Анна Карвен

Возмездие

(Дети тьмы — 1)



Автор: Анна Карвен

Книга: «Возмездие»

Жанр: Эротика, фэнтези, магия

Серия: «Дети тьмы» — 1

Возрастное ограничение: 18+


Перевод: InGA2

Редактура: Nikolle

Русификация обложки: Xeksany

Дизайн артов и коллажей: Xeksany



Тексты всех произведений выложены исключительно для ознакомления.

Не для коммерческого использования!

При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованные в данной группе тексты с целью получения материальной выгоды.







Глава 1


Амали




Император Хоргус Анскелл во плоти оказался… посредственным.


Я замерзла, мои босые ноги тонут в холоде от пола.


Мне здесь так одиноко.


Сотни глаз устремлены на меня, будто я какая-то редкая птица в клетке.


Конечно, они будут смотреть. Большинство мидрианцев никогда раньше не видели никого подобного мне


Я знаю, о чем они думают.


Почему она?


Я не совсем подпадаю под мидрианское определение красоты. Если бы мне давали пенни каждый раз, когда какая-то ревнивая мидрианская старая дева называла меня уродиной прямо в лицо, я могла бы купить дворец.


Но у Хоргуса есть свои причины желать меня.


Их любопытные взгляды обжигают мою кожу. Ненавидящие шепотки вонзаются иголками в мою плоть. Их смех вибрирует в моем позвоночнике, и угли моего гнева снова разгораются к жизни.


Это не заняло много времени.


Не в этом месте.


Я выпрямила спину и подняла подбородок, глядя прямо перед собой.


Наконец-то. Я здесь. Вот оно.


Я проигрывала этот момент снова и снова, готовясь к тому, что должна сделать. Просто не ожидала, что император Срединного Разлома будет таким… обычным.


Это он? Этот лысый старик? Этот бледный эдалианец с пергаментной кожей? Он сидит на золотом троне в конце зала, попивая из хрустального бокала. Он выглядит таким серым. Как будто яркий трон высосал из него весь цвет.


Серая куртка, черная рубашка, серые брюки. Брюки были такими широкими, что это выглядело почти комично. Его живот напирал на шелковую ткань рубашки, напрягая крошечные золотые пуговицы. Глаза старика бледно-серые, а его редеющие волосы цвета выцветшей соломы. Я видела достаточно его портретов во дворце, чтобы знать — его волосы когда-то были великолепными, густыми и золотистыми.


Я так долго ждала этого момента, что в моем мозгу он стал значительной фигурой, непобедимой и богоподобной. Человек настолько могущественный, что держит весь Срединный Разлом в своем железном кулаке.


Сейчас я почти разочарована.


Но нет, я не должна обманываться его внешностью.


Его называют Хоргус Объединитель. Божественный Завоеватель. Паук. Его армия огромна и могущественна, самая большая из всех, что когда-либо видел континент Разлома. Его сеть шпионов и информаторов простирается от ледяного северного края Разлома до глубоких джунглей на юге.


Так много людей погибло из-за этого человека.


Он совершенно безжалостен.


Костлявый палец тыкает меня в бок.


— Двигайся, деваха. Поверь мне, ты не хочешь заставлять императора Хоргуса ждать.


Мадам Нимара держит мою цепь в тонких руках. Она слегка дергает ею, и холодный металлический ошейник вонзается в мою шею. Дурацкая штука. Тонкая золотая цепочка была скорее символом.


Мидриане любят свой символизм.


Я могла бы так легко выдернуть цепь из её рук и обвить вокруг шеи, мгновенно задушив в ней жизнь.


Это стало бы для нее неожиданностью.


Она думает, что я всего лишь наивный маленький тигландер из захолустной деревни в Северных Землях.


Дикарка.


Экзотический трофей в коллекции императора.


Хорошо. Пускай так и думают.


Вскоре империя Мидриан пожалеет о том дне, когда позволили дикарке-тигландеру войти в серебряный дворец.


Хоргус поднимается на ноги, и по комнате разносится тихий шум. Служитель в фиолетовых шелковых одеждах материализуется рядом с золотым блюдом и уносит наполовину пустой стакан императора.


Над нами блестят звезды, видимые сквозь высокие стеклянные окна, и я мельком замечаю серебряный полумесяц.


Хоргус медленно приближается ко мне, его шаги громким эхом отдаются от полированного пола, в зале воцаряется полная тишина.


Он окидывает комнату блеклыми серыми глазами.


Взрослые мужчины замирают, превращаясь в послушных собак, с широко раскрытыми глазами, полными надежды, словно ожидая одобрения.


Женщины же смотрят на него с жадностью, приоткрыв губы, с покрасневшими щеками и трепещущими веками.


Они желали его.


Этого отвратительного старика.


Они хотели его.


А теперь все его внимание обращено на меня.


Только на меня.


Их ненависть обжигает меня. В конце концов, кто бы не хотел спать с императором Мидрии и получить взамен какую-то славную услугу; возможно, даже постоянное проживание в роскошных комнатах во дворце?


Только не я.


Я подавляю дрожь и опускаю взгляд, стараясь изо всех сил выглядеть скромно, пока он приближается.


Это самое сложное в моей жизни.


Ненавижу его.


Я желала его смерти с четырех лет, а теперь, когда он находится на расстоянии плевка…


Терпение.


Если он почувствует, о чем я думаю, мне конец.


— Итак, это тигландер. — Его голос глубокий и хриплый. Это раздражающе действует на меня. Я хочу задушить его прямо сейчас.


Терпение. Твое время ещё придет.


Он остановился напротив меня.


Я смотрю на его ботинки, носки которых окрашены в пятнисто-малиновый цвет, постепенно переходящий в темно-коричневый оттенок высушенной кожи.


Его ботинки запятнаны кровью врагов.


Конечно, это не настоящая кровь, а простой кожаный пигмент. Так принято у эдалианцев. Один из воспитателей дворца объяснил мне это. Среди касты воинов модно носить эти ужасные сапоги. Это символ всех кровавых войн, которые они вели


Эдалианцы являются порочными, кровожадными людьми. Вот почему они правят Срединным Разломом. Мидрия состоит из множества племен, а эдалианцы находятся на вершине пищевой цепочки.


— Посмотри на меня, дитя. — Он кладет изогнутый палец под мой подбородок и приподнимает мое лицо, я смотрю прямо ему в глаза. Его взгляд холодный и собственнический. Он владеет мной и это знает.


Впервые чувствую эмоции Хоргуса: безжалостность, хитрость, жестокость.


Смотрю на него, и мой подбородок немного дрожит, заставляя мою нижнюю губу трепетать.


Это не игра. Конечно, я боюсь. Вместо того чтобы пытаться скрыть это, я использую страх в своих интересах, позволяя ему проявиться на моем лице, позволяя ему течь через все мышцы, кости и сухожилия в моем теле.


Это скрывает явную ненависть, которую я испытываю к этому человеку.


— Хм. — Его грубые пальцы касаются моей щеки. — Командор Трайз превзошел все мои ожидания.


Я резко вдыхаю, почти потеряв маску на лице. Трайз — жестокий, высокомерный ублюдок. Окруженный тяжело вооруженными солдатами, он пришел в нашу деревню и объявил меня имуществом империи.


Он связал меня, заковал в кандалы, но бил очень осторожно, стараясь не оставлять следы на моей коже. Он заставил меня ползать на четвереньках голой на виду у всех своих солдат.


Как они смеялись, когда стояли со своими членами в грязных, мясистых руках, дроча, пока я танцевала для них.


Но они не насиловали меня, потому что Хоргус хотел, чтобы я оставалась девственницей.


Я благодарю богов за это. Другим не так повезло. Не могу забыть пустые глаза лагерных рабов. Мидрианцы заставляли их идти за лошадьми, не заботясь о том, что их ноги изрезаны и опухли.


Мадам Нимара низко кланяется:


— Она из Венасе, маленькой деревни в глубине Коморского леса. Он находится у подножия горы Таламасса, ря…


— Я знаю о Венасе, — протягивает Хоргус, его губы слегка изгибаются. Он проводит по моей щеке кончиками пальцев, следуя по линии, где моя загорелая кожа становится неестественно бледной.


Я напрягаюсь.


Он прекрасно знает мою родную деревню. Он был там однажды.


— Её Знак впечатляет, — продолжает он, прижимая большой палец к моей щеке и щипая мою кожу. — Я доволен. Я принимаю её, Нимара


— Ваше Величество. — Нимара падает на колени и предлагает ему цепочку, склонив голову так, что её длинные седые волосы падают на лицо.


Хоргус берет цепочку, медленно оборачивая её вокруг своей толстой руки, ошейник впивается мне в шею.


Его запах окружает меня. Его чрезмерно мускусный, приторный аромат не может перебить запах несвежего пота и вина.


Я испытываю отвращение, но позволяю Хоргусу дернуть за мою цепь. Позволяю ему уставиться на меня. Его взгляд падает на мою грудь, которая едва прикрыта слоем красного тонкого шелка. Они одели меня в полупрозрачную ткань, сверкающее золото и драгоценности. Мои уши проколоты пять раз с каждой стороны. На нос надет тонкий пирсинг цветка джали, символа гарема императора. Они вымыли меня, надушили и прокололи такие места, где я даже не знала, что это возможно.


Они научили меня говорить на мидрианском как на родном.


Мои рыжие волосы распущены, длинные и прямые, они ниспадают вдоль спины. Женщины вплели в пряди маленькие драгоценности и безделушки, поэтому при шевелении головой раздавался перезвон.


Как в этот момент.


Некоторые из этих мидрианских традиций просто смешны.


Если бы у меня был какой-нибудь шанс выжить после сегодяшнего вечера, я бы все это срезала.


Двор замолкает, когда Нимара поднимается на ноги.


— Мой император. Для меня большая честь представить эту женщину тигландера для вашего удовольствия. Как видите, её Знак впечатляет. Для тигландера она быстро учится и удивительно послушна. И многому уже научилась. Она станет всем, что вашей душе угодно, милорд.


Слуги дворца ожидали, что я буду бороться изо всех сил их обучению и попыткам сделать цивилизованным мой ум и тело.


Но я не боролась совсем. И была прилежной ученицей.


И теперь я здесь. Точно там, где и хочу быть.


Хоргус улыбнулся:


— Нимара, ты слишком хорошо меня знаешь, лучше всех моих людей. Она выглядит достойной самого Элара.


— Ведь она великолепна?


— Действительно. — И так быстро, что чуть не пропустила, он облизывает губы. Отвратительно. В его штанах появился бугор. Он возбудился.


Глупый эдалианец. Я знаю, почему он хочет меня. Малиновое родимое пятно вокруг моего правого глаза… оно делает меня ценной.


Эти мидриане думают, что я отмечена знаком Лока, бога смерти. Ни один истинный верующий не посмел бы переспать с женщиной, отмеченной повелителем Преисподней.


Вот почему я всё ещё девственница после двадцати шести зим. Мидрианские солдаты меня не трогают. Так же, как и мужчины в селе.


Единственный человек на этом континенте, который хочет меня, — это император Мидрии, человек, который притворяется, что в его жилах течет божественная кровь. Подчиняя меня, он говорит миру, что не боится Лока, что он ближе к благочестию, чем любой другой смертный на этой земле.


Какое высокомерие.


Вскоре они вспомнят, что он просто мужчина.


Хоргус туго натягивает цепь, дергая меня вперед, заставляя прижиматься своим телом к нему.


— Хорошая рабыня, — шепчет он. Его зловонное дыхание овевает мою щеку. — Встань на колени перед своим императором.


Мое сердце бешено бьется. Ненависть внутри меня настолько сильна, что меня сейчас вырвет.


Я заставляю себя встать на колени, хотя каждая мышца моего тела протестует против этого унижения.


Мне нужно контролировать себя. Есть только один шанс, и если я сделаю что-то не так, он будет утерян.


Его возбужденный бугор прямо на уровне моих глаз. Как бы ни был высокомерен, Хоргус не может скрыть тот факт, что я его возбуждаю.


Говорят, женщины всегда были его слабостью. Похотливый ублюдок просто не может держать свой член в штанах. Сколько незаконнорожденных детей он родил? Сколько женщин изнасиловал?


Я делаю немыслимое.


Поднимаю лицо без разрешения.


Приглушенные вздохи достигают моих ушей.


Густые белые брови Хоргуса сходятся на переносице. Он недоволен? Не то чтобы меня это заботило. Я медленно поднимаюсь на ноги и, прежде чем он начнет ругать меня, кладу руку на его член, и нежно поглаживаю.


Ещё больше вздохов.


Возможно, они не ожидали, что этот маленький тигландер будет таким смелым.


Я знаю, что делать. Дворцовые воспитатели хорошо меня обучили.


Член напрягается.


— Мой император, — шепчу я, делая свой голос немного дрожащим, чтобы привлечь его, — я существую только для того, чтобы служить вам. Быть выбранной для этой задачи — благословение Элар. Для меня это большая честь.


Конечно, это все чушь, но слова ласкали эго человека. Учителя сказали мне, что Хоргус любит, чтобы его хвалили. Это его заводит.


Я шире открываю глаза, чуть приоткрывая губы, позволяя немного увидеть кончик моего языка..


Бледные глаза Хоргуса сужаются. Он купился на мою игру? Достаточно ли я искренна?


Мне нужно держать его в неведении.


— Я хочу исполнить для вас галаку, Ваше Величество. Это традиционный брачный танец нашего народа. — Я поворачиваю правое запястье, изгибая пальцы в первую фигуру танца. Накануне церемонии совершеннолетия женщины старшего возраста научили меня, как руки могут превратиться в одну из самых чувственных частей тела… при правильном использовании.


