Возвращение

ГЛАВА 48

Мир Борга вращался вокруг давно умершего солнца, белого карлика чуть меньше ядра выродившейся материи, который быстро вертелся, являясь не более чем центром гравитации жалкой системы из трех планет.

Невообразимо давно их было больше.

Но некоторые из тех планет были уничтожены.

Одна из тех, что осталась в мрачной и бессолнечной системе, и была миром Борга. Был ли это мир, в котором Борг возник изначально, или это была просто планета, которую он выбрал перед началом броска через галактику, никто уже не узнает.

Все, что имело значение – здесь и сейчас это был центр. Узел, которому отчитывались все ветви. Источник, от которого все ветви отходили.

Тут не осталось никаких естественных форм жизни. Никакой открытой воды. Никаких камней или почвы. Все было спроектировано – результаты тысячелетий работы и реконструкции. Каждая молекула имела назначение, каждая форма – цель. Так что даже сам этот мир жил сейчас только в том смысле, что был жив Борг.

Поверхность уединенной планеты была оплетена кольцами света, мерцающего от мыслительных процессов компьютера, заключенного в сферу размером больше Земли. Какие мысли он содержал, было непостижимо никому, кроме тех, кто мог бы соответствовать его размеру и структуре.

Но существовали ли другие, подобные ему, не знал даже его огромный разум. И поэтому он разослал своих детей, чтобы переделать галактику, переделать саму Вселенную, если понадобится. Все, что угодно, чтобы избежать одиночества.

На стандартной орбите над этим миром, на расстоянии сотни тысяч световых лет от дома, курсировал «Аватар Томеда». Если бы не построенный Боргом транспространственный двигатель, подсоединенный к его сверхсветовому двигателю, ему бы потребовалось почти три с половиной века, чтобы вернуться на Ромул, а не просто десять часов. Но это огромное расстояние сделало эту борговскую систему совершенной организационной площадкой для вторжения, до начала которого оставались часы.

Перед Сэлэтрель раскинулась защищенная от нападения безбрежная ромуланская армада – не имперская, а ее.

В ней было восемнадцать «Боевых Птиц» класса Д'деридекс, чье местонахождение было постоянным затруднением для Империи, которая публично объявила, что они пропали в исследовательских рейсах, а частным образом утверждала, что никогда прежде они не сталкивались с таким количеством случаев мятежа.

Вдобавок по бокам зависло сорок однокорпусных «Боевых Птиц» более старых моделей. Пять моделей «Хищных Птиц». Всего сто семь судов, все снабжены транспространственными возможностями Борга и самонастраивающимися дизрапторами Борга, все панели управления и функции соединены в коллектив Борга.

И этот набор, в соединении с ромуланским победным построением «раскинутые крылья» был ключом к абсолютной победе одиннадцати борговских кубов. Вскоре их будет больше.

Потому что даже когда Сэлэтрель наблюдала за сбором флота на обзорном экране мостика, на координатах встречи собрались быстрые корабли-разведчики Борга, показав причины, по которым куб был наиболее типичной формой выбора для Борга.

Сэлэтрель сменила фокус экрана, чтобы посмотреть, как встретились четыре корабля-разведчика, состыковываясь внутренними поверхностями до тех пор, пока не сформировали куб большего размера, комбинируя объединенные механизмы управления каждого корабля-разведчика так, чтобы задача управления всем большим кубом была бы распределена между четырьмя обобщенными точками.

Потом те четыре корабля двинулись, как один, чтобы присоединиться к очередной комбинации из четырех, и еще к двум.

Новый куб включал в себя шестнадцать судов.

И они объединялись снова.

И снова.

Пока не появился единый, гигантский куб, чтобы служить коллективу.

Когда Сэлэтрель впервые увидела впечатляющий, но такой простой, сбор судов Борга, она внезапно поняла, почему их так трудно уничтожить. Это было похоже на царапанье голографической пластины. Поскольку в каждом элементе голограммы был закодирован весь образ, повреждение отдельной точки не могло принести никакого вреда. На кубе, который испытал небольшое повреждение, любая другая часть, неповрежденная, содержала достаточно информации, чтобы продолжить любое действие.

Такова была сила коллектива.

Групповое сознание.

Групповое действие.

Предназначенное для победы над всем.

Кроме ромуланцев.

– Победа, – торжественно заявила Сэлэтрель, наблюдая, как могущественный куб соединяется в строй «раскинутые крылья».

– Возможно, – сказал рядом Вокс.

– Как вы можете сомневаться в торжестве коллектива? – спросила Сэлэтрель.

– Мы не сомневаемся, – сказал Вокс. – Мы сомневаемся в победе ромуланской армады. Пикард и Спок сбежали с транспространственной станции. Вы не смогли определить новый тип судов Звездного Флота. Вы не смогли уничтожить Пикарда. Вы слабы.

– У меня есть шанс, – сказала Сэлэтрель.

– Шанс подразумевает риск. Риска нет. Только успех.

