Возгласы прошлых лет. Часть первая

Верность слову

Ночь тянулась. Виель всё не мог заснуть из-за мыслей, посещавших его голову. Он то ворочался на перине, то вставал к окну и дышал свежим воздухом, всматриваясь в ночное небо и на город, видневшийся где-то внизу. Его комната превратилась в подиум, по которому он теперь расхаживал то взад, то вперёд. Он присел у камина и кочергой дёргал поленья, перетаскивая их из стороны в сторону, пытаясь хоть как-нибудь себя занять. Мыслей в голове было столько, что она вмиг бы лопнула, если бы он попытался напрячься. Но Виель думал медленно и постепенно. Поочерёдно вспоминая каждый момент и каждый свой шаг на пути от Высокого камня до постоялого двора у Лунной реки. Вспоминая каждое своё действие и звуки, которые тогда его окружали.

– Передай конверт, малец… Прошу тебя. – говорил тогда умирающий гонец, умоляя и протягивая дрожащую, сочащейся кровью, руку. Такой же рукой, но только не окровавленной, Виель тогда вынул конверт из его ладони. Он внимательно осматривал восковую печать, которой была запечатана бумага. На придавленном красном воске оставались видимые птичьи очертания. Птица стояла боком и гордо смотрела в сторону, прижав свои крылья. С этими мыслями он вспомнил свою первую стрельбу.

Тогда вместе с Отером они вышли во двор замка и принялись накладывать стрелы на тетиву, но Виель сразу же отказался и отбросил лук.

– Я не хочу это делать. Мы же просто убьём их. – Виель смотрел на старшего брата и ждал от него поддержку, но Отер молча взял его лук и всунул ему в руку.

– Ты должен научиться стрелять, Виель. Когда-то и мне было их жалко. – он присел на колено и положил руки ему на плечи. – Стоит только перебороть себя, и ты больше не будешь их жалеть. Просто пойми, что это необходимо для рыцаря. Поэтому, чтобы стать им, ты должен научиться лишать кого-то жизни. Будь то враг или друг, или маленькая птичка, восседающая на той ветке. Видишь? – он указал пальцем. – Теперь накладывай стрелу, прицеливайся и отпускай.

Виелю не сразу удалось попасть, но с третьего раза стрела поразила неподвижную цель. Отер же, стрелял в уже падающую и поражённую птицу стрелой Виеля. Так, они сбили не менее десяти птиц, и с каждым разом Виель стрелял всё точнее.

Отер забавлялся над этим действом и восхищался своим мастерством владения луком. Как и восхищал свой клинок и прекрасное им пользование.

– Придурь. – Он ворчливо сказал, но так, чтобы Отер не услышал.

Виель грустно смотрел на сбитых воробьёв и ругал брата. Он считал это бессмысленной забавой.

– Зачем мы это сделали? Есть же мишени.

Ему не нравилось причинять кому-то вред и тем более лишать кого-нибудь жизни. Он был слишком мягким. Даже жизнь маленьких птиц его волновала, и, роняя слёзы, он медленно вынимал стрелы из брюх, пытаясь не причинять ещё большего вреда уже мёртвым птицам.

– Мишени не двигаются, – говорил Отер, выкидывая мёртвые тушки за каменные стены.

– Ты думаешь, что я научусь стрелять, убивая невинных? – слёзы лились рекой по щекам Виеля, и он припадочно швырял стрелы в сторону.

– Насчёт стрельбы не знаю, но ты станешь твёрже и не будешь всякий раз пускать сопли при виде дохлых щенков. – Отер подошёл ближе, поправляя свои тёмные волосы. – Отец будет недоволен, если ты снова будешь весь заплаканный. Что ты делаешь?

Кучкой Виель собрал оставшиеся мёртвые тушки и уже готовился зачесть молитву, но Отер ему не позволил.

– Оставь их, братец. Для тебя они лишь мишени и не более.

