Возможны варианты...

«ЗЕЛЕНЫЙ ЦЕХ» ЗАВОДА

Жарким летним днем ездил я по степи у Троицка. За полдень машина раскалилась донельзя. От перегрева гудел не только ее мотор, но и моя голова. Захотелось тени, а лучше — хоть наскоро искупнуться.

Ширь эта, не смотри, что степная, не без речек. Тихо, на вид так и вовсе недвижно, откочевывал куда-то в знойное холмистое марево широкий Уй, прихватив с собой ленивую Увельку. В Зауралье их заберет Тобол. А в болотах Тюменщины они купно войдут в Иртыш и побегут, все стремительнее и мощнее, в океан.

Песчаные берега Уя не так уж давно славились не только вкуснейшей огородиной, но и мелкими необыкновенно сладкими арбузами. Умельцы брали тут даже виноград. На высоких склонах Увельки помнились мне сады и теплицы. Сейчас берега Уя замусорены, воды его покрыты пленкой нефти. Искупаться негде.

Поехал на Увельку. Здесь еще нашлась чистая заводь. Но знакомые угодья и здесь не узнавал. Сады выродились, от многих деревьев остались только засыхающие пни. Теплицы, как обглоданные гигантские рыбы, укоризненно демонстрировали редким наблюдателям ржавые ребра. Кое-где о них напоминали лишь ямы, заросшие буйным лопухом. Цветущая и плодоносящая некогда земля осталась без хозяйского догляду. А ведь тут было подсобное хозяйство крупного лечебного учреждения.

Уже в Челябинске я пытался узнать, где и сколько земли заброшено подобным вот манером. Ответа не нашел. Оказалось, никто, даже всеведущее статуправление, подобными вопросами не интересуется. Земли, мол, у нас много. Хотя бы ту, что в сельхозобороте, обиходить по-человечески. К тому же существовавшие повсеместно лет двадцать назад подсобные хозяйства предприятий и учреждений ликвидировали в одночасье, посчитав их обузой для общества. И сделали это с такой поспешностью, с таким бюрократическим рвением к ликвидации любого рода, про которые не зря сказано народом: ломать не строить, сердце не болит.

Если же посмотреть в историю вопроса, то увидим, что подсобные хозяйства промышленных предприятий создавались трижды.

Первый раз — в 1921 году, когда декрет Совнаркома РСФСР предоставил право «промышленным предприятиям использовать близлежащую землю с целью организации совхозов и производства сельскохозяйственной продукции». Попытки осуществить это постановление были довольно многочисленными, но, как правило, цели не достигали: у заводов и фабрик не было нужной техники и средств. Затрачивая много труда, горожане получали довольно скудную отдачу. А потому через три года ВСНХ своей директивой объявил о ликвидации совхозов при промышленных предприятиях.

Вторично идея возродилась в годы войны. В 1942 году Совнарком СССР принял «Положение об отделе рабочего снабжения промышленных предприятий». В силу этого Положения были созданы значительные по своим размерам совхозы на правах агроцехов при наиболее крупных предприятиях, прежде всего, металлургических и горнодобывающих. В нашей области такими были совхозы ММКа, ЧМЗ, «Челябугля» и некоторые другие.

Но ровно через двадцать лет прошла почти поголовная их ликвидация. Одновременно были значительно сокращены личные подсобные хозяйства. Прямо скажем, наряду с другими причинами, эта торопливая кампания больно ударила по производству продуктов питания. А потому уже в 1978 году было принято постановление партии и правительства «О подсобных сельских хозяйствах предприятий, организаций и учреждений». Впервые были сняты ограничения и на личные подсобные хозяйства.

Иными словами говоря, соображение, что горожане своими силами могут и должны производить продукты питания, не ново. Но его воплощение не всегда находило должное понимание, а порой тормозилось ограниченными возможностями. Сейчас промышленность, развив и создав огромный экономический потенциал, располагает возможностью выделить на организацию подсобных сельских хозяйств необходимые для этого материальные, финансовые и людские ресурсы. Но воссоздавать заново уже когда-то существовавшие хозяйства куда труднее, чем развивать сохранившиеся. К счастью, и в шестидесятые годы не все поддались ликвидаторскому гипнозу. Отстояли свои подсобные хозяйства металлурги, шахтеры, строители. Магнитогорский металлургический комбинат на протяжении десятилетий имеет два совхоза — садово-овощеводческий и молочно-мясной. За ними закреплены около тридцати тысяч гектаров сельскохозяйственных угодий, необходимая техника. Для нужд общественного питания ММК откармливает до двадцати тысяч свиней и быков в год. Несколько тысяч коров дают молоко, 70 тысяч квадратных метров теплиц снабжают заводские столовые овощами в полной потребности, сад обеспечивает ягодами и фруктами. Доход садово-овощеводческого совхоза превышает миллион рублей. Скоро Магнитка в своих теплицах будет выращивать виноград и клубнику.

Но есть подсобное хозяйство и получше — совхоз «Солнечный».

Тишина и малолюдность улиц, свежий воздух и обилие зелени — вот, пожалуй, все, что в совхозном поселке напоминает деревню. Остальное не хуже, чем в городе: асфальтированные улицы, двухэтажные дома со всеми бытовыми удобствами, своя больница с грязелечебницей и профилакторием, магазины, Дом быта, детский комбинат, музыкальная и общеобразовательные школы. В планах — строительство Дворца культуры и плавательного бассейна. Начали возводить жилье повышенной комфортабельности; финская баня, гараж, теплица — при каждом индивидуальном коттедже.

