Возвращение из отпуска

Глава седьмая

Легин вышел в оголовник стыковочного блока; вслед за ним шагнул через обрез люка яхты и Реостат. Четверо полицейских в характерных комповских коричневых комбинезонах одновременно отдали им честь, старший из них отрапортовал:

— Майор Трулль. Мистер Сатклифф прибудет с минуты на минуту.

— А гренадеры? Тут есть гренадеры? — спросил Легин.

Майор кивнул одному из своих подчиненных, тот на секунду заглянул в соседнее помещение. Оттуда вышли двое в рабочих серых комбинезонах — оба одинаково высокие, темнокожие, улыбчивые.

— О! — воскликнул Легин, хлопнув в ладоши. — Вот это удача! Что вы тут делаете, Близнецы?

Он обнялся с гренадерами, оба одинаковым движением похлопали его по спине.

— Мы тут уже полгода, стажируем спецназ тутошний, — ответил один.

— Ребят тут стажируем, они тут толковые, — ответил другой.

— Ох, до чего удачно! — Легин повернулся к Реостату. — Знакомьтесь, это Джо и Лео Сейеры, мы учились на одном курсе. Правда, в разных группах. А это, ребята, сам Реостат.

— О-о, — сказали Сейеры. — Рыцарь! Лейтенант Сейер. Лейтенант Сейер.

— Шкипер Кригер, — сдержанно ответил Реостат, козырнув.

— Господин лейтенант, — вполголоса сказал Легину майор Трулль. — Касательно вашего запроса о мятежниках.

— Да, — мгновенно собрался Легин.

— Новости неутешительные. На постройке новой энергостанции в Минус Сороковом горизонте отбывали каторжные работы тринадцать уцелевших зачинщиков мятежа 29 года, среди них и Бит Турзал. Вчера все тринадцать совершили побег — захватили грузовой лифт, убив семерых охранников, до объявления тревоги прорвались на Плюс Первый горизонт и успели проникнуть на Семнадцатом космодроме в законсервированную химракету. Неизвестно почему она оказалась заправлена, видимо, у них есть пособники. Они подняли ее в космос, следы потеряны — видимо, они легли на мертвую орбиту и чего- то выжидают.

— Да, это очень печально, — сказал Легин. — Они знали о Манифесте Пантократора?

— Каторжники имеют возможность смотреть вечернюю информационную программу, — развел руками майор.

— Очень печально. Можем ли мы рассчитывать, что для их нейтрализации будет сделано все возможное?

— Само собой, лейтенант. Мы не меньше Земли заинтересованы в мире, как вы понимаете. Разразись сейчас, не дай Бог, война, она — быть может — и не затронет Комп, но мы живем только Компьютером, и война в Галактике нас лишит всего. Не говоря уж о том, что способствовать вам в предотвращении войны — наш человеческий долг, — торжественно закончил майор, глядя на Легина через маленькие круглые очки.

Тут распахнулись большие ворота стыковочного блока. В оголовник быстро вошли еще шесть полицейских. Все встали «смирно», поскольку все были в форме. Появились два телохранителя в черном. Один из них в наступившей тишине негромко, но значительно сказал:

— Генеральный программист Большого компьютера доктор Стивен Сатклифф.

В оголовник неспешно вошел высокий седовласый мужчина, окинул всех острым, живым взглядом темных глаз и проговорил неожиданно хриплым голосом:

— Приветствую всех.

Легин почти с благоговением смотрел на четвертого из виденных им лично Рыцарей Света. За семнадцать прошедших лет Стаклифф приобрел почти что львиное величие — ему не хватало только смокинга для истинно львиной внешности, но на нем был черный строгий комбинезон, и это делало его неожиданно похожим на Реостата.

Реостат и Сатклифф обнялись.

— Здравствуй, Роби, — тихо прохрипел Генеральный программист. — Стареем.

— Рано стареть еще, — сказал Реостат в ответ. — А то нас молодые обскачут.