– Я убил их и мне их хоронить. – Припадочными действиями он стал забирать тушки и поочерёдно прикладывать их к груди, прижимая рукой. Старший брат хотел остановить его, но, немного подумав, отпустил Виеля, который теперь бегал по двору и выбирал место для могилы. Он сложил шесть тушек в небольшую, выкопанную ямку и присыпал их землёй. После Виель зачитал молитву, орошая землю своими слезами.

Он завершил отпевание, всунув маленькое перо в землю.

Вспоминая тот день, Виель посмотрел на гонца, после снова на печать и снова на гонца. В его спине торчало пять стрел, но он всё ещё старался дышать, и дух его не покидал. Выдавленная на красном воске птица, стрелы и умирающий гонец, который, наверное, нёсся на самом быстром скакуне. Виель тогда подумал, что это судьба, и вот она лежит прямо перед ним, подобно тем сбитым тушкам воробьёв. Только жаль, что у гонца не было крыльев, так бы он смог улететь. Виель тогда приказал вынуть стрелы и похоронить гонца на том месте.

– Его путь кончился тут.

Раздумья прервал резкий треск горящего дерева в камине, и Виель на миг очнулся, но тут же задался вопросом.

– Что бы произошло, если бы я не взял конверт? – Виель сказал под нос и кочергой грубо ткнул разгоравшееся полено. Ставни хлопнули от быстрого ветреного потока, который занёс в комнату ещё больше свежести. Эта мысль особенно не давала ему покоя. Он подумал, чтобы сказал тогда ему отец и брат, если бы он не выполнил обещание. Он и так думал, что в глазах родни выглядел не больше, чем сопляком. На брата он был непохож, а на отца так и подавно. Вспоминая фамильное древо Вилейнов, он представлял отца грубым, крепким и обширным дубовым стволом, от которого росла крупная ветка, уже окрепшая и выпустившая другие, но поменьше. Виель же был бы самой малой веткой. Тонкой, ещё совсем зелёной, слабой и еле распустившей почки. Тут он подумал, что пошёл в мать, но её Виель толком и не помнил. Она умерла, когда ему исполнилось семь, и лишь оставила напоминание о себе в его волосах, глазах и бровях.

– Это ведь я подвёл тех людей. – Он прикусывал губу и отложил кочергу. Теперь Виель сел, приобняв ноги. Он сильно стучал лбом об колени. – За мной же следили. Меня же нашли. Почему я не подумал о хвосте? – Он стукнул головой в последний раз, встал и подошёл к кровати.

– А если бы я не прочёл письмо? – он снова задался вопросом, но теперь лёг в кровать и укутался меховым одеялом. Эта ночь была холодной, как и тот последний день охоты. Он сломал синюю восковую печать, на которой была выдавлена птица; достал письмо и принялся читать рядом с могильной ямой, которую копали для Когтя. В тексте он подметил множество неизвестных для себя слов и понятий, но некоторые слова он уже слышал однажды. Заклинатель? Свиток заклинания? Что за сказочный бред? – опираясь на ствол дерева, Виель говорил тихим, еле слышимым голосом. Он сразу вспомнил сказку о тёмном заклинателе, который прятался и жил в городе среди людей, но однажды в ночи он вышел на городскую площадь А̀твера и стал запевать песню. Весь в чёрном обличии, как будто смерть, он пел на неизвестном языке. Так зловеще и громко, что разбудил всех жителей городка. Впопыхах люди выходили на улицы и закрывали уши от пронзительного и ужасного пения. Неожиданно вместе с голосом по городу поползли языки пламени. Они стремились к площади, охватывая каждую улицу, каждый дом и каждого человека. К пронзительному пению прибавились истощённые крики охваченных в пламени людей. Город сгорел к утру вместе со всеми жителями, а тёмный заклинатель исчез, оставив после себя только пепел. Ходили легенды, что он всё ещё живёт среди людей.

И ждёт. Ждёт, чтобы снова запеть и спалить всё дотла.