Эти мидрианцы не видели ничего подобного раньше. Они, возможно, победили нас, но в действительности не знают мой народ.


Я качаю бедрами, прижимаясь к нему. Он резко вдыхает. Сотни глаз смотрят на нас, наблюдая за разворачивающейся драмой, гадая, что мы будем делать дальше.


И этот старик, он просто не может устоять перед искушением, когда Отмеченная выступит перед ним перед всем его двором.


Я несу знак Талмы. Я собственность Лока.


И я танцую только для него.


Это соответствует его цели, заставляя людей поверить, что император равен любому богу за пределами мира живых.


Гордость будет твоим падением, глупый эдалианец.


Тонкая циничная улыбка искривляет губы императора, как будто он все понимает.


— Я слышал об этой галаке. Это одно из немногих в моей империи, что я не видел. Очень хорошо. Тогда давай, маленькая Колючка. Покажи мне свой танец.


Его использование уменьшительного имени раздражает меня, но я не показываю этого. Высокомерный придурок. Я не позволю ему сказать больше ни слова.


Я откидываюсь назад, натягивая свою цепь. Он медленно отпускает меня, звено за звеном, раскручивая золотые петли со своей руки.


Я стучу босыми ногами по каменному полу. Раз, два, три. Раз, два, три. Закрываю глаза, игнорируя взгляды и шепот.


Притворяюсь, что я дома.


Представляю Коморский лес ранним утром. Толстые стволы деревьев размером с десяток мужчин окутаны туманом. Воздух холодный и свежий, с оттенком чего-то темного и древнего. Покрытые росой листья в лесу, разбросанные по земле, кажутся мягкими и прохладными, когда мои босые ноги утопают в мягкой земле.


Я качаюсь, как высокие деревья на ветру. В задней части зала есть квартет музыкантов, но они молчат, как и все остальные.


Они не знают, как играть мою музыку. Музыка в ритме моих ног, в щелчках моих пальцев и взмахе моих волос. Украшения в волосах и на запястьях звенят, как маленькие колокольчики. Я с силой топаю ногами по полу, создавая свой собственный ритм.


Погружаюсь все глубже и глубже в транс.


Мои руки живут собственной жизнью: изгибаются, вращаются, пальцы танцуют.


Я хватаю золотую цепочку рукой и подтягиваюсь к Хоргусу. Тонкий слой пота блестит на моей коже, и вдруг я чувствую себя скованной в этом нелепом шелковом покрытии. Недолго думая, срываю его с тела другой рукой.


Полоски тонкой ткани лениво опускаются на пол.


Моя аудитория ахает.


Теперь я одета только в нижнее белье. До того, как приехала в Даймару, столицу Мидрии, даже не могла предположить, что такая одежда действительно существует.


Она не нужна ни для какой другой цели, кроме как возбуждать мужское воображение. Видимо, это то, что нравятся мужчинам Мидрии.


Невозможное переплетение шелковых узлов, нитей и драгоценных камней покрывает моё тело… только слегка. Тонкие треугольники из яркого пурпурного шелка искусно расположены на груди, подчеркивая слабые контуры сосков. Крошечная полоска ткани огибает промежность, оставляя очень мало места воображению.


Мой наряд выглядит нелепо. По мидрийским меркам это возмутительно, такое носят только наложницы или проститутки.


Когда-то мне было бы стыдно за это.


Теперь мне все равно. Это соответствует моей цели.


Одежда отвлекает. Я могу скрывать кое-что среди замысловатых узлов, ослепительных безделушек и мелькании голой плоти.


Я открываю глаза и смотрю на Хоргуса.


Его глаза сузились. Его губы сжаты в тонкую линию. Выражение его лица сфокусировано, как у ястреба.


Он подсел. И не может перестать пялиться на мое тело.


Я получила его именно так, как и хотела.


Я приближаюсь все ближе и ближе, пока не прижимаюсь к нему. Теперь понимаю, почему он носит такую широкую одежду. Она заставляет его казаться больше, чем он есть на самом деле. Под ней его тело очень слабое.


Тонкие руки, костлявые плечи, тощие ноги. Мощный, мускулистый мужчина из портретов угас.


Я смотрю вверх. И вижу его отвисшую кожу и крошечные белые щетинки на подбородке. Замечаю пульсирующую вену на шее, укрытой складками мягкой плоти и тонкой пергаментной кожи.


Я улыбаюсь.


Моя рука летит назад, туда, где я спрятала её.


Она замотана в длинных прядях моих волос.


Десертная вилка, заточенная при свете луны, медленно томилась в холодной каменной стене, когда я лежала в своей кровати, жаждая холодных рук Лока. Днем она лежала под плиткой пола, и я думала об этом, пока учителя гарема готовили меня, наказывали и превратили мое тело в свою собственность.


И когда меня вернули в мою каменно-шелковую тюрьму, я ждала, пока погаснет последний свет в коридоре. Тогда мои руки искали её в темноте, всегда в легкой панике…


Что, если бы они нашли?


Но они никогда не находили. Теперь она заточена в общей сложности за триста семь ночей.


Вилка очень острая.


Моя рука дергает её, вырывая волосы с корнем. Я едва замечаю боль за неистовым биением моего сердца и пульсацией адреналина, бьющегося в венах.


Галака — чувственный танец, но в древние времена это был боевой танец.


Эрегированный член Хоргуса прижимается к моему животу. Его несвежий запах окутывает меня. А руки сжимают мой зад.


Просто не может удержаться.


Я вращаю вилку, мои пальцы скользят по заостренным зубцам, проверяя их остроту в тысячный раз.


Последний раз.


Я наклоняюсь и мягко целую Хоргуса в щеку. На вкус он кислый, как испорченное молоко.


В то же время я высоко поднимаю руку. Время замедляется. Вдали кто-то кричит. Мне все равно. Я стремлюсь к пульсирующей вене в его шее.


Вилка входит вовнутрь.


Я на верном пути.


Он задыхается.


Начинается хаос.


Люди кричат.


— Ох… охра… — булькает Хоргус.


Наверное, он пытается позвать охранников


Позади меня развивается бурная деятельность: стук ботинок по полу, яростный крик, звук скрипа мебели об твердый пол, когда стулья перевернулись.


Я прокручиваю свое оружие, проталкивая все глубже и глубже…


Это за Венасе, деревню, которую ты разрушил.


Теплая кровь течет по моей руке, её медный запах заполняет ноздри.


Это за мою мать и отца, которых ты убил на моих глазах.


Мне было четыре года, когда императорская армия пришла в нашу деревню и завоевала её во имя Всемогущего Элара.


Этот человек был во главе. Я никогда не могла забыть его лицо.


Его кровь хлещет. И падает прямо на мое лицо, и когда я ощущаю её медный запах, меня словно охватывает безумие.


Я жажду крови.


Жизнь этого человека моя.


Я толкаю свое крошечное оружие глубже и упираюсь во что-то твердое. Глаза Хоргуса закатываются, и он падает на пол.


Он умер? Не могу сказать. Я никогда не убивала человека раньше.


Вокруг меня эхом разносится быстрое стаккато из стука множества жестких сапог по полу. Имперская гвардия здесь. Что-то задержало их достаточно долго. Грубая рука хватает меня за волосы и тянет назад, а кто-то вырывает оружие.


Мощная рука обхватывает мою шею, перекрывая воздух. Я кашляю, но не пытаюсь бороться. Зачем? Я все равно умру.


— Тигландерская сука, — шипит солдат. — Мы собираемся оставить тебя в живых. Я бы убил тебя сам, прямо здесь, прямо сейчас, но твоя голова принадлежит новому императору Мидрии. Ты думаешь, Хоргус был чертовым ублюдком? Подожди, пока Кроген не доберется до тебя. Он истинный сын своего отца.


Охранник практически дрожит. Его товарищи падают на колени рядом с Хоргусом, отчаянно пытаясь спасти своего императора. Один из них прижимает руку к шее императора. Кровь льется сквозь пальцы. Другой призывает целителей.


Это не имеет значения


Слишком поздно.


Император Мидрии умирает.


А я труп.


Я знаю, что сделала.


Пусть они меня мучают. Пусть меня повесят на Большой площади перед кровожадной толпой. Пусть все в Мидрии знают, что Хоргус был убит милым тигландером.


Моя жизнь закончилась, когда мидрийские солдаты забрали меня против моей воли.


Моя жизнь закончилась в тот момент, когда моих родителей убили прямо на моих глазах.


Я не боюсь смерти.


Рано или поздно Лок придет за каждым из нас.




Глава 2


Кайм




Со своего места на крыше я смотрю в окно на полный и абсолютный хаос. Ледяной ветер обвивает меня, сбивает капюшон, но я едва замечаю это.


Странная и незнакомая эмоция охватывает меня.


Сюрприз.


Ничто не может застать меня врасплох в эти дни, но когда императору Мидрии наносит удар в шею его новая девушка из гарема…


Ну, это сюрприз. Старого ублюдка очень трудно убить.


Поверьте мне, я пытался. Это только моя третья попытка. Следует отдать должное Дантефу. Мастер имперской безопасности знает, что делает.


Я был в Даймаре в течение шести лун, собирая разведданные, осматривая дворец, ожидая подходящей возможности. Я снял комнату над борделем в Джентльменском Ряду, в самой отвратительной, зараженной паразитами дыре в городе. Мадам не было дела до того, как я оказался здесь глубокой ночью с закрытым лицом, похожим на воина Иншади. Её заботил лишь блеск моей монеты.


В следующие нескольких лун я стал невидимым, лазая по крышам и скользя в тени.


Я слушал сплетни в пивных и следил за имперскими солдатами, когда они приходили в Ряд за дешевым сексом и обжигающим ликером. Узнал интимные подробности о Серебряном дворце и его печально известном Арахене — сети шпионов и информаторов, которая является стержнем власти Хоргуса.


У солдат и шлюх есть свои секреты. Некоторые солдаты — предатели, даже высокопоставленные. Некоторые шлюхи — шпионы. И когда полны дешевого ликера, они все разговаривают.


Я узнал, когда происходит смена караула. Следовал за дорогими шлюхами, когда они ехали по грязным улицам в позолоченных вагонах, дошел до скрытого туннеля, который проходит под рвом около дворца. Узнал, что императора редко видели. Никто никогда не знал, когда он собирался появиться. Он следовал свободному графику и всегда был в сопровождении элитной охраны.


Он — уже был — старый параноидальный ублюдок.


Это не помешало мне добраться до него.


И теперь я наблюдаю, как кровь льется из его шеи


Это первый раз, когда у меня имелась возможность сделать четкий выстрел в Хоргуса. Я как раз собирался послать в левый глаз императора заряд твердой иншадской стали…


Но она добралась до него первой.


Этот маленький огненнорыжий тигландер, босая и безоружная, одетая только в шелка и нижнее белье…


Каким-то образом она нанесла удар императору Мидрии в шею.


Гребаной вилкой?


Это смешно.


Развернувшаяся сцена внизу похожа на диковинную годрианскую живопись. Идиоты императорского двора, одетые в яркоокрашенные шелка и наряды, разбегаются во всех направлениях. Банкетный стол перевернут, под ногами раздавлены редкие и экзотические фрукты.


Некоторые стоят и поглядывают с циничным ликованием.


Не все в мидрианском дворе друзья императора. Для некоторых его убийство это исполнившаяся мечта.


Кровь вырывается из шеи Хоргуса мощной струей. По крайней мере, девушка понимала, что делала. Я сам много раз думал об этом способе, но мои порезы чистые и точные. Тигландер выбрала правильное место. Он скоро умрет.


Разве не понимала, что может уже расслабиться? Она сделала более чем достаточно.


Но нет, она всё ещё втыкает крошечное оружие всё глубже и глубже в плоть Хоргуса, словно движимая какой-то нечестивой силой. Её лицо покрыто порочными алыми брызгами. Она кричит на своем родном языке, как дикая лесная ведьма.


Сумасшедшая женщина.


Откуда, черт возьми, она пришла? Она наемный убийца, как я?


Разочарованное шипение срывается с моих губ.


Этого мне только не хватало.


Самая крупная сделка в моей жизни; один контракт, который означает, что мне больше никогда не придется заниматься этим проклятым бизнесом, и он украден у меня сумасшедшей женщиной?


Конечно, её не наняли для выполнения этой работы. Агент Иншади заверил меня, что я единственный убийца, с которым они работали.


Элитные дворцовые стражи роятся вокруг умирающего господина, что заняло у них кучу гребаного времени. Пышность и блеск дворца явно ударили им в голову, что заставило их почить на лаврах.


Даже их униформа смешная; витиеватые черные кожаные доспехи, которые кажутся больше разработанными, чтобы соответствовать интерьеру дворца и прихотям Хоргуса, а не давать реальную защиту.


Солдат-тяжеловес хватает тигландер за волосы и тащит прочь, крепко обхватив рукой за шею. Она смотрит на него, выражение её лица свирепо и вызывающе.


Она готова умереть.


Внезапно я понимаю.


Она не убийца. Слишком неуклюжая, слишком страстная, слишком неточная.


Слишком глупая.


У профессионала никогда не будет подобного выражения. Что бы это ни было, это личное. Кровная вендетта.


Я недоверчиво качаю головой.


Хоргус был моей целью.


Но похоже, что разрушения, которые Хоргус совершил на Севере так много зим назад, наконец-то, вернулись, чтобы его прикончить.


Это может стать проблемой. Иншади не заплатят мне, если узнают, что Хоргус убит сумасшедшим тигландером. Было много свидетелей. Молва распространится по империи, как лесной пожар. Единственный способ удостовериться, что мне заплатят, — это убедить Иншади, что она работает на меня.