Совхоз этот — подсобное хозяйство объединения «Челябметаллургстрой». Но руководители объединения никогда не считали его подсобным. Подсобное — второстепенное. «Солнечный» же — одно из основных подразделений крупнейшего строительного предприятия Челябинска. И отношение к хозяйству соответствующее. Только в минувшей пятилетке совхоз получил почти два миллиона рублей капитальных вложений. Около миллиона пошло на реконструкцию. Это помогло избавиться еще от ряда ручных операций — раздачи кормов в свинарниках, загрузки и выгрузки биотоплива в теплицах. Ежегодно выделяются значительные средства на приобретение сельскохозяйственной техники. За каждым отделением совхоза закреплены шефы — строительные управления объединения. Есть договорные обязательства, в них учтены все виды помощи, вплоть до оформления наглядной агитации. В последнее время за короткий срок строители возвели здесь птичник на 20 тысяч кур-несушек, картофелехранилище, несколько животноводческих помещений, заканчивают строительство свинооткормочного комплекса на тысячу голов. Сейчас готовятся к строительству молочного комплекса на 600 коров. Ищут проект самый лучший, чтобы работать долгие годы, не оглядываясь, чтобы у доярки под опекой было не более 20 коров. Тут учитывается особенность предполагаемого комплекса: будут высокоудойные коровы, с продуктивностью пять и более тысяч килограммов молока в год.

В совхозе подсчитали, что пуск новых комплексов потребует дополнительно производить более двух с половиной тысяч тонн кормов. Взять их надо на тех же площадях, что и сейчас, расширения угодий не предвидится, совхоз находится у самой городской черты Челябинска. Значит, надо идти по пути интенсификации. Решено провести оросительную систему на поля: с помощью полива можно будет брать два-три укоса люцерны, которой засевают уже более 200 гектаров.

Отдача от совхоза большая. Сегодня его коллектив производит в год на каждого работника объединения 50 килограммов мяса в живом весе, 200 литров молока, 240 яиц. Картофелем и овощами общепит объединения обеспечен полностью. Начали разводить рыбу, за первый же год взяли сто тонн. Своя пасека поставляет к столу строителей четыре-пять тонн меда. Каждую пятницу прямо на строительных площадках буфеты выдают рабочим заранее расфасованные наборы продуктов. Желающие могут купить в совхозе поросенка, цыплят, рассаду для личного подсобного хозяйства.

Словом, какую отрасль хозяйства ни возьми, всюду заметны обстоятельность, глубокое знание дела, хозяйская забота и рачительность. Отсюда и результаты. Урожайность в среднем за минувшую пятилетку составила 35 центнеров зерновых, картофеля — 200 центнеров, удои подходят к пяти тысячам килограммов от коровы. Себестоимость основных видов продукции здесь такова (в расчете на килограмм): зерно — три копейки, картофель — четыре, овощи — семь, молоко — пятнадцать, мясо — рубль (в живом весе). Ежегодная чистая прибыль хозяйства, как правило, превышает полмиллиона рублей. Совхоз — участник ВДНХ, его труженикам присуждено 160 медалей главной выставки страны, третья часть наград — золото и серебро.

Есть хорошее подсобное хозяйство и у Челябинского металлургического комбината. Это — овоще-свиноводческий комплекс «Каштакский». Здесь полторы тысячи гектаров пашни. Круглый год челябинские металлурги получают картофель и овощи, которых вполне хватает для всех столовых огромного предприятия. Картофеля выращивают даже с избытком, снабжают им Череповецкий, Руставский, Верхне-Исетский металлургические заводы.

Челябинский металлургический комбинат только в одиннадцатой пятилетке затратил на нужды своего подсобного хозяйства более трех миллионов рублей: расширяли зимние теплицы (всего их в совхозе четыре гектара), строили картофелехранилище, свинарники, мастерские. Высока эффективность работы и этого коллектива. Овощи приносят полмиллиона прибыли, по сто тысяч рублей ежегодно дают зерно, картофель, мясо. В нынешней пятилетке доходы поднимутся до миллиона в год. Совхоз «Каштакский» признан лучшим подсобным хозяйством предприятий Министерства черной металлургии.

Немало добрых слов можно сказать и в адрес подсобных хозяйств Магнитогорского металлургического комбината, треста «Магнитострой», управления рабочего снабжения «Челябинскуголь». Все они тоже многоотраслевые, высокорентабельные, а главное — совершенно необходимы предприятиям-хозяевам.

К счастью, с этим сейчас никто не спорит, более того, начиная с 1978 года, после известного постановления партии и правительства о развитии подсобных хозяйств предприятий и учреждений, отношение к заводским совхозам резко изменилось в лучшую сторону. Только в Челябинской области их насчитывается сегодня более двухсот. Но полнокровными и рентабельными из них стали считанные единицы, во всяком случае, не более десяти.

На одном из традиционных советов животноводов Сосновского района бригадир совхоза «Солнечный» Т. И. Воронова призвала доярок соревноваться за пятитысячные надои от коровы. Тут надо сказать, что сосновские доярки — признанные лидеры и мастера молочного животноводства области: район в среднем получает по три тысячи килограммов молока от коровы, отдельные хозяйства по четыре тысячи. Но выйти на рубеж пяти тысяч, как это планируют в «Солнечном»…

— Завидуем вам, Татьяна Ивановна, — искренне говорили Вороновой на совете многие ее коллеги, — но соревноваться с вами не сможем: у вас особое хозяйство.

— А мы завидуем вам именно потому, что у нас особое хозяйство, — отвечала им бригадир из «Солнечного».