Сатклифф повернулся к Легину.

— Это ты — племянник Фродо? — Он протянул руку. Легин не медлил ни секунды, хотя по протоколу полагалось отдать честь и рапортовать — пожал сильную руку с длинными пальцами художника.

— Я готов, летим, — продолжил Сатклифф. — Во сколько там наступает срок?

— В двадцать три, — ответил Легин.

— Успеем? — взглянул Стаклифф на Реостата.

— Должны успеть.

Стаклифф подозвал телохранителей, Легин — братьев Сейеров. Договорились, что Сейеры, помимо всего, будут охранять лично Генерального программиста. Охранники передали Сейерам два чемоданчика — мощный узел связи и личный компьютерный терминал Сатклиффа.

Наконец, формальности были закончены, охрана опять построилась и отдала честь, а улетающие полезли в яхту. Она была рассчитана всего на троих, в кабине сразу стало тесно. Стаклифф поместился сзади, в кресле Пантократора, Сейеры устроились у его ног, поместив чемоданчики за креслом.

Реостат тронул яхту от причала. В рубке раздались позывные диспетчерской околопланетного пространства Компа, и главный диспетчер озабоченно сказал:

— Яхта «Молния Млечного пути», извините, ваша подразгонная траектория: орбита С-97-9 полюс- полюс, повышение от полувитка на сорок процентов.

— Ч-черт… — прошипел Реостат. — Неудобно! Слышите, диспетчерская? Неудобная траектория!

— Ради Аллаха, извините! — смущенно отозвался диспетчер. — Подходит плановый грузовой караван, нисходя по экваториальной орбите. Задержать его я не могу, это семьдесят два тяжелых грузовика на торможении. Постарайтесь разогнаться по 97-9.

— Ладно, постараюсь, — сбавил тон Реостат и принялся маневрировать, чтобы выйти на нужную траекторию. Внизу медленно плыло пепельно-серое полушарие лысого, лишенного атмосферы Компа, насквозь пронизанного миллионами гигантских устройств величайшего в истории компьютера.

— Яхта «Молния», — вдруг тревожно позвал диспетчер прямо поверх позывных, и другой голос сказал:

— Оператор безопасности. Яхта, вас атакует неизвестный корабль.

— Пеленг, — холодно и собранно сказал Реостат. Легин мигом включил боевые системы яхты — их было довольно много, и были они достаточно мощные, но не очень толково сконфигурированы. Впрочем, он вспомнил, что корабль старый.

Оператор диспетчерской только диктовал пеленг, а Легин уже заметил на сканере силуэт противника. Устаревшая, примерно пятидесятилетнего возраста планетарная химракета шла на них угрожающим боевым курсом с высшей орбиты. Расстояние легко сокращалось: из- за неудобной низкой орбиты Реостат не мог набрать даже двух процентов маршевой скорости.

Сатклифф сзади хрипло командовал:

— Связь на сто. Микрофон. Олби, нас атакуют. Возьмите наш пеленг, держите связь с пилотом.

Услышав что- то в наушнике, Реостат заговорил:

— Да, это яхта. Это ваша диспетчерская дала такой курс. 97-9. Нет, на такой скорости не могу. Что хотите делайте.

В динамиках орал диспетчер:

— Химракета типа AL, дайте позывной, дайте позывной! Сойдите с нисходящей, займите коридор 200! Сойдите с нисходящей!

— Залп, — сказал Легин, увидев устремившиеся к яхте шесть стремительных игл, и отстрелил защитные гранаты. Одновременно Реостат заложил мощный оборонительный мираж, и одна из выпущенных противником ракет, проскочившая мимо гранат, прошла в километре от яхты, видимая даже без сканера.

— Ах ты черт, это же моя ракетка, — удивился Реостат, глянув на силуэт противника в сканере. — Я ж ее тут оставил, на Компе, семнадцать лет назад. Это ее они захватили!