Кроме того, они хотят доказательств. Они хотят голову Хоргуса. Буквально.


Конечно, руки, пальцы или прядь его жирных волос было бы достаточно, но нет, эти безумные Иншади хотят его голову. Они очень настаивали на этом. Почему? Не имею представления. Во всяком случае, это не моя забота.


Пока они платят мне, Иншади получат вонючую голову Хоргуса.


Теперь я должен пойти туда и забрать голову императора и женщину.


Как, черт возьми, мне справиться с этим?


Мне придется туго.


Для кого-то другого, даже самого опытного из ассасинов, это будет почти невозможно.


Но у меня коварный трюк в рукаве.


Видите ли, я могу сделать это…




Глава 3


Кайм




Я иду очень тихо и глубоко вдыхаю. Знакомое ощущение холода проникает в мой затылок, бежит по позвоночнику и через грудь.


Кончики пальцев покалывает.


Незаконченные татуировки Достопочтенных на руках пощипывают.


Я принимаю это странное ощущение — этот холод — и склоняю его своей волей. Даже ветер замедляется и становится слабым шумом вдалеке.


Я медленно выдыхаю


Время замедляется


Я не брежу и не драматизирую.


По моему приказу время замедляется.


Обычные мидрианцы назвали бы это магией, но я не колдун


Я не знаю, как или почему у меня есть эта способность. Также, как не знаю, почему моя кожа медленно становилась белоснежной или мои глаза потемнели до чистого черного, когда я достиг своей пятнадцатой зимы. Но со времени последнего Великого Магистра Ордена Достопочтенных, который пытался убить меня во сне, я могу делать это — замедлять время.


Не раз это спасло мне жизнь.


Нужна сильная концентрация и сила воли. А также это требует огромной выносливости.


Повезло, что в Ордене меня хорошо обучили, даже если они коварные ублюдки.


Однажды я уничтожу их всех.


Всё мое тело холодеет. Кончики пальцев превращаются в лед. Это не неприятно. Это странно знакомо, как старые, забытые воспоминания.


Чувствую диссоциацию. Словно я в двух местах одновременно.


Всё движется в замедленном темпе. Солдаты внизу замерли, как марионетки, их глаза и губы едва двигаются, руки и ноги медленно дрейфуют в воздухе. Глаза тигландер широко раскрываются и не мигают, её покрасневшие губы округляются.


Течение крови из шеи Хоргуса замедляется.


Я беру маленький алмазный резак из сумки и прижимаю его к оконному стеклу. Сильно надавливая, провожу инструментом вдоль края стекла, вырезая идеальный прямоугольник. Прежде чем стекло падает на пол, провожу пальцами в перчатке через щель и осторожно удерживаю стекло на месте, пока завершаю разрез. Затем поднимаю его и откладываю в сторону.


Рядом со мной лежит аккуратно замотанная веревка, другой конец которой надежно завязан вокруг каменного флерона[1]. Я бросаю его через край и наблюдаю, как он лениво дрейфует к земле, над головами парализованных охранников.


По какой-то причине вещи, к которым я прикасаюсь, по-разному реагируют на законы времени.


Я смотрю вниз через отверстие. Это мой путь побега. Я не вернусь той дорогой, которой пришел, и возьму тигландера с собой.


В холодном утреннем свете все станут удивляться, почему в окне отсутствует единственное стекло размером с человека.


Это будет загадка, которую они не смогут решить.


К тому времени я уже давно уйду, с головой императора, завернутой и запечатанной в моем походном наборе, чтобы обменять её на золото Иншади.


И даже если тигландер будет драться со мной, я буду толкать её пинками и криками до самого побережья Костей, и она скажет Иншади именно то, что я хочу.


Её жизнь теперь принадлежит мне, пока я не решу иначе. Иншади это прекрасно поймут.


Я встаю в полный рост и перешагиваю через отверстие. Воздух едва двигается, когда попадаю в Большой зал Серебряного дворца, приземляясь на корточки. Мой капюшон остается на моей голове. Плащ едва двигается позади меня. Мое лицо скрыто за черной маской. С тех пор как я претерпел изменения, очень немногие за пределами Ордена видели мое лицо.


Для внешнего мира я не существую.


Охранники императора движутся так медленно, как мухи, попавшие в мед. Они даже не знают о моем присутствии, и даже если бы увидели меня в этом замедленном темпе, я бы казался не более чем черным размытым пятном.


Я иду по комнате, мои шаги не слышны на полированном каменном полу. Я должен быть быстрым. И не могу использовать эту способность слишком долго. Это утомительно и имеет побочные эффекты.


Всё по порядку.


Я достигаю императора. Хоргус уже мертв? Его глаза закатились. Я останавливаюсь и прислушиваюсь, кажется, вечность… пока не слышу это.


Слабый булькающий звук вырывается из его горла. В замедленное время это едва слышный гул. Его грудь едва поднимается.


Он всё ещё жив — но это ненадолго.


Я достаю длинный меч и приседаю, сжимая пальцы на волосах Хоргуса, оттягивая его от охранников. Его движения жесткие, как будто он сделан из воска. Дергаю его голову назад, пока его шея не открывается полностью.


Кровь везде, покрывает его кожу, его куртку, рубашку. Артериальная кровь струёй медленно поднимается в воздух. Я вижу каждую отдельную капельку.


Не колеблясь, я опускаю меч вниз, разрывая кожу, кости и мышцы. Голова Хоргуса отделяется от его шеи, и я держу её за пучок его жидких волос.


Я смотрю в его безжизненные глаза.


Так что это и есть… был император Мидрии.


Внушающий страх и ненавидимый столь многими. Некоторые полагали, что он сам был богом.


Но по итогу, он был просто человеком. Независимо от того, насколько сильны, все истекают кровью в конце жизни.


В смерти он выглядит обычным. Даже хилым. Время его не пощадило.


Я лезу в свою сумку и нахожу маленький пузырек серой пыли, который рассыпаю по всей голове и лицу Хоргуса. Втираю её в его кожу и отрубленную плоть шеи, прежде чем положить его голову в непромокаемымый мешок. Серая пыль остановит гниль. Я бы не обратил особого внимания, если Иншади получат его наполовину разложившимся и прогорклым, но путешествовать с гниющими частями тела та ещё боль в заднице.


Это отвратительно.


Я сделал такую ошибку один раз. Больше никогда.


Мертвый Хоргус попадает в мою сумку. Женщина тигландер выполнила всю тяжелую работу, но, в конце концов, убил его… технически я.


Я получу свое золото Иншади


Мои руки начинают дрожать. Холод становится неудобным. Может наступить усталость. Я не могу удерживать время дольше. Уже несколько раз выходил за свои пределы. В каждом случае это почти стоило мне жизни.


Дерьмо. Если бы мне не пришлось забирать девчонку, я бы уже ушел отсюда.


Бросаю взгляд через плечо.


В воздухе густой запах крови, но под ним ощущается сладкий намек. Это напоминает мне о весне в предгорьях Черной горы, где полевые цветы цветут всего несколько славных недель весной.


Тигландер смотрит в пространство, её веки опускаются вниз в мучительно медленном моргании.


Её лицо полно контрастов. Глаза самые глубокие, самые насыщенные карие, пронизанные пятнами янтаря. Губы окрашены в ярко-красный цвет в мидрийском стиле, а глаза подведены. Вокруг её правого глаза знак, который в первую очередь привел её к этому затруднительному положению.


Её Метка.


Цвет темно-красного пигмента окружает её правый глаз, распространяясь вверх, пока не достигает изогнутой темной брови вверху и высокой скулы внизу.


Её рука, увешанная драгоценностями, тянется в мою сторону, пальцы вытянуты. Как будто она меня видит.


Мне приходит в голову, что её волосы того же цвета, что и кровь на лице.


Она поражает.


Мое сердце пропускает удар. Что это вдруг за стеснение в груди?


Может, дело в выражении её лица. Её черты медленно превращаются в идеальное понимание. Рот закрывается. Её взгляд смягчается. Лицо становится безмятежным, а маска жестокости исчезает, как угасающая рябь на поверхности пруда.


Она готова принять смерть.


«Твоя мать была тигландером. — Хриплый голос Великого Магистра эхом звучит в моей голове. — Это объясняет твои черты лица, твои волосы, твой рост… Тебе все равно, мальчик?»


«Она для меня никто».


«Вот почему ты мне нравишься, Кайм. Такой молодой и все же уже оторванный от всех этих мирских забот. Но тебе не интересно узнать, кем был твой отец?»


«На самом деле, нет».


«Твоя мать сказала, что её изнасиловал солдат Мидрии, но у меня возникают сомнения по этому поводу…»


Память навязчива и нежелательна. Я пытаюсь встряхнуться, но не могу. Что со мной не так? Я обычно лучше контролирую себя, чем сейчас. Моя задержка немного ускользает. Мир медленно движется вперед. Охранники натыкаются на обезглавленное тело своего императора. Слабая мольба доходит до моих ушей, слова медленные и искаженные.


— Пожалуйста, Лок. Не оставляй меня здесь.


Я замираю. Это её слова.


Она меня видит.


Но как?


Слеза скатывается по её щеке сквозь пятна подсохшей крови. Охранник позади нее всё ещё вялый и не осознает реальности, одна толстая рука обернулась вокруг её шеи, а другая рука жестоко стиснула её волосы.


— Я не Лок, — рычу я, встречая её блестящие глаза, — но не собираюсь оставлять тебя здесь.


Её глаза расширяются.


Меня одолевает внезапное желание убить человека, стоящего за ней. Мой контроль колеблется, затем разрушается. Мир возвращается к нормальной скорости.


Я снова потянулся к ощущению холода, но когда оно покалывает затылок, быстро его отвергаю.


Мне нужно сохранить оставшиеся силы. Чтобы вытащить нас обоих из этого города живыми, мне, вероятно, придется убить много людей. Мое сердце снова начинает биться. Охранники меня видят. Они замирают.


— Н-нарушитель!


— Как он… зубы Элара, что это за хрень? — голос солдата пропитан чистым ужасом. Ах. Он только что увидел безголовое тело своего императора. — Убийца. Убей его!


Путаница быстро превращается в осознание, а затем в ярость. Несколько любопытных зевак на заднем плане исчезают, оставляя меня наедине с охранниками, мертвым императором и ею.


— Нет. Задержи его. Я хочу, чтобы ублюдок был жив, — солдат с девчонкой отдает приказ. Это большой коренастый мидрианец, с массивными руками и бородой с проседью. Очевидно, он здесь главный. — И отправь гонца, чтобы предупредить Дантефа. Я хочу видеть здесь гребаный взвод прямо сейчас. Этот ублюдок один из Достопочтенных.


Выражение шока и страха на лицах охранников почти комично.


Ах, тогда они знают о таких как я?


Но они не знали, что я больше не из Достопочтенных; единственный в истории, кто спасся из Черной горы живым.


Почти запоздалая мысль снова достать меч.


Я знаю, кто попытается напасть на меня первым.


И уже знаю, как собираюсь его убить.


Бородатый охранник яростно уводит тигландера, душит её массивной рукой. Она кашляет и хрипит, упираясь пятками. Боль мелькает на её лице.


И всё же её взгляд не покидают мое лицо, даже когда охранник злобно бьет её по щеке, заставляя хныкать от боли. Он снова бьет её, достаточно сильно, чтобы сломать кости. Охранник хватает цепь, прикрепленную к её шее, и сильно дергает, заставляя тонкий металлический ошейник врезаться в её кожу.


Она не плачет и даже не вздрагивает от боли.


Девушка просто смотрит на меня, обжигая меня со всей силой своего гнева.


Никогда не видел ничего подобного


Она великолепна.


С моих губ срывается горький смех. Эта женщина совсем не подходит для дворцовой жизни. Люди Хоргуса, очевидно, не понимали, во что ввязались, когда привели её сюда.


Они думали, что могут её удержать?


Странное чувство — это стеснение в груди, почти как колющая боль в моем сердце — возвращается, но на этот раз она стократно усилилась.


Эти мидрианцы не просто собираются её казнить.


Сначала накажут с особой жестокостью.


Они сломают её.


Они полностью её уничтожат.


Я знаю, как работают мидрианцы. Они почитают власть и подавляют инакомыслие, особенно от женщин. Чем так сильно напоминают мне мастеров, от которых я сбежал.


И этот мидрианский придурок бьет её так сильно, просто потому что может…


Мне это не нравится.


Это заставляет меня хотеть сжечь весь этот чертов дворец.


Звук раздражения срывается с моих губ.


Откуда это?


Я, должно быть, схожу с ума.


Она всё ещё так на меня смотрит, словно я сам Элар, спустился с небес, чтобы её спасти.


Я могу быть чокнутым, но я не бог.


В этом я абсолютно уверен.


Делаю выпад вправо, когда первый стражник настигает меня. Дерзко однако. Он быстрый, но я быстрее. Бросаюсь навстречу и перерезаю ему горло. Он хватает себя за шею и в шоке смотрит на меня, медленно моргая, его рука опускается, открывая алую струю.


Он падает на пол, брызгая кровью.


Вот как нужно перерезать сонную артерию.


Я уворачиваюсь влево, уклоняясь от брызг. Навстречу двигаются ещё два охранника, теперь они более осторожные. Нож летит ко мне. Я отклоняю голову в сторону, и лезвие просвистывает мимо моего уха. Мидрианин моргает. Он явно не привык давать осечку, но охранник никогда не сталкивался с таким быстрым противником как я.


Другой охранник приближается ко мне, злобно размахивая мечом снизу и пытаясь отделить мои стопы от лодыжек. Я перепрыгиваю через него и вытаскиваю короткий клинок, изворачиваюсь, чтобы уклониться от его товарища, который пытается подобраться сзади. И вонзаю клинок в череп мечника.


