Война на Тихом океане

Денлингер Сазерленд; Гери Чарльз Б.

Война на Тихом океане

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Из предисловия: "Война на Тихом океане" - книга о будущей войне. Авторы Денлингер и Гери на фоне повествования о подготовке к предстоящей схватке между американским и японским военными флотами знакомят читателя с основными тактико-техническими элементами современных классов кораблей. Основной интерес книги заключается в том, что понятие об устройстве корабля, боевой организации и тактике преподносятся ими в увлекательной художественной форме, так, что читатель, даже не моряк, получит яркое представление об этом сложном комплексе вопросов. Кроме того, в книге дан обстоятельный разбор и оценка флотов США и Японии, а также подробно рассматриваются географические элементы театра Тихого океана и анализируются различные стратегические варианты возможной войны между США и Японией. [...] Книга написана в 1936 году. В нашем издании она подверглась некоторому сокращению. Многие прогнозы Денлингера и Гери уже с первых шагов войны между японскими хищниками и героическим китайским народом оказались несостоятельными... Несмотря на то, что книга издается [в СССР] только в 1939 г., она будет весьма полезной и рекомендуется для всего начальствующего состава РКВМФ и РККА, курсантов и краснофлотцев, а также для широкого круга граждан, желающих ознакомиться ближе с вопросами флота и морской войны.

Содержание

Предисловие

Часть первая. Мяч

I. Вступление

П. Корабли флота

III. Задачи флота

IV. Линейные корабля

V. Крейсеры и эскадренные миноносцы

VI. Подводные лодки и вспомогательные корабли

VII. Крылья флота

VIII. Флот

IX. Тыл флота

X. Личный состав

Часть вторая. Поле

XI. Географические элементы

XII. Политические элементы

XIII. Социальные и психологические элементы

XIV. Экономические элементы

XV. Характер конфликта

XVI. Стратегия и стратегические варианты

Часть третья. Игра

XVII. Война. Первая фаза кампании

XVIII. Война. Вторая фаза кампании

XIX. Окончание кампании

Примечания

От издательства

"Война на Тихом океане" - книга о будущей войне. Авторы Денлингер и Гери на фоне повествования о подготовке к предстоящей схватке между американским и японским военными флотами знакомят читателя с основными тактико-техническими элементами современных классов кораблей. Основной интерес книги заключается в том, что понятие об устройстве корабля, боевой организации и тактике преподносятся ими в увлекательной художественной форме, так, что читатель, даже не моряк, получит яркое представление об этом сложном комплексе вопросов. Кроме того, в книге дан обстоятельный разбор и оценка флотов США и Японии, а также подробно рассматриваются географические элементы театра Тихого океана и анализируются различные стратегические варианты возможной войны между США и Японией.

При наличии положительных качеств книги не надо забывать, что ее авторы буржуазные публицисты, разбирающие тихоокеанскую проблему с позиции американского империализма. Они рассматривают все вопросы оторванно от конкретной обстановки начавшейся второй империалистической войны и наличия на Тихом океане могучей мировой державы - Союза Советских Социалистических Республик.

Для нашего читателя также бросается в глаза стремление Денлингера и Гери во что бы то ни стало оторвать жизнь личного состава на кораблях от общих социально-экономических условий страны. Явно нелепым выступает их толкование об особом "мирке" военных моряков, управляемых особыми "законами". Авторы в своих рассуждениях настолько увлекаются, что, впадая в своеобразный "анимизм", готовы даже одухотворять корабли. Наш читатель знает также и то, что жизнь матроса империалистического флота США вовсе не так "прекрасна", как она расписывается радужными красками Денлингера и Гери.

Книга написана в 1936 году. В нашем издании она подверглась некоторому сокращению. Многие прогнозы Денлингера и Гери уже с первых шагов войны между японскими хищниками и героическим китайским народом оказались несостоятельными. Дальнейшее развертывание второй империалистической войны вносит в поставленные ими вопросы еще большие коррективы. Все это обязывает читателя подходить сугубо критически к изложенному материалу, в чем некоторую помощь окажут подстрочные примечания редактора.

Несмотря на то, что книга издается только в 1939 г., она будет весьма полезной и рекомендуется для всего начальствующего состава РКВМФ и РККА, курсантов и краснофлотцев, а также для широкого круга граждан, желающих ознакомиться ближе с вопросами флота и морской войны.

Часть первая.

Мяч

I. Вступление

Современный военный корабль прекрасен. Он прекрасен той целеустремленной красотой, которая присуща беговой лошади, паровозу, самолету-истребителю; так же, как и они, корабль предназначен для одной единственной цели. Когда видишь стоящий в порту тяжелый крейсер, обводы{1} которого похожи на обводы яхты, - понимаешь, что сожаления об ушедших днях; парусного флота являются пустой ностальгической{2} болтовней. Корабль прекрасен и сложен. Он требует от тех, кто обслуживает его, таких знаний и сосредоточенности, каких не знали в те времена, когда на деревянных кораблях плавали стальные люди.

До самого последнего времени это прекрасное и сложное творение очень мало интересовало пацифистов или джингоистов{3} (чьи диаметрально-противоположные интересы сосредоточивались в то время целиком на суше) и даже рядового гражданина, из которого выжимают налоги для постройки этого корабля. И это вполне естественно, ибо о флотах, кораблях и их личном составе обычно забывают до тех пор, пока не наступает момент, когда они могут пригодиться. Тогда пацифисты ужасаются, что эти корабли вообще существуют, джингоисты кричат, требуя постройки еще новых кораблей. а рядовой гражданин, который знает о кораблях так же много или так же мало, как и все эти крикуны, хочет что-нибудь узнать о флоте.

Таким образом, граждане быстро переходят от общих и субъективных толков о войне и ее возможности к специфическим и объективным разговорам о флоте. И они отправляются на корабли, стоящие в гаванях, топчутся на них, расспрашивают, обсуждают стратегические проблемы и выказывают, в большей или меньшей степени, Энтузиазм и... совершенно удивительное невежество. Так, например, летом 1934 г., когда флот США, возвращаясь с маневров в Караибское море, посетил порты восточного побережья, - более миллиона жителей Нью-Йорка переполнили шлюпки и отправились на линейные корабли, стоящие в устье Гудзона.

Все это, конечно, очень хорошо, но беда в том, что штатский человек может легко пробыть около часа на палубе линкора, предоставленного для осмотра, и уехать домой, твердо уверенный в той, что башня, это - "склад, куда они складывают большие пушки". И если он заглянет для справки в труду некоторых авторов, он обнаружит, что эти авторы писали свои книги, предполагая, что рядовой гражданин знает все необходимое о флоте (чего он, обычно, не знает), а заглянув в работы некоторых других авторов, он очутится в вихре кровавых и невероятных приключений, завершающихся, возможно, сверхъестественным захватом всего Тихого океана этими ужасными людишками из Японии. И все-таки он узнает очень немного относительно этой башни, ничего относительно настоящих морских операций и еще меньше относительно специфических проблем, с которыми встретится его флот во время войны.

Авторы мотивировали свое решение связать рассуждение о нашем флоте с беспристрастным разбором тех проблем, с которыми он встретится на Тихом океане, следующими двумя основными соображениями. Во-первых, уместностью обрисовать флот, который является наименее статической из всех созданных человеком организаций на фоне его деятельности; во-вторых, тем фактом, что пренебрежение этими проблемами означало бы пренебрежение как раз теми факторами, которые оправдывают существование флота.

Ни один реалист - будь он пацифист или сторонник "большого флота" - не может не знать, что мир, - а не только США или Япония, - опять занят мыслями о вооружениях и о международных конфликтах и что для США эта проблема связана с морскими силами, с возможным театром военных действий на Тихом океане.

Ни одно название не содержит столько иронии, как то, которое Бальбоа{4} дал огромной водной площади, раскинувшейся перед ним, когда он стоял на одной из горных вершин Панамы. Великие мореплаватели - Магеллан, Кук, Беринг, Тасман{5} - быстро познакомились со свирепостью ее штормов и с воинственностью обитателей ее островов. Эти воды, по словам Теодора Рузвельта{6}, - содержат в себе тайну судьбы американского народа. Сегодня эти воды омывают белых и желтых, коричневых и черных, и на огромной площади их, прерываемой через тысячи миль остроконечными атоллами{7}, вздымаются валы, несущиеся по пустынным водам к далекой Азии.

И вполне возможно, что этот безбрежный океан станет огромной ареной самой ужасной борьбы.

Преследуя двойную задачу - написать о флоте и о кризисе, с которым флоту придется столкнуться на этом океане (на восточных берегах которого этот кризис уже налицо), - авторы пытались минимально касаться техники, объясняя насколько возможно проще и яснее те технические данные, без которых было невозможно обойтись. За исключением нескольких необходимых ссылок, они занимались только морскими силами современной эпохи. Для тех лиц, которые пожелают поплавать на галерах{8} и триремах{9} или проследить отказ от дерева в пользу железа и от железа - в пользу стали, имеются целые библиотеки.

В настоящее время корабли флотов всего мира находятся в состоянии боевой готовности{10}. По ночам сталелитейные заводы ярко освещены, а днем на судостроительных верфях великих держав стучат пневматические молотки и жужжат подъемники. Япония покончила с договорами; Англия концентрирует свои силы в Средиземном море и заканчивает свою огромную Сингапурскую базу; Германия лихорадочно вооружается; Франция боится; Италия настроена агрессивно; Америка начала выполнение программы замещения. В один прекрасный день все это здание мира, конечно, развалится. Где? На каком океане? Только завтра может ответить на это.

В этой книге, однако, мы в основном касаемся только личного состава, кораблей и проблем флота США и имперского японского флота; как было бы безумием утверждать, что война с Японией неизбежна, так, равным образом, было бы безумием отрицать, что такая война возможна. Американец, возвращающийся домой со своей работы в конторе, на фабрике или на поле, видит зарево европейских и азиатских печей, в которых накаливаются зловещие бруски металла, и искры взлетают к небесам, когда паровые молоты куют тела орудий. Если он взглянет вверх, он увидит, что и его небеса замараны такими же зловещими пятнами: мы тоже хотим более новых, более огромных, более смертоносных пушек.

Все это очень неприятно, но все это очень мало трогает рядового гражданина, спешащего домой пообедать. Самое большее, если он расценит все это, как нечто не относящееся лично к нему, и снова обратит свои мысли к приобретениям сегодняшнего дня в к честолюбивым замыслам завтрашнего. И тут он ужасно ошибается, ибо, когда эти болванки будут откованы и затем превратятся в орудия, а эти орудия начнут греметь, - то кто будет обслуживать их?

А теперь, прежде чем мы пустимся в плавание с флотом и в изучение проблем, связанных с войной между США и Японией, будет полезно коротко отметить три парадокса, существующих в наших отношениях с империей.

1. Это США при помощи орудий кораблей Перри{11} в заливе Йеддо, в 1856 г., открыли Японию миру и поставили ее перед проблемами, которые лежат в основе всех ее конфликтов с нами.

2. США с самого своего возникновения проявляли врожденный страх перед всякими обязательствами и связями в Европе, они не поколебались, однако, распространить свои интересы на Азию и связать себя различными способами на континенте, с которым ее культурные, этические и экономические связи были и являются несравненно менее важными.

3. США в дни их так называемой "грабительской юности"{12} захватили либо силой оружия, либо экономическим нажимом, либо путем весьма сомнительной "покупки" почти каждый метр своей территории (как в метрополии, так и в колониях); они односторонне оставили за собой право запрещать всякое вторжение европейских и азиатских народов в обе Америки; однако теперь, в своем зрелом возрасте, они стали удивительно нравственной державой и оспаривают право Японии действовать аналогичными методами на азиатском материке.

Отныне мы больше не будем заниматься ни причинами возможной войны между США и Японией, ни правовыми или моральными оправданиями этой войны, ни анализом правильности (с моральной и технической стороны) современной экономической и морской политики обеих стран. Мы займемся только изучением этой политики и установлением, какое влияние она окажет на течение или исход этой войны. Вряд ли необходимо говорить, что, рисуя в следующих главах картину флота в действии, мы исходили из фактического состояния морских, политических, экономических, социальных и географических условий.

Довольно вступлений. Достаточно вопросов - почему и отчего. Будем брать факты, как они есть, а сами выйдем в море, где, к счастью, мы можем встретить содружество братьев. Вот они идут с юго-востока, на горизонте корабли флота...

II. Корабли флота

Их появление - достойно кисти художника, и они по красоте, обособленности и спокойной угрозе под стать этому величайшему океану. Корабли флота! Они появляются на пустынном юго-восточном горизонте, как по мановению волшебной палочки. Сначала облачко дыма, такое маленькое, что глазами, вооруженными биноклем, уверенно ищешь грубый корпус одинокого трампера{13}, а затем появляется стеньга{14}, совсем не похожая на стеньги коммерческих пароходов, а теперь, в правой стороне поля зрения бинокля, верхние надстройки другого корабля.