Сэлэтрель похолодела. Не говорила ли она то же самое Трасиусу? В тот день, когда воскрес Кирк? «Это будет успех».

Она почувствовала, что Вокс повернулся к ней, и заставила себя взглянуть на него.

Удивительно, но его глаз-сканер был тускл. Он смотрел на нее только настоящим глазом. Тем, что она еще как-то связывала с его ромуланским сердцем.

– Беги, – прошептал он.

– Простите?

– Их ничто не остановит.

– Вокс?

Борго-ромуланец протянул к ней живую руку, взял ее ладонь, сжал. Нежно. Как раньше.

– Уйди, пока можешь, – сказал он.

Сэлэтрель уставилась на своего прежнего возлюбленного. Она совершенно не понимала, как он может противостоять влиянию коллектива на то время, что потребовалось ему, чтобы сказать эти слова голосом того воина, которого она любила.

– Скажи мне, что я должна делать, – быстро сказала она.

Но глаз-сканер снова зажегся и окрасил ее любопытным красным лучом.

– Не сражайтесь с нами, – сказал Вокс, и его слова снова были подчеркнуты гармонией с колективом. – Сопротивление бесполезно.

Сэлэтрель отвернулась от него, ее вновь охватили старые сомнения в своем будущем, в будущем ее народа. Но ее курс был установлен давно, когда Джеймс Т. Кирк вошел в хвост кометы Икар IV и убил ее деда. За все, что случилось с тех пор, был в ответе Икарийский Убийца. Даже за борго-ромулансое нашествие на его отвратительную Федерацию.

Прозвучал предупреждающий сигнал. Тран обернулся от панели.

– Командор, открывается транспространственный тоннель.

Озадаченная Сэлэтрель подалась вперед.

– Разве не все суда отчитались?

– Все, командор.

– Тогда что это?

– Только то, что есть, командор. Транспространственный тоннель открылся, потом закрылся. Но сенсоры показали, что оттуда ничего не появилось.

– Это невозможно, – заявил Вокс.

– Вы просканировали защиту? – спросила Сэлэтрель, вставая на ноги.

– Да. Командор… но ничего не нашел.

Сэлэтрель повернулась к Воксу.

– Должно быть, это аномалия.

Вокс холодно уставился на нее.

– Или Джеймс Т. Кирк.

На мостике нового «Энтерпрайза», когда они вышли из транс-искривляющего тоннеля, первым заговорил Маккой. Кирк подумал, что это типично. Маккой всегда первым реагировал на ситуацию. Спок всегда первым ситуацию продумывал. А Кирк всегда первым соединял эти крайности и придумывал выигрышный план. Или, по крайней мере, какой-то план.

Он еще не разгадал экипаж Пикарда, который отличался в работе от его команды – команды, которая казалась непобедимой.

– Один корабль…- пробормотал Маккой. – Против них всех? Вы, должно быть, нас разыгрываете, Спок.

– Позволю себе напомнить, что не настаивал на вашем присутствии в этом путешествии, доктор Маккой.

– Вам нужен был балласт. А я сейчас самый лучший. – Маккой взглянул из передвижного кресла на Кирка. – Что ты думаешь, Джим?

Кирк пожал плечами. Он провел последние шесть часов, усваивая особенности этого корабля. С точки зрения двадцать третьего века, его возможности были невероятными. Он улыбнулся Маккою.

– Я почитал, что может делать это судно. У этого флота нет никаких шансов.

Маккой нахмурился, совершенно не оценив гиперболу Кирка.

– Есть ли какие-либо признаки того, что мы обнаружены? – спросил Спок. Он вернулся в центральное кресло, ведя себя так, словно всегда командовал этим кораблем.

– Нет, сэр, – сказал Дейта. – Хотя я улавливаю увеличение переговоров между кораблями. Очевидно, они увидели, что наш тоннель открыт, и теперь пытаются определить, почему.

Кирк увидел, что Спок проверил дисплеи в подлокотнике кресла.

– Рулевой, направляйтесь ко второй планете. Полагаю, это ее я видел, когда слился разумом с ВиДжером.

Но Пикард сделал шаг к Споку.

– Вы сказали, что доверитесь нашему руководству, мистер Спок.

– Я слушаю вас, капитан.

– Оставьте анализ планеты на потом. Сейчас наш долг перед Федерацией нанести как можно больше повреждений этим кораблям. – Он указал на экран. – Это ромуланский строй «раскинутые крылья». Они вот-вот начнут сражение.

– Вы полагаете, одно судно одолеет такой флот? – спросил Спок без следа враждебности.

– Эти ромуланские корабли, очевидно, действуют заодно с судами Борга, – сказал Пикард. – Поэтому они соединены борговской системой коммуникаций.

Спок понял.

– А, и набор дефлекторов нашего судна настроен так, чтобы выпустить подпространственный импульс и эффективно ослепить все оперативные подпространственные передатчики.

– А это их уничтожит? – спросил Кирк.