Он увеличивал скорость, спускаясь все ниже к поверхности Компа. Отсутствие атмосферы было ему на руку. Ракета противника, по-прежнему не подавая сигналов, теперь практически пикировала на яхту сверху.

— Раз это твоя калоша, — вдруг сказал Сатклифф, — может, ты ее и долбанешь?

— А вот сейчас, — сказал спокойный Реостат и вдруг резко потянул вверх. — Этого маневра она не повторит, я ее знаю. Там гиропедаль западает.

Ракета сманеврировала вслед за яхтой — видно было, что ее ведет опытный пилот — но вдруг дрогнула и резко пошла вниз. Невооруженным глазом все в рубке сквозь прозрачную броню увидели, как ракета врезалась в поверхность планеты и взорвалась, подняв тучу угольно-черной, сверкающей в лучах Толимана пыли.

— Куда они упали, диспетчерская? — спросил Легин. — Они ничего не повредили?

— Они — нет, — ответил диспетчер, — там горы, построек нет. Но их нет на борту, то есть там, видимо, был только один из них. Только что безопасность сообщила, что беглые каторжники еще сегодня утром проникли в военный катер у причала «Снег IX» и тайно отсиживались там, а десять минут назад их обнаружили. Два члена экипажа причала «Снег IX» убиты, катер отстыковался семь минут назад и сейчас без курса, без пеленгов идет на гиперскачок, судя по траектории — к Космопорту.

— Жбан вам в селезенку! — страшно заорал в ответ Реостат, а Легин, выйдя из себя, рявкнул на диспетчера:

— Вот ваши дурацкие траектории! Реостат, нам надо их обогнать, иначе они будут в Космопорте раньше нас!

— Держитесь, ребята, — только и сказал Реостат, и тут в глазах у всех потемнело: он кинул яхту свечкой вертикально вверх.

— Э, куда! — взвыл диспетчер. — Яхта «Молния», ваша траектория 97-9! Там грузовой поезд! Сближаетесь! Удаление триста! Сто! Десять! Сто-о-ой!

Легин, сжав зубы, смотрел на сканер: там рос грузовой поезд, густая цепь безмозглых тысячетонных бочек. Одна из бочек заняла весь сканер и вдруг стремительной дугой прошла за прозрачной броней. В динамиках провыли аварийные маячки поезда, и плачущий голос диспетчера в ужасе произнес:

— Вы прошли в трехстах метрах. Так не бывает.

— Бывает, — коротко сказал Реостат. Легин искоса глянул на него, Реостат — на Легина, и они вдруг одновременно подмигнули друг другу.

— Роби, до инфаркта доведешь, — перевел сзади дух Сатклифф.

— Фигня-а, — отозвался Реостат. — Легин, сынок, ну-ка подключайся. Умеешь делать прямой гиперскачок?

— В теории, — растерялся Легин.

— Я тоже только в теории, — успокоил его Реостат. — Как ты считаешь, эта бандура осилит прямой гипер?

— Сейчас посчитаю, — загорелся Легин. Прямой гиперскачок считался смертельным трюком, вроде штопора на самолете. Мало кто, случайно или намеренно войдя в прямой гиперпереход, выходил из него живым: он давал необыкновенный выигрыш в скорости, позволяя выныривать где угодно, а не только в фиксированных специальных секторах Пространства; но он же означал необыкновенный риск, так как корабль мог, выходя из гипера, оказаться в пылевом облаке значительной плотности или даже в точке, занятой физическим телом, а это означало мгновенную гибель в аннигиляционной вспышке.

Легин быстро считал, отменив все ограничения в программах навигатора; все четыре дисплея управления густо замигали предупреждающими и запрещающими надписями.

— Яхта «Молния Млечного Пути», — проговорил диспетчер, — сообщение. Угнанный катер типа SPX, бортовой номер 900, под флагом Планеты Комп, не отвечая на запросы, уклонился от перехватчиков Службы безопасности полетов, прошел коридор рейсовых кораблей и минуту назад вошел в гиперпереход в направлении Космопорта Галактика.