Проведите бинокль вдоль горизонта, там, где небо тропиков растворяется в отраженной лазури тихоокеанских валов. Еще один корабль, и еще, и еще. Еще несколько мгновений - и кажется, что линия серых кораблей протянулась через 8 румбов компаса{15} от юго-востока до юго-запада, заполняя дисциплинированным хаосом движения то, что только что являлось бесконечной пустотой. Теперь все они видны: огромные тяжелые крейсеры разрезают своими наклонными носами воду всего в нескольких милях{16} впереди остальных судов. Раскинувшись веером к востоку и к западу от них, идут подводные лодки, а за ними солидно плывет по воде огромный корпус авианосца, конвоируемый толпой сердитых с виду эсминцев.

Далее - бригада легких крейсеров, и солнце ярко играет на их 152-мм орудиях, заключенных в башни. Еще легкие крейсеры и эсминцы, потом второй авианосец, а затем линкоры, двигающиеся с величественной грацией, как и полагается амазонкам{17} в броне, за которыми - последнее и решительное слово. По обеим сторонам их идут новые и новые бригады крейсеров и эсминцев, и, наконец, далеко позади линкоров, но все-таки ясно видимые, пыхтят вспомогательные суда: плавучие мастерские, нефтяники, корабли со снабжением и госпитальные суда.

Сто пятьдесят кораблей - и кто знает, для чего это все! Шесть самолетов, только что выпущенные с ближайшего авианосца и уже кажущиеся простыми точками на небе, летят прямо вперед, на север, как будто они твердо знают, что им делать. Корабли же идут разными курсами, и зрителю кажется, что они не знают своих задач. Подводные лодки и тяжелые крейсеры идут на север, 6 легких крейсеров повернули на запад и увеличили свою скорость, по меньшей мере, до 25 узлов{18}; - до них, вероятно, около 15 км, но каскады воды, вздымаемые их носами, видны ясно. Дивизионы эсминцев, которые, по началу, были, примерно, в 10 км к юго-востоку и шли на север, теперь повернулись на 180° и несутся к югу, покачиваясь на валах. Линкоры, еще недавно двигавшиеся строем кильватера на север, теперь одновременно повернули к западу, и идут строем фронта{19}. А вспомогательные суда - в 15 - 20 км позади - изменили курс к востоку.

Все это продолжается в течение короткого промежутка времени, когда кажется, что все пришло в безнадежное смятение, что это - огромное сборище кораблей, бесцельно двигающихся туда и сюда по водной равнине. Но вот, внезапно, обнаруживается план и намерение командующего: корабли вступают точно на свои места, и флот идет на запад. Тяжелые крейсеры, которые были в авангарде, теперь, сопровождаемые авианосцем, несколькими эсминцами и подводными лодками, вытянулись вдоль горизонта к северо-западу; легкие крейсеры заняли их место в авангарде, имея по обеим сторонам другие эсминцы, и находятся далеко к западу - корпуса{20} передних кораблей уже ушли за горизонт. Линкоры методически двигаются в направлении захода солнца, охраняемые с севера тяжелыми крейсерами и эсминцами, а с юга - эсминцами и авианосцем; а еще дальше к юго-востоку другие эсминцы, как овчарки на лугу, согнали вместе вспомогательные суда и образовали вокруг них охранение.

Снова порядок из очевидного беспорядка, снова смысл в том, что по началу казалось бессмысленным: 150 кораблей действуют как сплоченное целое под руководством одного разума и при искрением сотрудничестве 150 тысяч человек. Основа всего - и для корабля, и для бригады, и для эскадры, и для флота - заключается в том, что каждый работает при помощи других и с другими и все целиком посвятили себя своим обязанностям.

Корабль (до известной степени, каждый корабль, но главным образом, военный корабль) - больше, чем сталь и турбины, больше, чем что-либо другое из того, что создано гением человека; не единым хлебом он живет, двигается и существует. Каждый его шпангоут и каждый его пиллерс{21} пропитан добрым или злым духом, который создает из корабля либо слаженный, упорно работающий организм, либо - "сумасшедший дом", как это называется на флоте. И то, что моряки говорят о своем корабле, как о чем-то имеющем свои особые свойства, разговаривают с ним, ожидают и получаю" от него ответы, которые они понимают и ценят, - имеет свой смысл. "Для блага корабля" - не пустая фраза.

Здесь, в стальных стенах живого корабля, существует свой, отличный от остального мира, мирок. Личный состав этого корабля работает и веселится, ест и спит среди несметного числа высоко; технических устройств; он является хозяином наиболее сложных механизмов, какие только могла изобрести наука, механизмов, предназначенных для ускорения разрушения. Личный состав этого корабля подчиняется странным законам и странным обычаям, которые являются наследием столетий мореплавания; и в то же время, он владеет различного рода знаниями, неизвестными его предкам, которые дрались на крепких деревянных фрегатах. Ибо современный флот составлен из многих различных классов кораблей, каждый из которых имеет свое назначение и наделен теми особенностями, которые соответствуют этому назначению. Равным образом, каждый корабль управляется людьми, прошедшими различное обучение; каждый из этих людей имеет свое назначение и обычно является прекрасным специалистом в своем деле. И весь личный состав каждого корабля объединен в единый коллектив для совместных действий на корабле, а все корабли объединены в единое целое для совместных действий флота.

Совместные действия флота. В подготовке к этому дню плавание и маневры следуют один за другим в бесконечном продолжении тренировки. Сухопутные люди часто называют маневры "адмиральским спортом"; если они являются спортом, тогда и война в целом является спортом. Надо признать, что она имеет аналогию со спортом, но тут шутки мало уместны.

* * *

Флот разделился для примерного боя. С покрытых сочной зеленью Гавайских островов{22} выходит, обходя "Бриллиантовую Голову" и оставляя вершину Мауна-Лоа- к юго-западу, "серый" флот: авианосцы "Лексингтон" и "Рэнджер" и тяжелые крейсеры, эсминцы и подводные лодки разведочной эскадры{23}. Командующий эскадрой вице-адмирал, находясь на своем флагманском корабле, (10000-тонном вашингтонском{24} крейсере "Иидианополис", посылает (пока еще для радио не введено молчание) длинное послание командиру своих крейсеров, находящемуся на крейсере "Чикаго".

Объектом атаки является боевой, "синий" флот, находящийся еще за тысячи километров. Этот флот значительно более мощный, чем "серый" флот, и составленный из могучих линкоров, предшествуемых и окруженных по сторонам авианосцем "Саратога", легкими крейсерами и дивизионами быстрых эсминцев, тихоходнее "серого" флота и, кроме того, обременен дополнительной задачей защиты, ибо позади стальной стены его колонн находятся беззащитные вспомогательные суда.

Флагманским кораблем "синего" флота является линкор "Калифорния", на котором находится адмирал, командующий боевой эскадрой, или сокращенно "Комбатфор"{25}, - а в просторном стальном помещении на линкоре "Пенсильвания" склонился над картами и донесениями сам "Кинкас"{26} (главнокомандующий флотом США), являющийся главным посредником.

Для этих адмиралов маневры, или "военные игры", как их называют в просторечии, являются задачами, которые решаются согласно твердо установленным правилам и доктринам. Пешками в этой игре являются 150 кораблей общим водоизмещением больше чем 800 000 т и с 150-тысячным личным составом, а доской - огромные океанские пространства.

Час за часом, по мере того как враждебные флоты медленно сближаются, наблюдатели на боевых марсах и на мостиках{27} и летчики-наблюдатели на высланных вперед разведчиках напрягают свое зрение, наблюдая горизонт, в то время как штабные офицеры на флагманских кораблях "противников" наносят на карты странные иероглифы. Везде - в орудийных башнях и погребах линкора, у торпедных аппаратов эсминцев, в центральном посту подводной лодки, на полетных палубах авианосцев - везде человеческий элемент этих гигантских механизмов ожидает момента исполнить свою роль, ожидает так нетерпеливо, как будто участвует в настоящей войне, и ожидает молчаливо. Даже малейшее колебание радиоволн не тревожит эфира. Все эти корабли поглотила таинственная безбрежность Тихого океана; даже морское министерство не знает, где они находятся.

Рассвет наступает рано в этих широтах; но было еще темно, когда на утро третьих суток летчики, назначенные в утреннюю разведку, с заспанными лицами собрались в штурманских рубках авианосцев выпить чашку чая и выкурить папиросу, пока на полетных палубах механики прогревали моторы. Едва посветлел восток, самолеты с шумом взлетают вверх, и над Тихим океаном вновь воцаряется тишина. Но не надолго. Как только океан озарился восходящим солнцем, молчание было нарушено переданным по радио с одного из высланных с "Саратоги" самолетов зашифрованным односложным донесением, означавшим "соприкосновение". Немедленно вслед за этим последовало другое, сообщающее силы и диспозицию "серого" флота.

Штаб "Комбатфора" мгновенно приведен в действие. Эфир пришел в движение, "Комкрубатфору" (командующий крейсерами боевого флота) и "Комдисронам" (командирам дивизионов эсминцев) приказано выслать завесы охранения: "Комэйрону" (командиру авиаэскадры отряда) приказано немедленно произвести бомбометание и торпедометание на "серых". "Комбатдиву" (командиру дивизиона линкоров) приказано построить свои корабли в боевой порядок.

Немедленно на всех кораблях зазвучали колокола боевой тревоги; офицеры и матросы выскакивают из коек к своим местам по боевой тревоге. Линкоры и крейсеры выбрасывают катапультами самолеты-корректировщики, а артиллерийские офицеры спешно производят свои баллистические расчеты.

Тем временем в шифровальных каютах обоих флотов шифровальщики обливаются потом, занятые не только расшифровкой кодированных донесений от своих кораблей и соединений, но также попытками понять смысл сообщений, пойманных путем подстройки своих радиоприемников на волну противника. Успех в этом деле может означать победу, даже если эта победа нарушит заранее установленный план маневров.

Но теперь, точно установив на своей карте местонахождение противника, адмирал "синих" отдает приказание атаковать. "Синие" крейсеры вступают в бой, поддержанные эсминцами, которые отважно несутся вперед. "Серые" подводные лодки погружаются под перископ и маневрируют, чтобы атаковать караван вспомогательных судов "синих". Тяжелые крейсеры "серых" отгоняют более легкие корабли 'завесы "синих", а с палуб авианосцев вылетают авиаотряды, бешено торопясь завладеть господством в воздухе.

Примерный бой разгорается. "Серые" эсминцы атаковали главные силы "противника", причем торпедисты выполняют свои обязанности так, как будто это настоящий бой; только из смертоносных торпед вынуто их жало - запальный стакан. "Синие" линкоры открыли огонь по "серым" крейсерам, наполовину скрытым за западным горизонтом. На различных кораблях обоих флотов командиры вскрывают в назначенное время запечатанные конверты. В них находятся инструкции, указывающие, какие условные повреждения получили их корабли. Командир флагманского корабля разведочной эскадры, например, обнаруживает, что его радио сбито. Немедленно же выключается радио. Теперь флагманский корабль не в состоянии передать распоряжений другим кораблям флота, кроме как средствами визуальной связи{28}. Что делать? Либо флагманский корабль должен приблизиться к какому-нибудь другому кораблю и передать ему путем сигнализации свои сообщения для дальнейшей передачи их по радио, либо надо немедленно установить запасную радиоаппаратуру.

Почти все возможные условия боевой обстановки, включая уборку раненых и убитых, разыгрываются во время этого столкновения.

На каждом корабле имеется по одному офицеру, который не разделяет общего возбуждения и наблюдает с тщательно-соблюдаемой беспристрастностью, как реагирует корабль во всех этих критических обстоятельствах. Это посредник корабля, один из той группы посредников, которые должны доложить "Кинкасу" свои наблюдения. "Кипкас" и его помощники решают - победил ли корабль или оказался побежденным, потонул ли он или только подбит. Когда задачи маневров решены, "Кинкас" докладывает Вашингтону, и его доклад становится материалом для обсуждения в Генеральном штабе и для "критики" флота.

Просто удивительно, но эти тактические упражнения обходятся почти без реальных несчастных случаев, что является прямым доказательством большой натренированности и умения офицеров и матросов вести свои стальные корабли через все сложные и быстротечные маневренные эпизоды - к бою. Довольно часто за кормой какого-нибудь эсминца, рыскающего ночью в море, вдруг появляется огромный вал белой пены в тот момент, когда эсминец внезапно дает полный ход назад, уклоняясь от грозящей опасности; но фактические столкновения бывают редко, так же, как редки повреждения при стрельбах по щитам. Недаром богом моряка является умение.

III. Задачи флота

Когда флот США сосредоточивается в Тихом океане, когда боевые эскадры Англии стоят в готовности в Средиземном море, тогда, несмотря на то, что не произведено ни одного выстрела, флоты выполняют свое назначение. Армии находятся дома, но морские часовые стоят на постах. Многие очевидные дипломатические победы в той бескровной войне, никогда не прекращающейся, обязаны большим серым кораблям, мирно патрулирующим в тех или "них опасных зонах.

