Возвращение в рай

1

Меньше всего Сандре хотелось оказаться в Катманду в середине октября. Не то чтобы ей не нравилась экзотика этого сказочного города — столицы Непала, но она бы предпочла ровной плодородной долине бросающие вызов скалистые пики. Всего два дня назад Сандра и девять человек из ее группы сидели вокруг костра, потягивая крепкий ракси после тяжелого дня похода, а сейчас она изнывала от нетерпения в дребезжащем такси, которое с трудом пробиралось через центр суматошного города.

В том, что стряслось с Лиз, Сандра винила себя, ведь это она выбрала трудную тропу. Хотя, конечно, любой мог поскользнуться на шатком камне и свалиться на спину, даже она сама.

За три года куда только Сандра ни водила туристов — от Южного полюса до Галапагосских островов, — и ни разу не случалось ничего такого, что нельзя было бы поправить с помощью пластыря или аспирина. Но теперь ими не обойтись.

Сандра обернулась к женщине на заднем сиденье и едва не спросила, как она себя чувствует: лицо, словно присыпанное пеплом, рот, искаженный от боли, говорили сами за себя.

— Мы почти приехали, — мягко сказала Сандра, — еще чуть-чуть потерпите. Здесь, кажется, есть американский доктор. — Ее голос был полон надежды.

В ответ Лиз застонала. Сандра с облегчением вздохнула, когда такси остановилось перед низким вытянутым зданием. Водитель выскочил и открыл дверь.

— Больница доктора Мура, — с гордостью объявил он.

Сандра увидела потрескавшуюся штукатурку, облупившуюся краску на стенах, мусор на мостовой. Пусть, лишь бы здесь действительно работал американский доктор: ехать куда-то еще у Лиз просто нет сил.

Бедняге досталось: ее несли через горы на самодельных носилках до вертолета, который доставил их с Сандрой в город, и эта неказистая больница со своим «знаменитым» доктором Муром — единственная надежда для обеих.

Сандра взлетела по ступенькам.

— Нужны носилки для больной! — выпалила она темнокожей служащей в регистратуре.

Та подняла глаза:

— Ей назначено?

Сандра перевела дух и, оглядевшись, увидела толпу: старики в расшитых рубахах, с заклеенными глазами, женщины в сари, с детьми на коленях — все они ждали приема.

— Но это очень срочно… Несчастье в горах. Мы два дня добирались к вам. Женщина умирает от боли. — Сандра перегнулась через стол. — Бога ради, скажите доктору, что мы здесь!

— Доктор Мур на операции, — ровным голосом произнесла женщина, разглаживая складку на белом халате. — У нее поврежден глаз?

Сандра лихорадочно соображала, что ответить. В полном отчаянии она уже готова была солгать, как вдруг в конце коридора, выложенного кафелем, показалась высокая фигура в зеленом халате хирурга и в маске. Должно быть, доктор Мур.

Наконец-то. Вот кто способен оценить всю тяжесть ситуации и помочь. Девушка с облегчением вздохнула. Если он и удивился, узрев перед собой молоденькую американку со спутанными темными кудрями в потертых джинсах и черной майке, то не подал и вида. В его глазах Сандра прочла одно недовольство, и это поразило ее.

— Доктор Мур?

Но тот и не собирался слушать — не задерживаясь, он просто обошел Сандру и гигантскими шагами направился дальше по коридору. Пройдя по горам сто двадцать миль за последние три недели, Сандра без труда догнала его.

— Я привезла больную, — сообщила она, не обращая внимания на молчание доктора. — Она упала и сильно ударилась спиной. Это случилось два дня назад.

Наконец он остановился и посмотрел на девушку. Взгляд карих глаз был тяжелым и усталым, на лбу собрались морщины.

— Туристка? — спросил он с едва заметной неприязнью.

— Да, но…

— Здесь глазная больница для непальцев, для местных жителей, которым больше негде получить помощь.

— Но вы же американец, — не унималась Сандра, — да и дело не терпит.

— Если бы я хотел лечить богатых, изнеженных американцев, я бы остался в Америке. — Он оглядел ее с ног до головы — от грубых горных ботинок до кудряшек на макушке. Когда их глаза снова встретились, Сандра поняла: он не столько раздражен, сколько измотан. Интересно, а как бы он выглядел отдохнувшим? — неожиданно для себя подумала она.

Доктор как будто прочел ее мысли, с досадой снял зеленую шапочку, маску и бросил их в мусорное ведро. Густые темные волосы, плотно сжатые чувственные губы, упрямый подбородок… Сандра сглотнула: перед ней стоял словно сошедший с киноэкрана красавец-герой.