Он сложил письмо в конверт и достал ещё одну бумагу. Развернув её, он увидел странные символы: то ли руны, то ли язык южных Арлинтерских народов. Кривые и непонятно что обозначающие. Виель подумал, что это мог быть тайный шифр, но вдруг это тот самый язык, на котором поют заклинатели? Эту мысль он отбросил сразу. Неведение – плохая черта, но для этого момента как раз подходящая. Он хотел скинуть конверт в могилу, куда уже положили гонца, но вмиг передумал, вспоминая его просьбу. Доставить конверт ему не составит труда, –думал Виель. Тем более, если это важное послание, то он, определённо кому-то поможет. Да и сам будет собой доволен, так как это дело чести, с которой Виель был знаком. Виель никогда серьёзно не задумывался о сказках, мифах и слухах. Он не был впечатлительным, но всё равно где-то глубоко в душе он верил во всё.

И он поверил тогда, а застреленный гонец дал ему понять о важности конверта.

Виель подумал, что всё это чья-то злая шутка. Но разве кто-то убьёт человека за шутку? Возможно. Но письмо выглядело совсем не шуточным. После охоты Виель взял с собой трёх гвардейцев и выехал с ними в постоялый двор. Графу отцу он тогда наврал и сказал, что снова едет на охоту, но только теперь в восточный лес у трёх пик.

Виель не заметил, как глаза его закрылись, и мысли стали запутываться, постоянно сменяясь. Сначала он увидел конюха, который менял подковы на его коне, а после стал прыгать и лягать. Потом он взглянул на второго капитана гвардии, Брафи Талларда, который насвистывал что-то очень знакомое, восседая на лошади.

– Сир Виель, вы хотите рыбу? – Брафи прервался и протянул сырую, ещё живую рыбину. Виель удивлённо смотрел на рыбу в своей руке. Она шевелила своим ртом, и из него показалась белая птичья фигурка. Виель осмотрелся, и теперь он был не в седле, а на скамье и уже в постоялом двору. Он снова взглянул на руку, в которой покамест держал белую фигурку. За окном ударила молния, и постояльцы, находившиеся в заведении, хором стали гоготать. Схватившись за уши, они просили прекратить гвардейца повторять шутку.

– Брафи, что за шутка?! – Виель растерянно поднялся.

– Шутка о дерьме в штанах, сир. – Брафи скалил зубы и заржал, как конь.

Теперь постояльцы валялись на полу, всё так же прикрывая уши, но уже кашляя от смеха.

– Сир дерьма в штанах, – они припадочно повторяли.

А Брафи снова сказал, разбрасывая слюни:

– Шутка о подгоревшем дерьме в ваших штанах, сир. Люди не выдерживали смеха и стали задыхаться. Хохот сменился громким удушливым кашлем.

Виель посчитал, что лучше вытащить кинжал и воткнуть его в Брафи Талларда. Как вдруг стали испаряться брёвна, столы, стулья и гогочущие люди. Заведение исчезло, и показался пустой двор, и дорога, окружённая опушками. Люди рассыпались и были теперь похожи на дым, который заполнял пространство спереди. Но в носу стояла свежесть, и Виель понял, что это туман. Дымные, людские очертания медленно поднялись в воздух и закружились в нём. Воздух раскинулся на землю, и вмиг всё покрылось туманом.

Виель стоял теперь, окружённый серой пеленой и с кинжалом в руке.

Ему снилась та битва, но теперь он был один. Вмиг пламя охватило землю под ногами. Он стал нервно пятиться, оглядываясь по сторонам. А где-то вдали завывал тот странный женский голос, от которого его резко бросило в пот. Виель всматривался в туман, пытаясь разглядеть призраков. И он их увидел, когда огонь вспыхнул перед ним, окружая его. Огонь медленно поджигал призраков, и они встали кругом. И если к Глену Локрогу они подходили медленно, выбирая позицию, то на Виеля они накинулись сразу и повалили его на землю. Огненные клинки стали втыкаться в его тело со звуками прижигания плоти. Дым поднялся над телом Виеля, а кровь струйками выплёскивалась с каждым разом, когда они внимали и вынимали клинки, и тут же испарялась в воздухе. Кровь в его жилах медленно разжигалась, и он чувствовал, как горит изнутри. Он смотрел на них, и они не были похожи на людей. На них не было лиц, просто подобие головы, рук и ног. Просто уголь, зола и пепел, разгорающийся так, что, даже находясь рядом с ними, можно было обжечься.