Морской флот составляет часть вооруженных сил государства, а всем известно, что вооруженные силы являются средством верховной власти для продолжения национальной политики иными - не мирными - путями. Природа этих вооруженных сил не изменяется оттого, что правительства, поддерживая официально мирные отношения, часто используют эти силы для таких действий, которые, ради смягчения выражения, называются "моральным воздействием". Так как сила остается последней мерой воздействия гражданского закона и правительства, то, конечно, назначение этих вооруженных сил заключается в применении силы.

В каждом государстве (за исключением чисто континентальных стран), вооруженные силы состоят из армии и флота, предназначенных действовать соответственно на суше и на море. Возможно, что когда-нибудь и авиация также приобретет бесспорно независимым характер. Сегодня же, по крайней мере и в США, и в Японии, авиация все еще рассматривается как вспомогательное средство армии и флота.

Вопрос, что является более важным - армия или флот, решается каждой страной самостоятельно в зависимости от ее политического, экономического и географического положения. С одной стороны, имеется огромная континентальная держава, с небольшими заморскими владениями или вовсе без них, но с растянутыми сухопутными границами, отделяющими ее от вероятных противников; здесь армия, очевидно, имеет решающее значение. Такой страной является Советский Союз{29}. С другой стороны, имеются островные государства, экономически зависимые от других стран и обычно имеющие владения или интересы вне метрополии. Их единственной границей является соленая вода, а море представляет единственное средство сообщения с их владениями, единственное средство получения продуктов, необходимых для существования, единственный (кроме воздуха) путь, который может быть использован в целях войны. Для таких стран, столь же очевидно, решающее значение имеет флот. К таким странам относятся Англия и Япония. Между этими крайностями находятся другие страны, имеющие несчастье обладать и морскими и сухопутными границами. К таким странам относятся Франция, Италия, Германия; они принуждены содержать большие силы и на море и на суше, хотя в таких случаях двойной ответственности за целость границ армия почти всегда играет первенствующую роль.

С точки зрения обороны своих континентальных владений США занимают завидное положение. На суше наш южный сосед едва ли может представлять угрозу, а вообразить, что мы воюем с Канадой, можно только в состоянии галлюцинации. Со стороны моря мы удалены от Европы на 4 800 км, а от Азии на 8 000 км. Эти океанские барьеры являются в настоящее время (и всегда являлись) основной защитой нашего материка. Каждый из этих океанов требует содержания целого флота. Но это не изменяет того положения, что наши интересы не ограничиваются только континентом и что связь с нашими заокеанскими владениями (и соприкосновение с любым вероятным противником) должна осуществляться морским путем.

Таким образом, эта естественная защита является только дополнением к другому обстоятельству, которое диктуется природой и нашим положением, а именно, что нашей первой линией обороны, нашим основным оружием в войне и нашим последним ресурсом в международной политике является флот.

Когда суверенное государство решает использовать свой флот для проведения своей наступательной или оборонительной политики, - задачей флота становится осуществление или содействие в осуществлении капитуляции противника. Общий характер действий, которыми эта задача может быть выполнена, прост и с чисто морской точки зрения ничем не отличается от характера действий во времена галерного флота. Эти действия заключаются в лишении противника морской торговли, морских коммуникаций и безопасности его побережья. Эти задачи являются чисто наступательными и должны сопровождаться соответствующими оборонительными задачами, а именно: защитой своей торговли и своих коммуникаций, а также своего побережья от наступательных операций флота противника. В чисто морском смысле, страна, не имеющая океанской торговли, океанских коммуникаций или побережья, не может подвергаться давлению со стороны флота. Если же страна имеет их и для обеспечения своей экономической жизни должна рассчитывать на них, она может быть подвергнута давлению со стороны моря.

Морская война включает различные виды операций на сотнях различных фронтов, но все эти операции являются производными простых целей наступления и обороны. Для достижения этих целей флот приходит в соприкосновение с флотом противника, и происходят морские сражения между кораблями, дивизионами и целыми флотами. Флоты противников не ищут боевой встречи друг с другом только для того, чтобы подраться; победа или поражение сами по себе не имеют большого значения. Понимание этого факта необходимо для уяснения природы морской войны.

Корабли и флоты сражаются только потому, что любая цель (или все цели) может быть действительно достигнута только тогда, если флот противника предварительно уничтожен или обезврежен. Победа или поражение в бою важны только в отношении того эффекта, который они неизбежно окажут на эти цели. Эти принципы являлись основой морских кампаний и морской стратегии еще с того времени, когда афиняне своей победой в бою при Саламине (500 лет до нашей эры) отрезали морские коммуникации Ксеркса и принудили персов отойти через Геллеспонт{30} в Азию.

Составными частями морских вооруженных сил (которые и для США и для Японии являются основным орудием войны) являются корабли (включая воздушные силы), базы и личный состав. Все вместе они образуют ту пирамиду физической силы на море, которая называется морскими силами. Ни одна из этих частей не может быть исключена: слабость одной является слабостью всех, и сила слабейшей определяет силу всех. Без баз корабли будут неподвижными; без кораблей базы будут бесполезными; и те, и другие будут негодными без достаточного для управления ими количества обученных людей.

Морские силы часто смешивают с морской мощью, а между тем, морские силы составляют только часть морской мощи. Под термином "морская мощь" понимается совокупность всех средств страны для ведения войны и поддержания своих интересов на море, обеспечения морских коммуникаций и поддержания влияния за границей. Морская мощь включает в себя, помимо морских сил, еще и торговый флот. В истинном значении слова морская мощь немыслима без наличия всех этих трех элементов, и исторически никогда не было великой морской державы, которая не обладала бы этими элементами. При отсутствии морских сил торговый флот исчезнет во время войны. Без торгового флота морским силам было бы негде искать вспомогательных судов и людских пополнений, а внешняя торговля страны и импорт предметов насущной необходимости были бы отданы на милость иностранных пароходов. Конечным испытанием морской мощи является возможность страны поддерживать в целости ее внешнюю торговлю и ее интересы при любой войне, которую ей придется вести. И хотя мы не интересуемся общей темой о морской мощи, мы коснемся той ее части, которая может быть вовлечена в войну с Японией.

Здесь, может быть, будет уместно затронуть еще один вопрос, поскольку от отношения к нему зависит уверенность или неуверенность в современной способности морских сил выполнить их старинную задачу ортодоксальным путем; это вопрос об устарелости морского оружия и роли авиации в будущей войне. Морская наука, так же как и естественные науки или военные науки, видимо, следует физическому закону Ньютона, что каждое действие вызывает равное противодействие. Морская наука, как и военная наука, представляет из себя постоянное единоборство между средствами защиты и наступательным оружием, причем ни одно из них не удерживает ведущей роли долго. Вводится новое оружие, которое, по всей видимости, делает бесполезными все и всякие защитные устройства на существующих кораблях. Лица, у которых нюх на сенсацию восполняет незнание истории, немедленно заявляют, что все флоты мира обречены. Проходит несколько лет, и искусство морских инженеров создает противодействующую защиту. Равновесие восстанавливается и удерживается до изобретения наступательного оружия нового вида. Так было с дальнобойными орудиями, миной заграждения, торпедой, подводными лодками. А теперь - с самолетами.

Когда будет писаться заключительная история авиации, ее истинное рождение можно будет отнести к XXI столетию, а ее теперешнюю деятельность можно будет охарактеризовать только как движение зародыша в яйце. Было бы крайне необдуманно пытаться предсказать конечные возможности авиации и теперь, когда в течение всего двух десятилетий первые непрочные "гробы" времен мировой войны превратились в несравнимо лучшие военные самолеты наших дней. Летчики самолетов первых периодов мировой войны сидели в них, словно верхом на лошади, носили шлемы мотоциклистов и рисковали жизнью каждый раз, когда поднимались в воздух. Самолеты, пошатываясь, пролетали над фронтом на высотах, не превышавших 1 000 - 2 000 м и со скоростями, значительно меньшими 150 км в час. Бомбардировщики - все эти Кодроны, Хандли-Пэйджи и др. - были громыхающими убийцами, тащившимися по воздуху так медленно, что представляли из себя прекрасный и беззащитный объект для преследования со стороны кого угодно; их пилоты при сбрасывании бомб проявляли больше нахальства, чем меткости. Контраст между этими самолетами и современными просто поразителен: теперь истребители имеют боевую скорость выше 400 км в час, а бомбардировщики могут поднимать тонны взрывчатых веществ и экипаж на невероятную высоту и покрывать огромные расстояния до возвращения на свои аэродромы.

И все-таки, какова бы ни была будущность авиации, утверждение, что она уже заменила тяжело вооруженные, и сильно забронированные надводные корабли, является ошибкой. Она даже не определила своего современного положения во флоте. Морские силы всего мира давно пытались применить самолет для работы на море, и если их прогресс сначала шел медленнее, чем на земле, то это происходило оттого, что задачи были более сложными. Теперь морская авиация составляет неразрывную и важную часть современного флота - настолько важную, что флот, который не имеет этого рода оружия, находится в крайне невыгодном положении. И все-таки про нее нельзя сказать, что она является чем-то большим, чем оружие. Мы определяем место морской авиации во флоте исключительно на основе ее достоинств и недостатков, учитывая до пределов ее возможности.

Факторы, ограничивающие использование морской авиации в настоящее время, крайне просты. Это, во-первых, погода. Пока морская авиация будет практически зависеть от погоды, - она в этом отношении будет уступать надводным кораблям. Во-вторых, - район действия. Пока самолеты не смогут оставаться в воздухе продолжительное время, покрывать от 15 до 25 тысяч км без пополнения горючим или другими запасами и в то же время выполнять свои наступательные задачи, как это делают надводные корабли, - до тех пор они в этом отношении будут уступать надводным кораблям. В-третьих, наступательная способность. Пока самолеты не будут иметь такого вооружения, которое позволяло бы им систематически, эффективно и продолжительное время вести бой с надводными кораблями, а не рассчитывать только на одно случайное попадание, - до тех пор авиация в этом отношении будет уступать надводным кораблям. В-четвертых, - оборонительная способность. Только тогда, когда самолеты смогут защитить себя от наступательного оружия надводных кораблей, только тогда, когда их будет невозможно сбить случайным попаданием шрапнели, только тогда, когда они смогут выдерживать повреждения так же хорошо, как и наносить их, - только тогда они не будут уступать надводным кораблям. И, наконец, двигательная сила и устойчивость. Пока источник двигательной силы самолетов не будет таким же надежным, каким он является на кораблях, и пока отказ мотора во время войны не будет означать почти верной гибели самолета, как это имеет место теперь, - до тех пор самолеты будут в этом отношении уступать надводным кораблям.

Нашими наиболее падкими на сенсацию журналистами написано очень много глупостей относительно роли авиации в будущей войне. Каждому известны предсказания о том, что целые города будут уничтожаться бомбардировщиками, прилетевшими из-за океана. И все же совершенно очевидно, что отряд бомбардировщиков противника, невероятным образом добравшийся до Нью-Йорка, не будет растрачивать запас своих бомб на бомбардировку населенных районов, а обратит свое внимание на железнодорожные депо, пристани и заводы. Если самолет сбросит бомбу на улицы Челси, то это произойдет совершенно случайно и только потому, что он промахнулся, пытаясь бомбардировать доки на реке Гудзон. Это, конечно, может легко случиться, так как даже лучший бомбардировщик неизбежно дает большой процент промахов{31}. Современные зенитные орудия (значительно улучшенные со времени войны) заставят самолет идти на большой высоте и все же попытаются сбить его. Он не в состоянии кружиться на одном месте, не в состоянии точно определить свою скорость относительно земли, а его цель, если даже она занимает 1/2 кв. км, кажется невероятно маленькой. Орудия будут сильно мешать ему. Это уже не хлопушки образцов 1914 - 1918 гг. Чрезвычайно точные дальномер ловят и уже не выпускают цели. Четырехорудийная батарея, связанная синхронно с дальномером{32}, может выпустить 100 разрывных снарядов в минуту на очень большую высоту. Имеется полная вероятность того, что эти орудия поразят мистера Бомбардировщика в течение нескольких секунд, если он будет идти на средних высотах. Летчик, который окажется настолько храбрым или глупым, чтобы лететь на малых высотах, встретится, к своему неудовольствию, с современными зенитными пулеметами. Это прекрасное и мощное оружие, установленное на надводных кораблях, дает в минуту 300 попаданий в мишень, буксируемую на высоте 300 м.

Перед каждым бомбардировщиком неизбежно стоит следующая дилемма: если он наберет большую высоту, чтобы лететь вне досягаемости зенитных орудий, он будет находиться слишком высоко для того, чтобы рассчитывать на какую-либо точность попаданий (если только его целью не является весь город в целом); а если он снизится для того, чтобы обеспечить точность попаданий, он попадет в крайне опасную зону орудийного огня.

