Так что хоть он и хотел пойти с нами, но старейшины и кня’жина с княжной его не пустили. Кстати, меня зовут Василий. Василий Геннадиевич Бажов. Гвардейский старшина клана.

— Нина Ефимова, — выдавила из себя красноволосая. — Наследница клана Е-фи-мовых. Видимо, уже бывшая…

Не выдержав внезапно после этих слов нахлынувших воспоминаний недавних событий… Девушка сделала шаг к незнакомому Бажову и, уткнувшись ему в грудь носом, совершенно неожиданно даже для самой себя разрыдалась.

** *

— …Спасибо, Сигизмунд Юрьевич. Значит, как договорились, и да, я помню. Клановый евгеник прибудет к вам сегодня же вечером. Хорошо. Конец связи… — закончив говорить, я положил трубку на принесённую оператором в зал Совета мобильную телефонную установку, а затем на какое-то время залип, глядя на это устройство. — Скажи как мне, эм-м-м..

— Максим, — подсказал мне молодой русый парень, явно кто-то из старших сыновей наших гвардейских семей, забранных мною из Тайного посада, в комбезе технического специалиста клана, переминавшийся рядом в ожидании, когда я его отпущу вместе с подотчётным устройством.

— А скажи мне, Максим, вот эта вот переносная телефонная станция, она, грубо говоря, свой провод имеет или к какой-то общей сети подключена? — медленно формулируя мысли, задал я заинтересовавший меня вопрос.

— К общей. Иначе нам пришлось бы тянуть отдельный выделенный кабель прямиком к небоскрёбу Громовых, — тут же бойко ответил мне Бажов. — Просто чисто технически система у нас сделана так, что для звонка по полису мы задействуем наш собственный телефонный узел, а не один из общественных. Тем более, сами знаете, провода нам постоянно режут и собственный узел просто необходим. Те более что такие разговоры тайные, так зачем нужно, чтобы их кто-то ещё слушал.

— То есть любой разговор можно перехватить? — кивнув своим мыслям, с вопросом посмотрел я на него.

— Ну… на узловой станции подслушать связанных с ней абонентов точно возможно… Ведь обычно они, собственно, звонят оператору, а уже он по просьбе клиента соединяет с нужным номером. Ну а так… чисто технически… — Максим замялся, а потом признался: — Князь, мне, чтобы ответить вам точно, нужно проконсультироваться с Владимиром Вячеславовичем. Ведь я всё-таки не так долго изучаю всю эту новую науку, а он большой специалист…

Ну да, скорее всего, так как бывшие Шнуровски среди нас без году неделя и большого доверия к ним ещё нет, парня просто выбрали для таких вот ситуаций, когда на переговорах в Совете, где не должны присутствовать чужие уши, вдруг понадобится телефон. А так, скорее всего, он умный, но таланта к бою нет, вот его и придали рыжеволосым.

— …Но, как я понимаю, так как общение идёт через электронные сигналы, работа и последовательность которых в телефонной связи известна, — продолжил он мысль, потирая подбородок, на котором росли редкие ещё волосы будущей бородки, — реально сделать устройство, при помощи которого можно будет оперативно подключаться даже прямо к проводам…

Даже без моих дальнейших слов почти все сидевшие за столом поняли пришедшую мне в голову мысль. Телефонная связь, совершенно новая система в Москве, но почти все уже оценили её удобство и выгоду и тем более додумались, как с ней бороться.

Ведь фактически первое, что сегодня сделали с Ефимовыми, — это перерезали провода телефонной связи. Да и нас диверсионные группы противников сегодня почти целый день пытаются лишить связи, на что наши с одной стороны её восстанавливают, а с другой — отвечают взаимностью. Ну а о том, что на узле можно послушать чужой разговор… думаю, тоже уже кто-нибудь догадался. Наши же додумались. И пусть у нас есть бывшие Шнуровски, но и без них светлых голов в нашем полисе много.

— Я сам немедленно поговорю с Владимиром Вячеславовичем, — вставая из-за стола, произнёс один из присутствовавших на срочном совещании гвардейских офицеров. — Это было бы очень перспективно…

— И пусть сразу же думают, как обезопасить наши разговоры, — добавил я уже вслед уходящему мужчине, а потом перевёл взгляд на остальных приглашённых на этот разговор.