— Я не знаю, богата ли эта женщина, но она уж, конечно, не неженка. Мы проходили в горах по пятнадцать миль в день, спали на земле. И все, что ей сейчас надо, — помощь, и очень срочная. Не могли бы вы ее осмотреть?

Он покачал головой.

— Что это даст? У меня нет свободной кровати, и я не могу оставить ее в больнице. Вы видели приемную? Эти люди съехались сюда со всей страны, они или уже слепые или вот-вот потеряют зрение. Вы думаете, я все брошу ради какой-то женщины? — Он провел рукой по волосам. — Где она?

Сандра держалась спокойно, стараясь не выдать боязни, что доктор выставит ее отсюда.

— В такси, перед входом. Если бы вы только могли…

— …Взглянуть на нее. Я знаю. Я уже слышал. Я взгляну на нее. Но это все. Повторяю, в палатах нет ни единого места. — Он пошел по коридору в вестибюль.

Регистратор поднялась, увидев доктора.

— Доктор, — сказал она, и в ее карих глазах засветилось поклонение, — за миссис Кумджангх приехала семья.

— Я вернусь через минуту, — бросил он на ходу.

Ничего удивительного, подумала Сандра, следуя за ним, типичный тиран, как все мужчины. Местный божок, которого они почитают как святого. Когда Сандра ухаживала за своей матерью, — а та долго болела, — насмотрелась всякого. Но все же неприятно было снова столкнуться с подобным на другом краю света.

Мур взглянул на женщину в такси. Боль так измучила ее, что он заколебался. Допустим, он отправит их отсюда, но куда они поедут? Государственная больница далеко, и… Как бы он хотел, чтобы девушка не смотрела на него вот так, с надеждой, страхом и решимостью, похоже, она не из тех, кто привык просить или умолять.

— Хорошо, — сдался он, злясь на себя за то, что поддался ее настойчивости. — Мы осмотрим больную, но остаться она не сможет.

Они вкатили Лиз в больницу, и уже вскоре доктор сделал ей рентген.

Девушка с огромными тревожными серыми глазами вошла в кабинет без стука. Мур нахмурился. Ее учили, что надо стучать, прежде чем открыть дверь? Но она вела себя по-хозяйски, как дома, и через его плечо принялась рассматривать снимки на светящемся стенде.

— И что вы думаете? — спросила она, будто была его коллегой.

— Похоже на ущемление диска, — ответил доктор, указывая на пятно в нижней части позвоночника.

Сандра вздохнула.

— Ничего удивительного, что она сходит с ума от боли.

Мур кивнул и снова указал на снимок.

— Вот нервные окончания спинного мозга.

— Ну и что можно сделать? — Вокруг ее глаз собрались морщинки. — Лиз нельзя никуда везти.

Это было заявление, не вопрос, и Мур ощетинился. Уж не думает ли эта девица, что знает лучше, как ему поступить? Он выключил свет, и снимки погасли.

— Ее нельзя перевозить. Но нельзя и оставить. Мне нужна кровать. Словом, я дам ей что-нибудь обезболивающее.

— Что?!

Мур скрипнул зубами. Надо поскорее выставить ее из больницы вместе с подопечной.

— Кодеин. — Он помолчал. — Годится? — Затем с ужасом увидел, как задрожала ее нижняя губа. О Боже, она что, собирается заплакать?

— Простите меня за волнение, но я ничего не могу поделать. Я отвечаю за Лиз.

— Вы ее дочь? — спросил доктор, желая забрать только что сказанное обратно. Чем больше он узнавал эту девушку, тем труднее было от нее избавиться. В глазах уже не светло-серых, а темных, как небо над горами, он увидел беспомощность.

— Я проводник, — молвила она низким глубоким голосом и протянула руку. — Сандра Дэвис из «Эдвенче Тревел».

Он не хотел пожимать ее руку. Он не хотел прикасаться к ней даже кончиками пальцев; его взгляд скользнул по растрепанным темным волосам, по высоким скулам, вниз — к губам, а потом к груди, скрытой под трикотажем. Когда уже нельзя было больше не обращать внимания на протянутую руку, он пожал ее. Кожа маленькой, но крепкой ладони оказалась мягче, чем он предполагал — никаких мозолей. Конечно, откуда им взяться — за туристов работают шерпы, горько усмехнулся про себя Мур.

Девушка внимательно смотрела на него.

— Вы, конечно, уверены, что Лиз богата. Не стану обманывать: эти туры стоят дорого, и ее семья в благодарность за лечение… — Сандра оглядела случайную мебель, облезлые стены, — могла бы дать хорошие деньги, которые пойдут на оборудование, лекарства или на что-то другое.

Он отступил.

— Вы пытаетесь подкупить члена американского медицинского общества? — с иронией произнес он.