Голова Хоргуса ударяется о мою спину каждый раз, когда я двигаюсь. Теплая кровь покрывает мои перчатки. Я отбрасываю тело мертвого охранника. Он падает назад. Мой меч скользит, пронзая второго нападающего в живот.


Он падает, вываливая вокруг свои кишки.


Трое готовы, осталось пятеро. Они элитные солдаты, но я делаю их похожими на грубых новичков. Это не потому что они некомпетентны. По мидрийским меркам они очень хороши. Я просто быстрее и сильнее и обладаю намного лучшим контролем, даже когда не в форме.


Я провел шестнадцать зим на Черной горе


Они нет.


— Покажи свое лицо, ты, гребаный, трус, — требует бородатый охранник, всё ещё продолжая сдавливать женщину. Бледная кожа вокруг её губ начинает синеть.


Я смотрю на нее, пытаясь её обнадежить. Терпение, тигландер.


Она бросает на меня трогательный убийственный взгляд.


Как свирепо.


Ещё двое охранников бросаются на меня. Первый более опытный. Он делает выпад и умудряется пустить кровь, его лезвие поцарапало меня чуть ниже левого плеча. Я вознаграждаю его усилия, отделяя его голову от шеи.


Я обычно не занимаюсь массовым убийством, но сейчас у меня нет выбора. Мое глупое колебание уже стоило мне времени. Но я вытащу нас отсюда живыми, даже если мне придется убить каждого мидрианина во дворце.


Я разворачиваю свой длинный меч, втыкая его в живот моего противника. Охранник падает вперед, насаживаясь сильнее на мой клинок. Я пинаю его в грудь. Он соскальзывает и падает на пол, оставляя мое лезвие окрашенным в красный цвет.


Мое левое плечо горит. Я немного медлительнее, чем обычно, но мне удается бросить клинок в вошедшего в комнату охранника. Он кричит в агонии, падая на колени, когда нож проход прямо сквозь глаз.


Внезапно он замолчал.


Осталось двое. Они подходят, и я чувствую тщетность в их движениях. Они не привыкли к моей работе ног, моей технике владения мечом, моей скорости; то, как я использую свои двойные мечи как для нападения, так и для защиты, не оставляя открытых мест.


Я вынимаю руку. И ударяю человека сквозь ребра.


Они оба падают; один умер, другой быстро истечет кровью.


На полу неприличное количество крови. Я весь в ней.


— Прямо сейчас к нам двигается вся дворцовая стража, — шипит командир. — Сдавайся. Выхода нет. Даже для таких как вы, Досточтимый. Вы не можете победить армию. — Он отпускает женщину, яростно толкая её на пол. Она приземляется, клубок золотистых рук и ног и багровых волос, её золотая цепь звенит на полированном мраморе.


Последний охранник — командир — достает меч.


Я медленно иду к нему, низко держа мечи. Мой короткий меч в левой руке и длинный клинок в правой. Вот почему он думает, что я Досточтимый. Он немного более осведомлен, чем обычный солдат-мидрианец. Не многие знают, что только убийцы Ордена сражаются в этом двойном стиле. Только Орден использует эти слегка изогнутые мечи Иншади.


Вот как я был обучен.


Чтобы остановить меня, потребуется больше, чем армия мидриан.


— Ты не выберешься отсюда живым. Ты можешь быть достаточно хорош, чтобы сократить наш отряд, но придут ещё тысячи. Ты устанешь в конце концов. Утонешь в море тел, Досточтимый. — Он плюет на пол передо мной. — Молись, чтобы мы не забрали тебя живым. Мой босс поймает тебя и четвертует, а потом оставит на съедение стервятникам, пока твое сердце всё ещё будет биться… и это будет чертовски милосердно по сравнению с тем, что Кроген собирается сделать с тобой.


Говори, пока можешь, мидрианин.


Я позволил ему немного потрепать языком. Это дает мне шанс восстановить мою энергию.


— Кто это был? — требовал он. — Кто тебя нанял, Достопочтимый? Норхадианцы? Скроли? Это было по собственному желанию? Ах, но ты мне не скажешь? — Он поднимает меч, готовясь защищаться. Это типичный мидрианский клинок, прямой, обоюдоострый и тяжелый. — Гребаный монстр. Это не имеет значения. Арахены найдут их в конце концов, и вы все получите…


Мой клинок входит в его живот, прежде чем он закончил. Кровь хлещет по мраморному полу. Он сгибается, сжимая свои кишки, которые вываливаются наружу.


Он падает. Я ловлю его тело сапогом и пинаю его в спину. Лежа там с широко раскрытыми глазами, с открытым ртом, он напоминает мне упавшую рыбу. Он уже смотрит в лицо смерти. Я кладу ногу на его грудь и протираю ботинок, причиняя ему немного больше боли, пока он покидает этот мир.


— Это за то, что ты ударил её, — шепчу я, удивляясь, почему у меня возникает внезапное желание отомстить за нее.


Стражник умирает в муках


Шаги и слабые крики достигают моих ушей. Подкрепление здесь.


Поворачиваюсь к тигландеру. Ей удалось подняться на ноги, но она замирает, когда я подхожу. Её глаза широко открыты, а руки сжаты в кулаки. Она дрожит.


Она в ужасе.


— Нам пора идти, — огрызаюсь я.


— Н-нам?


— Подойди сюда. — Я с нетерпением жду, поглядывая на веревку. Она сделана из текленового шелка, легкого и невероятно прочного. И легко удержит нас обоих. Я вкладываю мечи в ножны.


Охранники входят в комнату и бегут к нам. Мимо пролетает арбалетный болт, едва не попав мне в голову.


Тигландер смотрит на меня, будто я сумасшедший, её глаза недоверчиво расширяются.


Чего она не понимает, так это того, что у меня есть в запасе возможность последнего всплеска моей силы. Я снова замедлю время, когда мы полезем.


— Ты хочешь жить, тигландер?


Она закрывает рот и кивает с решимостью во взгляде.


— Тогда подойди, сейчас же. — Я достаю метательный нож и швыряю его через плечо. На заднем плане кто-то вскрикивает.


Она не колеблется. Когда приближается ко мне, я поднимаю её и бегу к свисающей веревке, избегая двух арбалетных болтов и летящего кинжала.


— Обними меня за шею.


Она подчиняется. Обхватывает меня ногами за талию. Хорошо. Она в безопасности. Я хватаю веревку руками и погружаюсь в глубины резервов моей силы.


Солдаты дворцовой стражи приближаются к нам, их лица искажены яростью. Сейчас в зале их, по крайней мере, десяток, и ещё большее количество приближается со всех сторон отовсюду. Мечи выскальзывают из ножен. Арбалеты направлены на нас.


— Вы можете покалечить их, но не убивать. Я хочу, чтобы они остались живы, — холодный голос перемежается быстрым стаккато солдатских сапог. Я мельком вижу высокую фигуру командующего, одетого во все черное.


Он темноволосый и стройный, с жесткими угловатыми чертами лица и расчетливыми серыми глазами. Это должно быть Дантеф. Описание подходит. Я запоминаю его лицо, сохраняя в памяти для дальнейшего использования.


Никогда не забываю лица.


Я начинаю изо всех сил взбираться по веревке, перебирая руками. Левая рука болит, но я легко справлюсь с лишним весом тигландер. Девушка напрягается, а её руки сжимаются вокруг моей шеи. Она неловко наклоняет голову в сторону, её подбородок ударяется о мое плечо. Её дыхание учащенное и неровное. Она напряжена и явно напугана, но, к её чести, крепко держится и помалкивает.


Она теплая. И плотно прижимается ко мне. Я чувствую, как быстро стучит её сердце.


Охранники приближаются к нам. Один хватает веревку снизу и начинает раскачивать, пытаясь вывести меня из равновесия.


— Стреляй по рукам или в веревку, — тихо приказывает Дантеф сухим тоном. Могу поспорить, что от него и лед во рту не растает. — И отправьте отряд на крышу, на тот случай если вы вдруг все промахнетесь.


Тихий, испуганный звук вырывается из горла тигландера. Возможно, она не верит, что я справлюсь.


Ах, но этого не случится.


Мне придется потянуть время… снова.


Это рискованно, но мне нужно ненадолго. Просто добраться до крыши. Оттуда у меня намечен путь бегства.


Я останавливаюсь.


— Что ты делаешь? — шепчет женщина дрожащим голосом. — Не время останавливаться.


Я игнорирую её и закрываю глаза, ища состояние небытия. Привычное чувство холода возвращается, обволакивая меня своими соблазнительными объятиями.


С каждым разом становится все труднее отпустить это.


Тигландер вздрагивает, как будто знает, то, что я делаю, неестественно и неправильно


К моему удивлению, в этот раз немного легче. Возможно, я не настолько устал, как думал. Веревка перестает качаться. Голоса на заднем плане затухают. Я смотрю вверх и вижу сверкающие наверху звезды.


Холодная ночь манит.


Это мне нравится больше.


Быстро поднимаюсь, подтягивая нас к открытому окну. К тому времени, когда достигаю вершины, мои руки горят. Я отпускаю нить контроля, и мир возвращается к нормальной скорости.


К нам летит стрела. Я отклоняюсь в сторону, едва её избегая.


Женщина, чьи руки обвились вокруг моей шеи, в шоке и растерянности.


— Что?..


— Повернись, — тихо говорю я, прижав губы к её уху. Меня окружают нотки её аромата, абсурдно сладкого среди хаоса. — Хватайся за конец и раскачивайся. — Знаю, что она достаточно сильна, чтобы сделать это. Видел, как она танцевала. — Поспеши, если только не хочешь, чтобы меня пронзила стрела.


Не долго думая, она отрывает руки от моей шеи, сжимая бедра вокруг моего торса, чтобы сохранить устойчивое положение.


Хватается за край крыши и подтягивается, согнув руки в локтях и карабкаясь в разноцветных шелках и шумных безделушках.


Я мельком вижу гладкое золотистое бедро и сочный изгиб её зада. Сладкий женский, пряный аромат окружает меня.


На миг передо мной мелькнуло другое время и место; жизнь мне неведомая.


Дурак. Я качаю головой, выходя из транса.


Эта одежда наложницы на ней просто нелепа. Когда она будет путешествовать со мной, ей придется надеть что-то более подходящее.


Я отрываю одну руку от веревки и быстро отправляю в полет три ножа один за другим.


Хлоп. Хлоп. Хлоп.


Три лучника падают. Я хватаюсь за край и подтягиваюсь. Ветер кружит вокруг нас, развевая длинные рыжие волосы тигландера. Она моргает, как будто видит меня впервые.


Поток эмоций пробегает по её лицу. Шок. Облегчение. Страх.


Надежда.


Она открывает рот, чтобы что-то сказать. Но множество стрел пролетает мимо нас, исчезая в холодном ночном небе.


Я заставляю её замолчать одним движением руки.


— Пошли.


Она делает резкий вдох, когда я поднимаю её и перебрасываю через плечо. Она начинает колебаться. Я усиливаю хватку, обхватив руками её голые бедра.


— Поверь мне, ты не хочешь драться со мной прямо сейчас.


Она расслабляется… немного.


Она невероятно теплая.


Полная противоположность всему, что я есть.


Крепко обнимаю её и начинаю бежать, двигаясь навстречу ледяному ветру.


Самая сложная часть завершена. Голова императора Мидрии в моей сумке, а сумасшедшая женщина, которая нанесла ему удар, — моя. Отсюда у меня есть пять возможных путей побега. И я знаю, какой собираюсь выбрать.


До сих пор она была послушной пленницей, но тогда ею двигал страх — мощный мотиватор. Как только мы окажемся за стенами дворца, и она поймет, в каком положении находится, я ожидаю, что её отношение изменится.


Я уже видел, на что она способна.


Но у меня есть свои способы.


Вскоре она поймет, что если хочет жить, то должна делать именно то, что я говорю.




Глава 4


Амали




Должно быть, он колдун… или демон.


Это единственный вывод, к которому я могу прийти, пока он бежит по крышам, а его ноги издавают едва слышный звук по черепице.


Как это возможно?


Он движется быстрее, чем любой человек. И несёт меня без усилий, а его мощные руки крепко сжимают мои бедра. Я перекинута через его плечо, словно добыча с охоты, и могу видеть лишь мелькающие бледно-серые черепицы, пока он несет меня по крыше.


У меня кружится голова. То, как он меня подхватил и побежал, словно я легче пера…


Это ошеломительно.


И пугающе.


И это после того, как он взбирался по тонкой веревке, используя только руки, подтягивая нас обоих с невероятной скоростью. Тогда произошло нечто странное. Должно быть, я потеряла сознание, потому что в один момент мы дико раскачивались, на нас летели стрелы со всех сторон.


Затем нас охватил ужасный холод, и мы внезапно оказались у края крыши, и он велел мне взбираться через открытое окно.


Что, черт побери, это было?


Магия?


Старейшины в деревне рассказывали о могущественных колдунах, которые жили высоко в горах Таламаса. Говорят, что они не старели, потому что в их венах текла кровь самих богов.


Некоторые настолько сильны, что были всадниками на спинах могучих драконов


Но это не более чем мифы, и по непонятным причинам мы не должны были говорить о них, потому что это могло вызвать проклятие.


Кажется, это было так давно. Сейчас большинство старейшин уже мертвы.


Со временем о таких вещах забываешь.


До этого вечера.


Кто или что этот мужчина?


У меня перехватывает дыхвание, когда он достигает края крыши и высоко прыгает. На один ужасающий момент мы летим, пересекая одну крышу за другой.


И только он приземляется, как мы снова бежим. Злобные крики слышатся снизу. Дворцовые стражи поджидают нас.