Возбуждение, вызываемое сознанием опасности операции, редко способствует продуктивности действий, и поэтому можно только пожалеть незадачливых греков, которые несколько дней тщетно пытались поразить восставший крейсер "Аверов" во время недавней греческой революции; можно посочувствовать также и "удалым" японским летчикам, которые добились сравнительно малых результатов в Шанхае. Но даже в спокойной обстановке опыта с пароходом "Маунт Шаста" нашим собственным армейским бомбардировщикам удалось дать только 2 попадания из 38 сброшенных бомб, и все-таки пароход не затонул.

Разрушительная сила авиационных бомб была, мягко выражаясь, немного преувеличена. Для того, чтобы причинить существенные повреждения заброшенному мосту через реку Пи-Ди (в Северной Каролине), понадобилась полутонная бомба. Бомбы меньших калибров (в 50, 150 и 250 кг) причинили сооружению очень мало вреда.

Не более эффективный результат дает самолет и в том случае, когда его бомбы содержат ОВ. Для того, чтобы покрыть площадь, размерами в 100 кв. м, требуется, в зависимости от обстановки, от 150 до 200 кг газа; при этом газ быстро рассеивается. Противогазы также теперь значительно более действительны, чем во время мировой войны; кроме того, при операции на море - налицо необходимость попасть в сравнительно небольшую, быстро двигающуюся цель с быстро двигающегося самолета.

Ради нашего будущего надо понять, что бомбардировщик по своему действию является не чем иным, как дальнобойным орудием с большей дальностью выстрела, в чем и выражается его единственное преимущество перед последним. Линейный корабль, вооруженный 406-мм артиллерией, может выбросить каждые 40 секунд или чаще 8V4 т снарядов на расстояние от 25 до 30 км, с большой точностью попадания. Пока снаряд находится в воздухе, он движется к цели со средней скоростью в 1 900 км в час; ему ничто не может помешать, и когда он выполнит свою задачу, ему не надо возвращаться обратно на корабль. С другой стороны, давайте рассмотрим! что получается, если одновременно с залпом линкора с палубы авианосца вылетает самый большой современный бомбардировщик.

Он двигается к цели со скоростью 320 км в час, неся 6 т бомб; он может покрыть расстояние в 100 раз большее, чем дистанция орудийного выстрела, но ему понадобится 9 часов, чтобы достичь цели. Во время полета у него может испортиться мотор, могут произойти повреждения корпуса, или он может подвергнуться атаке неприятельских самолетов. Если же он, наконец, доберется до своей цели, ему придется забираться высоко в воздух, чтобы избежать поражения огнем зенитных орудий, и точность попаданий его бомб будет несомненно меньшей, чем при стрельбе 406-мм орудия. А после сбрасывания бомб самолет должен вернуться на свой корабль; во время этого полета он подвергается тому же риску, как и при полете к цели, и ему потребуется еще девять часов летного времени.

Таким образом, этот воздушный залп, по сравнению с орудийным залпом, может быть выпущен на расстояние в 2 900 км, но только один раз в 18 часов, при меньшем весе металла, меньшей точности и, фактически, с гораздо меньшей вероятностью вообще когда-нибудь добраться до своей цели.

Несмотря, однако, на все эти недостатки, авиация в современном ее использовании (особенно для целей разведки и корректирования огня) уже оказала свое влияние на многие стороны морской стратегии и морской тактики. Об этих изменениях мы поговорим подробнее несколько дальше. В мировой войне морская авиация - и по замыслу и по своим операциям - находилась в таком первобытном состоянии, что о ее современном значении было известно очень мало. Действительные пределы возможностей авиации никогда не были испытаны опытом большой морской войны. Под влиянием необходимости тихоокеанская война может полностью изменить существующее представление об использовании авиации.

Авиация, несомненно, пересекает ту историческую линию, которая разделяет действия на суше от действий на море, определяя сферы влияния армии и флота. Как мы видели, задачи флота направлены против морской торговли и морских коммуникаций противника и против его побережья. Но при помощи авианосцев, действующих в море, сфера деятельности флота распространилась - по крайней мере, в теории - и на сушу, в глубь неприятельской территории, которой до сих пор занималась исключительно армия. И наоборот, при помощи самолетов, высылаемых с береговых авиабаз, операции армии распространились и на водную поверхность, которая в прошлом считалась ареной действия только флота. До последнего времени полоса береговой обороны страны в точном смысле слова представляла из себя полосу, простиравшуюся от уреза воды на 25 - 30 км в глубь страны и на такое же расстояние в сторону моря. Ширина этой полосы в обоих направлениях определялась наибольшей дальностью огня орудий береговой обороны, стреляющих в сторону моря, и наибольшей дальностью огня корабельных орудий, стреляющих с моря в глубь страны. Ширина этой полосы медленно увеличивалась с годами: потребовалось больше ста лет, чтобы она выросла с 5 км до 30. Авиация же, несмотря на все свои недостатки, о которых мы только что говорили, увеличила эту ширину на расстояние, которое самолет со своими бомбами может пролететь от береговой полосы либо в сторону моря, либо в глубь страны, чтобы сбросить бомбы и вернуться к берегу. С тех пор любая часть территории Японии и Великобритании (где нет ни одного пункта, который был бы удален от моря больше, чем на 160 км) уже может подвергнуться бомбардировке самолетов с авианосцев, находящихся далеко в море, и представляется вероятным, что в свое время той же участи подвергнутся и такие большие страны, как США. Таким образом, авиация, хотя и не оправдавшая пока что фантазий Брисбэйна{33}, все же изменила понятие береговой обороны, сделав для морских сил практической мишенью заводы, пункты сосредоточения войск или железнодорожные узлы, расположенные далеко в глубине страны, в то время как корабли, находящиеся в нескольких днях пути от берега, не могут быть легко настигнуты средствами сухопутной армии.

Авиация грозит полностью или частично обесценить нашу собственную естественную защиту. Она пока что ее не обесценила, но угроза имеется. Премьер-министр Англии Стэнли Болдуин{34} недавно заметил, что авиация отодвинула восточную границу Британии от меловых утесов Дувра к берегам Рейна. Возможно, что через несколько десятилетий границами США станут Атлантическое побережье Европы, с одной стороны, и Тихоокеанское побережье Азии - с другой. Тогда "блестящее уединение"{35} станет и фактическим и символическим анахронизмом. Этот день может придти; но он еще не наступил. Морская авиация все еще является только придатком флота, и нашей главной заботой остаются корабли.

IV. Линейные корабли

В воображении рядового "сухопутного" человека, флот представляется в виде линкоров, и его вера в эти наиболее тяжелые, наиболее мощные и наименее уязвимые боевые корабли прямо трогательна. Вспыхивает испано-американская война, и он забрасывает своего депутата в Конгрессе телеграммами, требуя, чтобы одно из этих чудовищ было назначено для охраны небольшого порта, где он родился, совершенно не представляя себе, что если бы этому порту действительно грозила опасность, то один линкор мог бы принести очень мало пользы.

Изолируйте одну из этих громыхающих плавучих крепостей, выпустите по ее следам ищеек в виде эсминцев, заставьте стройные крейсеры беспокоить ее с флангов, а подводные лодки - рвать ее корпус - и она погибла. Поместите ее с другими такими же плавучими крепостями в центре флота, окружите и защитите ее более быстрыми, более легко управляемыми кораблями, и она станет последней, решающей силой.

Как и все боевые корабли, предназначенные для специальных целей (а специальные типы кораблей для выполнения специальных задач строились еще тогда, когда Средиземное море было в действительности римским озером), линкор представляет собой компромиссную сделку с некоторыми основными факторами. Он пожертвовал скоростью ради максимального бронирования и вооружения и маневренностью ради увеличения района действий и мореходности. Во время войны его сохраняют вместе с другими однородными кораблями для последнего и решительного испытания мощи, - испытания, которое всегда является крупной операцией: борьбой флотов за владение морем. Редко, или даже никогда, линкоры принимают участие в различных вспомогательных операциях других менее мощных кораблей{36}.

Боевой корабль любого типа является компромиссом. Поймите это, и тогда вы будете близки к пониманию тех фантастических совещаний, которые называются международными морскими конференциями. Компромисс обычно достигается между бронированием, вооружением и скоростью; однако, следует также принимать во внимание радиус действий, бытовые удобства, маневренность и мореходность. Невозможно, например, построить такой корабль, который совмещал бы в себе все преимущества эсминца, крейсера и линкора. При увеличении бронирования прибавляется вес, и из-за этого должны быть уменьшены либо скорость, либо вооружение. Для увеличения скорости потребуются более мощные механизмы и котлы, а это означает, что для брони и для орудий остается меньший запас веса. При увеличении вооружения большую часть веса поглотят орудия, установки и механизмы управления, соответственно уменьшив норму веса для скорости и бронирования. Поэтому каждый боевой корабль строится с таким расчетом, чтобы выделить один, самое большее два, из этих основных факторов; который из этих факторов надо выделить - зависит от типа и тактических или стратегических задач проектируемого корабля.

Имеется и другой факт; поняв его, можно понять и сущность всех препирательств в Вашингтоне, Лондоне или Женеве{37}. Этот факт заключается в том, что все морские силы и их состав зависят друг от друга; "абсолютных" потребностей в том или ином составе флота не существует. Морские силы любой страны существуют как в отношении проектов и числа кораблей, так и в отношении операций флота только в соответствии с теми, морскими силами, с которыми они собираются сражаться.

Этот факт приводил к непрерывному соперничеству в отношении размеров, мощности и скорости кораблей; в этой гонке первоначальные типы кораблей перерождались в другие, совершенно не похожие на прежние типы кораблей. Это, в свою очередь, порождало новые типы только для того, чтобы начать новую гонку.

Предположим (по задачнику), приятель "А" построил крейсер водоизмещением{38} в 5000 т, с 127-мм орудиями и 25-узловым ходом, для действий против эсминцев и для прикрытия флота. "Б" срочно строит крейсер водоизмещением в 7000 т, с 152-мм орудиями и 28-узловым ходом. После этого тяжелый на подъем, но напуганный "В" закладывает крейсер в 8000 т, с 113-мм орудиями и 30-узловым ходом.

Итак, один цикл закончен и начинается новый, ибо "А" строит крейсер водоизмещением в 10000 т, с 203-мм орудиями и 33-узловым ходом для того, чтобы бороться с крейсерами "Б" и "В". Однако этот новый крейсер слишком велик и дорог, чтобы выполнять задачи по прикрытию флота и борьбе с эсминцами; его единственное назначение - "отгонять крейсеры "Б" и "В". Поэтому "А" не довольствуется своим новым 10000-тонным крейсером, а строит еще один в 5000 т, с 152-мм орудиями и 30-узловым ходом для действий в составе флота (борьба с эсминцами и прикрытие флота). Шатание морской науки между броней и вооружением можно сравнить с качанием маятника, а путь, по которому шло развитие типов кораблей, - с восходящей кривой. За последние 15 лет только одно единственное обстоятельство сдерживало естественное развитие этой спирали, но и это сдерживающее начало, видимо, не будет иметь места в будущем.

6 февраля 1922 г. в Вашингтоне США, Великобританией, Японией, Францией и Италией был подписан договор, ограничивающий морские вооружения и устанавливающий пропорции сил флотов стран, подписавших договор. Этот договор установил специальные ограничения относительно линкоров и авианосцев в следующей пропорции: США - 5, Великобритания - 5, Япония - 3. Однако вследствие возражения со стороны Франции и Италии добиться ограничения в строительстве крейсеров, эсминцев и подводных лодок не удалось, за исключением установления для крейсеров максимального водоизмещения в 10 000 т и ограничения калибра их орудий 203 мм. Этот договор, установивший ограничение также и в отношении строительства баз и укреплений в Тихом океане (об этом дальше), должен был оставаться в силе до 31 декабря 1936 г., а после этого срока и дальше, если за два года до его истечения от любой из подписавших договор державы не поступит извещения о желании расторгнуть договор. 29 декабря 1934 г. Япония послала это извещение, и таким образом, 31 декабря 1936 г. действие договора прекратилось.

Соглашение также предусматривало, что по получении извещения, "все договаривающиеся державы соберутся на конференцию" в течение одного года с момента получения этого извещения. Великобритания проявила инициативу в этом деле, и на следующей конференции Япония потребовала "паритета" или равенства в морских вооружениях с США и Великобританией. Когда это требование было отвергнуто, Япония ушла с конференции, и, таким образом, создалось положение, которое вызвало новую гонку вооружений.

Другой договор был заключен на Лондонской конференции. Этот договор, подписанный в Лондоне 30 апреля 1930 г. США, Англией и Японией, дополнил соглашение 1922 г., распространяя ограничения на крейсеры, эсминцы и подводные лодки. Действие этого соглашения (в котором Франция и Италия отказались принять участие) прекратилось также в 1936 г. Поступок Японии создает величайший кризис в послевоенной морской истории (причины ее недовольства договорами заключаются, по ее объяснениям, в том, что она считает установленные для нее пропорции для различных классов кораблей явно недостаточными).