Несколько позже я встретился с директором совхоза «Солнечный» Н. Ф. Шапрановым, и он разъяснил мне, что имела в виду Татьяна Ивановна, завидуя дояркам из обычного совхоза системы Министерства сельского хозяйства. Прежде всего, как ни странно, — моральную сторону дела. По результатам труда и животноводы, и полеводы подсобного хозяйства челябинских строителей далеко превзошли не только средние, но зачастую и рекордные показатели сельских передовиков области. Но в их хозяйстве до сих пор нет не то что ни одного Героя Труда, даже орденоносцев куда как мало. Когда награждают селян, труженикам «Солнечного» говорят, что они строители. Когда награждают строителей, «Солнечный» относят к предприятию сельскохозяйственному. Заработки в этом хозяйстве высокие, на них никто не жалуется. Но ведь людям и чести хочется по труду, по принципам нашего социалистического общества. Ан нет!

— Но и это не все, в чем нас обходят, — добавляет Николай Федорович. — Технику нам дают в последнюю очередь, минеральных удобрений от Сельхозхимии мы практически не получаем вовсе. Для района мы чужаки. Зато когда от нас что-то требуется, нас уж не минуют! Скажем, формально от сдачи зерна государству совхоз как подсобное хозяйство промышленного предприятия освобожден. Но по решению райисполкома мы сдаем в счет районного плана немало хлеба. А вот фуража, в котором испытываем острую нужду, взамен не получаем. Считается, что фуражом нас должно обеспечивать Министерство строительства предприятий тяжелой индустрии, к которому мы относимся. А ведь его фонды на фураж очень незначительны. Да и не нужны нам эти фонды, сами производим зерна достаточно, давайте только по совести делиться возможностями. А земля какая проблема для нас! Баландинские угодья учхоза просим — не дают. Так чьи мы?

К владениям «Солнечного» примыкают земли баландинской бригады учхоза Челябинского института механизации и электрификации сельского хозяйства. Учхоз — тоже одно из передовых сельскохозяйственных предприятий области. Но баландинцы земли свои используют не на полную мощность: не хватает сил. Учхоз готов на определенных условиях передать пашню подходящему хозяину. Тут уж лучше «Солнечного» и не придумаешь. Но против такого решения райисполком, и у него на это есть свой резон. Продукция, произведенная в подсобных хозяйствах, в план района не входит. Так пусть баландинская земля дает хоть что-то району.

Сегодня, когда мы осуществляем единую Продовольственную программу страны, пора иметь в районе единого хозяина всей продукции сельского хозяйства. И этим хозяином должен стать районный агропромышленный комплекс.

«Э-э-э, нет! — слышу возражения руководителей промышленных предприятий. — Если такое произойдет, тогда наши заводские столовые лишатся изрядной доли добавочной продукции. Добавочная — вот в чем ее притягательность. Иначе, каков же резон наших немалых затрат и забот?!»

И это верно. Однако сразу же возникает вопрос. Разве продукция полей и ферм заводского подсобного хозяйства идет не на стол советским же людям, разве она уходит на иную планету? Что мешает договориться и оставлять ее на прежних условиях предприятию-хозяину, но отдельной строкой учитывать в плане района? Тогда все будут заинтересованы в результативности работы подсобных хозяйств.

В совхозе «Солнечный» большое молочное стадо. При высоких удоях здесь образуются значительные излишки молока, потребить которое в натуральном виде коллектив объединения «Челябметаллургстрой» не в состоянии. Да и не только молоко нужно к столу человека. Нужны творог, сметана, масло.

— Мы договорились было с нашим районным молокозаводом о переработке части молока, стали масло продавать своим строителям, — рассказывает Шапранов. — И вдруг молокозавод отказал нам: мощности не позволяют. Но это лишь отговорка. Дело в другом. Переработка нашего молока никак не влияет на плановые показатели завода и областного объединения молочной промышленности — одни хлопоты им с нами. Поэтому решили мы строить свой завод. А что сделаешь?

У «Каштакского» проблем еще больше, и они куда острее. Прежде всего — жилье. Министерство черной металлургии, на словах воздавая должное своему лучшему подсобному хозяйству, на деле не думает о его перспективе. Когда верстались пятилетние планы развития Челябинского металлургического комбината, его подсобное хозяйство было обойдено в самых насущных, самых жизненных нуждах: соцкультбыт не получил ни копейки. А это напрямую воздействует на результаты хозяйственной деятельности. Уже сегодня на имеющейся кормовой базе «Каштакский» мог бы вдвое увеличить производство мяса. Совхоз получает небольшое количество жилья в городе. А как свинарка отсюда к пяти утра попадет на загородную ферму?

— Было время, когда привесы поросят достигали у нас 750 граммов в сутки, — вспоминает директор «Каштакского» Г. И. Якоб. — Кормили мы их обратом — вот в чем был секрет. Имели небольшое стадо коров. Потом нашу молочную ферму прикрыли: к городу близко, пионерские лагеря недалеко. Сейчас «пасемся» на городских молокозаводах. Обрата не получаем, да чего уж там — сыворотки вволю своим поросятам привезти не можем. Всю округу в радиусе сотни километров упрашиваем помочь. Чаще отказывают — нет сыворотки.

— Как нет? — удивился я. — Да ее тысячами тонн только в Челябинске сливают в канализацию.

— Да, я это знаю, — соглашается Георгий Иванович. — Но кому нужны чужие заботы? Сыворотка — продукция копеечная, а забот с ней много. Хотя бы вот одна: после сыворотки нужно мыть бак молоковоза, иначе молоко потом испортишь. Никто не хочет этим заниматься. Словом, нам нужна своя молочная ферма.