Под эту странную и зловещую песню призраки кололи и кололи тело Виеля, а он лишь смотрел на них и не мог теперь шевельнуться. Удары сопровождались стуками. Клинки насквозь прорезали его тело, ударяясь с другой стороны о землю, и сжигали изнутри его плоть. Он почувствовал жжение, которое сопровождалось непередаваемой болью. Над этим ужасным зрелищем, кажется, кто-то летел и наблюдал. Это были маленькие воробьи, и их было много, словно туча. Чирикая, они пикировали прямо в огненных призраков. Стукались о них и падали тут же сгорая. Тушки воробьёв сыпались, будто капли дождя, и теперь запах горелых перьев наполнил нос Виеля.

Но призраки не отвлекались и продолжали колоть израненное тело Виеля, уже и так достаточно насквозь пробитое.

Огненные клинки теперь разом устремились в его голову и прокололи бы её, если бы не резкие и громкие стуки. Как будто забили барабаны, и где-то вдали послышался протяжный рог. Призраки стали пятиться и пугаться. Они вспыхнули и исчезли. Как и исчез туман, и зловещий женский голосок. Над Виелем показалось тёмное небо, усыпанное звёздами. Выглянул месяц и осветил землю, которая была объята пламенем. Леса, закрайки и земля горели вокруг. Виель всё ещё не мог шелохнуться. Барабаны стучали громче…и топот лошадей, он тоже теперь послышался. Виель всё смотрел вверх на небо, и его немного ослепило. Тонкий, длинный белый луч света разделил небо где-то на горизонте и стремился к месяцу, а за ним послышались взмахи крыльев и птичьи крики. Виель подумал, что это стрела молнии, но луч был ровным и слепил так сильно, что глаза его не выдержали и закрылись. Барабаны шумели уже ближе. И слева, и справа завыли рога. Зазвенела сталь, и завизжали лошади. Он услышал, что к нему кто-то подходит и говорит.

– Виель, нам нужно убираться отсюда!

Он открыл глаза, и свет от луча уже не слепил его, но освещал округу. Виель увидел Глена Локрога, идущего к нему. Он был будто белый и в руках держал свой пламевидный клинок, руны которого зажглись огнём.

– Ты должен смотреть, Виель. Смотри, не отводя глаз. Смотри… Виель.

Глен занёс над ним свой меч.

– Смотри, Виель. Смотри…

Глен успел бы рассечь Виеля, если бы не туча мелких воробьёв, снова появившихся из ниоткуда. Они окружили Виеля и закрыли своими тушками, будто щитом.

Воробьи сели на нём, облепив тело, и клювами впились в его плоть. Они вонзались в его кожу на лице, на руках, на груди и на ногах. Как бы приподнимая его, целая туча мелких птиц взлетела вместе с поколотым телом, унося от белоснежного Глена Локрога.

– Смотри, Виель, ты должен смотреть…, – звонко и грубо он сказал вслед.

А птицы теперь уносили его тело, но тут же обронили и улетели прочь. Он упал в пепел и теперь видел, как тысячи перьев сыпались с неба и горели в полёте. Они спускались медленно и, сгорая, распадались на мелкие куски пепла, который засыпался в его глубокие, обожжённые раны и заполнял их собой. Где-то поблизости он снова услышал протяжный звонкий голос:

– Смотри, Виель. Смотри…

– Виель! Ты что, сдурел? Ты проспал завтрак и время уже к обеду. – Отер с яростью распахнул дверь. – Я стучал и орал… – он посмотрел на Виеля ошарашенным взглядом. –Что с тобой, брат?

