Возлюбленная для соперника

37

Но надо отдать ей должное. Держать себя в руках она умела замечательно!

— Я тебя уничтожу, — совершенно спокойно заявила она.

— Громкое заявление, — хмыкнула я, незаметно дергая руками, проверяя на прочность узлы.

М-дя, связали меня на совесть. Загрустила.

— Ты меня просто не знаешь. Знала бы не посягала на мое, — отбила красивая мумия, маскирующаяся под молодую козочку.

— Не могу сказать, что расстроена данным фактом, — пробормотала, пытаясь придумать, как избавиться от пут.

Идей было много, но все мало осуществимы. Из-за чего я злилась и продолжила в более резком тоне.

— И Риерс уже не мальчик. Взрослый, самостоятельный мужчина. У него своя жизнь, у вас своя. Он не будет около вашей юбки вечно сидеть.

— Будет, — прошипела мумия.

Закатила глаза.

— Послушайте, я понимаю вы мать, и вы не хотите отпускать сына. Но Риерс сам волен распоряжаться…

— Я ему не мать, а мачеха, — холодно удивила женщина. — И в его жизни может быть только одна женщина. Я!

Я смотрела на нее несколько секунд и заметила.

— Вы его мачеха.

— И? — усмехнулась та, складывая руки под красивой грудью. — Не родная кровь же. Риерс — моя игрушка. Забава, что всегда будет принадлежать лишь мне.

Задумчиво посмотрела на веревку, что крепко приковывала меня к каменному стулу. И тут до меня дошло!

— Он вам отказал! — воскликнула я.

И по тому, как перекосилось ее красивое лицо поняла, что попала прямо в точку!

— Да ладно. Серьезно?! Отказал? Вам? А он не падал, нет? Головой там не ударялся случайно? — переспросила с сомнением в голосе.

Женщина скривилась, поджимая губы, видимо, тоже сомневалась в этом направлении.

И сомнения были относительно лорда. Ну, просто тут такой экземпляр женственности и соблазна… А он точно по женскому полу?

Вспомнила, как ночью меня обнимали, гладили, целовали… м-м-м… Не-е-е, у него с ориентацией точно все хорошо.

Расплылась в довольной улыбке и еще раз окинула взглядом мечту мужчин.

— Вкус у него, видимо… хороший! — сказала прямо.

Я вообще предпочитала говорить, как есть. Как мне сказали страха, стыда, смущения и прочих барьеров у меня нет. Абсолютное бесстрашие да в мои нежные ручки!

И сначала я это даже не замечала, считая чем-то обыденным. И совершенно раздражало, когда мне пытались объяснить, что так не принято, неприлично и вообще неприемлемо!

А вот совсем недавно стала замечать за собой эту черту свободы. Нет, все еще не считала это чем-то смущающим. Но целитель утверждал, что возможно со временем и стыд с совестью вернутся. По поводу последнего он был не уверен.

Дамочка же после моих слов не стала бросаться угрозами и прочими элементами злодейки. Прошла по комнате к окну и резко распахнула шторы, подняв пыль.

Я закашлялась, отворачивая голову и быстро-быстро моргая. Солнечные лучи резанули по глазам.

— Взгляни! — властно приказал женщина.

И я из любопытства посмотрела.

Она стояла напротив окна и вокруг нее были лучи, которые обрамляли фигуру, подчеркивая ее совершенство, плавные изгибы, соблазнительные формы. Она перекинула вперед роскошные блестящие волосы. И самодовольно спросила:

— Разве может он отказаться от такого? Хоть кто-то может? Я прекрасна!

Я смерила, откровенно говоря, шикарную женщину еще одним оценивающим взглядом.

— Хоть кто-то — нет. А Риерс — да, — открыто сообщила я ей очевидное.

И ей это о-очень не понравилось. Ну да, самое паршивое это правда. Особенно неугодная и сказанная в лицо.

А я решила уточнить один момент.

— Слушай, — перешла я на «ты». — Чего ты так бесишься? Еще и меня зачем-то сюда притащила… Такое впечатление, что он застал тебя в своей кровати обнаженной и не вдохновился, а наоборот прогнал, выставив за дверь. И…

Лицо мачехи изменилось.

— Ты откуда знаешь? — едва слышно прошипела-прохрипела она, с надрывом, судорожно сжимая кулаки. И вдруг метнулась ко мне, больно вцепившись когтями-ногтями в плечи, отчего я скривилась: — Он тебе рассказывал?! Да? Да?! Говори!

Я попыталась избавиться от хватки, дернув плечами. Но ничего не получилось, а женщина еще сильнее впилась в меня.

— Отстань от меня! — крикнула, потому что у этой ненормальной был очень уж кровожадный взгляд.

— Я! Только я могу властвовать над ним! Этот жалкий мальчишка должен слушаться только меня! Его жизнь принадлежит мне! Я…

Не знаю, что было бы дальше. Но произошло следующее.