Эти договоры временно приостановили увеличение размеров линкоров и линейных крейсеров (последние представляют из себя корабли, у которых вооружение и броня принесены в жертву скорости). В годы, предшествовавшие вступлению этих договоров в действие, единственным ответом кораблестроителей на возникавшие проблемы являлось увеличение размеров и веса корабля. Когда Вашингтонский договор вступил в силу, США строили семь самых больших линкоров и шесть самых больших линейных крейсеров, которые когда-либо были заложены. Водоизмещение каждого из этих кораблей должно было составлять 42 000 г, все они, однако, пошли на слом, за исключением двух линейных крейсеров, которые были переделаны в авианосцы "Саратога" и "Лексингтон".

Вашингтонский договор установил максимальное водоизмещение линейных кораблей в 35 000 т, ограничил калибр орудий 16 дюймами (406 мм) и произвольно удлинил срок годности линкоров на 20 лет, по истечении которых разрешалось замещение их новыми. Благодаря этому, а также вследствие огромной стоимости постройки и содержания кораблей (если бы нам пришлось завтра строить линкор, его стоимость, вероятно, достигла бы 40 миллионов долларов) великие державы за последние 15 лет построили очень мало линкоров. В 1927 г. Великобритания закончила постройку линкоров "Родней" и "Нельсон"{39}. Недавно Франция начала постройку двух линкоров по 26 500 т каждый. Италия строит два линкора максимально дозволенного водоизмещения, а Германия спустила на воду три (заложив, вдобавок, еще четвертый) сильно вооруженных, легко бронированных "карманных" броненосца класса "Дейчланд"{40}, 10000 т корабля, первоначально спроектированного в соответствии с требованиями Версальского договора.

Окончание срока действия морских ограничений может явиться новым периодом в развитии линкора. У него бесподобные предки. Происходя от римских трирем, испанских галеонов и отважных британских деревянных линейных кораблей, этот тип пережил бесконечные предсказания о своей гибели для того, чтобы, наконец, стать мишенью для свирепых пророчеств покойного генерала Уильяма Митчеля. В течение столетий появление нового оружия являлось сигналом для энтузиастов, пророчивших смерть линкору. Но ему всегда удавалось приспособить свою защиту к этому оружию и, соединяя максимальную обороноспособность с максимальной наступательной мощью, продолжать быть верховным арбитром в морском бою. Те, которые хотели бы сегодня предать его забвению, рассуждают скорее с умозрительной, чем с исторической точки зрения.

Все современные, линкоры (первым из них был английский "Дредноут", 18000 т, спущенный на воду в 1906 г.) имеют определенные общие характерные особенности. Их водоизмещение колеблется между 26 000 и 35 000 т договорным пределом. Их длина составляет 165 - 225 м; их ширина равна, примерно, 30 м. Они имеют либо одну, либо две трубы и две мачты, которые бывают разных типов: решетчатые, треногие или шестовые; в последнем случае тяжелые и громоздкие приборы управления огнем, помещающиеся обычно на вершине фок-мачты, устанавливаются на стальной конструкции, пристраиваемой позади. Фок-мачта (передняя мачта) с точки зрения управления огнем важнее, чем грот-мачта (задняя мачта).

Развитие этих чудовищ в нечто такое, что заставляет налогоплательщика содрогаться, шло в ногу с веком. Прежде постройка их обходилась в несколько сот тысяч долларов, вместо 40 или 50 миллионов, и их можно было построить в несколько месяцев, вместо 3 или 4 лет, как это требуется теперь. Их активная жизнь измерялась когда-то 40 или 50 годами; в настоящее время она едва достигает 20 лет; их можно было строить на небольших стапелях{41} и спускать на воду в любом месте, где глубина измерялась несколькими метрами; теперь же для их постройки необходимы огромные устройства, которые сами по себе настолько дороги, что ни одна страна не может содержать их в большом количестве. Вместе с повышением стоимости, однако, произошли изменения и в бытовых условиях офицеров и рядовых моряков, изменения, которые поразили бы старого ветерана, ковылявшего в свое время на кораблях времен Теодора Рузвельта. Старый, тесный бак{42} времен парусного флота, набитый качающимися подвесными койками и слабо освещенный вонючими маслеными лампами, - отошел в область преданий. Койки, сделанные из полых трубок, заменили подвесные койки, а электричество вытеснило масленые лампы. На кораблях имеются души и все современные санитарные устройства; пища приготовляется на огромных электрических или нефтяных плитах, какие бывают на лайнерах{43}; на шканцах{44} корабля моряков (чей удел несравнимо лучше удела офицеров времен адмирала Нельсона) развлекают кинокартинами и концертами оркестра. Переход от угля к нефти покончил с грязной работой по погрузке угля и превратил "черную команду" в белую.

Наступательным оружием линкора являются пушки и торпеды. Корабельная артиллерия делится на главную, вспомогательную и зенитную.

Орудия главной артиллерии, калибром{45} от 279 до 406 мм, известны под названием "картузных пушек" благодаря тому, что их снаряды и заряды подаются к орудию раздельно, причем заряды заключены в шелковые картузы. Каждое орудие весит до 130 т, и на корабле их имеется от 6 до 12 штук. Дальность стрельбы орудий главной артиллерии достигает 25 - 45 км. При помощи пороховых зарядов, они выстреливают снаряды весом до 1125 кг, с начальной скоростью до 900 м в секунду.

Орудия главной артиллерии производят стрельбу "бронебойными" снарядами, которые делаются из специально обработанной стали, предназначенной пробивать броню любой толщины, и наполняются взрывчатым веществом, взрывающимся после прохождения снаряда через броню. Эти орудия устанавливаются внутри "башен" по 2, 3 или 4 орудия. Новые, заканчивающиеся постройкой, линкоры Франции имеют две четырехорудийные башни. Башня представляет из себя сильно забронированное помещение для орудий, которое может поворачиваться; орудия в башне могут опускаться и подниматься независимо одно от другого. Башня вращается на вершине огромной трубы, построенной из толстой стали и называемой "барбетом". Этот барбет идет от башни, находящейся над верхней палубой вниз, сквозь броневые палубы, к погребам. Внутри его подъемники, установленные на бесконечной цепи, приводимой в действие электричеством или гидравликой, подают вверх из погребов, расположенных на дне корабля, снаряды и картузы с порохом. Внутри барбета и башни помещаются моторы для наводки (вращения) башни, подъема и снижения орудий, посылки в канал орудия снарядов и зарядов. Каждая башня со своими орудиями, механическими установками и погребами представляет из себя самостоятельное целое, независимое от других башен. Число башен на линкорах варьируется от 2 до 6, и они обычно распределяются равномерно на носу и корме корабля. За последнее время, однако, наблюдается тенденция давать преимущество размещению их впереди. Это имеет место на новейших линкорах, построенных и строящихся: у английских линкоров "Родней" и "Нельсон", у французских "Дюнкерк" и "Страсбург".

Внутри башни жарко. Люди, находящиеся около казенной части орудия, обливаются потом, в то время как массивное сооружение поворачивается. "Приготовиться" - установщики прицела устанавливают прицелы на соответствующие деления. "Заряжай" - снизу раздается грохот, снаряды и картузы с порохом кладутся на тележки, люк откидывается, снаряд соскальзывает с подъемника и задерживается перед открытой каморой орудия. Затем снаряд и заряд забиваются на место; замок закрывается, запальная трубка вставляется в замок. Замочный кричит: "Товьсь!", и командир башни в своей будке позади орудий включает свою лампочку готовности, которая зажигается в боевой рубке. Затем - напряженное молчание до того момента, когда 200 или 300 т металла тел орудий откатываются назад после выстрела, произведенного из башни. Корабль содрогается. Грохот внутри башни ужасен, но все же он более глух и более далек, чем горячий взрыв снаружи, взрыв, который может сорвать с человека одежду, спалить его волосы и сбить его с ног, если он, по наивности, стоял бы рядом на палубе.

Вспомогательная артиллерия корабля, предназначенная в основном для отражения атак подводных лодок, эсминцев и крейсеров, образуется из орудий калибром от 102 до 152 мм, в количестве от 12 до 20 орудий. Эти картузные пушки обычно весят от 2 до 8 т каждая и имеют дальность выстрела до 18 км. Снаряды их весят от 13 до 80 кг и бывают следующих видов: бронебойные, "глубинные" (снаряд цилиндрической формы, предназначенный исключительно для обстрела подводных лодок, находящихся в погруженном состоянии), осветительные (снабжены дистанционной трубкой и взрываются в воздухе, распространяя яркий свет, освещающий океан на милю вокруг; используются для ночных стрельб), фугасные (взрываются при соприкосновении и предназначаются против мелких судов, войск на берегу или для обстрела верхних надстроек больших кораблей), химические снаряды, наполненные отравляющими веществами.

Орудия вспомогательной артиллерии устанавливаются обычно поодиночке вдоль борта корабля, поровну на каждый борт; подъемники снарядов (элеваторы) помещаются рядом. Орудия защищены только тонкими стальными листами, но их погреба запрятаны глубоко внизу. Эти орудия обычно заряжаются и наводятся вручную и имеют большую скорострельность.

Зенитная артиллерия состоит из 4 - 8 орудий калибром от 75 до 127 мм{46}. Они стреляют шрапнелью, имеющей дистанционную трубку, по воздушным целям, и их огонь действителен против самолетов, находящихся на высоте от 2 500 до 3 000 м. Эти орудия устанавливаются обычно поодиночке на верхней палубе корабля, поровну на каждый борт. Стреляют они унитарным патроном (заряд и снаряд - в одной гильзе) и являются полуавтоматами. Они наводятся вручную, очень скорострельны, подача к ним снарядов производится при помощи элеваторов из погребов, расположенных под палубой. В виде дополнительной защиты от воздушного противника линкоры и крейсеры имеют батареи пулеметов, которые устанавливаются обычно на верхней палубе и на мачтовых сооружениях. Эти пулеметы могут выпускать снопы разрывных пуль большого калибра на довольно значительную высоту и с большой точностью (что не раз демонстрировалось на стрельбах по буксируемым мишеням) и этим причинить немало неприятностей летчикам противника.

Торпеда - как мы увидим дальше - является, главным образом, оружием подводной лодки и эсминца. Ее использование с линкора имеет сомнительную ценность, хотя линкоры флотов некоторых государств все еще вооружены ею{47}. Торпеды выпускаются при помощи сжатого воздуха или порохового заряда из надводных и подводных торпедных аппаратов. Торпедные аппараты линкоров бывают обычна последнего типа; линкоры имеют обычно два аппарата (по одному на каждый борт), хотя на некоторых линкорах имеется даже не восьми аппаратов.

Вертикальная и горизонтальная наводка орудий боевых кораблей производится при помощи системы, известной под названием "приборы управления артиллерийским огнем". Существование этой системы - сложной, дорогой (установка приборов управления огнем на современном линкоре обходится дороже 3 миллионов долларов), но и надежной - является лучшим доказательством того, насколько современный линкор отличается - с точки зрения артиллерии - от своих исторических предшественников, на которых орудия действовали обособленно одно от другого и наводились "на-глазок".

Имеются две системы управления огнем. Более простая, называемая "прицельной стрельбой", обусловливает наличие "вертикального" и "горизонтального" наводчиков v каждого орудия или в каждой башне. Каждый из этих наводчиков имеет оптический прицел, и каждый должен видеть цель и держать орудие наведенным на цель - один по вертикальной линии, другой по горизонтальной. Дистанция определяется при помощи оптических инструментов-дальномеров, установленных по одному в каждой башне; кроме того, 2 или 3 дальномера устанавливаются либо на башнях, либо на верхних надстройках корабля. В дистанцию (или угол возвышения) и угол горизонтальной наводки (целик) вводятся поправки на относительные скорости и курсы кораблей{48}, ветер и барометрические условия; после этого дистанция (прицел) и поправка на целик передаются орудиям. Здесь "установщики прицела" устанавливают поправки "на расстояние" и "по целику" на прицельных дисках, этим самым поднимая или опуская оптический прицел вертикального наводчика и подвигая вправо или влево оптический прицел горизонтального наводчика. Тогда вертикальный наводчик опускает или поднимает орудие так, чтобы совместить горизонтальную нить своего оптического прицела с целью, а горизонтальный наводчик вращает орудие влево или вправо до тех пор, пока вертикальная линия его оптического прицела тоже не совместится с целью. Когда они это выполнили - каждый из них видит цель в оптическом прицеле, а орудие наведено и поднято так, чтобы выпустить снаряд на ту дистанцию и в том направлении, которые установлены установщиками прицела.