Виель вышел из сна и, запыхавшийся, сидел на кровати. Он чувствовал и холод, и жар одновременно. Виель услышал, как за окном летали птицы и хлопали крыльями. Виель скинул с себя простыню и подбежал к окну. Он высунул голову и поглядел вниз во двор, где на тех самых деревьях сидели воробьи, чирикали и кучкой перелетали с ветки на ветку.

Отер отошёл к столу и поставил на него поднос с едой.

– Дурной сон, братец? – Отер тоже малость запыхался. Он стоял в тёмно-зелёном бархатном кафтане с белой окантовкой по краям. Золотыми нитями сверкали вышитые узоры.

На его груди и спине гордо расположились белые горные пики, а серые шоссы обтянули его ноги. На поясе висел бархатистый чёрный кисет, из которого он достал два лавера. На реверсе монет находился отчеканенный портрет короля Урнера. Отер положил первую монету на большой палец правой руки и ударил короля.

– Ловите. – сказал Отер и также подкинул вторую монету стражникам.

– Стало быть, ты проиграл? – спросил ещё полусонный Виель. Он повернулся к брату и опёрся у окна.

– Ты меня подвёл, брат. Я ставил на то, что ты проснёшься до утренних колоколов и… – Отер лыбился и выставил левую ногу на каблук. – Что там тебе снилось? Жаркая ночь с Лаймой?

Виель ухмыльнулся, бросив взгляд на пол, а Отер продолжил:

– Весь окружённый огнём и всюду пылающие призраки. Ты лежал на дороге, а они стали обступать тебя… – Отер медленно сближался с Виелем, гримасничая и размахивая руками.

– И смотреть… как на тебе сидит и стонет она. Кухарка стала запевать зловеще… – Виель слегка ударил Отера в брюхо, прервав его потеху, а стражники за дверью чуть фыркнули смехом. Отер немного согнулся и резко накинулся на Виеля.

– Ну ты и идиот. – Виель сердился и пытался вырваться из захвата Отера, но старший брат был крепок и тяжёл, будто скала.

Он легко взъерошил Виелю волосы и отпустил его.

– Эх, братец. Ты же сам вчера говорил, что сильно страшишься того дня. Вот я и решил тебя подбодрить. – Отер отошёл к окну улыбаясь.

Виель злостно оглядел взглядом стражников.

–Лучше позовите служанок! Пусть принесут мне одежду.

Он поправил свои светлые волосы и встал у окна рядом с Отером, немного подтолкнув его.

– Жуткий был сон. Я даже не мог пошевелиться. – Виель чуть испугался, вспоминая его, а мурашки резко пробежали по всему телу.

– Недаром говорят, что она весит больше тысячи фунтов! – теперь Отер залился смехом и опрокинул голову.

Виель огорчённо скорчился и молчал, смотря во двор.

– Да ладно тебе. – Отер тяжело приобнял Виеля. – В самом деле, братец… Если бы не я, твоя жизнь уже давно бы стала серой и скучной. – Он снова взъерошил волосы Виеля.

Виель уже хотел выпалить, что от такой жизни он бы не отказался, но не стал огорчать брата. Случай у Лунной реки и так привнёс в его жизнь больше красок, страхов и сомнений. Виель даже боялся представить, что могло бы произойти в будущем, поэтому надеялся на Глена Локрога.

– Честно, до сих пор не понимаю, как ты выжил. – Отер огорчённо бросил взгляд. – Эта песнь, молнии, этот нетухнувший огонь и какие-то призраки, чьи тела не чувствуют обычную сталь. Огненные лошади и какой-то странник с востока со странным клинком. Такое только в сказках да балладах можно встретить. Как думаешь?

Виель пожал плечами.

– Кажется, что это просто был сон. Во всяком случае, мне хочется так думать. – Он задумчиво всматривался на кроны деревьев и следил за перелетавшими птицами.