Человек, убийца, колдун, кто угодно, даже не запыхался. Я всего лишь безумно болтающийся пассажир, пока он двигается навстречу ветру.


Это невозможно, но он бежит ещё быстрее.


Мои руки крепко обхватывают его талию, так как я цепляюсь за него, беспокоясь о своей драгоценной жизни. Когда это произошло? Сквозь грубую ткань его рубашки я чувствую тело под ней. Он худой и сильный, с широкой спиной, плечами и длинными руками и ногами. Я до сих пор понятия не имею, как мой спаситель выглядит, потому что он весь с ног до головы замотан в черное, но такой же подтянутый и ловкий, как любой элитный воин.


И он… холодный. Его тело словно лед.


Что он такое?


Мужчина хватает что-то из своей куртки, бросая это над головой.


Оно катится по булыжниках внизу, а затем взрывается.


Бам! Звук ужасно громкий. И вспышка света нарушает мое зрение — на мгновение я ослепла.


Волшебство!


Мой разум затуманивается. Наступает паника. Несколько мгновений назад я думала, что умру от рук империи.


Смерть такая окончательная, такая абсолютная. Как только принимаешь это, то ждешь её.


Здесь совсем другое. Я вишу на плече человека, который, не моргнув глазом, запросто перерезал отряд элитных дворцовых стражей.


Если он способен на это, то что собирается делать со мной?


Внезапно он останавливается на краю крыши. Я выворачиваю шею, отчаянно оглядываясь вокруг. Бледные стены дворца простираются позади нас, полированные серебром от холодного лунного света. Охранники мчатся к краю здания. У меня в ушах звенит стук копыт на каменных плитах. Некоторые из них на лошадях.


Они идут за нами. Мы никак не можем сойти с этой крыши и выжить.


Ассасин ставит меня на ноги. Ошеломленная и бездыханная, смотрю на его лицо, ища какой-то ключ к разгадке этой личности. Хоть какой-то намек на то, что он такой же человек, как и я.


Но ничего не вижу, даже его глаз.


Капюшон отбрасывает на его лицо глубокую тень. А темная маска покрывает нижнюю часть лица. Все в нем скрыто под непроницаемым слоем черного.


Он призрак, фантом, тень.


Дьявольски пугающий.


Он игнорирует меня, изучая действо внизу.


Охранники заметили нас. Они мчатся к нам плотным строем, и их как минимум два десятка. Мы достигли края здания. И ничего не остается, кроме как долгое падение на твердые булыжники


Отсюда нет выхода. Мы оказались в тупике.


Мой похититель в своем стиле бросает еще одно из своих волшебных устройств в направлении стражей. Оно падает точно перед ними, а затем — бум!


Взрыв просто оглушительный.


Мир загорается светом.


Однако на этот раз охранники готовы. Стрелы летят в нашу сторону. И прежде чем понимаю, что происходит, ассасин хватает меня и оттягивает в сторону.


Что-то проносится мимо моего лица. Я чувствую крошечное дуновение воздуха, когда стрела вскользь касается моей щеки.


Мое сердце колотится. Конная стража устремляется вперед, подковы их лошадей стучат по брусчатке.


Я смотрю вниз. Осознание головокружительной высоты осеняет меня, словно пощечина. Никогда не бывала так высоко. Мы как минимум на высоте четвертого этажа.


И тут же решаю, что мне не нравится высота.


— Как мы собираемся покинуть это место? — шепчу, но ветер относит мой голос.


Мой безымянный похититель игнорирует меня и бросает ещё две взрывающиеся штуки. Я ожидаю неприятностей.


Бам! Бам! Двойные взрывы расшатывают дворцовые стены. Крыша содрогается. Кажется, я только что услышала звон разбитых стекол. Прежде чем поняла что-то, сильные руки обвивают мою талию, и вдруг мы падаем в кучу лошадей и охранников, пыли и дыма.


Как-то мне удается не закричать.


Я кашляю. Едкий дым жжет глаза. Я ничего не вижу. Убийца покидает меня, исчезая в дымке. Паническое ржание и щелканье кнута громко звучат в ушах. Рядом со мной скакун сбрасывает своего наездника. Стражник приземляется на камни с отвратительным хрустом.


Цок. Цок


Кто-то приближается. Стук копыт становится все громче и громче, и внезапно я поднимаюсь в воздух, затем меня перебрасывают через спину лошади, а сильная рука прижимает меня вниз, пока лошадь скачет сквозь дым.


Глаза слезятся.


В горле ощущение словно проглотила гвозди.


Не могу дышать.


Рука подтягивает меня в сидячее положение. Я села на холку лошади прямо перед седлом. Шерсть лошади кажется грубой и колючей для моих голых бедер, но, по крайней мере, она дает немного тепла.


Здесь холодно.


— Держись за его гриву, пригнись и закрой глаза. Не отпускай ни за что.


Его голос в моих ушах звучит очень тихо. У меня нет выбора, кроме как делать именно так, как он говорит.


За исключением того, что я не закрываю глаза, хотя дым ужасно жжет.


Охранники проносятся сквозь дым, как воскресшие мертвецы. Некоторые из них верхом на лошадях, но большинство пешком. Сидящий позади меня мужчина достает оба своих меча. Я не вижу этого, просто слышу звук лезвия, зловеще выскользнувшего из ножен.


И закрываю глаза. Не хочу видеть ещё больше кровопролития. Мне хватило на всю жизнь. Мои руки покрыты засохшей кровью. Она на моем лице, в волосах. её вонь в моих ноздрях.


Меня уже тошнит.


Глубоко внутри кричит маленькая подавленная часть меня.


Лошадь мчится галопом, копыта грохочут по брусчатке. Я не знаю, что происходит позади меня. Грохочущий звон стали перемежается со стальным эхом позади. Слышу глухие удары и душераздирающие крики.


Ассасин двигается в седле, вверх, вниз, из стороны в сторону, его мощное тело напрягается и сгибается, отбиваясь от нападавших. Иногда он касается меня, его холодные руки задевают мои голые ноги.


Каждый раз, когда он касается меня, я напрягаюсь


Эта холодность… она неестественна.


Внезапно глухой стук лошадиных копыт притупляется, и я понимаю, что они ударяются о мягкий грунт — мы мчимся по дворцовым угодьям.


Я смотрю вверх. По мере того как копыта лошади поглощают расстояние, разбрасывая комки грязи, свет из дворца становится тусклым, пока не остается ничего, кроме лунного света.


Я улавливаю гул многих копыт позади.


Они преследуют нас.


Невозможно, но ассасин погоняет нашу лошадь быстрее. Он, очевидно, опытный наездник, но я нет. В Коморском лесу не так много лошадей, особенно возле Венасе, где деревья густые и древние.


Мое тело подпрыгивает вверх и вниз, пока я цепляюсь за свою драгоценную жизнь. И внезапно раздается еще один взрыв, на этот раз он оглушительный, пронизанный паническими криками людей и лошадиного ржания на заднем плане.


Я только оказалась в более менее устойчивом положении, когда его грубые, мощные руки снова обхватывают меня и стаскивают с лошади. Мы падаем на землю с глухим звуком. Его твердое, холодное тело смягчает удар, и мы катимся по земле. Его руки крепко держат меня, пока наша лошадь без всадника уносится вдаль, исчезая в дыму и темноте.


Это безумие.


Зачем ему избавляться от нашего мерина? Лошадь была, вероятно, единственным шансом, при котором мы могли выбраться отсюда живыми. Теперь мы находимся непонятно где на земле, и я вся покрыта грязью и травой. Все мое тело болит. Я ударилась коленкой. Это больно.


Непрошенные слезы выступают на моих глазах.


Если сейчас придется бежать, я не смогу делать это быстро.


Ассасин откатывается от меня и встает на ноги. Яростно моргая, я смотрю вверх и не вижу ничего, кроме темной тени на фоне сверкающего неба. Он холодная, угрожающая пустота. Он не просто стирает свет, он всасывает его.


Могу поклясться, что вокруг него темный ореол.


Он наклоняется, двигаясь невероятно быстро. Его руки обвивают меня, обхватывают талию, и меня бесцеремонно перебрасывают через плечо.


Он начинает бежать, делая широкие шаги по грязной земле. Весь день шел дождь. Вот почему трава мокрая, а воздух влажный и холодный. Луна исчезает за завесой облаков, погружая нас в темноту.


Он бежит и бежит, и когда луна снова показывает свое серебристое лицо, мы находимся в роще деревьев, и он двигается между высокими, стройными стволами на невероятной скорости. Кажется, мы оставили охранников позади… пока. Их голоса становятся все слабее и слабее, пока я едва ли слышу их.


Сейчас я слышу лишь ритмичные удары его ног о землю и слабое дыхание. Он не сбивается с ритма и не колеблется. Все сделано в идеальный момент, как будто он один из тех странных механических устройств — часов — которые я видела в дворцовых залах.


И он такой холодный. Теплое тело лошади давало некоторую передышку. Теперь же я чувствую себя обнаженной и открытой, навстречу ночному ветру, который ощущается жестоким и холодным на моей почти голой спине и бедрах.


С тем же успехом я могу отправиться в путешествие в Преисподнюю, мир Лока.


Во что я ввязалась? Что этот холодный, тихий демон хочет от меня?


Может быть, мне лучше остаться, чтобы встретить верную смерть.


Полоса деревьев резко заканчивается, и вдруг мы полностью выходим из рощи. Ассасин пересекает небольшой деревянный мост. Его ноги шуршат гравием на дорожке. В какой-то момент он перепрыгивает через что-то в темноте, и мое тело дергается вверх и вниз, а непокорные волосы летят во всех направлениях.


Я замерзла.


И мне плохо.


Я на грани того, чтобы поддаться панике.


И вся моя сила воли уходит на то, чтобы бороться с ней.


Личность, которой была до того, как попасть во дворец, эта девушка боролась бы с ним изо всех сил, но с тех пор я научилась быть терпеливой, чтобы проглотить свой страх, гнев и гордость.


Я начинаю дрожать. Здесь так холодно, он тоже прохладный, а я не одета для такой погоды. В Венасе я бы носила толстые меха и сапоги из лосиной кожи, с подкладкой из шерсти.


Я больше не чувствую своих пальцев. Они превратились в лед. И стучу зубами от холода.


Тем не менее он продолжает бежать, хлюпая по воде неглубокой канализации, перепрыгивая через низкий барьер, спеша по узкой асфальтированной дорожке, держась в тени, пока далекие крики охранников не затухают, подчеркивая тишину.


Собаки лают. Они послали за нами собак?


Внезапно он останавливается, опуская меня в тень.


— Подожди здесь, — шепчет он, а затем уходит, оставив меня в тишине и темноте.


В одиночестве.


Я почти скучаю по его присутствию.


Что-то холодное и сильное давит на мою спину. Я провожу ледяными пальцами по грубо обтесанному камню.


Поднимаю взгляд и вижу темный парапет, его квадратные края очерчены на фоне ночного неба. Мы достигли внешних стен дворца! Я видела их ровно один раз, через окна закрытой повозки, когда меня везли через массивные ворота. Я помню, как будто это было вчера. Как увидела зловещие сторожевые башни и поразительные зубцы, в то время когда тяжелые деревянные ворота захлопнулись за мной…


Я чувствовала себя такой бесполезной, такой маленькой и одинокой.


Мысль, что могла бы на самом деле убить императора Мидрии…


Тогда мне это даже не приходило в голову.


Что ж, теперь он мертв, а я одна во мраке, дрожу, как сумасшедшая, волнуясь, что стучащие зубы выдадут мое местоположение.


Куда делся демон? Как он собирается перенести нас через эти стены?


Снаружи есть ров. Он широкий и мутный, наполнен колючими речными сорняками и цветущими кувшинками. Я не сомневаюсь, что в этих водах скрываются опасные звери.


На потивоположной стороне — город Даймара с его ослепительными особняками и переполненными трущобами.


Свобода настолько близка, что почти чувствую её вкус, и все же…


Это ужасает.


— Это я. — Внезапно его холодное дыхание овевает мое ухо, когда он прижимает руку в перчатке к моему рту. Я чувствую вкус крови и кожи. — Не кричи. Мы уходим отсюда прямо сейчас. Как и прежде, я буду нести тебя. Если мне придется остановиться и уложить тебя, ты останешься там, где ты есть, если не скажу тебе иначе. Мне нужно, чтобы ты была абсолютно безмолвной. Не издавай ни звука, не кричи и не говори ни слова. Ты хорошо справлялась до сих пор, так что не испорти всё сейчас. Ты поняла меня, тигландер?


Его голос холоднее, чем у норадианского ледника. Теперь ассасин позади меня, его жесткая фигура прижимается ко мне, и, возможно, он немного теплее, но, вероятно, разум просто обманывает меня, потому что я и так в ужасе.


Ассасин даже не спрашивает меня, готова ли я. Просто снова подхватывает меня, оставляя запыхавшейся и дезориентированной.


Все звезды спрятались за облаками.


Нас поглощает тьма.


Мы оторвались, и на этот раз ассасин движется так же тихо, как ветер.


Мое тело ударяется о его мощное плечо, пока мужчина спускается по лестнице. Когда мы достигаем её конца, я тихо облегченно выдыхаю.


Что-то скрипит. Дверь? Ворота?


Мы входим в темное и абсолютно тихое место. Мягкий шепот ветра больше не чувствуется. Пахнет сыростью и ветхостью, а откуда-то капает вода.


Кап. Кап.


Холод сейчас охватывает меня всю — мои руки и ноги, лицо, стучащие зубы. У меня кружится голова. Я устала. И едва могу дышать.