— По нормальной траектории? — спросил Реостат.

— Да.

— Отлично, — обрадовался шкипер. — Диспетчерская, снимите нас со слежения, мы уходим в прямой гипер.

— Ох! — сказал диспетчер. — Аллах да сохранит вас. Два сектора перед вами свободны. До свидания.

— До свидания, — ответил Легин и отключил всю внешнюю связь, кроме своего браслета и аварийных систем. — Готово, Реостат. В таком виде вас устроит?

Реостат взглянул на оранжевую бахрому графика, развернувшуюся перед ним в прозрачной толще брони, и кивнул:

— Годится, подсоединяйся. Эй, ребята на полу, ложись! Стив, голову в подголовник.

Счет пошел на секунды. Могучий боевой катер, набитый слугами Зла, уже резал пространство вблизи Космопорта.

Легин снял перчатки и вложил руки в резервную пару такт-сенсоров. Взглянул на Реостата. Рыжий хвост длинных волос шкипера свисал из-под пиратского черного платка, уходя под воротник тускло блестящего скафандра. Заострившиеся черты лица, залегшие у губ тяжелые глубокие складки. Реостат глянул на Легина через открытое забрало прозрачного шлема. Льдистые голубые глаза шкипера потемнели.

— Я поведу, — сказал Реостат, — а ты подхватишь на выходе. Надеюсь на твою реакцию, сынок.

И яхта, двухтонная голубая игла, ринулась в гиперпространство, наращивая скорость не плавно, а скачкообразно, на пределе возможностей инерционного двигателя. Стивен Сатклифф в заднем кресле тихо охнул. Впрочем, роскошное кресло Пантократора само о нем позаботилось: многочисленные фиксаторы сами охватили седовласую голову Генерального программиста, выдвинулась блестящая трубочка, деликатно побрызгала ему в нос подкрепляющим ароматизатором, подлокотники поднялись, поддерживая его грудную клетку.

Тренированные гренадеры не издали ни звука, хотя Легин, мельком о них подумавший, даже побоялся представить себе их ощущения. Они, конечно, легли, приняв оптимальную позу — ничком, голова на скрещенных руках; но ноги им девать было некуда, волей-неволей пришлось согнуться, а это сильно увеличивало перегрузку.

Самого Легина будто сжало тисками; ему показалось, что позвоночник его постепенно сплющивается, сокращаясь чуть ли не вдвое. Реостат что-то пробормотал, и корабль канул в гиперпространство.

Сравнительно с обычным гипером Легину показалось, что переход длился очень долго, хотя собственно момент скачка не занимает никакого физического времени. Легин будто упал в черный сон и тяжко заснул, и какой-то будильник вроде бы звонил где-то, как когда то в его каюте на Базе-два, и он искал будильник, и помнил, что обязательно надо проснуться и что-то сделать; вдруг он открыл глаза и легко, спокойно повел яхту, гася скорость; перед ним за броней сверкали огни Космопорта, затем разверзся Полярный коридор, и в динамиках раздался мелодичный девичий голосок:

— Причальная служба Космопорта Галактика. Мы почтительно приветствуем Ваше величество, надеемся, что звездная прогулка была приятной. Ваш причал ждет яхту Вашего величества.

Легин молча кивнул. Мимо взлетали бесконечные конструкции Космопорта, напоминающие желто-зеленые нагромождения ливерной колбасы.

— Ык, — сказал Реостат. — Спасибо, сынок, давай, я возьму управление.

— Нет уж, — откликнулся Легин. — У вас глаза в кучку. Лучше очухайтесь. И руки пока выньте.

Реостат помотал головой, постепенно приходя в себя.

— Роби, ты меня когда-нибудь угробишь, — простонал сзади Сатклифф совершенно нормальным голосом, без малейшего хрипа. — О, твои эксперименты пробили мой бронхит. Эй, ребята, вы живы?

Сейеры вздохнули и завозились.