– Ладно, брат, обсудим это позже, а сейчас пора тебе позавтракать. – Отер пару раз похлопал его по плечу и стал уходить. – Я оставил его на столе.

Виель повернулся и удивлённо смотрел ему в спину.

– Ты же сказал, что время к обеду! – И сказал с нахмуренными бровями.

Отер гордо подошёл к стражникам, которые уже доставали свои монеты. Каждый скинул ему в руку по два лавера.

– Никогда не знаешь, чем себя позабавить. – обернувшись, Отер скалил свою квадратную улыбку. – Я сделал две ставки. Первую – на то, что смогу выбить дверь, а вторую – на то, что ты проснёшься до звона. Как видишь, дверь я не выбил, но зато разбудил тебя. Ты же не хотел проспать отъезд странника с востока? – Отер засыпал монеты в свой кисет и позвенел им.

В этот момент в спальню забежали служанки, а где-то за замком послышался звон городских колоколов.

– Доброе утро, сир Виель. – Служанки говорили мило и, поклонившись, оставили вещи.

– Благодарю. Прикройте дверь.

– Жду тебя у конюшни! – Отер крикнул, уже спускаясь вниз по лестнице.

– Придурь. – Виель буркнул под нос и принялся переодеваться. Он натянул хлопковую камизу, поверх которой надел белую котту с вышитыми тёмно-зелёными и золотыми узорами, а на ноги напялил тёмные шоссы.

Виель подошёл к столу, на котором стояло небольшое блюдце воды и поднос с едой. Он бегло насытился четырьмя варёными яйцами, ломтиками жареного бекона, салатом из различных трав и овощей, и запил всё кубком вина. Остатками на дне кубка, он полил обрывок ткани, пропитанный измельчённой мятой и тархуном.

Натянув ткань на палец, он быстро почистил зубы и освежил дыхание.

После зачерпнул воды из блюда, умыл своё лицо и обтёрся льняным полотенцем.

Виель очень спешил, так как хотел попрощаться с Гленом Локрогом.

Натянув поверх котты сюрко с гербом Вилейнов и сунув ноги в кожаные сапоги, Виель покинул комнату и устремился вниз по лестнице. По пути он нервно натягивал кожаный ремешок и смог застегнул его только тогда, когда вышел в замковый двор.

– Они уже должны быть в голубятне. – Отер встретил Виеля и теперь они оба устремились к квадратной башне, в которой содержались и разводились голуби.

Высокий камень был весьма внушительным, роскошным белокаменным замком и располагался на краю города. Это была огромная, неприступная крепость с массивными стенами и укреплёнными башнями. Их было четыре, и они возвышались, стремясь к небу. Высокие и остроконечные, напоминали белые, острые горные пики, у которых, собственно, и возвели город Арсмерд, названный в честь Арсмердского хребта. Замок был возведён ещё прадедом Виеля, Мѐркеном Вилейном, первым графом Арсмерда.

Мраморные статуи во дворе, расписные фасады, резные каменные скульптуры, террасы и сады освещались ярким солнечным светом. Погода была довольно жаркой, как бы напоминая о конце весны и начале лета. Это заметил Виель и не очень обрадовался, так как уже весь горел от жары. Братья уже ступали по квадратной башне и дошли до двери в голубятню, откуда доносились крики их отца.

– Кажется, отец снова в ярости, – заметил Отер.

Стражники распахнули перед ними дверь, и голос отца заорал ещё громче.

– Каратель хренов!

Отец резко встал, раздражённо посмотрел в сторону Глена и сердито проскрёб зубами. Он хотел что-то сказать, но молча убрал взгляд и отошёл к проёму в стене, налил вино себе в бокал и злостно хмурился, рассматривая бездонное синее небо и бесконечные, острые пики вдали. Только родные пейзажи могли успокоить отца.

