Война ведьмы

21

В последний день своей жизни Эррил проснулся в темной камере. Хотя тут не было окон, чтобы определить точное время рассвета, пленник знал, что скоро светает. После пяти столетий жизни он, даже сидя глубоко под землей, мог точно определить время.

Тряхнув кандалами, Эррил поднял голову. Поблизости крысы, едва различимые среди теней, сновали в сене, яростно шипя друг на друга, пытаясь отыскать заплесневелые корки вчерашнего ужина. На голых ногах стендайца были струпья от укусов, там где крысы изучали его, пока он спал, пробуя его плоть, в ожидании, когда же Эррил наконец умрет и попадет к ним на стол в качестве первого блюда.

В соседней камере кто-то кричал и гремел кандалами. Странный вой безумным эхом разнесся по ряду камер.

Эррил пытался игнорировать шум, но тот грохотом отдавался в черепе. Внезапно, где-то в зале, с треском открылась дверь. Железо заскрипело о железо, когда замок открылся. Потом послышались тяжелые шаги. Эррил прислушался. Он решил, что в подземелье явилось четверо. Слишком много для того, чтобы убрать остатки утренней похлебки.

Выпрямившись на своей соломенной кровати Эррил напряг слух, пытаясь разгадать цель визита этих людей. Завывающее существо в соседней камере неожиданно затихло. Оно тоже знало. Что лучше не привлекать внимание тех, кто спускается в подземелье. Через треснутую известку стен доносилось только приглушенное мяуканье какого-то существа. Эти звуки напоминали скулеж побитой собаки.

Но зверь слишком рано испугался. Шаги стихли перед маленькой дверью камеры Эррила.

Пленник быстро коснулся пальцами кончика посеребренной деревянной палочки, торчащей из его шеи, чуть ниже затылка. Тот оказался на месте. Так как единственной одеждой Эррила оставалась набедренная повязка, он, чтобы спрятать, вынужден был загнать себе под кожу «дар» Грешюма. Он спрятал крошечную посеребренную щепку от посоха под кожу, чуть ниже линии волос.

Маленькая дверца со стуком открылась и двое одетых в черное и золотое — цвета псов-солдат, заползли в темницу. В руке одного из них шипел факел. Резкий свет слепил. Глядя на Эррила оба скривились и сморщили носы от вони, стоящей в камере.

— Запах как в сортире, — заметил один из них.

Другой недовольно задрал нос. У него был только один глаз, Глазница другого утонула в длинном неприятном на вид шраме.

— Сними ножные кандалы. Пусть выбирается отсюда быстрее, а то подцепишь тут какую-нибудь заразу.

Звон цепей спугнул крыс, загнав их назад, в черные норы. Но злобные хищники не ушли слишком далеко. Их красные глазки сверкали, наблюдая за стражами и высматривая объедки, оставшиеся среди соломы.

Одноглазый страж пересек камеру и пнул Эррила по голени.

— Подымайся. Пора тебе принять ванну и почиститься, — он наклонился и злобно посмотрел в лицо пленнику. — Кажется у Претора есть какие-то планы относительно тебя. Может он хочет «воспитать» еще одного домашнего любимца, — и он кивнул на стену за которой, судя по всему, находилась камера мяукающего существа.

— Утихомирься, Нок, — прервал его другой. — Лучше дай мне руку с цепью.

Все еще ворча что-то себе под нос Нок на последок пнул Эррила, а потом нагнувшись подобрал одну из цепей, сковывающих его ноги. Вместе они быстро стянули ноги Эррила и подняли цепь вверх, обмотав ее вокруг талии несчастного. Потом они сняли с крюка в стене его руку и прицепили их к узлу на поясе.

Связанного его вывели из камеры, одетого только в запятнанную львиную шкуру. Он был слегка испуган. Воздух в зале холодил кожу Эррила, и по телу его поползли мурашки. На лодыжках и запястье остались полосы изодранной кожи, налитые пурпуром синяки и царапины, загноившиеся от инфекции. Шатаясь вышагивал он следом за двумя стражниками, в то время как еще двое, вооруженные копьями шли сзади. Они то и дело подталкивали его в спину, когда его шаркающая походка становилась слишком медленной.

Вскоре его привели в теплую комнату. Пар и запах щелока ударили ему в нос. В центре комнаты стояла железная ванная. С него сняли кандалы и набедренную повязку, а потом без церемоний затолкнули в воду. При этом он сильно ударился спиной и закричал, когда горячая вода обожгла его раны.

— Вымойся и одевайся, — приказал Нок, швырнув пленнику мыло и щетку. — И поспеши. Мы не собираемся торчать тут все утро.

Стражи направились к двери и вышли в соседний зал.

В ванной комнате с каменными стенами не было никакой мебели, кроме зеркала, поверхность которого затянуло паром, и стула с одеждой. Эррил погрузился поглубже в горячую воду, позволив теплой воде унести прочь остатки его лихорадки. Головная боль прошла. Эррил взял мыло и щетку и в первую очередь обработал свои раны. Крепко сжав зубы и усиленно работая единственной рукой он выскреб грязь из глубоких царапин. После того, как вода в ванне потемнела от его крови, а раны стали выглядеть свежими и вновь начали кровоточить, он принялся тереть свое тело.

Когда вода уже начала остывать, мысли Эррила вернулись к Елене и ее спутникам. В прежние дни, он намеренно гнал прочь мысли о них. Этот путь вел к страданию. Интересно знали ли они, что он жив? Удалось ли Сайвин склонить дрирендая присоединиться к ним? Когда ночью взойдет полная луна черные маги попытаются уничтожить книгу. Если это им удастся, не смогут помочь.

Он закрыл лицо рукой. Нет, он не боялся уготованной ему ужасной участи, ожидающей его, но обнаружил, что может отчужденно рассуждать о книге или о судьбе Алоа Глен. Нет! Он должен любым способом помешать планам магов. Однако в глубине сердца его волновало лишь одно. Его разум вызвал образ Елены в парах, поднимающихся от воды в ванне. Останется или будет уничтожен Кровавый Дневник, но Елена должна жить.

— Если Ваше Высочество закончило принимать ванну, то оно может поднять свой зад и подтереться, — проворчал ему Нок, появившись в дверях.

Эррил с трудом опираясь на свою единственную руку поднялся из воды и вылез на ледяной каменный пол. Подойдя к зеркалу, он вытерся насухо, неуклюже одел льняное исподнее и великолепные серые бриджи, обвязал раны чистыми бинтами, оставленными возле ванной. Одев белую, широкую рубаху, он посмотрел в зеркало.

Мрачный вид. Щеки и подбородок заросли черной щетиной, серые глаза глубоко запали в глазницы. Если он встретит своего брата, то тот не признает в нем победителя. Скользнув рукой по шее, он сложил пальцы в нужную комбинацию. И тут же взгляд его стал жестче, чем земля его родной страны. Швырнув Эррилу цепи и кандалы, Нок приказал одеть их.

Эррил отлично слышал приказ, но предпочел остаться перед зеркалом. Прикоснувшись на мгновение к кусочку посеребренного дерева, пленник позволил возродиться надежде. С черными магами нужно сражаться с помощью черной магии.

— Ты глухой, что ли? Ну-ка нацепил быстро эти цепи!

Эррил повернулся к Ноку. Что-то во взгляде стендайца заставило стражника отступить на шаг. Бледный шрам на его лице стал еще белее.

— Ты… ты слышал, что я сказал, — визгливо повторил он, косясь на своего спутника.

Кивнув Эррил наклонился и, подобрав ножные кандалы, защелкнул их на лодыжках. Нок жестом приказал своему напарнику подобрать цепь и заковать запястье Эррила. Все это время пленник внимательно смотрел на Нока. В первый момент стражник попытался встретить и выдержать взгляд пленника, но почти сразу отвел взгляд и проворчал что-то себе под нос, уводя Эррила из ванной комнаты.

Путешествие к самой западной башни огромной цитадели — Копью Претора, оказалось очень долгим. Эррил старался держаться прямо и шел неспешно. Теперь, когда он помылся и переоделся, стражи с копьями больше не подгоняли его. Они, казалось, поняли, что из клубящейся паром ванны поднялся новый человек, тот кого не стоило пинать, даже если он в оковах.

Наконец они достигли винтовой лестницы, которая вела в башню. Эррил вздохнул. После того, как его долго морили голодом, подъем показался ему бесконечным. Даже старая рана на ноге, там, где год назад длимой его уколол горный гоблин, разболелась за время этого бесконечного подъема. Когда группа добралась до вершины лестницы, Эррил с трудом дышал и шел, крепко стиснув зубы.

Нок подошел к двум стражам, стоявшим перед огромными, отделанными слоновой костью двустворчатыми дверьми. Но прежде чем он заговорило, двери сами собой раскрылись. Стражи даже не шелохнулись. Они по-прежнему стояли, глядя куда-то вдаль. От удивления Нок выпучил свой единственный глаз. Потом он поклонился тому, что как ему показалось выплыло из открывшегося портала.

— Скажи моему брату, чтобы он заходил. Я рад приветствовать его, — раздался голос из пустоты. Ледяные нотки в голосе противоречили словам приглашения.

Шагнув в сторону Нок повернулся к Эррилу и жестом предложил ему войти. Стендаец почувствовал легкий укол острия копья, коснувшегося его спины. Казалось, стражи очень спешат освободиться и оказаться подальше от этих дверей.

Эррил не стал артачиться. Здесь была его добыча, если он, конечно, пожелает, чтобы книга осталась скованной. Позвякивая цепями он шаркающею походкой прошел мимо Нока и вступил в апартаменты Шоркана.

Стоило Эррилу ступить на мягкие ковры кабинета колдуна, как звон цепей у него на ногах стал приглушенным. Первым, кого он увидел был мальчик-маг Денал. Юный колдун развалившись сидел на маленьком диванчике, положив ноги на подлокотник. Грешюм, улыбаясь самодовольно, как кот, который только что съел голубя, восседал за маленьким столиком из вишневого дерева. Сам Шоркан, одетый в традиционно белые одежды Претора стоял спиной к Эррилу, всем своим видом демонстрируя насколько мало значит для него пленник.

Шоркан разглядывал затонувший город, раскинувшийся за окном. Лучи восходящего солнца омыли просевшие и покосившиеся башни. Вдалеке в океане Эррил заметил несколько синих блесток и даже несколько далеких островов.

— Они идут на всех парусах, — проговорил Шоркан, словно продолжая разговор, который столь грубо прервал Эррил. — Кровавые Всадники и ведьма окажутся у наших дверей еще до заката.

Услышав это Эррил непроизвольно улыбнулся. Значит дрирендая присоединились к его товарищам!

— После того, как мы потеряли легион скалтумов и саргассы, как сможем мы организовать оборону острова? — поинтересовался Грешюм. Эррил пойм ал косой взгляд колдуна. Губы Грешюма кривились в усмешке. — Мы сможем сдержать их до начала церемонии? До восхода луны?

Шоркан повернулся. Братья встретились взглядами. Эррил тут же почувствовал боль старых воспоминаний: как они состязаясь в скорости мчались по полям, как соревновались, борясь друг с другом, за сараем, как командовали снежными крепостями на равнинах, продуваемых всеми ветрами. А потом Эррил заглянул в глаза этому человеку, и все детские воспоминания превратились в удушливый дым, где воедино смешались боль и муки. Во взгляде этих серых глаз ни осталось ничего от брата, которого Эррил некогда любил. Там не осталось ничего от человека рожденного мужчиной и женщиной. Перед ним стояло существо вскормленное ядом, выросшее среди пыток. К счастью Претор переключил свое внимание, повернувшись к Грешюму.

— Сможем ли мы сдержать их? — презрительно усмехнулся Шоркан. — У нас на острове есть еще два легиона скалтумов и флот в сотню кораблей, управляемый берсерками улджиннами. Добавьте к этому тысячу воинов-псов, спрятавшихся в башнях вдоль стен. Они вооружены луками и огненной смолой. Так нужно ли нам беспокоиться о нашей безопасности, Грешюм?

— Ага… Но если мы в такой безопасности, почему две сотни воинов, вооруженных топорами гномов, поспешно рассредоточились по всему Зданию?

— Простая предосторожность. Я не хочу, чтобы кто-то попытался прервать ритуал, который нам предстоит провести в катакомбах сегодня ночью.

Грешюм вновь кивнул, но перед этим бросил косой взгляд в сторону Эррила. Претор перечислял силы защитников специально для Эррила. Старый маг тоже хотел, чтобы пленник понимал истинное положение дел на острове.

— А как там этот голем, Рокингем? — спросил Денал. Голос его был высоким, шепелявым — голос ребенка, много лет тоскующего и злобствующего. — Что с големом Рокингемом.

— Он погиб, — ответил Грешюм. — Я чувствую, что чары его развеяны.

— А я так хотел с ним еще немного поиграть, — Денал скорчил рожу и по детски надул губы.

— Это не важно, — заметил Шоркан. — Когда на нашем пороге оказалась ведьма и ее армия, мы не смогли бы его больше использовать. Он задержал ее на достаточно долгий срок и мы успели приготовиться к обороне. Ведь обнаружит, что остров неприступен, и до зари ее армии до отвала накормят рыб. Но достаточно о ведьме и ее воинстве. Мы должны подготовиться к ритуалу, который надлежит провести на закате.

Шоркан повернулся к Эррилу.

— В этот раз наши роли поменяются, дорогой братик. Давным-давно наша кровь связала книгу. Теперь, чтобы освободить книгу, потребуется твоя кровь, Эррил. Тебе не повезло, а нам твоя кровь и в самом деле необходима.

Эррил пожал плечами.

Шоркан в удивлении поднял бровь от такого спокойного ответа.

— Разве это тебя не трогает? Или столетия жизни взвалили на твое плечи непосильную ношу и ты радуешься смерти?

— Смерть меня ничуть не беспокоит, — спокойно ответил Эррил.

— Почему это?

— Потому, что в ваших рядах предатель, дорогой брат.

Эррил заметил, как сжался в тревоге Грешюм.

Однако Шоркан, казалось, ничуть не удивился.

— Предатель? И кто это может быть?

Вздохнув Эррил пожал плечами.

— И что случиться, если я скажу тебе, дорогой братец, где твое слабое место?

Каст стоял рядом с Пиноррром на борту «Шпоры дракона». Шаман изучал горизонт. Глаза его превратились в узкие щелочки. Каст равнодушно ожидал, поглаживая пальцем по татуировке на щеке. Она изображала дракона. Лучше не беспокоить корабельного шамана, когда он использует свое раджор мага — ощущение моря.

За кормой корабля от горизонта к горизонту вытянулся флот дрирендая. Паруса сотни кораблей напоминали облака — предвестников надвигающегося шторма. Между судами плыли остатки армии мирая — около сотни людей и драконов. Четверть мирая погибла в саргассах, и боевой дух оставшимся помогли сохранить Кровавые Всадники. О победе над скалтумами еще долго будут петь на палубах поздними вечерами.

Каст вновь обратился к своему судну.

Неподалеку от него стояли Елена и Флинт. На голове Брата сиял новый корабельный платок. Он чуть склонил голову во время неспешного разговора. В поисках огромного корабля своего сына он перебрался на этот корабль после ночного мятежа. Брата Каста, Ульстера нашли убитого клинком первого помощника. Позже оба — первый и второй помощники — были найдены мертвыми. Очевидно мятежники не сошлись во мнениях по какому-то вопросу. Дальнейшее расследование не выявило новых заговорщиков. Хотя Ульстер не был Касту родным братом, тот до сих пор чувствовал ярость, стоило ему подумать о смерти брата. В своем стальном кулаке он сжал рукоять меча. Если кто-то еще был вовлечен….

Наконец Пиноррр распрямился. Он прочистил горло.

— Это не обычно.

— Может ты увидел что-то из того, что нас ожидает? — нахмурился Каст.

Пиноррр обратил взгляд своих темных глаз на Каста, а потом метнулся прочь.

— Все моря темны для меня сейчас, — он протянул руку к своей внучке, Шишоне, которая сидела неподалеку на палубе. Но девушка игнорировали протянутую ей ладонь, вместо этого играя с лентой, обмотанной между пальцев ног.

Взгляд Каст тоже обратился к ребенку. Призраку трудно обратиться в человека. Даже когда сталкиваешься с людьми столь же легко владеющими колдовством как и мирая трудно принять их полностью…

— Нам осталось всего пол дня пути до Архипелага, — с этими словами Каст вновь повернулся к Пиноррру. — Ты сумеешь определить, закрепилось ли Зло меж островов?

Пиноррр уклончиво усмехнулся.

Потянувшись Каст дернул старого шамана за рукав рубахи.

— Не ошибись Пиноррр. Если ты ничего не сможешь прочитать по запаху ветра, то и никто другой не сможет. Тогда нам остается надеяться лишь на то, что разведчики мирая во время предупредят нас, — и мысли Каст тот час переключились на Сайвин. Она вместе с матерью вернулась к гигантскому левиафану, который двигался в хвосте флота. Линора хотела получить совет старейших относительно предстоящей битвы.

Пиноррр посмотрел на Каста так, словно хотел что-то сказать. Но потом передумал. Между ними возникла определенная неловкость.

Прежде чем кто-то из них заговорил, к ним подошла Елена. Наградив Каста мимолетной улыбкой она присела рядом с Шишоном. Другие спутники ведьмы остались на «Бледном скакуне», выжидая пока починят мачты и заменят паруса. Как только южные острова Маунск и Седло Раиба покажутся в поле зрения, ведьма и Флинт собирались вернуться на «Скакуна». Когда начнется битва, она и другие ее спутники возьмут маленький шлюп и отправятся туда, где начинается секретный маршрут, намеченный Флинтом для проникновения на остров. Тем временем Каст и Сайвин вместе с другими Кровавыми Братьями и мирая отвлекут внимание основной массы защитников острова.

Точнее, так было запланировано. Каст хотел лишь, чтобы Пиноррр смог хоть немного разузнать о том, что ждало их впереди. Солнце уже почти добралось до зенита. Вскоре они должны увидеть и острова и утонувший город.

— Вы не ощущаете ничего особенного? — спросила шамана Елена.

Шишон неожиданно замерла, а потом широко разбросала руки в стороны.

— Посмотри, папа! Мои руки словно крылья птицы!

— Да… Да, маленькая Шишон, — Пиноррр печально улыбнулся, потом заставил девушку опустить руки. — Ты бы лучше сходила и посмотрела готова ли Мадер Гиль.

Девушка вырвался из его объятий, освободив руки.

— Там остров, вокруг которого летает много птиц, — она показала на север, там где простиралось пустое море. — Они белые с острыми зубами. Не хорошие птицы.

Елена и Каст обменялись взглядами.

— Снова скалтумы, — пробормотал Каст. Потом он кивнул Шишоне. — Внучка Пиноррра тоже обладает даром риджор мага. Она может распознать магию и прочитать, что сокрыто в море, как и ее дед, — Каст наклонился поближе к Шишон. — Ты видишь еще каких-нибудь чудовищ возле острова?

Шишон скривилась, словно съела что-то кислое.

— Мне не нравится это место. Оно воняет рыбой, — и она вновь занялась ленточкой, которую до сих пор сжимала в руке.

— Она не понимает, что видит, — покачал головой Пиноррр.

— Но, пол меньшей мере, она что-то видит, — Каст многозначительно посмотрел на Пиноррра.

— Риджор мага — переменчивый дар, помни это — Кровавый Всадник.

Шаман собирался отойти, но Каст остановил его, коснувшись плеча.

— Пиноррр, ты чего-то недоговариваешь? После того ночного шторма ты слишком спокоен. Ты видел что-то, но боишься сказать об этом? Ты знаешь, что случиться?

— Я уже говорил тебе, что моря темны для меня, — Тряхнув плечом Пиноррр сбросил руку Каста, и взял на руки Шишон.

— Но почему?

— Лучше не искать ответы на некоторые вопросы, — с этими словами Пиноррр отвернулся от Каста, и бормоча что-то себе под нос шаман побрел по палубе. Каст долго смотрел ему в след, понимая, что не от веса внучки согнулись плечи старика.

— Эти тени у горизонта — грозовые облака? — поинтересовалась Елена, по-прежнему стоявшая у перил.

Каст резко обернувшись замер, внимательно изучая море и небо.

— Нет. Нет, это не облака.

— Тогда что это?

— Острова. Мы добрались до южной оконечности Архипелага.

Елена повернулась к стоящему рядом с ней Флинту. Он тоже внимательно вглядывался в линию горизонта.

— Нам пора возвращаться на «Бледного Скакуна». Пора готовиться к высадке.

— А когда мы окажемся неподалеку от Алоа Глен? — спросила она.

Флинт показал на темную тень на северо-востоке.

— Вон он.

Перебравшись на «Серебряного Скакуна» Елена в первую очередь навела подзорную трубу на остров. Холодный ветерок проскальзывая под шерстяной шарф холодил кожу. Наконец-то ее цель оказалась в пределах видимости: Алоа Глен. Глядя на остров Елена не испытывала радости, только смертельный холод, наполнявший ее тело. Как обитель темных сил может выглядеть столь прекрасно в солнечном свете?

Сложенный из трех горных пиков Остров по форме напоминал лошадиное копыто. И края полукруга копыта призывно вытянулись в сторону флота союзников, словно страстно призывая Елену в свои объятия. Через подзорную трубу Елена разглядела город: островерхие башни и шпили, высовывающиеся из воды и разбросанные тут и там по мысу в задней части «копыта». На самой высокой точке этого мыса словно королевская корона расположился огромный замок. Елена долго изучала его башни. Она знала, что где-то там сокрыт Кровавый Дневник и судьба Аласии.

Однако когда Елена перевела свой взор на бастионы и разрушенные башни, ее мысли обратились к другому пленнику сокрытому за этими потрескавшимися стенами, к Эррилу. Если Рокингем сказал правду, стендайца держат в подземелье, под замком. Ночью, когда взойдет полная луна, его принесут в жертву, во время обряда уничтожения книги.

Елена опустила подзорную трубу. Она не позволит случиться этому.

Впереди нее покачивались на волнах огромные корабли дрирендая. На их фоне «Бледный Скакун» казался карликом. Повсюду в море белели паруса, на волнах покачивались корабли с носами, вырезанными в форме голов драконов. Солнце ярко сверкало в небе, и острова вокруг больше не казались призрачными тенями. Они вздымались из океана отвесными красными утесами, позади которых возвышались зеленые горы.

— Можно мне взглянуть? — попросил Джоах, потянувшись к подзорной трубе.

Елена протянула ему то, что он просил. Постепенно на палубе собрались все ее спутники. Двигаясь вместе с остальным флотом в сторону островов, «Бледный Скакун» вскоре должен был выйти на начальную позицию. А потом их пути должны разделиться. Маленький корабль Елены должен обогнуть фланг флота Кровавых Всадников, и пока флот кружит возле Седла Раиба, «Скакун» отправиться дальше на запад к острову Маунску. Флинт знал тайный ход в Алоа Глен — магические врата, но в тайне хранил детали.

— Я виду огни в окнах многих башен затонувшего города, — заговорил Джоах, пытаясь привлечь всеобщее внимание. — По меньшей мере сотню огней. Они знают, что мы идем.

Флинт забрал у него подзорную трубу и поднес ее к своему единственному глазу.

— Они знают каждый наш шаг, с тех пор как мы вышли в море, И в этот раз мы используем это, получив определенную выгоду. Флот и мирая привлекут их взгляды. Пока они будут изучать нашу армию, мы проскользнем в заднюю дверь. Если нам повезет, мы высадимся на остров и уберемся с него, раньше, чем они поймут, что же в самом деле происходит.

— Огры не слишком-то полагаются на удачу, — проворчал Толчук. — Она в любой момент может отвернуться от вас.

— Вот почему мы отправимся вместе с Еленой, — похлопал Толчука по плечу Флинт. — Я тоже не слишком-то обольщаюсь надеясь лишь на судьбу да удачу, мой большой друг.

Мерик стоял опираясь на трость, и Мама Фреда поддерживала его под локоть. После недавних ран колдовские силы оставили эльфа, но его синие глаза вновь пылали огнем. Крошечный пушистый зверек как всегда цеплялся за плечо Мамы Фреды.

— Наша судьба оказаться проклятыми. Мы напрасно собираемся рисковать. Нужно оставить Елену под защитой флота, и искать книгу самим.

— Книга защищена заклятием черного льда, — покачал головой Флинт. — Могу поспорить, что она оберегается сильной магией, и сила Елены потребуется на то, чтобы освободить ее.

Елена кивнула, выражая тем свое согласие.

— Я должна идти. Кровавый Дневник много значит для меня. Я должна освободить его.

Мерик нахмурился, но промолчал. Он знал, что не сможет убедить ведьму.

— Если вы и дальше собираетесь любоваться островом и стоить планы, я пойду заготовлю еще немного эликсира для снятия усталости и обострения чувств, — проворчала Мама Фрида почесывая за ушком своего пушистого любимчика. — Мы пока отдохнем, но будем наготове.

— Мудрые слова, — кивнул Флинт. — Зоолы сами отлично управятся с парусами и рулем. А нам вскоре предстоит нелегкое дело и…

Неожиданно раздался пронзительный свист и фонтан ударил из воды возле носа корабля. Все разом повернулись к появившемся из под воды огромному дракону с зеленовласой всадницей. Сайвин выплюнула дыхательную трубку и подняла руки, приветствуя собравшихся.

— Я принесла новости от разведчиков мирая! — воскликнула она и махнула рукой в сторону Алоа Глен. — Огромный флот находится в засаде с подветренной стороны острова, и стая странных тварей со щупальцами затаилась на глубине у края затонувшего города. Кровавые Всадники летят вперед, с обоих сторон огибая остров, в то время как мирая собираются поохотиться на подводных чудовищ.

— Смотрите! — позвал Джоах, показывая в сторону острова.

Маленькие блестящие корабли Кровавых Всадников, недаром прозванные акулами, уже рванулись вперед, обгоняя основной флот. На всех парусах, рассекая волны, неслись они в сторону города. И тут каскад огненных искр вылетел из башен полузатонувшего города и обрушился на маленькие кораблики. Несколько парусов ярко вспыхнув занялись огнем. Прежде чем на «акулах» потушили пламя, камни последовали за огненными стрелами. Их выпустили катапульты, установленные на верхних этажах башен. Даже с такого расстояния был слышен треск расщепляемого дерева и всплески от камней угодивших в воду.

Елена задохнулась. Но не только она была поражена случившимся.

Вперед, выстраиваясь в две линии, потянулись большие корабли Кровавых Всадников. Для того, чтобы увеличить скорость они поставили даже штормовые паруса.

Неожиданно из-за острова показались вражеские корабли. Различной формы и размеров, они были готовы встретиться с флотом Кровавых Всадников.

— Мы должны лететь! — прокричала Сайвин со спины огромного черного дракона, который все еще следовал впереди корабля. — Я и Рагнарк собираемся координировать нападение, следя за сражением сверху, — с этими словами Сайвин начала разворачивать дракона. — Вы должны покинуть нас! Сейчас же!

— Мы уходим! Берегите себя! Не пропустите наш сигнальный огонь. Он появиться на вершине одной из башен сразу после заката! — крикнул вслед ей Флинт. — Если мы освободим книгу, то нам нужно будет как можно скорее убраться с острова!

Подняв руку Сайвин дала понять, что слушала его слова.

— Я все помню! Во все глаза будем высматривать ваш сигнал! — И тут ее крылатый «конь» рванулся вверх, широко разбросав крылья. Один удар крыльев, и огромный зверь взмыл над водой. Еще один взмах и дракон устремился в небо с боевым кличем. Его влажная чешуя сверкала в солнечном свете. Он промчался над верхушками мачт корабля. Волна воздуха, поднятая огромными крыльями дракона заставила собравшихся на палубе покачнуться. Словно комета сверкая перламутровой чешуей, он растаял в небе.

Флинт вернул подзорную трубу Елене.

— Мы должны сделать так, чтобы битва прошла мимо стороной, — с этими словами Флинт махнул Толчуку и направился к рулевому колесу на корме.

Елена вновь заглянула в подзорную трубу и застыла не в силах отвести взгляд. Вначале она долго следила за драконом в синем небе. Потом ее внимание отвлек рев боевых рогов, донесшийся с кораблей Кровавых Всадников. Все море перед «Бледным Скакуном» было заполнено судами. Ближе к городу к небу тянулся дым с подожженных кораблей. А когда судно шло ко дну людей хватали бледные щупальца тварей, засевших в глубинах.

Драконы тоже подплыли поближе, разрывая этих медузообразных тварей. Некоторые драконы вылезли на палубы кораблей, чтобы более эффективно защищать своих союзников, в то время как всадники, орудуя мечами, с одинаковой ловкостью атаковали врагов — и людей, и зверей.

Возле острова на поверхность неожиданно всплыл гигантский левиафан. Из его живота бессчетным потоком хлынули мирая. Вооруженные кинжалами и мечами они присоединились к сражающимся на краю города. Они отважно лезли на башни и через стены, чтобы атаковать врагов с тыла. Пронзенные копьями мирая опускались назад, в пучину моря, а место павших занимали другие.

Елена в ужасе прикрыла рот, слезы затуманили ее взор. Повсюду, куда бы она не повернула подзорную трубу, погибали люди и драконы. Казалось мирая и дрирендая превратились в волны яростного прибоя, которые в смерть разбивались о зубчатые скалы.

Неожиданно кто-то забрал подзорную трубу у Елены. Но она не могла успокоиться — она увидела достаточно. Однако без помощи линз битва казалась далекой, словно плохой сон. Но звуки отлично разносились над водой: крики, трубные звуки рога, рев раненных драконов — от звуков битвы ей никуда было не деться.

Джоах подошел к ней и потянул в сторону. Подзорную трубу он передал одному из зоолов.

— Ксин возьми ее. Следи за битвой и сообщи, если произойдет что-то важное.

— Так много смертей, — шептала девушка. — И все из-за этой проклятой книги.

— Дело не в книге, Ель, — попытался успокоить ее Джоах. — Они умирают, пытаясь обрести свободу. При чем свободу не только для себя, но и для своих детей. Они проливают кровь во имя будущего… А вот наступит ли это будущее, во многом зависит от тебя.

— Но цена, которую они платят слишком высокая даже для свободу, — ответила Елена взглянув на брата.

— Не тебе судить, Ель. Эту цену каждый человек должен определить сам, спросив у своего сердца.

Елена еще раз взглянула на битву, разыгравшуюся вокруг одинокого острова и задумалась. Какую цену она сама готова заплатить за чью-то свободу? А потом перед ее мысленным взором появился Эррил и она нашла ответ.

Она повернулась спиной к битве.

Свобода стоила больше жизни.

Мерик открыл дверь своей каюты. Его приветствовал шорох перьев. Рядом с его кроватью на жердочке сидел солнечный ястреб. Его белый словно снег плюмаж сверкал при каждом самом легком движении. Черные глаза не мигая уставились на эльфа, когда тот зашел в комнату, но птица не подняла тревогу. Она отлично знала Мерика. Последние шестнадцать зим этот ястреб сидел над троном его матери в Гавани Штормов.

Вынув из мешочка кусочек сухого корма, Мерик подошел к птице и предложил лакомство. Ястреб одним глазом покосился на кусочек сырого мяса, потом тряхнул гривой перьев, отклонив угощение. При этом он очень громко щелкнул загнутым клювом. Пораженный Мерик нахмурился. Он должен был помнить, что ястреб любит не сухое и соленое, а свежее, окровавленное мясо. Кинув кусочек себе в рот, Мерик шагнул к маленькому сундуку в ногах кровати.

Ему нужно было всего несколько секунд, чтобы приготовиться к предстоящей битве. Он пробежался пальцами по шрамам на щеке. Нахлынули воспоминания о пытках, с помощью которых пытались свести его с ума, но он, взяв себя в руки, отогнал их прочь.

Он не мог обмануть ожидания своей королевы. Он был послан, чтобы отыскать оборвавшийся род королей эльфов, и должен был преуспеть в этом деле. Он должен защитить Елену, даже ценой собственной жизни. Мерик помнил ее еще девочкой. А теперь она выросла, стала ведьмой, обладающей колдовскими знаниями, Мерик заметил в ней многие черты присущие эльфам, например, ее высокая, стройная фигура, чуть выгнутая форму ушей, заостренные уголки глаз. Без сомнения у них была общая кровь.

До сих пор Мерик признавал, что его интерес к Елене рос все больше, чем больше проступали в ней черты, присущие королевскому роду. Он снова коснулся шрама на щеке. Он встречался лицом к лицу с ужасом, бродившим по этой земле, и знал, что девушка и остальные сражаются за праведное, благородное дело. За время их долгого путешествия, Елена не раз показала, что в глубине сердца так же благородна, как и ее предки, и Мерик не в коем случае не хотел, чтобы ее постигла неудача. Поэтому для него счастьем стало защищать девушку, выполняя свои обязанности одновременно для двух женщин — единственных женщин в его жизни — ведьмы и королевы. Елену нужно было охранять, не только для того, чтобы сохранить королевский род, но и в надежде вернуть своему народу эту землю.

Но когда взгляд Мерика вернулся к солнечному ястребу — символу его королевы, он задумался о том, сколько еще цели этих двух женщин будут совпадать. И если их дороги разойдутся, по какой из них отправится он?

Вздохнув Мерик попытался отогнать от себя этот вопрос. Из сундука установленного в ногах кровати он вынул маленький камень. Потерев его холодную поверхность Мерик поднес его к губам и дохнул на него. Яркая блестка сверкнула в глубине драгоценного камня. Удовлетворившись этим Мерик положил камень на кровать и достал из недр сундука другую вещицу — длинный, тонкий кинжал. Он пробежал пальцем вдоль тонкого клинка. При его прикосновении из металла посыпали серебристые искры. Как и солнечный ястреб, ледяной кинжал был частью его наследства. Более мощный чем обычное оружие, он должен был еще не раз послужить хозяину в предстоящем путешествии. Мерик положил ледяной кинжал рядом с камнем. А потом эльф достал последний предмет, хранившейся в сундуке. Чтобы осторожно вытащить его, Мерику пришлось взять его обеими руками. Именно из-за него он спустился в каюту.

Вытащив лютню Нилен из сундука, он опустил ее на колено. Несколько секунд он изучал завитые узоры резного дерева. Эту лютню вырезали из сердца дерева нюмфаи, когда оно умерло. Осторожно эльф положил пальцы на звонкие струны. Музыка этой лютни напоминала мягкий вздох, шепот облегчения от того, что она смогла заговорить вновь. Взяв несколько вибрирующих аккордов, Мерик склонился, прислушиваясь к голосу инструмента. А потом он стал мягко играть, укрепляя сердце перед лицом грядущей битвы.

В то время как голос лютни медленно убаюкивал его, он мысленно вернулся к своему затруднительному положению в отношении Елены. За что же все таки они сражались? Может все дело в свободе, как настойчиво утверждал Джоах? Или, возможно, это что-то более осязаемое? В музыке лютни вставали картины его родного дома.. Облако замка Штормовой Гавани проплыло перед ним. Эти воспоминания звали Мерика, приказывали ему не вступать в сражение, бежать с поля битвы, по меньшей мере на какое-то время.

Неожиданно шорох шагов разрушил его грезы, Прикрываясь лютней, словно мечом он встал с кровати и подошел в двери. Мгновение он прислушивался. Он не слышал ни каких звуков, но без сомнения, кто-то стоял на пороге его каюты.

Потянувшись к щеколде, Мерик резко распахнул дверь и обнаружил маленького сжавшегося мальчика. Эльф опустил лютню. Всего мгновение понадобилось на то, чтобы признать в незваном госте, ужасного Тока.

— Мальчик, почему ты подкрался ко мне под дверь? Разве не тебя послали к левиафанам?

— Я… Я спрятался, — беспомощно пробормотал он. — С лошадьми.

Мерик нахмурившись посмотрел на ребенка.

— Не дурил бы ты. Ты был бы в безопасности рядом с мирая.

— Я не хочу идти с другими. Вы… больше я никого не знаю в этом мире.

Мерик покачал головой.

— Не важно проник ты на корабль тайком или нет, но почему ты появился только сейчас?

— Му… Музыка, — мальчик указал рукой на лютню, которая до сих пор оставалась в руках Мерика. — Я захотел послушать ее. Когда я ее слышу мне становиться так хорошо.

Мерик вспомнил, что раньше. Всегда когда он играл на лютне, Ток сидел рядом. Мальчик постоянно восхищался его песнями. Мерик сел назад на кровать, положив на колени лютню.

— Музыка заставила тебя вспомнить о доме?

— У меня нет дома, господин, — пожал плечами Ток.

Мерик нахмурился.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что у тебя нет дома?

Ток нервно переминался в дверном проеме, не зная можно ли ему зайти или нет.

— Я был бродячим арфистом на улицах Порт Роула. Я плавал на разных судах. Море мой единственный дом.

Мерик мысленно сравнил рассказ мальчика со своей собственной историей. Он не мог вообразить себе, на что это похоже: не знать своего прошлого, быть ни в силах ни одно место назвать своим домом. Наконец он знаком предложил мальчику присесть рядом с ним на узкой кровати.

— Садись.

Ток с облегчением расслабился. Он быстро шагнул к сундуку и присел на краешек. Его глаза широко раскрылись от удивления, когда он заметил солнечного сокола на жердочке. Но почти сразу же взгляд мальчика вернулся к лютне, словно умоляя Мерика что-нибудь сыграть.

— Скажи Ток, что слышаться тебе в звуках этой лютни? Что рисует тебе воображение?

Вопрос заставил мальчика заерзать. Когда же он вновь заговорил, то его речь больше напоминала шепот.

— Я чувствую… тепло… Тут… — и он показал на свою грудью — А потом… мне кажется что музыка уносит меня куда-то, где никто не станет смеяться надо мной и не станет пытаться бить меня. Я закрываю глаза, и мне кажется… Мне кажется я где-то далеко-далеко… — на глаза мальчика навернулись слезы.

Мерик на мгновение взглянул на лютню, которую до сих пор держал в руках. На мгновение ему показалось, что магический инструмент внимательно наблюдает за мальчиком.

— Пожалуйста… сыграйте что-нибудь для меня, — беспомощным голосом попросил Ток. — Совсем немного.

Несколько секунд Мерик не шевелился. Наконец он протянул лютню мальчику.

— Настало время, когда ты сам себе сыграешь, Ток.

Некоторое время мальчик держал инструмент на вытянутых руках, словно сжимал в руках извивающуюся змею. В его глазах застыло выражение ужаса.

— Я… Я не смогу!

— Поставь лютню на колено. Ты не раз видел, как я это делаю.

Проглотив комок от страха, мальчик сделал так, как ему велели.

— Теперь положи руку на гриф. Не беспокойся о том, где твои пальцы. А теперь проведи по струнам ногтями другой руку.

Пальцы Тока дрожали, но он слушал и учился. Он относился к инструменту с уважением, близким к почитанию. Когда его пальцы впервые коснулись струн, родившийся звук, казалось, заморозил его. Аккорд испуганным воробьем промчался по комнате. Лютня Ни'лахна говорила собственным голосом, который не так уж сильно зависел от искусства музыканта. Ток посмотрел на Мерик и взгляд его был полон радости и удивления.

— А теперь играй, Ток. Прислушайся к своему сердцу, Ток, и пусть музыка сама ведет твои пальцы.

— Я не знаю, что…

— Просто поверь мне, Ток. И впервые в своей жизни поверь в себя.

Мальчик пожевал свою нижнюю губу, а потом снова прикоснулся пальцами к струнам. Он тихо забренчал, почти сконфуженно. Но вскоре его глаза зажмурились, и он позволил музыке течь сквозь себя. Мерик наблюдал как мальчик преобразился из маленького пострела в грациозное создание. Музыка из дерева лютни текла в его тело, а оттуда уже во внешний мир.

Мерик подался вперед, прислушиваясь. В игре мальчика не было никакого искусства. Он воистину играл сердцем и в мелодии, которую он выводил, звучала боль одиночества. Это была последняя песня погубленного леса Нилен, песня мальчика который так никогда и не смог вернуть себе то, что украли у него.

Потом Мерик перевел взгляд на плюмаж солнечного ястреба, мерно раскачивающегося на жердочке. В спокойной позе птицы и ее неподвижном взгляде Мерик увидел часть себя — или того, кем он был, когда впервые появился возле этих берегов. Высокомерным и праведно возмущенным. Неужели он и сейчас такой? Явившись сюда Мерик познал и отвагу и малодушие. Он понял, что многие низкорожденные могут затмить королей, и видел как благородные наследники ползают в грязи желая удовлетворить свою похоть.

Вновь посмотрев на мальчика Мерик заметил, что тот плачет, ведь он вызвал видение дома, которого не знал. Неожиданно Мерик понял, о чем поет лютня. Вот то, во имя чего они будут сражаться. И дело тут не в древней гордости или в исчезнувшем наследнике древнего рода. Им нужен был мир.

Мерик позволил мальчику играть дальше. Пусть хоть на какое-то время он обретет дом и надежду. Кроме того в этой мелодии присутствовали печальные нотки.

Вот за это стоило сражаться.

Неожиданно солнечный ястреб пронзительно завизжал.

Мерик распрямился, и чудесная лютня едва не выпала из вздрогнувших пальцев Тока. И эльф и мальчик с удивлением посмотрели на птицу.

Расправив крылья ястреб потянулся. Его снежно-белый плюмаж засверкал так ярко, что стало больно глазам.

— Что-то не так? — спросил Ток.

Мерик встал с кровати и потянулся к птице.

— Не уверен.

Птица перепрыгнула на запястье эльфа. Когда глубоко впились в его плоть, разрывая кожу. Мерик замер от нахлынувших образов. Он увидел корабли идущие против штормового ветра. Благая Мать, только не сейчас! У него не было больше времени на размышления.

С птицей на запястье Мерик поспешно выскочил из каюты. Тол последовал за ним. Мерик торопился на верхнюю палубу. Наверху оказались только Флинт, Джоах и темнокожий зоол. Все они рты пооткрывали от удивления, когда увидели Мерика с ястребом.

А потом эльф выбросил руку вверх, и птица проплыла мимо пузырем надутого паруса и растаяла в небе. Опустив руку, Мерик посмотрел в сторону моря. «БледныйСкакун» сейчас проходил как раз неподалеку от крайних островов Архипелага. Флот дрирендая и «поле» битвы остались далеко в стороне. Их не было видно, разве что клубы дыма и эхо боевых рогов, доносившееся издалека.

— Что ты там занимался? — поинтересовался Флинт. — Блеск оперенья этой птицы может выдать нашу позицию.

Мерик посмотрел на ястреба, купающегося в лучах солнца.

— Его позвали домой. Кажется, что все другие тропинки жизни ведут сюда, на поле битвы. И все слетелись сюда как мошки на огонь.

— Что ты имеешь в виду?

Мерик посмотрел на озадаченного Брата.

— Если мы хотим заполучить Кровавый Дневник, нам стоит поторопиться. Боюсь война станет боле яростной. Сюда идет моя мать — Королева Тратал!

У Флинта брови полезли на лоб, когда он услышал эту новость.

— Мы всегда рады приветствовать новых союзников. Если бы мы смогли отправить весточку Сайвин или передать координаты…

Мерик сжал руку Флинта и прошипел ему:

— Вы не дослушали! Она идет не для того, чтобы помочь нам, а чтобы покончить с этим. Она хочет превратить Алоа Глен в пустыню, уничтожить всех и каждого на этом острове.

Флинт заморгал от удивления.

— И… И у нее достаточно сил, чтобы сотворить такое?

Мерик внимательно посмотрел на Флинта. Молчание эльфа стало само по себе ответом.

Флинт прищурился, пытаясь сообразить, что же им делать.

— А как насчет Кровавого Дневника. Он много значит для Елены. Почему твоя мать хочет помешать нам?

Нахмурившись Мерик отвернулся.

— Потому что я попросил ее об этом, — буркнул он через плечо.

22

Три колдуна провели Эррила через Главный двор Здания. За ними следовали два стража, вооруженные мечами. Но и этого было слишком много, для того, чтобы Эррил рискнул. Его лодыжки и запястье были связаны цепью. Он даже не мог нормально идти, только шаркать по земле, и при каждом, даже самом крошечном шашке цепи звенели. Тем не менее, выйдя в сад, на мощеную белым камнем дорожку, пленник замешкался, уставившись в синее небо. Ему приходилось щуриться, чистое небо аж сверкало, а он столько дней был заживо похоронен в темнице под цитаделью.