– Нет, – сказал Пикард. – Но по самым лучшим предположениям, у нас будет около пятнадцати минут, прежде чем Борг сможет преобразовать коллектив так, чтобы координировать нападение. Тем временем мы смогли бы пройти беспрепятственно.

– Не возражаете, если я спрошу, – сказал Кирк. – Если у вас есть возможность прервать связь Борга, почему вы не сделали этого на Новом Титане?

– Потому что отдельный Борг восстанавливается за считанные секунды. Каждый корабль восстановит внутренние системы за минуты. Именно явная сложность восстановления подпространственной сети кораблей замедлит скорость Борга.

Спок кивнул.

– Это логичное решение. Мистер Дейта, готовьтесь стрелять дефлекторным импульсом.

Дейта удивленно взглянул на капитанов.

– Капитан Пикард, я только что понял, что точно такого же род импульсами можно объяснить стирание всех записей в компьютере в мире Трилекса.

– Я буду просто счастлив обсудить с вами археологию позже, Дейта. А сейчас продолжайте в соответствии с приказом посла Спока.

– Есть, сэр.

Кирк взглянул на Маккоя, когда доктор неловко пошевелился в передвижном кресле.

– Болтать об археологии, когда мы сталкиваемся с самым большим флотом по эту сторону Утопии Планидии, – пробормотал Маккой. – Я по-прежнему утверждаю, что у него заостренные уши.

Спок оглянулся на Маккоя.

– Я уверен, вы полагаете, что мистер Дейта считает это комплиментом, доктор.

Кирк усмехнулся. Хорошо было снова действовать, пусть даже он немногим больше наблюдателя.

Он вздрогнул, когда ногу пронзила обжигающая боль. Безжалостные наниты все еще работают. Кирк вздохнул, чтобы успокоиться. Учитывая существующие обстоятельства, напомнил он себе, хорошо, что он хоть где-то есть.

Сэлэтрель сидела около Трана, повторно проверяя показания всех сенсоров своего заместителя.

– Этот корабль должен быть где-то в системе.

– Наиболее логичной будет попытка составить карту мира Борга, – сказал Вокс. – Вам следует сосредоточить поиски там.

– А почему вы не сосредоточили поиск там? – огрызнулась Сэлэтрель.

– Вы не осведомлены о ресурсах, которые эта армада поглощает у коллектива, – сказал Вокс. – Мы ограничены в наших действиях здесь.

В глубине души Сэлэтрель была довольна этим признанием. В первый раз она услышала, чтобы Борг допустил, что существуют пределы того, что они могут выполнить. Если бы Федерация смогла противостоять этой армаде, Борг стал бы беззащитен, на что и надеялась Сэлэтрель.

– Тран – приказ всем «Хищным Птицам» на ближней орбите мира Борга. Они должны сканировать любой источники тахионов и света.

– Но это нарушит боевой строй, – сказал Вокс. – Этот строй должен быть установлен, чтобы уравновесить вход в транспространственное измерение.

– Мы далеко ушли, – сказала Сэлэтрель. – Еще несколько минут вреда не принесут. Если вы не хотите рисковать тем, что корабль Федерации сбросит пару квантовых торпед на родину Борга.

Сэлэтрель внимательно наблюдала за реакцией Вокса. Ромуланский Рупор Борга был недоволен. Она поняла это так, что родина Борга была уязвима для нападения.

Возможно, Борг стал слишком самонадеян, никак не ожидая, что кто-нибудь может сделать с ним то, что он делал с галактикой.

– Тран, разошли приказ.

– Есть, командор.

Тран начал перенастраивать пульт управлени, чтобы включить подпространственную связь, которая объединяла армаду.

– Внимание всем «Хищным Птицам». Во славу Империи вам приказано…

Боевая Птица качнулась, когда все ODN-цепи очерчивающие мостик изогнулись от залпа энергии. Зазвучали сигналы столкновения.

– Тран! Отчет! – потребовала Сэлэтрель.

Откуда судно Звездного Флота могло столько знать, чтобы целиться в ее корабль?

– Это был чрезвычайно мощный подпространственный импульс, – сообщил Тран. – Бесполезный жест, если это было судно Звездного Флота. Все наши схемы защищены. Никаких повреждений.

Сэлэтрель была озадачена.

– Тогда что же было целью…

Она остановилась, увидев, что Вокс сложился пополам, сжимая голову и компьютерные схемы.

– Вокс?

Борго-ромуланец в агонии поднял глаза.

– Коллектив пропал из нашего разума…Мы в одиночестве.

Тран почти в панике закричал:

– Командор! Он прав! Вся коммуникационная система Борга перегружена. Весь флот без связи.

Сэлэтрель качнулась к Трану.

– Тогда восстановите связь!

Тран беспомощно пожал плечами.

– Не могу. Каждая система Борга будет отвечать, переходя на новый коммуникационый метод. Пока мы подберем все частоты… будет слишком поздно.

Сэлэтрель метнулась к экрану. Сжала кулак.

– Кирк, – сказала она.

Это был единственный ответ.