— Кажется, живы, — неуверенно пробормотал один из них. — О-ох… Прямой гипер без компенсаторов — это, я вам доложу, крутовато. Лео, ты как?

— Да вроде ничего, — отозвался Лео и сел.

Впереди рос бублик Дворца.

Реостат быстро вдел руки в такт-сенсоры.

— Справа сто десять, — сказал он.

Легин бросил быстрый взгляд на сканер и тут же перенес руки на управление огнем. Сзади и справа их догоняло узкое сигарообразное тело.

— Катер SPX, — определил Легин по силуэту.

— К бою, — жестко сказал Реостат.

Голова работала ясно. Легин отследил противника, велел сканеру опознать его и торопливо выключил свой браслет: забыл! Не засекли бы… Сканер недоуменно откликнулся:

— Опа, — сказал Реостат. — Мимикрируют под нас. Ну да, иначе как они прорвались в Полярный коридор? Толковые гады. Легин, отбейся, нам главное — состыковаться.

— Вижу залп, — сказал Легин, касаясь сенсоров защиты.

Яхта нырнула, облаком лопнули вокруг защитные гранаты, в трех местах полыхнули подорванные снаряды противника.

Легин не решался контратаковать: кругом были сектора Космопорта, и, промахнись он, боевые снаряды вонзились бы в живое тело гигантского космического города. Он перенес руку на блок управления «соломой», направленными пучками помех; катер противника вильнул, едва не слетев с курса, новый залп ушел в сторону, и снаряды взорвались далеко сзади.

Яхта замедляла ход, подплывая к причалу; Легин увеличил интенсивность «соломы» до максимума и обдал пикирующий сзади SPX. Тот вновь вильнул, закрутился спиралью и едва избежал столкновения с конструкциями Дворца. Яхта уже стыковалась со своим причальным узлом, и катер кинулся куда-то в сторону.

— На резервный узел пошел, — прокомментировал Реостат. — Далековато. Мы обгоним. Пошли!

Люк чмокнул, всасываясь в шлюз, и распахнулся. Легин вскочил.

— Сейеры, мистера Сатклиффа под мышку — и за мной.

Сатклифф запротестовал было, но тут из яхты в шлюз выпрыгнул Реостат и шуманул на Генерального программиста. Яхта осталась сиять включенными дисплеями всех систем, а они уже бежали по знакомым загаженным, ярко освещенным коридорам. В первом же коридоре им попался тот самый глухонемой, что сваривал что-то в стене несколько часов назад. Увидев их, глухонемой бросил пачку электродов и кинулся лицом к стене, привычно положив на нее руки. Мимо него пулей пронесся сначала блондин в черном гладком скафандре, с пистолетом в руке, за ним — два высоких африканца, несших, как бревно, почтенного седовласого мужчину — на правых плечах, придерживая правыми руками, а в левых сжимая строгого вида чемоданчики; вслед за ними длинными мягкими скачками бежал длинноногий, длинноволосый, носатый рыжий дядька опять- таки с пистолетом.

Глухонемой опасливо проводил глазами эту компанию; когда все скрылись из виду, он нагнулся за своими электродами, поднял и понес, покачивая головой и взмахивая свободной рукой.

Тут перекрытие под ногами опять задрожало. На этот раз глухонемой бросил свои электроды заранее, открыл малоприметную стальную дверцу и залез в узенькое пространство между двумя толстыми, в человека, трубами.

Мимо цепочкой, уставив автоматы, пробежали одиннадцать бритых налысо, заросших густой пегой щетиной, тощих мужчин в полосатых пижамах.

Когда скрылись из виду и они, глухонемой проворно вылез из своего укрытия. В коридоре висел тяжкий дух — пот, немытые тела, грязная одежда, металл, масло, гашиш… Глухонемой перекрестился было, но тут же схватил себя левой рукой за правую, беспокойно огляделся, плюнул с досады на свою забывчивость, с гримасой махнул рукой и, забыв о своих электродах, торопливо уполз по вертикальной лестнице на технический ярус.