Темнота становится все гуще, и я временами впадаю в беспамятство.


Слышу лишь почти незаметные шаги этого холодного демона, пока он погружает меня в темноту. Сосредотачиваюсь на его неослабевающем ритме, потому что он устраняет боль и дискомфорт, которые сейчас чувствую.


Это странно успокаивает, но может, всё же было бы лучше остаться во дворце.


Я никогда не ожидала, что у меня появится шанс жить.


Но какой ценой?


Смогу ли когда-нибудь снова увидеть Коморский лес?


Это моя последняя мысль, прежде чем тьма проникает в мое сознание, и всё исчезает.




Глава 5


Кайм




Подземный туннель спас нас. Никогда не думал, что мне придется его использовать, но теперь все другие пути побега будут кишеть охранниками.


У входа лежат два тела. Я застал их врасплох, перерезав горло, прежде чем они поняли, что их убило.


Левое плечо болит, но, по крайней мере, рана не кровоточит. А правое — начинает ощущать тяжесть веса тигландера. Мои шаги немного тяжелее и громче, чем должны быть.


После двукратного замедления времени и убийства многих охранников я устал. Но должен продолжать двигаться любой ценой. Если заколеблюсь хоть на мгновение, мы будем мертвы.


Вся дворцовая стража брошена на наш поиск. Без сомнения, в этот самый момент они посылают охрану к выходу из туннеля.


Они будут возмущены.


Напуганы.


В ярости.


Они ненавидят терять лицо.


Никто не шутит с имперской гвардией, чтобы ему это сошло с рук. Ну, почти никто. Я делал так много раз, но разница в том, что они никогда не знали об этом.


До этого момента.


Я сделал немыслимое


Пошел против всего, чему меня учили, и показал себя.


Теперь они знают, что я существую.


Знают, что у меня есть сталь и гранаты Иншади.


Знают, что мы попытаемся затеряться где-нибудь в городе: одетый в черное мужчина, который выше среднего мидрийского гражданина, и рыжий тигландер с Меткой Талмы.


Не очень-то мы смешаемся с толпой, верно?


Выйти из города будет настоящей болью в заднице.


Я заставляю себя двигаться быстрее, напрягая тело из последних сил. Обе мои руки обвились вокруг бедер девушки. Её тепло проникает в меня, и я абсурдно сосредотачиваюсь на этом.


Это помогает мне игнорировать боль в плече и тяжесть налившихся свинцом ног.


Её сладкий, тонкий аромат заполняет мои ноздри. Он всё время беспокоил меня, прорезаясь сквозь медный запах крови, угрожая украсть мою концентрацию.


Я никогда не испытывал ничего подобного.


Это настолько отвлекает меня, что я почти пропускаю вход в туннель.


Вот он.


Я резко поворачиваю. Слева от меня в главном туннеле разветвление в темный проход.


Он низкий и узкий. Мне придется наклонять голову. Не знаю, куда он ведет, но, по моему опыту, все туннели куда-то ведут. Прямо сейчас предпочтительнее идти в направлении главного выхода.


Я наклоняюсь и бегу. Темнота здесь гуще, и даже с моим искусственно улучшенным зрением я изо всех сил стараюсь разглядеть слабые очертания стен и пола. Воздух затхлый и несвежий. У земляного пола неровный уклон.


Девушка обмякла. Её дыхание глубокое, а температура тела падает.


Я тихо выругался на родном языке.


Частично это моя вина.


Мое тело слишком холодное.


И она без сознания. Это плохой знак. Мне нужно спешить.


Ей просто нужно продержаться чуть дольше.


Возможно, так даже лучше. Таким образом, она не будет бороться или делать что-то непредсказуемое.


Прекрасно зная, что позже буду страдать от последствий, я заставляю себя двигаться ещё быстрее, практически входя в транс.


Я вытащу нас отсюда.


Она — ключ к моей свободе. И принадлежит мне. Я уже украл её из объятий смерти и не позволю мидрианскому богу смерти или любому другому дураку забрать её у меня сейчас.




Глава 6


Амали




Меня разбудил холодный толчок. Вокруг меня повсюду слышится эхо всплесков. Ничего не вижу. Везде ледяная вода.


Я плыву.


Яростно моргаю, но вижу только тьму. Где я? Меня охватывает паника. Я кручусь, толкаю ногами и бью руками.


И начинаю тонуть. Вода входит в мой рот и нос. Я не могу дышать. Кашляю и сплевываю. Страх парализует мои мысли.


Я просто хочу, чтобы это прекратилось!


Кто-то хватает меня, сжимая мои руки по бокам, прижимая мои ноги своими. И мы начинаем тонуть вместе.


Холодные губы прижимаются к моему уху. Слова искажаются ледяной водой, но я слышу громко и ясно.


— Ппрекрати боротьссся…


Он держит меня так крепко, что у меня нет выбора. Я иду ко дну.


Он отпускает мои ноги и сильно пихает.


Мы всплываем на поверхность. Делаю огромный глоток воздуха, глотая немного воды в процессе. Кашляю и сплевываю, как попавшая на берег рыба, пока ассасин не обхватывает мою шею, удерживая голову над водой.


Мы движемся. Быстрое течение тащит нас по туннелю. Я знаю, что это туннель, потому что здесь повсюду эхо.


— Не борись. Мы почти пришли. — Его голос звучит жутко и отстраненно, когда отскакивает от стен. — Мне нужно, чтобы ты не шевелилась и поверила мне. Если уйдешь под воду, просто задержи дыхание, пока снова не всплывешь. Я не собираюсь пытаться утопить тебя. Я бы не стал тащить тебя сюда, чтобы убить, но если ты не контролируешь свой страх, то умрешь здесь.


— Я… я понимаю, — шепчу я. Он говорит настолько уверенно, что я ему верю.


Я напрягаюсь по мере того, как течение становится сильнее, беспокоюсь о том, что мы врежемся во что-то. Он держит меня обеими руками; одна на моей шее, другая на моей талии. Он плывет на спине со мной на нем, и мне интересно, как ему удается держать голову над водой со всеми вещами, которые он несет.


Я видела сумку, множество оружия, включая эти смертоносные мечи, его магические устройства и голову Хоргуса.


Я снова дрожу и не только из-за холода.


Вода сейчас несет нас с очень высокой скоростью. Волны ударяются о невидимые стены. Теперь в туннеле странный шум — отдаленный звук рева.


Он становится громче. Течение становится все более мощным, все глубже утягивая нас в темноту.


Мне холодно, все тело онемело и кажется невесомым. Я слишком истощена, чтобы чувствовать даже страх. И просто закрываю глаза и позволяю течению нести меня.


Позволяю ему нести меня.


— Задержи дыхание. Мы ныряем. и— Он кладет руку мне на затылок и…


Бульк.


Я под водой.


Не могу дышать. Ничего не слышу. Могу лишь свернуться в клубок и помолиться, чтобы у Матери-Судьбы было что-то хорошее для меня.


Продержаться немного дольше.


Сильные руки обвиваются вокруг моей головы. Мощные ноги обхватывают меня, удерживая на месте. Время, кажется, тянется вечно.


Я не могу дышать.


Не могу дышать.


Холод и тьма забирают меня снова, и на этот раз я не борюсь с этим.




Глава 7


Кайм




Я держу её крепко, когда мы погружаемся. Закрываю глаза и ухожу в медитативное состояние, пытаясь сохранить последние остатки энергии.


Быстрое течение воды означает широкий выход. Как только увидел канал, меня охватило чувство облегчения.


Я смотрел подземные карты.


Однажды ночью вломился в муниципальный архив. Вот откуда знаю, что Даймара имеет обширную и впечатляющую подземную дренажную сеть. Это необходимо, учитывая, что город был построен на болоте.


За последние несколько дней часто шел дождь. Вот почему вода течет потоком.


Иногда туннели иссякают.


Эта искусственная река выведет нас наружу. Сейчас мы далеко от дворца, и охранники никак не смогут добраться до выхода раньше нас.


Мы путешествуем по прямой линии. Им приходится двигаться по извилистыми улицами наверху.


Вода становится бурной. Я притягиваю тигландер к себе, поддерживая её голову, чтобы защитить, когда нас подхватывает течение.


Девушка больше не борется. Вероятно, снова потеряла сознание. Обычные люди не чувствуют себя хорошо, когда лишены кислорода.


Я могу продержаться немного дольше, но даже мне придется в конце концов подняться на воздух.


Нетерпение грызет меня.


Она действительно могла здесь умереть


Вода начинает булькать, и нас внезапно всасывает в яростный поток.


Мы падаем. Я обвиваюсь вокруг девушки, пытаясь защитить её хрупкое тело. Я могу противостоять ударам и силам природы намного лучше.


Словно, чтобы доказать свою правоту, меня ударяет спиной о твердый выступ.


Боль пронзает нижнюю часть моего тела. Я игнорирую её.


Мы с шумом выпадаем. Поток белой пузырящейся воды льется на нас, отбивая словно тысяча кулаков. Я глубоко вздыхаю и сильно отталкиваюсь, отодвигая нас от потока.


Мы плывем по течению.


Я двигаю ногами, пока вода не успокаивается, пока не вижу, как над нами мигают огни города, а рев воды не превращается в фоновый шум.


Мы плывем по глубокой, широкой реке. Это Сял, самая длинная река в Срединном Разломе.


Артерия, которая поддерживает жизнь в Мидрии.


В середине вода обманчиво неподвижна, но глубже под поверхностью скрываются опасные течения. Я должен вытащить нас отсюда.


Держу голову тигландер над водой, ожидая, пока она прокашляется, прохрипит, выдохнет, что угодно, но та не издает ни звука.


Она опасно холодная. Её грудь неподвижна. Она не дышит. Дерьмо. Я прижимаю пальцы к её шее и нащупываю пульс. Он слабый, но все еще есть.


Нужно вытащить её отсюда.


На одной стороне реки находится грязный берег, усыпанный вынесенными обломками и мусором из города. Покрытые водорослями каменные стены возвышаются над ним, непроницаемые темноте.


Эта сторона не подойдет. Даже я не смог бы взобраться на нее без специального оборудования.


С другой стороны узкий каменный причал. Там пришвартованы скопившиеся ветхие рыбацкие лодки, но в это время ночи берег совершенно безлюден.


Хорошо. Это и есть мой выход. Я плыву против течения, делая сильные ритмичные взмахи ногами, пока не достигаю узкого лестничного пролета.


Мои ноги коснулись твердого камня. Я быстро поднимаюсь по лестнице, таща за собой тигландер. В свете луны ясно вижу её лицо.


Её губы синие, а лицо серое. Нужно срочно что-то делать, я кладу её на покрытые мхом каменные плиты.


Поворачиваю её на бок и большим и указательным пальцами осторожно открываю ей рот. Из него вытекает вода. Я переворачиваю её на спину и близко наклоняюсь, пока мои губы почти не касаются её.


Моя маска исчезла. Я избавился от нее, когда мы вошли в воду.


Прижимаю губы к её губам и выдыхаю, наполняя её легкие.


Вдох.


Я видел эту технику на Черной Горе, хотя сам никогда её не использовал. Обучение Ордена жестоко. Иногда учеников нужно оживлять. Тренеры умеют спасать жизни так же хорошо, как и забирать их.


Я кладу пальцы на её шею, чувствую её пульс. Слабый, но он есть.


Я выдыхаю снова.


Вдох.


И ничего.


Вдох.


Я сдергиваю свою сморщенную перчатку и обвиваю пальцами её шею, пытаясь проследить тепло.


Её пульс колеблется и затухает.


Она ускользает.


Дыши, черт побери!


Делаю очередной вдох, потом ещё и ещё. Мы оба холодные, но теперь она холоднее меня. Её пульс становится неустойчивым. Не могу больше различать отдельные удары.


Бьется ли все еще её сердце?


Не могу смириться с тем, что она просто умрет на моих руках после того, как столько вытерпела.


У меня есть способность замедлять время, но не могу спасти её от смерти?


Нет. Отказываюсь с этим смириться.


Я откидываюсь назад, расстроенный тем, что, несмотря на все мои усилия, нет никаких улучшений, никаких изменений вообще.


Жизнь.


Её лицо стало мертвенно-бледным. Странное чувство охватывает меня. Я почти чувствую, как её смертная душа мерцает, выскальзывает из моих рук на её шее.


И ничего не могу с этим поделать.


Нет, я не привык к этому чувству. И всегда заканчиваю то, что намеревался сделать.


Снова обхватываю ее рот своим и выдыхаю, пытаясь передать ей часть своей жизненной силы.


Вдох.


Её сердце полностью останавливается.


Я откидываюсь назад, немного потрясенный внезапностью этого. Затем наступает разочарование, и, не задумываясь, я сильно опускаю кулак в центр её груди.


Не достаточно сильно, чтобы сломать кости, просто достаточно сильно, чтобы…


Видел, как это делали однажды.


Можно перезапустить сердце.


— Живи, — рычу я.


От меня не ускользает ирония. Я, похититель жизни, отчаянно пытаюсь её удержать.


На мгновение мне становится наплевать на награду Иншади и неудачную попытку убийства.


Я забрал её из императорского дворца. Спас от верной смерти от рук мидриан.


При этом нарушил все свои правила.


Её жизнь принадлежит мне.


Не Локу.


Мне.


Даже когда чувствую, что её душа ускользает, я продлеваю момент своей силой, возвращаясь к холодному полу-трансовому состоянию, которое всегда испытываю, когда замедляю время.


Останься здесь.


Останься.


Облака скользят, закрыв луну, погружая нас во тьму. Температура падает. Ветер стихает.


Её лицо очень красиво в слабом свете звезд. У нее сильные, элегантные и слегка дикие черты народа тигландер: высокий лоб, длинный и слегка изогнутый нос, чувственные губы. Её Метка стал более бледного оттенка красного.