— А к ней земля? — понял я его устремления.

— Да, — с грустью соглашается Якоб.

Грусть его понятна, он сам хорошо осознает нереальность своих планов: земли в городской черте нет. Да и санитарные врачи правильное решение приняли: нельзя рядом с пионерскими лагерями держать крупную животноводческую ферму.

— Молочную нельзя, а свиноводческую можно! — возражает на это Якоб. — Будем заводить хотя бы небольшую, нам и навоз нужен. Для теплиц покупаем его, два с полтиной за тонну — мыслимое ли дело при наших масштабах закрытого грунта?!

Мне думается, что тут Георгий Иванович не прав. Челябинск окружен молочными совхозами. Какая нужда заводить карликовую ферму для того, чтобы иметь обрат и навоз? Ощутимого количества молока такая ферма все равно не даст. Нужно идти на кооперацию с другими хозяйствами. Тот же навоз хоть и дорог, но ведь тепличное хозяйство приносит полмиллиона прибыли в год, подымая рентабельность совхоза до 70 процентов. А впрочем, это лишь мое личное мнение…

Такова, коротко говоря, картина в двух подсобных хозяйствах. В лучших, надо добавить. При всей их особенности можно сделать как минимум два объективных и общезначимых вывода.

Во-первых, в крепких, развитых подсобных хозяйствах, существующих на базе крупных промышленных предприятий, с большой эффективностью используется государственная земля. Вспомним, что у «Каштакского» всего лишь полторы тысячи гектаров пашни, «Солнечный» имеет на тысячу больше. Это размеры одного отделения среднего совхоза. А доходы — куда выше, чем в лучших совхозах областного управления сельского хозяйства. Это позволяет говорить о больших резервах, которыми располагают подсобные хозяйства в увеличении снабжения продовольствием трудящихся своих предприятий.

И во-вторых. Ведомственная принадлежность подсобных хозяйств создает для них немало искусственных преград в развитии. Ведь что ни говори, перспектива сельского хозяйства региона находится в руках местных органов власти, а не центральных ведомств. А для местных Советов эти хозяйства пока «не наши».

Правда, сейчас уже есть возможность поломать такую традицию. При облисполкоме создан отдел подсобных хозяйств предприятий и учреждений. Но пока он маломощен и на большее, чем учет и анализ работы вверенных ему совхозов, не может пойти. А потому две сотни мелких подсобных хозяйств предоставлены сами себе, в них нет достаточного количества грамотных специалистов, не сложились рабочие коллективы, они испытывают массу затруднений в своем развитии, рентабельность их или очень низкая, или отсутствует вовсе.

Познакомимся с далеко не худшим из них — подсобным хозяйством Карабашского медеплавильного комбината. Называется оно «Киалим».

— А что значит — Киалим? — спрашиваю Альмеева.

— Вот уж и не скажу, — отвечает Геннадий Федорович. — Про Карабаш знаю: черная голова.

— Ну да, ну да, — поддерживаю я этот неожиданный в нашем разговоре лингвистический экскурс. — «Кара» — в тюркских языках означает черный, «баш» — голова. Это понятно. А вот Киалим…

— Нет, не знаю, — виновато улыбается Альмеев. — Речка там течет с таким названием, Киалим. И поселок так назвали. А речка-то какая чудная! Горная вода, чистейшая и вкуса необыкновенного. Хариусы водятся.

Альмеев — местный. Тут родился, тут учился. К труду приобщился в заводском ремесленном училище. За двадцать лет прошел путь от рядового рабочего до заместителя директора медеплавильного комбината, крупнейшего в округе предприятия.

Альмеев — заместитель по общим вопросам. Я посидел в его кабинете каких-то полчаса и очень хорошо представил себе ворох этих самых «общих» вопросов: практически вся жизнь комбината, тысячи людей. А недавно к заботам заместителя директора прибавились новые — комбинат обзавелся подсобным хозяйством. Оно пока небольшое, всего сотни четыре свиней и чуть более двухсот голов крупного рогатого скота, из них 78 дойных коров. Есть теплица на тысячу квадратных метров. Кроме того, здесь строится еще одна такая же.

— Расширяться будем, — сообщает Альмеев. — Недавно прирезали нам четыреста гектаров пашни. Теперь ее без малого шестьсот. Имеем восемьсот гектаров иных угодий. Правда, в основном все это перелески, неудоби. Однако травы с них берем довольно много. Сейчас вот бумаги вам покажу, у меня все записано. А в голове держать, извините, пока не привык, дело для меня новое. По образованию я инженер железнодорожного транспорта.

Но развернуть свою документацию ему так и не удается: двери кабинета не закрываются, идут и идут люди — всем надо сию минуту решить самые неотложные дела, беспрерывно звонят телефоны. А потому мы быстро сговариваемся исчезнуть отсюда, укатить в Киалим и уж там обо всем не торопясь поговорить.

Про Киалим слыхал я много добрых слов. Но увиденное превзошло все ожидания. Дивная долина, окруженная невысокими горами. Ароматный, напоенный травами воздух. Тишина, покой. Десятка два щитовых домиков, клуб, контора, баня. В отдалении от поселка — животноводческие фермы.

Все какое-то дачное, не похожее на обычные деревни. Да Киалим никогда и не был обычной деревней. Долгое время здесь существовало небольшое подсобное хозяйство одного из предприятий. Затем пошла волна ликвидации подобного рода хозяйств. Не миновала она и Киалим. Поначалу потихоньку свернули, а потом и вовсе забросили. Года четыре земля пустовала. Жившие тут люди никак не хотели покинуть благословенный уголок, терпеливо ждали перемен, работали кто где может. И вот дождались.