Другая система управления огнем, называемая "центральной наводкой", основана на тех же основных принципах, что и "прицельная стрельба", но отличается значительно большей сложностью. Она является также более точной и применяется гораздо шире, чем прицельная стрельба, которой на линкорах пользуются только в тех случаях, когда "центральная наводка" уничтожена. Ее "нервные нити" тянутся от приборов центральной наводки ("директоров"), расположенных высоко на мачтах ("боевых марсах"), к "посту управления огнем" или к "центральному посту", помещающемуся глубоко в недрах корабля. Каждый прибор центральной наводки имеет горизонтального и вертикального наводчиков, которые не спускают свои оптические прицелы с цели (оптический прицел вертикального наводчика приспособлен для определения расстояния). Вертикальная и горизонтальная наводка "приборов центральной наводки", выраженная в градусах дуги, передается при помощи электричества от прибора сначала в центральный пост, где эти показания проверяются, а затем - к орудиям. Залп всеми ору днями производится вертикальным наводчиком в тот момент, когда его оптический прицел наведен на цель. Эта система позволяет вести огонь "залпами" (орудия редко стреляют поодиночке); она уничтожает необходимость наводки каждого орудия и увеличивает дальность стрельбы, так как благодаря шарообразной поверхности земли цель, невидимая наводчику у орудия, может быть ясно видима наводчику, находящемуся на марсе.

Пост управления огнем наполнен приборами, предназначенными для увеличения точности огня. Этот пост представляет собой большую бронированную трубу, расположенную под мостиком между передней мачтой и носовыми башнями; труба эта идет вниз сквозь броневые палубы. Здесь помещаются главные приборы центральной наводки.

Главная, вспомогательная и зенитная артиллерии имеют совершенно независимые друг от друга приборы центральной наводки и системы управления огнем. Управление приборами центральной наводки зенитной артиллерии усложняется тем, что все расчеты приходится делать, исходя из того, что цель движется не в двух, а в трех измерениях. Орудия главной артиллерии наводятся непрерывно на определенную цель; орудия же вспомогательной и зенитной артиллерии ведут, главным образом, стрельбу "завесами".

Центральный пост представляет из себя широкое поле деятельности для флотских математиков. Все нервы системы управления огнем сосредоточиваются в этой большой, стальной коробке, находящейся значительно ниже ватерлинии. Здесь, в обстановке, которая по сравнению с обстановкой башен, представляет из себя спокойную атмосферу класса, артиллерийские офицеры решают свои сложные задачи. Центральный пост связан со всеми постами корабля при помощи системы телефонов и системы переговорных труб, которые дублируют друг друга и проведены независимо друг от друга для того, чтобы, если одна из них будет выведена из действия попаданием неприятельского снаряда, можно было бы пользоваться другой. Внутри центральный пост наполнен приборами различных видов и размеров, досками с сигнальными лампочками, рядами выключателей, циферблатов и указателей. Личный состав этого поста получает от контрольных приборов центральной наводки углы подъема и горизонтальной наводки и изменяет их, учитывая такие таинственные факторы, как, например, скорость ветра в верхних слоях воздуха в данной широте и в данное время года или температуру пороха, который сообщает снарядам первоначальный толчок. Помещение центрального поста закрывается герметически и может быть сделано абсолютно газо- и водонепроницаемым; в последнем случае работающие в нем люди дышат искусственно очищенным воздухом, как в подводной лодке; этот центральный пост выражает собой чистый и холодный разум линкора или крейсера, разум, не скованный штормом, который начинает свирепствовать на верхних палубах вскоре после боевой тревоги.

Стрельба торпедами значительно проще стрельбы из орудий. Здесь нет вертикальной наводки; остается одна горизонтальная наводка. Чтобы пройти расстояние в 10 000 м, торпеде, идущей со скоростью 30 узлов, требуется около 10 минут; но за это время цель, двигающаяся со скоростью 20 узлов, удалится больше, чем на 3 мили (5 км) от того места, где она была в момент выпуска торпеды. Задача торпедной наводки заключается в том, чтобы учесть этот факт и выпустить торпеду с таким упреждением, чтобы цель и торпеда встретились.

Орудия выстрелили, но снаряды не попали в цель. Их наводка должна быть теперь исправлена, так, чтобы следующий залп дал "накрытие". Офицеры, выполняющие эту обязанность, называются "корректировщиками", а их задача "корректирование". Они наблюдают падение снарядов и указывают поправки на перелет или недолет, на отклонение вправо или влево. Чтобы предоставить им лучшую видимость, их наблюдательные посты расположены на наивысших точках корабля, в постах управления огнем на верхушках мачт. Но современная дальнобойная артиллерия стреляет на таких огромных дистанциях, что корректировщики, расположенные даже на верхушках мачт, могут не иметь возможности точно определить поправки. И в этом кроется основная ценность самолетов, находящихся на вооружении линкоров и крейсеров.

Назначение этих самолетов заключается, главным образом, в наблюдении и корректировании огня. Кружась над целью, самолет дает возможность своему корректировщику наблюдать падение снарядов и сообщать по радио орудиям своего корабля точные поправки. Линкоры имеют от одного до трех самолетов наблюдения; они выбрасываются с корабля с начальной скоростью 95 км в час при помощи катапульт (сжатым воздухом или пороховым зарядом), установленных на башнях или на корме. Выполнив свою задачу, самолеты садятся на воду около корабля и поднимаются на палубу при помощи кранов. Подъем самолета является обычно более сложной операцией, чем выпуск его с корабля, и во время большого боя летчик и наблюдатель имеют мало шансов вернуться на свой корабль.

Линкоры имеют также от четырех до десяти прожекторов, расположенных на верхних надстройках по обоим бортам в носовой и кормовой частях корабля. Они включены в систему управления огнем главной или вспомогательной артиллерии, так что их можно наводить, подобно орудиям. Первоначально они предназначались исключительно для освещения цели ночью; однако их небольшая дальность освещения и тот факт, что они представляют из себя прекрасную цель для наводки орудий противника, привели к тому, что они почтя не применяются для целей освещения, уступив место осветительным снарядам, которые дают значительно более удовлетворительное освещение и не помогают при этом противнику.

Прогресс, которым люди хвалятся даже тогда, когда он является прогрессом разрушения, оказал свое влияние на защитные устройства линкора в той же мере, как и на его наступательное оружие. Несомненно, что современное развитие оборонительных устройств (опять маятник!) непосредственно вытекает из успехов наступательного оружия. Тенденция к увеличению бронирования и к более целесообразному размещению брони получила сильный толчок в Ютландском сражении{49}. 3 английских линейных крейсера, строители которых пожертвовали броней за счет увеличения вооружения, скорости и количества принимаемого топлива{50}, пошли на дно под ударами противника, в то время как германские корабли выдержали эти удары. Немцы учли, что их единственный вероятный противник - Англия - находится под рукой, и за счет сокращения количества топлива, усилили броню и конструкцию водонепроницаемых переборок{51}.

Наиболее важное изменение в оборонительном оборудовании современного линейного корабля заключается в том, что теперь громадное значение придается горизонтальной или палубной броне. В эпоху орудий с небольшим зарядом, стрелявших на близкие дистанции, решающее значение имела вертикальная, или бортовая броня. Два новых фактора обусловили равную ценность горизонтальной и вертикальной брони: во-первых, воздушная бомба, во-вторых, современное дальнобойное орудие с большой скоростью полета снаряда. Траектория{52} снарядов этих орудий крайне высока; другими словами, наивысшая точка полета снаряда может достигать высоты от 5 до 8 км, откуда он падает под углом в 45 - 60°.

Броня изготовляется из специально обработанной стали. Для производства толстой брони сталь цементируется. Броня бывает различного веса и толщины от легких щитов, которыми обнесены мостики и посты центральной наводки на верхушках мачт, до огромных плит, которые защищают башни и образуют "поясную" броню. Поясная броня так же, как и броня башен и поста управления огнем (не смешивайте с постами центральной наводки, расположенными на верхушках мачт), является наиболее толстой и вполне отвечает своему названию. Этот пояс выступает на 2,5 - 1,5 м над водой и уходит под воду на 2,5 - 3,5 м, опоясывая с обеих сторон весь корабль и прикрывая все жизненные части, расположенные ниже ватерлинии. Толщина брони достигает 30 - 40 см в промежутке между носовой и кормовой башнями, а дальше к носу и к корме она уменьшается, доходя до 15 - 20 см. Броня барбетов и боевых рубок и постов, идущая сверху до броневых палуб, имеет толщину от 30 до 40 см, и броня такой же толщины защищает башни.

От румпельного помещения{53} в корме до самого носа корабля тянутся одна или несколько броневых палуб, образованных стальными листами толщиной от 7,5 до 15 см. Эти палубы составляют основную горизонтальную защиту корабля, и самая верхняя из них, расположенная, примерно, на уровне воды, представляет собой, фактически, верхнюю часть "ящика" (стенками которого является поясная броня), в котором заключены все механизмы и жизненные части корабля (погреба и т.п.). Сквозь этот ящик проходят броневые трубы поста управления огнем, барбетов и дымовых труб.

В качестве непосредственного вывода из уроков последней войны большинство современных линкоров имеют "блистеры" для защиты от торпед и мин. Эффект взрыва торпеды или мины при соприкосновении с бортом корабля вытекает из того факта, что вода практически не сжимается, в то время как воздух может быть легко сжимаем. Когда торпеда взрывается, вода оказывает большое сопротивление, и вся сила взрыва устремляется в сторону корабля, стараясь прорвать борт или днище корабля, за которыми находится только воздух.

Чтобы противодействовать этому, кораблестроители изобрели блистеры, которые, по существу, являются просто воздушными подушками, нейтрализующими удар. Блистеры представляют собой фальшивые корпуса, или внешнюю обшивку из листов стали, установленную вокруг настоящего корпуса корабля в расстоянии 1-2 м от него по ватерлинии и сходящую на нет около киля корабля. Внутри они разделены на водонепроницаемые помещения, наполненные воздухом; сила взрыва растрачивается на разрушение их.

Этот же принцип используется и внутри корпуса корабля, где подводная часть разделяется на большое количество водонепроницаемых помещений; если корпус корабля разрушен в каком-либо месте, то водой заполняются только несколько небольших таких помещений, отчего ни остойчивость, ни мореходность корабля не страдают. Подобное же разделение на водонепроницаемые отсеки, или помещения, практикуется при постройке современных торговых судов; делается это во избежание катастроф, подобных той, которая случилась со считавшимся непотопляемым "Титаником"; его строители были уверены, что достигли своей цели, снабдив корабль только поперечными переборками. На линкоре все двери и люки, расположенные ниже броневой палубы, - водонепроницаемы. Водонепроницаемые отсеки делаются возможно небольшими, а перегородки невероятно крепкими.

Вследствие своих больших размеров и большой осадки линкор может легко нарваться на мины (которые обычно ставятся целыми "полями"). Для избежания этой опасности во время минувшей войны был изобретен "параван" - нечто вроде водяного змея. Параваны, имеющие форму моноплана, длиной около 1,5 м, прикрепляются к толстым стальным тросам, другие концы которых в свою очередь укреплены в передней части киля. Во время хода корабля параваны расходятся на 30 - 45 я в стороны от корабля, погружаются на глубину, равную его осадке, и все мины, встречающиеся на пути, отводятся (теоретически) тросами в сторону от корабля. К счастью, газ на воде не представляет еще такой большой опасности, как на берегу, и потому защита против него еще не достигла той степени развития, которая присуща другим оборонительным устройствам. Хотя личный состав кораблей снабжен противогазами и, кроме того, на кораблях имеются различные вентиляционные и прочие устройства, предназначенные для обеспечения личному составу возможности продолжать свою работу во время боя, все же линкор остается чрезвычайно уязвимым в отношении газа вследствие того, что помещения, расположенные ниже палуб, вентилируются искусственно, и потому газы, выделяющиеся из снарядов, разрывающихся впереди корабля или на нем, будут немедленно всосаны вентиляторами и быстро распространены по всему кораблю.

Механизированная война на море - не мечта будущего, а реальность настоящего. Современный линкор представляет из себя сложный и мощный механизм, и его личный состав по необходимости состоит из машинистов, инженеров, ученых. Линкор предназначается не только для нанесения разрушений, но также и для того, чтобы переносить удары, которые уничтожили бы корабль меньших размеров. Его экипаж в бою имеет только две задачи сохранить корабль на плову и сохранить его боеспособность. Достижение этих конечных целей обеспечивается той натренированной ловкостью, которая может показаться необъяснимой как сухопутному человеку, так и торговому моряку.

Механизмы линкора не очень значительно отличаются от тех силовых установок, которые вращают четырехлопастные винты таких лайнеров, как "Нормандия" или "Рекс", но ограниченность места требует исключительной концентрации. Основной движущей силой является пар; исключение представляют немецкие "карманные броненосцы", где использованы дизели.

Образуемый в огромных котлах линкора пар направляется в турбины, соединенные с гребными винтами при помощи механических или электрических приводов. Электрический привод дороже, тяжелее и с механической точки зрения менее действителен, чем механический привод, но он более послушен и обеспечивает большую маневренность. Турбины линкора дают 2 500 - 3 000 оборотов в минуту и сообщают гребным винтам максимальную скорость вращения, примерно, 250 оборотов в минуту. Для снабжения турбин паром линкор имеет от 8 до 24 котлов, помещающихся, так же как и главные механизмы, в водонепроницаемых помещениях. В качестве топлива используется уголь или нефть; уголь хранится в угольных ямах, расположенных по бортам между корпусом корабля и кочегарками, а нефть - в нефтяных цистернах, расположенных там же или в трюме. Нефть, конечно, следует предпочесть в качестве топлива углю благодаря ее большому коэффициенту теплоотдачи, а также удобству хранения и обращения с ней (морские силы США пользуются исключительно нефтью). Но в таких странах, как, например, Япония, где снабжение нефтью ограничено или ненадежно, часто используются и нефть и уголь. Максимальный ход линкора обычно составляет 21 - 23 узла{54}. Каждый липший узел хода сверх этой скорости требует такой мощности механизмов, достигнуть которой почти не представляется возможным.