Голубятня находилась на вершине башни и была полуоткрытой. По бокам довольно большого помещения стояли клетки с белоснежными птицами. Когда двери открылись, братьев охватил яркий солнечный свет, проходивший через прорези в стене, которые делились резными колоннами.

– Доброе утро. – Виель с Отером одновременно поприветствовали всех, находящихся здесь.

Отец стоял прямо, заведя левую руку за спину. В правой, как обычно, был кубок с вином, а на письменном столе стоял кувшин.

Отер сблизился с отцом, который уже тянулся снова наполнить кубок.

– Может, хватит? – старший брат грубо вякнул и отставил кувшин. Граф всё стоял прямо и невозмутимо смотрел на горы и леса. Виелю показалось, что отец был немного расстроен.

Глен поблагодарил голубятника и направился к дверям.

Он был свеж, чист и облачён в новую одежду. Простой, тёмный бархатный кафтан, еле доходивший до колен, ездовые штаны и длинные кожаные сапоги. Позади Глена стояли двое слуг, держа остальные его вещи. Он сблизился с Виелем и протянул ему руку:

– Благодарю тебя за то, что передал конверт. Ты поступил правильно.

– А ты поступаешь правильно?! – злостно выпалил в сторону Глена отец. – Думаешь, если письма дойдут до гильдий, то помощь сразу явится? Думаешь, что тебе оказана честь, но на самом деле, ты лишь мелкая фигурка. Ты не должен держать путь в одиночку!

Отец выглядел раздраженным. Его пунцовые щёки на грубой, старой коже бурели с каждым словом, а капли вина с яростью рвались наружу.

– Моё решение окончательное. Я скачу в Нареграт один. Нам незачем снова это обговаривать. – Глен ответил твёрдо, но сдержанно.

– Незачем?! Ты куда прискакал? Ты забыл, что здесь творилось несколько лет назад? И теперь, даже не хочешь признавать проблему, которая нависла над нами. Сутулый лес покрыт мраком и чернью, словно из него забирают жизнь. Люди стале чаще пропадать по всему королевству. Какие-то твари сожгли постоялый двор и призвали тех, о ком даже короли не знают… А ты стоишь тут, расфуфыренный манерами, заколоченный доблестью, с невозмутимым нравом, и не понимаешь, что жить теперь стало опасно.

– До встречи, Эйвенд. – Глен сказал спокойно.

Теперь он обратился ко всем:

– Благодарю вас за тёплый приём, – и покинул голубятню.

Отец лишь прогремел ему вслед:

– Ну и катись. Убирайся и стань добычей!

Их перепалка была ожесточённой, но Виель не понимал, как они так быстро поссорились. Отец выглядел совсем нездоровым.

– Пойдём, брат. Проводим странника. – Отер вышел за Гленом, хлопнув Виеля по плечу.

Виель бросил взгляд на отца и хотел бы что-то сказать, но слова застряли в его горле. Он посчитал, что лучше не стоит его тревожить. По крайней мере, сейчас.

Вдвоём они вышли в замковый двор, где Глен Локрог складывал свои вещи в седельную сумку. Служанки вынесли ему мешочек еды в дорогу, который Глен положил туда же. Он сел в седло и гордо в нём расположился, рассматривая замковые фасады. Глен покрутил коня и как будто прощался с этим местом, всё бросая взгляд на скульптуры, башни и статуи.

Виель медленно подошёл, держа руки за спиной.

– Знаете, Глен… – он взял коня под уздцы, поглаживая его. – Если бы не вы и ваш конь… – Виель промедлил, – Лежал бы я пеплом на той земле.

– Не стоит. Это был мой долг. Прощайте, Виель. – прервав Виеля, Глен ударил шпорами и поскакал к воротам. Пока их открывали, Локрог ещё раз развернул коня и осмотрел замок.

Странник с востока, назвавшийся Гленом Локрогом, понёсся прочь, оставив после себя слой пыли.

А Виель стоял, восхищённый, и тоже теперь оглядывал замок. Он пытался найти в нём то, что находил Глен Локрог.