Отвлеченный её поразительной внешностью, почти не замечаю легкую дрожь в её шее.


Затем её синюшные губы издают слабый хрип, сопровождаемый кашлем. Она делает глубокий, судорожный вздох и сильно кашляет, а её глаза моргают.


Она кашляет снова и снова, делая судорожные вздохи.


Этот звук безмерно удовлетворяет.


Меня охватывает странная эмоция. Я не чувствовал ничего подобного раньше. И даже не могу найти ей название.


Это как облегчение, но более мощное.


Я забрал много жизней, но это первая, которую спас.


Кашель стихает, и она делает несколько глубоких вдохов, жадно всасывая воздух. Её глаза смущенно оглядываются, прежде чем остановиться на мне.


— Т-ты… — задыхается она. Девушка в замешательстве. Её память не полностью вернулась. Она немного колеблется, смотря вокруг, затем полностью замирает, глядя на облачное ночное небо.


На её лице мелькает выражение боли.


Затем она смотрит на меня, и её глаза очень, очень широко раскрываются.


Мой капюшон упал с головы. Лицо не прикрыто. Интересно, каким я ей представляюсь?


За все зимы, которые провел, путешествуя по Срединному Разлому, никогда не встречал другого человека, похожего на меня.


В результате я не показываю свое лицо никому, кроме своих клиентов.


Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать…


Но слова не выходят.


Полагаю, я склонен оказывать такой эффект на людей.


Дрожа, она обнимает себя и пытается удержаться в сидячем положении. Её волосы намокли. А одежда — если её так можно назвать — промокла. Поднявшийся легкий ветерок, вызывает мурашки на коже рук.


— Пойдем, — я поднимаюсь на ноги. Мне нужно найти ей место, чтобы согреться.


Она пытается встать, но её ноги неустойчивы. Я помогаю ей подняться. Её пальцы ледяные.


Она смотрит на меня так, будто я какой-то демон из подземного мира Лока, но, по крайней мере, не отшатывается в ужасе.


Начало уже положено.


— Ты явно не в том состоянии, чтобы подняться по этой лестнице. — Я смотрю вверх на длинный пролет каменных ступеней, который ведет к улицам наверху. Мы должны быть быстрыми. Рано или поздно кто-то последует этим путем. — Я понесу тебя.


В её глазах появляется блеск. Это просто искра неповиновения, которую я видел в них и раньше, но, по крайней мере, она есть.


Её пальцы сжимают мои. Она сейчас упадет.


Не долго думая, поднимаю её и иду, делая широкие шаги по влажным камням.


На этот раз я не перекидываю её через плечо.


А несу её на руках.


Она не протестует.


Как только достигаю верха лестницы, то поворачиваю и бегу, как ветер, цепляясь за тени, отчаянно ища тепла в этом холодном, дремлющем городе. Я иду по узкой аллее, которая проходит между высокими кирпичными зданиями. Она выложена мусором с окружающих заводов: куски сломанной посуды, ржавого металла и полоски порванной грязной ткани. Я бегу по неровной дороге, чтобы избежать кусков мусора, стараясь не издавать ни звука.


Женщина на моих руках еле держится, её голова упирается в мое плечо. Её дыхание прерывистое. Она почти не двигается.


Нужно спешить.


Мне нужно найти убежище, где было бы безопасно и тепло.


Имперская гвардия уже сейчас задействована в полной мере. Они пройдутся по каждой улице, по каждой аллее и по каждой сточной канаве, разыскивая нас.


Но они не найдут нас. Если есть кто-то, кто может скрыться от них, то это я. Я провел большую часть своего существования в тени, и в таком большом городе как Даймара слишком легко найти места, чтобы спрятаться.


Я сейчас в своей стихии. Охранники, возможно, видели меня, но они все еще не понимают, с чем имеют дело.


Любой мидрианский солдат, который попытается встать на моем пути, умрет.


И кто знает, возможно, когда-нибудь вернусь, чтобы прихватить голову нового императора.


Но мне придется поднять расценки.


Кажется, что имперские убийства все же имеют некоторую степень риска в конце концов.




Глава 8


Амали




Я просыпаюсь, что-то теплое, шероховатое и мокрое касается моей щеки.


Это что-то на моей груди, и оно вибрирует.


Или это… мурчание?


Мои веки затрепетали. Свет заливает глаза. Я окружена теплом. Вытягиваю ноги. Голая кожа соприкасается с чем-то мягким, чистым и слегка шероховатым.


Простыни? Я в кровати? На чем бы ни лежала, мне кажется, что это самая удобная вещь мире. Намного лучше, чем слишком мягкий матрас и скользкие шелковые простыни, на которых спала во дворце.


Куча меха шлепает меня по лицу.


— Что за?.. — взвизгиваю, яростно моргая, когда мир становится четче.


На моей груди сидит кот. Черный с белыми лапами.


Еще одна кошка у моих ног, третья — рядом со мной, четвертая — у меня на ногах, и еще одна — на животе! Собралась пестрая команда: от тощей до толстой, от пятнистой до чисто белой.


— Мяу, — приветствует меня рыжая кошка.


Черная кошка на моей груди прижимается головой к моей шее, довольно мурлыкая.


Что это? Почему я здесь? Откуда… кошки?


Мое замешательство не знает границ, даже когда захлестывает поток ужасных воспоминаний.


Прошлой ночью я убила Хоргуса.


Затем демон украл меня из дворца, погрузил под воду и вернул к жизни.


А теперь я укрыта простынями и кошками.


Кошки? Я никогда не любила кошек. Они непостоянные существа: то ласковые, то безразличные.


Но, по крайней мере, они благословенно теплые.


Я осматриваюсь вокруг, пытаясь разобраться в окружающем. Солнечный свет проникает через грязное окно в крыше. Над головой тянутся широкие деревянные балки, их углы и выступы украшены паутиной. По комнате разбросаны странные предметы мебели. Некоторые прикрыты простынями, как привидения.


Все покрыто тонким слоем пыли.


Странные предметы разбросаны по полу: книги, шторы, канделябры, пара старых причудливых ботинок, подобных которым не видела даже в мидрианском дворце.


Они словно из другой эпохи.


Похоже, что кто-то спешил, но, судя по пыли, покрывающей каждую поверхность, в этом месте очень долго никого не было.


Оно заброшено.


И нет никаких признаков демона.


Мурашки пробежали по затылку, потом по спине. Могу поклясться, что вчера ночью мельком видела его лицо.


Клянусь… его кожа была такой же бледной, как луна, а глаза — чистейшего черного цвета и такие же бездонные.


На мгновение показалось, словно снова тону.


Что он хочет от меня? Сомневаюсь, что он спас меня от петли палача, потому что добрый и благородный человек.


Глажу чёрного кота, его блестящий мех, немного успокаиваясь от его теплого пушистого присутствия. Он облизывает тыльную сторону моей руки и смотрит на меня немигающими зелеными глазами.


— Откуда ты взялся? — бормочу я.


— Мяу.


— Понимаю. Это было хорошо, но мне придется попросить тебя переместиться, дружок. — Я села, и кошка грациозно спрыгнула на землю, оставляя аккуратные следы в пыли.


Ее компаньоны оставляют меня, следуя за своим конвоиром. Внезапно чувствую себя брошенной, но, по крайней мере, они согрели меня.


Сгибаю пальцы рук и ног. Облегчение нахлынуло на меня о того, что чувствую их снова. Я больше не ледышка.


Избавившись от сонливого наваждения, глубоко вздохнула. Это сон? Я попала в подземный мир Лока? Кошки определенно куда-то идут, и у меня возникает соблазн следовать за ними, но пока сижу, ко мне приходит понимание, что я совершенно голая под грубыми простынями.


Я… голая…


Он… раздел меня прошлой ночью?


Ахнув, я подгребаю вокруг себя простыни, ища одежду.


Ничего.


Во дворце меня научили, как бесстыдно пользоваться своим телом, но мысль о том, что этот таинственный, смертоносный мужчина мог видеть меня обнаженной… меня бросает в жар.


— Она промокла.


— Что? — Сердце гулко забилось, и я с тревогой оборачиваюсь, прижимая простыни к груди.


— Твоя одежда… если эти нелепые тряпки можно так назвать. — Он издал насмешливое фырканье. — Не надо ее искать. Я ее выбросил.


Человек, убийца, демон, кто угодно, стоит перед разбитым зеркалом, окруженный ореолом солнечного света.


У меня перехватывает дыхание


Впервые вижу его полностью. Капюшон пропал. Его лицо не скрыто. Увиденное прошлой ночью не было сном.


Вблизи, при холодном дневном свете, он еще более поразителен.


По телу пробежал холодок. Я не могу отвести от него глаз. Словно пораженная заклинанием.


Что ты такое?


Его кожа бледна и безупречна, как алебастр. Глаза не бездонные пустоты, как мне казалось. Они настолько глубокого карего оттенка, что кажутся почти черными, и сейчас они слегка сужены.


Этот холодный непроницаемый взгляд — я вообще не могу его прочитать.


Чернильно-чёрные брови сходятся в одну линию. Они нависают над крупным прямым носом. Черты демона угловатые, почти жестокие: скульптурные скулы, острый подбородок и суровый рот. Его губы такие же бледные, как и все остальное, и, возможно, единственный намек на мягкость его резкого лица. Его волосы такие же черные, как брови, обрезаны в военном стиле и слегка влажные, как будто он только что принял ванну.


Он одет в богато украшенный золотой камзол, поверх простых черных брюк. Камзол изодран и изношен по краям.


Возможно, он вытащил его из кучи пыли? Наверное, когда-то это был писк моды, но теперь выглядит слегка нелепо.


Хотя оно почти подходит ему. Потому что мужчина безумно хорошо сложен, с широкими плечами и длинными, мощными руками и ногами.


Я лично видела — и чувствовала — скорость, на которую он способен.


Видела, как легко он убивает.


Он страшный и невероятно опасный, но я не могу отрицать, что он впечатляющий… нечеловеческим образом.


Захотелось ударить себя за подобные мысли. После того как возвела стену вокруг своего разума, чтобы противостоять унижению дрессировки как одного из питомцев Хоргуса, я теперь восхищаюсь беспощадным убийцей только потому, что он немного симпатичен?


Я даже не знаю, кто он. Он не похож ни на одного человека или существо. Странно, если бы не его уникальный цвет кожи, он мог бы, вероятно, сойти за тигландера.


Кошки кружат вокруг его ног, мурлыкая и потираясь об него, полностью меня игнорируя. Кажется, они почти ему поклоняются.


— Почему ты спас меня? — спрашиваю я, хотя и боюсь его ответа. — И… почему вокруг так много кошек? — тихо добавляю, звучит немного абсурдно.


Он смотрит на меня, кажется, вечность, словно сканируя меня темными глазами. Я неловко переминаюсь под его взглядом.


— Ты убила Хоргуса, — наконец говорит он тихим и опасным тоном. — Почему?


Отвечает на вопрос вопросом. Как высокомерно.


Но мне кажется, что если я не отвечу правдиво, он узнает. Разумнее его не злить.


— Он убил моих родителей, — говорю я медленно, позволяя знакомому гневу и горю вспыхнуть во мне.


Воспоминания вспыхивают у меня в голове, настолько сильные, что меня почти тошнит. Иногда перед сном вижу, как моя мать лежит на земле, ее зеленое платье порвано и окровавлено, карие глаза открыты, невидящим взглядом взирая на прекрасное голубое небо. Я вижу моего отца — его лицо бледное и безжизненное, а из груди торчит арбалетный болт мидрианца.


Мидрианские ублюдки даже не позволяли сделать им надлежащий погребальный костер. Они похоронили их в яме в холодной, влажной земле.


Мой отец — охотник. А мама — старейшина.


Селиз благослови их души.


Лишь намного, намного позже мы смогли выкопать их и отправить пепел их костей в небо.


Мне было десять Я выкопала их голыми руками.


Я так долго сосредотачивалась на гневе, что иногда почти забываю, как грустить. Теперь мои эмоции снова открыты. Я помню ощущение теплой крови Хоргуса, хлеставшей по моей руке, и внезапный яростный толчок осознания того, что достигла цели с первой попыткой.


Чувствую ли я себя сейчас удовлетворенной? Чувствую ли я себя лучше?


Это не вернет моих родителей.


Украденное у меня детство волшебным образом не вернется.


Я смотрю на свои руки. Они дрожат. Золотые кольца и модные браслеты исчезли. Он убрал их прошлой ночью? Под моими ногтями пятна засохшей крови.


— Ты понимаешь, что сделала? — тихо спрашивает демон, делая несколько шагов вперед. Его тень падает на меня, и я снова чувствую холод.


Определенно не человек.


Я подавляю дрожь.


— Да. Я убила Хоргуса, императора Мидрии, — прямо говорю я, и внезапно все ужасные эмоции внутри меня замирают.


Без моего гнева я просто опустошена.


— Ты убила императора Мидрии, — соглашается он, скрещивая руки и останавливаясь рядом со мной. Золотой камзол слишком узок в плечах. Ткань угрожающе натягивается на выпирающем бицепсе. Я мельком вижу его гладкую белую грудь.


Мое сердцебиение ускоряется. Что со мной не так?


Как будто чувствуя напряжение, кошки исчезают.


— Да, — киваю я, чувствуя себя ужасно уязвимой. Отсюда нет выхода. Я не могу его найти. Здесь некуда идти. Меня арестуют, как только сделаю шаг на улицу.


— Что ты хочешь? — повторяю я, стараясь не показывать страх в своем голосе. — Кто ты?


Его хмурый взгляд станвоится более глубоким.