Вспомогательные механизмы линкора - рулевые машины, якорные шпили, помпы, вентиляторы и т. д. - по возможности, приводятся в действие электричеством. Сотни моторов, установленных внутри его толстых стальных стен, варьируются от маленьких моторчиков, используемых для системы управления огнем и для гирокомпасов и весящих всего несколько сотен граммов, до огромных главных силовых установок, весящих десятки тонн. Десятки электрических цепей и систем переплетаются друг с другом по всему линкору, обеспечивая подачу энергии, света и внутреннюю связь.

Линкор имеет три системы: радио, зрительную (визуальную) и внутреннюю. Каждый корабль имеет несколько радиоустановок для различных целей; дальнего действия - для связи с берегом, и другие установки - для связи между кораблями и с авиацией. Главная радиорубка помещается под броневой палубой; кроме того, в различных пунктах имеются одна-две вспомогательные станции.

Радио является незаменимым средством связи в современной морской войне; но в то же время оно является и источником опасности. Совершенно так же, как радиопеленгатор{55} позволяет кораблю определить свое место помощью пеленгации береговых радиомаяков, так и положение неприятельских кораблей может быть установлено путем пеленгации его радиосигналов. Поэтому во время боевого маневрирования вводится так называемое "радиомолчание".

Обычным способом передачи тактических распоряжений и общефлотских сообщений является визуальная связь. Семафор (сигнализация флажками) применяется для передачи обычных или неофициальных сообщений между кораблями, находящимися в не посредственной близости друг к другу; флажные сигналы - для тактических приказаний и сообщений между кораблями и между эскадрами. Ночью корабли, находящиеся в пределах видимости друг друга, переговариваются при помощи "клотика"{56} или прожекторов. Пользование и клотиком и прожекторами во время войны, конечно, воспрещается.

В систему внутрикорабельной связи входит несколько телефонных линий: линия управления кораблем, линия управления огнем, обиходная линия и т. д. Громкоговорители - "объявители" - расположены почти повсюду; кроме того, имеются колокола, гонги и сирены для тревог. Главнейшие посты соединены системой переговорных труб в целях страховки на случай вывода телефонов из действия.

Так как командный мостик может быть сбит снарядами, то предусматривается возможность производить управление линкором и его механизмами из нескольких постов. Ими можно управлять: из "боевой рубки", расположенной либо внутри сильно забронированной трубы, которая образует пост управления огнем, либо в специальной бронированной рубке; из "боевого поста" - штурманского поста, расположенного в центре корабля под бронированной палубой; из румпельного помещения в корме корабля, над рулем. Всеми линкорами правят по гирокомпасу, хотя в каждом пункте управления кораблем имеются и магнитные компасы на случай отказа гирокомпаса. Матки-гирокомпасы - одна или две - обычно расположены в помещении гирокомпасов под бронированной палубой или в боевом посту. Показания маток передаются электричеством на "репетиторы", установленные в постах управления кораблем и огнем.

Со времени мировой войны на каждом линкоре введен новый вид службы, возглавляемый офицером: служба живучести; несколько десятилетий тому назад такой службы на кораблях не знали. Важность его обязанностей особенно ярко видна на уроках Ютландского боя.

В этом сражении в Северном море английские корабли были уничтожены в первые же минуты боя, вследствие недостаточности внутренней защиты и неудачного деления на водонепроницаемые отсеки, в то время как германские корабли выдержали такой же огонь и остались на плаву. Этот бой не только дал толчок к развитию водонепроницаемых отсеков, но и выдвинул непосредственные задачи по сохранению живучести корабля. Флоты поняли, что в конце концов наиболее важной функцией корабля является способность оставаться на плову.

Деятельность службы живучести заключается в исправлении, локализации или нейтрализации всякого повреждения, нарушающего водонепроницаемость корабля во время боя. Если, предположим, одно или несколько помещений затоплены, - первейшей обязанностью офицера, ведающего службой живучести, является восстановить положение путем откачивания воды из этих помещений и временной заделки пробоины. Это возможно только при небольших повреждениях; в случае же крупных повреждений служба живучести принимает меры к тому, чтобы напором воды не были сломаны переборки и чтобы вода не затопила прилегающие помещения и этим не уменьшила бы еще более плавучесть корабля. Это достигается путем укрепления переборок подпорками, хотя основная защита заключается в крепости самих переборок.

Если повреждение удалось локализовать, то вслед за этим, если оно настолько серьезно, что может повлиять на боевые качества корабля, его необходимо нейтрализовать. Так, например, в случае большого крена, мешающего использовать артиллерию, могут быть намеренно затоплены помещения, находящиеся на противоположном борту, или же можно перекачать воду или нефть из цистерн, находящихся на поврежденном борту, в цистерны противоположного борта. Все линкоры имеют широко разветвленные системы осушительных трубопроводов, присоединенных к мощным насосам для откачки затопленных помещений.

Постоянные учения в море подчеркивают значение водонепроницаемости корабля. Некоторые из этих учений могут превратить плавающий в тропиках линкор CILIA в нечто, превосходящее по жаре и духоте нью-йоркские турецкие бани. Типовое расписание работы на утренней вахте после того, как корабль вышел в море для участия в упражнениях "О" предусматривает выполнение следующего приказания: "0730 (7 ч. 30 м. утра) расставить всех по постам. Выполнить точно и немедленно доложить. Быть в готовности пробить боевую тревогу в любое время. Через пять мину? после сигнала боевой тревоги произвести поверку боевой готовности. Заметить и доложить, в каком состоянии она находится.

Доложить старшему артиллеристу, старшему механику и офицеру, ведающему службой живучести, по принадлежности".

Ровно в 7 ч. 30 м. моряки, выделенные из различных "дивизионов", занимают свои места у водонепроницаемых дверей, становятся около насосов в затопляемых помещениях, готовятся к действиям. Непосредственно за тем, как гонг прозвучит боевую тревогу, горн созывает личный состав корабля к его местам по боевой тревоге, а затем производится проверка боевой готовности. Все иллюминаторы{57} крышки люков{58} и двери закрываются и крепко "задраиваются", вентиляторы выключаются. С точки зрения "водонепроницаемости" корабль теперь готов к бою. И внутри корабля становится жарче, чем в аду.

Почти все то, что говорилось о линкоре, относится также и к линейному крейсеру. В предыдущей главе мы отмечали, что при соревновании в строительстве морских вооружений неизбежно появляются гибридные типы кораблем. Линейный крейсер и является таким гибридом - помесью линкора с крейсером. Он построен для борьбы с крейсерами с таким расчетом, чтобы его броня выдерживала бы попадания снарядов с крейсеров, а его артиллерия могла бы уничтожить любой из крейсеров противника; вместе с этим его скорость должна позволить ему уйти от линкора, если условия для боя с последним неблагоприятны.

Ценность этого класса корабля сомнительна. Вследствие своей уязвимости он представляет из себя дорого оплачиваемую роскошь, поскольку стоимость постройки его одинакова со стоимостью постройки линкора; в то же самое время современные крейсеры и эсминцы быстроходнее его. Его теоретическая ценность заключается в том, что он может отогнать крейсерскую или миноносную завесу, окружающую неприятельский флот, или прикрывать с фланга ударную группу крейсеров, или авианосцев, или оказать поддержку в любом угрожаемом пункте боевой линии.

Линейные крейсеры имеют обычно от шести до восьми 356 или 371-мм орудий, и такие же, как у линкоров, вспомогательную и зенитную артиллерию и торпедные аппараты. Его бронирование составляют: броневой пояс толщиной 20 30 см, броня барбетов, постов управления огнем и башен толщиной в 25 - 30 см, палубная броня толщиной 5 - 7,5 см, другими словами, его бронирование значительно более легкое, чем у линкора, вследствие чего линейный крейсер вполне уязвим огнем 356 - 406-мм орудий. С другой стороны, он значительно быстроходнее линкора, имея скорость от. 26 до 31 узла.

В настоящее время одна только Великобритания имеет линейные крейсеры в чистом виде. Впрочем, Япония располагает тремя линкорами со скоростью хода в 24-25 узлов, которые фактически являются тихоходными линейными крейсерами{59}, а Франция недавно заложила корабль в 26 000 т с восемью 330-мм орудиями и с проектной скоростью в 30 узлов; этот корабль, являясь с точки зрения техники линкором, во многом отвечает требованиям, предъявленным линейному крейсеру.

Общая схема организации личного состава линкора (на линкоре имеется около 90 офицеров и 1 300 - 1 400 моряков) неизбежно одинакова для морских сил всех держав и обусловлена двумя соображениями: интересами "линии подчинения" и интересами службы по специальностям. Первым в линии подчинения стоит командир. Он имеет звание капитана 1-го ранга и является высшим начальником на корабле. За ним следует первый заместитель в чине капитана 2-го ранга, замещающий командира и ответственный только перед ним. Он активно осуществляет общее руководство всеми сторонами жизни и операциями линкора. Все приказания командира идут через него; он передает их дальше, распределяет обязанности между личным составом, координирует деятельность всего корабля в целом. Он также ответственен за дисциплину на корабле и в случае гибели командира принимает командование кораблем. Затем идет следующий по старшинству офицер и так далее. Если и командир, и первый заместитель его убиты, командование кораблем принимает следующий по старшинству офицер.

Организация по специальностям возглавляется первым заместителем командира и осуществляется через "начальников служб" (капитанов 2-го ранга и капитан-лейтенантов), которые персонально ответственны перед первым заместителем за дисциплину, деятельность и боевую готовность их служб.

Они называются: 1) старший артиллерист, возглавляющий "службу артиллерии", включающую все орудия и принадлежности к ним, торпеды, погреба, боевые запасы, приборы управления огнем, воздушные бомбы, дальномеры и т. д. 2) Штурман, возглавляющий "службу кораблевождения". Он ведает всеми приборами управления кораблем, компасами и репетиторами, рулевыми приводами и навигационным оборудованием. 3) Старший механик, возглавляющий "механическую службу", ведает всеми котлами, главными и вспомогательными механизмами, всеми моторами, машинами, насосами и т. д., всеми трубопроводами (паровой, воздушный, забортной и пресной воды), механизмами моторных катеров, рулевыми машинами, всеми электросистемами и аппаратурой (за исключением тех, которые состоят в непосредственном ведении другой службы), а также всеми запасами топлива. 4) Старший помощник, он же начальник "службы живучести", ведает якорным оборудованием (якоря, шпили, якорный канат и т. д.), параванами, корабельными шлюпками; наблюдает за состоянием корпуса корабля, переборок, водонепроницаемых дверей и несет общую ответственность за частоту на корабле. 5) Офицер связи, возглавляющий "службу связи". В его ведении состоят все виды внешней связи - радио, визуальной и звуковой, а также коды и сигнальные книги. 6) Старший авиатор, возглавляющий "службу авиации", ведает самолетами, авиамоторами, катапультами и авиационными принадлежностями. 7) Офицер снабжения, возглавляющий "службу снабжения", ведает выдачей личному составу содержания, отчетностью, питанием, хозяйством камбузов, продовольственными и интендантскими складами, неприкосновенным запасом. 8) Врач, возглавляющий "санитарную службу", ведает уходом за госпитальными больными, амбулаториями и аптечками первой помощи, зубоврачебными кабинетами. 9) Офицер морской пехоты, командующий корабельным отрядом морской пехоты. 10) Священник, возглавляющий религиозную и благотворительную деятельность на корабле; заведует корабельной библиотекой, кинопостановками и т. д.

Все матросы, унтер-офицеры и кондукторы, а также офицеры, младше начальников служб, сводятся в так называемые "дивизионы". Каждый дивизион имеет какую-либо определенную задачу, и ему отводится определенная часть корабля, в которой он живет, собирается по сигналу сбора и которое он поддерживает в чистоте. Кроме того, каждому офицеру и матросу назначается также определенное место на случай боевой тревоги и для общих учений. Численный состав дивизионов бывает различным и колеблется в пределах от 25 до 100 человек; в него входят также от двух до 5-6 офицеров и соответствующее число унтер-офицеров и кондукторов.