Старейшины клана и старшие офицеры клановой гвардии, а также Марфа Александровна с Ольгой Васильевной и пристроившаяся рядом со мною Катерина, молча смотрели на меня, ожидая того, что я посвящу их в только что состоявшийся разговор с Громовыми. Собственно, ситуация, совершенно внезапно развернувшаяся с кланом Ефимовых, стала для нас неприятным сюрпризом. До этого аналитики клана считали, что у нас есть как минимум неделя или даже больше, прежде чем ситуация в полисе резко обострится и начнутся реально тяжёлые бои.

Что ж… как оказалось, они были неправы. Вначале дозор, расположенный на крыше нашего небоскрёба, засёк громкий звук, предположительно взрыва, а затем на месте расположения родового гнезда Красноволосых случилось массивное возгорание. И пусть их дом располагался на четвёртом уровне, и от нас само здание даже в самый лучший оптический прибор не просматривалось, карты ориентировочной привязки по Москве додумались сделать ещё сами Шнуровски, а потому можно было точно сказать, что там что-то произошло.

Ясность же наступила только тогда, когда отправленный мною усиленный отряд натолкнулся по пути на выживших из остатков клана Ефимовых. А заодно спас их от Дмитристов Лисицыных. Именно так, Дмитристы, для простоты обозвали все кланы, вставшие под руку младшего брата Ольги Васильевны, в то время как себя, чтобы не путать с теми, кто по тем или иным причинам поддерживал Катерину, желая через неё пролезть во власть, мы назвали Ольгинцами.

Названия, конечно, звучали так себе, но почти в любом конфликте, где участвовало больше одной стороны, было принято их как-то именовать и сортировать, чтобы избежать лишней путаницы ненужных уточнений в донесениях и документах. Особенно когда на одной и той же стороне участвуют бойцы из разных кланов и структур, вроде наёмничьих или тех же армейцев.

— Как и говорилось ранее в донесении, — начал я, слегка вздохнув, ибо мне самому не очень нравилось то, что пришлось сейчас сделать, но поделать с этим было уже ничего нельзя, так как люди сами выбрали свою судьбу. — Глава клана Громовых был серьёзно ранен в бою при Совете Кланов, но успешно эвакуирован в Небесный Столп. Поэтому мне пришлось общаться с одним из старейшин, который сейчас отвечает за военную сторону их клана.

Помолчав с пару мгновений, давая слушателям переварить информацию, я, кивнув своим мыслям, продолжил:

— Он выслушал моё предложение и согласился с тем, чтобы силами Громовых произвести немедленный и внезапный рейд на клановое здание Лисицыных, особенно учитывая, что наши выбили почти весь боевой состав.

— Ещё бы он отказался, — фыркнула Ольга Васильевна. — По сути, этот клан, лишившись большинства своих воинов, уже был уничтожен в глазах большинства. Так что либо его остатки берёт себе кто-либо из наших, вместе со всем ценным имуществом, либо его, может быть, даже на худших условиях поглотят свои же, а мы просто профинансируем таким образом фракцию братца! Эх… я уже чувствую, какой жуткий геморрой ожидает меня по завершении всей этой неразберихи, когда все придут в себя и схватятся за головы, осознав, насколько резко ослабла по итогам Москва…

— Мы так же договорились, что первые из огненных кланов Ольгинцев вышлем Громовым своего Евгеника, чтобы он оценил перспективность пленников и вообще гена Лисицыных для усиления нашего клана и отобрал наиболее подходящих пленников, — не выдержав и всё же поморщившись, закончил я. — Бездна! Простите… Просто… Не нравится мне говорить о людях, пусть даже и о врагах, как о двуногом племенном скоте!

Я почувствовал, как на мою руку легла ладошка княжны. Сама же девушка, впрочем, судя по её лицу, казалась сейчас стойкой и лишённой эмоций фарфоровой куклой, которой было всё равно, говорим ли мы о вкусных пирожных, поломоечных кикиморах или о судьбе нескольких сотен мужчин, женщин и детей, которых руководство их клана обрекло своими действиями, по сути, на судьбу, мало чем отличающуюся от того же рабства.