— Прошлой ночью ты была готова умереть. Неужели твое существование настолько ужасно, что ты не боишься смерти?


Его вопрошающий взгляд буравил меня, вызывая неловкость. Мой поступок был продиктован эгоизмом. Я думала только о себе, о своей мести. И была готова пожертвовать жизнью.


— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — огрызнулась я.


Он наклоняет голову, а выражение его лица становится ледяным.


— А сейчас послушай меня очень внимательно. Когда я тебя спрашиваю, ты отвечаешь. Не смей дерзить мне.


Еще один незнакомец, жаждущий указывать мне, что мне делать со своей жизнью? Я так устала от этого.


— Ты ничего не знаешь обо мне, ассасин. Что если я скажу тебе, что все еще хочу умереть? — Видимо, я сошла с ума, раз продолжаю противоречить ему, но у меня было странное настроение. Я чувствовала себя безрассудной. Чего бояться? Мне нечего терять.


Демон опускается на корточки рядом со мной, так быстро, что даже не замечаю его движений.


— Тогда я запрещаю тебе.


Темные глаза скользят по моему лицу, груди, прикрытому телу. Я чувствую себя ужасно голой.


— Ты не глупа. Знаешь, что я могу забрать твою жизнь в одно мгновение, если захочу. А также я единственный, кто стоит между тобой и гневом мидрианской империи. У тебя остались знакомые в твоей деревне, тигландер?


— Амали, — пробормотала, раздраженная тем, что он просто называет меня либо тигландером, либо женщиной, как будто от этого я становлюсь меньше человеком.


Его отношение действует мне на нервы. Как грубо. Как сложно. Даже дворцовым учителям не удалось так легко проникнуть под мою кожу, как этому бледному демону.


— Ам-а-ли, — медленно говорит он, осторожно перекатывая каждый слог на языке. Его голос становится более глубоким. Теперь я уже не раздражена, а потрясена. — У тебя остались знакомые в твоей деревне, тигландер?


Я молчу, удивленная его вопросом. Я была так поглощена яростью и отчаянием, что никогда особо не задумывалась о своем народе в Венасе. Когда мидриане забрали меня из села, я закрыла сердце от мыслей о прошлом.


Мне пришлось.


Стыд за то, кем стала, слишком велик.


И если бы слишком много думала о своем прошлом, то не смогла бы сделать то, что сделала.


Но теперь я вспоминаю о людях, которые дали мне силы и окружили заботой после того, как моих родителей убили.


Жесткая и свирепая старая Анайя, старейшина деревни, которая потеряла мужа в результате ужасного случая на охоте так много зим назад.


Сильный кузен Руен, который сбежал в горы, когда ему было двенадцать, и вместе со своими братьями сформировал охотничье племя. Они до сих пор живут в тайном месте у туманного подножия хребта Таламасса, куда даже мидриане не осмеливаются идти.


Я скучаю по своей нежной подруге Сане, которая была на шестом месяце беременности ребенком от мидрианского солдата, когда меня забрали.


Их всего несколько человек.


Это правда, что отчаянно тоскую по Коморскому лесу. Я бы отдала все, чтобы увидеть его снова, хотя жизнь там, будучи тигландером, ближе к аду на Земле. Войска Хоргуса поймали нас в ловушку, как светлячков в банку.


Мы медленно задыхаемся.


Наверное, на моем лице отражаются все мысли, потому что демон кивает:


— Они уничтожат это место, ты же знаешь.


— Что? — От ужаса внутри все скручивает.


— Разве ты не задумывалась о последствиях своих действий?


— О-о чем ты говоришь?


— Месть порождает месть. Я знаю мидриан. Прошлой ночью ты запустила цепочку событий, которую уже невозможно остановить. Многие умрут в грядущей войне. Они сотрут всю твою деревню с лица земли.


— В-война? — Я смотрю на него, едва понимая его ужасные слова. Как он может говорить все эти вещи и оставаться таким совершенно бесстрастным, как если бы заботы и трудности обычного народа так мало для него значили?


— Хоргус мертв. Его наследник не опытен. Те, кто выступал против его правления, постараются быстро мобилизоваться, прежде чем Кроген сможет укрепить свою власть. Но у Крогена есть другие планы. Молодой выскочка не скрывал, что хочет построить мост через Разлом и вторгнуться в Северные земли. Знаешь ли ты, что это значит?


Я медленно качаю головой, не в силах произнести ни слова. Я ничего не знаю о политике Срединного Разлома. Во дворце я была так закрыта от всего этого. Каждый миг моего дня строго контролировался. Они говорили мне только то, что хотели, чтобы я услышала, и позволяли увидеть только то, что хотели, чтобы я увидела.


Когда я решила убить Хоргуса, то всегда думала, что получу благословение моего народа. Они проклинали его имя и тысячи раз желали ему смерти.


Но теперь, когда дело сделано, наступает холодная, суровая реальность.


В мидрианской империи не бывает счастливого конца.


— Ты должен вернуть меня обратно, — говорю я, из-за паники повышая голос. — Верни меня обратно во дворец.


— Что бы тебя казнили? Зачем мне это делать?


— Мне все равно. — У меня нет выбора. Если это спасет мою деревню от гнева империи, я вернусь туда тысячу раз. — Отпусти меня. Какой смысл держать меня здесь? Я не представляю для тебе ценности. Посмотри на меня. — Я указываю на свое лицо. — Ни один здравомыслящий человек не захочет Отмеченного… и тигландера.


Он изучает мое лицо так пристально, что заставляет мое сердце биться немного быстрее.


Я привыкла, что на меня пялятся, но здесь совсем другое. Он глядел так, будто осматривает свою личную собственность.


И могу поклясться, что глаза демона потемнели до чистейшего черного цвета.


Он пугает меня. Я не могу притворяться в любом случае. Так как видела, что он сделал прошлой ночью.


— Нет, — прорычал он.


— Нет?


— Ты мне нужна. Кроме того, верну ли я тебя во дворец или нет, это не будет иметь никакого значения. Ты убила их бога-императора и выставила их дураками. Повесить тебя было бы недостаточно. Они захотят стереть все следы твоего существования, включая место, откуда ты пришла.


Мои плечи опускаются. А гнев испаряется.


Что я наделала?


— Обычно, я бы не стал рассказывать все это, — продолжает ассасин, — но если мы хотим вырваться из Даймары в целости, мне понадобится твое полное и абсолютное сотрудничество. Если я скажу прыгать, ты прыгнешь. Понятно, тигландер?


Я онемела. Не могу ни пошевелиться, ни слова произнести. Опустила глаза.


Отомстив, внутри я осталась пуста.


Весь запал ушел.


Сильные пальцы сжимают мой подбородок. Демон поднимает мое лицо вверх, заставляя меня смотреть на него. Я впервые вижу проблеск какой-то эмоции.


Я ожидала, что пальцы мужчины будут ледяными. Но как ни странно, нет. Они немного теплые, и его прикосновение почти — почти — превращается в мимолетную ласку.


Что ты такое, незнакомец?


— Я не позволю тебе умереть, — тихо говорит он, не обращая внимания на единственную слезу, которая скатывается по моей щеке. Я яростно моргнула, ненавидя себя за то, что он видит меня такой.


Он действительно бессердечный ублюдок. Какого хрена он хочет от меня?


Он манипулирует мной. Я чувствую это, но у меня нет защиты от этого. Бросаю вопрошающий взгляд.


— П-почему ты думаешь, что я буду с тобой сотрудничать? У меня для этого нет никаких причин.


Темные брови чуть поднимаются. А бледный лоб слегка нахмурен, смягчая его суровые черты.


— Сплетни разносятся так же быстро, как двигаются люди и лошади, Амали. Место, куда мы едем, находится на другой стороне Коморского леса, через хребет Таламасса. Но я могу легко сделать объезд через лес. Воспользуешься ли ты возможностью предупредить своих людей?


Мое сердце замирает.


— Конечно да.


— Тогда делай, как я говорю, и твои пожелания могут быть учтены. — С устрашающей грацией он поднимается на ноги. — Но если ты сделаешь что-нибудь глупое или безрассудное, я очень быстро забуду свои благородные побуждения. Понимаешь это, Амали?


Я киваю, придерживая простыни вокруг груди.


— Хорошо. — Он коротко кивает и засовывает руку в глубокий карман камзола.


Я подавляю вздох. Как аккуратно он меня обложил. Зная, что я не боюсь смерти, он нашел, что может использовать против меня.


Мой похититель не идиот. Он очень, очень проницательный, и это очень пугает меня. Кажется, он уверен, что будет война. Откуда он так много знает о политике Мидрии?


Он достает завернутый в ткань сверток и достает оттуда нарезанное мясо размером с кулак и половину буханки черствого хлеба. Небольшой, но очень острый кинжал появляется в другой руке. Демон нарезает несколько кусков мяса и хлеба, превращая их в бутерброд на скорую руку. И продолжает разговор:


— Ради твоего же блага, я рад, что у тебя, кажется, есть достаточно здравого смысла в этом вопросе. Связывать тебя и успокаивать доставило бы слишком много хлопот. Я предпочитаю другой метод ведения дел.


— У тебя предусмотрены угрозы на любой случай?


— Мир — это опасное место, — он пожимает плечами, предлагая мне хлеб и мясо. — Ешь.


Это был скорее приказ, чем предложение. От дразнящего аромата соленого мяса живот громко заурчал.


У меня нет выбора, кроме как принять еду.


Я голодна.


Кошки вернулись, потираясь о ноги ассасина. Без сомнения, они тоже унюхали еду. Он отрезает несколько кусочков жирной кожи и бросает им.


Один кусок для каждой кошки. Как альтруистично.


Когда я поднимаю бутерброд, чтобы откусить, верхняя часть простыни соскальзывает, частично обнажая мою левую грудь. Мясо почти выскальзывает из руки, когда торопливо поправляю простыни, чтобы сохранить благопристойность.


Выражение его лица не меняется, за исключением губ, которые слегка изгибаются.


Мой полураздетый вид кажется ему забавным?


Ублюдок.


— Мне нужно что-нибудь надеть, — сказала я ледяным тоном.


— Я найду для тебя одежду, — спокойно говорит он, оглядываясь через плечо и поворачиваясь, чтобы уйти. — Тем временем я бы посоветовал тебе подружиться с кошками. Они спасли твою жизнь прошлой ночью.


— Спасли мою?.. — я смущенно смотрю на животных. Они совершенно не замечают меня, потому что изящно поглощают кусочки мяса.


Он послал кошек, чтобы согреть меня?


Этот человек — сумасшедший.


— Даже не думай выходить на улицу, Амали. Я вернусь. — Он ушел, исчезнув, как призрак среди пыли и беспорядка.


Я смотрю на пустое место. Властный ублюдок с императорскими замашками?


Я не знаю, куда он идет или что собирается делать дальше. И понятия не имею, как мы покинем этот город живым.


Когда убила Хоргуса, то была ослеплена местью. Ничто другое не имело значения.


Я была одинока и обречена на сексуальное рабство во дворце, и меня охватило какое-то безумие.


Я действительно хотела умереть.


Эгоизм.


Глупость.


Я так мало знаю об этом мире.


Я отомстила Хоргусу, но какой ценой?


Холодный речной поток и не менее холодный незнакомец понадобились, чтобы вывести меня из безумия.


Прошлой ночью мне дали второй шанс.


Я не хочу больше умирать.


И странный, бледный демон, который украл меня из рук смерти, забрался прямо под мою кожу. Он понял единственную вещь, которая все еще что-то значит для меня в этой жизни — это мой народ.


Как он это сделал?


Меня так легко прочитать?


Одна из кошек — красивый белый кот с разноцветными, желтым и голубым, глазами — прыгает мне на колени и начинает облизывать лапы. Я беру свой бутерброд. Жирное, соленое мясо и сухой хлеб — самое вкусное, что когда-либо пробовала.


Первый прием пищи в моей новой жизни простой и очень вкусный.


Я закрываю глаза и молча молюсь Селисе, богине живой земли и хранительнице Комори. Поклоняться ей запрещено в империи Мидриан, но мы все равно делаем это.


Я молюсь о силе сбежать из Даймары и вернуться к своим людям. Я даю клятву, что в будущем стану более дальновидной. И никогда больше не поставлю собственные эгоистичные желания превыше судьбы моего народа.


И я молюсь, чтобы этот безымянный ассасин оказался доброжелательным монстром.


Потому что сейчас он — это все, что у меня есть.




Глава 9


Кайм




Есть небольшая проблема.


Я возбудился.


Молча проклинаю свои неконтролируемые желания, пока спускаюсь с чердака, оставив тигландер завтракать с кошками.


Это неожиданно. Эрекция пришла ко мне без предупреждения.


По мере того, как мое возбуждение нарастает, я спускаюсь по разрушенной деревянной лестнице, пока не добираюсь до пыльной старой кладовой.


Проскальзываю внутрь.


Все мое оружие находится здесь, выстроено вдоль стены. Лезвия были проверены, очищены и возвращены в ножны.


Одежда тоже здесь, развешенная на ржавых железных крючках, чтобы быстрее просохла.


Голова Хоргуса лежит на полу рядом с моим оружием, все еще запечатанная в водонепроницаемой сумке. Так будет до тех пор, пока я не передам ее Иншади.


Когда за мной захлопнулась дверь, я глубоко вздохнул и прислонился к стене. Все мое тело болит от напряжения после побега прошлой ночью. Мне нужно отдохнуть и восстановить силы, но когда сажусь на пол и закрываю глаза, сон уходит от меня.


Несмотря на жестокие тренировки, которым мы подвергались на Черной Горе, одно Преподобный не смог научить нас контролировать.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги