Возмездие

Пролог

Как и обычно, Хлоя Ларсон страшно торопилась. У нее было всего десять минут, чтобы переодеться во что-нибудь подходящее для «Призрака оперы» – самого популярного спектакля на Бродвее в те дни, билеты на который распродавались за год, – накраситься и успеть на электричку, отходящую от станции Бейсайд в 18.52, а от ее дома до станции еще требовалось три минуты ехать на машине. Поэтому на самом деле у нее в распоряжении оставалось всего семь минут. Хлоя быстро просмотрела забитый одеждой шкаф, который собиралась разобрать еще прошлой зимой, и остановилась на черной крепдешиновой юбке, подходящем к ней пиджачке и розовой свободной блузке. Сжимая одной рукой туфлю, она пробормотала слово «Майкл» и стала судорожно отбрасывать в сторону туфлю за туфлей из кучи в нижней части шкафа. Наконец она нашла пару к лакированной кожаной лодочке.

Она поспешила по коридору в ванную, успев по пути надеть туфли на каблуках. «Все должно было идти по-другому», – подумала Хлоя. Расчесывая одной рукой растрепанные длинные светлые волосы, другой рукой она чистила зубы. Предполагалось, что она будет отдохнувшей и беззаботной, у нее слегка начнет кружиться голова от ожидания и предвкушения, и ее ничто не станет отвлекать, когда ей наконец зададут вопрос, который положит конец всем расспросам. Никакой беготни почти без сна, никаких напряженных занятий и семинаров вместе с другими беспокойными людьми, когда в каждую ее мысль вторгался и каждую минуту на нее давил предстоящий экзамен на право занятия юридической практикой в штате Нью-Йорк. Хлоя выплюнула воду, которой полоскала рот, побрызгала на себя духами «Шанель № 5» и понеслась к входной двери. Четыре минуты. У нее есть четыре минуты. Если она не успеет на нужную электричку, то придется садиться на отходящую в 19.22, и тогда она, вероятно, опоздает к началу спектакля. Перед глазами промелькнул образ раздраженного, одетого с иголочки Майкла, ожидающего ее перед театром «Маджестик» с розой в руке, коробочкой в кармане и то и дело поглядывающего на часы.

«Все должно было идти по-другому, – опять подумала Хлоя. – Предполагалось, что я гораздо лучше подготовлюсь».

Она поспешила через двор к своей машине, по пути надевая серьги, которые успела схватить с прикроватной тумбочки в спальне. Хлоя спиной почувствовала на себе взгляд живущего на втором этаже странного соседа-затворника. Этот тяжелый взгляд настораживал ее. Сосед каждый день вот так смотрел на Хлою из своей гостиной – просто наблюдал, как она пересекает двор и отправляется в полный суеты мир жить своей жизнью. Она отделалась от неприятного ощущения, от которого даже возникал озноб, так же быстро, как оно появилось, и забралась в машину. Времени думать о Марвине не было. Не было времени думать ни об экзамене, ни о лекциях, ни о семинарах. Следовало думать только об ответе на вопрос, который сегодня вечером ей определенно задаст Майкл.

Три минуты. У нее только три минуты, думала она, не реагируя на красный сигнал светофора на углу и едва успевая проскочить светофор на Северном бульваре.

Теперь, перепрыгивая через две ступеньки, Хлоя спешила на платформу, ее оглушал гудок электрички. Двери закрылись, как раз когда она благодарно махнула кондуктору за то, что ее подождали, и прошла в вагон. Она откинулась на спинку вспоротого красного винилового сиденья и отдышалась после последней пробежки от стоянки до лестницы и вверх по ступенькам. Электричка отошла от станции и направилась в Манхэттен.

«А теперь, Хлоя, просто расслабься и успокойся», – сказала она себе, глядя на Куинс[1], мимо которого они проезжали в спускающихся сумерках. Ведь сегодня, в конце концов, предстоит особенный вечер. В этом она не сомневалась.