И да… Я всё же не был уже этаким моралистом, как пару лет назад, и прекрасно понимал, что, во-первых, это уже полноценная война, пусть даже она и называется гражданской. Во-вторых, что Лисицыны сиюминутно превратились в лакомый приз, и вопрос стоит даже не о том, какова будет его дальнейшая судьба, а о том, кому он достанется. Ну и в-третьих, осознавал, что мы говорим о тех людях, которые сами поплатились за то, что хотели подобной судьбы для моей подруги и её родственников. И скорее всего, все те же, кто в итоге станет трофеем Громовых, были бы искренне счастливы, если бы в их родовое гнездо вернулись бойцы с двуногой добычей!

Не заблуждался я и по поводу судьбы большей части мужского населения клана. Ведь разговор идёт не о последнем человеке из погибшего рода, которым когда-то считали меня. Такого можно и потерпеть, даже если он представитель сильного пола. В этом же случае… Чародейские кланы за всю свою историю никогда особой жалости в поверженному противнику не проявляли, прекрасно зная, что ждёт их самих в аналогичной ситуации. К тому же, не будучи какими-то выдающимися специалистами, мужчины, выросшие в этой среде, даже простецы, просто опасны при том, что не представляют особой ценности как трофеи, даже будучи сломленными и покорёнными.

В общем. Их ждала единственная судьба. Смерть. Если, конечно, они не успеют сбежать, как то сделали Ефимовы, но у Лисицыных другая ситуация… И я совсем не уверен, что те, кто остались дома, вообще догадываются о том, что случилось с их родственниками совсем не в том месте, где они вроде как должны были быть.

Другими словами… Я всё понимал и принимал те условия, по которым веками живут кланы. Но мне всё равно это не нравилось, и я не мог ничего с собой поделать.

В дверь постучались, и в зал Совета тихо скользнула моя «Тень». Лена, которую я вместе с Алёной напряг недавно позаботиться о нуждах княжны Катерины, сделав заодно последнюю чем-то вроде компаньонки для моей новой девушки, хотя бы на этот военный период времени, быстро подошла ко мне и прошептала на ухо, что колонна наших чародеев с беженцами Ефимовыми замечена на подступах к небоскрёбу.

— Дамы и господа, — произнёс я, вставая, после того как поблагодарил улыбнувшуюся мне молодую чародейку. — Я временно вынужден покинуть это собрание. Ко входу на четвёртый уровень прибыли наши бойцы с остатками Ефимовых, и, как вы знаете, среди них, к счастью, выжившей оказалась моя подруга и участник руки. Так что будет свинством, если я лично не выйду и не встречу её, тем более что в рейд вы, господа, меня просто не отпустили.

— Иди, Антон, — кивнула Ольга Васильевна, которая в её новом статусе на этой встрече была старшей… после меня, конечно, как хозяина всего, что принадлежит клану Бажовых. — А мы покуда поговорим с Катенькой. Нам уже сейчас нужно начинать прикидывать и составлять общую концепцию как преодоления нынешнего кризиса, так и общего дальнейшего развития полиса. И помочь мне в этом может только она. Сам видишь, что творится.

Я кивнул и улыбнувшись проводившей меня взглядом девушке, быстро вышел из зала, сопровождаемый пристроившейся сзади с левого плеча Леной. Вот не знаю почему, но раздражала меня эта привычка почти всех Бажовых с боевым опытом, когда мы идём вместе, всегда, даже если мы разговариваем, отставать на шаг и маячить в уголке левого глаза.

Нет, я понимаю, что нас тоже так обучали на первом курсе, когда рассказывали о сопровождении охраняемого высокопоставленного лица на соответствующей миссии, в случае, когда ты остался единственным из активных чародеев. Но… Уроборос! Дома-то можно так не делать!

Выйдя в коридор и добравшись до лифтов, мы спустились на этаж холла четвёртого уровня и оказались там как раз в тот самый момент, когда туда вводили выживших красноволосых. Оборванные, уставшие и израненные люди после длинной и тяжёлой дороги с трудом двигали ноги, в то время как многие наши бойцы несли на руках детей и тех, кто по той или иной причине просто не мог уже передвигаться.