Мы с Альмеевым не торопясь обходим поселок, заглядываем во все производственные помещения. Везде чисто, сухо. Коровы на пастбище. Профилакторные телята нежатся на глубокой подстилке. Шустрые поросята белыми горошинами катятся, повизгивая, по желтому от опилок полу свинарника. Их дебелые матери возлежат каждая в своей «комнате» — огороженных реечником загонках. А вольнолюбивые отцы нашли-таки себе лужу с густой черной грязью и похрюкивают от удовольствия.

И ни одного человека на фермах. Утренняя работа закончена, вечерняя еще не наступила. У женщин вся середина дня свободна, можно заняться детьми, домашними делами, личным подсобным хозяйством. Скот держат все. Некоторые помногу: корову с подростком, свиней штук до четырех. У многих и овцы есть, а птицы — так и вовсе без счету.

Альмеев как бы между прочим сообщает, что еще лет десять назад и в Карабаше каждая улица имела свое стадо, своего пастуха. Потом на весь город остались три табуна. С мясом худо было и на базаре. А вот года два, как дела стали поправляться. На базаре мяса в достатке, и цена его не так уж высока, рубля четыре. А причина-то простая; комбинат продает своим рабочим через цеховые буфеты мясо, производимое в подсобном хозяйстве, да и молодняк выручает людей крепко. По 250—300 молочных поросят распределяют цеховые комитеты среди своих рабочих; цена — два с полтиной за кило живого веса, 25—30 рублей за поросенка. Это ведь не 70, которые просит рынок. Люди обзаводятся своей живностью охотно. Разве ж это худо.

— Вовсе не худо, — высказываю и я свое мнение, — пусть будет побольше живности на каждом подворье. Карабаш, в основном, — город личных, деревенского типа, домов. Где, как не тут, можно сравнительно легко ликвидировать эту парадоксальную проблему наших дней — недостаток мяса.

Но как решается проблема кормов?

Оказывается, для личного скота сена вполне хватает: кругом такое раздолье лесного разнотравья, что знай хозяин лишь одно — коси не ленись. Комбикорм понемногу продают из фондов комбината. Картошку сажают, кто сколько хочет. И пищевые отходы в дело идут. Существующее общественное поголовье кормами тоже обеспечено хорошо. Сена с помощью цеховых коллективов комбината заготавливают по две тонны в год на бычка или телочку, коровам достается и поболее. В основном в рационе — сено. Стадо выращено из молодняка, закупленного в знаменитом племсовхозе «Россия». Потому и надои хорошие, и молоко вкуса отменного. Но поголовье пока не велико, надо его удваивать-утраивать. Иначе от убытков не уйти. Что же их рождает?

Мы с Альмеевым долго беседовали об этом, укрывшись от зноя в тенистом лесу, отгоняя остервенелых оводов, обрадованных неожиданной поживой. Геннадий Федорович убытки считает временными, причину их видит четко. Техники и людей пока больше, чем нужно. На механизатора приходится всего 40 гектаров пашни, на зерновой и силосный комбайн — сто гектаров плантаций. На полторы тысячи гектаров угодий — двадцать тракторов, 13 автомашин, значит, основные средства не работают, не дают отдачи рублем или продукцией. Отсюда и убытки. Их можно ликвидировать только одним: превращением подхоза в полнокровный совхоз, увеличением производительности труда и производства продукции. Но это, оказывается, так сложно! Было же в «Киалиме» 600 свиней. Вместо того, чтобы наращивать поголовье, пришлось уменьшить: кормов не хватает.

Как же будет хватать, если урожайность зерновых пока мала, а пищевых отходов собирают в Карабаше втрое меньше возможного. Особенно недостает комбикормов. Министерство выделяет в лучшем случае половину потребного количества. Другую половину карабашские медеплавильщики выменивают в соседних совхозах на известь, отходы основного производства комбината. Но ведь это берется опять же из государственного кармана, да и ненадежный это источник. Где же выход из положения, как стать «Киалиму» рентабельным, полнокровным хозяйством? А может быть, в таких случаях сгодится опыт копейчан?

На окраине шахтерского города Копейска среди терриконов и заброшенных угольных выработок издавна существовало отделение совхоза «Башакульский». Безымянный поселок из десятка домиков притулился на взгорье, поросшем березовыми рощицами. Рядом — несколько свинарников. А вокруг — болото. Оно рождалось и ширилось на глазах, пополняясь подземными водами из шахт. Копейск с его больницами, кинотеатрами, магазинами не всякий раз был достижим для жителей поселка. Дорогу бы сюда. Но какой уж там! Производственные помещения разваливались на глазах, сокращалось поголовье скота, ветшали жилые дома. Из техники осталось два трактора. А все потому, что это свиноводческое отделение практически оказалось без хозяина. Руководители «Башакульского» бывали здесь от случая к случаю, ведь центральная усадьба совхоза находилась за добрую сотню верст, в далеком от Копейска сельскохозяйственном Аргаяшском районе. Словом, не у шубы рукав. Свиноводы покидали сиротливое отделение, оно приносило совхозу сплошные убытки, и его предполагалось закрыть как неперспективное. Между тем в городе была хорошо оснащенная заготовочная фабрика конторы общепита. Но работала она далеко не на полную мощность.