Но солнце уже начало клониться к западу. Часть садов центрального двора утонули в тени. Только верхние ветви коакона — древнего символа Алоа Глен, вытянувшиеся выше стен все еще наслаждались солнечным теплом. Казалось, ветви дерева борются, пытаясь противостоять собственной судьбе, пытаются зацепиться за стену, чтобы не утонуть вместе с этой землей. Но если вид дерева залитого лучами солнца обрадовал пленника, крики битвы, доносящиеся из-за стен замка, ввергли его в пучину отчаяния.

К тому же у основания дерева среди перекрученных корней, окружив дерево собралась группа колдунов в черных одеждах. Недалеко замерло десять мускулистых слуг с топорами на длинных ручках. Лица их напоминали мрачные маски. Эррил почувствовал запах угрозы, исходивший от этого средоточия Зла.

Но это был не единственный запах. В нос бил аромат дыма — по всему небу протянулись темные полосы. Повсюду в городе били барабаны и ревели боевые рожки. В первый момент Эррил сражение идет у подножия замка. Об этом говорили и краткие приказы, которые он слышал краем уха. Но вскоре шум стал тише, словно битва переместилась куда-то дальше. Но Эррил знал: все это — ерунда. Море порой выкидывает удивительные трюки со звуками. Скорее всего битва шла вдоль береговой линии.

Перед тем как спуститься во двор Здания находясь на вершине самой западной башни он видел начало атаки. Видел как корабли Кровавых Всадников и драконы мирая столкнулись с силами, окопавшимися на острове. Из глубин моря поднялись чудовища. Корабли, управляемые безумными берсеркерами, врезались в ряды кораблей дрирендая. А тем временем на Всадников и драконов обрушился дождь огненных стрел и камней. Вскоре морские волны окрасились кровью и ихором. Теперь среди крыш утонувших зданий дрейфовали остовы сгоревших кораблей. Тела убитых — как друзей, так и врагов — плавали среди обломков. Несколько городских башен горело — атакующим удалось поджечь хранившиеся в них запасы смолы и масла. Повсюду в море, куда ни кинь взгляд, шел бой.

Шоркан застыл у окна, разглядывая панораму сражения. На его лице не было никаких эмоций. Наконец, словно получив сигнал, известный только ему одному, колдун отвернулся и приказал отправиться в катакомбы, чтобы сделать последние приготовления к ночному ритуалу. Казалось, его ничуть не волновал исход битвы, развернувшейся в затонувшем городе.

Это отсутствие интереса раздражало Эррила больше всего. Даже если бы злодей торжествовал, выказывал хоть какие-то признаки человечности, Эррил чувствовал бы себя много лучше. Но полное равнодушие к смерти показывало лишь то, насколько далеко от всего человеческого ушло это существо.

Пока они шли по саду, Эррил изучал Шоркана со спины. Единственный раз он встретился с ним взглядом в башне, когда заявил, что среди сторонников Шоркана есть предатель. Но когда Эррил отказался назвать имя, интерес Претора к нему исчез.

Не смотря на то, что брат Эррила играл роль непоколебимого бога-демона, пленник знал, что в нем, сокрытая щитом хладнокровия, осталось кое-что и от старого Шоркана. Нет, ничего благородного или хорошего, только базовые чувства, которые его брат похоронил в глубине души и сковал цепями.

Когда Шоркан еще был молод, его гордость и самоуверенность иногда побеждали рассудительность. Он ненавидел стратегические игры. Под белыми одеждами до сих пор скрывался большой ребенок, которого очень легко разозлить. Хотя лицо Претора оставалось совершенно равнодушным, Эррил знал, что разум и кровь Шоркана кипят от мыслей, изо всех сил он пытается понять, кто предатель. Он удачно посеял ростки подозрений, и он надеялся, что природная натура его брата вырастит из зернышка настоящие джунгли недоверия. А человек, который все время следит за тем, чтобы никто не ударил бы его в спину, может пропустить атаку в лоб.

По крайней мере, Эррил на это надеялся.

Из-за стертых лодыжек и старых ран, ноющих от прикосновений оков, Эррил сильно обрадовался, когда они добрались до дальнего края Главного двора. Там в стене, окружавшей сад, были запертые ворота, сделанные с удивительным мастерством — хитросплетение металлических роз.

Это и был вход в подземные катакомбы, где уже несколько столетий, хоронили усопших членов Братства. Подземные коридоры уходили глубоко в вулканические породы острова. Поговаривали, что часть туннелей имели естественное происхождение. Их прорезали потоки лавы, когда остров еще только рождался, поднимаясь со дна океана. Теперь же большая часть ходов мало напоминала природные образования. За столетия ноги братьев отполировали черный камень, а искусные городские художники изрядно поработали над потолками и стенами пещер и переходов.

Не смотря на полированный блеск камня Эррил всегда ощущал истинную природу скал этого острова. Камни вибрировали, и это напоминало биение сердца, если положить голову на грудь любимой. И еще… Оказавшись в этих катакомбах, человек начинал понимать, что такое Вечность.

Эррил подозревал, что виной всему то, что это место приспособили под склеп для всех обитателей острова. Наверное поэтому Эррил в свое время оставил тут и Кровавый Дневник. Казалось, в этих подземных туннелях время не имеет значения. Идеальное место для того, чтобы сохранить прошлое и защититься от будущего.

Скрип старых петель неожиданно вернул Эррила к реальности. Он отбросил все воспоминания. Даже первые залы, откуда начинался спуск в катакомбы, уже выбили его из обычного течения времени.

— Закройте за нами врата, — приказал стражам Шоркан. — Никто не должен побеспокоить нас.

Страж кивнул, давая знак, что он понял распоряжение, но Шоркан прошел мимо, даже не взглянув на него. Он спешил ко входу в катакомбы. Денал отправился следом. А Грешюм задержался, приказав одному из стражников следовать за Эррилом.

За вратами располагался ряд залов. Отсюда начинались лестницы, ведущие на первый уровень катакомб. Там в узких склепах, запечатанных камнями без подписи, были погребены самые древние из Братьев. Пара факелов располагалась по обеим сторонам входа. Денал взял один из них, а Шоркан просто поднял руку, и из его пальцев вырвался шар серебряного огня. Он поплыл впереди колдуна, указывая ему дорогу.

Группа направилась дальше и только звон цепей Эррила эхом отдавался в коридоре. Факел шипел, а искривленные тени людей танцевали на стенах.

Грешюм по-прежнему держался позади Эррила, охраняя тылы. Пленнику было совершенно ясно, что колдун хочет поговорить с ним, что боится, что другие услышат. И еще ему было совершенно ясно, что усталость заставляет держаться Грешюма сзади, а не впереди двух молодых магов. Мельком бросив взгляд через плечо, Эррил увидел, что лицо старика перекошено от боли, а пальцы старика впились в посох так, что побели костяшки.

— Будь готов, — выдохнул Грешюм ему в затылок. Его голос звучал тише, чем едва заметный шепот тайного любовника.

Эррил кивнул, но не ответил.

Коридор закончился винтовой лестницей, уходящей в самое сердце острова. Множество коридоров отходило в разные стороны от главного хода, да и он сам несколько раз раздваивался.

— Тут легко потеряться, — прошептал Грешюм в промежутки между тяжелыми вздохами. Он подгадал так, что в эту минуту два других мага ушли чуть вперед. — Эти туннели никогда не были целиком нанесены на карту. В одиночку тут легко заблудиться.

Эррил лишь насмешливо хмыкнул. Грешюм пытался внушить Эррилу, что спасение возможно. Однако такой шанс может представиться лишь после того, как пленник освободит Кровавый Дневник и передаст том на хранение старому колдуну.

Чем дальше заходили они в мир смерти, тем разборчивей становились надписи на плитах склепов, так как возраст захоронений был много меньше. Вскоре они миновали несколько открытых ниш, могил которые так и остались пока незанятыми.

— Кажется, он что-то задумал, — продолжал Грешюм.

Шоркан вел их все дальше. Вот могилы закончились, и стены стали грубыми — естественными. Катакомбы спускались даже ниже уровня моря, но колдуны не собирались заходить так далеко. Без всякого предупреждения Шоркан свернул в узкий боковой проход. Без колебаний двигался он по лабиринту коридоров и залов, направляясь к своей цели.

Вот последний коридор и Шоркан оказался в комнате, откуда не было выхода. Две из четырех стен представляли собой плиты нешлифованного входа, а прямо напротив входа стояла стена черного льда. Со стороны выглядело так, словно его черная поверхность плывет, словно лед тает и тут же вновь замерзает. Вечный процесс.

Шоркан приблизился к защитному льду. В мерцании колдовской сферы по блестящей поверхности поползли отражения колдунов и их пленника. Обведя взглядом препятствие Шоркан повернулся к своим спутникам:

— Маг который наложил это заклятие был искусным. Сколько я не пытался, мне так и удалось уничтожить барьер.

— Он покровительствовал мне по собственному желанию, — пожал плечами Эррил.

— Не надо насмешек. Брат Колон, использовал свое смертное дыхание и магию, подаренную вам книгой, чтобы сковать этот том Кровавого Дневника. Он умер шепча заклятие, и унес секрет с собой в могилу.

Эррил резко хохотнул.

— Братишка, не будь уж столь мелодраматичен. Для того чтобы все это узнать, не надо быть великим колдуном или знать сокровенные секреты. Просто брат Колон был лучше тебя в том, что касалось магии. Да ты и сам это знаешь. До того как книга была запечатана, ты много раз жаловался мне на неимоверное искусство этого древнего мага, всякий раз рассказывая, насколько он лучше тебя. Я даже искал его, до тех пор пока не понял, что эта дорожка отнюдь не безопасна. Он был много лучше тебя.

Лицо Шоркана осталось холодным, равнодушным, но Эррил заметил как в глубине глаз колдуна вспыхнули злы огоньки.

— Может давным-давно брат Колон был искуснее меня. Но за последние пять столетий я стал сильнее и развил свой талант.

— Да… конечно. Но я вижу, у тебя еще не хватает сил, чтобы разрушить творение брата Колона, — тогда Эррил кивнул в сторону стены льда. — Его чары действуют и по сей день, как свидетельство его превосходства.

Шоркан не выдержал. Дикая ярость вспыхнула в его глазах. Его губы разошлись в кривой улыбке, и откуда-то из недр груди вырвалось звериное рычание. Брови сошлись на переносице в преддверье бури.

— Эта ночь все изменит! Чары брата Колона падут предо мной! Его смерть много лет назад окажется бесполезной. И книга и ты вместе с ней… вы оба будите уничтожены, когда взойдет луна.

Эррил, наблюдая за разъяренным Шорканом, оставался совершенно спокоен.

— Однако братец, это еще нужно доказать, — медленно и совершенно спокойно произнес он. — Колон и раньше был лучше тебя… И в эту ночь его чары одержат над тобой верх.

Шоркан сердито посмотрел на брата, ярость душила его.

— Разложи ножи и приготовь магический круг! — накинулся он на Денала.

Мальчик маг воткнул факел в кольцо, вделанное в стену, и поспешил выполнить распоряжение Шоркана. Наклонившись он вынул из ножен на запястьях два кинжала с розовыми рукоятками, а потом достал длинную белую свечу из кармана. Грешюм присоединился к мальчику. Отложив в сторону свой посох, он опустился на колено. Старый маг бросил косой взгляд в сторону пленника, словно понукая его и дальше дразнить Шоркана. Однако не заметив никакого ответного знака, он продолжал помогать мальчику. Взмахнув рукой Денал запалил свечку и начал с помощью капающего воска рисовать широкий круг прямо перед ледяной стеной. Они собирались в точности воссоздать сцену, когда Кровавый Дневник был запечатан.

Пока парочка работала, Шоркан подошел поближе к Эррилу.

— Я доволен, — прошипел он. — Я уничтожу то, что брат Колон хотел сохранить. И сделав это, я хочу разбить твое сердце, как и все твои надежды. Ты поймешь, что твоя борьба была лишь бесцельной тратой времени. Я хочу увидеть тебя побежденным! — Шоркан вытащил нож из рукава и сунул его под нос Эррилу. — Узнаешь?

Теперь настала очередь Эррила изображать равнодушие. Он задохнулся при виде этого старого потертого кинжала.

— Охотничий нож отца…

— Ночью, когда была запечатана книга ты отдал его мне. Помнишь? — Шоркан со злобой смотрел на своего пленника.

Лицо Эррила побледнело от этих воспоминаний. Давным-давно он одолжил брату этот нож для завершения заклятия. Он-то думал, что нож навсегда потерян. Но увидеть как часть памяти оставшейся от отца служит игрушкой в руках Зла… Это ослабило его решимость.

А Шоркан продолжал внимательно изучать лицо Эррила.

— Знаю, как много для тебя значит наш отец, — продолжал он. — С радостью понаблюдаю за тем, как его наследство уничтожит все, что тебе дорого.

Эррил аж откачнулся, когда услышал с какой страстностью это произнесено.

— У тебя все получиться, но только в том случае, если ты сначала найдешь предателя, — бросил он в ответ Шоркану — словно стрелу выпустил.

Шоркан осторожно скосился на пару, работавшую у него за спиной. Эррил хорошо запомнил выражение его лица в этот миг. Его семя и в самом деле попало в плодородную почву.

Эррил попал в десятку. Если Шоркан использовал воспоминания об отце, чтобы привести его в уныние, он отыгрался с лихвой.

— Предатель рядом с тобой, брат. Он в этой комнате. Я клянусь в этом могилой наше отца и его бессмертным духом.

Потрясение и недоверие появилось на лице черного колдуна. В этой твари осталось достаточно от старого Шоркана, чтобы она поняла, что Эррил никогда не произнес бы подобной клятвы, если бы не был совершенно уверен в собственной правоте.

— Почему ты предупредил меня? В чем подвох?

— Тут нет подвоха. Я сказал тебе об этом лишь потому. Что тебе это сильно не понравится. Но теперь, братик, слишком поздно. Ты попал в ловушку. Если ты не обнаружишь предателя до того, как взойдет луна, ты погибнешь в эту ночь. А если ты умудришься уничтожить предателя, то потеряешь ключевую фигуру, которая нужна тебе для проведения ритуала. Так или иначе, книга останется в безопасности. Сегодня тебе не удастся удовлетворить свои желания., — пододвинувшись еще ближе Эррил добавил. — Ты проиграл, брат.

— Нет! — Шоркана трясло от ярости. Он поднял кинжал отца и приставил к горлу пленника. — Тебе никогда не выиграть.

— Остановись! — неожиданно повернувшись приказал ему Грешюм. — Шоркан, если ты убьешь Эррила, заклятие никогда не сработает. Он обманул тебя, дав эту клятву. Не слушай его. Он просто пытается сделать так, чтобы ты убил его. Он врет!

Кончик ножа остановился к ямке на шее Эррила. Потом Шоркан опустил оружие и повернулся лицом к паре магов.

— Нет. Эррил говорил правду, — голос его звучал холодно, как обычно. — Среди нас предатель. — А потом он вытянул свою свободную руку в сторону Грешюма. — Я всего лишь угрожал ему, для того, чтобы он открыл имя предателя.

Грешюм поднял руку, словно собираясь защититься, но Шоркан неожиданно повернулся к Деналу. Язык темного пламени вылетел из ладони мага и ударил в мальчика-мага. Когда тот повалился вперед лицом, Шоркан объявил:

— Молчание Денала выдало его с головой. Если бы я убил Эррила то у нас не осталось бы никаких шансов добыть книгу. То, что ты, Грешюм, предупредил меня, доказывает твою невиновность.

Крутанув запястьем Шоркан прервал поток магии. Денал лежал от лодыжек до запястий охваченный огнем черной магии, лежал словно муха попавшая в паучью паутину, неспособный двигаться, неспособный говорить.

— Ты заблуждался в своем плане, — Шоркан повернулся к Эррилу. — я не нуждаюсь в помощи этого предателя. Мне нужно лишь его живое тело. Связанный, но не засаженный в темницы, Денал так и так сыграет свою роль в заклятии. А потом я убью вас обоих, — Шоркан отступил назад к Эррилу. — Видишь ли дорогой братик, я все таки превзошел тебя.

Эррил постарался и дальше оставаться равнодушным. Пока все шло как задумано. Шоркан попался в ловушку, словно слепой кролик. Но пленник придержал себя. Праздновать победу еще рано.

Вскоре встанет луна, и тогда они сыграют последний акт.

Елена встретилась с остальными на верхней палубе «Бледного скакуна». Впереди возвышались утесы острова Маунск. Солнце уже спряталось за пиками острова. В тени утесов и гор могло показаться, что уже наступили сумерки. Моря станет синим к полуночи. Ярко-зеленый остров со времени стал много темнее. Только угрожающее небо говорило о том, что у них еще достаточно времени. Елена крепко обхватила руками грудь. Вечер наступил слишком быстро.

Мерик подошел к перилам и встал рядом с ней.

— Мне жаль, — взгляд его был переполнен болью.

Елена отвернулась, не в силах встретиться с ним взглядом.

— Почему ты сделал это? Почему ты не позвал королеву помочь нам? Думаю, я заслужила откровенного ответа.

Мерик долгое время молчал.

— Еще в Порт Роул, я послал своей матери маленькую птицу из зверинца Мамы Фреды, с просьбой о помощи. Я думал, я защищаю тебя. Я не хочу, чтобы ты шла в ловушку черных магов, расставленную на Алоа Глен. Если остров будет уничтожен, я надеюсь ты отложишь в сторону знамя ведьмы и закончишь войну в Темным Лордом. Освободишься от такой ответственности. Надеюсь, ты вернешься в Гавань Штормов, и предъявишь права на свое наследство.

— Ты знаешь, я никогда так не поступлю, — напряженно проговорила она. — С книгой или без нее, я продолжу борьбу со злом.

— Да. Но я понял это не сразу. После испытания в Гавани Теней, я решил, что побег лучший выход. Но наслушавшись историй о дрирендая и мирая, я понял, что все это было глупой мечтой. Ты не можешь отвернуться от Зла, затаившегося здесь, не потеряв часть себя. Но даже в этом случае Зло будет и дальше преследовать тебя, — голос его стал мягче. — Но это не единственная причина из-за которой, как я знаю, ты не оставишь эту борьбу.

— Почему же еще? — спросила она, резко повернувшись к нему. Ее голос прозвучал грубее, чем она хотела.

— Когда Толчук и я присоединились к вам, я понял, насколько ты изменилась, — и он вновь взглянул на нее. — И не только физически. Что-то более глубокое, что-то пробило меня до самого сердца. Я увидел в тебе эльф… Увидел нашу королеву. Я знал, что ты никогда не оставишь Аласию, и что я всегда буду на твоей стороне… Мне жаль, — с этими словами Мерик отвернулся. — Я хотел сказать тебе. Я надеялся, что мы успеем забрать книгу и убраться отсюда, до того как появиться моя мать, — запрокинув голову он снова посмотрел в небо. — Но судя по полету солнечного ястреба, у нас мало времени. Ее боевые корабли скоро будут здесь.

Елена почувствовала, что ее злоба на Мерика постепенно слабеет.

— И все таки, сколько у нас времени?

— Не больше дня.

Елена как и он запрокинула голову и стала рассматривать небеса.

— Тогда, возможно, это не так важно. На заре мы покинем остров с книгой, или будем мертвы, — она повернулась к Мерику и коснулась его плеча. — Не отчаивайся, Мерик. Иногда осознание истины, сокрытой в собственном сердце приходит слишком поздно, — а потом Елена подумала о Эрриле. — Я хорошо знаю это.

Мерик с благодарностью посмотрел на ее, резким движением расправил плечи.

Словно подарив ему молчаливое прощение, Елена коснулась его руки, потом повернулась изучая судно. Флинт и зоолы были заняты — изучали как лучше провести судно через рифы, окружающие остров Маунск. То и дело выкрикивали приказы, они постоянно корректировали курс корабля, который медленно полз вперед.

— Ель, могу я поговорить с тобой? — Елена повернулась и обнаружила брата, направившегося к ней с носа корабля. В руках он, как обычно, сжимал посох.

— О чем?

— О Эрриле.

Елена поморщилась. Она не хотела беседовать о стендайце, но она не могла игнорировать Джоаха.

— Что ты хотел узнать о нем?

Джоах встал рядом с девушкой. Он пробежал рукой по тощей рыжей бороденке, пухом покрывавшей его щеки и подбородок. Сердце Елены бешено билось. Потом, каким-то простым жестом он в миг напомнил ей отца. Он тел свой подбородок точно как тот, перед тем как заговорить о чем-то неприятном. Впервые Елена признала в младшем брате мужчину. Он больше не был тем мальчишкой, который носился вместе с ней по фруктовому саду. Теперь она заметила, что у него строгий взгляд их отца.

— Если Эррил жив, то он провел в руках черных магов больше четверти месяца.

— Я это знаю, — резко ответила она.

Джоах вздохнул.

— Я только хотел предположить, что если Эррил до сих пор жив, он может оказаться совсем не тем человеком, которого ты знала раньше. Я знаю, как черные маги могут изуродовать, скрутить душу человека, если того пожелают.

— Эррил сможет противостоять им, — заявила она, ожидая, что этим все и закончится. Она испугалась, что Джоаху удастся вновь привести ее в замешательство.

Но Джоах настаивал.

— Надеюсь, ты права, Эл. В самом деле я надеюсь на это. Но пожалуйста, я только попрошу тебя, если мы встретимся с ним на острове, лучше будет, если ты будешь считать, что с ним случилось худшее, пока мы его не проверим.

Елена внимательно посмотрела на брата. Он просил ее не доверять Эррилу. Конечно, она понимала, что в словах ее брата сокрыта определенная мудрость, и тем не менее она с трудом удержалась, чтобы не дать Джоаху пощечину. Эррил никогда ее не подведет.

Казалось, Джоах почувствовал ее ярость.

— Спасибо, Эл, — он заговорил еще мягче. — Во-первых черная статуя виверны. Теперь Эррил пленник черных колдунов. Все это слишком похоже на тот сон, что я видел давным-давно, — с этими словами он приподнял свой посох и огоньки черного пламени побежали по его поверхности. — Может, тогда я видел пророческий сон.

— Ты уже говорил об этом с Флинтом и Морисом. Зачем снова начинать этот разговор? Ты пытаешься испугать меня?

— Да, Эл, — взгляд Джоаха стал холодным. — Я пытаюсь тебя испугать.

Елена отвернулась махнув рукой, чтобы он уходил.

Вместо этого Джоах взял ее за руку.

— Послушай, — прошептал он. — Я пришел к тебе сейчас потому что… потому что… — он огляделся, убедившись. Что никто находившийся на палубе не сможет их услышать. — Потому что я только что вышел из каюты… Я снова видел этот сон. Тот же самый сон! Виверна напала. Я отогнал ее вспышкой посоха… А Эррил, заперший нас на вершине башни, шел к нам, и приговор читался в его взгляде.

— Нет… — покачала головой Елена.

Джоах крепко сжал ее руку.

— По меньшей мере я хочу, чтобы ты почувствовала беспокойство, когда увидишь его. Это все, чего я прошу! — он выпустил ее руку.

Елена отступила на шаг, словно пытаясь спастись от слов брата. Прежде чем она смогла ответить, резкий крик донесся с кормы корабля. Это был Флинт. Он стоял у руля и показывал куда-то вперед:

— Вон вход в грот! Мы почти у цели! Собирайтесь, приготовьтесь высадиться на берег!

Елена шагнула в сторону носа, видимо желая взглянуть на грот, но Джоах остановил ее:

— Эл?

— Я все поняла, Джоах, — она не хотела даже смотреть на него. — Я буду осторожной, — сцепив кулаки она посмотрела назад, вдаль, где грязные пятна дыма затянули далекие острова, отделив их от Алоа Глен. — Но если Эррил стал порочным, я заставлю их за все заплатить. Я разорву этот остров на куски.

Джоах отступил, поняв, настолько она распалилась.

Она игнорировала его безумный взгляд. Она ведь на самом деле знал, что Джоах прав. Если Мерик смог предать ее, почему остальные не могут поступить точно так же? Разве тетушка Ми не убежала с Кралом? Елена повернулась и обвела взглядом своих спутников. На кого она могла рассчитывать в предстоящей битве? Толчук выглядел слишком угрюмым, он словно затерялся в своих проблемах. Она хорошо знала Маму Фреду… Даже верный Флинт всего лишь человек. Но он мог обмануть или отказаться под контролем Грешюма, точно так же как Джоах. Кстати, как насчет ее собственного брата? Она покосилась на брата, который до сих пор сжимал в руках посох — оружие, убившее их родителей. Когда черная магия возьмется за Джоаха?

Покачав головой Елена отвернулась. Перед ее мысленным взором стоял Эррил она видела его глаза. Но у нее в груди что-то умерло. Она больше не была испуганным ребенком, который доверял всем вокруг. В последующие дни ей нужно будет укрепить свой дух.

Елена повернулась последний раз взглянуть на небо затянутое дымом над Алоа Грен.

— Мне жаль, Эррил.

Джоах долго смотрел вслед сестре. Он знал, что его слова больно ранили ее, но Елена должна была это услышать. Ей нужно вести себя осторожнее. Хотя она давно превратилась во взрослую девушку, Джоах подозревал, что где-то в глубине души она до сих пор осталась его маленькой сестричкой. Но сейчас, когда Елена ушла, Джоах понял, что был не слишком уж прав. Ребенок внутри нее, ее невинность, исчезли. Елена была взрослой и физически, и духовно.

Сглотнув комок, подкативший к горлу, Джоах отвернулся. Теперь он сожалел, о том, что подошел к ней. Но когда он вспомнил как Грешюм взял его под контроль, запер внутри его собственного черепа, он понял, что действовал совершенно правильно. Он знал, что Эррил с легкостью может стать жертвой колдовства. И не волнуют его все эти обсуждения. Джоах убедился, что сон его истинное сплетение — взгляд в будущее. Зная это, он обязан был сообщить об этом своей сестре.

Уверившись в том, что поступил правильно, Джоах покрепче сжал посох и подошел к остальным. Стоя у перил они наблюдали за приближением острова.

Когда корабль обогнул остров Маунск, утесы расступились. Перед путешественниками открылся глубокий канал, ведущий в самое сердце острова. Над головой захлопали паруса — судно чуть накренилось на правый борт. Теперь они направлялись прямо в узкий проток. Мягкая дрожь прошла по корпусу судна, когда киль корабля задел риф.

— Не беспокойтесь! — закричал с носа Флинт. — Это последняя из скал!

Его слова подтвердились. «Бледный Скакун» ровно заскользил между крутыми стенами ущелья. С обеих сторон скалы украшали зеленые водопады растений. Розовые и бледно-лиловые цветы раскрылись, вбирая послеполуденное тепло, их аромат был так силен, что казался сладким на языке.

Пока судно плыло по каналу между двумя пиками вглубь острова никто не проронил ни слова. Вначале русло канала плавно поворачивало налево, а потом дугой выгнулось вправо. Наконец перед путниками открылся широкий залив. Когда корабль выплыл на простор, Флинт приказал зарифить паруса. Судно замедлило свой бег. Джоах огляделся. Он не увидел ни доков, ни места, к которому мог бы пристать корабль. Со всех сторон залив окружали такие же отвесные утесы, как и канал. Неясно вырисовываясь на фоне неба, два пика, казалось, нависали над заливом.

Нахмурившись, Джоах пододвинулся к знакомому зоолу:

— Ксин, ты знаешь, куда мы направляемся?

Коротышка отложил линь, потом внимательно осмотрел береговую линию и пожал плечами.

— Я и остальные моряки останутся на судне. Только малыш Ток хочет составить вам компанию.

— Но где же мы высадимся?

Ксин кивнул в дальний конец залива. Узкий водопад падал каскадами вниз с огромной высоты, рассыпаясь в облако брызг у подножия утесов.

— Старый брат сказал, чтобы мы направлялись в ту сторону.

— Пора бросать якорь! — закричал им Флинт. — Нам нужны все, кто на палубе! Давайте! Отсюда мы поплывем к берегу на лодке.

Повернувшись Джоах увидел как два других зоола снимают брезент с дубовой лодке, привязанной к правому борту корабля. Отступив, он потянулся за своей сумкой, стоящей на палубе, но Ксин остановил его.

— Как визен, я чувствую страх и беспокойство в твоем сердце, Джоах, сын Моринсталя, — при этих словах глаза Ксина странно сверкнули. Потом он коснулся пальцем бледного шрама на лбу. Тот напоминал прищуренный глаз. — Страх исходит от зрелища, которое открыто твоему внутреннему взору.

Джоах нахмурился.

— Мой сон..?

Словно не замечая реакции, которую произвели на юношу его слова, Ксин потянулся и коснулся лба Джоаха.

— Помни об этом. Только тогда иллюзия может победить реальность, как порой бывает у визенов. А ты еще слишком молод. Ты не должен позволить этим силам управлять твоими поступками. Ты должен научиться смотреть сердцем, — с этими словами Ксин передвинул палец, ткнув в грудь Джоаха.

— Я… Я попытаюсь… — сконфуженный Джоах не знал, что и ответить.

Кивнул, Ксин запустил руку за пазуху, словно пытаясь что-то отыскать. Вскоре он выудил оттуда зуб дракона, который Джоах подарил ему в обмен на его имя. Ксин крепко сжал его.

— Мы обменялись именами и сердцами. Помни об этом. Если я тебе понадоблюсь, сожми черную жемчужину, и я узнаю об этом.

Джоах нахмурился. Его рука скользнула к большой гладкой жемчужине, которая до сих пор лежала у него в кармане. Присущи ли зоолам сверхъестественные силы, или тут все дело в обмене дарами? Прикоснувшись к жемчужине, он кивнул Ксину:

— Я буду помнить.

Удовлетворенный Ксин вернулся к канатам. А Джоах поспешил выполнить приказы Флинта. Закинув сумку за плечо он по крепче взялся за посох. Он стоял вместе с остальными, ожидая, пока лодку спустят на воду. Все были готовы.

Вскоре дубовую лодку спустили и она застыла, покачиваясь в воде рядом с кораблем. Вниз спустили веревочную лестницу. Флинт помог Маме Фриде перелезть через перила.

Вскоре и остальные стали спускаться в лодку, постепенно занимая свои места. Когда все оказались на борту, Флинт махнул рукой и веревочную лестницу подняли на борт корабля. Трое зоолов и мальчик Ток помахали им, в то время как Толчук возился с веслами на корме. Вскоре благодаря широкой спине и могучим рукам огра маленькое судно быстро понеслось по волнам, прочь от корабля.

— Вон узкая полка слева от водопада, — показал Флинт.

Толчук усмехнулся и подналег на весла. Низкий рев водопада стал громче, когда они подплыли поближе. Теперь до них уже долетали мелкие брызги. Оглянувшись Джоах увидел, что «Бледный Скакун» остался далеко позади. После того, как он так долго пробыл на борту этого маленького корабля, тот стал казаться ему новым домом. Сунув руку в карман юноша коснулся жемчужины Ксина, потом он повернулся, глядя сквозь облако водяных брызг на искаженные контуры крошечного судна.

Еще несколько ударов весел, и нос судна ткнулся в узкую береговую полосу. Рев водопада стал оглушающим. Отдавая приказы с помощью жестом, Толчук спрыгнул в воду и подтащил лодку ближе к берегу. Джоах подивился огромной силе огра.

Как только судно причалило, все постарались побыстрее высадиться на берег. Оказавшись рядом с водопадом, в облаке водяных брызг, все тут же насквозь промокли.

— Следуйте за мной! — закричал Флинт так, чтобы все слышали. — Держитесь ближе друг к другу.

Он повел их по узкой полосе крупного песка. Скалы нависали над водой. Когда они подошли ближе к водопаду, Флинт махнул рукой.

Впереди между каскадом воды и влажной поверхностью утеса зияла дыра. Флинт вел их именно туда. Подойдя еще ближе, путешественники увидели, вход в пещеру, скрытый водопадом. Флинт махнул рукой, призывая, чтобы остальные следовали за ним.

Путники были вынуждены пойти гуськом, осторожно двигаясь между стеной грохочущей воды и каменной стеной. Но оказавшись в пещере они вновь сбились в кучу. Джоах огляделся. Пещера оказалась небольшой. Он ожидал увидеть потайной туннель или что-то вроде того.

— Куда нам теперь идти? — поинтересовался он, перекрикивая грохот водопада.

Из свертка тюленьей кожи Флинт вынул маленький железный указатель Эррила.

— Как и Дуга Архипелага, это древнее место пропитано силами элементалей. Отсюда они открывали дорогу в город.

Джоах вновь оглядел черные скалы пещеры.

Но сердитый голос Флинта заставил его обернуться. Старик показывал на стену водопада:

— Мы пойдем туда! Возьмите друг друга за руки, встаньте цепочкой!

Вставь во главе, Флинт сжал одной рукой железную палочку, а другую протянул Елене. Она взяла было его руку, но он покачал головой.

— Мы должны коснуться друг друга! Сними свои перчатки.

Кивнув она сделал так как он велел. В сумраке пещеры казалось, что руки Елены мерцают словно два рубина. Одной рукой она взяла за руку Флинта, а другую протянула Джоаху. Тот вынужден был привязать палку к своей сумке. Только тогда он смог снять перчатки. Закончив все приготовления, он взял Елену за руку. Ее рука оказалась холодной, словно он коснулся настоящей луны. Он сдавил ее пальцы, пытаясь успокоить ее. Ведьма одарила его холодной улыбкой, но та была так же холодна, как и ее рука.

Отвернувшись он предложил другую ладонь Мерику. Вскоре все стали в цепь. Толчук оказался замыкающим.

Оглядев своих спутников, Флинт кивнул.

— Не разрывайте цепь до конца путешествия! Я не знаю в какой части острова мы окажемся. Только мастера-маги могут с точностью направить эту штуку. Итак, приготовьтесь!

Подняв указатель он шагнул в сторону водопада. Когда он подошел ближе поверхность водяной стены стала гладкой, словно стекло. Шагнув вперед, Флинт потянул остальных за собой. Неожиданно водный поток стал прозрачным, как кристалл, однако по ту сторону водопада не было ни большого залива, ни их судна. По ту сторону водопада возвышались здания из белого кирпича, и башни, царапающие облака.

Город Алоа Глен!

Флинт провел их через портал, словно они шли через обыкновенные ворота. Первым через них прошел старый Брат, потом Елена. Джоах был следующим. Он почувствовал только легкий укол, когда шагнул из пещеры за водопадом на остров Алоа Глен.

Но как только Джоах прошел портал, безмолвная живописная картина города разлетелась на куски. Его немедленно оглушили крики, шум битвы. От дыма защипало в носу, а призывный рев умирающих драконов эхом отдавался от залитых солнечным светом камней.

Сделав всего один шаг он оказался прямо в сердце водоворота.

Джоах оглянулся и увидел, как Толчук пролезает через портал вслед за Мамой Фредой. Потом портал сомкнулся.

Они очутились посреди неописуемой площади на одном из верхних уровней города. Не так далеко и чуть выше Джоах разглядел цитадели и башни старой тюрьмы — расползшееся Здание Алоа Глен. От этого зрелища у него на мгновение сердце в пятки ушло. Как могли они надеяться пробраться в эту крепость? Пока он смотрел, что-то сильно ударило его. Мгновение он, ничего не понимая, крутил головой, а потом вздрогнул всем телом, поняв чего ему не хватает.

— Дерево! — закричал он подняв руку, пытаясь показать всем. — Коаконы нет!

Мертвые ветви этого могущественного символа Алоа Глен растущего на центральном дворе словно корона венчали все Здание. Но сейчас никаких ветвей видно не было.

Но прежде чем он осознал смысл этого, из-за угла наполовину осыпавшегося здания послышался голос. Он был высоким и свистящим.

— Мы уже давно ждем вашего появления.

Джоах резко обернулся. Со всех улиц на площадь медленно пробирались скалтумы. Из множества окон над головой на них уставились бледные улыбающиеся лица, скалившиеся заостренными зубами.

Их группа попала в гнездо скалтумов, в настоящую засаду.

На площадь вышел огромный демон. Это был самый огромный скалтум из всех, кого когда-либо видел Джоах. Его крылья широко раскрылись, ударили по древней колонне и рассыпалась на части. С шипением демон направился навстречу людям.

— Ожидая вас мы з-з-здор-р-рово пр-р-роголодались!

Руки Сайвин обожгло огнем, но она игнорировала боль. Ранило не ее, а дракона. Девушка взглянула на правое крыло своего скакуна. Они слишком низко пролетали над одной из башен, когда та, неожиданно вспыхнула словно свечка. Струя огня и осколков задела Рагнарка. Только неожиданный рывок вниз и поворот спасли ему жизнь.

Чешуя дракона пошла пузырями. Широкая обожженная полоса протянулась к краю крыла. Рагнарк заложил крутой вираж, двигаясь прочь от окраины города. Теперь они летели над водой, направляясь назад к окруженному флоту. С вражеских кораблей в них пускали стрелы, но они держались выше чем могли достать стрелы. Но как долго они смогут еще держаться в воздухе. Рагнарк продолжал слабеть. Из-за раненного крыла он быстро терял высоту.

Внизу в беспорядке раскинулся флот дрирендая. Среди них курсировали атакующие корабли, которые были много меньше чем боевые суда Кровавых Всадников. Над волнами летали стрелы, некоторые огненные, некоторые смазанные ядом. Почти все корабли Кровавых Всадников, на носах которых были вырезаны драконы, двигались быстро — маленькие быстрые суда. Словно прилипалы, они приближались к вражеским суднам, забрасывали веревки с крюками, поднимали веревочные лестницы и подтягивали вражеские корабли к кораблям побольше. А потом на палубах и среди оснастки начиналась яростная битва.

Крики и приказы командиров перекрывали рев битвы.

Но не все было потерянно. Корабли противников ожидало недружелюбное море. Мирая и драконы поднимались из-под воды сея хаос и разрушения на кораблях. Клыки и когти драконов драли корпуса кораблей и тела людей. Повсюду корабли шли на дно на корм драконам.

Однако мирая в море тоже не были в безопасности. Твари со щупальцами срывали всадников со спин драконов. Но настоящая подводная битва разыгралась на окраине затопленного города. Громадный левиафан лежал в гнезде чудовищ. Молотящие бледные щупальца рвали огромное тело. Казалось, левиафан плыл в море бледных, сверкающих огней. Драконы, со всадниками и без, сражались, пытаясь освободить это существо, но наблюдая за битвой с высоты, Сайвин понимала, что морской зверь не переживет таких ран. Вода вокруг затонувших башен теперь стала мутной от крови. Разбитые суда и трупы забили узкие улицы «подводного» города.

Забыв о боли, Сайвин обратилась к Рагнарку:

— Мы должны вернуться к Сердцу Дракона.

Рагнарк повернул голову и уставился на нее сверкающим черным глазом.

— Меня будет не хватать тебя, хозяйка, — чуть поджав раненное крыло, дракон качнулся, пытаясь держаться как можно выше.

Девушка наклонилась ниже к его шее, проведя рукой по его напряженному телу. Она хотела, чтобы у ее «скакуна» хватило сил. Они должны были добраться до самого большого судна.

— Каст, если ты слышишь меня, добавь сил Рагнарку, — прошептала она. — Вы оба мне нужна.

В глубине души они понимала, что Каст не подозревает о том, что случилось с Рагнарком. Однако она страстно желала, чтобы он ее услышал. Весь день летая и сражаясь, Сайвин избегала его взглядов. Ветер засвистел у нее в ушах и грохот битвы превратился в тихий рев.

— Каст, услышь меня, — молча взмолилась она.

Откуда-то глубоко изнутри пришел ответ:

— Я здесь, Сайвин.

Сайвин не смогла даже только сказать пришло это изнутри ее или дракона. Они ведь казались ей едины.

От удивления она выпучила глаза.

— Каст?

— Мы оба здесь, моя госпожа! — это был Рагнарк.

— То есть? — ответила она.

— Думаю, после удара молнии мы определенным образом связаны, — ответил Каст. — Я сейчас вижу то, что видит дракон, но картинка такая, словно все это происходит во сне.

— Значит, ты можешь говорить со мной?

— Рагнарку это слишком тяжело. Он весь сосредоточился на том, чтобы контролировать свое тело.

Сайвин почувствовала, что совершенно согласна с драконом, хотя последнее замечание ее разозлило. Рагнарк никогда не выказывал слабости.

— Тогда нам стоит закончить разговор, — объявила Сайвин. — Рагнарку понадобятся все его силы. Мы должен добраться до «Сердца Дракона».

— Знаю, вижу. Рагнарк позволил мне ответить, чтобы поддержать тебя. Он хочет, чтобы ты знала, что я с вами. Почувствовав твою растерянность, он решил подбодрить тебя пусть даже такой ценой.

Сайвин потянулась и погладила бок своего «скакуна». Теплое чувство передалось ей от дракона.

— Вы оба крепко связаны со мной.

— Я должен идти, — продолжал Каст. — Благословляю вас обоих. Вы оба должны добраться до цели.

Сайвин почувствовала, как Каст прервал контакт. У Рагнарка казалось прибавилось сил. Он промчался над сражающимися кораблями. Дым затянул небо перед ними, но трехмачтовый корабль «Сердца Дракона» был хорошо виден. Он держался позади сражающихся. С этого корабля Кровавые Всадники пытались управлять битву с помощью звуков рога и почтовых голубей.

Казалось сражающиеся плавают на одном месте. Никто из них не стремился высадиться на землю. Но это продлиться недолго. Темные силы могут одержать верх, если Сайвин не доберется до корабля.

Во время разведки обороны противника им удалось выяснить две важные детали, информацию о которых без всякого сомнения стоило донести до Кровавых Братьев. Вначале они заметили несколько отрядов скалтумов в пустынном городе. Так как эти звери прятались, избегая солнечного света, их очень трудно было обнаружить. Но нюх дракона безошибочно вычислил их. Сайвин решила что их легиона два, а может даже три, если они спрятали свои резервы в глубине острова. Девушка стиснула зубы. Так много чудовищ до сих пор живо! Она надеялась, что после битвы в саргассовом лесу их останется много меньше.

Бросив косой взгляд на город, до сих пор остававшийся в стороне от битвы, она поняла, что скорость сейчас самое главное. Флот должен был до заката добраться до города и захватить доки. Там они, по крайней мере, будут иметь твердую почву под ногами, смогут использовать разрушенные здания и покосившиеся башни как защиту от скалтумов. В открытом море их флот слишком уязвим для крылатых зверей. Тогда перевес может быстро оказаться на стороне врага.

Но известие о легионах скалтумов не было самой худшей новостью на сегодня. Сайвин наблюдала, как медленно приближается «Сердце Дракона». Им нужно было спешить.

— Должен лететь ниже, — сообщил ей Рагнарк. Пульсирующая боль в правой руке Сайвин стала сильнее. Напряжение взяло свое.

— Ты должен доставить нас туда. Пусть даже вплавь.

И тогда они спикировали к воде. Вскоре верхушки мачт заскользили под крыльями дракона. Стрелы с вражеских кораблей стали долетать до них, покалывая живот Рагнарка, но пока толстая чешуя защищала дракона.

Еще несколько взмахов массивных крыльев, и они оставили позади «поле» боя и скользя низко, над самой водой понеслись прочь от кораблей. Впереди маячил флагман — «Драконье Сердце».

Рагнарк поднялся чуть повыше, чтобы перемахнуть перила борта корабля. Его приземление на верхней палубе можно было бы назвать падением. Серебряные когти впились в доски палубы, разрывая дерево, раненное правое крыло ударилось о мачту. Боль от удара пронзила руку Сайвин, но, наконец, они остановились. Дракон безжизненной грудой осел на палубу.

Сайвин распрямилась в своем седле.

— Кровь дракона! — приказала она. — Принесите нам кровь драконов! — сначала она должна была позвать Каста, но дракон был ранен.

Люди, которые бросились врассыпную, при виде падающего дракона, теперь спешили назад. Согласно ее приказу им уже подкатили бочонок.

Так как ветер больше не обдувал ее, как во время полета, Сайвин почуяла запах горелой плоти дракона. Ее вывернуло. Только сейчас она поняла, насколько сильно был ранен дракон и какую страшную боль он испытывал. Она посмотрела на плоть, покрытую пузырями. Черная плоть теперь стала болезненно белой. Из под нее сочилась чистая желтоватая жидкость. В трещинах между пузырями на сгоревшей плоти у края крыла торчала кость. Благая Мать! Сайвин и не подозревала насколько Рагнарку досталось. Как вообще этот огромный зверь смог добраться до корабля?

— Твое желание, госпожа… — ответил зверь. — Я не мог подвести тебя.

Наклонившись, она крепко обняла его шею, а потом быстро выпрямилась. Перед мордой дракона установили бочонок. Потом вперед вышел моряк с топором. Одним ударом он выбил крышку.

— Пей! — приказал он.

Но Рагнарка не нужно было подгонять. Запах крови пьянил его. Что касается Сайвин, то жажда крови почти заглушила боль от ожога. Опустив голову дракон начал глотать кровь. Через несколько секунд бочонок оказался пуст.

Почти сразу же Сайвин почувствовала чудодейственное воздействие драконьей крови. Даже пульсирующая боль в ее руке притупилась, словно омытая холодной водой. Она с облегчением вздохнула.

Рагнарк отодвинулся от бочки.

— Тебе нужно еще? — спросила Сайвин.

— Нет. Рагнарк сильный. Крови ничтожных драконов было достаточно.

Сайвин почувствовала облегчение. Раз к дракону вернулось его обычное высокомерие, значит ему стало лучше.

— Я должна получить совет от своего племени.

Рагнарк издал странный звук — что-то вроде одобрительного фырканья, словно все это недостойно его внимания.

Улыбнувшись в ответ на его разрастающуюся заносчивость, она соскользнула с седла на палубу, почти упала. Ее ноги занемели, так как она летала весь день. Пока она пыталась растереть свои ноги, Верховный Килевой поддержал ее за руку.

— Спасибо, — прошептала она высокому предводителю.

Коснувшись ладонью бока дракона она повернулась к Рагнарку.

— Отдохни.

— Возвращайся скорее, — он повернулся и осторожно коснулся ее кончиком носа. — Я потерял твой запах.

— И я твой, — сказала она вслух и убрала руку.

Сайвин и Верховный Килевой отошли на шаг, в то время как колдовство постепенно сошло на нет. Крылья и чешуя исчезли, потом явились снова, и в конце только голый человек стоял на палубе.

Каст распрямился и покачиваясь шагнул вперед. Его правая рука была обожжена и стала красной от плеча до запястья. Но почти сразу болезненную бледность сменил здоровый розовый цвет. Она упала в его объятия, в то время как Верховный Килевой знаком велел одному из матросов принести бриджи и рубашку.

Сайвин щекой почувствовала тепло его обнаженной кожи и захотела навсегда остаться в его объятиях, но безотлагательная необходимость сообщить новости, заставила ее выскользнуть из его объятий.

Каст в свою очередь наклонился к ней.

— Я тоже потерял твой запах, — прошептал он.

Сайвин посмотрела на него, и ее щеки покраснели. Он крепко поцеловал ее. Колени девушки подогнулись, но его руки удержали ее от падения.

Вскоре прибежал воин с одеждой.

Каст с нежностью провел кончиками пальцев по ее щеке, по ее шее, а потом, отстранившись, быстро оделся.

— Мы должны поговорить с вашим предводителем, — обратился он к Верховному Килевому, подтягивая штаны. — Скоро в битве наметится перемена и нам надо подготовиться.

— Пойдем, — позвал Килевой, когда Каст оделся. — Мы вернемся в мою каюту. Я хочу, чтобы Билатус тоже услышал эти новости.

Каст кивнул. Одной рукой обнимая Сайвин он последовал за Верховным Килевым. Сайвин заметила, что война, казалось, расшевелила престарелого вождя. Он ступал уверенно, даже глаза его возбужденно сверкали в предвкушении битвы.

В каюте вождя дородный корабельный шаман перебирал книги и карты. Билатус поднял лысую голову. От жары в каюте щеки его порозовели. Когда Сайвин и его спутники вошли, он со стоном поднялся на ноги:

— Господин Каст и госпожа Сайвин. Я знал, что вы уже вернулись.

Вперед вышел Верховный Килевой.

— Разве ты не слышал грохот на верхней палубе?

— Мои книги… — Билатус, словно извиняясь, махнул в сторону заваленного стола.

Верховный Килевой по дружески похлопал шамана по плечу и прошел мимо него к свободному креслу.

— Я и не думал, что будет по-другому. Такова уж роль монаха. Ты вкалываешь над своими свитками и картами, и пусть воины махают мечами, — высокий вождь жестом предложил Сайвин и Касту занять стулья с подушками возле маленького очага.

Но только они сели, Верховный Килевой вскочил и стал ходить туда-сюда по каюте. Казалось у него слишком много энергии для этого маленького помещения. Сайвин чувствовала, что он хочет вновь вернуться на палубу, вновь вдохнуть дым сражения.

— Какие новости вы принесли?

Каст посмотрел на Сайвин, и она кивнула, позволив ему говорить. Каст быстро рассказал о своем открытии — о легионах скалтумов притаившихся в руинах города.

— Когда солнце сядет, они расправят крылья и атакуют. Мы должны захватить остров до того, как это случится. Нам необходимо укрыться в зданиях, чтобы организовать защиту от чудовищ.

Услышав такие новости, Верховный Килевой замедлил шаг. Когда Каст закончил рассказ, вождь остановился. Огонь в его глазах померк.

— Жуткие новости, — заметил Билатус не вставая из-за стола. — Так вы хотите сказать, что нам нужно собрать все силы в кулак и ударить по докам? Если мы захватим дамбу, то выживем.

— Мы должны не просто выжить, Мы должны выиграть. Темный Лорд не даст нам покоя, если мы победим лишь наполовину. Если мы не разгромим врага и не захватим остров, нигде в море мы не сможем найти безопасного места для дрирендая, — Верховный Килевой вновь принялся мерить каюту шагами. — Вы принесли важные новости. Я должен предупредить остальных и перегруппировать наши силы.

Он направился к двери, но Сайвин остановила его.

— Прежде чем начать действовать выслушай нас до конца. Мы принесли и другие новости.

Верховный Килевой обернулся, и Сайвин заметила, что огоньки в глубине его глаз вновь загорелись. Он выглядел настоящим воином. Разговор и стратегия были для него сейчас не так важны как меч и пика.

— Что еще? — недовольно проворчал он.

Сайвин сглотнула и торопливо заговорила:

— Мы рискнули и пролетали над городским замком, чтобы узнать, что еще может ожидать нас. Мы увидели, что могучее дерево, которое раньше росло на центральном дворе спилено, и дровосеки разрубают его на дрова.

— И?

— Это дерево всегда было купелью магической энергии, — ответил Каст. — Подобный поступок черных колдунов очень удивил меня.

Сайвин кивнула, словно подтверждая его слова.

— А возле пня мы разглядели кольцо людей в черных одеждах, которые занимались песнопением. Кроме того на пни лежала распятая дева. Она была связанна скована и корчилась от боли.

Взгляд Верховного Килевого потускнел, когда он понял, что пытаются ему сказать.

— Они хотят нанести нам удар с помощью черной магии.

— Да, — ответил Каст. — Так что чем быстрее мы захватим доки, тем лучше приготовимся к неприятным сюрпризам. Подозреваю, худшее еще впереди.

Верховный Килевой печально кивнул. Он вновь направился к двери, но теперь он казался скорее торопливым, чем возбужденным.

— Я должен предупредить флот.

Когда он достиг двери, кто-то неожиданно начал колотить по ней с другой стороны.

— Господин! Вы должны немедленно подняться на палубу! Дела плохи.

Верховный Килевой бросил взгляд на своих советников. Теперь во взгляде его читалось беспокойство. Все разом встали и последовали за ним. Они поспешно покинули каюту, едва не сбив с ног Кровавого Всадника, который принес предупреждение.

Оказавшись на палубе Сайвин сразу поняла, откуда идет угроза. Все собравшиеся на палубе смотрели и показывали на северную часть острова. Сайвин протолкалась к перилам фальшборта.

Казалось над морем, где разыгралась битва воцарилась тишина, словно все сражающиеся разом замерли и затаили дыхание. Вдалеке замер остров, хорошо различимый в лучах заходящего солнца. От центрального пика из здания, которое венчало его вершину, в синее небо поднималась черная пелена — колонна тьмы, которая без сомнения, ни имела никакого отношения к дыму. Больше всего это напоминало черный маяк, поток темного света, вырвавшийся из мерзких неземных глубин.

— Что это? — спросил Верховный Килевой.

Но никто ему не ответил.

Пока они смотрели, копье тьмы стало клониться, словно падающая башня. И вершина ее была нацелена на запад.

— Благая Мать, нет… — застонала Сайвин. Она узнала ужасный огонь, поднявшийся из пня магического коакона — последней крупицы белой магии, уничтоженной во имя злых целей.

Черный столб продолжал падать, вытягиваясь в сторону заходящего солнца.

— Не могут они обладать такой силой, — пробормотал Каст.

Порка они смотрели, конец отвратительной колонны вытягивался все дальше и дальше, двигаясь по западной части неба. Когда же оно добралось до солнца, над морем сгустились сверхъестественные сумерки. Сайвин только однажды бал свидетельницей такого странного поведения света… В те дни она еще ребенком стала свидетельницей солнечного затмения. Точно таким же стало освещение и сейчас. Не ночь, но и не день. Полусвет не дающий тени, который навалился на каждого, словно давление морских глубин.

— Они украли у нас солнце, — заметил Билатус. — Но почему?

Сайвин знала ответ на этот вопрос. Наверное, поэтому она внимательно вглядывалась в западный край неба над островом.

— Потому, — пробормотала она и показала.

Каст, Билатус и Верховный Килевой разом обернулись. Теперь с острова надвигалась новая угроза. В странном сумеречном свете стаи крылатых тварей поднимались над городом словно бледный туман степенно разворачиваясь она направились в сторону сражающихся кораблей.

— Вот скалтумы и вступили в бой, — объявила Сайвин.

Верховный Килевой долго изучал приближающуюся угрозу.

— Похоже мы опоздали…

23

Елена стояла на пустынной площади в самом сердце Алоа Глен. Она являла собой центр вихря энергии. Сырая магия пела в ее крови, но это была старая песня. Елена посылала во все стороны потоки холодного огня. Синие языки пламени скользили по воздуху, кружили, сплетая вокруг нее сеть. Никто не смол подойти к ней.

В первый же миг, когда они натолкнулись на засаду скалтумов Елена быстро поцарапала себе руки, пустила кровь, и потом атаковала чудовищ. Остальные действовали соответственно — они бросились вперед, чтобы поддержать ее атаку. Когда она метнула вперед поток холодного пламени, который замораживал и замедлял движение зверей, остальные бросились в бой.

К этому времени Джоах уже превратил свой посох в кровавое оружие. Он искусно двигался рядом с Еленой, исполняющей танец льда. Брат разбивал на куски тех, кого сестра превращала в куски льда. Толчук использовал свой покрытый рунами молот гномов, как обычно дева использует метлу. Шагая впереди Флинта огр сметал всех на своем пути, расчищая дорогу.

— Мы должны выбраться на открытое место! — закричал Флинт, размахивая мечом. Из-за лучей сверкающего в небе солнца твари были уязвимы для обычного оружия. Но сила, скорость и ядовитые когти, делали тварей серьезными противниками.

Мама Фреда ковыляла вслед за огром. Благодаря силе своих трав, она больше не была обыкновенной женщиной, а превратилась в смертоносный вихрь. Используя стрелы горца, пропитанные ядом, и не спуская взгляда со своего тамринка, она приветствовала врага дождем стрел.

Пока все они сражались с тварями на площади, Мерик оставался вдалеке от Елены, добавляя к потоку энергии, исходящему от ведьмы, свой собственный. Ветер, который он призвал, сдерживал скалтумов от атаки сверху. Удары ветра сбивали крылатых тварей, молотили их о стены башни или о камни мостовой.

Пока остальные сражались, Елена изучали своих жертв из хитросплетения магической паутины. Яростная атака ее спутников застала скалтумов врасплох. Хотя, и Елена была уверена в этом, черные маги предупредили этих существ о том, что могут появиться путники, крылатые твари ни разу еще не встречали такого яростного отпора. Они, видимо, рассчитывали, что их число испугает любую группу.

Но в этот день звери получили смертоносный урок.

Когда же Елена нанесла первый целенаправленный магический удар, огромный вожак стаи отступил, яростно запаниковав. Лишившись руководства, остальные стали сражаться хуже, исчезла слаженность действий. Тем не менее отряд Елены оказался в безвыходном положении. Совершенно беспомощная Елена наблюдала как здоровый скалтум взял на себя командование, с шипением выплевывая приказы. Постепенно твари стали приходить в себя.

Теперь над Еленой и ее друзьями нависла серьезная угроза. Ища выход из положения ведьма внимательно изучала оставшихся в живых крылатых тварей. Не смотря на то, что они устлали свою дорогу трупами, площадь по-прежнему оставалась переполнена чудовищами. А из окон и выступов домов спускались все новые скалтумы. Наконец новый предводитель повел вперед свою орду. Твари начали подступать со всех сторон.

Не важно, что еще могли предпринять люди, твари просто задавили бы их числом.

Остальные, казалось, тоже понимали безысходность ситуации.

— Эл, — обратился Джоах к сестре шепотом. — Ты можешь обратиться к духовым чарам. Исчезни и беги отсюда.

Елена отлично понимала, что если они поступит именно так, то твари разорвут остальных.

— Нет, я так не поступлю, — ответила она брату. Потом ведьма подняла правую руку, ту, в которую Роза вложила дух света. Хотя она отказалась использовать его мерцание, чтобы стать невидимой, с помощью его она могла призвать другую силу — призрачное пламя. Однако сначала она решила вызвать духовную магию, сокрытую внутри Розы на ее правой руке. Мгновение она колебалась пытаясь решить, как лучше ее использовать.

Подняв голову она встретилась взглядом со злобным предводителем крылатых тварей. Казалось, он почувствовал, что она обратила на него особое внимание, и его отвратительная улыбка стала шире. Скользкий красный язык скользил между клыками словно голодная змея.

Неожиданно высоко над площадью копье тьмы ударило в небо из цитадели. Все разом почувствовали всплеск магических сил — и звери, и люди. Словно молния ударила где-то поблизости, высвободив силу от которой волосы на загривке встали дыбом.

Все глаз повернулись в сторону потока черной энергии, даже ужасный предводитель скалтумов. Когда он вновь повернулся лицом к людям, его глаза вновь плотоядно заблестели. Он пошел вперед, и было слышно как когти его лап царапают древние камни мостовой.

Елена знала, что это ее единственный шанс. Подняв левую руку, она чуть придержала поток холодного огня и, шагнув, выбралась из кокона синего пламени. Зверь замедлил движение, подозревая, что Елена что-то задумала.

Ведьма шагнула навстречу огромному чудовищу. Стая у него за спиной нервно зашевелилась. Девушка подняла правую руку. Когда она сконцентрировалась, серебряные огоньки побежали по ее тонкой ладони, стали танцевать вокруг каждого пальца.

Предводитель, казалось, немного успокоился.

— Девочка, вся магия мира не сможет остановить нас. Ты умрешь, и я сам съем твое сердце.

— Не верно, демон. Это я тебя съем, — ледяным голосом произнесла она. Она резко распрямила руку, сжав огонь пальцами, сформировать коготь серебряного пламени. Со страшной силой порождение чар ведьмы врезалось в грудь скалтума.

Лицо предводителей тварей вытянулось от удивления. Потом он опустил взгляд, уставившись на огненную руку, вонзившуюся ему в грудь. Однако кожа твари не горела.

— Твоя чудесная магия не может причинить мне никакого вреда, — подняв голову проворчал огромный зверь.

— Снова ты ошибся, — печально проговорила Елена и сжала пальцы в кулак.

Неожиданно по телу скалтума прошли спазмы.

Елена отдернула руку, вытаскивая из тела твари его душу. Со стуком крыльев и когтей тварь повалилась на каменные плиты мостовой. Слева от девушки застыл призрак, состоящий из призрачного огня. По форме он напоминал погибшего зверя. Попавший в ловушку призрак боролся с серебряными оковами огненной магии Елены.

Стоящие поблизости скалтумы попятились. Испуганное повизгивание доносилось со всех сторон. Твари сидящие на жердочках над головой нахохлились.

Несколько секунд призрак качался из стороны в сторону, а потом остановился. Как и надеялась Елена ее магия оставила неизгладимое впечатление.

— Р-р-раскрой мне объятия, — протянула Елена парадируя предводителя крылатых тварей. А потом она широко развела руки.

Поток призрачного огня сбил призрака с ног. Изогнувшись он рухнул на своего ближайшего соседа, и вынырнул с другой стороны, зацепив и освободив дух своего товарища. Теперь два духа, освобожденные по ее желанию, стояли на каменной дороге. А потом они прыгнули на других тварей.

Оказавшись в самом центре такого дикого действа остальные скалтумы запаниковали. Они лишились предводителя и были испуганы. Некоторые пытались атаковать, но с ними быстро разделались спутники Елены. Но большая часть просто-напросто бежала. Те, что не успели стали жертвами призрачного огня, распространяющегося во все стороны. Призраки — предвестники смертоносной магии неслись через толпу зверей словно огонь, пожирающий сухую траву.

Вскоре площадь и окружающие улицы оказались завалены трупами скалтумов. А языки призрачного пламени устремились дальше по улицам — псы-призраки ведьмы собирали жизни.

Удовлетворенная, Елена оборвала магическую связь со своими «охотниками», чтобы не растратить слишком много сил. Несколько призрачных духов до сих пор остававшихся видимыми исчезли, словно кто-то задул их пламя. Больше ей не нужна была армия, чтобы разогнать оставшихся испуганных скалтумов. Битва которая им еще предстоит была более важной. И она, скорее всего, потребует от Елены всех ее сил.

— Хорошая работа, — похвалил подойдя поближе Флинт. — Я уж решил было, что мы погибли.

Елена, казалось, игнорировала комплимент.

— Откуда скалтумы узнали, что мы появимся именно тут? Думаю мало кто совершив переход через портал оказывается именно в этом месте.

— После пленения Эррила Темный Лорд мог узнать про пещеру и тогда он зафиксировал открывающиеся врата, так чтобы они привели нас исключительно в логово чудовищ.

Потом нахмурившись Елена подняла голову к небу. Она не хотела даже думать о том, что Эррил предал их. Никаких подобных мыслей! Она скорее поверит, что Флинт специально заманил их в ловушку. Что это он — предатель.

Пока девушка обдумывала слова Флинта, поток тьмы начал поедать солнечный свет. Бледные сумерки затянули город.

— Что это? — спросила Елена.

Флинт тоже запрокинул голову.

— Возможно они пытаются защитить остатки армии скалтумов. Они хотят ослабить солнечный свет.

И словно в доказательство его слов, легионы скалтумов стали подыматься в небо из руин города. Их было еще очень много.

Джоах пододвинулся поближе к сестрице.

— Нам надо уходить с улицы. Я не смогу повторить еще одну битву.

Остальные пробормотали, что тоже согласны.

— До потайного входа в катакомбы еще очень далеко, — ответил Флинт. — Мы должны добраться до верхнего уровня города, оказаться у подножия Здания. Нам предстоит пройти около лиги, так что стоит поспешить.

И Флинт повел их вперед быстрым шагом, вверх по лестницам, вперед по узким улочкам. Они шли следом за ним переполненные удивлением и печалью. Повсюду возвышались статуи, такие же высокие как дома в городе. Некоторые простояли под открытым небом без ремонта многие столетия. Другие повалились и раскололись на куски. Пересекая одну из площадей, путникам пришлось перелезать через отколовшийся палец статуи. Сама она стояла далеко, на вершине башни.

Так же им пришлось пересекать район, где в подвалах домов плескалась морская вода — несколько кварталов города оказались заболоченными. Когда они пробирались по краю одного из таких заболоченных прудов, что-то большое, покрытое броней промчалось среди водорослей глубоко под водой. Эта тварь напомнила Елене крокана из болот. Только тут чистой воды было много больше.

Большая часть города через который они бежали — обычные дома давным-давно стояли темными и пустыми. Ветры свистели в пустых башнях, напоминая стенания древних духов. Елена решила, что ей трудно представить себе, что когда-то тут жили люди. Когда-то тут обитали сотни тысяч людей, Неожиданно на глаза девушки навернулись слезы. Ужасно даже представить себе, сколько людей тогда погибло.

— Это место… Оно где-то впереди, — неожиданно заговорил Флинт, разрушив очарование времени. После долгого бега по городу он задыхался. — Наверное, он за следующим поворотом…

Седой брат повел было их за угол здания, по форме напоминающего митру епископа, а потом неожиданно остановился. Остальные, следующие за ним по пятам, едва не сбили его с ног. Путешественники сгрудились.

На улице пересекающей их путь на страже стояло двадцать приземистых существ с ног до головы закованных в доспехи. Хоть ростом они были меньше Джоаха, но каждый из них выглядел таким же массивным как Толчук — мускулы и кости.

Елена сразу же понял кто это такие.

— Гномы.

Солдаты словно ожидали их: топоры подняты, забрала опущены. Ни один из них не двигался, давая врагам подойти поближе. Ни один из них не шелохнулся. Издали они напоминали дюжину статуй из железа и меди. Елена поняла, что этих воинов не напугать словно их крылатых союзников. Судя по холодным, напряженным взглядам Елена поняла, что эти воины собирались сражаться до последнего вздоха. А так как каждый гном обладал двумя сердцами, то его было очень трудно убить.

Знаком приказав остальным оставаться неподвижными, Елена шагнула вперед, собирая воедино всю свою магию.

— Нет, на них броня, которая защитит их от любой магии, — потянул ее назад Флинт. — Видишь, как она мерцает?

Елена присмотрелась и заметила маслянистые разводы медленно скользящие по грудным пластинам и наколенникам брони. Издали казалось, что они переливаются всеми цветами радуги. Сейчас, присмотревшись повнимательнее, она почти ощущала магию.

— Что же нам тогда делать?

— Я читал старые истории о гномах-стражниках, вооруженным топорами. Заклятие вложили в их доспехи во время ковки. Подумай, что ты можешь противопоставить им, Елена. Броня может рассеять заклятие или отразить его, словно щитом. Опасно использовать чары против такой брони.

Елена шагнула вперед, нахмурившись, неуверенная в том, что делает.

— Где вход в катакомбы? — спросила она у Флинта.

— В конце этой улицы.

Елена прищурилась. Снова она удивилась тому, откуда черные колдуны знают каждый их ход. Возможно Грешюм помнил больше секретов Хифаи, чем они подозревали, и словно Флинт, он знал, где секретный вход и соответствующим образом расставил стражников. Однако подозрения по-прежнему терзали ее.

Даже не оглядываясь Елена знала, что вся ее команда ожидает ее следующего хода. Их было слишком мало, чтобы победить в обычной схватке со столь многочисленным противником. Она взвесила свои шансы.

Изучая своих противников девушка вспомнила один старый урок, Как-то раз она слышала как ее отец учил Джоаха: «Иногда сражение можно выиграть с помощью разума быстрее, чем с помощью меча или кулаков». Самым странным образом Елена поняла, что это самое время пришло.

У них была лишь слабая надежда. Если бы она могла ослабить черную решимость этих стражей, возможно ее спутники и сумели бы выжить в предстоящей схватке. После встречи с Кассой Даром Елена узнала, что гномы некогда были благородными. Но прикосновение длани Темного Лорда отравила их сердца и породила их мерзкие претензии. В те же время призрачный огонь мог бы освободить их скованные души, как и в случае скалтумов. Но существовала еще одна вещь, которая могла проделать точно такой же магический фокус — память.

Не поворачиваясь Елена обратилась к тем, кто собрался у нее за спиной:

— Толчук, Мерик, подойдите ко мне.

Огр и эльф вышли вперед. Елена коснулась плеча Толчука:

— Подними молот над головой, так чтобы все его видели.

Он сделал, точно так как ему велели.

Потом Елена повернулась к Мерику.

— По моему сигналу сможешь ли ты послать молнию так, чтобы она попала в молот?

— Да. Но если природная буры не собирается разразиться, мне понадобиться несколько мгновений.

— Тогда готовься, — Елена шагнула вперед, навстречу воинам, вооруженным топорами и заговорила громким голосом так, чтобы было слышно на всю улицу. — Приказываю вам сложить оружие. Разве вы стали бы стоять на пути собственного спасения?

Как и ожидалось, ответа не последовало. Елена махнула рукой, чтобы Толчук вышел вперед.

— Узнаете эту святыню? Или вы забыли о своем наследстве?

Елена подняла левую руку и языки холодного пламени высветили руны на молоте. Теперь казалось, что оружие само по себе светиться изнутри.

Несколько гномов из тех, что стояли впереди, дрогнуло, а один даже опустил топор. Елена знала, что они без труда узнают Трайсил — Молот Грома, заветный символ прошлого их народа. Но сможет ли это в достаточной мере ослабить хватку Темного Лорда? Елена вспомнила о том, как воспоминания о Линоре победили Рокингема, разрушив его черные оковы. Могло ли здесь сработать то же самое? Был ли Трайсил достаточно могущественным символом? А если и нет, разве Елена не может усилить воздействие?

Один из воинов с топорами вышел вперед.

— Ты считаешь нас за дураков, используя магию иллюзии, — объявил он грубым голосом. — Трайсил был потерян много веков назад.

— Нет! Этой ночью вновь оживет прошлое! — Елена подала сигнал Мерику, резко махнув рукой. Он вышел из-за спины Толчука. От переполнившей его магии вздулась его рубаха и широкие штанины. — Выкованный эльфом, Трайсил был даром вашему народу.

Предводитель гномов отступил. При виде Мерика у него глаза вылезли из орбит.

— Всадник Шторма!

— Да. Так было раньше, так будет и сейчас! Вспомните, кем вы были! Этот молот может крушить эбонит. Он может разбить Черное Сердце! Давайте освободим вас от ваших оков! Дайте нам пройти, откройте ваши сердца и возможно тогда на вашей родине вновь молоты ударят по наковальням и взревут кузнечные меха. Вспомните свое прошлое!

Елена кивнула Мерику, и тут же молния с призрачных небес ударила в высоко поднятый молот. Загремел гром. Когда все стихло, Елена продолжала:

— Или вы сомневаетесь в силе реликта ваших предков?

Несколько гномов упало на колени, но другие продолжали стоять, в том числе и предводитель отряда.

— Как вы?.. Как вы нашли Трайсил? Он был потерян много веков назад.

Елена почувствовала, что если сейчас сможет убедить одного гнома остальные последуют его примеру. Она понизила голос, стремясь выжать веру из окаменевшего сердца.

— Он был не потерян, а всего лишь забыт. Один из вашего народа столетия сторожил его, ожидая, когда придет время отнести его назад, домой. И для этого выбрали меня! Я принесла кровавую клятву, вернуть молот на вашу родину. И я сделаю это!

— Про… пророчество, — пробормотал предводитель. Его топор скользнул вниз.

— Вспомните свое прошлое, — вновь зашептала она. — Вспомните, кем вы были, — она махнула Толчуку, который протянул ей молот. Держа обеими руками покрытую рунами головку молота, Елена шагнула к предводителю карликов. — Хотя твое сердце черно, Повелитель Гульготала и руки запятнаны кровью невинных жертв, у Трайсила хватит сил, чтобы очистить тебя.

Воин гном протянул к оружию руку в кольчужной перчатке. Его пальцы дрожали, и в первый момент он не смог взять его. Потом, сбросив кольчужную перчатку, он очень осторожно, вытянув палец, коснулся его кончиком железного молота. Но даже единственного прикосновения оказалось достаточно, чтобы он потерял остатки мужественности. Загрохотав доспехами он рухнул на колено на каменную мостовую. Он сорвал шлем и запрокинул к небесам морщинистое лицо. Крик боли и печали сорвался с его губ, словно у него заживо вырвали сердце.

Елена отступила, позволив гному остаться одному с болью своего забытого прошлого. У нее не осталось больше слов и в демонстрациях более не осталось нужды. Девушка подняла молот высоко над головой.

— Вот избавление, — прошептала она, обращаясь к остальным.

Вслед за своим предводителем и остальные гномы стали вставать на колени.

Опустив молот Трайсил вновь встретилась взглядом с предводителем гномов. Боль которую она увидела в этом взгляде во много раз превосходила боль призраков.

— Или, — пробормотал он измученным голосом. — Освободи мой народ.

Елена кивнула.

— Я так и сделаю.

Она повела своих спутников, шагая впереди, она несла молот на вытянутых руках. Медленно шли они между коленопреклоненными гномами, и по мере того как они шли, боевые топоры падали на каменную мостовую. Со всех сторон тянулись руки, чтобы прикоснуться к последнему символу надежды этих людей. Ведьма позволила каждому из стражей коснуться молота — кусочка своего древнего прошлого, на краткий миг вспомнить свои брошенные дома, лежащие далеко-далеко за холодными морями.

Наконец Елена миновала всех и перед ней открылась широкая улица. Флинт догнал ее. Его взгляд был переполнен удивлением. Обернувшись он еще раз взглянул на гномов, до сих пор стоящих на коленях.

— Ты провела нас сквозь огонь, только силой своего слова, — прошептал он.

— Тут дело не только в моем слове, — повернулась Елена. — Это — их прошлое.

Толчук забрал молот, а остальные присоединились к Елене и Флинту.

— Куда сейчас? — прошептал Мерик.

— Туда, — ткнул пальцем Флинт. — Вперед.

Старый брат повел их вниз по улице, в боковую аллею.

Когда Джоах вышел на боковую улицу, он еще раз взглянул на небо и тут же споткнулся. Елена проследив его взгляд, поняла, что привлекло его внимание.

По обе стороны аллеи возвышалось две структуры. Справа была башня из красно-оранжевых кирпичей, цвета заката. Она поднималась к маленькому парапету, расположенному очень высоко. Слева стояла одна из огромных статуй, каких в городе стояло немало. Это была женщина с цветущими веточками в одной руке. Остановившись Джоах внимательно разглядывал ее.

— Шпиль Ушедших, — пробормотал Джоах, кивнув в сторону башни. — А это — статуя госпожи Силы.

Елена пожала плечами, не понимая его восторга.

— Я грезил о Шпиле Ушедших, — он махнул посохом в сторону башни. Юноша уже успел одеть перчатки, и без контакта с кожей мага, посох вновь стал черным — оружием черной магии.

Елена вспомнила детали сна Джоаха и роль, которую при этом сыграл ее посох. Именно магия посоха отогнала крылатое чудовище и убила Эррила.

— Ты уверен, что это то самое место? — спросила она.

Джоах всего лишь кивнул. Его взгляд был устремлен на далекий парапет.

Не слыша о чем они говорят, Флинт махнул, чтобы они шли в дальний угол аллеи, где дорогу перегораживала стена красного кирпича. Он начал считать кирпичи от земли.

Остановившись в ожидании, Елена почувствовала, что дрожит всем телом. Слова брата колокол звучали в ее голове. Все выходило так, словно его сон был истинным.

Наконец Флинт перестал считать и толкнул три особых кирпича. Каждый из них, поддавшись легкому нажатию, оказался глубоко утоплен в кладке стену.

Довольный тем, что все получилось, Флинт отступил на шаг, а потом навалился обеими руками на стену и толкнул. Треугольная секция стены повернулась на осях, открыв дорогу в темный туннель. Усмехнувшись своему успеху, он махнул в сторону открывшегося отверстия.

— Эти катакомбы ведут в самое сердце горя Орр — пика, на котором покоится Здание. Нужный нам туннель отходит от четвертого витка великой спирали. Мы должны добраться до десятого уровня, чтобы отыскать книгу.

— Тогда нам нужно поспешить, — заметила Елена.

Когда все зашли в туннель, Флинт вынул пропитанный маслом факел из кольца в стене. Запалив факел с одного удара кремня, Флинт, навалившись плечом, закрыл входную дверь. Ряд ступеней вел куда-то вниз.

— Идите спокойно и осторожно, — предупредил он. — На нашей дороге может оказаться множество ловушек и врагов. Думаю, нам тоже стоит оставить стража у этой двери, чтобы мы смогли с легкостью выбраться из подземелий.

Никто не вызвался. Ни кто не хотел покинуть Елену. Значит, она должна была сама выбрать. Она коснулась плеча Толчука.

— Если гномы изменят свое решение или подойдут новые отряды, Трусил понадобиться для того, чтобы остановить врага.

Огр кивнул.

— Я буду защищать ваши тылы.

Когда решение было принято, Флинт показал Толчуку как работает дверь, а потом остальные отправились вниз по лестнице. Никто не говорил, пока миновав сотню ступеней они не оказались в нижних коридорах. Флинт вывел их в длинный извивающийся зал, откуда начинался широкий коридор. Здесь грубая скала была отполирована до блеска, украшены резьбой и поделками каменщиков.

— Четвертый уровень катакомб, — прошептал Флинт, подняв факел.

Они продолжали спускаться по спиральной лестнице. Мама Фреда пустила вперед во тьму Тикала, чтобы он посмотрел нет ли где засады. Но теперь Мерику пришлось вести старую женщину, лишившуюся своих «глаз». По мнению Елены они шли слишком медленно. И не смотря на то, что когда они вошли в туннель над землей воцарились фальшивые сумерки, Елена считала, что теперь уже давно наступил настоящий вечер.

Неожиданно Мама Фреда зашипела и дернула Мерика, чтобы тот остановился.

— Что случилось? — спросил Флинт, подобравшись к старой знахарке.

— Свет, — ответила она. — С помощью глаза Тикала, я вижу мерцание, отражающиеся от камней. Где-то далеко впереди горят факела.

Флинт нахмурился.

— Должно быть, кто-то еще спустился в катакомбы.

— Ты можешь попросить Тикала подобраться поближе? — спросила Елена.

— Я попробую, но после битвы наверху, он очень испуган, — Мама Фрида оперлась о стену. Она торопливо стала перебирать травы. — Я вижу… Я вижу человека! Он склонился у стены коридора. Свет шел от маленькой медной лампы в его руках.

— Там еще кто-то есть? — спросила Елена.

— Нет, коридор пуст.

— Странно, — пробормотал Флинт. — На кого похож этот человек?

Он носит лохмотья белых одежд и выглядит неряшливо, словно не мылся несколько лет.

— Гмм… Судя по белым одеждам, он может быть одним из моего Братства. Многие попрятались по туннелям и коридорам, пытаясь укрыться от Зла. Если ему и в самом деле удалось избежать злых сил, он может рассказать нам много полезного, — Флинт наклонился к Маме Фреде. — Может Тикалу стоит показаться ему? Его реакция подскажет нам, что скрывается в его сердце.

— Попробую, — пробормотала Мама Фреда. — Тикал робеет перед чужеземцами.

Какое-то время они стояли молча, а Мама Фреда пыталась направить действия тамринка. Елена внимательно посмотрела на своего брата, тот выглядел обеспокоенным.Потом она взглянула на Флинта, но не смогла распознать его настроение. Пока на их пути было не так много ловушек. Может это одна из них?

Мама Фрида неожиданно улыбнулась.

— Этот парень кажется нормальным. Сначала Тикал испугался его, но тут незнакомец позвал моего домашнего любимца. Даже оказавшись в такой тяжелой ситуации, Тикал не превратился в сладкое угощение. Сейчас он сидит на плече этого человека и с удовольствием грызет хлебную корку.

Джоах и Елена переглянулись.

— Но мы будем действовать осторожно, — нахмурившись, предостерегающе проговорил Флинт. — Давайте пойдем и узнаем побольше об этом странном обитателе катакомб.

Флинт снова взял руководство на себя. Джоах шел следом, бок о бок с Еленой. Мерик и Мама Фреда держались позади. Так они шли до тех пор, пока не заметили мерцание впереди. Флинт передал факел Мерику:

— Дальше я пойду один. Если это ловушка, пусть они схватят меня одного.

Когда Флинт отправился вперед, Елена едва заметно ткнула локтем Джоаха.

— Иди с ним.

Джоах нахмурившись взглянул на Елену, но то, что он увидел в ее глазах, смело прочь все вопросы. Ведьма увидела, как ее брат присоединился к Флинту. Если старый Брат был предателем, расставившим все эти ловушки, то Елене хотелось, чтобы еще кто-то разведал, что лежит впереди. Пара исчезла за поворотом коридора.

Елена задержала дыхание. Слишком долго не было никаких известий от тех, кто ушел вперед. Елена прикусила губу.

Неожиданно из-за угла донеслись звуки разговора, слишком тихого, чтобы девушка смогла различить хоть одно слово. Елена внимательно посмотрела на Мерика, а потом вновь уставилась вглубь коридора. Неожиданно из-за угла показался Джоах. Он яростно замахал остальным, улыбка облегчения появилась на его лице.

Елена и другие поспешили за ним. Повернув за угол Елена увидела Флинта, который шепотом разговаривал с человеком в лохмотьях. Его некогда белые одежды так испачкались, что стали серыми, Его щеки заросли рыжей щетиной, скрыв истощенный вид несчастного. В контраст с бородой голова незнакомца была лысой, как у новорожденного.

— Кто это? — спросила Елена.

— Брат Эван, — возбужденно ответил Джоах. В его голосе звучало возбуждение. — Он — знахарь. Он… он один из тех, кто помог Кончу избавиться от его ран. Он остался тут, когда мы покинули остров, надеясь, что поможет защищать остров изнутри. Он — Хифаи, и знает все секреты этих ходов. Последний месяц он прятался в лабиринте катакомб.

Неожиданно Елена почувствовала, как камень упал с ее плеч. Хорошо узнать о том, что еще кто-то выжил в этой обители Зла. Теперь у нее и в самом деле появилась надежда. Но, появившись перед чужеземцем, она по-прежнему действовала осторожно.

Флинт махнул Елене.

— Я хотел встретить кого-то… друга, который знал другой способ войти и выйти из катакомб.

При ее появлении брат Эван поднял голову. Он, казалось, был поражен ее появлением. Одной рукой он скользнул, приглаживая свою разодранную робу, другой попытался пригладить бороду. Тикал ехал на его плече, шумно жуя корку хлеба.

— Так это… Это и есть ваша ведьма, брат Флинт?

Елена кивнула.

— Рада встретить вас.

Брат Эван недоверчиво усмехнулся и шагнул к ней. Его движение слегка сместила маленького тамринка. Тикал ухватился за ухо брата, чтобы сохранить равновесие, но ему не удалось. Брат усмехнулся, заметив ужимки крошечного зверька. Он поймал Тикала, когда зверек соскользнул с плеча.

— Мне жаль, — пробормотал Брат Эван, с усмешкой вновь сажая зверька на плечо. — Но, думаю, это маленькое существо уже в должной степени испытало гостеприимство, — Брат Эван вновь подхватил Тикала и, одним движением свернул зверьку шею, а потом отшвырнул его тельце.

— Тикал! — Мама Фреда задохнулась и упала на руки Мерика.

Еще мгновение и улыбка Брата превратилась в отвратительную усмешку.

— А теперь посмотрим поближе на твою ведьму, — сбросив маску он потянулся к Елене.

Слишком потрясенная, чтобы ответить, Елена едва не оказалась в его объятиях. Внезапная, ужасная смерть Тикала разом заморозила ее сердце и разум. Но Флинт успел встать между Эваном и Еленой. Он начал было вытаскивать меч из ножен, но было слишком поздно.

Лохмотья Эвана разошлись, обнажив его грудь. Его кожа была покрыта сотнями маленьких пурпурных пиявок. Рванувшись вперед, он крепко сжал Флинта, до того как Брат вытащил меч.

Джоах схватил Елену и потащил ее назад. Она до сих пор оставалась слишком потрясенной, чтобы ясно мыслить.

— Он больной страж, Ель! Мы должны уйти!

Мерик обнимал Маму Фриду, слепую и разбитую, в то время как Джоах — Елену. Они отступили. Флинту удалось вырваться из объятий стража. Когда он повернулся к своим спутникам, те увидели, что его лицо и шея покрыты кровососущими пиявками. В один миг эти существа налились до размера кулаков, насосавшись кровью Флинта. Казалось, сама его плоть перетекает в тела извивающихся паразитов. Флинт повалился на пол. Когда существа покинули своего прежнего хозяина, в ранах, которые они оставили, блеснула кожа. Флинт до сих пор боролся, чтобы освободиться от чудовищ. Он поднял дрожащую руку, а потом она упала. Старик умер.

Последние, что увидела Елена пред тем как ее оттащили за угол: брат Эван застывший над трупом Флинта. Его грудь, теперь обнаженная, кишела от огромного количества пурпурных пиявок, готовых забрать следующую жертву.

Потом Елена завернула за угол и они со всех ног бросились прочь. Пока они бежали страх постепенно отпустил Елену. Она снова смогла думать и постепенно замедлила шаг. Джоах тянул ее все дальше, но она заплакав потянула его дальше:

— Идем! Бежим!

— Ель?

Елена подняла правую руку и скрыло ее. Ее рука расцвела лазурью расцвета. Она окунулась в магиею, сокрытой в ее руке, завернулась в нее. Елена увидела, как выпучил глаза Джоах, когда она исчезла.

— Возьми Маму Фреду и Мерика! — приказала она. — Присоединись к Тол, Чуку!

— Ты не сможешь одна справиться со стражем.

Она нахмурилась и поспешила избавиться от одежды.

— Я не собираюсь сражаться с ним. На это у нас нет времени. Но я должна задержаться возле Флинта, чтобы вернуть ключ, в то время как вы отвлечете чудовище. Вы сумеете это сделать?

Джоах кивнул.

— Но скажи, что потом ты собираешься делать?

— Я собираюсь добраться до этой проклятой книги! — она сняла последнее нижнее белье, потом достала кинжал ведьмы. Она подняла его, а потом накрыла его своей магией. Судя по взгляду Джоаха, он видел, как кинжал исчез.

— Несколько мгновение Джоах растерянно оглядывался.

— Ель? — пробормотал он.

Елена ничего не ответила. Они видела страх и недоверие на его лице. Он оглянулся, решив, что она уже ушла.

— Будь осторожна, Эл, — но перед тем как отвернутся, он шепотом прибавил. — Я люблю вас.

Елена не стала сдерживать своих слез.

Тем более, что теперь их никто не видел.

Эррил стоял между стеной черного льда, рядом с кругом из воска, который начертили черные маги. Его цепи, теперь закрепленные в железные кольца в полу, позволяли ему сделать всего один шаг в любую сторону. С него сняли рубаху, и черные руны силы были вырезаны на его груди кончиком клинка Шоркана — охотничьего ножа их отца. Капли крови прочертили горячие дорожки к его животу, пропитав пояс его штанов. Эррил игнорировал боль от тринадцати рун, вырезанных на его теле. Все его внимание было приковано к магическому ритуалу, который начинался внутри колдовского круга. Полуобнаженный, со скованной рукой, Эррил чувствовал вибрацию от боли. Все его надежды должны были сбыться или рухнуть в следующие несколько секунд.

Денал тоже стоял внутри защитного кольца, закутанный в хитросплетение темной энергии, словно забытый всеми. Только глаза его ярко сверкали от ужаса и ярости. Точно так же как Эррил он следил за приготовлениями двух других магов.

Грешюм заговорил, когда он и Шоркан дорисовали символы на полу с внутреннего края кольца. Вместо краски они использовали собственную черную кровь.

— Чувствую Путеводная Звезда зажглась. Скалтумы уже должны вступить в бой.

— Не важно, — проворчал Шоркан. — При ком количестве ловушек, что мы расставили внутри и за пределами острова, мы можем не бояться никакого вторжения. Когда взойдет луна, остров станет никому не нужен. Когда книга будет высвобождена, этот город станет всего лишь прибежищем для призраков и потерянных надежд. Мы победим.

Грешюм на один миг встретился взглядом с Эррилом, потом отвел взгляд. Это был сигнал. Эррил прочистил горло.

— Шоркан, тебя ждет неудача, — выплюнул он. — Заклятие брата Колона уничтожат тебя… снова.

Шоркан продолжал работать, бесстрастный и равнодушный к его словам.

— Твоя кровь наполнит силой мои заклятия, Эррил. И твоя кровь разрушит древнее колдовство.

— А ты уверен в это, а, брат? Я хочу рассказать тебе об одном фрагменте головоломки, при который ты забыл.

— И что это может быть?

— Ты был прав. Заклятие нуждается в моей крови и части магии навечно запечатанной в книге. Тебе понадобиться часть силы книги. Но перед этим она должна будет забрать что-то… То, о чем ты не подозреваешь. Этот потерянный элемент и подведет тебя.

— И, как я подозреваю, ты собираешься мне о нем рассказать?

Эррил прищурился.

— Теперь ты можешь захватить врасплох моего компаньона, — сказал он, кивнув в сторону Денала. — Но последний секрет относительно заклятия, я не хочу раскрывать… даже ради того, чтобы спасти ведьму.

Шоркан пожал плечами и вновь вернулся к своим рисункам.

— Не думаю. Ладно, я все равно попробую испытать судьбу, мой дорогой брат.

— Ты умрешь, если попытаешься, но случится это не так скоро.

Шоркан отмахнулся от его слов.

— Достаточно, Эррил. Знаю, безнадежность переполняющая твою душу все растет. Твои заявления лишь уверили меня, что я на правильном пути.

Эррил нахмурился. Ему нужно было, чтобы Шоркан хоть как-то отреагировал, на мгновение отвлекся от своих рисунков. Грешюму нужно было завершить свое предательство. Он вновь напряженно посмотрел на Эррила. Время уходило.

Эррил попытался что-то придумать.

— Послушай, Шоркан. Прошлый раз когда ты пытался разбить чары Брата Колона, ты понял, что в этих чарах есть что-то необычное. Что-то, что смутило тебя.

Шоркан нахмурился, но все же поднялся на ноги. Он шагнул к Эррилу, переступив край круга из воска.

— Тогда скажи мне. Что тут сокрыто и почему мои заклятия должны не сработать?

Даже ощущая зло, которое волнами текло от черного мага, Эррил не шелохнулся. Маг внимательно разглядывал скованного человека. Эррил не смел даже взглянуть на то, чем был занят Грешюм.

— И какую просьбу мне придется выполнить, чтобы ты мне все рассказал?

— Могу сделать так, что ты переживешь эту ночь, — прорычал Шоркан.

— А как относительно моей свободы? Или мне придется и дальше жить в твоей темнице?

— Вижу, брат, ты растешь. А теперь скажи мне, что… — неожиданно Шоркан развернулся на пятках.

Эррил мельком взглянул на Грешюма. Старый маг до сих пор сидел на коленях у края кольца.

— Что ты делаешь! — закричал Шоркан. — Это не та руна!

Грешюм ничего не ответил. Он встал опираясь на посох и шагнул из кольца. Шоркан прыгнул к нему, но Грешюм, вытянув посох внутрь воскового кольца, дорисовал последнюю руну. Символ — две перекрученные змеи — засиял красным пламенем.

— Руна совершенно правильная, Шоркан!

Одним прыжком Шоркан добрался до края круга. А потом он, покачнувшись, отступил.

— Ты! — он кипя бросился к Грешюму, и лицо его было черно, как грозовые тучи. Потом он вновь посмотрел на Денала.

— Да, — взмахнул рукой Грешюм, указывая на мальчика. — Денал всего лишь маленькая фигура, марионетка.

Шоркан побрел вдоль кольца, словно искал, куда бы скрыться.

— Ты знаешь какое заклятие я использовал, — объяснил Грешюм. — Ты будешь жить до тех пор, пока не пересечешь магический круг.

Шоркан внимательно разглядывал Грешюма через тонкую линию воска.

— Почему?

Постукивая посохом Грешюм пошел вдоль кольца.

— Не могу позволить тебе уничтожить Кровавый Дневник. Ведь он — единственная надежда вернуть силы в эти древние кости.

— Жизненную силу? Ты уже живешь вечно! Какой дар может быть больше?

А потом Грешюм повернулся спиной к Шоркану.

— Я скажу тебе, какой дар величайший. Ты видишь его в зеркале каждое утро. Молодость! Как ты можешь использовать бессмертие если ты веками гниешь изнутри! — Грешюм плюнул на Шоркана, но его плевок ударился в невидимый барьер над восковым кругом и с шипением исчез на полпути.

Грешюм пошел по кругу, пока не оказался напротив Эррила.

— Твой брат поможет мне все сделать.

— И ты изменил хозяину ради такой мелочи?

— Хозяину? — Грешюм грубо засмеялся. — Чтобы меня заботили махинации Черного Сердца? Ты был его домашним любимцем, а не я. По крайней мере за все, что я сделал для Черного Сердца, я заслужил эту мелочь.

— Ты заплатишь за свои богохульства, Грешюм. Это я обещаю.

Грешюм игнорировал Шоркана и повернулся к Эррилу.

— А теперь закончим наше дело, стендаец, — повесив посох крюком на локоть, Грешюм потянулся к цепям, чтобы освободить запястье Эррила. Он махнул рукой и кандалы раскрылись, рука Эррила оказалась свободной. — Я не знаю, где ты спрятал серебринку моего посоха, Эррил. Но магия, заключенная в нем пока не активирована. Она поможет тебе снять ножные кандалы, и ты сможешь освободиться. Она сможет открыть любой замок, который встанет между тобой и свободой.

Эррил потянулся к своей шее, но Грешюм остановил его, схватив за запястье.

— Но ты сначала обещал освободить книгу. Тебе нужно собраться с силами.

Эррил кивнул.

— Сделаю.

Он не знал правда или нет свобода обещанная Грешюмом, но Эррил составил свою схему защиты от любых измен черных магов. Это была опасная игра.

Повернувшись, Эррил шагнул к стене черного льда. Над его поверхностью до сих пор текли потоки древней энергии. Он видел, как хищно вытянулось лицо Грешюма, видел, как пальцы старого колдуна жадно сжались на древке посоха. Эррил вытянул руку к ледяному барьеру, но внезапно появившееся отражение остановило его.

Повернувшись он увидел как Шоркан толкнул Денала, и мальчик повалился навзничь. Его тело растянулось поперек кольца из воска. Немедленно смертоносные чары обрушились на несчастного. Даже сквозь потоки темной энергии доносились крики мальчика. Его крошечное тело извивалось на погребальном костре воскового кольца. Дым и шипение горящей плоти наполнили маленькую комнату. Кожа быстро сошла с тела Денала, открыв обугленную шелуху тела. Но мальчик все еще боролся. Мычание вырвалось с его потрескавшихся и почерневших губ, пока он не умер.

Но Шоркан не стал ждать. Используя обугленный труп мальчика, словно мост, он перепрыгнул через восковое кольцо. Но, прорываясь даже сквозь ослабленную секцию барьера, Шоркан не избежал ран. Крик боли вырвался из его горла, когда он бесформенной грудой приземлился на каменный пол. Его белые одежды, теперь превратившиеся в груду пепла, с трудом держались на его обожженной коже. Желтые пузыри и огромные полосы обожженной кожи покрывали его тело. Его волосы и брови сгорели, и теперь он выглядел таким же старым как Грешюм.

Но Шоркан до сих пор оставался живым! Вот он медленно поднялся на ноги, пошатываясь на дымящихся конечностях. Покачиваясь он сделал несколько шагов к Грешюму и Эррилу, которые застыли, словно оцепенев.

— Я… Я остановлю вас, — прохрипел Шоркан. Две струи черного пламени заструились с обожженных рук Шоркана.

Грешюм шагнул вперед и поднял посох, отбив удар черной энергии, но только частично. Эррил увидел, как дрогнула рука Грешюма — та, в которой он держал талисман, защищаясь от мощи Шоркана. Посох задымился в руке старого мага.

Эррил отодвинулся на полную длину цепи. Его голая спина коснулась ледяной стены. Потрясенный, он следил за тем, что происходило. Шоркан обладал огромной силой даже после таких ожогов, и это говорило лишь о глубине его силы. Пальцы Эррила потянулись к его шее. Он нащупал и потянул кусочек посоха Грешюму. Если он хочет помочь в этой схватке, ему нужно освободиться.

Эррил махнул серебристым кусочком дерево над оковами, сковывающими его лодыжки… Но ничего не случилось. Он даже попытался использовать этот кусочек, как отмычку, сунув его в замочную скважину. Но оковы остались на месте. Нахмурившись Эррил напрягся. В кусочке посоха не было никакой магии. Это был всего лишь трюк. Грешюм сыграл с ним злую шутку, дав булавку, на которую пленный возлагал такие надежды. Эррил отшвырнул в сторону бесполезный кусок дерева и пнул цепь.

Поток темного огня из рук Шоркана начал таять, и вскоре брызги, вырывались, показывая насколько истощен его источник энергии. Шоркан уронил руки и поток иссяк. Используя последние капли своей колдовской силы, он открыл у себя под ногами бурлящий черный портал и бросился прочь, но перед тем как исчезнуть, он прорычал:

— Я… Я еще отомщу… Вам обоим!

А потом он исчез.

Грешюм держал посох перед собой, готовый защищаться, но после исчезновения Шоркана, старый маг разом обмяк. Его посох рассыпался, превратившись в кучку золы. Если бы Шоркан продержался еще чуть-чуть, Грешюм пал бы. Сейчас, почти обессилев, старый маг оперся о стену льда и повернулся к Эррилу.

— Книга… — прошептал он холодными губами. — Мы должны поторопиться.

— Куда ушел Шоркан?

Грешюм потряс головой и наклонился к ледяной стене.

— Я не знаю. Скорее всего, в свою башню. А может, он просто бежал. Он смог использовать Врата Перемычки, которые доставили ее назад в Черный Зал?

— Врата Перемычки?

Грешюм слабо махнул рукой.

— Та эбонитовая статуя виверны. Это портал Перемычки. Но это не важно. Освободи книгу!

Эррил знал, что лишь сейчас у него есть шанс выудить нужную ему информацию у черного мага. Колдун был слаб и нуждался в помощи Эррила.

— Что такое Перемычка? Почему вы переносили статую к Холму Зимы?

Взгляд Грешюма окреп. Он прищурился, словно начал что-то подозревать.

— Теперь это не важно. Освободи книгу, — приказал он.

— И не подумаю, до тех пор, пока ты не ответишь на мои вопросы. Как ты сказал, осталось мало времени.

Грешюм зло взглянул на пленника, а потом вздохнул:

— Ты просишь дать быстрый ответ, но это — долгая история.

— Скажи мне, что ты знаешь.

Грешюм вздохнул. И его мерзкое дыхание коснулось кожи Эррила.

— Как ты возможно узнал, имея дело с иллгардами, маленькие кусочки эбонита могут поймать в ловушку и изуродовать душу.

— Это я знаю. Но какое это имеет отношение к Перемычке и Вратам Перемычки?

— Это все взаимосвязано. Когда люди впервые добыли эбонит, четыре больших куска были превращены гномами в огромных зверей: грифона, мантикору, василиска и виверну. Эти огромные куски цельного эбонита обладали огромной силой. Они могли поймать не только души, но и людей обладающих сильной магией. Эбонит мог захватить самих людей. Это и случилось с тобой. Твоя магия активировала эбонит, и тебя затащило в темное измерение Перемычки.

— Я ничего этого не помню.

— Именно такое влияние оказывает Перемычка на людей, не важно насколько ты готов к этому и сколько тренировался. Она опасна. Даже мы, черные маги, можем легко там потеряться. Даже я не рискнул бы в одиночку войти в эти врата. Но когда ты попал в Перемычку, Шоркан учуял тебя и вызвал виверну назад. Вот так ты и попал к нам.

Но почему вы доставили статую к Зимнему Холму в первый раз?

Грешюм нахмурился.

— Это был новый план Темного Лорда. Он приказал доставить три статуи — Врата Перемычки, василиска, грифона и виверну в различные районы Аласии. Но я так и не знаю зачем. Никто не обсуждает приказы Черного Сердца. Шоркан подозревал, что это как-то связано с крепостью Перемычки.

— Ты все время упоминаешь Перемычку. Что это такое?

Грешюм покачал головой.

— Думаю, даже Шоркан не сможет ответить на этот вопрос. Все мы знаем, что-то попало в одно из врат и оказалось в ловушке, но она оказалось слишком большим, чтобы удержать любые одни врата. Это распространялось на все четверо врат, запертых навсегда и превратившихся в ловушки.

— И все же что есть Перемычка?

Грешюм внимательно посмотрел на Эррила, снова умело поймав его взгляд.

— Достаточно вопросов. Я отвечу на твой последний вопрос, если только ты сначала освободишь книгу.

Эррил нахмурился.

— Поверь мне. Ты захочешь ответа. Это — один из самых охраняемых секретов Темного Лорда.

Эррил облизал губы. Он понял, что не сможет заставить черного мага рассказать больше об этом. Но одного вопроса было бы совершенно достаточно.

— Великолепно. Я клянусь освободить книгу. Итак, что такое Перемычка?

Грешюм приблизился к пленнику.

— Это — источник силы Темного Лорда, единственная купель черной магии! Именно из-за Перемычки он черпает свою силу.

У Эррила сжалось сердце. Вот ответ который столетиями искали члены Братства — источник силы Черного Сердца! Если бы только Братство узнало об этом столетия назад, возможно они отыскали бы способ отрезать Темного Лорда от источника его магии. Грешюм не лгал. Эта информация стоило его клятвы.

— А теперь разрушь чары и освободи Кровавый Дневник, — голосом полным желанием проговорил Грешюм, по-прежнему тяжело опираясь о стену черного льда. Маг торопился.

Эррил кивнул, слишком ошеломленный, чтобы говорить. Он резко повернулся к стене черного льда и снова провел по ней рукой. Наконец он нащупал правильное место, для того, чтобы открыть барьер. Теперь нужно было поднести ключ. Эррил повернувшись, наклонив плечо ампутированной руки к поверхности черного льда, а потом повернулся к Грешюму.

— Я уже говорил, что для того, чтобы развеять эти чары, нужны не только моя кровь и магия.

— Да, я помню твою уловку.

— Это была не уловка. Цена была слишком высока, — Эррил крепко прижал плечо к стене. — Необходимо прикосновение моей плоти.

Ощущение боли пронзило плечо Эррила, в то время как кость, мускулы и сухожилия вновь вставали на свои места. И повсюду, от стены до потолка стал таять черный лед, стекая к ногам Эррила.

Когда стена, на которую опирался Грешюм, исчезла, лишив его поддержки, старый маг закачался и упал на колено. Выпучив глаза следил он за колдовским действом, пока оно не закончилось. А потом, когда последние потоки магии иссякли.

— Ты сам по себе был ключом!

Эррил посмотрел на свой иссеченный шрамами обрубок плеча. Мускулы и кость руки встали на место. Это была не призрачная рука, а его собственная. Та самая конечность, которую он пожертвовал столетия назад, чтобы активировать эту магию. Чисто инстинктивно он прижал руку к груди. И в этой руке он сжимал книгу, которую не видел столетия — черный дневник со скрижалями с выжженным красным знаком на обложке.

Грешюм проследил взглядом за книгой.

— Кровавый Дневник!

Эррил убрал его подальше от мага.

— Мы заключили договор, — проворчал он. — Ты поклялся.

— Я поклялся освободить книгу. Я сделал это, — Эррил шагнул вперед, зазвенев цепью, а потом показал Грешюму на серебряный кусочек посоха, который выбросил мгновение назад. — Эта штука не действует. Ты собирался предать меня, — Эррил вдавил каблуком в пол этот кусочек дерева. — Так что любые обещания, которые мы давали друг другу раньше аннулируются.

Грешюм попытался подняться на ноги, но без посоха, ослабев после схватки с Шорканом, он двигался очень медленно.

Эррил отодвинул книгу как можно дальше от Грешюма, прижав ее к своей изуродованной рунами груди. При этом прикосновении края порезанной кожи сошлись и отвратительные знаки исчезли.

— Ты забыл, что эта книга защищает меня… и не только дарит долголетие.

Свалившись с лодыжки Эррила и ударившись об пол цепи зазвенели. Пленник встряхнулся, освободившись от оков, и шагнул назад. Наконец-то он был свободен.

Грешюм вытянул руку, готовый вернуть в противника остатки своей черной магической силы, Но Эррил поставил книгу между ними.

— Думаю, колдовство, заключенное в Кровавом Дневнике защитит меня. А если и нет, то одним ударом ты уничтожишь свою единственную надежду обрести молодость.

Руки старого мага медленно опустились.

— С другой стороны я подозреваю, что ты дашь нам сохранить книгу. Елена и я нуждаемся в ней для того, чтобы уничтожить Темного Лорда. А после твоей измены, Грешюм, ты должен надеяться, что мы преуспеем. Я не верю в то, что Черное Сердце простит тебя за то, что ты сделал в этот день.

Грешюм побледнел. Он отлично понимал, что Эррил прав.

Нахмурившись, Грешюм взмахнул рукой и открыл свой собственный портал. Погружаясь в черные бездны он выплюнул последнее предупреждение:

— Только не думай, что ты взял верх.

Еще до того как Эррил нашел, что ответит, Грешюм исчез.

Эррил вытянул руки, держа книгу прямо перед собой. Он не знал, что больше потрясло его, колдовское действо книги или возвращение руки. Дрожь пробежала по голой спине стендайца, и все тело покрылось гусиной кожей. После стольких лет рука, возвращенная черным льдом, казалась неестественной, но в то же время он чувствовал, что вновь обрел целостность. К нему вернулись странные воспоминания, которые до этого были словно спрятаны в украденной плоти. Они только сейчас вернулись к нему, вместе с рукой. Воспоминания о бедственном сенокосе, прощании с отцом, когда он ушел в последний раз вместе с его братом Шорканом. Все воспоминания разом.

Эррил покачал головой. Но в отличии от его потерянной руки, прошлое было не вернуть. Тут ни какая магия не могла ему помочь.

И вновь его взгляд вернулся к Кровавому Дневнику. Так много жизней истратили они в борьбе за эту книгу. Он открыл книгу и прочитал три предложения — слова которые впервые предстали перед ним в судьбоносную ночь.

Эррил закрыл книгу и подумал о своем брате и о столетиях, которые отделяли его от того времени, когда он впервые вошел в эту комнату. Тогда тут тоже было начертано кольцо из воска, и на полу лежал труп ребенка. Покачал головой Эррил пересек комнату, и вынул факел из кольца в стене.

Слова книги доказали свою истинность.

Елена встала на колени возле Флинта. Она была обнаженной, но по-прежнему сжимала в руке ведьмин кинжал. Но, не смотря на оружие, она чувствовала себя беззащитной и уязвимой, хотя никто и не мог видеть ее. Девушка старалась не смотреть на Флинта, когда добралась до тела Флинта. Его лицо и шея висели клочьями изъеденной плоти. Она коснулась плеча старика.

— Мне жаль, — прошептала она и потянулась к ключу. Развязывая его кошель, она чувствовала себя словно грабительница могил. Из него она вытащила маленький каменный кулак — ключ Алоа Глен. В свете оставленной лампе красный метал мерцал, словно окровавленная плоть.

Распрямившись девушка сжала в одной руке ключ, а в другой — ведьмин кинжал. Теперь ей пришлось выбирать. Она могла предоставить магическую защиту только одному предмету. Согласно объяснениям Флинта, ей нужен был этот магический ключ, чтобы освободить книгу, но ей не хотелось оставлять кинжал, оставив свое единственное оружие.

Пока она обдумывала, что выбрать, тихий шорох привлек ее внимание. Отбросив ключ, она сжала кинжал, приготовившись защищаться. Обернувшись, она занесла кинжал для удара. Но там никого не оказалось. Шорох повторился — тихий, едва различимый шорох. Тогда Елена прошла по коридору в поисках его источника. В тени у основания стены, лежало тельце Тикала. Нагнувшись Елена подкралась к зверьку. Тамринк лежал на спине, его шея была выгнута под неестественным углом. Наблюдая за зверьком Елена заметила что его грудь мягко поднимается и опадает. Она вытянула палец и коснулась груди. Существо в ответ застонало. Елена вздрогнула. Маленькое существо до сих пор было живым.

Оглянувшись на брошенный ключ. Елена знала, что ей нужно поспешить, но стоны Тикала заставили сжаться ее сердце. Она остановилась, не уверенная как поступить. Елена крепче сжала кинжал. Ведьма отлично сознавала, что может одним ударом оборвать мучения Тикала. Занеся кинжал, она все же не нанесла удар, а опустила оружие. Она не могла сделать это. Хотя ее сердце сильно огрубело за время путешествия, но не настолько. За последние дни она видела слишком много смертей, и не могла убить это раненное животное. Но она не могла и протии мимо. Тикал был больше, чем просто домашним любимцем. Он был глазами Мамы Фреды.

Прикусив нижнюю губу, Елена сделала выбор.

Она нежно подняла маленького тамринка, удивленная мягкостью его меха. Стоны стали, громче, когда девушка пошевелила раненного зверька. Взяв себя в руки, она распрямила шею зверька. Кости заскрипели. Хныканье Тикала стихло, неожиданно он громко заскулил. Рука Елены непроизвольно сжала пасть зверька, но звуки не стихли. Чтобы выжить, боль была необходима. Это один из важных уроков, который она хорошо усвоила.

Наконец Шея Тикала распрямилась. Покачивая тамринка, Елена проколола один из крошечных пальчиков зверька. Потом она сделал то же самое со своим пальцем. Она хорошо запомнила все свои старые уроки. Нужно позволить лишь крошечной капельке колдовства влиться в чужое тело. Затаив дыхание Елена прижала свой окровавленный палец к ранке на пальчике Тикала. В ее теле магии было более чем достаточно. Но она должна была пролить лишь одну каплю крови.

Когда их ранки соприкоснулись, Елена представила себе мост, который на краткий момент соединил ее с этим существом. Она слилась со зверем, почувствовав боль в его шее, ощутив притупленное сознание тамринка, борющегося за жизнь. Потом, в единой вспышке, она ощутила еще что-то. Она качнулась, словно протестуя, потрясенная и ослепленная. Зажмурившись, Елена отдернула палец. И тут же она вновь вернулась в свое тело. Ведьма сразу поняла, что не случилось ничего страшного, просто ее сознание скользнуло вдоль нити, которая связывала Тикала и Маму Фреду.

Этот краткий контакт напомнил Елене о ее долге. Пока остальные отвлекали внимание иллгарда, она тратила время на то, чтобы оживить раненное животное. Елена аккуратно уложила Тикала на пол. Теперь дыхание тамринка стало глубоким, и пока девушка наблюдала, Тикал зашевелил лапками, подсунув одно под ухо. Теперь тамринк сможет и сам поправиться.

Елена вернулась к железному ключу и подняла его с пола. В этот раз она точно знала, какой из предметов ей непременно понадобиться. Положив свой нож рядом с Флинтом, она сжала ключ в правой руке. Почувствовав ужас, охвативший Маму Фреду, Елена поняла, что сможет справиться со своими страхами и без кинжала. Ключ был важнее.

Окончательно приняв решение, Елена выпрямилась. Неожиданно она услышала шаркающие шаги. Резко обернувшись, она поняла, что звуки идут откуда-то из глубин катакомб. Подтверждая ее подозрения, где-то далеко-далеко заблестел огонек. Сюда кто-то шел!

Елена распласталась, прижавшись к стене. Ее воображение рисовало ей всевозможные опасности: скалтумов, гномов, иллгардов. С кем из них ей теперь предстоит встретиться? С каждым ее вздохом источник света становился все ближе и ближе. Медленно огонь факела приблизился к повороту коридора. Она постаралась рассмотреть того, кто нес факел. Но свет огня слепил, скрывая все детали.

По крайней мере незнакомец был один. Девушка даже задержала дыхание, боясь выдать врагу свое присутствие. Но когда она первый раз разглядела лицо незнакомца, она едва сдержала крик. Она не могла ошибиться. Эти черные волосы, овал лица, глаза — серые, словно штормовые тучи. Эррил!

Елена отступила от стены. Но Эррил, конечно, не видел ее. Вместо этого он остановился, уставившись на сжавшееся тело Флинта, четко очерченное в свете лампы. Эррил поспешил к своему товарищу.

Подняв руку, Елена собралась позвать его, но тут Эррил поднял факел повыше, и вытер лоб другой рукой. Елена отступила, едва не споткнувшись о тело Флинта. Теперь у Эррила было две руки! Почти ослепнув от потрясения, Елена отошла в сторону, уступая дорогу стендайцу.

Отложив в сторону факел, Эррил опустился на колени рядом с мертвым. Его руки скользнули над трупом, словно стендаец не верил в то, что видел. Только сейчас Елена заметила, что Эррил держит что-то в руке — растрепанную книгу. Когда он положил книгу на камни, Елена вновь шагнула вперед. Она внимательно изучала позолоченную по краям розу на обложке. Потом она зажмурилась. Ей даже пришлось зажать рот ладонью, чтобы не закричать. Она узнала книгу по описанию.

Кровавый Дневник.

— Флинт… — голос Эррила привлек внимание девушки. Стендаец осторожно потянувшись приподнял голову старика. Сверкнуло серебро кольца в ухе. А потом Эррил закрыл лицо руками. Его пальцы были черными от копоти факела. — Флинт… Это моя вина… Я должен был оказаться на твоем месте…

Чувство вины, прозвучавшее в голосе Эррила, смутило Елену. Голос ее возлюбленного звучал так искренне и сердечно… Но почему он винил себя в смерти Флинта? Звучало это так, словно он был повинен в смерти старика. И почему у него теперь две руки? Вновь девушке вспомнился сон Джоаха: Эррил с двумя руками, который пытается сбросить ее с вершины башни. Может ли она доверять этому человеку? После того, как она столь долго знала Эррила как человека с одной рукой, этот человек с двумя руками казался ей чужеземцем. К этому стоило прибавить и то, что он был голым по пояс. Он изменился физически.

Елена осталась на месте. Она знала, что в безопасности, пока молчит и не двигается. Она вспомнила предупреждение Джоаха и насторожилась. Сейчас был как раз тот случай, о котором он говорил.

Пока она наблюдала, Эррил подобрал книгу и встал с пола. И тут его нога наткнулась на брошенный ведьмин кинжал. Наклонившись, он поднял клинок. Какое-то время он вертел его в руках, рассматривая со всех сторон. Конечно, он узнал его. Эррил повернул головой, словно пытался найти ответы на мучавшие его вопросы.

— Неужели ты, глупец, привел ее сюда?

А потом Эррил заткнул кинжал себе за пояс.

— Елена, если ты здесь, я найду тебя, — пробормотал он.

Ведьма отступила, когда внимательный взгляд Эррила скользнул по тому месту, где она стояла. Раньше она никогда не замечала такой страстности в голосе стендайца. В прошлом он всегда был таким теплым, задумчивым и надежным… Но сейчас в его голосе играли чувства. Пламя пылало где-то в самых недрах его души, и это нервировала девушку. Елена никогда не видела такого Эррила.

Откуда это взялось? Было ли это порождением естественным или сверхъестественных сил? И зачем он собирался ее разыскать: чтобы спасти или убить?

Пока Елена обдумывала слова стендайца, Эррил подобрал лампу иллгарда. Последний раз взглянув на Флинта, он уставился вдаль.

Ведьма прижалась к холодным камням стены. А потом глубоко вздохнув она последовала за таинственным двуруким незнакомцем. До сих пор ее не оставляла надежда, что дух Эррила чист. Но она не могла открыться ему! Особенно потому что он нес «спасение Алоа Глен» — Кровавый Дневник.

24

Пиноррр мерил шагами каюту Верховного Килевого. Это был его пост во время битвы, как корабельного шамана. Он должен был молиться семи богам моря и быть готов выполнить любой приказ Верховного Килевого. Но для Пиноррра необходимость находиться запертым в четырех стенах превратилась в невыносимую пытку. Над его головой, на палубах «Шпоры Дракона» грохотала битва. Люди сражались и умирали, в то время как он прятался внизу. Он знал о магических сумерках и о сражении со скалтумами. Он и сейчас слышал грохот костяных барабанов тварей и их каркающие вопли. И эти неуязвимые чудовища сражались с людьми.

Пиноррр сжал кулаки. В течении последних битв, он никогда не чувствовал себя подобным образом. Он спокойно принимал свое положение шамана. Но после ночи кровопролития во время шторма, Пиноррр понял, что его роль всего лишь насмешка над богами. Ему нужно было лишь оглянуться и задуматься о прошлом преступлении. Все было вымыто с помощью щелочного мыла и выскоблено. Но им так и не удалось полностью очистить доски палубы. На деревянном полу остались бурые пятна.

Пиноррр зажал уши кулаками. Плохо, что он должен оставаться в темном, душном помещении в то время как там умирают люди. Почему он должен здесь ждать? Тогда он будет с Мадер Гиль и Шишон в собственной каюте. Тысячный раз взгляд уставились на большое пятно на полу. Он заслужил кару богов хотя бы за причиненные страдания. Взяв в руки стальной клинок он отнял жизнь. В глазах морских богов он должен был быть проклят навеки.

Подняв взгляд к стропилам у потолка каюты, Пиноррр вскинул свои руки в мольбе:

— Не покарайте этот корабль! Только на моих руках лежит кровь ваших даров. Казните меня, а не тех, кто на борту этого корабля. Уберегите их от вашего проклятия! Я приму любое наказание, любую пытку, чтобы очистить «Шпору Дракона»!

Внезапно кто-то принялся барабанить по двери каюты. Это отвлекло Пиноррра. Опустив руки он поспешил к закрытой двери и поднял засов. Но раньше чем Пиноррр успел отступить, дверь резко распахнулась. Пиноррр ожидал увидеть Ханта, Верховного Килевого, но вместо этого в каюту ворвалась Мадер Гиль.

— Я повернулась спиной к ней всего на секунду! Клянусь! — слова старой женщины звучали безумно.

Пиноррр сжал плечи Мадер Гиль обеими руками. Взгляд ее был совершенно диким.

— Что происходит? — спросил Пиноррр, в то время как страх сжал его сердце.

— Маленький Шишон! Я отошла, чтобы через люки фальшборта мельком взглянуть на битву, а когда я вернулась, дверь каюты была открыта и Шишон исчезла!

Пиноррр освободил женщину. Его ноги онемели. Он оглянулся на стропила, надеясь разглядеть там смеющихся богов. Нет, такая цена была слишком высока!

— Шаман? — позвала Мадер Гиль, почувствовав его замешательство.

Пиноррр опустил взгляд, лишь воздел к небу руки и начал крутить локоны своих длинных белых волос. Его пальцы отлично помнили, как заплетать косу воина.

— Больше я не шаман, — объявил он ледяным голосом.

— Что ты говоришь? Что ты делаешь? — глаза Мадер Гиль от испуга полезли из орбит.

Она потянулась к Пиноррру, но тот оттолкнул ее руку.

— Проклятие семи богов, — выплюнул он. — Я был их мальчиком для порки. Если боги хотят отомстить, то пусть их гнев падет на мою голову, а не на Шишон.

— Ты сошел с ума? — вновь спросила Мадер Гиль.

Пиноррр закончил заплетать косу воина, потом подошел к стене, где висело несколько мечей Хана. Он потянулся к одному из них, длинному мечу со слегка изогнутым клинком — одному из лучших произведений старого искусства.

— Нет! — закричала Мадер Гиль. — Не трогай его.

Но было слишком поздно, Пиноррр сжал рукоять и рывком вырвал меч из крюков, вбитых в стену. Занеся меч бывший шаман повернулся к Мадер Гиль.

Женщина-воин упала на колени:

— Ты навлечешь проклятие на всех нас!

— Я уже сделал это. Теперь я должен с этим покончить! — взмахнув мечом Пиноррр направился к выходу из каюты. В коридоры звуки битвы стали еще хуже. Крики и приказы эхом разносились по коридору, перемежаясь с воплями и диким смехом. Над головой по палубе грохотали чьи-то шаги. Когти крошили дерево. Пиноррр поспешил вперед, побежал пол коридору. По пути он никого не встретил. Все были на палубе.

Наконец он высунулся через люк и окунулся в ужас. Даже не смотря на то, что он был переполнен ненавистью на богов, Пиноррр замер. Повсюду на палубе были мертвые тела и кровь. Паруса над головой оказались разорваны в клочья и залиты кровью и ихором. Разорванные трупы висели, запутавшись в такелаже. И все это заливал сверхъестественный свет. Пиноррр посмотрел на запад и увидел завесу тьмы, закрывающую солнце.

Он покачал головой, словно пытаясь убедить себя, что весь мир погиб. Повсюду, куда бы он не посмотрел мужчины и женщины сражались с крылатыми демонами. Но в отсутствие солнечных лучей твари становились неуязвимыми. Лучшее, что могло сделать команда, так это держать проклятых тварей на расстоянии, и использовать сети, чтобы запутать их и сбросить в море.

Возле мачты сидел красный морской дракон. Его когти крепко впились в перила и доски палубы. Великий дракон был не намного больше этого защитника. Маленькая женщина из мирая восседала на звере. Ее глаза были переполнены страхом. Она выкрикивала приказы Кровавым Всадникам, собравшимся вокруг нее. Она подгоняла людей, чтобы они подтаскивали скалтумов к ней. После этого дракон обламывал им крылья и бросал тварей за борт. Но Пиноррр заметил на теле дракона множество царапин и порезов от когтей и клыков дьявольского отродья. Зеленоватый пар шел от этих ран, в тех местах где яд сталкивался с кровью дракона. Пиноррр понял, что мирая боится скорее за дракона, чем за себя.

Неожиданно перекрывая шум раздался голос Ханта:

— Рагнарк приближается! Приготовьтесь!

Все воины, находившиеся на палубе, разом подняли руки, сжатые в кулаки, давая понять, что слышали своего предводителя.

Пиноррр стал пробираться вперед. Он хотел увидеть, что происходит на верхней палубе. Но носу корабля вместе с пятью другими Кровавыми Всадниками стоял Хант. Они сдерживали трех скалтумов. Глаза Ханта заливала кровь, его глаза сверкали огнем. Он не собирался отступать. Сын Верховного Килевого был настоящим вождем. Еще за завтраком Пиноррр радовался тому, что убил Ульстера. Если бы вождем оставался Ульстер, корабль уже давно потонул бы.

Пиноррр видел как Хунт отдает приказы, тем самым раз за разом воскрешая дух команды и возвращая людям силу. Все кто был на борту, и мужчины и женщины яростно сражались.

Неожиданно далеко над морем Пиноррр заметил черные крылья Рагнарка. Огромный дракон летел к их кораблю. Он летел быстро и держался низко у воды — слишком быстро для того, чтобы приземлиться нормально. О чем думали Сайвин и Каст?

Потом, много раньше чем ожидал Пиноррр, Рагнарк пронесся над мачтами их корабля. Его рев пронесся по кораблю, и Пиноррру пришлось нагнуться, чтобы не упасть. Казалось, звуковая волна прижала его. Вновь подняв взгляд, он увидел как команда принялась кромсать скалтумов. На краткий миг рев Рагнарка смел защитную черную магию с тел крылатых тварей. Топоры и мечи тут же врезались в плоть, которая до этого была непробиваемой. С криками дюжина раненных монстров взмыла с палубы следом за драконом.

Пиноррр наблюдал, как развернулся Рагнарк. А потом он вновь помчался к кораблю, смертоносно рыча.

— Ты мне очень нужен! — тонкий голосок заставил бывшего шамана оглянуться. На краю верней палубы Пиноррр увидел свою внучку. Перебравшись на опрокинутую бочку она спрыгнула, оставшись на ногах. Теперь она оказалась неподалеку от того места, где Хант и другие моряки сражались с тремя скалтумами.

После того как Рагнарк пролетел над кораблем, чудовища оказались ранены, но далеко не смертельно. Как только рев дракона стих, их черная защита начала восстанавливаться. И вновь клинки, обагрившиеся кровью тварей, не моги отсечь ни куска дьявольской плоти. Но даже смерть тварей ничего не решала. На месте одной погибшей появлялось две новых.

Одна из тварей на вершине передней палубы повернулась на голос Шишон.

Пиноррр взлетел по лестнице навстречу своей внучке, но Хант тоже заметил девушку и с новой яростью набросился на противника. Но он не успевал. Шишон оказалась в пределах досягаемости одной из тварей.

— Помогите мне! — позвала она, обращаясь к Ханту.

— Шишон! Назад! — крикнул ей Хант. Пиноррр увидел боль во взгляде вождя. Он с яростью накинулся на своего противника.

Один из людей, стоящих радом с ним попытался выйти из боя и придти на помощь ребенку, но его сбил с ног удар ядовитого когтя. Несчастный сделал несколько судорожных вдохов, а потом затих.

К этому времени Пиноррр уже вскарабкался на палубу. Шишон была всего в одном шаге от зверя. Бывший шаман никогда не добрался бы до нее во время.

Пиноррр встретился взглядом с Хантом. Вождь килевых мельком взглянул на шамана, а потом его взгляд натолкнулся на меч в его руке. Но вместо слов предупреждения, вроде тех, что произнесла Мадер Гиль, Хант завопил, подгоняя шамана:

— Доберись до Шишон! Убей всякого, кто станет на твоем пути!

Получив поддержку вождя, вместо увещевания, Пиноррр приободрился. Ему показалось, что огромная тяжесть разом свалилась с его плеч. Он прыгнул вперед, нанеся колющий удар острием своего меча. В нем вновь проснулись инстинкты воина. Его клинок ударил по вытянутым когтям скалтума. Твари это не причинило никакого вреда, из-за крепости его кожи, но сама сила удара отшвырнула протянутую лапу чудовища от Шишон. Пиноррр продолжал наступать, отодвинул внучку себе за спину. Задохнувшись девушка прижалась к нему.

Пиноррр шагнув вперед, встав между зверем и Шишон. Он поднял меч…

— Хочешь украсть мое угощение, а старик? — прошипела тварь.

— Ты, демон, никогда не коснешься ее!

Быстрый, словно молния, скалтум ударил. Пиноррр отскочил во время, и правильно развернул меч, чтобы парировать сильный удар когтистой лапы. Но в это время другая лапа метнулась вперед и ударила в грудь старика.

Пиноррр покачнулся. Он стоял над своей павшей внучкой. Шишон рыдала у его ног. Зверь снова ударил. Пиноррр быстро повернулся, встретив его сталью. Когти отскочили, ударившись о сталь.

Скалтум запрокинул голову, и мгновение внимательно изучал Пиноррра.

— Значит седой старик думает, что сможет противостоять моим когтям?

Пиноррр и в самом деле едва мог управлять охватившей его яростью. Руки его тряслись.

Видя слабость своей жертвы, скалтум вновь метнулся вперед. Его когти и клыки были готовы впиться в старого шамана. Пиноррр использовал свой лучший прием, встретил зверя паутиной сверкающей стали. Он пытался действовать быстро.

Но один из когтей пробил защиту и разорвал робу на груди воина. Неожиданно другой клинок пришел ему на помощь. У Пиноррра не было времени рассматривать своего спасителя, но он нутром почуял, что это Хант. И два воина стали сражаться встав спина к спине над упавшей девушкой. Схватка казалась бесконечным танцем.

Неожиданно голос Ханта загремел у него над ухом.

— Рагнарк приближается! Приготовьтесь! — а потом тихим голосом прибавил. — Отлично сражаешься, старик. Продержись еще немного.

Услышав слова вождя килевых, Пиноррр почувствовал гордость. Облегчение от сообщения о приближения дракона, обдало огнем его сердце. Он замедлил движения.

Потом на них обрушился страшный рев.

— Пригнись! — проревел Хант ему в ухо.

Пиноррр пригнулся. Так или иначе, но он с трудом устоял на ногах. Он видел, как Хант сжал свой меч обеими руками, а потом взмахнул им. Голова скалтума слетела с плеч. Пролетев над палубой, она упала в море. Злобная тварь упала на палубу, как подрубленное дерево.

Шишон подползла поближе к старику. Бросив меч, старик обнял девушку.

— Деда, — прошептала она, положив голову ему на грудь. — Деда, я люблю тебя.

С убийством зверя на мгновение в битве наступило затишье. Хант опустился на колено рядом со стариком. Пиноррр встретился с ним взглядом и распрямился.

— Мне жаль, — пробормотал он, кивнув в сторону меча.

Хант пожал плечами.

— Я бы разозлился, если бы ты впервые взял меч в руки.

Пиноррр не понял, что вождь имел в виду.

Лицо Ханта было окровавлено, но огонь вождя горел в его глазах.

— Ты сослужил флоту большую службу, избавив «Шпору Дракона» от Ульстера.

— Ты знал? — задохнулся от удивления Пиноррр.

— Ты что, старик, думаешь я совсем тупой? Это перестало быть тайной, стоило мне только на тебя взглянуть. Хотя остальные похоже ничего не замечают.

— Но я навлек на судно проклятие, — хриплым голосом возразил Пиноррр. — Я нарушил клятву.

Хант приподнялся, продолжая следить за ходом битвы.

— В эти ужасные времена пригодиться каждый воин, и не важно шаман он или нет, — и он положил руку на грудь Пиноррра. — Я не верю в проклятия богов, только в силу человеческого сердца. Только в этом наша надежда. Сегодня мир меняется. Не важно будет он хорошим или плохим, но он станет другим.

— Благодарю вас, — Пиноррр накрыл руку Ханта своей ладонью.

Хант кивнул и убрал руку. С удивлением он посмотрел на кровь, окрасившую его пальцы.

— Пиноррр? — Хант показал свою испачканную руку.

Пиноррр посмотрел на Шишон, которую до сих пор сжимал в объятиях. Яркая кровь окрасила его одежду возле сердца.

— Позаботься о ней, Хант. Если корабль не утонет, то следующие несколько дней будут для нее достаточно тяжелыми.

Хант вновь опустился на колено, положив руку на плечо Пиноррра.

— Знаю. Мы готовы. Думаю, она поднялась на палубу, потому что почувствовала угрозу для меня. Мы присмотрим друг за другом.

Пиноррр в последний раз обнял свою внучку, вложив в объятие всю свою любовь. Затем он вложил маленькую ручку Шишон в руку Ханта. Он посмотрел на молодого вождя килевых. Он увидел силу, храбрость и отвагу во взгляде этого человека.

— Я сделал правильный выбор.

— Ты хорошо послужил флоту, шаман Пиноррр, — кивнул Хант. Голос его был тверд. — Так ступай с миром.

Слезы покатились по щекам Пиноррра, окровавленными пальцами он коснулся Шишон, не замечая как битва вокруг разгорается с новой силой.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и тут яд скалтума достиг его сердца.

Сайвин наклонилась к плечу Рагнарка пытаясь разглядеть, что происходит на палубе судна, над которым они пролетали. Словно пар поднимающийся над кипящей водой, над морем поднимались крики и звон стали. Все вокруг острова, и судна идущие ко дну, и отряды скалтумов — все являло собой картину опустошения. Сайвин некоторое время смотрела в сторону острова, пытаясь разглядеть сигнальный огонь, какой-нибудь знак того, что Кровавый Дневник найден. Если бы остальные преуспели, она и Рагнарк полетели бы, чтобы спасти их, вывезти с острова. И тогда битва закончилась бы.

Слезы покатились по щекам девушки, но ветер быстро высушил их. Ее пальцы онемели, так сильно вцепилась она в чешую дракона. Казалось, что этому дню не будет конца, а битва будет длиться вечно. С момента появления скалтумов, ход битвы коренным образом изменился. Планы касающиеся того, чтобы захватить остров разлетелись в пух и прах. Теперь мирая и дрирендая боролись за то, чтобы выжить. Все суда внизу сами превратились в острова, подвергшиеся нападению. Хотя мирая яростно сражались, из-за странных сумерек скалтумы стали почты неуязвимыми. Теперь люди сражались, борясь лишь за то, чтобы выжить.

Сайвин и Рагнарк помогали им чем могли. Подлетая к кораблям, которые больше других нуждались в помощи, дракон ревел на время уничтожая щит черной магии чудовищ. Но основной их задачей было наблюдение за башнями Алоа Глен, ожидая сигнала ведьмы. Пока же сигнал не был подан, эти двое защищали весь флот.

— Туда! — хрипло прокричала Сайвин. Мысленно она послал дракону образ корабля, который имела в виду.