Особенно среди Ефимовых выделялась довольно высокая девушка, с хмурым лицом и очень злыми, но какими-то потухшими глазами. Она явно была чародейкой и, судя по тому, как к ней относились остальные, возглавляла эвакуацию. Вот только сейчас девушка прибывала в каком-то отрешенном состоянии… словно просто находилась здесь, в то время как мыслями и душой пребывала где-то ещё.

Стоило нам выйти в холл, как буквально сразу же ко мне метнулось знакомое красное пятно. Поймав и приобняв прижавшуюся Нину, я благодарно кивнул улыбнувшемуся мне гвардейцу из младшего офицерского состава, кажется, его звали Василий. После чего повёл девушку обратно к лифтам.

Сейчас я ничего не говорил, не соболезновал и уж тем более не спрашивал, как она. Держится ли или ещё какую благообразную ерунду. По себе помню, после смерти родителей, да и после трагедии с Хельгой, последнее, чего мне хотелось, так это чужого сочувствия или правильных, но пустых в данный момент слов.

Для разговора и всего прочего придёт время, когда буря в душе у человека уляжется. Сейчас же ей просто нужно, чтобы кто-нибудь побыл рядом и, наоборот, выслушал, если ей вдруг захочется что-то сказать. От остальных же Ефимовых я её увёл по той причине, что один их вид в данный момент должен был причинять Нине почти физическую боль, буквально напоминая о том, что к прошлому уже не вернуться и теперь придётся смириться с тем, что произошло, и жить дальше.

Помочь же им сейчас она была просто не в состоянии, потому как ей самой требовалась помощь и забота. К тому же и я, и, главное, она прекрасно понимали, что обо всех Ефимовых немедленно позаботятся мои люди. Накормят, напоят и разместят тех, с кем всё в порядке. Отправят в госпиталь раненых, а вот красноволосой чародейкой, скорее всего, придётся заняться хранительницам очага. Потому как там явно на лицо была сильнейшая психологическая травма, полученная к тому же совсем недавно.

Поднявшись на следующий этаж, я привёл девушку в расположенный там малый чаровничий пункт, в котором ей дали успокоительное, быстренько осмотрели на предмет травм и проклятий, а также на месте вылечили огромный синяк на пол-лица. На мой вопрос, хочет ли она чего-нибудь поесть или выпить, девушка только отрицательно покачала головой, ещё сильнее ухватившись за мою куртку. Словно боялась, что я куда-то исчезну…

Кивнув, я медленно повёл её на один из гостевых этажей, заодно послав вперёд Лену с просьбой распорядиться, чтобы Нине приготовили комнату. К тому моменту, когда мы поднялись, всё уже было организовано и там же меня, к удивлению, ждала Катерина.

Вместе с Леной девушки помогли Нине раздеться, а так как она просила меня не уходить, я при этом присутствовал, но галантно, словно самый настоящий витязь, отвернулся. А затем, когда девушки тихо вышли, ещё довольно долго сидел возле её кровати, в то время как она держала меня за руку, покуда наконец усталость и принятое лекторство не взяли верх и она не уснула. Только после этого, осторожно вынув свою ладонь из сжимающих её пальчиков, я ушёл, тихо притворив за собой дверь.

— Лена, — почти шёпотом сказал я, повернувшись к ожидавшей меня девушке. — Присмотри за ней, пожалуйста. Чтобы она не проснулась в незнакомом месте в одиночку и не запаниковала. Если позовёт меня, немедленно сообщи, я сейчас попрошу, чтобы тебе прислали «колотушку». А мне нужно вернуться на Совет.

«Тень» кивнула и почти бесшумно скользнула в комнату, в то время как я с пристроившейся рядом княжной направился обратно к лифтам.

— Знаешь… — задумчиво произнесла Катерина, у которой просто из-за происхождения не было дурацкой привычки вставать рядом со мною в позицию охранения, а потому она просто шла рядом. — Я думала, что это мне в первый день было плохо… Но чтобы так!

— Разные люди, разные ситуации, — пожал я плечами, — то, что ты так не переживала, думаю, вовсе не значит, что ты меньше любила своих родителей или что-то подобное. Просто, как я понял, помимо всего случившегося, сами условия побега у них были… ну очень трудными. Но… Она сильная девушка. Так что я думаю, что с ней всё будет в порядке.