В качестве примера подразделения на дивизионы, рассмотрим "службу артиллерии" на линкоре. Здесь мы увидим, что каждая башня со снарядным погребом обслуживается одним дивизионом; таким образом, у линкора с четырьмя башнями эту службу будут нести 1, 2, 3, 4 дивизионы; 5-й дивизион обслуживает бортовые орудия (вспомогательную артиллерию); 6-й дивизион зенитную артиллерию; один дивизион занят обслуживанием аппаратуры и постов управления огнем (дивизион Ф){60}, и еще один дивизион обслуживает торпеды и помещение торпедных аппаратов (дивизион Т). Механическая служба имеет 4 дивизиона: дивизион М - главные механизмы, дивизион К - котлы, дивизион В вспомогательные механизмы и дивизион Э - электрооборудование.

На якоре или в походе офицер, ответственный за проведение распорядка дня и за управление кораблем, называется "вахтенным начальником". В силу обязанностей, выполняемых им во время своей вахты, он, независимо от своего чина, является на это время старшим по отношению ко всем офицерам, за исключением командира и его заместителя. На линкоре вахтенными начальниками назначаются старшие лейтенанты или лейтенанты. Все офицеры, входящие в состав "палубных" дивизионов, могут привлекаться к несению этих обязанностей, которые выполняются по очереди, или, как это называется на флоте, "по-вахтенно".

Рядовые моряки, далее, делятся на вахты - правого борта и левого борта, а вахта - на 1-е и 2-е отделения. Каждый обычно "стоит" две вахты в сутки: одну четырехчасовую и одну двухчасовую, но при каждой смене вахт он получает другие обязанности. Моряки из артиллерийских дивизионов, например, могут стоять на вахте в качестве рассыльных при вахтенном начальнике, рулевых, экипажа спасательных шлюпок и т. д. Моряки из "службы кораблевождения" могут назначаться на вахту в качестве вахтенных на шканцах, а моряки из "службы связи" несут вахту в качестве радистов и сигнальщиков.

Распорядок жизни на линкоре предусматривает сотни работ, которые только косвенным образом имеют боевой характер: управление шлюпками, очистка от краски и окраска, погрузка снабженческих запасов, погрузка топлива, растягивание снастей и талей{61} и тому подобные ежедневные работы. В дополнение к ним проводятся ученья в составе всей "службы" или дивизиона, а также местные ученья. Служба артиллерии может проводить свои ученья совершенно независимо от других служб; дивизион управления огнем может послать своих людей в посты центральной наводки для учений по корректированию огня или определению расстояний, а второй дивизион может собрать своих людей в башне № 2 и в погребе для учений по заряжанию и наводке.

В дополнение к этим частным ученьям имеется четыре "общих ученья"; это - ученья, в которых каждый человек на корабле имеет свое место и которые проводятся при участии всего личного состава корабля. Самым важным из этих учений является "боевая тревога", во время которой все боевые посты укомплектованы и принимаются все боевые меры предосторожности. Для "пожарной тревоги" все шланги и все огнетушители обеспечиваются личным составом, и открывается главная пожарная магистраль. Дивизионы, ведающие той частью корабля, где возник пожар, обязаны в первую очередь активно бороться с огнем. Равным образом, дивизионы, ведающие теми частями корабля, которые пострадали при столкновении, в первую очередь несут ответственность за борьбу с последствиями столкновения. В ученьях "водяной тревоги" на пробоину заводятся "пластыри", чтобы преградить доступ воды внутрь Корабля; плотники заготовляют подпорки; в условно затопленных помещениях пускаются в действие насосы, водонепроницаемые двери задраиваются. Четвертым из этих общих учений является ученье "по спасанию личного состава" (ученье "по уходу с корабля").

Весь личный состав покидает свои места; каждому офицеру и моряку назначено место в спасательных шлюпках и на спасательных плотах. Выдаются спасательные пояса и неприкосновенный запас продовольствия, а также чрезвычайное шлюпочное оборудование.

Имеются еще два ученья, которые проводятся не по службам; их нельзя также назвать общими, так как они затрагивают только часть экипажа корабля. Это "пожарно-спасательная партия" и "человек за бортом". В первом из них пожарно-спасательная партия изготавливается к оказанию помощи другому терпящему бедствие кораблю или для борьбы с пожаром на берегу. Это ученье заключается в погрузке на шлюпку огнетушителей, кошек{62}, веревок и других принадлежностей, используемых при спасательных работах в море. Ученье "человек за бортом" может быть усложнено; другими словами, оно может заключаться либо просто в занятии вахтенными гребцами спасательной шлюпки своих мест в шлюпке, либо в "спасении" чучела, выброшенного за борт корабля.

В последнем случае за борт летит сделанное из парусины и облаченное в лохмотья чучело, а со шканцев раздается оглушительный крик: "Человек за бортом!" Линкор до этого шел со скоростью, примерно, в 18 узлов, проводя практическую стрельбу из орудий малого калибра, условно обозначающих башенные орудия. При этом сигнале, однако, линкор начинает сильно содрогаться, так как его механизмы теперь дают полный ход назад, а руль положен на борт; одновременно звон гонга, резкий звук боцманской дудки, крики громкоговорителей, визжание сирены и звуки горна поднимают тревогу. Тощая кукла, выброшенная за борт, быстро исчезает за кормой, но ее местонахождение отмечается немедленно сброшенным спасательным прибором, на котором специальное автоматическое устройство пришло в действие и выпускает небольшое облако дыма (а ночью - огонь). Через несколько минут две шлюпки уже спущены на воду и гребут по направлению к чучелу, еще через пару секунд с правого борта спущен моторный баркас. Проходит десять минут, и чучело моряка поднято на палубу и повешено для просушки. Флот почти во всем имеет тягу к реальности.

Он также вполне реально относится и к тем средствам, с которыми ему придется работать, и очень счастлив от перспективы получить несколько новых кораблей. По условиям Вашингтонского и Лондонского договоров, США получили право иметь 15 линкоров общим водоизмещением в 453000 т. Из этих 15 линкоров три, общим водоизмещением в 80 000 т, уже устарели: их возраст превышает 20 лет. Эти же самые договоры предоставили Японии право иметь 9 линкоров общим водоизмещением в 266 000 т; только один из них, водоизмещением в 30 000 т, является устаревшим. Последний линкор США был закончен постройкой в 1923 г., последний линкор Японии - в 1921 г.

Если не будет заключено новое международное соглашение, продляющее Вашингтонский и Лондонский договоры (а непохоже, чтобы оно было заключено), СШД предполагают закладывать ежегодно, начиная с 1937 г., по одному линкору. Эти корабли будут иметь водоизмещение в 35 000 т и будут вооружены 40-см орудиями, что является пределом, допускаемым существующими договорами. Однако и в этом случае наша страна будет придерживаться условий договоров, так как в соответствии с ними она имеет право строить эти корабли для замещения устаревших судов.

Сравнение линкоров США и Японии с точки зрения кораблестроительного искусства (если сравнение вообще возможно) весьма вероятно покажет, что и те и другие линкоры хороши, но что линкоры США несколько консервативны. За последние 10 лет обе страны занимались "модернизацией" своих линкоров. Эта "модернизация" представляет из себя просто более мягкое название для перестройки корабля без изменения числа и калибра орудий его главной, артиллерии. США модернизировали, таким образом, 10 своих линкоров; Япония частично уже модернизировала, а частично еще модернизирует свои корабли.

Линкоры США долгое время отличались от других кораблей своего класса "решетчатыми" мачтами, но в настоящее время эти мачты быстро заменяются, так как их вибрация нарушала деятельность крайне точных и чувствительных приборов центральной наводки. На первом корабле, который был модернизирован, мы применили треноги - мачты английского типа, но в дальнейшем мы вообще отказались от мачт, заменив их сооружениями меньшей высоты, но зато большей прочности. Эти сооружения со всеми их выступами и площадками чрезвычайно походят на миниатюрные, сделанные из стали, постройки пуэбло{63}.

Японские линкоры, которым обычно присваиваются названия провинций и гор, всегда характеризовались большими и громоздкими с виду мачтами, но после модернизации эти мачты стали чудовищами огромной высоты и веса и невероятной сложности. Непонятно, почему японцы сделали такой промах, установив такие мачты и этим уменьшив остойчивость кораблей, если только они не придали им лишнего балласта{64}, что должно неизбежно повлечь за собой уменьшение свободного борта (часть борта выше воды) и мореходности. Кроме того, эти мачты представляют из себя хорошую мишень.

Япония имеет два корабля, вооруженных 406-мм артиллерией, общим водоизмещением в 65 000 т, США - три, общим водоизмещением в 97 500 т. Семь японских линкоров с 356-мм артиллерией имеют общее водоизмещение в 207 000 т, а одиннадцать линкоров США - 333 500 т. США имеют также один линкор с 305-мм артиллерией, водоизмещением в 26 000 т. Орудия одного и того же калибра в обоих флотах имеют, например, ту же дальность, скорострельность и одинаковый вес снаряда. Однако вес бортового залпа вспомогательной артиллерии японских линкоров значительно больше нашего, так как японские корабли имеют от 16 до 20 таких орудий, тогда как наши линкоры - только 12; но наши орудия, возможно, более пригодны, так как они расположены выше и поэтому могут лучше действовать при большой волне. Что же касается до сравнения калибров этих орудий, то здесь следует отметить, что калибр всех орудий является компромиссом между скорострельностью и весом залпа: чем легче орудие, тем оно скорострельнее и тем легче им управлять.

Линкоры США имеют по восьми стандартных 127-мм зенитных пушек, а Япония имеет только по четыре 75-мм на корабль{65}. Зенитные пушки США имеют большую дальность огня, а снаряды - большую разрывную силу, чем японские. В обоих флотах зенитные орудия установлены на верхней палубе.

Торпеды снимаются с вооружения американских линкоров, которые имели и раньше максимально по 2 аппарата. Японцы, наоборот стоят за сильное торпедное вооружение линкоров, устанавливая на них от 4 до 8 торпедных аппаратов, из которых, как правило" половина является надводными. В США на линкорах всегда применялись подводные торпедные аппараты; надводные аппараты вследствие возможности взрыва их на корабле во время боя рассматривались как ненужная опасность.

Все, что касается управления огнем, относится к числу наиболее тщательно охраняемых секретов морских сил. Тем не менее, можно предположить, что США в этом отношении значительно опередили японцев. Линкоры обоих флотов применяют центральную наводку и для главной и для вспомогательной артиллерии, причем главные дальномеры установлены на башнях. США почти полностью отказались от прожекторов как средства освещения в ночном бою, и наши корабли имеют всего по 4 прожектора против 10 на японских кораблях.

Авиация линкоров, как мы уже видели, служит в основном для целей наблюдения и управления огнем; в отношении же авиации, о которой мы поговорим более подробно дальше, США значительно превосходят все морские силы мира. Наши корабли имеют самолеты и катапульты вот уже больше 10 лет, и в настоящее время каждый американский линкор имеет два катапульта (один на шканцах, другой - на башне № 3) и от трех до четырех самолетов. Япония с недавнего времени обращает больше внимания на морскую авиацию и теперь придает своим линкорам три самолета с одним катапультом.

Защитное бронирование американских линкоров, вообще говоря, значительно сильнее японских. Сравнивая, например, новейшие корабли обоих флотов, можно обнаружить, что 406-мм поясная броня американских линкоров на 7,5 см толще поясной брони японских кораблей. Башенная броня американских линкоров имеет толщину 45 см против 35 см японских кораблей. Посты управления огнем; и идущие от них броневые трубы американских линкоров защищены 40-мм броней; эти же посты на японских кораблях имеют только 30-мм броню.

Линкоры Японии определенно быстроходнее наших. Скорость наиболее тихоходного линкора в боевой линии является общей скоростью этой линии; это - аксиома морской тактики. Самым быстроходным линкором США является переоборудованный линкор "Миссисипи", имеющий максимальную скорость в 22,5 узла. Максимальная скорость наших новейших кораблей достигает 21 узла, а скорость наших наиболее тихоходных кораблей "Тексас" и "Нью-Йорк" уменьшилась до 19 узлов. Эта скорость и является скоростью нашей боевой линии. Самый тихоходный линкор Японии может двигаться со скоростью до 22,5 узлов. Следовательно, флот Японии имеет превосходство в ходе на 3,5 узла, что дает ему чрезвычайно большое преимущество в бою.

Линкоры и США и Японии, благодаря тому, что им приходится действовать на огромных просторах Тихого океана, имеют самый большой в мире радиус действия. Данные о радиусе действия большей частью представляют собой секрет, но известно, что некоторые из наших старых линкоров могут пройти 16 000 км 10-узловым ходом без пополнения запасов топлива. Новейшие же корабли обоих флотов, вероятно, имеют радиус действия 25000 - 30 000 км 10-узловым ходом (наиболее экономический ход) и около 10000 км - полным ходом.

V. Крейсеры и эскадренные миноносцы

Короткий повелительный звук гудка низкого тона - и крейсер вышел в море. Его нос отбрасывает назад пену, и из его наклонных овальных труб вырываются клубы черного дыма. Он изящен и хорошо удиферентован. Наличие посреди корабля самолетного ангара и катапультов придает законченность его изящным обводам, идущим от имеющего вид башни переднего мостика до отводов{66} на корме, посаженной низко для того, чтобы лучше скользить по воде.