Рагнарк последовал ее указаниям, и повернув полетел к тому кораблю, чьи паруса давно превратились в лохмотья, чья оснастка была порвана скалтумами. Сайвин пригнулась еще ниже, спасаясь от ударов встречного ветра. Тепло, исходившее от тела дракона согревало ее, иначе она уже давно дрожала бы от холода. Когда Рагнарк устремился вниз, ревя изо всех сил, девушка закрыла глаза. Больше она не хотела видеть резню, царившую на палубе корабля. Картина кровавой резни ранила ее сердце. С высоты невозможно было рассмотреть многие детали.

Когда Рагнарк закончил свой полет, Сайвин почувствовал боль в горле. Рев дракона стал громче. Однако вскоре и эта тактика не будет приносить должных плодов.

Откуда-то снизу, до девушки донесся шепчущий голос:

— Пока мы дышим, у нас есть надежда.

Сайвин открыла глаза и выпрямилась. Она не слышала его голоса с тех пор как им пришлось пройти трансформацию на борту «Шпоры Дракона».

— Ах, Каст… Эта смерть…. Крики… Кровь… — Сайвин заплакала.

— Ш-ш-ш! Рагнарк несет меня вперед. Не теряйся.

— Но, Каст, наши люди умирают.

— Я тоже вижу смерть, любовь моя, — Сайвин неожиданно почувствовала как ее наполнило тепло, хотя исходило оно вовсе не от тела дракона. Словно Каст сам обнял ее. Его присутствие успокаивало ее, даже если он говорил слова от которых трепетало его сердце. — Мы платим цену, которую должны заплатить. Наши люди слишком долго вносили свою плату. Мирая скрывались в Бездне. Мой народ ушел на юг, и собирается никогда не возвращаться. Если мы не сможем победить свои страхи, то сгорим в очищающем огне. Мы должны воспрянуть после столетий страха. Мы решили изменить будущее Аласии, и не должны сворачивать с этого пути… Даже, если для этого потребуется пролить кровь.

— Я всего лишь хочу, чтобы все это закончилось, — Сайвин вновь начала плакать. — Всякий раз, когда начинается резня, я хочу, чтобы она как можно быстрее закончилась.

— Иди ко мне.

— Что? — прошептала она.

— Закрой глаза и иди ко мне.

— Я не понимаю.

— Сделай, как я говорю. Верь в нас обоих.

Сайвин сглотнула, но не ответила. Она закрыла глаза и мысленно скользнула к нему, послав ему свою любовь и печаль. Тепло, которое он почувствовал, стало много сильнее. Неожиданно ей показалось, что ее обняли чьи-то руки. Она почувствовала, как тело Каста прижалось к нему. Нити, связующие их троих — дракона, мужчину и женщину, размылись. На какой-то бесконечный момент все трое стали едины. В тишине три духа чувствовали себя очень уютно, наслаждаясь теплом друг друга.

Но вот вновь раздался шепчущий голос Каста. Казалось, он где-то совсем рядом. Его дыхание щекотало шею девушки.

— Вот за это мы и сражаемся.

И словно в ответ Сайвин мысленно как можно крепче обняла Каста и Рагнарка. Ей хотелось, чтобы это продолжалось целую вечность, но мысль от дракона пришло сообщение:

— Что-то приближается.

Сайвин открыла глаза, и все ощущения схлынули. Она почувствовала, как выскальзывает из теплых объятий, и поняла, Каст вновь вернулся вглубь тела Рагнарка. Дракону нужно было все его внимание, чтобы встретиться с новой угрозой.

Рагнарк парил, разбросав широкие черные крылья. Сайвин отвернулась от острова. Стена чернильной тьмы затянула западную часть неба, спрятав солнце. Поток черного света продолжал подпитываться дьявольской конструкцией.

В первый момент Сайвин не заметила, что встревожило дракона, но у Рагнарка было зоркое зрение. Когда дракон пролетел над находящимися в тылу кораблями флота дрирендая Сайвин заметила странное изменение в стене тьмы. Но разум ее не мог согласиться с тем, что это происходит на самом деле. Со стороны все выглядело так, словно огромное белое облако вздымалось, пытаясь преодолеть некий магически барьер.

Может приближался грозой фронт? Однако Сайвин чувствовала, что это не так.

— Корабли, — объявил Рагнарк. — Очень много кораблей.

Нахмурившись, она подумала о странных словах дракона, Сайвин не понимала нахлынувшее возбуждение, когда услышала пояснение Рагнарка. Что это за корабли?

Потом случилась еще одна странная вещь. Она смогла взглянуть на мир глазами дракона. Неожиданно, она почувствовала что надвигающийся шторм ближе на много лиг. Перед ней встала стена тьмы. То, что она приняла за облако, на самом деле оказались надутые паруса. Она потрясла головой. Как такое может быть? Эти корабли плыли по воздуху! Без сомнения это были корабли с огромными парусами. С помощью зрения дракона, она даже различила маленькие фигуры, снующие по палубам странных летающих кораблей.

Когда суда прошли через стену тьмы, Сайвин неожиданно ослепла. Словно дюжина стрел пробила черное полотно — это солнечные лучи пронзили чернильную тьму, там где корабли прошли сквозь барьер. Яркий солнечный свет очертил контуры каждого корабля. Сайвин начала быстро считать. Воздушная армада насчитывала двадцать или тридцать судов. Солнечный свет окрасил корабли в золото и заставил паруса запылать алым.

Рагнарк устремился вниз, помчавшись навстречу незваным гостям. Кто они? Друзья или враги?

Теперь корабли летели выше, чем Рагнарк, по меньшей мере, в четверти лиги над островом и морем. Когда они приблизились, Сайвин увидела, что кили этих странных судов сделаны из странного металла, сверкающего в потоках солнечного света, Издали он казался ярко красным. Искорки и маленькие молнии серебристой энергии танцевали вдоль всей длины килей.

Потом Рагнарк оказался среди чудесных кораблей. Дракон пронесся между двумя из них, летя как можно быстрее на тот случай, если они окажутся врагами. Но ни одной стрелы не вылетело в их сторону. Сайвин заметила высоких бледных людей, стоящих на носу каждого судна. Они замерли, вытянув руки к сумеречным небесам. Серебряные волосы длиннее чем рост каждого из людей, развивались у них за спинами, словно корабельные знамена. Когда Рагнарк развернулся и, двигаясь по дуге, пролетел рядом с другим «наблюдающим», Сайвин присмотрелась и неожиданно поняла, что знает, кто это такие. Она не могла ошибиться. Их стройные фигуры, блеск их серебряных волос, даже искры их синих глаз, которыми они следили за драконом — все говорило о том, что она права. Хотя волосы Мерик были коротко острижены, сходство этих людей с эльфами было очевидно.

Сайвин помнила разговоры, которые начались после прибытия солнечного ястреба, по общему мнению это предвещало появления армии эльфов. Вновь развернувшись Рагнарк поспешил к летающей армаде, скользя в лучах солнечного света. Блеск лучей заходящего солнца успокоило ее сердце и зажгло ее кровь. Она и не мечтала о том, что флот эльфов появится так скоро!

Попросив Рагнарка лететь чуть медленней, она вытерла слезы радости, навернувшиеся на глаза. Вот то самое спасение о котором весь день молила Сайвин. Корабли уже сделали многое пробив дыры в завесе тьмы. Взгляд Сайвин скользнул по потокам дневного света, залившим корабли Кровавых Всадников. Она знала, что любой скалтум попавший в поток света садящегося солнца станет уязвимым.

Рагнарк поднялся чуть повыше и попытался уровнять свою скорость со скоростью одного из кораблей. Сайвин закричала, приветствуя судно, но никто из мужчин и женщин на борту не ответил ей. Они продолжали заниматься своими делами на палубе. Девушка снова закричала, но опять не получила ответа. Должно быть, ветер уносил прочь ее слова. Наконец несколько человек из команды посмотрели в их сторону. Она подняла руку, приветствуя их. По крайней мере они видели ее жест. Но они просто игнорировали ее и пошли заниматься своими делами.

Нахмурившись, Сайвин приказала Рагнарку подлететь к другому кораблю. Дракон согласился, но результат оказался тем же самым. Вскоре флот эльфов и дракон оказались над «полем» боя. Но корабли не замедлили хода. Они направлялись к острову.

Когда они пролетали над кораблями Кровавых Всадников, Сайвин заметила лица, с надеждой обратившиеся к небесам. Даже скалтумы были обеспокоены прибытием новых действующих лиц. Их атака захлебнулась. Они замерли, выжидая к кому присоединяться вновь прибывшие корабли. Никто из зверей не рискнул приблизиться к ним.

Сайвин заметила, что один из кораблей больше других… Судя по всему вдвое больше. Должно быть это флагман. Девушке нужно было привлечь их внимание, попросить их помочь людям там внизу. Время шло. Дыры в сумеречном барьере стали затягиваться, словно он сам залечивал свои раны.

Когда Сайвин добралась до флагмана, армада уже достигла острова. Строй флота распался. Казалось, они хотят окружить полузатопленный город внизу. Пять кораблей отделилось от эскадры и поплыло вперед, над городом, выстраиваясь в кольцо вокруг замка. Что они собираются делать? Сайвин стали терзать сомнения, может, она рассудила неправильно. Может это новые враги.

Она подтолкнула Рагнарка, чтобы он следовал за флагманом, который поднялся выше остальных кораблей армады. Рагнарк отлетел подальше, а потом двигаясь по дуге начал набирать высоту. Флагман сейчас проплыл в центр круга, образованного пятью кораблями, занимая позицию прямо над цитаделью темных сил.

Оказавшись в разряженном воздухе, Дракон стал бороться, чтобы занять правильную позицию. Вскоре Сайвин увидела, что на носу этого корабля стоит не мужчина, а женщина. Она носила длинные, плывущие по воздуху одежды, чья ткань была столь тонка, что Сайвин видела ее стройное тело с той же четкостью, как если бы женщина стояла на носу голой. Ее серебряные волосы всякий раз вспыхивали, словно обсыпанные алмазной пылью, стоило хоть самому тонкому солнечному лучику коснуться их. Вот женщина повернулась к Сайвин. Даже не смотря на большое расстояние, разделявшее их, когда их взгляды встретились, Сайвин почувствовала поток энергии, исходивший от этой женщины. Словно живая молния проскользнула между ними.

Губы женщины задвигались, и Сайвин услышала слова, так же четко, как если бы та говорила, сидя рядом с ней:

— Уходите. Теперь это уже не ваша битва.

Потом женщина-эльф отвернулась.

— Подождите! — позвала Сайвин, но женщина игнорировала ее, лишь махнула рукой в направлении дракона.

Внезапно небеса вокруг нее взбунтовались. Ее «скакун» попытался остаться возле корабля, но его крылья оказались неспособны противостоять колдовскому ветру. Вращаясь спиралью понеслись они прочь от флагманского корабля.

Сайвин изо всех сил вцепилась в дракона, в то время как того качало из стороны в сторону. Девушка была уверена, что вот-вот они со всего маха врежутся в остров. Но вот подхвативший их вихрь ослаб, и огромные крылья дракона поймали воздух. Они вытянули его из пике и понесли дальше.

Теперь Рагнарку пришлось лететь осторожно — они оказались среди башен нижнего города. Сделав вираж позади накренившейся статуи человека с высокоподнятым мечом, Рагнарк стал набирать высоту, устремившись прочь из города.

Сайвин сжалась на спине дракона, внимательно наблюдая за кругом из пяти кораблей. Рагнарку пришлось немного развернуться, чтобы эти корабли остались в поле зрения, но он не посмел вновь приблизиться к ним. И Сайвин даже не просила его об этом. Она все еще находилась под впечатлением от взгляда той высокой женщины. Словно впервые в жизни они заглянула в холодную бездну. Сайвин не чувствовала ни ненависти, ни враждебности в этом взгляде, лишь полное безразличие. Выходило так, что Рагнарк и Сайвин слишком незначительны для повторного взгляда. Их отшвырнули в сторону словно докучающих комаров.

Продолжая наблюдения Сайвин заметила, что серебряные искры мерцающие вдоль килей пяти кораблей стали больше. Вот-вот что-то произойдет. Метал из темно-красного стал бледно-розовым, словно расплавленная руда. Искры превратились в маленькие шаровые молнии, разлетающиеся от килей кораблей в разные стороны, словно зазубренные копья.

Рагнарк пролетел слишком близко к одному из кораблей, и волосы Сайвин встали дыбом, искрясь от магической силы, пропитавшей воздух. Почувствовав опасность Дракон сразу же метнулся прочь.

Пока ее «скакун» скользил над городом Сайвин наблюдала за яростным потоком энергии который сейчас скользил от корабля к кораблю. Этот поток ослеплял. Сайвин чувствовала, что это была та же самая сила, что несла их по воздуху, только теперь ее использовали для другой цели.

Даже на таком расстоянии, Сайвин чувствовала энергию в воздухе. Кили кораблей раскалились от невероятной энергии. Вот вспышки молний устремились вниз на замок, но не достигли его. Внезапно девушке показалось, что воздух вокруг замка исчез. Сайвин задохнулась, схватившись за горло.

Теперь молнии проносились вдоль днищ судов от кормы к носу, выбрасывая энергию, перетекающую в киль флагманского корабля. На мгновение в сумеречном небе вспыхнула пятиконечная звезда, в центре которой находился флагманский корабль.

Потом в один миг звезда потухла, и вновь у Сайвин перехватило дыхание. Пять кораблей удалялись от цитадели, постепенно снижаясь, словно выдохшиеся любовники. Кили их вновь стали темно красными, но искры энергии по-прежнему проскальзывали по поверхности металла.

Но могучий флагман повел себя совершенно иначе. Он завис над замком, сверкая от переполнявшей его энергии.

Потом вся сила, собранная в корпусе корабля разом высвободилась. Молния, толщиной с башню замка, ударила прямо вниз. Воздушная волна от этого удара подхватила Сайвин и Рагнарка. Потом последовал взрыв, который оглушил и ослепил их.

Несмотря на потрясение Рагнарк помог Сайвин удержаться на его спине. Ей пришлось изо всех сил вцепиться в чешую дракона, когда воздушная волна закрутила их. Наконец вращение закончилось и Рагнарк выровнял полет. Они вновь оказались над морем.

— С тобой все в порядке? — обратился к ней Рагнарк.

— Да, — ответила она, хотя и была до сих пор ослеплена молнией. Она даже моргнуть не могла. Потом, неожиданно она села прямо. Нет, дело тут было не в молнии, что-то продолжало слепить ее! Сайвин выгнула шею, оглянувшись. Это было солнце!

Потом Сайвин посмотрела на остатки завесы чернильной тьмы у горизонта, закрывавшей садящееся солнце. Она снова обернулась. Луч черной энергии исчез! Там, откуда он раньше исходил, больше ничего не было. Над замком расползалась черная туча. Его башни еще стояли, но вся центральная часть превратилась в дымящиеся руины.

— Они уничтожили источник черного барьера! — радостно воскликнула девушка. И голос ее эхом разнесся над морем. Не важно закат сейчас или восход, но скалтумы вновь стали уязвимыми. Радостные крики и кровожадные вопли вырвались из глоток людей и драконов. Ход битвы изменился! Победа вновь стала близка!

Сайвин улыбнулась, вновь посмотрев на остров и армаду, кружащуюся над головой. Она мысленно поблагодарила их, но то, что она увидела, смутило ее.

Пять новых кораблей отделившись от армады направились к острову, вновь образуя круг над Зданием.

Благая Мать, эльфы продолжали атаковать остров!

Теперь Сайвин испугалась за своих спутников. Они ведь должны были находиться где — то там, глубоко под землей, где-то под замком или под городом. Если эти небесные корабли продолжат делать что-то в таком роде, остров скоро превратиться в дымящиеся руины.

Разглядывая сотни окружающих ее шпилей, Сайвин молилась, желая увидеть вспышку сигнального огня. Но никого не было на вершинах башен. Девушка видела лишь дым и холодный камень. Похоже, ее друзья все еще находились под землей. Может быть они уже были мертвы? Сайвин постаралась отбросить эту мысль. Она будет надеяться до последнего.

Она посмотрела на флагман, зависший высоко в небе, и ей показалось, что она видит женщину, стоящую на носу.

— Рагнарк, мы должны их остановить! — крикнула она.

Джоах поднялся с каменного пола, в то время как пыль еще продолжала оседать. Он потряс головой, пытаясь избавиться от рева, внутри его черепа. Боги, что же случилось? Он был уверен, что когда ударила молния, сам остров покачнулся. Он и не надеялся остаться в живых.

Мерик со стоном поднялся на ноги. У него на лбу был огромный кровоподтек. Он потер пальцами рану, потом отмахнулся от нее и помог подняться Маме Фреде.

С тех пор как старуха лишилась глаз, ее лицо приобрело странное выражение — непонятно было, о чем она думает. Но похоже Джоах знал это. Ее руки сжали Мерика так, словно она тонула. Джоах увидел как движутся ее губы, но он ничего не слышал, кроме рева в ушах. Он еще раз тряхнул головой и вместе с болью неожиданно вернулся его слух.

— … случилось? — закончила Мама Фреда.

Мерик посмотрел в одну, потом в другую сторону вдоль коридора.

— Не знаю. Но, подозреваю, что это какой-то род черной магии.

— Может землетрясение, — предположила Мама Фреда. Она еще крепче сжала руку Мерика. — Вулканические острова, вроде этого, всегда может хорошенько встряхнуть.

Мерик пожал плечами, но Джоах был рад, что старуха заговорила. Это были ее первые слова с тех пор как Елена оставила группу. По крайней мере этот толчок вывел ее из парализующего шока, оттого, что она одновременно потеряла и домашнего любимца и свое зрение.

Джоах пододвинулся поближе к ним, в то время как Мерик подобрал упавший факел. Хорошо, что он не потух.

— Не уверен, что это вулкан, — пробормотал Джоах. — Здесь замешано Зло.

Он посмотрел вдоль коридора, уходившего вниз. Иллгарда, который начал было преследовать их нигде не было видно. Интересно, где он? Мысли Джоаха вернулись к его сестре. Может это побочный эффект от попытки Елены освободить книгу? Если так, то осталась ли она жива? Охваченный беспокойством, Джоах кивнул, указывая вперед.

— Мы должны идти!

Впереди был боковой проход, ответвлявшийся от главного туннеля и уходящий к лестнице, где их ждал Толчук. Мерик взял Маму Фреду за руку и повел ее к выходу. Вновь обе стороны туннеля стали грубыми, необработанными. Беглецы двигались быстро, но при этом создавали слишком много шума. Они хотели, чтобы иллгард последовал за ними, но не догнал их. Наконец они оказались у подножия лестницы.

Остановившись, чтобы дать Маме Фреде перевести дыхание, Мерик принялся изучать подножие лестницы.

— Когда мы доберемся до Толчука на следует остановиться, или лучше выманить иллгарда на улицы города?

— Нам придется остановиться, — покачал головой Джоах. — Я не оставлю Елену одну.

— Слишком поздно, Он уже здесь, — объявила Мама Фреда.

Мерик и Джоах разом повернулись в сторону коридора. Джоах поднял посох, а Мерик вытащил длинный кинжал из ножен в рукаве. Но коридор, откуда они пришли оставался темным.

— Не виду ни фонаря, ни факела, — прошептал Мерик.

— Он прячется в темноте, — ответила Мама Фреда.

Джоах почувствовал дрожь в спине. За пределами светового круга, очерченного светом факела, коридор был погружен во тьму. Джоах часто слышал, что слепые часто обладают сверхъестественными чувствами.

— Ты уверена?

Старая знахарка просто кивнула, не выказывая никакого страха. Вместо этого она поджала губы от злости.

— Он слышит нас.

Джоах кивнул Мерику.

— Забери Маму Фреду. Я придержу чудовище, пока ты не приведешь Толчука с его молотом.

— Ты не сможешь один остановить иллгарда… По крайней мере надолго.

— Он прав, Джоах, — проговорила Мама Фреда, освободившись от захвата Мерика. — Я тоже останусь и стану сражаться с тобой бок о бок.

Джоах покачал головой, возражая. Как могла помочь ему эта старая слепая женщина? В любой схватке она станет скорее обузой, чем помощником.

Мерик, казалось, согласился с ним. Он с сомнением посмотрел на старую женщину. Потом, закрепив факел в кольце, зацементированном в стену, он повернулся к Маме Фреде.

— Если ты собираешься остаться здесь с нами, тебе понадобиться оружие, — с этими словами он протянул ей свой кинжал. Его длинный клинок сверкнул в свете факела. — Этот ледяной кинжал создали мои предки. Если понадобиться бей уверенно и постарайся вогнать его как можно глубже. Он рассечет кость так же легко, как воздух.

Мама Фреда неловко взяла нож. Отсутствие зрения замедляло ее движение. Она едва не порезала себе палец.

— Благодарю, — обратилась она к Мерику. — Все будет хорошо, — она повернулась лицом к коридору, темнеющему у них за спиной.

— Почему он не выходит? — спросил Джоах, проследив за ее взглядом.

Мама Фреда покачала головой.

— Он прислушивается, надеясь узнать, куда делась Елена.

Словно услышав ее слова и поняв, что его уловка не удалась, Брат Эван вышел в круг света.

— Ты права, моя милая старушка. И прежде чем я всех вас убью, я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы. Во-первых, куда вы спрятали девушку?

Толчук шагнул вперед, навстречу чудовищному иллгарду. Он выставил перед собой посох. Его губы беззвучно двигались, и по всей длине посоха заиграли огни черного пламени.

— Назад! — приказал Джоах.

Брат Эван стянул до пояса свою робу. Его руки, грудь и шею покрывали тысячи крошечных, пурпурных червей, по цвету напоминавшие сильный кровоподтек. В первый миг они, казалось, почуяли черное пламя, и их узкие тела потянулись к нему.

— Молодой человек, я вижу, ты тоже коснулся черного искусства. Так почему же ты хочешь сражаться со мной, вместо того, чтобы встать на мою сторону?

Джоах взмахнул посохом, сделав предупредительное движение. Пиявки последовали за ним, повторив движение посоха.

— Магия всего лишь оружие, — холодно объявил Джоах. — Я использую ее, но она не контролирует меня.

Брат Эванс лишь махнул рукой, и несколько пиявок сорвавшись с его пальцев ударились в каменную стену.

— Это лишь семантика. Коснись тьмы, и тьма коснется тебя. Флинт должен был научить вас этому.

Джоах не мог с этим согласиться. Если говорить честно, Флинт предупреждал его о том, что он сильно рискует, оказавшись с тем, кто владеет магией посоха. На мгновение взволновавшись, он тут же отогнал все тревожные мысли. Нет, он не будет порабощен темными силами. Джоах сердито посмотрел на своего противника.

— Только слабые люди допускают, чтобы тьма вошла в них, затмив свет, как, например, в твоем случае.

Бледное лицо Эвана расплылось в улыбке.

— Повелителю не пришлось меня долго уламывать. Он сделал мне подарок, — иллгард поднял руки, продемонстрировав сонм червей. — Пиявки — инструмент знахарей. Но ни у одного знахаря нет столько, сколько есть у меня.

Мама Фреда подобралась к Джоаху справа, ведя рукой по стене. Потом она повернулась, как она считала к лицом к Эвансу и заговорила:

— Я единственная знахарка здесь, брат Эванс. А ты болен, — и она метнула кинжалом. Но лишенная глаз она естественно даже не уколола его. Вместо этого кинжал упал к ногам чудовища. — Попробуй вылечиться. Срежь с себя эту гадость.

От ее демонстрации улыбка брата Эвана стала еще шире. Он отбросил ногой кинжал в сторону и покачал пальцем.

— Так, так. Для такой опытной колдуньи обидно поставить неправильный диагноз. Это ты больна, а я — лекарь!

Зарычав Джоах попятился. Почему старая женщина выбросила оружие? Это же была ее последняя защита, в том случае если бы Джоах и Мерик не смогли остановить мерзкую тварь. Разозлившись, он грубо одним движением отодвинул Маму Фреду себе за спину. Старуха не сопротивлялась.

Брат Эван шагнул к ним.

И тут Мерик метнулся вперед. Он двигался так быстро, что его движения невозможно было рассмотреть. Рубашка эльфа раздувалась от магии. Мерик поднял руку и порыв ветра сорвался с кончиков его пальцев. Бурлящий вихрь пронесся в сторону иллгарда.

Брат продолжал улыбаться. Когда колдовской ветер ударил его, он остался стоять. Хвосты его робы захлопали на ветру. Когда порыв ветра ударил его, его улыбка стала еще шире, пиявок, кишащих на его тело раздавило, но на смену им из под кожи Эванса выползли новые твари. Вскоре вся кожа этого человека была покрыта огромными пиявками, каждая из которых была длиннее человеческого запястья.

Смех брата эхом донесся из центра магического вихря.

— Можешь еще сильнее ударить меня, эльф!

Мама Фреда потянула Мерика за рукав.

— Прекрати! Я кое-что знаю об этих иллгардах. Магия элементалей лишь питает их темную силу. Ты только делаешь его сильнее, используя свою магию. Прекрати!

Мерик отступил и ветер стих.

Вперед вновь выступил Джоах. Там где магия элементалей не сработала, могла победить черная магия. Джоах поднял посох.

Брат Эван усмехнулся и неожиданно выбросил вперед руку. Джоах блокировал удар своим горящим посохом, но слишком поздно понял, что сделал именно то, чего так желал иллгард. Пиявки стали переползать на дерево.

Джоах с отвращением дернул посох, вырвав его из рук омерзительной твари. Но от пиявок ему так легко избавиться не удалось. Пурпурные твари вцепились в дерево, купаясь в черном пламени, извиваясь так, словно получали от этого удовольствие. Джоах отступил. С ужасом смотрел он, как пиявки медленно ползут по посоху, направляясь в его сторону. Еще мгновение и они превратились в огромных змей.

— Встряхни их! Сейчас же! — завопила Мама Фреда. — Они тоже питаются твоей магией!

Джоах согласился и со всей силы ударил концом посохом о стену, так сильно, что боль отдалась в руку. Огромные пиявки клубком повалились на холодный камень… Все, кроме одной, устремившейся к руке Джоаха. Огонь охватил его руку и Джоах упал на колени.

Неожиданно Мама Фреда и Мерик схватившись за рубаху Джоаха, потащили его прочь. Это и спасло ему жизнь. Он откатился назад раньше, чем чудовищная пиявка коснулась его, хотя двигалась она быстро, словно горная гадюка. Там, где твари на мгновение все же удалось коснуться руки юноши, плоть обгорела и дымилась.

Переел глазами Джоаха потемнело.

Ударом ноги Мерик выбил посох из рук Джоаха, а потом раздавил пиявки, висевшую на нем. Немедленно огонь, пожирающий руку Джоаха потух. Опустив взор, Джоах увидел, что двух пальцев и части ладони у него как не бывало. Кровь потоком била из раны.

— Пошевелись! — завопил Мерик. — Если ты хочешь жить, то должен нам помочь!

Джоах во время поднял голову, чтобы увидеть, что часть пиявок уже подбираются к его ногам. Игнорируя боль в изуродованной руке, Джоах подобрал ноги и убрал руку. Помогая друг дружке троица отступила.

Все это время брат Эванс наступал, шаг за шагом, следуя за извивающимся клубком чудовищных пиявок.

— Зачем бежать? Скажите мне, где спряталась ведьма и я оставлю вас в живых! Или молчите дальше, и тогда мне придется вас немножко подлечить.

Джоах побледнел. Как могли они победить такое чудовище, когда их магия лишь оборачивалась ему на пользу? Как им остаться в живых?

Неожиданно Мама Фрида остановилась. Она шагнула вперед, встав между Джоахом и чудовищным отродьем. Она плюнула в Брата Эвана. Она оказалась смертоносно меткой. Ее плевок попал брату в лицо.

Тем временем Джоах поднялся на ноги, прижимая к груди раненную руку.

Брат Эван вытер лицо, оставив на щеках несколько пиявок. А потом он зловеще рассмеялся.

— Ты за это заплатишь, — холодно объявил он. Гигантские пиявки обвились вокруг его лодыжек.

Мать Фреда по-прежнему стояла лицом к лицу к брату Эвану.

— Я не закончила.

Джоах вопросительно взглянул на Мерика. Что-то медленно начало доходить до него. Мама Фреда предупреждала их о магии растущих червей. Она оттолкнула его прочь при нападении пиявки и плюнув попала точно в лицо иллгарду.

— Мама Фреда..?

Она словно не замечала Джоаха.

— Я тоже подарю тебя одну штучку, брат Эван! — она ткнула пальцем в сторону твари. — Смерть!

Вновь губы брата Эвана растянулись в усмешке. Он рассмеялся, а потом неожиданно застыл, занеся ногу для следующего шага. Его улыбка увяла, и хрип вырвался из его горла. Капельки крови показались в уголках губ.

Неожиданно брат Эван повалился вперед, ударившись лицом о каменный пол. Мгновение его тело дергалось в спазмах, а потом он затих. Умер. И из спины его торчала рукоять ледяного кинжала Мерика. Маленькие искорки энергии танцевали на клинке расползаясь по телу чудовища. Опустив взгляд Джоах увидел, что пиявки растворяются, превращаясь в слегка дымящиеся лужицы крови на холодном полу.

— Как..? — в голове Джоаха крутилось слишком много вопросов. А потом он увидел ответ. Маленькое пушистое существо слезло с ноги мертвеца и раскачиваясь направилось к Маме Фреде.

— Хороший мальчик, Тикал, — с теплотой проговорила Мама Фреда. Она наклонилась, подняла маленького зверька и посадила себе на плечо.

Тикал обвил хвост вокруг шеи Мамы Фреды и нежно потерся о ее щеку.

— Печенье? — попросил Тикал ломающимся голосом.

Старуха погладила его и почесала за ухом.

— После всего ты получишь все печенье Порт Роула.

Тикал закрыл глаза и прислонился к шее женщины, крепко вцепившись в ее плечо.

— Но… Но ведь твой домашний зверек был убит, — пробормотал Джоах, показывая на Тикала. Кровь по-прежнему текла из его раненной руки. Вспомнив о своей ране, Джоах упал в обморок.

Мама Фреда устремилась вперед, опустилась на колени возле мальчика и из разных карманов вытянула бинты и сосуд с эликсиром.

— Я тоже думала, что Тикал мертв, — начала объяснять она, покачивая руку мальчика в своей ладони и одновременно обрабатывая рану. — Когда я впервые вновь установила с ним контакт, я решила, что что-то вводит меня в заблуждение, желая чтобы я совершила роковую ошибку, — тут Мама Фреда потянулась и с любовью коснулась Тикала. — Я почувствовала в нем какую-то магию. Кто-то вылечил его.

— Елена? — слабым голосом поинтересовался Джоах.

— Кто еще? — спросила она, в то же время накладывая холодящий бальзам, который разом смыл боль Джоаха. — Тикал чувствовал ее запах. Елена должно быть обнаружила его в катакомбах. Ее магия придала ему достаточно сил, чтобы он смог придти в себя и последовать за нами. Но, похоже, его тоже нужно будет подлатать.

— Почему ты никому не сказала об этом, — подойдя к трупу иллгарда вновь заговорил Мерик.

Теперь на лице Мамы Фреды было написано смущение.

— Я хотела лишь быть уверенной, что видение реально. Только после того, как Тикал отправился по следу иллгарда, я поняла, что он и в самом деле жив. К тому времени иллгард уже заговорил с нами, так что я решила помолчать. Я надеялась, что Тикал сумеет нам помочь, — Мама Фреда кивнула в сторону рукояти кинжала. — В общем все так и вышло.

Джоах уставился на старуху, выпучив глаза от удивления. А он-то считал Маму Фреду бесполезной ношей в этом путешествии. Но теперь он понял, что лучше никого не судить по внешнему виду. Старуха спасла им жизнь. Мама Фреда закончила перевязывать его руку аккуратными бинтами.

— Драконья кровь, смешанная с корнем вяза спасут твою руку.

Джоах поднял руку. Он даже смотреть на нее боялся. Он сжался, увидев то, что осталось от руки, а потом сжал оставшиеся пальцы, но не почувствовал боли. На повязке не было крови. Казалось с того момента как его ранили прошло не несколько секунд, а несколько месяцев. Джоах сглотнул, а потом посмотрел на старую знахарку.

— Спасибо, Мама Фреда. Я у тебя в долгу. Если бы не ты…

Неожиданно весь мир вокруг вновь тряхнуло. Джоах и Мама Фрида снова оказались на полу. Пыль облаком взвилась к потолку, и камни заскрипели. В голове Джоаха загудело от удара. Он поднялся на ноги еще до того как земля перестала трястись. Потом он помог подняться Маме Фреде. Тикал по-прежнему сидел у нее на плече.

Мерик показал им на тело иллгарда и лицо его скривилось от отвращения. Неожиданно, чудовищная фигура поднялась за спиной эльфа.

Джоах открыл рот, чтобы предупредить Мерика, но его опередил привычный, громоподобный голос:

— Что случилось? — поинтересовался Толчук. Огр махнул рукой разгоняя облако пыли и пошел к ним, переступив через павшего иллгарда.

— Что ты делаешь тут, внизу? Ты же должен охранять вход.

Огр обвел взглядом открывшуюся ему сцену, и только потом заговорил.

— На остров напали корабли, прилетевшие из-за облаков, — объявил он, ткнув рукой в потолок. — Я пришел чтобы вывести вас из этого могильника, пока замок не обрушится вам на голову, — Толчук еще раз огляделся. — А где Елена?

— Отправилась за книгой, — ответил Джоах, подобрав с пола свой посох. Он стал изучать его, пытаясь отыскать какие-нибудь повреждения, но ничего похожего не обнаружил. — Так что там за летающие корабли?

— И у них сверкающие кили? — перебил его Мерик.

Толчук кивнул.

— Вдоль них танцуют молнии.

Мерик застонал.

— Грозовые облака — боевые корабли моего народа… Они уже здесь. Если они нападут, они возможно увидят морскую битву и придут нам на помощь. Но они не знают, что мы здесь.

Мерик потер ладонью лоб.

— Они хотят уничтожить остров. И если мы не остановим их, они потопят нас вместе с ним.

Джоах покачал головой. Они выжили, столкнувшись со скалтумами, карликами и иллгардом, а теперь им угрожают союзники.

— Мерик, ты должен найти какой-то способ остановить их. Возьми с собой Толчука и Маму Фреды. Попроси своих людей прекратить атаку.

Мерик кивнул.

— А что ты собираешься делать?

Джоах махнул посохов вглубь катакомб.

— Теперь, когда иллгарда не стало, я отправляясь на поиски Елены. Если вас постигнет неудача, и вы не сможете остановить летающие корабли, нашла она книгу или нет, мне нужно будет вывести ее отсюда.

Мерик потянулся и сжал плечо Джоаха.

— Будь осторожен. Поспеши.

— Ты тоже, — Джоах в ответ пожал ему плечо.

Толчук подошел к Маме Фреде.

— Мерик не нуждается в нас. Но еще одни глаза в темных коридорах помогут быстрее отыскать твою сестру. Джоах коснулся локтя огра.

— Не беспокойся Толчук. Я найду ее. Но мало пользы будет, если катакомбы обвалятся, похоронив всех нас. Идите с Мериком. Оберегайте его от опасностей. Он должен остановить военные корабли, — потом он повернулся к Маме Фреде. — А ты должна использовать свои хитрости и глаза своего любимчика, чтобы отыскать безопасный путь.

Толчук проворчал, не совсем убежденный в том, что Джоах прав. В итоге он кивнул.

— Сделаю так, что никой неудачи у эльфа не будет.

Огр отвернулся и Джоах оказался лицом к лицу с Мамой Фредой. Задрав голову, она стала внимательно изучать Джоаха.

— Ты отсылаешь нас прочь совсем по другой причине. Что-то спрятано у тебя глубоко в сердце.

Джоах вздохнул. Он не мог солгать старухе.

— Моя судьба там, — спокойно сказал он. — И по этой дороге я пройду один.

Она кивнула, казалось удовлетворившись его откровенностью, и отвернулась, чтобы присоединиться к остальным.

Вскоре Джоах оказался в одиночестве. Когда шорох шагов его спутников растаял вдали, он, сжимая в руках посох, отправился во тьму подземного лабиринта, И тут кровь вновь запульсировала — он вспомнил свое видение. То, что он сказал Маме Фреде не было ложью. Он почувствовал, что сама судьба веред его.

То, что случиться дальше касается только его — Джоаха, Елены и стендайца. Джоах видел башню, высвеченную лучами заката, Шпиль Ушедших и крепче сжимал посох.

И в этой последней битве он не должен потерять сестру.

25

Елена все еще следовала за Эррилом, освещая себе дорогу фонарем. Ей хотелось бы, чтобы он прибавил шаг, но после второго удара сверху, он стал двигаться еще осторожнее. Вопреки осторожности стендайца, толчки заставили Елену вслепую брести вперед. Беспокойство за Джоаха и остальных подпитывало ее страхи. Может эти толчки повредят иллгарда? Она вновь приноровила свой шаг с шагом Эррила. Она не могла слишком близко подобраться к нему, по крайней мере, до тех пор, пока он сжимал Кровавый Дневник.

Когда она приноровилась к его шагу, внимательно изучая пол впереди, и поймала себя на том, что любуется игрой света и тени на мускулах его спины. Она и раньше видела Эррила по пояс голым, но никогда — с двумя руками. Вначале, ей было трудно воссоединить его новый образ со старым, который помнила. Вернулась симметрия форм, утерянная ранее. Ее взгляд скользил по его плечу и его новой руке. На теле, насколько она могла видеть, не было никаких шрамов. Его плечо и спина казались хорошо загоревшими, и хотя его новая рука была такого же бронзового цвета, цвет казался чуть другим. И граница между старой и новой плотью была четко различима.

Елена облизала губы. Во рту у нее совсем пересохло. Как хотелось ей пробежаться пальцами по линии между бронзовой и медной кожей, проверить и увериться, что перед ней тот же самый Эррил, которого похитили. Если бы только он предложил ей какой-то ключ, что-то что вновь могло привести ее в его объятия. Она вздрогнула — в катакомбах было довольно холодно. Слишком много времени прошло с тех пор как она чувствовала тепло его кожи своей щекой. «Пожалуйста, подай мне какой-нибудь знак», — молила она.

Елена прижала холодный ключ к своей груди. Его холодное прикосновение напомнило ей об осторожности. Сейчас не время расслабляться. Но даже запах его пота, остававшийся у него за спиной, напоминал то время, когда они обнимали друг друга. Елена так сильно сжала ключ, что аж костяшки пальцев побелели. Она больше ничуть не напоминала маленькую девочку, мечтающую о рыцаре, судьба Аласии зависела от ее внимательности и самоконтроля. Она должна оставаться твердой.

Неожиданно Эррил остановился.

Задумавшись, Елена едва не налетела на него. Она остановилась так близко, что почувствовала тепло его тела, ее обнаженное тело оказалось слишком близко к его обнаженной спине. Внезапно кровь отхлынув от ног, ударила в лицо. Запах его тела пьянил его. Ведьма напряглась, боясь двигаться, боясь дышать, чтобы он не услышал ее.

Эррил присел и медленно отодвинулся, Елена бесшумно вздохнула, как от облегчения так и от разочарования. Хоть никто и не мог увидеть ее, Елена тоже присела, инстинктивно повторяя все движения Эррила.

А потом она обнаружила, почему Эррил проявил такую осторожность. Поблескивающий луч света шел из бокового прохода. Когда Елена присела, точно так же, как Эррил, Елена неожиданно поняла, что это тот самый коридор, что ведет к тайной лестнице Флинта. Вот уж не думала она, что они шли так быстро. Ее беспокойство сыграло с ней неприятный фокус, она потеряла чувство расстояния.

Эррил притушил огонь фонаря, так что осталась лишь маленькая искорка. Потом он поставил лампу на пол и пошел через зал, стараясь держаться теней возле неровностей стен. Нагнувшись, он потянулся назад и запихнул Кровавый Дневник под пояс своих штанов на спине, так чтобы она была почти не видна. Потом он взял на изготовку ведьмин кинжал Елены и вытянул его перед собой.

Взгляд Елены остановился на позолоченной розе на обложке книги, высовывающейся из-за пояса Эррила. Казалось роза мерцает в слабом свете лампы, оставшейся неподалеку. Елене стоило только потянуться, и она завладела бы книгой. Ее пальцы потянулись в сторону книги, но она сжала кулак. Это могла оказаться ловушка. Она отдернула руку и присела рядом с Эррил. Она собиралась подождать и посмотреть, кто скрывается во тьме.

Получив урок от Эррила, Елена усвоила: она будет в полной безопасности, пока останется невидимой.

Все еще выжидая, Елена прислушивалась к дыханию Эррила — волк, вынюхивающий оленя. Вскоре в боковом проходе послышались шаги, и в свете факелов появилась какая-то фигура. В первый момент Елена решила, что это иллгард возвращается на свой пост. Но когда фигура приблизилась, Елена поняла, что это никакой не иллгард, а ее собственный брат.

Она подошла поближе, собираясь позвать Джоаха, но раз уж она оставалась невидимой так долго, она еще раз решила проявить осторожность. Может быть спрятавшись и послушав, Елена получит ответ на свой вопрос относительно лояльности Эррила.

Джоах подошел сжимая в руке посох. Он напоминал волка среди теней. Эррил легко мог убить ее брата, но вместо этого он выпрямился и вышел из тени. Ее брат отступил.

— Эррил.

Елена заметила бинт на правой руке брата. Что с ним случилось? Где остальные?

— Джоах, что ты делаешь тут внизу один? Это не безопасно, — Эр, рил вновь заткнул кинжал за пояс.

Но Джоах похоже не заметил движения Эррила. Стендаец мог заколоть Джоаха, и тот даже не понял бы, что произошло. Но тут брат Елены уставился на руки Эррила/

— У тебя… У тебя две руки, — наконец пробормотал он. И тут Джоах словно пришел в себя. Он шагнул вперед, нацелив посох в Эррила. Вновь по всей длине посоха побежали огоньки пламени.

Эррил отпрянул заметив угрозу. Он поднял свою «новую» руку.

— Не бойся. Это был ключ, чтобы освободить Кровавый Дневник от чар, который защищали книгу. Моя рука питала эту магию, и когда заклятие растаяло, она вернулась. Скажи мне, где Елена?

Джоах покачал головой и отступил в боковой коридор. Его лицо напоминало маску недоверия, глаза его сверкали. Елена знала, что причина беспокойства ее брата его сон.

— Я ничего не скажу тебе! Вначале иллгард пытался добраться до нас. Теперь появился ты. Я не дам тебе приблизиться к Елене!

— Как… как там с иллгард? — зло проворчал Эррил. — Почему ты бродишь по этому подземелью, Джоах?

Брат Елены поднял посох повыше.

Видя реакцию Джоаха, Эррил постарался успокоиться. Он сделал глубокий вдох и вновь посмотрел на юношу, потом он поднял обе руки:

— Знаю, как это должно выглядеть. Именно поэтому я просил тебя пойти с нами. Флинт и Морис думали, что твой сон — ерунда. Они считали, что невозможно вернуть руку, но я-то знал правду. Но для того, чтобы книга оставалась в безопасности, я молчал, — голос Эррила звучал твердо и уверенно. — Посмотри на меня, Джоах. Черная магия не коснулась меня. Не знаю, что случиться дальше, но ты, Джоах, должен понять меня и поверить мне. Я не причиню вреда твоей сестре. Я… Я хочу позаботиться о ней.

У Елены ком подкатил к горлу, но она безмолвно проглотила рыдания. Как хотела она шагнуть вперед, открыть себя и закончить эту игру в шарады, но что случиться, если в словах Эррила нет правды.

Джоах чуть опустил посох. Слова Эррила заставили Джоаха задуматься:

— Как могу я доверять тебе, Эррил? Ты же знаешь, как закончился мой сон.

— Сна, даже пророческие, могут обманывать. Но я знаю, что это не ответ, который может убедить тебя, — Эррил убрал руку за спину. — Может быть это убедит тебя.

Джоах осторожно отступил.

Эррил вытащил книгу из-за пояса и протянул ее Джоаху.

— Вот Кровавый Дневник.

Глаза Джоаха округлились.