— Нашим цехам, особенно коптильному и мясных полуфабрикатов, очень недоставало исходного продукта, — рассказывал начальник конторы общепита Иван Петрович Граф, когда мы впервые встретились с ним в кабинете секретаря горкома партии.

— Короче, мяса? — уточняю.

— Разумеется, — Граф улыбается, он явно рад, что можно говорить просто, без официальности. Он вообще любитель шуток. Знакомясь, уточняет, что он не простой Граф, а — социалистический…

Копейск — город шахтеров по преимуществу. Из маленького до революции поселка, который не имел даже своего имени, а назывался просто Челябинскими копями, превратился он в цветущий город. Население приближается к двумстам тысячам. Продукция, особенно проходческие комбайны, известны в стране и за рубежом. Еще при жизни В. И. Ленина был награжден орденом Красного Знамени за подвиг шахтеров 24 июля 1919 года. В этот день Красная Армия освобождала Челябинск от колчаковцев. Рабочие угольных копей в решающий момент битвы с пением «Интернационала» пошли в штыковую атаку на врага.

Шахтеры — слава Копейска, шахтеры — хозяева Копейска. Им в городе принадлежат больницы, кинотеатры, магазины, столовые. Здесь ведомственная принадлежность культурно-бытового сектора всегда была во благо людям. Но и то надо заметить, что дело становится и движется конкретным работником. И очень важно, насколько он «социалистический».

Граф начальствовал в общепите лет пять. Делу способствовал значительно. До всего доходил по-хозяйски и многое перестроил: вместо трех полуразвалившихся картофелехранилищ возвел новые, добавил к ним фруктохранилище. О многом другом за это время успел позаботиться Иван Петрович: о плодоовощном комплексе при конторе, о тарной базе, о железнодорожных путях к хранилищам и разгрузочном механизированном пункте.

Плодоовощной комплекс в городе называют цехом жизнеобеспечения. Что он из себя представляет? Высокомеханизированные хранилища, при них цех по переработке картофеля и овощей. В цехе — сортировочная и вибромоечная машины, картофелечистка производительностью 600 килограммов в час. Картофель, морковь, свекла, лук, расфасованные в полиэтиленовые мешки, отсюда доставляют в столовые, кафе, рестораны города. Предварительная сортировка на месте исключает перевозку мусора и нестандартной продукции, освобождает тару, экономит бензин, а главное — труд десятков людей, грузчиков и кухонных рабочих. А все отходы овощей и картофеля идут на корм скоту. Вот тут мы и вернемся к основной теме разговора.

Ивану Петровичу Графу явно приглянулся башакульский свинарник. С хозяйской сметкой определил его возможности, но и прикинул, во что обойдется его реконструкция. Конечно, никаких сил на это у общепитовцев не было: ни материальных, ни людских, ни даже финансовых. И Граф пошел в горком партии.

Оказалось, что сходные мысли были и у тогдашнего второго секретаря горкома Виктора Николаевича Адищева. Он тоже не один раз уже заглядывал на полузабытое владельцами свиноводческое отделение, прикидывал, что можно иметь от этих ферм, если довести их до ума. В обязанности Адищева забота о подсобных хозяйствах не входила, он ведал промышленными предприятиями. «Зато в обязанности горкома входит забота о питании горожан», — пояснил Адищев.

Тут, однако, нужно заметить, что к тому времени уже более десятка лет Адищев был связан с многочисленными сельскими заботами, возглавлял городской штаб по оказанию шефской помощи одному из глубинных районов области. Так что аграрные проблемы для него — не в новинку. Более того, во многом благодаря энергии Адищева решили такой сложный вопрос, как создание единого продовольственного комплекса от картофельного поля совхоза «Вперед» до городских прилавков. Сейчас по пути, проложенному копейчанами, идут и другие города не только Челябинской области, но и далеко за ее пределами. Немало делегаций со всех концов страны побывало в Копейске, чтобы изучить работу картофельного конвейера.

Вот и в случае с новой проблемой, вставшей перед Адищевым и Графом, решено было использовать опыт создания картофельного комплекса, только на более высоком уровне организации дела. Они понимали необходимость для города решать мясную проблему собственными силами. А раз так, то и действовать надо сообща.

Нет, не просто было решить даже такой чисто формальный вопрос, как «отторжение» Копейского отделения от совхоза «Башакульский», чтобы передать его на баланс конторы общепита. Но делу помогли и начальник управления рабочего снабжения «Челябинскуголь» Г. Е. Диденко, и заместитель министра угольной промышленности СССР Ф. Ф. Кузюков. Однако дальше предстояло самое трудное: без проекта, без подряда суметь развернуть довольно значительную стройку. Задумано было создать фактически на голом месте крупный свиноводческий комплекс, чтобы он давал городу не менее тысячи тонн мяса в год. А для этого нужно было содержать 12 тысяч свиней. Дело пахло миллионными затратами. Деньги нашлись довольно быстро: финансировать стройку согласилось управление рабочего снабжения. Ну, а все остальное — это уж забота горожан.

Сейчас, по прошествии нескольких лет, начало строительства вспоминают в городе, как маленький детектив. Но я бы сказал, что это был тонко рассчитанный психологический ход Адищева, а Граф ему хорошо подыграл.

Однажды Адищев пригласил к себе всех руководителей предприятий города. Они думали, что будет очередной совет директоров. Оказалось, предстояла экскурсия. Куда едут, Адищев помалкивал: сюрприз, мол. Но когда автобус вышел за город и с трудом стал пробираться к заброшенным терриконам, все стало ясно, и кто-то из директоров пошутил: «Едем на графские развалины». Иван Петрович лишь добродушно улыбался.

