Возраст (март 2009)

II.

Конечно, это конферанс для гостей, да и иронию не спрячешь (Марья Кирилловна вошла во вкус и исполнила также «Дайте в руки мне гармонь»), но все равно чувствуется: им здесь неплохо. Мрак казенного дома все равно не заболтать, а здесь мрака нет, есть весна, большая очень светлая палата и чистые, вымытые, благостные бабушки. В первой палате Белевского дома-интерната милосердия для престарелых и инвалидов (300 км от Москвы, Тульская область - на границе с Калужской и Орловской), где живут самые крепкие и «добропорядочные», за домашность отвечает большой туркменский ковер на стене; когда-то за такими писались в очереди.

- А вот в старости - только жить, а я уже состарела. Жила хорошо, а жить уже некогда. Детей не было, для себя жила. Водки сроду не пила, и пудриться мы не пудрились. Не блядовала, и водки сроду, - она идет по второму кругу, рассыпаясь в комплиментах богоугодному дому, и наблюдающая за беседой фельдшер Надежда Петровна поощрительно улыбается.

Ключевое слово - «дают».

- Как жили-то: красивое не на что, мыла не на что, соли не на что. Лен сеяли и тканые рубахи шили себе, не могли ситца купить к Троице. Мы-то всю жизнь дерюжкой накрывались - дерюжку носили, а тут одежу дают, белье, все дают. Постель чистая, белая, меняют раз в две недели. Деньги есть у нас, четверть пенсии дают на руки. Еду дают - завтрак, обед.

- И полдник! - уточняет палата. - Полдник даже!

- И ужин. А что до жизни, деточка, то жизнь прожили мы честную и трудную.

- Честную и трудную, - одобрительно резонирует палата. (Я еще несколько раз услышу эту формулу.)

- На всем готовом мы, сытые, деньги, тепло, никогда так хорошо мы не жили…

Шепчет:

- Вот только подмыть негде, - и трогает себя между ног.