— Я отвечал за его сохранность пять сотен зим, — продолжал он. — Но теперь я хочу, чтобы ты взял его. Если ты не хочешь, чтобы я оказался поблизости от твоей сестры, то сам можешь передать ей книгу, — Эррил шагнул вперед и положил потертый том у входа в боковой коридор. — Сними эту ношу с моих плеч.

Елена стояла завороженная этим действом. Определенно это был знак того, что черная магия не коснулась Эррила. Существо с Черным Сердцем никогда не оставило бы книгу.

Судя по всему, та же мысль появилась и у Джоаха. Но то действо, что вселило в Елену надежду, вызвало еще большие подозрения у ее брата. Он прищурился, положил на пол факел и шагнул им навстречу. Он провел посохом над книгой, все еще глядя с недоверием. Джоах медленно наклонился, потом поднял книгу с пола и метнулся назад, прочь от Эррила.

Но стендаец не сделал попытки остановить Джоаха.

Елена продолжала следить за Эррилом. Подозрения брата по-прежнему удерживали ее от того, чтобы открыться. Хотя освобождение книги противоречило действиям любого из посланцев тьмы, Елена знала, что сама она в безопасности, только пока магия прячет ее.

— Отнеси ей эту книгу, Джоах. И тогда будет считаться, что я исполнил клятву, которую дал ей давным-давно. Больше Елена не будет во мне нуждаться.

Елена осторожно двигалась по кругу, центром которого был Эррил. Пока он говорил, она изучала его. Печаль и надежда читались в его взгляде. Но что означали эти эмоции? Елена остановилась всего на расстоянии вытянутой руки от стендайца, пытаясь прочитать ответ на его лице. Одинокая слеза скатилась по его щеке, и ее рука непроизвольно вытянулась, чтобы стереть ее. И неожиданно она поняла: Эррил не поддался темным силам.

— Там пустые страницы, — проговорил Джоах у нее за спиной.

Елена опустила руку и через плечо взглянула на брата. Тот держал книгу, перелистывая страницы. Даже отсюда Елена видела, что внутри лишь чистые, белые листы.

— Это не Кровавы Дневник, — прорычал Джоах. — Это — ловушка.

Елена повернулась, чтобы увидеть как яростно вспыхнули глаза Эррила. Внезапно словно дикий пожар вспыхнул в глубине его глаз, разом спалив всю печаль.

Елена отступила. Она прокляла себя за то, что была столь слепа. Почему она не подумала о том, что книга может оказаться фальшивкой?

— Тут нет никакой ловушки, — резко объявил Джоах.

Джоах поднял книгу, держа ее за обложку.

— А что ты скажешь на это? Ты, тот кто появился в моем сне с двумя руками?

Эррил покачал головой и его гнев улетучился.

— Верь во что хочешь, Джоах. Я итак отдал тебе книгу. Больше я ничем не могу доказать, что остался самим собой, — Эррил отступил и поднял лампу с земли. — Отдай книгу Елене. Все, о чем я тебя прошу, Он поднял лампу и направился к винтовой лестнице — выходу из катакомб. — Мой брат где-то там, и сейчас он слаб. Теперь, после того как я выполнил обещание Елене, я должен поквитаться с ним.

Джоах смотрел вслед Эррилу, который начал подниматься по винтовой лестнице. Когда Эррил исчез Джоах засунул книгу под рубашку, взял факел и отправился в другую сторону, словно спасался от угрозы, исходящей от Эррила.

Елена задумавшись остановилась на перекрестке. Она смотрела вслед Джоаху, пока свет его факела не исчез за поворотом. Словно прикованная к одному месту, она не могла сделать ни шага. Куда ей пойти? Она прижала ключ к животу, словно моля его дать ей какой-то знак.

Но еще больше она желала, чтобы тут оказалась Тетушка Ми. Как хотела Елена получить мудрый совет женщины-воина.

Наконец Елена шагнула в сторону бокового прохода. Без сомнения мудрее всего было отправиться именно в эту сторону. Даже если книга — фальшивка, лучше будет, если Джоах присоединиться к остальным. Тетушка Ми, без сомнения, дала бы ей именно такой — самый прагматический совет.

Или она ошибается?

Елена вновь остановилась. Давным-давно, в Шадоубруке, Тетушка Ми предупреждала ее, что женщина более чем мужчина приспособлена для того, чтобы нести знамя свободы. Тетушка Ми верила, что судьба Аласии зависит не от магии, сокрытой в женщине, а от силы ее чувств.

Пока Елена взвешивала слова тетушки, оба источника света потухли. Мрак опустился на нее. Но, не смотря на тьму, перед ней до сих пор стояло лицо Эррила и она видела ту единственную слезу, скатившуюся по его щеке, каплей серебра сверкнувшую в свете факела.

Елена повернулась и направилась во тьму катакомб. Мысленно, с помощью логики. Она пыталась оспорить собственное решение. Без сомнения она станет преследовать Эррила до тех пор, пока не убедиться, что он никакого отношения не имеет к темным силам. Но Елена не нуждалась ни в каких оправданиях для принятия своего решения. Ноги сами несли ее по винтовой лестнице, двигаясь все быстрее и быстрее. Она приняла решение. Она не могла оставить Эррила.

Сейчас для нее этой причины казалось достаточно.

Мерик, Толчук и Мама Фреда стремительно двигались по улицам Алоа Глен. Город лежал в руинах. Столбы дыма поднимались к горизонту. Книги и визг отдавались эхом среди каменных стен. Из цитадели на вершине горы Орр доносился грохот, когда кирпичи и секции стены падали с высоты разбиваясь в куски и засыпая обломками городские улицы. Над головой, высоко в небе покачивались раздутые корпуса военных кораблей, стервятниками кружа над городом. Под покровом дыма редкие молнии разрезали воздух. Они исходили от кораблей в вышине.

— Похоже они собираются ударить снова! — обратился Толчук к Мерику. — Еще один удар и замок превратиться в руины.

Мерик остановился и посмотрел вверх, И тут дюжина крыльев стала яростно хлестать по воздухе позади беглецов. Множество испуганных скалтумов. С того момента, как отряд под предводительством Мерика выбрался из катакомб, они встретили несколько отрядов — остатки армии скалтумов. Когда сонм тварей распался на отдельные группы, крылатые чудовища поспешили в город в поисках мест, что можно было бы укрыться от боевых кораблей эльфов. Так что по большей части никто из скалтумов не обращал внимание на трио. Мерик подозревал, что твари скорее следят за тем, что происходит в небе, чем за тем, что происходит на земле.

Но вот скалтумы полетели назад, и Мерик понял, что Толчук правильно оценил ситуацию. Другие пять кораблей стали выстраиваться вкруг над вершиной холма. «Солнечный охотник» — флагманский корабль его матери по-прежнему висел над дымящимися обломками замка. Он непроизвольно съежился, взглянув на него. Это — его вина.

— Вы должны двигаться быстрее! — закричал Мерик, перекрывая грохот битвы.

Толчук внимательно посмотрел на него. Лицо огра было пурпурным от напряжения. Большую часть пути он нес на себе Мама Фреду. Поставив женщину на землю, он вытащил молот из ножен на спине.

— Мы достаточно близко. Давай найдем площадь побольше и испытаем эту штуку.

Мерик покачал головой.

— Они не увидят. Не важно, что мы у них под самым носом.

Толчук показал на корабли, занимающие соответствующие позиции.

— Мы должны попытаться сейчас, иначе все будет потерянно.

Мерик глубоко вздохнул. Он знал, что такая попытка будет напрасной, но огр был прав. По крайней мере, они должны попытаться. Мерик внимательно изучал небо, пытаясь найти какой-нибудь ключ, способ искупить свою ошибку. Его сердце болело, когда он думал о своем предательстве.

— Тикал обнаружил длинную площадь. Она чуть выше и левее, того места, где мы сейчас находимся, — заговорила Мама Фреда, застывшая рядом с Толчуком. — Мы можем добраться туда за пару минут.

— Пойдем, — сказал Мерик и побежал вперед.

Толчук подхватил Маму Фреду одной рукой и широким шагом отправился следом за ним. Старая знахарка подсказывала куда идти, и вскоре троица добралась до площади. Кроме того, они оказались почти у самого подножия утеса на котором возвышалась цитадель. Толчук поставил Маму Фреду на землю, чтобы она смогла подобрать своего любимого тамринка и отойти к краю площади.

Толчук последовал за Мериком на середину площади.

— Поспеши, эльф.

— Знаю, огр, — резко обернулся Мерик, но во взгляде его читалось извинение за его грубость. Но Толчуку похоже было все равно. — Подними молот повыше. Я хочу постараться и устроить хорошее представление.

Толчук проворчал что-то и поднял молот высоко над головой.

Мерик активировал свою магию, вбирая ветер в свое тело. Замкнувшись, он смешал сухие и сырые ветра. Энергия клокотала при соприкосновении энергетических потоков, а он вытягивал все больше сил из воздуха, окружающего его. Благодаря боевым кораблям над головой, ветра были богаты энергией. Вскоре его одежда раздулась и по ней побежали сверкающие искры.

— Приготовься! — прокричал Мерик. — Держи молот наготове.

Подняв руки над головой, Мерик собрал всю энергию в кончиках пальцев. Она превратилась в сферу, которая медленно вращалась и сверкала на затянутой тенями площади. Но Мерик знал такое слабое мерцание вряд ли привлечет чей-то взгляд. Нужно было устроить что-то более зрелищное. Он собирал все больше и больше энергии, пока все его тело не начало вибрировать от энергии, собравшейся у него над головой. Волосы у него на голове встали дыбом, дрожа от волнения. От пота его руки и лицо блестели. Кончики пальцев начали дымиться от того, что находились слишком близко от сферы, сотканной из молний. Он собирался выкрикнуть предостережение огру, но было лишком поздно.

Он лишь внимательно посмотрел на Толчука, и тот поймал его взгляд.

Чуть развернув плечи Мерик швырнул молнию в молот. Шар энергии ударил в железо. Трайсил был выкован в огне молний. Он должен был выдержать такой удар. Отразившись от молота сгусток энергии должен был улететь в небо.

Так и вышло. Отскочив от молота сверкающая серебристо-синяя молния улетела в сторону кораблей, повисших в небе. Грохот грома разнесся над площадью. Толчук качнулся назад, руки его были обожжены по локоть.

Мерика, защищенного ветром, тоже отбросило назад, но он устоял на ногах. Он видел, как его молния проскользнула между двух военных кораблей.

— Вы должны это увидеть, — взмолился Мерик. — смотрите вниз.

Толчук со стоном приподнялся с мостовой, но Мама Фреда уже была рядом, и намазывала бальзам на обожженную и дымящуюся кожу огра. Казалось Толчук больше раздосадован, чем рад вниманию, которое уделяла ему старая знахарка.

— Сработало?

Мерик внимательно следил за кораблями над головой. Похоже ни одно из судов так и не подало сигнала, показав что заметило молнию, распознав ее как сигнал. Если учесть многочисленные молнии, танцующие под килями судов, то команды могли и не заметить молнию Мерика.

— Нет, — скривившись пробормотал эльф. — Мои люди слишком долго пробыли среди воздушных просторов и облаков. Нужно что-то много большее, чем моя маленькая искра, чтобы они обратили свои взоры вниз.

Толчук попытался встать на ноги.

— Давай попробуем еще раз.

Мерик покачал головой.

— Я использовал почти всю свою энергию. Мне нужно отдохнуть по меньшей мере четверть часа, чтобы повторить что-то в таком роде.

— Тогда у нас нет никакой надежды, — взгляд Толчука скользнул по пяти кораблям, которые уже почти выстроились в нужном порядке.

— Мы вернемся в катакомбы, — объявил Мерик. — Попробуем вывести оттуда остальных.

— Мы никогда не…

Внезапно грохочущий рев наполнил площадь. Источник его находился где-то позади троицы. Они развернулись как раз во время, чтобы увидеть огромное существо с черными крыльями, только что обогнувшее башню и направляющееся прямо к ним. Оно снова проревело и, широко раскрыв пасть с серебряными клыками, оно вылетело на площадь. Мерик и остальные с трудом успели отскочить в сторону. Грохоча чешуйчатыми крыльями оно замедлило спуск и попыталось остановиться. Огромные когти заскрежетали о камни мостовой.

Только сейчас Мерик заметил маленького всадника на спине черного чудовища.

— Сайвин!

Крошечная женщина-мирая казалась измученной и истощенной. Казалось она потеряла в весе от всех этих дневных ужасов.

— Хвала Благой Матери! Я увидела вспышку и надеялась, что это вы! — потом она внимательно оглядела площадь. — Где ведьма и остальные.

Мерик рванулся вперед, не замечая, что голова дракона метнулась в его направлении. Большие черные глаза дракона казалось прожигали его насквозь.

— У нас нет времени для объяснений! Ты сможешь отнести меня на большой корабль над замком?

Сайвин нахмурилась.

— Я пыталась добраться до него с тех самых пор, как появился этот флот, пытаясь остановить их нападение. Но из-за молний и из-за проклятого ветра, который всякий раз посылает мне навстречу эта женщина, я не сумела добраться до корабля.

Теперь Мерик внимательно посмотрел на дракона.

— Если позволит твой «скакун» я доставлю вас туда.

Сайвин повернулась к дракону. Они безмолвно переглянулись.

— Рагнарк позволит. Но нам нужно поспешить, — и Сайвин мотнула головой в сторону кораблей, зависших в небе.

Мерик повернулся. «Громовые облака» уже начали собирать энергию в своих килях. Обернувшись, он увидел как мирая похлопывает по шее дракона, словно приглашая его.

— Залезай, и садись позади меня.

Кивнув дракону в знак благодарности, который все еще внимательно разглядывал Мерика, эльф подошел и протянул руку Сайвин. Один миг и он уселся позади Сайвин, крепко обняв ее за талию. Дракон расправил крылья и подпрыгнул.

— Держись крепче! — приказала Сайвин.

Потом весь мир закрутился вокруг них. Подпрыгнув Рагнарк ударил крыльями, унося их прочь от площади.

Где-то сзади взвыл Толчук. Он хотел пожелать им скорости и удачи, но большая часть его слов потерялась в грохоте крыльев дракона. Рагнарк быстро поднялся выше самой высокой башни, потом развернулся к западу, по дугу поднимаясь вдоль утесов горы Орр. Воздушные корабли были над ними. Мерик чувствовал запах молний, сверкающих на их корпусах.

Рагнарк полетел быстрее, пытаясь подняться как можно выше. Медленно, слишком медленно поднимался он в небо. Повернувшись Мерик заметил, что кили пяти «Громовых облаков» уже переполнены энергией.

— Поспеши, — прошептал Мерик, обращаясь как к себе, так и к дракону.

Должно быть Рагнарк услышал его. Дракон внезапно откачнулся назад, лег на кончик одного из крыльев. Мерик увидел океан и город, раскинувшийся далеко внизу. На мгновение Рагнарк устремился вниз, но вот крылья дракона поймали поток восходящего воздуха и он стрелой взмыл вверх. Вскоре они поднялись над армадой, если, конечно, исключить «Солнечного охотника» — флагмана эскадры. Он покачивался в небе прямо у них над головой. Рагнарк изо всех сил пытался добраться до него.

Сайвин крепко прижалась к шее дракона, заставив Мерика тоже наклониться. Рагнарк прибавил скорости.

— Подними нас выше корабля! — прокричал Мерик в ухо Сайвин.

Теперь дракон оказался так близко, что Мерик смог разглядеть членов команды. У рулевого колеса, он заметил одного из членов команды с медными полосками в седых волосах. Это был его старший брат — Ричард. Когда они приблизились, Мерик разглядел высокую женщину, застывшую на носу корабля. Ее серебряные волосы мерцали от энергии, переполнившей ее тело.

— Мама, — прошептал он.

Казалось, она услышала его. Она посмотрел в сторону дракона, но выражение ее лица было вовсе не доброжелательным. Даже отсюда можно было различить гневные искры сверкающие в ее глазах. Она взмахнула рукой в гневном жесте. Внезапно на них обрушились порывы ветра.

— Она делала точно так же всякий раз когда мы подлетали слишком близко! — закричала Сайвин, пытаясь заглушить ветер, в то время как Рагнарк яростно боролся, чтобы остаться на месте.

Мерик оторвал одну руку от талии девушки и поднял ее, распрямив ладонь против ветра. Он использовал свою магию, ослабляя порывы стихии, пытаясь отразить удар своей матери. Ветер стих, но лишь отчасти. Мерик увидел, как лицо его матери изменилась. Казалось, она очень удивлена.

— Давай! — приказал Мерик Сайвин, убирая руку.

Воспользовавшись тем, что ветер чуть стих, Рагнарк метнулся к кораблю, оказался над его мачтами. Оказавшись над судном, Мерик освободил другую руку и соскользнул по спине дракона. А потом он полетел к кораблю, и Сайвин закричала от удивления.

Внизу пять Громовые облака неожиданно выпустили лучи энергии, вновь в небе вспыхнула звезда. Мерик падал в самый центр этого сверхъестественного зрелища.

Вытянув руки, Мерик использовал свою магию, чтобы замедлить и направить его падение. Его тело распрямилось во время падения. Потом Мерик подобрал ноги и заскользил мимо оснастки и паруса. Он тяжело приземлился на палубу «Солнечного охотника», и боль пронзила его правую ногу. Его ноги подогнулись и он упал на колени, сломана кость вышла наружу. Но он не кричал, он был счастлив, что остался жив.

Мерик поднял лицо. Он кривился от боли.

Но еще уже окружили моряки. Один из офицеров протиснулся сквозь толпу. В руке у него был тонкий длинный меч, но офицер опустил его, когда Мерик встретился с ним взглядом.

— Брат, — с удивлением и печалью в голосе произнес он.

— Ричард, — кивнул Мерик, словно это была обычная встреча братьев в ясный, солнечный день.

Ричард осмотрел брата, и скривился. То, что он увидел, ему не понравилось. Обожженный, исцарапанный и со сломанной ногой. Мерик знал, что он обладает чертами, присущими королевской семье.

— Ты должен остановить мать, — заговорил Мерик, обращаясь к своему брату. — Она не должна наносить следующий удар!

В небе по-прежнему мерцала звезда из лучей. Мерик чувствовал присутствие огромной энергии собиравшейся под килем «Солнечного охотника». Он избытка энергии вибрировала палуба.

Толпа эльфов расступилась и женщина, чье тело искрилось от энергии, спустилась к нему с носа корабля. Ее кожа блестела, а глаза сверкали слишком ярко. Его мать была связанна с потоком энергии, бушующей внизу. Ее голос вибрировал от этой удивительной мощи.

— Почему я должна остановиться, сын мой? Разве не об этом ты меня просил?

Мерик попытался взглянуть на мать, но ее взгляд жег его.

— Я был не прав, мама. Судьба этих людей зависит от того, что случиться с островом. Мы не должны вмешиваться.

— Меня не заботит судьба этих людей.

— А меня заботит, — Мерик прочистил горло, и голос его звучал хрипло.

Его мать махнула рукой, словно отметая прочь его заявление. Энергетические разряды потрескивали между его пальцами.

— Ты слишком долго ступал по грязи, сын мой.

— Да. Так что я могу лучше рассудить и решить, достойны ли эти люди остаться в живых.

Его мать опустила руку, обдумывая его слова.

— И как же наш собственный род? — продолжал давить Мерик.

Его мать чуть наклонила голову.

— О чем это ты, Мерик?

— Если тебя мало заботят жизни этих людей, тогда подумай о нас. Последняя из нашего рода потерянных королей сражается там, внизу. Уничтожь остров и ты уничтожишь половину наследия эльфов.

Эти слова наконец достигли ее, но она сделала вид, что ничего не слышит. Повернувшись на каблуках она подошла к Ричарду.

— Отведи назад «Охотника». Мы сбросим наш заряд в море.

— Нет! Подождите! — позвал ее Мерик. — Я знаю, где может пригодиться эта энергия.

Его мать обернулась. Взгляд ее был переполнен гневом.

— И где же?

Мерик не ответил. Он махнул Ричарду, чтобы тот помог ему подобраться к перилам. Мерик едва не закричал от боли, когда поднялся на ноги. Он увидел неподалеку темную фигуру Рагнарка, кружащего неподалеку, и пытающего пробиться поближе к кораблю. Когда они приблизились на достаточное расстояние, Мерик махнул Сайвин. Он заговорил с ней, используя магию ветра, чтобы она могла услышать его.

— Отведи нас в море, туда где идет битва! Найди место, где до сих пор продолжается яростная схватка! Время покончить с этим! Мы используем мощь «Солнечного охотника», чтобы ударить по врагам!

Получив подтверждение от Сайвин Мерик повис на перилах. От боли в сломанной ноге и слабости он едва не потерял сознание.

Его мать подошла к нему. Внешне она оставалась такой же холодной и равнодушной.

— Не слишком ли много внимания ты уделяешь этим людям земли?

Мерик повернулся к ней, встретился с ней взглядом, и в этот раз не отвел глаз.

— Нет, мама. Если придется, я отдам за них свою жизнь.

Наклонившись к сыну, королева Тратал положила руку на его плечо. Она на мгновение сжала его плечо, а потом подняла другую руку. Повинуясь ее сигналу «Солнечный охотник» развернулся и направился за драконом.

— Как ты и сказал, покончим с этим.

Грешюм стоял где-то среди мощеных улиц Алоа Глен, облокотившись о стену станинной винокурни. Воздух со скрежетом и свистом вылетал из крепко сжатых от боли губ. Создание портала почти сразу после борьбы с Шорканом собрало свою дань со старого мага. Для существа, поддерживаемого черной магией, опустошить свой источник силы, то же самое, что для обычного человека потратить все свои силы. На мгновение на его плечи навалились все пятьсот пережиты зим. Даже воздух казался ему теперь слишком густым для дыхания.

Стоя в тени рассыпающегося старого здания, Грешюм прислонил голову к стене из холодных кирпичей. Он даже не мог выбраться из этого рушащегося города. Если б у него было достаточно сил, он бы создал портал, который смог бы отнести его назад в Черный Зал. Но он все равно не посмел бы. Последние слова Эррила были правдой. Если Шоркан сообщил о его предательстве Темному Владыке, Грешюм — конченый человек. Все демоны и твари иного мира станут охотиться на него.

Грешюм вновь взглянул на Здание возвышавшееся довольно далеко от того места, где он сейчас находился. Второй удар летающих кораблей напрочь снес самую восточную башню. Шпиль, который, кстати, называли Сломанное Копье, обрушился на потресканный парапет. Теперь это была всего лишь дымящаяся груда обожженных камней. «Теперь нужно переименовать ее в Дымящуюся Груду», — печально подумал он.

— Жаль, что это не башня Шоркана, — проворчал он. Если бы луч с корабля задел шпиль Претора, большая часть проблем Грешюма была бы решена. Со смертью Шоркана, предательство Грешюма в катакомбах осталось бы секретом. Но сегодня боги не улыбались ему. Противореча всем его детально подготовленным планам, книга не только ускользнула из его рук, кроме того на него обрушилось проклятие.

Грешюм оттолкнулся от стены и пошел по улице. Ему нужно было убраться с острова. Но вначале он должен восстановить свою магическую силу. Но куда ему идти? На мгновение он присел на перекрестке, там где древние дома расступались, открываясь в широкую площадь. Тогда он стал высматривать скалтума. Все, что осталось от их огромных легионов — потрепанные отряды испуганных зверей. В таком слабом состоянии, без посоха, он с легкостью мог стать жертвой любого из чудовищ. Или до тех пор пока он один из черных магов, которые посылали их на смерть, они не станут трогать его.

Грешюм скользнул за угол, стараясь держаться среди теней заходящего солнца. Поторапливаясь он поймал слабый запах, который расшевелил его иссохшее сердце. Он пошатнулся, когда этот запах достиг его. Вытянув дрожащую руку он облокотился о стену. Мог ли он надеяться? Или во всем виновато его воображение? Он попытался восстановить дыхание и успокоить работу своего сердца. Словно гончая он повернул нос в сторону запаха. Его глаза закрылись от удовольствия. Он наслаждался резким запахом, повисшим в воздухе.

Если бы он не был таким старым, он так легко не проиграл бы. Старик снова принюхался. Он знал, что он учуял. Черная магия! Где-то поблизости кто-то или что-то излучало силу, сырую и неиспользованную. Грешюм подумал о Шоркане, но быстро отбросил эту мысль. Не только Претор будет избегать улиц, но после пересечения магического круга и завершения их короткой битвы, Шоркан не имел такой сильной магии, которую сейчас унюхал старик.

Откуда же мог идти этот запах?

Двигаясь по запаху, Грешюм оттолкнулся от стены и отправился на охоту. Останавливаясь на каждом углу и принюхиваясь, старый маг шел по следу. Его ноги двигались все быстрее. Он пробирался по пыльным улицам, а запах становился все сильнее и сильнее. Его сладость слегка отступила, и он продолжал идти, ориентируясь на запах. Его нос стал его глазами, ведя его к источнику.

В конце концов он пробежал по узкой улице на более высокий уровень города. Хотя воздух до сих пор был пропитан дымом горящего замка, это не могло заглушить запаха магии. Похоже его источник находился где-то рядом, за углом. Старик стал двигаться медленнее, осторожнее. С силой которую он обнаружил, он мог покинуть этот проклятый остров.

Грешюм пробрался вдоль основания высокой статуи, двигаясь очень осторожно. Завернув за угол, он закрыл глаза и сфокусировался, пытаясь восстановить дыхание.

Сначала ему нужно узнать, что лежит впереди. Склонившись вперед, напрягая свою старую спину, Грешюм осторожно заглянул за угол. То, что он увидел на аллее, едва не заставило его выскочить из укрытия. Но он заставил его отступить, поднял руку, чтобы заглушить крик удивления и радости.

Это был мальчик! Его мальчик! Брат ведьмы! Неужели удача вновь улыбнулась ему? Могли ли боги улыбнуться ему после всего!

Взгляд за угол, словно обжег его. Юноша стоял в центре аллеи, глядя вверх на соседнюю башню, размышляя о чем-то своем. Но это было не все, что успел разглядеть Грешюм. Мальчик сжимал посох. Грешюм узнал бы этот посох где угодно. Это был его собственный посох! А он-то считал, что посох потерян навсегда. Мальчик должен вернуть его.

Грешюм закрыл глаза и упивался запахом магии, скопившейся в посохе. Он облизал губы. Он вернет посох. Он все вернет себе! Он вернет себе посох, мальчика и свою магию! Но сначала ему нужно было придумать какой-нибудь план.

Грешюм мысленно проигрывал различные сценарии. Он не мог взять и отобрать посох у парня. Грешюм видел вспышки темного огня скользящие по поверхности посоха. От разочарования он сжал кулаки. Он оставил посох, и чтобы вернуть его, он должен попасть к нему в руки без всякого принуждения. Но как? Как заставить мальчика оставить посох?

Темный маг мысленно заглянул за угол и усмехнулся, когда разглядел, что старые нити его чар до сих пор в мозгу мальчика, затертые, но до сих пор на месте. Мальчик никогда их не уничтожит, Не существовало магов, которые могли бы стереть их. Не трудно будет надавить на старые кнопки и вновь поймать в западню разум мальчика, сделав его вновь рабом. Но даже это могло не помочь. Нужно было взять посох точно так же, как в тот раз когда он его потерял. Чтобы магическая сила сохранилась в посохе, он должен быть преподнесен как дар, от всего сердца. С другой стороны это была всего лишь обычная палка.

Мысли Грешюма скользили вокруг этой головоломки. И он должен поспешить, пока тут не появились другие спутники ведьмы. Но как заставить мальчика довериться ему? И тут словно молния, разрезающая летнюю ночь, он нашел ответ на свой вопрос. Он не мог заставить мальчишку, не поработив его, но он мог использовать кусочки магии до сих пор прячущиеся в мозгу Джоаха.

Грешюм знал, что нужно делать. Нужно было лишь самое легкое прикосновение магии, чтобы дотянуться до тех привычных струн и натянув их. Может он и не сможет заставить мальчика танцевать под его дудку, словно марионетку, но он сможет дернуть достаточно сильно, чтобы добраться до сердца мальчика.

Зная, что он должен сделать, Грешюм попытался собрать остатки своей силы. В таком слабом состоянии, даже маленькое заклятие ослабило его, так словно он сотворил великие чары. Пошатываясь Грешюм вновь выглянул за угол. Ему не нужно было изображать фальшивый стон, когда он упал на камни мостовой.

Джоах резко обернулся на звук, и глаза его широко раскрылись. Посох полыхнул черным пламенем. Для Грешюма магия исходящая от посоха была словно тепло очага в середине зимней ночи.

Потом так же быстро как появилось, пламя в посохе умерло. Джоах подбежал к Грешюму. Он опустился на колени рядом со старым магом. Глаза мальчика сверкали с участием и беспокойством, когда он потянулся, чтобы помочь старику.

— Елена! — позвал его мальчик. — Что случилось с тобой? Как ты оттуда выбралась?

Грешюм улыбалась натягивая и подергивая различные струны магии, управляя иллюзией.

— Не знаю, — слабым голосом пробормотал он, Ему не было нужды изображать слабость или смущение. Грешюм знал, что его голос для Джоаха звучит, словно голосок его возлюбленной сестры.

— Мы должны убраться с этих улиц, — заметил Джоах, подставив плечо, чтобы помочь старому колдуну.

— Да… Да, мы должны спрятаться, — с помощью мальчика Грешюм поднялся на ноги и позволил наполовину вести, наполовину нести себя. ОН ведь и в самом деле был истощен. Его пальцы незаметно, с любовью скользнули вдоль посоха. «Скоро», — пообещал он себе.

— Кажется, у Мерика получилось отозвать флот эльфов, — с трудом проговорил Джоах. — Нам нужно подняться на вершину башни и подать сигнал.

— Чтобы спастись?

Джоах кивнул, крепче прижимая Грешюма к своему боку.

— Береги свои силы, Ель, — Пока они ковыляли через аллею в сторону двери ближайшей башни, Джоах встретился взглядом со стариком. Кривая улыбка исказила его лицо. — Выходит мы не сможем избежать своей судьбы, — заметил он, кивнув в сторону двери башни. — Мы должны подняться на самый верх.

Не понимая, о чем говорить юноша, Грешюм вытянул шею, пытаясь разглядеть парапет башни. Потом его брови от удивления поползли вверх. Почему Джоах считал, что им непременно нужно лезть на Шпиль Ушедших?

У Эррила кошки скребли на душе, когда он остановился, прислоняясь плечом к покосившимися железными воротами, ведущими на улицу. Он внимательно разглядывал разрушения двора снаружи. Пыль и дым наполняли площадь. Огонь до сих пор горел, по большей части среди дымящихся обломков древнего дерева коакона, теперь разбросанных по всему городу. Эррил вздрогнул, пытаясь представить, как было уничтожено могучее дерево.

Но, как и он сам, дерево это слишком долго прожил. Оба из них были всего лишь убеленными сединами и древними останками славного прошлого Аласии. С освобождением Кровавого Дневника его долг, который он носил в себе столетиями, был выполнен. Теперь судьба этого острова будет лежать на плечах тех, кто много моложе его. Это они должны лишить силы Темного Лорда. И если пророчество правильно, ведьма и Книга — единственная надежда этой земли. Теперь он сможет надеяться лишь на силу своих рук, но начиная с этого момента согласно всем пророчествам и знамениям судьбы ведьма должна идти вперед одна.

От такой мысли резкая боль сжала его сердце. Он прижал кулак к ребрам. Проклятая боль иссушила сердце и наполнила дымом легкие, но он не мог совершенно поглупеть. Он мог бы характеризировать себя как рыцаря Елены, и часть его боли была от того, что он знал: больше никогда он не будет так близок ей. Он чувствовал, что отныне книга должна сыграть его роль. С этого дня он столь же бесполезен для Елены, как и дымящиеся обломки мертвого коакона.

Мгновение смотрел он на свою новую руку и безмолвно шептал проклятия. ОН так много потерял и так мало приобрел.

Вздохнув он заставил себя выбраться наружу, но перед этом Эррил открытую площадь, высматривая опасность или врагов. Поглядев наверх он заметил огромный летающий корабль, летящий прочь от цитадели. Молнии танцевали вдоль его металлического киля. Эррил решил, что это и есть главный источник разрушения. Безмолвно он поблагодарил неведомых союзников. Теперь маги перестали контролировать то, что происходило на острове. Замок, лежащий впереди казался мертвым и пустынным. Единственной надеждой Эррила стало то, что Шоркан не успел удрать из замка.

Выходя из катакомб, шагая по холодным камням, он не сводил взгляда с башен. Жара, царящая во дворе, ударила его, и его тело тут же покрылось липким потом. С того места, где находился Эррил казалось, что восточная башня полностью разрушена. Через часть разбитого крыла замка, Эррил посмотрел на город и океан, лежащий за ним. Он видел корабли, выстроившиеся в боевом порядке. Там все еще шла битва.

Пожелав им удачи, Эррил отвернулся. Задача, которая стояла перед ним сейчас была много прозаичнее. Он повернулся к самой западной башни Здания — логову Шоркана. На венчающем ее балконе, в последних лучах заходящего солнца Эррил разглядел темную фигуру, опирающуюся на парапет. Сначала он подумал, что это — живое существо, но потом узнал эту штуку. Эбонитовая статуя виверны — вот, что это такое. И если верить Грешюму, это — одни из врат, за которыми лежит источник силы Темного Лорда.

Остановившись Эррил подобрал длинный меч из руки сожженного трупа одного из стражей катакомбы, Эррил направился ко входу во внутренний двор замка. Если он не сможет обнаружить Шоркана, то, по крайней мере, попробует сбросить статую с ее вехи. Может быть падение с такой высоты расколет проклятую статую.

Пробираясь к краю кратера в центре двора, Эррил постарался избегать трупов в темных одеждах, которые тут и там валялись на обожженных камнях. Хмурясь он посмотрел на них. Ученики черных магов.

Когда он проходил мимо кратера, ему показалось, что он слышит задыхающийся кашель, и что-то ударило в камни в нескольких шагах позади него. Он резко обернулся, присел, шаря взглядом по скопищу трупов. Но ничего не двигалось. Эррил присмотрелся. Должно быть ветер и обломки замка сыграли трюки с его слухом.

Простояв так несколько секунд, Эррил отправился дальше. Он поспешил пересечь двор, боясь, что чьи-то глаза следят за ним из одного из сотни темных окон. Но ни одна стрела не полетела в него, никто не поднял тревоги при его приближении. Вскоре он протиснулся через разбитые и обугленные двери и вошел в замок.

Елена видела как Эррил вошел в темный замок. Тогда она повернулась, потерла колено, которое подвернула, наступив на качающийся камень. В это мгновение Эррил едва не обнаружил ее. Когда стендаец обернулся, Елена запаниковала и замерла, словно испуганный кролик. Его рука почти касалась одного из почерневших трупов. Только сейчас вонь паленой плоти ударила ему в нос.

Выпрямившись, Елена шагнула в сторону замка. Ее колено запротестовала и иглы боли пронзили ее бедро. Она могла идти, но только медленно. Елена изучала огромную массу Здания — древнюю цитадель Алоа Глен. Ее черные окна равнодушно взирали на ее наготу. Когда никто не видел ее, он чувствовала себя неудобно. Вздохнув, она поняла, что не сможет и дальше следовать за стендайцем, так как он двигался слишком быстро. Он уже должно быть затерялся в лабиринтах замка. Там она никогда не найдет его, Если бы она только сразу обратила внимание на подвернутую ногу….

Наступив на больную ногу и тут же прикусив губу от боли, Елена отскочила назад. Она склонила голову на бок. Куда Эррил мог направляться? Он говорил, что ищет своего брата. Но была ли это правда? Она внимательно посмотрела на башню, которая занимала все внимание Эррила, когда он впервые вышел во двор. Садящееся солнце окрасило парапеты западной башни в золото.

Где-то там наверху находилось что-то, что так привлекло внимание Эррила. Наверху шпиля стояла знакомая фигура с черными крыльями — виверна, эбонитовая статуя черных магов.

Присмотревшись по внимательнее она почувствовала, как мурашки поползли по ее обнаженной коже. Елена скрестила руки на груди, пытаясь унять страх, затаившийся у него под ребрами. Прошло довольно много времени, прежде чем Елена поняла, что она боится в первую очередь за Эррила.

Неожиданно на глаза ее навернулись слезы. Один раз потеряв Эррила в объятиях черной статуи виверны, Елена не смогла бы себя простить, потеряй она его снова. До сих пор раны оставались слишком свежи. Она смотрела на башню, словно высматривала ключ, который поведет ее дальше.

— Будь осторожен, Эррил, — прошептала она, в то время как ветра вздыхали, пролетая над сожженным двором. — Возвращайся ко мне.

Оказавшись в пустых залах Здания Эррил прибавил шаг. Хорошо знакомый с планировкой этого сооружения он без труда нашел наикратчайший путь к Шпилю Претора. Ноги сами несли его вперед, в то время как сердце его горело как в огне. В битве с братом он не должен ни проявлять жалости, ни слабости. Пока Шоркан не восстановил свою магическую силу, можно было попытаться очистить землю от Зла.

Перепрыгивая через три ступеньки Эррил мчался по лестницам и пробегал по темным залам. Вскоре он уже взбирался на башню по крутой винтовой лестнице. Теперь он замедлил шаг. То и дело замедляя шаг он пытался через узкие окна-бойницы рассмотреть, что происходит снаружи. Его внимание влекла морская битва. Хотя солнце утонуло в море, спрятавшись за горизонт на западе, небеса по-прежнему пылали огнем. Внизу на море продолжала битва.

Когда Эррил проходил мимо самого верхнего окна башни, яркая вспышка ударила по глазам и заставила его остановиться. Что это было? Сумерки начали собираться над морем. В сгущающейся тьме Эррил увидел, как молния ударила с одного из больших летающих кораблей. Пики света высветили сражающиеся суда и драконов, спалив несколько кораблей и больших отрядом скалтумов. Тем временем флагман медленно скользил по воздуху над «полем» битвы, уничтожая всех врагов на своем пути.

Вновь поблагодарив неведомых союзников, Эррил мысленно поздравил себя с победой. Настроение у него улучшилось. Он бросился в верх по лестнице, почувствовав новый прилив сил, и вскоре достиг конца лестницы. Дверь, ведущая в палаты Претора, оказалась открытой. Эррил стал двигаться осторожнее, покрепче сжав в руке рукоять меча. Он не слишком доверял таким «приглашениям».

Осторожно вошел он в кабинет Шоркана. Тот оказался пуст. Судя по всему, очаг давно не разжигали. Выставив меч перед собой, Эррил обошел соседние комнаты. Маленькая спальня оказалась пуста, точно так же как ванная комната. Стендаец чувствовал, что ни ту, ни другую комнату давно не использовали. Может быть Шоркан отправился в другое место? Вновь вернувшись в центральную комнату, Эррил начал внимательно изучать стены. Неожиданно остановившись посреди мягкого ковра, он внимательно прислушался, пытаясь уловить малейший шорох, который мог бы выдать черного мага.

Он увидел и услышал одновременно. У самого пола колыхнулся один из гобеленов, и тут же раздался звук похожий на легкие удары птичьего крыла. Эррил пересек комнату, стараясь двигаться совершенно бесшумно. Кончиком меча он осторожно отодвинул в сторону шелковую занавесь.

За гобеленом оказалась маленькая слегка приоткрытая деревянная дверца. Через узкую щель Эррил отчетливо ощущал запахи моря и дыма. Толчком чуть по шире приоткрыв ее, стендаец обнаружил потайную лестницу, ведущую к люку в потолке. Сквозь щели в потолке пробивался сумеречный свет. Эррил сразу понял куда ведет эта лестница и от осознания этого, сердце лишь сильнее заколотилось у него в груди.

Не рискнув открыть дверь чуть шире, чтобы не заскрипеть старыми петлями, Эррил проскользнул в щель и начал взбираться по лестнице. Двигаясь осторожно, он в этот раз не стал прыгать через ступеньку. Над головой, сквозь щели в люке, просвечивало небо. Эррил встал под люком, на мгновение задержал дыхание. Потом, переложив меч в правую руку, левой он достал кинжал из-за пояса.

Вооружившись двумя клинками, Эррил прыгнул вверх. От удара плечом люк распахнулся и стендаец покатился на каменной крыше башни. Крутанувшись направо, он вскочил на ноги, пытаясь сориентироваться.

Его брат обожженный и покрытый пузырями стоял в дальнем конце площадки. Эта башня была достаточно высокой и тут еще властвовал свет солнца. Камни парапета сверкали золотом. Зловещая статуя из эбонита четко вырисовывалась за спиной Шоркана. Над головой брата в пламени заходящего солнца сверкали рубиновые глаза статуи. Крылья каменной виверны были широко раздвинуты, словно она собиралась улететь.

Когда Шоркан заговорил, то в его голосе не было ни тени страха:

— Эррил, кажется, мы встретились в последний раз.

— Хотел бы я, чтобы он оказался последним, — проворчал стендаец поднимая меч и кинжал.

Шоркан равнодушно взглянул на клинки, а потом чуть склонив голову стал изучать новую руку брата, словно сравнивая ее со старой конечностью.

— Так вот в чем секрет заклятия, защищающего книгу. Плоть всему виной, — Шоркан покачал головой. — Никогда не думал, что брат Колон смог бы получить от тебя такую жертву, Эррил. Не удивляюсь, что никак не мог догадаться, в чем дело.

Тем временем Эррил медленно шел вперед, обходя люк. С неприязнью поглядывал он на статую виверны.

— Что ты собираешься сделать с этой статуей… точнее с вратами… а, Шоркан? Что Темный Лорд собирается сделать с остальными статуями?

Брови черного мага поползли на лоб.

— Кажется, маленькая птичка слишком много напела в твои ушки, мой брат. Ты ищешь ответы на вопросы, смысл которых не понимаешь.

— Если верить Грешюму, то тоже можно сказать и о тебе.

Гнев вспыхнул в глазах Шоркана.

— Тебе, мой брат я задам всего лишь один вопрос. ОН поможет тебе скоротать ночь, — Шоркан махнул рукой в сторону статуи виверны. — Эти врата представляют для Аласии большую опасность, чем Черное Сердце, дорогой братик. Ты сражался не с тем врагом. И ты проиграл.

— Лжешь. Грешюм рассказал мне, что Перемычка источник магии Черного Сердца.

Шоркан покачал головой.

— Ты ничего не понимаешь. Это и в самом деле печалит меня. Неужели в обмен на эти знания ты отдал старику Кровавый Дневник? Если так, то старик дешево получил эту книгу. Но он заплатит за свою измену.

— У Грешюма нет Книги, — возразил Эррил, чуть повыше поднимая меч. — После того как мы поговорили, Книга отправилась к колдунье.

От этих слов почерневшая кожа в уголке глаз Шоркана пошла морщинами.

— Где Грешюм?

— Он бежал.

Шоркан еще раз взглянул на меч Эррила. Кончик клинка поблескивал в последних лучах заходящего солнца. В свою очередь стендаец отступил на несколько шагов.

— Видимо так и должно было случиться, мой брат.

Раньше чем Эррил пошевелиться, Шоркан качнулся назад и коснулся статуи виверны. Огни черного пламени заиграли на пальцах колдуна, а потом статуя из каменной начала превращаться в скопище теней. Солнечный свет исчезал, касаясь ее поверхности. Шоркан шагнув назад, в темный омут меж ее крыльями.

— До свидания, братец.

Эррил метнулся за ним, но вынужден был отпрянуть перед силой, оглушившей его. Только перила парапета удержали его от падения с башни. При этом он упал, сильно ударившись головой о камни. Стараясь не замечать боль и головокружение, Эррил попытался подняться на ноги. Вновь он оглядел крышу башни. Она была пуста. Статуя и его брат исчезли.

Осторожно подойдя к краю башни Эррил оглядел небо. Солнечные лучи еще сверкали на башнях цитадели и верхушках некоторых шпилей города. Но куда же делся Шоркан?

Потом на мгновение чернильное пятнышко появилось на расстоянии полета стрелы от западного края башни. Это была виверна, сотканная из теней. Распластав крылья она скользила к шпилям города, расположенным много же колдовской башни. Теперь Эррил знал, как его доставили сюда. Только одна мысль о том, что однажды он тоже побывал внутри этого призрачного создания и был перенесен этой тварью на значительное расстояние, заставила его содрогнуться.

— Будь ты проклят, Шоркан! — закричал он вслед крылатой твари.

Неожиданно, словно брат услышал его, виверна затормозила и резко развернулась. Теперь она вновь полетела в сторону замка, хотя, судя по всему, направлялась она к одному шпилю, все еще залитому солнечными лучами.

Эррил прищурился, пытаясь разглядеть, что отвлекло Шоркана от полета. Наконец ему это удалось. Без сомнения на вершине башни копошились две фигуры. Не смотря на расстояние Эррил узнал и посох и рыжего мальчишку, который его носил.

Джоах!

Однако не смотря на то, что Эррил узнал юношу его зрение похоже сыграло с ним злую шутку. Неожиданно все предметы вокруг утратили четкость очертаний. Он словно очутился во сне Джоаха. Потом стендаец решил, что окажись он рядом с Джоахом, он смог бы изменить предначертанное. Но сейчас, сейчас сон Джоаха казался очень похожим на правду.

Эррил оперся кулаками о каменный парапет. Он пытался рассмотреть вторую фигуру на вершине шпиля. Согласно рассказу Джоаха это должна была бы быть Елена. Но когда Эррил присмотрелся к спутнику юноши, он почувствовал, как сжалось его сердце. Не женщина стояла рядом с Джоахом. Он увидел человека со сгорбленной спиной. Солнечный свет сверкал на его лысине. Эррил узнал темную робу, которую тот носил.

— Грешюм!

Ноги Эррила внезапно подкосились. Он вспомнил, что оставил Кровавый Дневник юноше! Что Джоах делает вместе с Грешюмом? Может мальчик — предатель?

Пошатнувшись стендаец отступил от края крыши. А потом, развернувшись он бросился к люку. Все пошло совершенно не так, как он рассчитывал.

Как бы то ни было, он должен остановить их!

Эррил вихрем промчался через кабинет Шоркана и побежал вниз по лестнице. Уже на бегу он сообразил, что судьба Алоа Глен зависит от его скорости. К тому же он помнил, чем закончился сон Джоаха: Эррил должен был умереть там, на вершине башни в огне черного пламени.

И не смотря на то, что Эррил знал, что ему грозит, он бежал со всех ног.

Он должен победить злую судьбу.

Елена сжала рукою горло. Она по-прежнему все еще была во дворе замка. Мгновение назад она заметила что-то в небе, подняла голову и увидела, что статуя виверны исчезла. А теперь тварь появилась вновь скользя и кружа над стенами замка.

Куда делся Эррил? Чем он занят?

Сердце у девушки ушло в пятки. Она отлично помнила сон брата. Джоах настойчиво утверждал, что его кошмар был пророческим, И согласно описанию Джоаха, первая часть сна: нападения темного зверя, состоящего из теней. Елена долго смотрела вслед виверне.

Выходило так, что сон Джоаха был правдой.

И, судя по всему именно Эррил выпустил на свободу этого зверя. Освободил ли он его по злому умыслу или по воле случая, Елена не знала. Она была уверена лишь в том, что кошмар Джоаха начал воплощаться в реальность. Повернувшись, она пересекла двор, вернувшись к входу в катакомбы. Больше она не станет ждать. Она отлично знала, где должна быть. Судьба звала ее сыграть свою роль на верхушке Шпиля Ушедших. Она должна быть на стороне Джоаха.

Над ее головой виверна открыла клюв в безмолвном крике, и исчезла за стеною замка.

Кошмар начался.

Елена повернулась и побежала, так быстро, как позволяло ее больное колено. Хотя Эррил находился где-то в замке у нее за спиной, Елена знала, что не разойдется с ним. Она все равно встретиться с ним. Их судьба встретиться на вершине ближайшей башни, и она не пропустит этого свидания!

Рассказы Джоаха о том сне вновь и вновь всплывали из ее памяти. Она знала, все закончится смертью Эррила. Крепче сжав в кулаке железный ключ Елена побежала еще быстрее. Если даже их судьба предопределена, Елена попробует изменить ее с помощью собственной магии. Она не даст умереть Эррилу, если он и в самом деле не околдован. Она поклялась себе в этом.

Не смотря на решительность, которая охватила ее, часть ее дрожала от страха. Почему она так уверена в себе? Как может она понять сердце другого человека?.. А потом Елена отбросила прочь все сомнения.

Она должна найти способ преодолеть все преграды.

26

Джоах застыл, омываемый лучами заката. На западе небеса до сих пор омывались последними яростными волнами солнечного света, в то время как солнце уже нырнуло за горизонт. Пока Джоах наблюдал, перегнувшись через парапет, от вид открывшегося перед ним у него перехватило дыхание. Океан вокруг города погрузился в глубокую тень, обещая приход ночи. Всюду вокруг острова над морем покачивались корабли эльфов. Редкие пики молний пронзали тьму, отражаясь от волн, высвечивая паруса и снасти множества кораблей.

Мерик преуспел. Он развернул атаку своего народа, направив их прочь от острова и помог выиграть сражение. Победа на море уже была близка. Но как же остров?

Но зрелище, открывшееся перед ним, вновь наполнило его сердце печалью. Он обнаружил, что Елена внимательно разглядывает его. Она смотрела на его посох. Он знал, что она должно быть думала. Согласно сну Джоаха именно его посох защитил их на вершине этой башни. По крайней мере, он был уверен, что Елена останется в живых.

Даже с руками, пропитанными рубинной магией, Елена выглядела слишком ослабевшей, чтобы суметь защитить себя. Подъем на башню окончательно утомил ее. Джоах не помнил, чтобы его сестра была такой слабой.

По дороге к вершине башни, Елена не успела ему ничего толком рассказать. Она всячески уклонялась от рассказа о том, что случилось с ней, после того как они разделились. Ужасно, но она казалась слишком ослабленной, чтобы говорить об этом. Да и он до сих пор ни о чем ее не расспрашивал.

— Нам нужно подать сигнал, — сказал юноша, подходя поближе к ней. — Как ты думаешь, у тебя хватит магической силы, чтобы подать сигнал Рагнарку?

Упоминание о драконе казалось не понравилось ей.

— Нет, не сейчас, — она безвольно махнула рукой. — Может быть твой посох…

— Я не посмею потрать ни крупицы магической силы, — проговорил он. — Ты же помнишь мой сон.

Его слова казалось смутили девушку. Двигаясь с трудом она потянулась к посоху.

— Дай-ка мне попробовать.

— Но Ты упрямая, Ель, — Джоах убрал подальше палку из дерева пои. — Ты же знаешь, это — моя ноша.

Он покачал головой, словно не одобрял отвагу сестры и ее желание принести себя в жертву. С ее стороны, это была уже четвертая попытка переложить ответственность на свои плечи. Но он не позволит. Это — его судьба.

Держа посох в забинтованной руке, он пробежал перчаткой по всей его длине, высасывая магию с поверхности при прикосновении. Язычки темного пламени маленькими ручейками побежали вдоль посоха. Ему нужно было подготовиться. Снова он осмотрел небо. Не было никаких признаков зверя из теней.

Уголком глаза Джоах увидел, что Елена внимательно наблюдает за его манипуляциями с посохом. Страсть и ярость сверкали в его взгляде. После того как Елена владела такой огромной силой, она отвергала плоды неизбежного.

Джоах заговорил, пытаясь отвлечь ее:

— Я знаю, как ты страдаешь, Ель, — он посмотрел на нее, а потом отвел взгляд. — Это — Эррил. Знаю, ты очень хочешь, чтобы он оказался одним из нас. Ноя встречу его.

Елена вздрогнула.

— Мне жаль, однако я не хочу говорить с тобой. Ты так истощена, что я надеюсь избавить тебя от всех волнений. Это — лучше всего. Эррил переметнулся. Теперь он на службе черных магов, — он повернулся лицом к сестре. — Когда я убью его, не печалься. Я знаю, что ты скорее дашь причинить себе вред, чем повредишь Эррилу. Но это должно быть сделано.

— Эррил? Ты встречал Эррила?

— Да, — Джоах не ожидал, что услышит столько надежды в ее голосе. Он заговорил понизив голос, словно говорил с неохотой. — У него две руки. Он даже пытался подсунуть мне фальшивую копию Кровавого Дневника. Он почему-то подумал, что такой подарок скроет от меня его предательство.

Елена внимательно посмотрела на Джоаха.

— Книга..?

Джоах похлопал себя по рубашке, под которой до сих пор покоился старый дневник.

Рука Елены вытянулась, чтобы схватить его, Но резкий крик расколол небеса. Джоах резко обернулся, оттолкнув Елену назад. Она упала на спину и проклятие сорвалось с ее губ. Но извиняться времени не было.

Откуда-то сзади, со стороны цитадели к ним летела чудовищная черная тень. Он посмотрел в рубиновые глаза своего врага.

— Вот оно начинается… но скоро все закончится, — сказал он и шагнул прочь от Елены, которая, как казалось, пыталась подползти к нему. Это была не ее битва. Джоах поднял посох над головой и вызвал магию. Черные огни побежали по всему посоху. — Приди и прими смерть! — закричал он с вызовом. — Я не дам никому приблизиться к Елене!

Когда зверь спикировал к башне, Джоах увидел, что по очертаниям он напоминает виверну. Черный, крючковатый клюв, мерцающие алые глаза, острые как бритвы крылья. Но он не дрогнул. Крутанув посох, он нацелил его конец в стремительно надвигающуюся тень. Он продекламировал сказанные во сне слова.

От этих слов его губы стали холодными. В то время как он произносил заклинания, потоки холодной энергии хлынули по его венам, устремившись к палке, которую он сжимал в руке. Когда последнее слово сорвалось с его губ, поток тьмы ударил из конца посоха. Пламя бед! Искры энергии затанцевали вокруг его копья, ударившего во тьму.

Джоах усмехнулся, радуясь собственной силе. Он не позволит, чтобы что-то повредило его сестричке. Так он пообещал своему отцу. Он не должен потерпеть неудачу!

Луч Пламени бед ударил прямо в грудь зверя, остановив его, удержав в небе над башней. Его резкий крик превратился в почти человеческий вой агонии. Тварь изогнулась, пронзенная копьем Джоаха. Зверь, сотканный из теней начал терять форму. Края его замерцали, словно что-то порвалось внутри него.

Резкий смех вырвался из груди Джоаха. Он почувствовал, что его магия победила зверя. У Джоаха аж губы заболели, так широко он улыбнулся. Раньше он никогда не чувствовал в себе такой силы.

Что-то сломалось в звере, парящем у него над головой. Джоах чувствовал это.

Миг и виверна, сотканная из теней вновь стала камнем. Еще одной статуей. И словно обычный камень она устремилась к мостовой, лежащей далеко внизу.

Джоах сильно ударился о парапет, когда подбежал к краю башни, чтобы взглянуть на результат своей работы. Статуя летела к земле.

— Умри, демон! — прокричал он ей вслед.

Но чудовище выкинуло еще один фортель. Как раз перед тем как статуе удариться о мостовую, вспыхнул огонь в тенях у подножия башни и статуя исчезла. Улица внизу оказалась пуста.

Потянувшись назад, Джоах поднял посох и внимательно осмотрел небо, но никто не пытался вновь напасть на него. По правде он знал, что зверь снова не появится. Джоах чувствовал, что виверна теперь находится далеко отсюда. Что много важнее, в его снах зверь нанес удар и улетел.

— Джоах? — позвала его Елена, присев в тени парапета.

Он услышал радостные нотки в ее голосе, но поднял руку, призывая е замолчать. Вот-вот должен был появиться еще один участник этой трагедии. Джоах повернулся к двери, ведущей вниз, с крыши башни. Он вращал посох, готовясь к новой схватке. С триумфальной улыбкой на лице и сердцем превращенным в лед черной магией он выжидал.

— Ну, Эррил выходи.

На вершине длинной лестнице, внутри Шпиля Ушедших, застыла Елена. Она стояла держа руку на ручке двери башни. Она взяла себя в руки.

Раньше, пока она поднималась по лестнице, визг и звуки битвы эхом отдавались внутри, подгоняя ее. Она уже решила было ворваться на площадку башни и оказаться лицом к лицу с атакующим и собственным братом. Но когда она преодолела последние несколько ступенек, звуки неожиданно стихли. Да и за дверью она не слышала ничего. Ее сердце вновь сжалось от нехорошего предчувствия.

Согласно сну Джоаха, она была рядом с братом, а не поднималась вверх по бесконечной лестнице. Но что изменилось? Ее рука вновь коснулась железного засова. Был только один способ узнать правду.

Но прежде чем она открыла дверь, где-то внизу раздался быстрый топот. Шум шагов эхом разнесся по лестнице. Она отдернула руку и посмотрела вниз во тьму лестницы. У нее не было ни факела, ни фонаря. Только редкие окна, прорубленные в стенах, освещали лестницу.

Отступив от двери и спустившись вниз на несколько ступеней, Елена попыталась прорваться сквозь завесу теней. Но в глубине сердца она знала, кто идет. Она прижалась к дальней стене лестницу и ждала Эррила, затаив дыхание и сжав ключ в руках.

Он появился снизу, словно накатившийся шторм. В правой руке Эррил сжимал длинный меч. Его дыхание с силой вырвалось через крепко стиснутые зубы. Его глаза яростно сверкали. Мускулы на руках и груди вздымались с невероятной мощью. Он почти святился от ненависти.

Елена вжалась в стену, но Эррил, как казалось, не видел перед собой ничего, кроме двери, ведущей на крышу. Даже, если б она не была защищена чарами, он бы не увидел ее, так он торопился.

Он промчался мимо Елены так быстро, что тепло его тела волной ударило ему в лицо. Но он тоже остановился на вершине лестницы. Елена шагнула к нему. Стендаец поднял клинок, приложив гарду ко лбу, используя сталь, чтобы немного охладить лоб. Елена пододвинулась еще ближе. Она увидела, что под маской ярости скрывается боль. Наконец он опустил меч и поглубже вдохнул. Его взгляд сказал ей все, что ей необходимо было знать. Эррил знал, что за дверью его поджидает смерть, но он должен был идти.

Он взялся за дверную ручку, а другой рукой как можно крепче сжал рукоять клинка.

— Будь ты проклят, Джоах. Я убью тебя за то, что ты предал свою сестру.

Елена замерла, потрясенная его словами. Он собирался убить Джоаха!

Каким-то образом Эррил почувствовал его присутствие. Он обернулся. Выражение лица его внезапно изменилась. Потом, тряхнув головой, он повернул ручку и резко распахнул дверь.

После полутьмы длинной лестницы, яркий свет сумеречного неба ослепил ее. Перед ней был обычный Эррил. Прикрыв рукой глаза, он осторожно шагнул на крышу башни.

Елена последовала за ним, потом быстро обойдя его, пристроилась рядом с ним.

— Я тебя ждал, Эррил, — раздался знакомый голос откуда-то из-за двери.

Елена обернулась. В нескольких шагах у них за спиной стоял ее брат. Изуродованной рукой он сжимал посох. Потом за спиной Джоаха она заметила согнутую фигуру черного мага Грешюма.

Закрывая дверь, ведущую с башни Эррил заговорил и его рассерженный голос заглушил вздох удивления ведьмы.

— Джоах. Ты предатель! Ты оставил свою сестру, чтобы обрести силу.

Эти слова не произвели на Джоаха никакого эффекта.

Ее брат был необыкновенно спокоен, особенно если учесть черного мага у него за спиной. Движением руки Джоах приказал магу оставаться на своем месте.

— Держись подальше от нас, Эл. Все это должно было случится.

Джоах начал вращать посох, и Елена почувствовала нарастающую волну силы.

Елена покосилась на черного мага, потом глаза ее от удивления поползли на лоб. Неожиданно она распознала иллюзию, затаившуюся позади сна Джоаха. Она прыгнула вперед и встала между братом и Эррилом, прежде чем они смогли ударить друг друга.

Она почувствовала как меч Эррила проколол ее спину, в то время как копье темного пламени ударила ее в грудь. Она закричала от боли, когда клинок скользнул вдоль ее ребер. Кости сломались. Но это была ерунда — щипок, по сравнению с огнем прикосновения черной магии. Ее кожа вспыхнула, ее груди обуглились, превратившись в тлеющие угли.

Прикосновение черной магии смело прочь заклятие духа. Она увидела ужас в глазах Джоаха, когда появилась перед ним. Поток темной энергии немедленно прервался, и он бросился к ней.

Но он опоздал. Елена упала на руки Эррилу, стендаец опустился на колени, но не от тяжести ее тела, а от ужаса того, что они сотворили. Обняв Елену, он покачивал ее.

— Ах, Елена, нет… — таким голосом он никогда еще с ней не говорил. Сейчас он напоминал потерявшегося мальчика. — Что же я наделал?

Елена внимательно посмотрела на него.

— Это… Это был мой выбор, Эррил. Я виновата во всем сама. Ты тут не при чем, — она потянулась к нему, хотя боль слепила ее. Она вытерла слезу, скатившуюся по его щеке. Ужас от случившегося и потрясение — и стендаец не сдержался. Но она помнила блеск одной единственной слезы, скатившейся по его щеке в катакомбах. Она знала, что и тогда он плакал из-за нее. Она так хотела стереть ее.

При ее прикосновении Эррил склонил голову.

— Я не смогу жить с этим, — плакал он, и слезы текли по ее лицу. — После стольких зим. После… После…

— Елена? — вмешался Джоах.

Она повернула голову в сторону брата. Он стоял в одном шаге от нее, и глаза его тоже были влажными. Она понимала его состояние. Он был потрясен. Какое-то время он смотрел на Елену, а потом повернулся к черному магу.

— Это — трюк, — прошипел черный маг. — Они хотят обмануть тебя, Джоах. Ты же знаешь, я твоя настоящая сестра! Они пытаются украсть книгу.

Джоах отошел в сторону от них обоих. Его взгляд метался от Елены к черному магу и назад, и, похоже, разум его был в смятении.

— Кровавый Дневник?

— Да, — выплюнул Грешюм. — Отдай его мне! Я использую его силу, чтобы развеять иллюзию.

Елена закашлялась услышав предательские слова черного мага.

— Дж…Джоах, — у нее не было сил спорить.

За нее это сделал Эррил.

— Не слушай его. У тебя за спиной притаился Грешюм. Он спрятался, создав иллюзию твоей сестры. И ему нужна книга.

Джоах продолжал пятиться глядя то на Эррила с Еленой, то на Грешюма.

— Я не знаю, во что верить.

Он выставил посох перед собой, угрожая всем троим.

Неожиданно заговорила Елена. Она-то знала, как убедить своего брата. Она протянула руку в сторону Джоаха.

— Вспомни… Вспомни, Джоах… посох, она потянулась к нему, но это для нее было слишком много.

Перед глазами у нее побежали темные круги и она соскользнула во тьму. Она вновь упала на руки Эррила и услышала вопль муки, сорвавшийся с его губ. Елена боролась, пытаясь дотянуться до Эррила, не провалиться в омут тьмы, но она проиграла эту битву. Течение здесь было очень сильным.

Тьма поглотила ее.

Джоах уставился на ожег на теле Елены. Ее обнаженное тело мешком висело в руках стендайца. Определенно это была не его сестра. Он не мог убить Елену. Джоах перевел взгляд на ее близнеца. Эта девушка была в кофточке и штанах точно таких же, как те, в которых Елена высадилась на остров. Значит, это она и есть. Или нет?

Если подумать эта, другая Елена, казалась такой реальной. Она взглядом умоляла его. В прошлом он видел то же выражение в ее глазах.

«Вспомни», — настойчиво приказала она. Вспомнить что? Что-то из его прошлого? Какие-то детали, которые могли знать только брат и сестра? Джоах с удивлением поднял бровь, в то время как Эррил продолжал горевать над павшей девушкой. Джоах видел как поднимается и опадает ее грудь, но дыхание ее с каждым мгновением становилось реже и слабее.

Джоах повернулся ко второй Елене.

— Если ты в самом деле моя сестра, скажи, почему я был наказан и целый месяц выгребал наше гумно.

Елена печально улыбнулась.

— Ты хочешь испытать меня? Мне кажется, это неудачная мысль. Хотя я могу тебя понять. Вот ответ на твой вопрос: ты был наказан за то, что съел ягодный пирог для Тракера.

Плечи Джоаха расслабились от облегчения. Он улыбнулся Елене. Он все время был прав. Вот его настоящая сестра. Он посмотрел на раненную женщину, радуясь, что это не настоящая Елена. Он не знал, сможет ли выжить, если узнает, что убил собственную сестру.

— Ответь мальчику, черный маг! — потребовал Эррил.

Джоах повернулся к стендайцу, подняв посох.

— Прекрати паясничать, стендаец. Елена только что дала мне правильный ответ.

Эррил нахмурился.

— Он играет твоим разумом, словно музыкальным инструментом. Он не произнес вслух никаких слов. Он почует тебя трюком, и теперь ты думаешь, что услышал правильный ответ, — а потом Эррил кивнул на девушку в его руках. — Вот твоя сестра, Джоах. А не это чудовище. Сейчас она умирает. Если ты любишь ее, ты отдашь мне книгу. Это — единственный шанс, чтобы спасти ее.

— Не делай это, Джоах! — настойчиво потребовала Елена. — Он пытается одурачить тебя.

Теперь разум Джоаха помчался по замкнутому кругу. Во что верить? Если Эррил собирается сражаться с ним, почему он качает на руках эту девушку? Его охватило безумное чувство. Он обеими руками сжал посох. Как же узнать правду?

Эррил смотрел на него, инее ярость была в его взгляде, а мольба.

— Она вот-вот умрет, Джоах. Ты должен решиться.

— Но в моем сне… — пробормотал он.

— Трудно правильно толковать сон, Джоах, а пророческий сон еще труднее. В своих видениях ты видел, что защищаешь Елену. А на самом деле колдун занял место твоей сестры. Сны полны безумия.

Он перемалывал слова Эррила. Аргументы стендайца звучали привычно и ударили Джоаха в самое сердце. Кто-нибудь мог бы дать ему хороший совет? Но кто? Потом Джоах вспомнил. Он убрал руку от посоха и запустил ее в карман штанов. Да, сокровище было на месте.

Вытащив руку, он вытянул ее перед собой. Раскрыв ладонь, он посмотрел на большую черную жемчужину, которую. Подарил ему Ксин. Визен зоолов сказал, что силы жемчужины вполне хватит, чтобы установить контакт с зоолом, если понадобиться. Сжав кулак, Джоах произнес имя своего друга:

— Ксин!

Ничего не случилось.

Джоах раскрыл ладонь и вновь посмотрел на жемчужину. Каким же дураком он был!

А потом из глубины жемчужины раздался голос:

— Джоах, сын Моринсталя, я чувствую душа твоя в смятении.

Юноша заговорил, путаясь в словах:

— Ксин, мой сон… Я не могу сказать, что реально, а что нет. Ты можешь помочь мне?

— Джоах, что ты делаешь? — встревожилась Елена.

Джоах игнорировал ее, прислушиваясь.

— Я не могу помочь тебе отсюда, — ответил Ксин. — Но, Джоах, тебе должно помочь твое собственное сердце.

— Как?

— Игнорируй то, что говорит тебе твой разум. Прислушайся к своему сердцу. Тогда ты сможешь отличить правду от лжи.

У Джоаха не было слов, чтобы ответить Ксину. Он убрал жемчужину назад в карман. Как может он последовать совету, которого он не понял? Он внимательно посмотрел на одетую Елену. Ее лицо, ее голос, ее манеры, все говорило о том, что она права. Она напоминала ему о доме и ферме, о том, что он любил. Это была его сестра из прошлого. В ней все было правильно.

Потом он повернулся в сторону умирающей. Что он чувствовал по отношению к ней? Он вновь посмотрел на ее разбитое тело. Лицом и словами она демонстрировала отвагу, самоотверженность любовь, которая могла простить ее собственное убийство. Эта была женщина, которую Джоах почти не знал. Не из его прошлого.

Теперь ситуация стала для него совершенно ясной, почти ослепила его своей ясностью.

Ксин был совершенно прав.

На руках Эррила лежала не сестра из его прошлого, а из настоящего. Другая Елена была вымыслом из старых воспоминаний… привычных и комфортабельных воспоминаний… забранных из его разума. Значит это была не Елена. Джоах отлично помнил, насколько повзрослела Елена за время путешествия. Мысленно он до сих пор относился к Елене как к маленькой сестричке, к той, кого надо защищать. Но теперь все было не так. Елена больше не была девочкой из цветника. Странная женщина, лежащая на руках Эррила была его настоящей сестрой.

Но Джоах хотел убедиться.

Он посмотрел на свой посох и вспомнил, что говорила ему Елена: «Помни о посохе». Даже тут, его сестра превосходила его. Даже в агонии, находясь при смерти Елена дала ему ключ к истине — посох.

Джоах перевел взгляд на фальшивую Елену. Если Эррил и Та Елена говорили правду, там вместо девушки находился Грешюм, человек, который мучил его шесть месяцев, сделал их него раба, унижал его достоинство. Джоах очень хотел использовать посох еще раз и убить чудовище, но после вреда причиненного Елене, Джоах не мог заставить себя вновь прикоснуться к черной магии. Он хотел избавиться от отвратительного талисмана.

Но прежде, посох должен был сослужить еще одну службу.

Повернувшись, Джоах бросил посох тому, кто претворялся Еленой. Девушка радостно схватила посох. Она прижала его к себе. Даже не смотря на внешний вид Елены, юноша видел как подходит этот кусок дерева пои к ее фигуре. Казалось это была еще одна конечность.

— Хорошо Джоах, — подбодрила его фальшивая Елена. — Я знала, что ты не поддашься на трюки Эррила. Теперь отдай мне Кровавый Дневник. Джоах вытащил книгу из-под рубашки.

— Эррил…

Стендаец поднял голову, уставившись на Джоаха. Эррил ничего не сказал, хотя и ощущал себя победителем.

— Спаси мою сестру, если сможешь, — попросил Джоах, протягивая ему книгу.

Эррил ловко поймал ее, глаза его округлись от удивления.

Сыпля проклятиями Грешюм встряхнулся, освобождаясь от иллюзии. Елена исчезла, и Джоах обнаружил перед собой морщинистого, сгорбленного урода. Темный маг быстро переводил взгляд с Джоаха на Эррила и назад. Юноша шагнул к магу.

— Как?

— Елена не схватилась бы за посох. Черная и кровавая магии несовместимы.

Грешюм фыркнул и повыше поднял посох. Он нацелил его в грудь Джоаха. Темное пламя побежало по всей длине колдовского оружия.

— Твоя мудрость будет стоить тебе жизни.

Вместо того, чтобы уклониться, Джоах шагнул вперед. Когда он оказался в поле досягаемости ужасного оружия, он сбросил свою перчатку из оленьей кожи и голой рукой схватился за посох.

— Ты по-прежнему глуп, мальчик, — рассмеялся Грешюм. — Ты хочешь победить меня в черном искусстве?

Когда Джоах коснулся посоха, его кровь вошла в дерево. Посох стал бледнеть в том месте, где его схватил юноша и этот бледный свет пополз по всей длине посоха, гася огни черного пламени.

— Я не собираюсь соревноваться с тобой в черном искусстве, старик, — произнес Джоах ледяным голосом. — Я сражаюсь с помощью своей крови.

Грешюм с удивлением смотрел на то, как бледнеют огни его посоха. Джоах видел, как напряглась рука старика, сжимающая другой конец колдовского куска дерева. Огни черной магии стали больше и чаще, накатываясь на бледную поверхность посоха, словно черный прибой.

Джоах чуть поддался, но немного. Его кровь продолжала питать голодное дерево. Белая и черная магия сражались в центре. Все больше и больше крови Джоаха требовалось, чтобы сдержать черное пламя. Обычно маленькие ручейки крови превратились в настоящий поток. Густая алая кровь заливала посох. Стук собственного сердца громом отдавался в ушах Джоаха. Его мысленный взор сфокусировался на кончике посоха. Их всего окружающего мира для него сейчас существовал только посох. Он стал его плотью и духом.

Грешюм тоже старался изо всех сил. Пот струился по лицу мага, и дыхание с хрипом вырывалось из приоткрытого рта.

Джоах понял: один из них скоро сдаст. Или он ослабеет от потери крови, или Грешюм свалится от истощения. Но на самом деле случилось и то и другое. Посох между ними взорвался потоком мелких осколков.

Джоах упал на спину, точно так же как черный маг.

Они уставились друг на друга. Оба были засыпаны окровавленными щепками. Посох исчез. От него осталась гора обломков.

Осмотрев обломки, Грешюм оттолкнулся от стены. Огни черной магии из разрушенного посоха восстановили его силы, но его до сих пор качало. Битва собрала свою дань. Грешюм плюнул в сторону Джоаха.

— Ты еще заплатишь за это, мальчишка. Мы встретимся снова, — с этими словами Грешюм махнул рукой, и за спиной его открылся портал. Черный маг шагнул в него, упал на спину и исчез в один миг.

Джоах неожиданно обмяк, усталый и истощенный от потери крови.

Неожиданно он обнаружил, что Эррил стоит у него за плечом.

Джоах даже не мог поднять взгляд. Он уставился туда, где в неуклюжей позе на камнях лежала Елена.

— Мне жаль.

— Ее кровь и на моих руках, Джоах, — голос Эррила звучал хрипло, но в нем не было злости. — Мы в равной степени оказались введены в заблуждение, — Эррил протянул руку, помог Джоаху подняться и потянул его в сторону Елены. — Пусть все останется в прошлом. Если есть шанс спасти твою сестру, то нужно действовать быстро, — Эррил покрепче сжал руку Джоаха. — Мы должны работать вместе.

Джоах поднял голову и, даже не вздрогнув, встретился взглядом.

— Что я должен делать?

Хотя солнце уже село, полная луна только начала подниматься из-за горизонта, и камни еще хранили дневное тепло. Ее обнаженное тело в свете звезд, казалось вырезанным из слоновой кости. С помощью Джоаха Эррил завернул Елену в тонкое одеяло из заплечного мешка юноши. Она была очень бледной. Выжженный круг в центре ее груди напоминал один из порталов черной магии.

Эррил прикоснулся к ее щеке. Она была такой холодной. Ее дыхание было таким неглубоким, что Эррил обнаружил, что сдерживает собственное дыхание каждый раз, наблюдая, как поднимается и опадает ее грудь. Если бы она была обычной женщиной, то давно умерла бы, но магия хранила ее. Эррил посмотрел на ее руки. Только едва заметный розовый цвет остался от рубиновой розы. В ее теле осталась лишь капля магии. Когда магия иссякнет, Елена умрет.

— И что теперь? — поинтересовался Джоах.

Эррил внимательно следил за действиями юноши. Тем временем Джоах закончил перевязывать рану. Вместо бинта он использовал собственную рубаху, предварительно разорвав ее на полосы. Глядя на Елену, стендаец неожиданно вспомнил, что именно его клинок нанес эту рану. Он не мог отвести взгляд.

— Эррил? — позвал Джоах, взяв его за локоть.

Отвернувшись Эррил потряс головой. У него не было времени предаваться самоистязаниям. Это Елене не поможет.

— Все готово, — хрипло произнес он. — Теперь попробуем.

Приклонив колено Эррил положил Кровавый Дневник в выжженный круг на груди девушки. Книга засветилась золотом в лунном свете.

Джоах поднял маленький железный ключ и протянул его Эррилу.

Стендаец покачал головой.

— Я не должен брать книгу и ключ.

— Что мы пытаемся сделать? — поинтересовался Джоах, но его вопрос утонул в рыданиях. Казалось, он больше никогда не сможет действовать стол решительно. Эррил не мог порицать Джоаха. После перевязки руки юноши были покрыты кровью сестры. В воздухе стоял неприятный запах паленой крови, напоминая, что он сделал с ней.

— Попытаюсь объяснить, — Эррил знаком приказал мальчику встать на колени с другой стороны от Елены. — Когда создавали эту книгу, чары были не полными. Мальчик-маг Денал никогда не воссоединял свой дух с книгой. Присутствия Шоркана и Грешюма было достаточно, чтобы активировать магию. В тот день Кровавый Дневник исцелил и помог мне выжить. Если мы сможем прибавить дух Денала к этой Книге, чары вновь начнут действовать. Тогда магия книге сможет вылечить и защитить ее.

Джоах кивнул, но его глаза наполнились сомнением и страхом. Он поднял ключ.

— А дух юного Денала заперт в этой штуке?

— Не заперт. Храниться. Денал дал ему свободу.

Джоах с удивлением уставился на ключ.

— И что же мне делать с ним?

— Положи этот ключ на Книгу. Если заклятие сработает, будет вспышка белого пламени, и Книга раскроется. Мы должны оба взять Елену за руки и поднести их как можно ближе к книге и завершить заклятие. Но мы сами не должны касаться ее.

Дрожащими руками, Джоах протянул руку над неподвижным телом Елены и положил крошечную железку на обложку книги. Она едва не скатилась, но в конце концов Джоах нашел правильное положение. Потом Джоах вновь принял прежнее положение.

— Что теперь?

— Будем ждать.

Так они и сделали. Время шло. Они видели, что дыхание Елены становилось все слабее. Эррил заметил, что Джоах неотрывно рассматривает руки девушки. Оба мужчины были так же бледны, как руки девушки. Ни один из них не сказал ни слова.

Они ждали, а луна продолжала все выше и выше взбираться на небо. Ее свет становился все ярче. Вот луна поднялась над парапетом и осветила Книгу. Ключ, напоминающий сжатый кулак начал раскрываться, словно полуночная роза, греющаяся в лунном свете.

Джоах посмотрел на Эррила и задержал дыхание. Стендаец сделал тоже самое, боясь помешать хрупким чарам.

Вскоре кулачок разжался полностью и расслабленная «ладонь» легла на позолоченную розу на обложке книге. Эррил вспомнил как давным-давно три мага возложили руки на книгу, точно так же как лежала теперь железная «ладонь». Стендаец даже показалось, что он различил звуки далекого песнопения. Три голоса выводили слова колдовского заклятия.

Неожиданно взвыл ветер. Книга затрепетала.

Пока Эррил наблюдал, моргая, маленькая железная ладонь начала растворяться, словно тонуть в книге. Когда это началось, ветер угрожающе взвыл, и книга задрожала еще сильнее. Песнопение стало громче. Взгляд Эррила встретился с взглядом Джоаха. Он хотел, чтобы юноша приготовился. Казалось, Джоах прочел его мысли, и едва заметно кивнул. Она боялись пошевелиться.

Вскоре от ключа остался лишь контур — призрачная рука. Потом и она исчезла. Ничего от него не осталось. Денал воссоединился с книгой.

Как только этот процесс завершился, книга вновь спокойно улеглась на груди Елены. Ветер стих. Эррил нахмурился. Что такое? Он ждал дальше, но ничего не происходило.

Наконец Джоах, не выдержав, громко вздохнул. Его был вздох печали.

Потом, словно повинуясь какому-то таинственному сигналу, книга неожиданно подскочила на груди у Елены, и зависла в пяди над ее почерневшей коже.

Джоах качнулся назад.

— Благая Мать, — выругался он.

Обложка книги приоткрылась, и внутри замелькали чистые страницы. С белого пергамента сверкающий, искрящийся луч ударил прямо в ночное небо.

Эррил внимательно посмотрел на этот сверкающий поток. Ему казалось, что тот вздымается так высоко, что может вот-вот достать луну. Башня у него под коленями затряслась.

— Эррил? — голос мальчик дрожал от страха.

— Теперь самое время, Джоах! — строгим голосом приказал Эррила. — Сжав запястье сестры и поднести ее руку к Книге! — Эррил продемонстрировал что делать, на правом запястье Елены, и Джоах проделал тоже самое с левым.

Они подпихнули ее руки под Книгу, ладонями к обложке.

— По моему счету используем ее руки, чтобы закрыть Книгу. Надо сделать все совершенно четко.

Эррил вспомнил, как в последний раз проделывал это. Тогда сила магии отбросила его через всю комнату.

Он начал считать, и на счет «три» они захлопнули Книгу, действуя ладонями Елены. А потом оба откатились в разные стороны. Им повезло. Вспышка, последовавшая за этим действом, расколола ночь. Эррил ударился о дверь, ведущую вниз, а Джоах растянулся на камнях парапета. Юноша застыл, лежа на животе и закрыв голову руками.

Эррил не прятал лица. Повернувшись на локте, он увидел как Елена поднялась над камнями башни. По-прежнему безвольная и недвижимая, она повисла в воздухе, купаясь в свете, исходившем из ее глаз. Книга была зажата у нее между ладоней — казалось, звезда упала с неба. С той высоты, на которую поднялось ее тело, было видно все побережье.

— Джоах! Смотри!

Медленно Джоах поднял голову, а потом и сам приподнялся. Он сидел, наслаждаясь мерцанием.

Тело Елены сверкало. Следя за ней, Эррил заметил, как она шевельнулась. Убрав руку с Книги, она медленно поднесла ее к лицу и потерла глаза, словно пробуждаясь ото сна. Медленно мерцание стало тухнуть. Ноги Елены вытянулись, и она потянулась, словно пытаясь достать ногами пол площадки башни. Наконец ей это удалось. Она встала на камни и с удивлением отняла книгу от груди. Ее глаза были широко раскрыты и сверкали в свете, все еще исходившей от книги. Они были наполнены жизнью! Ее волосы вновь струились по ее спине, словно потоки огня.

Эррил никогда не видел ее такой красивой.

Вот Елена повернулась к нему, и губы ее изогнулись в ласковой улыбке. Она подняла книгу обеими руками. Позолоченная роза на обложке ярко сверкала, но постепенно блеск ее становился все слабее.

— Кровавый Дневник!

Эррил слегка кивнул, скрестив руки на груди — так с древних времен вассалы приветствовали магов.

— Ведьма и Книга наконец воссоединились.

При всем своем почтительном почитании, он не мог сдержать улыбку.

К его удовольствию, Елена заметила его выражение.

Когда она опустила книгу, улыбка Эррила угасла. На ее груди по-прежнему остался круг почерневшей кожи. Стендаец встретился взглядом с Еленой. Слегка нахмурившись, она прикоснулась пальцем к поврежденному участку кожи. Горелая пленка отошла в сторону, когда она потянула, ухватившись пальцами за ее край, и открылась мягкая и совершенная кожа.

— Я здорова, — с удивлением произнесла Елена.

— Книга спасла тебя, — мягко проговорил Эррил, не в силах полностью скрыть свое сожаление. Смешанные эмоции заставили затрепетать его сердце. Елена больше не станет нуждаться в нем. Гордость, которую испытал Эррил глядя на нее, смешалась с прощанием. За этот день Елена в отличии от него нисколько не состарилась. Возвращение книги положило конец бессмертию Эррила.

Когда Джоах поднялся, чтобы поприветствовать свою сестру и предложил ей тонкое одеяло. Эррил поднял руки. В какой-то миг он уставился на кости и вены на своей руке. Он чувствовал как вес времени обрушился на него.

Когда брат и сестра воссоединились, он услышал их шепот: извинения и прощения. Слезы блестели на щеках обоих. Джоах крепко обнимал сестру, Юноша тоже нуждался в лечении, и Эррил знал: обнимая девушку, Джоах тоже получает свою порцию колдовства.

Эррил опустил руку. Время. Отсюда начинался его путь простого смертного. Теперь он начнет стариться, как и все остальные. После пяти сотен зим, он не мог пожаловаться на то, что ему было отпущено мало времени. Эррил все еще смотрел на Елену, когда она, повернувшись, встретилась с ним взглядом.

И вот теперь Эррил взмолился, чтобы время остановилось.

Елена потянулась, высвобождаясь из объятий Джоаха, и протянула ему Книгу. Освободив руки она набросила тонкое одеяло себе на плечи и обернула ее вокруг своего торса, подгибая, там где нужно. Елена чувствовала глупость с этим куском ткани, после того как бегала по всему Алоа Глен нагишом. Но когда все закончилось, она почувствовал, что и Джоах и Эррил чувствуют себя неуютно при виде ее обнаженной кожи.

Джоах попытался приложить Дневник к ее спине, но девушка остановила его:

— Ты сможешь подождать еще секундочку?

— Ты уверена? — уверенно заявил Джоах, держа книгу так, словно это ядовитая змея.

— Я верю тебе, Джоах, — объявила она с легкой улыбкой.

Он ответил ей улыбкой, а потом опустил голову, изучая обложку Дневника. Золотая роза до сих пор слабо мерцала в ночи.

— Когда ты думаешь вновь открыть его?

— Позже. В другой день, — сегодня Елена уже коснулась достаточного потока магии и испытала столько, что хватило бы на две жизни. — Подождем, пока все соберутся. Они все этого заслужили.

Джоах кивнул и покрепче сжал Книгу. Перегнувшись через парапет он попытался рассмотреть чем кончилась битва внизу. Елена тоже на мгновение обратилась свой взор к морю. С исчезновением черных магов, те, кто оборонял остров стали сдавать позиции по всем фронтам. Сражение превратилось в отдельные поединки. К восходу битва закончится.

Обернувшись Елена обнаружила, что Эррил изучает залитые лунным светом небеса и город, чтобы предупредить о любой новой угрозе. Он по-прежнему был на страже. Залитый лунным светом, полуобнаженный он напоминал бронзовую скульптуру.

Пройдя по крыше, она встала рядом с ним, и затаила дыхание.

— Эррил, — тихо позвала она.

— Гм-м-м… — он не поворачивался, продолжая рассматривать небо.

Потянувшись, Елена коснулась его обнаженного, правого плеча. Она поняла, что хотела сделать в катакомбах, когда последовала за ним. Она провела пальцем по темной линии, там где восстановленная рука соединялась с плечом, где новая часть Эррила соединилась со старой. Она знала, что теперь они станут относиться друг к другу совершенно по другому. Стендаец выполнил свою задачу, и Елена чувствовала, что в будущем сила книга встанет между ними. От этих мыслей у нее защемило сердце. Сумеет ли она сохранить нового Эррила и не потерять старого?

Елена опустила руку, сжав его запястье. Медленно она заставила его отвернуться от парапета.

— Елена?

— Ш-ш-ш, — заставила она его замолчать. Взяв его левое запястье в свою руку, она подтянула к себе его руки. Мгновение она изучала их, словно деревенский оракул ищущий какое-то видение. Новая и старая руки. Но обе они выглядели одинаково. Кто же на самом деле был перед ней?

Эррил выдернул кулаки из его захватов, и нежно взял ее за руки. Он сделал это очень осторожно.

— Я … Я думал, я потерял тебя.

— И я боялась того же самого, — она наклонилась к нему, и слезу застыли в ее глазах.

Как ее защитник Эррил скользнул руками по ее обнаженной коже и завернул ее в теплые объятия, обняв двумя руками, словно желая защитить от всех ужасов этого дня. Она прижалась к его широкой груди. На мгновение Эррил напрягся. Он по-прежнему напоминал бронзовую скульптуру. Потом она почувствовала как он расслабился, растаяв превратился в обычного человека. Они молча обнимали друг друга, и оба знали, что их объятия более чем простые утешения. Они ничего не говорили друг другу, боясь нарушить очарование этого мгновения.

Елена тонула в тепле, в объятиях его рук. Она получила ответ, который искала. Две руки обнимали ее. Она не могла сказать, где начинается одна из них и заканчивается другая. Теперь для нее не существовало нового и старого Эррила. Это был один и тот же человек. И она не потеряла его… Пусть даже книга не обещала бессмертия.

Эррил крепче обнял ее.

Мысли о войне и колдовстве остались далеко-далеко, когда она услышала как бьется его сердце. Время замедлилось, на мгновение остановившись. Звезды замерли в своем бесконечном танце, Луна примерзла к ночному небу. Сейчас во всем мире остались только они двое. И впервые с тех пор как она оставила дом отца, Елене почувствовала, что снова дома.

Неожиданно позади нее, рев на мгновение разорвал тишину. Елена и Эррил обернулись, по-прежнему обнимая друг друга. Черные крылья сжались где-то у нее над головой.

Джоах, находившийся на другом конце крыше, повернулся в их сторону, его глаза сверкнули от возбуждения.

— Это Сайвин и Рагнарк! Адский огонь книги должно быть привлек их! Елена и Эррил медленно разжали объятия. Большой мир звал их, ревел голосом дракона. Но прежде чем Эррил обернулся, Елена прикоснулась к его подбородку, остановив его. Она потянулась и мягко поцеловала его в щеку, туда, где одиноко блестела слеза.

— Спасибо.

Она посмотрела ему в глаза.

Потом они вместе повернулись и посмотрели на дракона кружащего над шпилем. Война здесь закончилась, и Елена подумала о тех друзьях, которые не могли разделить с ними радость победы: о Мишель, Крале, Могвиде, Фардайле. Что с ними сейчас?

Елена посмотрела на звезды, моля, чтобы они были в безопасности.

Когда последние лучи солнца потухли на западе, Мишель направила мерина вниз на последний пригорок ущелья. Остальные из его отряда растянулись вдоль дороги следом за ней, медленно двигаясь вдоль скользкой скалы. Ущелье Слез было названо так из-за блестящих капель на камнях вдоль дороги — конденсата от сверкающей взвеси водопадов Зеркальной реки. Последние три дня и ночи они постоянно слышали грохот реки. Сейчас этот шум заставил ее как можно крепче сжать зубы. Даже крошечная болотная гадюка, обвившаяся вокруг ее запястья, казалась встревоженной. Она медленно ползла по кругу, словно искала убежище от этого грохота.

Мишель попыталась успокоить пакаголо погладив ее пальцем, в то время как Гриссон, ее мерин, продолжал осторожно пробираться по каменистой тропинке. Впереди темнел лес Западных Пределов. Он протянулся от горизонта до горизонта — бесконечное море зелени. Вид темного леса наполнил душу Мишель дурными предчувствиями, хотя сам лес выглядел гостеприимно. Не только Мишель смотрела вперед, желая оставить позади рев потока, сменить его на лесной покой. Но эти леса вовсе не были ее домом. Под зеленым кровом обитало много странных существ и странных людей, включая ее собственный народ — силуров.

Мишель подняла руку, желая, чтобы ее плоть поплыла. Ее пальцы отреагировали, вытягиваясь и искривляясь в лунном свете, словно усики ночной лозы. Ее способность менять форму вернулась, она вновь почувствовала себя частью своего народа, и ее сердце смягчилось, когда она поняла, что она вновь вошла в свой лесной дом. Но возвращение в ее родной клан может подождать. Сначала она должна выполнить клятву и присоединиться к Тирусом в борьбе против Грима. Только после того как замок Мрил будет взят, клятва Мишель окажется исполненной и ее долг будет оплачен. Вернув руке первоначальную форму, Мишель опустила ее.

Когда они достигли края долины, Мишель пришпорила своего коня, направляя его к лесу. Хотя на землю уже опустилась ночь, Мишель не хотела устраивать еще один лагерь там, где ее слух притупился от звука водопадов.

Она поехала на разведку впереди других. Фардайл составил ей компанию. Он вприпрыжку мчался среди кустов, издали напоминая темную тень. За ней Могвид ехал бок о бок с принцем Тирусом, Крал и троица женщин-Дро охраняли тыл. Люди в их отряде почти не разговаривали, с тех пор как они миновали разлив Зеркальной реки. Через много дней тяжелого путешествия все устали и были истощены. В пути они делали лишь краткие привалы.

Все устали, кроме принца Тируса.

Долгое путешествие ничуть не утомило старого пирата. Даже сейчас Мишель слышала, как смех его эхом разносился вдоль дороги. В то время как остальные выглядели изнуренными, этот человек казалось радовался каждой лиге, которая приближала его к дому предков, замку Мрил, заглянет за Северную стену.

Кривясь от его беззаботного веселья, Мишель щелкнула поводьями, заставив Гриссона ехать быстрее. Мерин объехал обломок утеса, и она словно вступила в другой мир — мир шепчущих и шипящих звуков. Оставшиеся за поворотом и смех Тируса, и грохот водопада превратились в едва различимые звуки. Мишель расслабилась. Она позволила Гриссону замедлить шаг. Фардайл бродил у края леса, позволив Мишель побыть в одиночестве.

Наслаждаясь миром, Мишель ухала подальше от волка. Она подтолкнула Гриссона в сторону лесной опушки. Тут преобладали дубы и ольховые деревья — смесь горных и равнинных растений. Среди них затесалось несколько кленов. Мишель глубоко вздохнула, наслаждаясь запахом леса: плодородная земля и листва, кора и мох.

Ее веки закрылись, в то время как она наслаждалась, вдыхая воздух. К ней вернулись ее детские воспоминания, подпитываемые запахом леса. Гриссон шел дальше и дальше, и слезы покатились по щекам Мишель. Она фыркнула и вытерла глаза, удивленна тем, что так расчувствовалась.

Потом где-то впереди зазвучала музыка. Мгновение и звук достиг ее сознания. Это казалось пело ее сердце, больше чем ее разум, оплетая нотами и аккордами боль в его душе, искажая до боли ее потерянного детства и дома. Мишель наклонила голову, на мгновение не понимая реальны ли эти мягкие звуки или всего лишь отголоски старых воспоминаний. Потом, прислушавшись, процеживая мелодию, Мишель показалось, что она узнала печальную мелодию.

Но где она слышала ее?

Гриссон продолжал брести вдоль опушки леса. Проехав чуть вперед, Мишель обнаружила ответ на свой вопрос. Певец стоял на маленькой полянке, залитой лунным светом. Одетый в плащ с надвинутым капюшоном незнакомец стоял спокойно, словно дерево. Только сладкий голос доносившийся из тени капюшона свидетельствовал о том, что существо живо.

Мишель сразу узнала эту фигуру. Раньше она однажды встретила этого певца в прибрежном лесу на пути в Порт Роул. Мишель знала, что ни мужчина, ни женщина не могли так петь. Под разноцветным плащом мог скрываться призрак или дух.

Мишель медленно выскользнула из седла и махнула Гриссону, чтобы он не уходил далеко. Она боялась, что видение исчезнет. Она хотела узнать, почему призрак охотился на нее. Когда она вышла на залитую лунным светом поляну, зашуршав листвой фигура шагнула в ее сторону. По-прежнему скрывая лицо среди теней, незнакомец вытянул руку к Мишель, маня ее.

Оказавшись рядом, Мишель увидела, что плащ представляет собой хитросплетение зеленых и осенних листьев. Даже рука этой тени была в перчатке. Не было видно ни кусочка кожи. Но Мишель знала, что не увидит ни клочка кожа. Под листвой ничего не было — листва, пустая раковина.

Внезапно за спиной Мишель раздались завывания. Она посмотрела через плечо, на краю поляны стоял Фардайл. Его янтарные глаза были огромными и горели внутренним светом.

Неожиданно мелодичная песня оборвалась.

Мишель обернулась, боясь, что при появлении волка видение исчезнет. Но она обнаружила, что певец по-прежнему стоит в самом центре поляны, руки его по-прежнему вытянуты в сторону Мишель, ладонями вверх, словно он выклянчивал медь.

Неуверенный в том, что делать, Мишель повернулась, чтобы попросить Фардайла привести остальных. Но вместо этого она обнаружила, что Фардайл машет хвостом. Странное завывание вырывалось из его горла. Мишель смотрела прямо в янтарные глаза волка и открыла ему свой разум. Она попросила Фардайла сказать ей, что ее волчьи чувства воспринимают. Может он даст ей какой-то ключ, подскажет, почему этот призрак упорствовал, шел по ее следам.

Она получила только одну ментальную картину от волка: черный желудь. Она моргнула в ответ, вспоминая прорастающее дубовое семя, которое она обнаружила в брошенной груде листвы, после того как она впервые встретила певца. Может, волк пытался сказать ей, что видение хотело, чтобы оно вернулось? Нахмурившись, она повернулась и обнаружила, что певец замер с вытянутыми руками.

Фардайл снова утробно заскулил.

Мишель отступила к мерину, то и дело, поглядывая через плечо.

— Приведи остальных, — приказала она волку.

Фардайл заколебался, а потом пошел прочь.

Мишель нащупала свой мешок. Откуда Фардайл или этот призрак узнали, что она подобрала желудь? Мишель много раз собиралась выкинуть его, но крошечный зеленый росток выглядывающий из-под желудевой шапки всегда останавливал ее. Росток был живым, и Мишель не могла просто бросить его на камень или на кучу мусора.

Но причем тут проклятое семя?

Шаря в сумке, Мишель не сводила взгляда с фигуры в плаще из листьев. Таинственный певец так и не пошевелился.

Шаря в боковом кармане куртки, ее пальцы обнаружили знакомую форму гладкого и странно теплого семени. Мишель выудила ее как раз когда остальные из ее отряда с грохотом выехали на опушку леса. Она подняла руку, призывая их остановиться, а потом взмахом приказала спешиться.

Когда они слезли с лошадей, она отвела их на поляну.

Грубый голос Крала прозвучал болезненно тихо:

— Кто это?

Мишель покачала головой и шагнула вперед. Оказавшись достаточно близко, Мишель потянулась и положила желудь в спрятанную под листьями ладонь. В блеске яркого лунного света все отлично видели происходящее.

— Но ведь этот желудь я дал Елене! — где-то за спиной Мишель с удивлением произнес Могвид. Казалось, он был потрясен.

Пальцы странного создания сомкнулись на семени. Призрак поднес кулак с желудем к груди, и склонил голову. Снова зазвучала песня, но в ее печальную мелодию теперь вплелась нить надежды.

Никто не двигался.

Пока они смотрели, фигура незнакомца стала слабо мерцать, а песня все звучала и звучала. Мишель присмотрелась по внимательнее и поняла, что светиться не плащ, а то, что скрывается внутри. Таинственный свет пробивался между щелями листьев, словно далекий очаг, разожженный за деревьями.

— Что случилось? — отрывисто произнес Тирус.

Мишель успокоила его.

Песня стала сильнее, звук богаче, менее неземным. Мерцание стало сильнее, почти ослепляющим. Мишель подняла руку, защищая глаза. Потом в один миг песня закончилась, сверкание угасло.

Несколько мгновений перед глазами Мишель плавали круги, но она видела, что фигура осталась на поляне — статуя из листьев.

Внезапно резкий порыв ветра ворвался на поляну. Фигура вздрогнула, словно этот ветерок был ледяным. Одно движение и плащ призрака упал на землю, рассыпался листвой, которая закружила на ветру. Но в этот раз певец не исчез вместе с ветерком.

Среди опавшей листвы стояла женщина необыкновенной красоты. В лунном свете его кожа по цвету напоминала крем. Ее склоненное лицо и вытянутое тело было скрыто под длинными штанами медового цвета.

Застыв в лунном свете, женщина прижала руки к горлу. А потом она медленно опустила их, раскрыв ладони. Желудь был пустой оболочкой, расколотой пополам. Певица бросила ее на укрытую листья землю, а потом подняла лицо к людям. В звездном свете ее глаза были глубоко фиолетовыми.

Могвид закашлялся и отступил.

— Ни'лахн!

27

Через два дня поздно вечером Елена стояла перед огромным зеркалом в полный рост хмурилась. Для празднования победы она нарядилась словно фарфоровая кукла. Ее волосы были начесаны и заколоты высоко над головой, и только маленький завиток болтался рядом с маленькими драгоценностями, усеивающими мочки ее ушей. Платье мягкого зеленого бархата с темно-зеленым кушаком и парой перчаток довершали ее наряд. Ее подол был отделан плетением и полностью скрывал ее серебряные туфельки, каждая из которых была украшена одной шелковой розой.

За ее спиной две женщины с осиной талией, сморщив губы, оценивающе разглядывали ее. Их серебряные волосы казались седыми. Если верить Мерику, эти двое были его тетушками. Эта пара была из тех, кто не одобрял положение Елены.

— Все сделано, — с неудовольствием произнесла Ашмин.

Каролин слегка улыбнулась.

— Ты судишь слишком строго. Тебе еще нужно взглянуть, как это платье двигается, — пожилая женщина махнула пальцем в сторону Елены, и маленький ветерок примчался в палату замка, и платье вздулось пузырем. — Видишь? Платье очень плохо вздымается.

Ашмин громко вздохнула.

— Если мы вернемся назад в Гавань Ветров…

— Конечно, сестричка. Тогда я не смогу спрятать мою голову от стыда, если предоставлю такое платье служанке.

Приставив палец к подбородку, Ашмин подняла голову.

— Может нам стоит вновь попробовать то темно-розовое…

Перед тем как Елена закричала, стук в дверь прервал тетушек.

— Елена! — раздался голос снаружи. Это был Джоах. — Все собираются в зале к полуночи. Меня послали за тобой.

Елена поблагодарила Благую Мать за избавление.

— Я сейчас иду! — она внимательно посмотрела на двух мучительниц.

Ашмин воздела руки в воздух:

— Я лишь хочу кое-что сделать.

Каролин схватила руку своей сестры.

— Она выглядит миленько. Ты все сделала удивительно.

Елена отвела взгляд и проследовала к двери. Она хотела даже побежать, но платье и туфли вынуждали ее двигаться скользящей походкой. Поэтому когда она потянулась к засову Ашмин опередила ее. Елена нахмурилась. Без сомнения тут не обошлось без магии, уж слишком быстро женщина оказалась у двери.

Ашмин сама открыла засов и распахнула дверь. Это было сделано не из учтивости и не из уважения к происхождению Елены из рода древних королей, а по более практичной причине.

— Вы не должны испачкать эти перчатки. Держите руки полусогнутыми перед собой, как мы вам показывали. Вы ведь принцесса эльфов.

Елена еще больше нахмурилась, но пообещала все выполнить, как положено. В голосе пожилой женщины звучали материнские нотки. Невозможно было его игнорировать.

Но прежде чем она вышла, Джоах проскочил в комнату. В первый момент он не мог сказать ни слова. Его рот лишь беззвучно открылся, и взгляд скользил от носочков туфелек до уложенной прически.

— Ты прекрасна! — его слова были бы обычным комплиментом, если бы не были сказаны с таким неподдельным недоверием.

Елена улыбнулась. Ведь она и в самом деле была принцессой.

— Вижу, тебя тоже привели в чувство, и теперь из-под грязи стал проглядывать человечески облик.

Джоах гордо расправил плечи, слегка позируя для того, чтобы продемонстрировать свой наряд. Его волосы были промаслены и причесаны. Маленькая рыжевато-коричневая борода, которую он начал было отращивать, была подстрижена и приведена в порядок. Если бы Елена не знала Джоаха, то она приняла бы его за богатого землевладельца. Его штаны были темно-зелеными настолько, что порой казались черными, как и его ботинки. Широкая серебристая рубашка была заправлена под толстый черный пояс. А поверх нее красовалась зеленая безрукавка.

Елена слегка покачала головой. Одежды Джоаха были выдержаны в той же гамме, что и ее. Без сомнения тут приложили руку две тетушки Мерика. Если Джоах собирался сопровождать ее, то, конечно, их костюмы должны были сочетаться.

Ашмин поклонилась, согнувшись в талии.

— Мой принц, — произнесла она формально, но с теплотой в голосе. — Вы выглядите просто красавцем. Моя племянница должна быть довольна.

Джоах вернул ей поклон, а потом взял Елену под локоть.

— Благодарю вас, дамы. Но гости ждут, — и Джоах увел сестру прочь.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Елена наклонилась к уху Джоаха:

— Чем же ты заслужил похвалу господи Ашмин? Что там насчет ее племянницы?

Джоах улыбнулся, хотя ему это стоило больших усилий.

— Согласно верованиям этих эльфов, как твой брат, я так же принадлежу королевскому роду, и каждая из эльфийских мамаш с дочерьми ищет путь к моему сердцу.

Елена слегка сдавила ему руку, выражая симпатию.

— Мне жаль, Джоах. Но по меньшей мере, я теперь обладаю половиной наследия эльфов, — усмехнулась она, глядя на брата. — Поверь мне, я счастлива, что ты разделил его со мной.

— Спасибо Эл, — печально пробормотал Джоах.

Вскоре они достигли двойных дверей, который вели в один из многочисленных залов Здания. Эта комната была выбрана для церемонии, так как меньше других пострадала от дыма и кровопролития. Остальной части замка не столь повезло. Даже для того, чтобы восстановить десятую часть замка понадобиться много времени.

Елена вздохнула, представив сколько впереди работы. Но когда-то ее все равно предстояло бы делать. Этот остров станет цитаделью, защищающей мир от Гульготы. Впервые за пять столетий Алоя Глен вновь станет бастионом надежды. А они будут его хранителями.

Вокруг острова постоянно на силы станут нести бессрочную вахту. Первая — само море. Мирая будут наблюдать за прибывающими чужеземцами и опрашивать корабли, проплывающие поблизости. У берега остатки флота дрирендая станут нести вооруженное патрулирование, готовы уничтожить любого, кто посмеет бросить вызов из кораблям с носами украшенными резными фигурами в форме драконов. А над городом будут парить военные корабли эльфов. Лавируя меж облаками они станут высматривать небесную угрозу. Теперь на острове будет безопасно.

Тем временем слава об их победе расползется. Корабли многих земель разнесут эту весть. Елена слышала, что торговое судно из далеких джунглей Ирендля — старого дома мамаши Фреды, встало в доки в городе лишь за тем, чтобы моряки могли получить необходимую информацию. Судно проплывало мимо, но капитан услышав о возвращении Алоа Глен приплыл, дабы лично убедиться в этом.

Что касается самого замка, то последние два дня и две ночи его обитатели, как мужчины, так и женщины старались изо всех сил, чтобы устроить этот праздник.

Пир планировался на эту ночь, для того чтобы поднять кубки и провозгласить победу. И дав знак началу веселья, Елене предстояло сыграть определенную роль. Когда встала луна, она должна будет открыть Кровавый Дневник и прочитать пророческие слова. По общему мнению, девушка обладала магической силой, которая могла оживить написанное в Книге. Это было доказано. Многое зависело от слов давно умерших пророков. Но кто мог с уверенностью сказать, сработает ли пророчество?..

Когда двери большого зала распахнулись перед Еленой, ужас перед тем, что могла раскрыть Книга, неожиданно сдавил грудь девушки. Елена обнаружила, что ей трудно дышать, в то время как музыка, звучащая в зале, очень напоминающем пещеру, хлынула на нее. Елена услышала, как кто-то объявил о ее появлении.

Нежные хлопки приветствовали ее появление.

Джоах провел ее в зал. Елена была ошеломлена количеством народа. Взявшись за руки брат с сестрой прошли по узкой дорожке между столами, заставленными бутылями с вином и элем, сырами и травяным хлебом. Более роскошный пир должен был начаться позже.

Центральный проход заканчивался небольшой пустой площадкой. Елена осмотрелась. Открытое пространство с четырех сторон окружали длинные обеденные столы из полированного красного дерева. За всеми столами сидели представители различных отрядов союзников, которые помогали ей.

Повернувшись направо Елена кивнула Мерику, сидящему рядом с матерью, королевой эльфов. На мгновение Елена встретилась взглядом с королевой Тратал. Женщина с серебряными волосами слегка кивнула, но без теплоты, точно так как одна женщина королевского рода приветствует другую. Елена более тепло кивнула Мерику, словно благодаря его за то, что он спас остров и во время привел корабли им в помощь.

Потом Елена повернулась к более шумному столу слева. Во главе этого стола восседал Каст с Сайвин. Их окружали Кровавые Всадники и эль за этим столом лился рекой. Елена узнала одного из моряков, поразительного человека по имени Хант. Он пришел в замок как представитель флота дрирендая. Его отец Верховный Килевой, был серьезно ранен в битве и остался под опекой Мамы Фреды. Сайвин со своего места улыбнулась Елене, точно так же как Каст. Ведьма заметила, что эти двое держаться за руки. Она почувствовала, что с большим удовольствием они остались бы вдвоем, а не присутствовали бы на пиру.

Когда Джоах провел Елену в центр открытого пространства, она заметила, что стол напротив нее занят только отчасти. Даже пир не мог выманить мирая из моря. Их было несколько, но Елена узнала только одну. Она кивнула Линоре, удивленная тем, что старейшая присутствует на пиру. Елена слышала, что Линора до сих пор пребывает в глубокой печали из-за потери ее дракона и встречи со своим бывшим мужем. Так как женщина не спускала взгляда со своей дочери, Елена решила, что именно Сайвин причина ее появления на пиру. Хотя печаль и читалась в глазах Линоры, та искренне радовалась, наблюдая за своей дочерью, переполненной любовью. Елена оставила женщину мирая на ее крошечном островке счастья.

Когда Елена подошла к последнему столу, ее лицо расплылось в широкой улыбке, и слезы навернулись на глаза. Тут были самые близкие ее друзья. В центре восседал Толчук — громадный и возвышающийся над остальными. Кто-то здорово постарался, нарядив огра в роскошные одежды, которые были ему малы. Казалось они в любой момент могут порваться. Когда их взгляды встретились, Толчук отвел взгляд, но усмехнулся, выставив свои когти. Елена махнула рукой вспомнив о том, как тщательно подбирали ее костюм, понимая насколько ему неприятно. Они обменялись удивленными улыбками.

Рядом с огром сидела мама Фреда. Ее домашний любимец — тамринк сидел на большом круге сыра, стоящем посреди стола, потихоньку обгрызая его. Три моряка зоола сидели с другой стороны от Толчука. Среди них находился и мальчик Ток. Его глаза были широко раскрыты от пышного зрелища этой ночи. Елена с благодарностью кивнула морякам. Зоолы и Ток приплыли на «Бледном Скакуне» к острову, после окончания войны, освободив Мист, переведя ее в стойло рядом с доками. Елена ходила к своей лошади каждое утро, нося ей сухие яблоки. Казалось кобыла была счастлива, когда почувствовала под копытами твердую землю.

Елена подошла поближе к этому столу. Заметив пустое место она замерла, улыбка ее увяла и по щекам потекли щеки. Места эти были приготовлены для Флинта и Мориса, как воспоминание о жертве двух братьев. А ведь этот замок некогда был их домом. Они отдали свои жизни, чтобы остров достался ей и остальным братьям. Проглотив рыдания, Елена отвернулась от пустого стула.

Когда она повернулась и вытерла слезы, она увидела новую фигуру появившуюся в конце прохода в противоположном конце зала. Это был Эррил. На вытянутых руках он нес Кровавый Дневник. Но с тем же успехом его руки могли быть пусты. Елена не видела ничего, кроме Эррила. Его волосы были причесаны и вычищены, словно у жеребца после гонки, они сверкали, цветом походя на воронье крыло. Его кожа раскраснелась от жары, царящей в зале, и по цвету напоминала заходящее солнце. Под черным как полночь жакетом он носил серебристо-серую рубаху, цветом напоминающую его глаза. Он шел к ней и Елена видела как шелк скользит, облепляя его крепкие мускулы на плечах и руках. Но даже это красивое одеяние не могло скрыть силы этого человека. Он был диким, первобытным существом.

Эррил пересек зал и встал рядом с ней. Неожиданно он преклонил колено и протянул ей книгу. Роза на ее обложке мерцала в свете факелов.

— Прими то, что по праву принадлежит тебе.

Она взяла книгу, а потом его руку. Она потянула Эррила, заставляя его стать на ноги.

— Только если ты поклянешься всегда стоять рядом со мной, Эррил. В прошлом, В прошлом каждому магу нужен был вассал, который стоял рядом с ним, хранил его честь и скромность, — она встретилась взглядом с Эррилом. — Будь моим вассалом.

Его лицо окаменело от удивления, словно ее слова обожгли его.

— Ты… ты не знаешь, о чем ты просишь, — с трудом выдавил он.

Он заглянул ей в глаза, молча, словно желая что-то сказать. Неожиданно Елена поняла, что он откажется. Он уже принес в жертву пять столетий своей жизни. А теперь он хотел свободы. Какое право имела она просить его остаться? Она открыла было рот, чтобы отказаться от своего предложения, но Эррил снова преклонил перед ней колено.

Он потянулся к ее руке и легко сжал меж своих ладоней.

— Мое сердце давным-давно принесло тебе эту клятву. Если ты хочешь этого, я всегда буду рядом с тобой.

Слезы снова навернулись на ее глазах. Она оттолкнула его руки.

— Встань, мой вассал.

Эррил поднялся и встал у девушки за спиной.

Елена обнаружила, что остальные в ожидании смотрят на нее. Пришло время. Она подняла книгу и сделала шаг вперед. Она итак тянула слишком долго. Если Эррил достаточно силен, чтобы вновь связать себя клятвой, то она по меньшей мере должны выполнить свои обязанности.

Страх, который она чувствовала перед тем, как войти в зал, исчез. Когда Эррил стоял у нее за плечом, она могла лицом к лицу встретиться с любой опасностью… даже с Кровавым Дневником. Медленно стянула она зеленые перчатки, открыв свои руки, украшенные розой. Казалось, ее ладони мерцают в свете факелов.

Шепот пронесся по толпе.

Елена игнорировала зрителей, попытавшись сосредоточиться на книге. Касаясь Дневника обнаженными руками, она ощущала его силу, Теплый тлеющий уголь в ее ладонях. Прежде чем потерять решимость, Елена со щелчком открыла обложку с выгравированной на ней розой.

Она задохнулась, сделав шаг назад.

Книга в ее руках из теплого угля превратилась в раскаленную пластину. Но она не отступила. Она знала эту боль. Тоже самое чувство она испытала, когда ее коснулся посох Джоаха. Она почувствовала, как кровавая магия потекла из ее пальцев, пропитывая книгу. Елена подняла книгу повыше. Неожиданно она почувствовала: что-то идет не так. Слезы побежала у нее по щекам.

— Елена, — Эррил шагнул к ней.

— Нет, — выдохнула она. — Не подходи.

При ее словах, открытая страница полыхнула ярким светом, ослепляя ее, словно желая выжечь ей мозг. Потом так же быстро, как и пришел, свет исчез, а вместе с ним боль. Елена моргнула, отгоняя все постороннее. Книга стала холодным бальзамом в ее руках. С облегчением Елена выпрямилась и заглянула в Дневник.

То, что Елена обнаружила внутри тома нечто, и это так потрясло ее, что она едва не отбросила Книгу. Эррил успокоил ее, коснувшись ее плеча, а потом попытался заглянуть в книгу. Она услышала его дыхание. А потом она заговорила со стендайцем, надеясь, что он ответит:

— Эррил, где страницы?

Между украшенными тиснением обложками не было книги — там был другой мир. Открытая книга становилась окном в мир черной бездны, множество звезд и облака сверкающие радугой ярких цветов. Неожиданно иллюзорная фигура созданная из туманного света метнулась вверх и проскользнула через окно в этот мир. Все в комнате повскакали с мест, попятились. Оружие было обнажено, но никто не смол приблизиться.

Эррил потянул Елену назад.

Заметив их испуг, туманная тень опустилась на каменный пол зала, бурля и вращаясь. Казалось, внутри ее мерцают луны и звезды. Постепенно туман стал гуще, превратился в материальную субстанцию. Вытянулись руки и ноги, горящие тем же розовым огнем, который горел на обложке книги. Теперь уже можно было различить черты.

До того как трансформация завершилась, Елена узнала строгие черты призрака. Вскоре мерцающий, искрящийся светом туман превратился в скульптуру, вырезанную из лунного камня. Призрак из книги повернулся лицом к Елене и остальным.

Словно камень упал с сердца Елены. Она знала эту женщину: тонкие неумолимые губы, маленький нос чуть курносый; волосы заплетены в косу.

— Тетушка Фила? — позвала Елена незваную гостью. После всевозможных чужеземцев более чем приятно было увидеть знакомое лицо.

Потом тень заговорила, и все ощущения семейного очага, старого дома разом исчезли. Голос призрака звучал холодно, и ему вторило эхо, отчего создавалось ощущение, что говоривший находится где-то далеко-далеко. Пока призрак говорил, звезды зажигались и гасли, миры превращались в пепел. Точно так же как пару дней назад Грешюм прятался за личиной Елены, сейчас нечто большое и чужеродное пряталось за внешностью тетушки Филы.

— Мы — Чо, объявила фигура, чуть склонив голову и изучая собравшихся, как птица может изучать паука, думая, сгодиться ли он на завтрак. — Бездна открыта, — она кивнула на Книгу в руках Елены. — И жертва для создания моста принесена, — она неопределенно взмахнула рукой.

Елена прижала руку к горлу.

— Кто вы? Что вы сделали с тетушкой Филой?

Призрак покачал головой.

— Мы — Чо. Мы — Фила, — призрак говорил с обреченностью. Словно все было ясно. Женщина наклонила голову, словно прислушиваясь к каким-то звукам, доносившимся издалека. — Мы понимаем.

Откуда-то Елена знала. Что последние слова предназначены не для нее. Пока она и Эррил наблюдали за происходящим, фигура вырезанная из лунного камня, казалось, расслабилась, словно что-то теплое вошло в скульптуру.

Когда призрак снова заговорил, Елена поняла, что перед ней и в самом деле ее мертвая тетушка. Даже знакомая, чуть напряженная улыбка появилась на лице приведения. Взгляд призрака скользнул по ее хорошенькой фигуре.

— Елена, дорогая, ты сильно выросла с момента нашей последней встречи, но ты объяснишь как это случилось, после. Сейчас, я должна поторопиться. Твое исцеление забрало слишком много сил луны.

Ведьма покачала головой, пытаясь отогнать тысячи вопросов, которые переполняли ее голову.

— Что..? О чем ты говоришь?

Как обычно тетушка Фила почувствовала ее душевное состояние. Она подняла руку.

— Успокойся. Даже я не могу всего объяснить. Но я могу ответить на твой вопрос. Чо — существо, которое наградило тебя силой. Она — создание, которое не имеет ни формы, ни материи. Она — свет, энергия, магия и сила. В то время как мы живем в этом мире, она обитает в бездне между звездами и путешествует среди них.

Елена от удивление широко раскрыла глаза.

— Позже я расскажу тебе все подробнее, моя дорогая. Но сейчас я должна быть краткой. Книга — твоя единственная линия для общения и понимания Чо. А мой дух — мостик между Кровавым Дневником и этим существом. Она отделила мой дух и использует его для путешествия от звезд к книге. Но есть ограничения даже для этого, правила, которым мы должны следовать.

— И каковы же они?

— Во первых, ты должны прокалить Книгу в лучах полной луны, так что тропинка может открыться только в одну из трех ночей, когда луна самая полная. С другой стороны, во время дня или любой другой ночи Книга всего лишь резервуар силы. Она защитит и излечит вас, но только на какое-то время. Ее сила не безгранична. Даже в ночь полной луны, большая часть силы тратиться на связь. За этот цикл, мы использовали большую часть энергии, чтобы вылечить тебя, так что сейчас, пока в небе вновь не зажжется полная луна, я буду краткой. Со временем мы станем использовать время связи для того, чтобы учить и тренировать тебя. Тогда ты сможешь пережить то, что вскоре случиться.

— Что случиться?

— Сейчас только главное. Тебе предстоит многое свершить. Используй осень и зиму, чтобы укрепить эту цитадель в самом центре королевства Черного Сердца. Это — необходимо.

— Но что такого должно случиться? Мы будем сражаться с Темными Силами?

Тетушка Фила обвела взглядом зал, словно собираясь с силами. Елена чувствовала, что она оставила много недосказанным, особенно под взглядами множества глаз.

— Что нас ждут тетушка Фила? Что ты скрываешь?

— Многое я и сама до сих пор не понимаю. Чо лишь направляет меня, но она столь чужда, что я не могу понять, что она говорит. Когда она думает о Чи, я многого не понимаю.

Эррил шагнул вперед и голосе его прозвучали горькие нотки.

— Что есть Чи? Что ты знаешь?

Тетушка покосилась на него и задумчиво почесала мочку уха.

— Это трудно объяснить. Чо и Чи связаны. Они близки словно брат и сестра, словно муж и жена… но совсем не так. Они также противоположности. Мужчина и женщина, белое и черное, позитив и негатив. Это очень странно, — Фила посмотрела на Эррила. — Все, что я знаю, что Чо вернулась в этот мир, чтобы обнаружить Чи. Пятьсот лет ей понадобилось, чтобы вернуться сюда после того как а впервые почувствовало присутствие Чи.

Эррил нахмурился.

— Тогда, выходит, она проделала долгий путь, — печально заметил он. — Чи ушла.

— Нет, Эррил. Одна вещь, которую я знаю четко: Чи никуда не ушел. Он до сих пор где-то здесь. Вот почему Чо вернулась и почему она одарила Елену своей силой. Ведьма — воин Чо в этом мире, в то время как Кровавый Дневник — глаза и уши Чо, — тетушка Фила словно молния метнулась вперед. — Это твое истинное назначение, Елена! Не сражаться с Темным Лордом, а искать Чи !

Смутившись, Елена покачала головой.

— Я не понимаю. Как..?

Прежде чем Елена спросила женщину о будущем, тетушка Фила начал растворяться, вновь превращаясь в облако тумана.

— Я не могу говорить дольше. Нить связи слишком тонкая в этом цикле, — тетушка Фила потянулась к Елене. — Ты девочка все сделаешь правильно. Оставь все вопросы до следующего полнолунья. Тогда мы поговорим дольше.

Тень тетушки Филы стала туманом и скользнула обратно в книгу. Мерцание повисло над Кровавым Дневником, закрывая вид звездным облаком. Когда свет начал гаснуть, Елена обнаружила, что смотрит на пустые страницы Книги. Она закрыла том, с шумом захлопнув обложку. Теперь даже роза на обложке казалась тусклой, она больше не светилась внутренним пламенем. Это было только позолоченное тиснение, потертое по краям.

Елена повернулась к Эррилу. Лицо стендайцем было белым, как мел.

— Как же мы сумеем обнаружить Чи? — прошептала она.

Эррил лишь покачал головой.

— Мы обдумаем такие тайны позже, Елена, — он махнул в сторону собравшихся в зале. — Все ждут.

Менестрели приглашенные на банкет стали настраивать свои инструменты.

Елена нахмурилась. Прямо сейчас ей больше всего хотелось остаться одной. Слишком многое случилось. Слишком много следовало обдумать. До сих пор она сжимала руку Эррила. Долг звал ее…

Было уже далеко за полночь, когда Эррил сопровождая Елену, прошел по запруженным людьми коридорам. Они только что ушли из главного зала. Елена шла чуть впереди. Она исчезла, стоило ему чуть замешкаться задумавшись. Но Эррил отлично знал, куда она идет. После бесконечной перемены блюд во время пира, в зале стало невероятно душно. Он заметил как печально и меланхолично дожидалась Елена, когда подадут десерт. Может быть, она хотела оказаться на свежем воздухе.

Наконец добравшись до восстановленных дверей, ведущих на главный двор, Эррил протиснулся наружу. Стоял теплый вечер, но после толчеи в коридорах, он показался стендайцу холодным. Хотя большую часть обломков убрали со двора, пройдет еще немало времени, прежде чем красота этого места будет восстановлена. В углу горели факела, там четыре менестреля наигрывали какую-то печальную историю. Из-за того, что во дворе все еще слишком сильно пахло дымом, напоминая о войне, у музыкантов был только один слушатель.

Эррил подошел к единственному зрителю. Его большая фигура возвышалась, словно булыжник, скатившийся с крыши. Огр не повернулся, когда Эррил подошел к нему, но заговорил:

— Если ты высматриваешь Елену, то… — и он показал рукой в сторону самой западной башни. В поднятой клешне он сжимал талисман своего племени. Он сиял в лунном свете словно увядшая роза.

Толчук опустил руку, сжав камень в ладони. По опущенным плечам огра Эррил почувствовал, что тот чем-то огорчен. Он отлично знал источник печали огра. Все прошлые дни побед — выигранная война, возврат книги, захват острова — ничуть не помогли огру. Он не смог освободить Сердце своего народа от Проклятия. Души его предков продолжали увядать, заключенные в камне.

— Толчук..?

Огр еще больше повернулся, отворачиваясь от Эррила.

— Я в порядке, а она нуждается в тебе, Эррил. Иди к ней.

Стендаец посмотрел на парапеты башни. Далеко наверху, лунный свет высветил маленькую фигурку, на вершине каменной башни.

— Она не будет там одна.

Толчук заворчал, но не удивился.

— Тебе не нужно извиняться, Эррил.

— Что… Что ты имеешь в виду? — чуть не задохнулся он.

Толчук покачал головой.

— Люди, — Толчук махнул рукой. — Иди!

Эррил уже ушел. Он хотел увериться, что Елена в безопасности. Он вновь вошел в замок и стал пробираться в сторону самой западной башни.

Поднимаясь по длинной лестнице, он мысленно вернулся назад, к тому времени когда они вместе были на вершине башни. Он вспомнил долгие объятия, и проклял себя. Он не должен позволять эмоциям управлять собой. Эррил прикоснулся к рукояти серебряного меча в новых чеканных ножнах. Все, чего он хоте — быть ее вассалом, и ничего более. Сейчас самое время закопать все остальные чувства, похоронить их в глубине своего сердца. Чувства могли стать веревками, которые опутают его, помешают ему защитить Елену.

Он должен стать ее мечом и ничего более.

Приняв такое решение, он продолжал подниматься на крышу башни. Люк, ведущий на крышу, оказался открыт. Эррил замешкался перед тем как выйти. Ветер с шумом врывался в люк. Мгновение стендаец стоял вдыхая свежий воздух. Ветра дующие в вышине не несли ни запаха дыма, ни вони — следов прошедшей битвы. Эррил закрыл глаза, позволив воздушному потоку омыть его, очистить его от скверны.

Приготовившись ко встрече с Еленой, он преодолел последние ступеньки и выбрался на крышу. Девушка не услышала его шагов. Перегнувшись через парапет она рассматривала небеса. Лунный свет омыл ее серебром, а звездные отблески сверкали на ее платье.

У Эррила неожиданно свело дыхание.

Печаль и одиночество исходили от Елены, такие же яркие, как лунный свет.

Его сердце заныло. В этот момент он понял, что никогда не сможет остаться только ее мечом. Он хотел стать ее луной и звездами, ее солнцем и морем. Он хотел стать всем для нее.

Эррил с удивлением смотрел на девушку, понимая, что навсегда должен выбросить из головы все свои желания. Елена взвалила на свои плечи непосильную ношу. Быть может, у нее нет будущего. Но он не мог больше отвергать зов своего сердца. Он любил ее. Это — точно.

Хотя он никогда не говорил о всей глубине своих чувств, он будет стараться быть чем-то большим, чем ее меч; большим, чем ее вассалом. Лучшее, что он сможет сделать, так это защитить ее… даже от отчаяния, которое охватило ее сейчас.

Все еще одетая в бальное платье, Елена стояла на вершине башни, называемой Шпиль Претора. Хотя теперь видимо стоило переименовать ее в Меч Ведьмы, так как она в одиночестве устроилась в верхних палатах. Сейчас у нее над головой безмолвно скользили корабли эльфов, то и дело закрывая, а потом вновь открывая звезды. Девушка пристально смотрела в небо. Луна уже спускалась с небосклона. Полночь давно миновала.

Звуки шумного веселья эхом разносились по улицам и замку где-то там внизу. Весь город праздновал, и народ собирался гулять до зари. Елена прислушивалась к звукам веселья: стук барабанов, звон лир, отважные песни тех, кто выжил в битве. Но за всем этим скрывалась завеса печали. Смех, доносящийся снизу, звучал искаженно. Даже радостные крики порой звучали уныло.

Исполняя свой долг, Елена как можно скорее вернулась в свои комнаты, забрав туда Кровавый Дневник. Ей нужно было время, чтобы спокойно переварить историю тетушки Филы о двух духах, Чи и Чо, с которыми связана ее судьба. Неожиданно она тряхнула головой. Слишком много ей нужно было обдумать в эту ночь. Она просто будет ждать нового разговора с тетушкой Филой, ждать следующего полнолунья. И надеяться, что в следующий раз узнает больше.

Глядя на Кровавый Дневник, она провела пальцем вдоль искривленного стебля розы, двигаясь к самому центру в центре. Столько жизней было заплачено за него.

— Елена? — раздался голос у нее за спиной.

Она повернулась и обнаружила, что Эррил стоит у нее за спиной. Сколько времени он простоял тут? Он носил те же одежды, что и на пиру, но его глаза сверкали. И она не могла найти названия этому блеску. Ветер на верху растрепал его волосы, и теперь они отчасти закрывали его лицо.

— Жаль, что я побеспокоил тебя, — сказал он спокойным голосом. — Но Толчук заметил тебя со двора внизу. Не безопасно гулять одной в такую ночь, — и он пододвинулся поближе к ней. — Как твой вассал, я должен быть всегда рядом, когда ты рискнешь выйти погулять.

Вздохнув Елена отвернулась. Она посмотрела на звезды.

— Разве хоть на мгновение мы не можем забыться нормальной жизнью, Эррил? — печальным голосом спросила она. — Прислушайся. Играет музыка, выдалась светлая ночь. Почему же мы всегда должны себя вести так, словно на нас кто-то нападает? Могу я хотя бы на мгновение претвориться, словно я не ведьма? Претвориться, что судьба Аласии не зависит от того, каков будет мой следующий шаг?

Она повернулась и обнаружила, что Эррил внимательно смотрит на нее, спокойный и напряженный. Под его взглядом, она тут же почувствовала себя словно нашаливший ребенок. Какое право имеет она жаловаться, когда другие теряют много большее? Она опустила взор.

— Мне очень жаль…

Он просто шагнул вперед и взял ее за руку.

Она так и не была уверена в том, что он предложит.

— Могу я пригласить тебя на танец? — мягко прошептал он ей.

Елене так и удалось спрятать свое удивление. Только потом она услышала привычную в Нагорье мелодию, которую играли менестрели далеко внизу. Этот танец танцевали и на его и на ее родине.

Улыбка заиграла на губах Эррила, когда он тоже узнал мелодию.

— Кажется Толчук почувствовал тяжесть, лежащую на твоем сердце.

Щеки Елены покрылись румянцем, когда стендаец шагнул к ней. Эррил был рядом, он нависал над ней. Ночной ветерок принес его запах, теплый и знакомый. До того как она успела что-то сказать, Эррил взял ее за руки. Экспериментируя, они начали двигаться под музыку. Первые несколько шагов были очень неуклюжи.

Однако вскоре они нашли ритм, и начали двигаться в шаг, быстрее и веселее. Елена позволила Эррилу вести, кружить и крутить себя. Ладонь Эррила соскользнула к основанию ее спины, поддерживая ее.

Когда он слишком резко развернул ее, маленький смешок слетел с ее губ. Этот звук удивил ее.

— Для ведьмы в чьих руках судьба Аласии, ты слишком мало весишь, — заметил он с лукавой усмешкой.

Вскоре Елена смеялась не в силах остановиться. Они кружились и кружились, а звезды вращались у них над головой. Мир по ту сторону парапета исчез. Здесь остались только они вдвоем, музыка и луна.

Потом после финального, головокружительного поворота они оба остановились, пытаясь восстановить дыхание. Музыка продолжала звучать, становясь все медленнее, но не менее страстной. Неожиданно смех Елены оборвался.

Эррил по-прежнему держал ее, но вновь между ними возникла неловкая пауза.

Он хотел было отступить, но Елена удержала его. Она не хотела, чтобы он ушел. Не в эту ночь. Тогда он уступил и приблизился.

Когда музыка вновь стала громче, Елена потянулась и выдернула заколку из своей прически. Она тряхнула своими волшебными кудрями. В эту ночь она не желала быть ни ведьмой, ни спасительницей. Она швырнула заколки на камни крыши. Она будет всего лишь женщиной.

Эррил подтянул ее ближе, и они медленно закружили под музыку, доносящуюся снизу. Елена не поняла, когда она начала плакать, но Эррил ни сказал ни слова. Никто не мог им помочь. Он держал ее в объятиях, пока музыка звучала в ночи.

В тот миг когда Эррил и Елена танцевали в первых лучах зари, я должен закончить эту часть истории. С окончанием войны на островах, пришло время вылечить землю и приготовиться к приходу дней тьмы… и, поверьте, эти дни настали.

Пожелаем нашим друзьям заслуженного ими мира. Собираться с силами. Гулять по улицам. Поднять кубки эля за победу, и присоединиться к пирующим. Однако, это не последняя песня. Вскоре псы Черного Сердца освободятся от их эбонитовых кандалов.

И тогда сами боги познают страх.