Адищев понимал, что главным препятствием на пути родившейся в горкоме идеи будет тот психологический барьер, который идет от несовместимости интересов отдельных хозяйственников и от того, что среди них есть еще люди, проповедующие принцип «сам себе голова». Можно, конечно, приказать, власти для этого у горкома вполне хватит. Но Адищев никогда не был сторонником волевых решений. Он считал, что любой человек должен чувствовать свою значимость, свою кровную заинтересованность в деле. Лишь в этом случае оно становится не формальным, а творческим.

Когда автобус преодолел тяжелое бездорожье и все увидели, какие перед ними без шуток «графские развалины», Адищев раскрыл суть идеи: создать здесь современное животноводческое предприятие. Ни завод, ни одна шахта города не могли бы своим коштом осилить такую большую стройку, стоимостью в три с половиной миллиона рублей. Единственный выход — сделать ее общегородской. Адищев рассказывал и показывал, где, по замыслам, должен стоять тот или иной технологический цех комплекса, каким он будет. Секретарь горкома увлекал собравшихся здесь многоопытных людей не только перспективой конечного результата, но и необычностью инженерных проблем, над которыми интересно подумать. Вот, скажем, главный узел комплекса — кормоцех. Его особенность будет состоять в том, что он должен перерабатывать пищевые отходы. А это сложная проблема. Ведь животных надо обезопасить от неизбежных непищевых вкраплений. Положим, металл сможет хорошо отделить мощный магнит. А как быть со стеклом? Давайте будем вместе думать, предлагал секретарь горкома.

А тут и Граф сыграл свою роль. Он пригласил всех участников той деловой экскурсии посетить заготовочную фабрику. Показал там бездействующие цехи и попросил отведать продукцию, которую в значительных количествах могла бы выпускать фабрика, будь у нее «исходное сырье». Дегустация различных колбас, грудинки, окороков и прочего была, конечно, не главной частью необычного совета директоров, но уж и не третьестепенной. Граф умел быть хлебосолом.

— Все это мы сможем дать в больших количествах нашим рабочим, если вы возьмете на себя заботу о стройке, — заявил Иван Петрович директорам.

Так родилась еще одна общегородская сельскохозяйственная стройка в Копейске. Ее подлинным штабом стал городской комитет партии, который объединил и координировал усилия тридцати трех предприятий. Работа шла на основе кооперации сил и возможностей при общем интересе: перерабатывая свинину на деликатесы, заготовочная фабрика снабжает ими столовые всех пайщиков соответственно трудовому и материальному вкладу. В пай вошли не только крупные шахты и заводы, но и мелкие предприятия и учреждения, которые самостоятельно никак не смогли бы содержать даже небольшое подсобное хозяйство.

Не стану рассказывать, как сложно и непросто было вести непривычное для горожан дело. Скажу только, что начинали его с дороги, проложив к будущему комплексу десять километров тверди: на полотно пошла порода шахтных терриконов. Такого стройматериала в Копейске вдоволь. По вновь проложенному пути завозили бетонные блоки и кирпичи, металлоконструкции и оборудование, которое изготавливали в основном тоже силами городских предприятий. Адищев, Граф и заместитель начальника управления рабочего снабжения «Челябинскуголь» Р. Закиров немало поездили в поисках лучшего варианта кормоцеха. Что-то нашли в этих вояжах, что-то придумали сами. Но кормоцех сделали именно таким, как задумали. Главная его особенность — три двенадцатитонных смесителя, дробилки и варочные котлы. Здесь же завалочная яма для концентратов. Хорошо переработанные пищевые отходы (кстати, задачку со стеклом решили тоже — его останавливают фильтры: переваренный корм пропускают через своеобразное сито методом продавливания, а что проскочит эту преграду, попадает под мощную дробилку) смешивают с концентратами, охлаждают и по трубам с помощью пневматики подают прямо в кормушки животным. Сейчас уже действует первая очередь свиноводческого комплекса. В реконструированных и вновь построенных помещениях содержат две с половиной тысячи свиней. В первый же год эксплуатации действующей части комплекса получено 115 тонн готового мяса. Семь тысяч человек, идя в ночную смену, получают высококалорийный паек.

Сейчас на комплексе подготовлены производственные площадки для четырех тысяч животных. Заканчивается строительство второй очереди и некоторых цехов: машинного двора, бойни. И тут тоже есть экономический расчет. Своя бойня позволит отказаться от услуг мясокомбината, а это не только экономия денежных средств. Куда важнее в данном случае, что на комплексе будут оставаться десятки тонн отходов и субпродуктов низшего качества, которые при соответствующей переработке на кормоцехе значительно пополнят и улучшат рацион животных. К концу строительства на комплексе намечено иметь 12 тысяч свиней. План рассчитан в соответствии с Продовольственной программой страны. Но замечу, что кормоцех может обеспечить 15 тысяч животных. Значит, и дальнейший рост комплекса возможен.

Машинный двор с прицелом тоже на недалекое будущее. Задумано рекультивировать сотни прилегающих к комплексу гектаров брошенной после угледобычи земли. Будет разработан и введен прифермский севооборот, будут свои корма.

Конечно, и в Копейске дело не обошлось без трудностей. Одни из них преодолены, другие дают себя знать и сейчас. Вот, скажем, колебание привесов. И довольно значительное — от 500 до 300 граммов в сутки. В чем причина? Думали и гадали об этом немало. Но оказалось все очень просто: заводские конструкторы неправильно рассчитали мощности агрегатов микроклимата. Колебания температуры и влажности давали колебания привесов. Сейчас эта ошибка исправлена.

Куда сложнее решается проблема кормов. Половину рациона животных на Копейском комплексе уже сейчас составляют пищевые отходы. В год собирают и пускают в дело до 4 тысяч тонн. Другая половина — концентраты. Их дает управление рабочего снабжения. Оно имеет свои совхозы, получает много зерна, поэтому способно поддержать копейчан, пока те не начнут производить собственный зернофураж. Копейчане считают, что долю пищевых отходов в рационе животных надо довести до 65—70 процентов.

Думаю, здесь они допускают ошибку. Опыт совхозов «Каштакский» и «Сосновский» и откормочного комплекса Челябинского городского управления общественного питания показывает: пищевые отходы не должны составлять более половины рациона. Бытует такая шутка. Электронно-вычислительной машине поставили задачу: составить самый экономичный рацион для свиньи на откорме, дающий, однако, необходимое количество калорий. Машина посчитала и ответила: два литра уксуса. Тогда ей внушили, что речь идет все-таки о живом существе. С этой поправкой машина дала новый ответ: тридцать два стакана сладкого чаю. Нечто подобное происходит на некоторых свиноводческих комплексах. И если каштакцы и сосновцы эту ошибку давно учли и не допускают, то челябинцы избавиться от нее никак не могут.

Откормочное хозяйство Челябинского городского управления общественного питания существует уже 20 лет, находится в черте города. Конечно, тут не может быть и разговора ни о каком прифермском севообороте, а фонды на комбикорма минимальные. Это обстоятельство и рождает ситуацию, аналогичную шутке ЭВМ. Правда, коллективу высококлассных специалистов и рабочих Челябинского комплекса удается и на низких по качеству кормах получать до тысячи тонн мяса и в своем цехе вырабатывать по 800 тонн копченостей в год.

— Но мы могли бы получать и больше продукции, — говорит директор хозяйства М. А. Чепиго. — Нужны твердые корма, на наших супах дальше ехать невозможно. Да и качество получаемого сейчас мяса можно было бы значительно улучшить.

Со стороны может показаться, что откармливать свиней на пищевых отходах — дело простое. Вполне возможно, что и нетрудное, однако при непременном условии — нужно хорошо сбалансировать рацион животных по питательным качествам и микроэлементам. На одних остатках с нашего стола получить высококачественное мясо практически невозможно. Они могут быть лишь добавками, так сказать, гарниром. Основу же рациона должны составлять комбикорма. Опыт лучшего хозяйства Челябинской области, которое ведет откорм скота на пищевых отходах, а скоро будет вести промышленный (для этого строится комплекс на 54 тысячи свиней), совхоза «Сосновский» показывает, что эти отходы должны составлять даже не 50 процентов рациона, а не более 40. Иначе возможного привеса не возьмешь и тогда производительность труда снижается: ведь снижается оборот скотомест, на малоценных кормах животные растут хуже.

И еще об одной проблеме, с которой столкнулись копейчане. Речь пойдет о молодняке для свинокомплекса. С этой проблемой сталкиваются вообще все предприятия, которые на своих подсобных хозяйствах заводят свинофермы. Ведь не каждая из них может иметь репродукцию. Причины тут разные: санитарные, зоотехнические и т. д. Думается, что в новых условиях, когда, выполняя требования единой Продовольственной программы страны, начали функционировать районные и областные агропромышленные комплексы, задачу воспроизводства молодняка для всех видов и категорий хозяйств, включая личные подсобные хозяйства граждан, должны взять на себя специализированные свиноводческие совхозы-репродукторы. С экономической точки зрения это очень выгодная специализация. Ведь основная свиноматка приносит за один опорос десять и более поросят. Через две недели молодняк можно продавать. Иными словами, продуманная система ведения того же свиноводства, но именно — система, но непременно — в рамках общих задач и интересов территориального агропромышленного комплекса, как того требует майский (1982 год) Пленум ЦК КПСС, может дать свои быстрые, незамедлительные плоды.

Опыт копейчан стал примером для многих малых городов, где нет крупных предприятий, где кооперация усилий всех производственных коллективов — лучший вклад в осуществление Продовольственной программы страны. На этом пути могут добиться успеха и карабашцы. Их подсобное хозяйство «Киалим» тем скорее станет полнокровным и рентабельным, чем раньше заботу о нем возьмут на себя все предприятия и учреждения города.

За годы, прошедшие с тех пор, как было принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О подсобных сельских хозяйствах предприятий, организаций и учреждений», только в Челябинской области появилось более сотни новых заводских «зеленых цехов».

Крупные хозяйства организуют тракторный завод, комбинат «Магнезит», леспромхозы объединения «Челяблес», другие предприятия. Вдвое возросла продукция, производимая ими, она оценивается в десятки миллионов рублей за год. Как бы мы ни рассматривали работу обычных совхозов и подсобных хозяйств, в рублях или в продукции, получается одно и то же: коэффициенты их эффективности вполне сопоставимы. Как сопоставимо главное в сельскохозяйственном производстве — отношение к земле, к гектару луга и пашни. Это говорит о возможности вести подсобные хозяйства предприятий безубыточно. И тем не менее убытки есть. Все мелкие подхозы, а их подавляющее большинство, убыточны. Вывод здесь напрашивается сам собой: кооперация и концентрация производства. Это вообще магистральный путь развития нашего сельского хозяйства. В какой-то иной форме не могут существовать и подсобные хозяйства. Они должны стать частью общего сельскохозяйственного комплекса страны.