Краска залила ее от корней волос до самой шеи.

— Нет, конечно, — холодно ответила Сандра, пожав плечами. — Просто почему бы больнице не воспользоваться таким случаем? Если вы слишком горды, чтобы принять плату, может, это сделает за вас кто-то иной?

Что за нервы у женщины? Сперва она предлагает ему деньги, а сейчас готова действовать через его голову.

— Нет, — грубо оборвал ее доктор. Он был на ногах с шести утра, но до сих пор не успел принять всех пациентов. Черт его побери, если он еще хоть минуту потратит на эту девицу. — Ваша подопечная может остаться здесь — миссис Кумджангх уезжает. Но утром вам придется поискать другое место.

Он щелкнул выключателем, и Сандра вышла за ним из кабинета.

Мур коротко кивнул ей на прощание, уголком глаза наблюдая, как она исчезает в душном вечернем городе. Куда она теперь? В какой из новых, вознесшихся ввысь отелей, где полно путешественников? Как она найдет такси в этом хаосе? Хватит! Глупо тратить время на дурацкое беспокойство о ней. Если она способна водить людей в горы, то сама разберется в городской суматохе.

Такси, в котором сидела Сандра, с трудом пробиралось в уличной давке вдоль узких тротуаров, мимо нищих, мимо молодых тибетцев, одетых на западный манер. Все это она едва замечала, кипя от злости после разговора с этим надменным доктором Муром. Как он улыбался, глядя на нее, когда она предлагала ему деньги для больницы! Подумать только — его пытались заставить нарушить высокие принципы! Он заставил ее почувствовать себя девчонкой. К тому же дурно воспитанной. Щеки Сандры снова вспыхнули.

Посмотреть бы на него на склонах Эвереста или заставить испытать хотя бы половину того, что пережила бедная Лиз. Нет, нет, она не хочет снова видеть его. Он, конечно, воображает себя богом в медицине, а на самом деле несносный и противный — этакий герой «мыльной оперы». Он просто невыносим. Но как без него обойтись? В отеле она встретила свою группу, в нетерпении ожидавшую известий о Лиз. Сандра решила сообщить только хорошие новости.

— Она в больнице. При ней американский доктор, похоже, очень опытный. — Неважно, что он показался ей высокомерным и бесчувственным. — Она хорошо устроена, — добавила Сандра, не проронив ни слова о том, что утром Лиз снова окажется на улице.

Туристы, облаченные уже не в тяжелые ботинки и толстые свитера, а в обычную одежду, пригласили Сандру где-нибудь нормально поесть — впервые после возвращения с гор. Сандра выделила полчаса на то, чтобы принять ванну и привести себя в порядок.

Отмокая в горячей воде после трех недель купания в ледяных ручьях, Сандра даже не почувствовала обычного наслаждения. Она думала о Лиз. После ресторана надо будет позвонить в «Эдвенче Тревел» в Калифорнию, чтобы те известили родственников пострадавшей. Пусть кого-нибудь пришлют за ней.

А Сандру ждал уже новый маршрут в Китае: путешествие на плотах по реке Янцзы. Ей так хотелось поскорее отправиться туда. Она терпеть не могла торчать в городах между походами, которые всегда испытание — ее выдержки и мастерства.

Девушка вытерлась досуха огромным махровым полотенцем, надела чистые джинсы, свитер ручной вязки цвета лаванды и повела группу в свой любимый ресторан «Як и Йети». Метр ее помнил, и Сандра была рада снова оказаться здесь, где по стенам были развешены фото покорителей горных вершин. Отсюда, из-за столика в спокойном углу, Сандра разглядывала снимок знаменитого сэра Эдмунда Хиллари, первого покорителя Джомолунгмы и его проводника-шерпа.

Сэр Эдмунд… Чувствовал ли он, как и Сандра, вечную тягу к движению, к новым местам, к головокружительным открытиям? Вот только вряд ли он так же пронзительно, как Сандра, ощущал быстротечность всего на свете.

— Сандра. — Голос самой молодой туристки, Кэти Коллинз, вернул ее к реальности. — Вон тот мужчина, ну, вон там, он уставился на тебя сразу же, как пришел. Ты разве не заметила?

Сандра покачала головой.

— Где? — Она огляделась, держа стакан с местным рисовым вином. В дальнем углу сидел спиной к ней мужчина. Что-то знакомое было в очертаниях его плеч, в волосах, спускающихся на воротник куртки.

Но кто он? Никого из ее друзей сейчас в городе не было. Мужчина повернулся к ней, и глаза их встретились. Сандра так резко поставила стакан, что бледная жидкость выплеснулась на скатерть. Доктор… Она промокнула салфеткой губы, хотя больше всего ей хотелось уползти под стол и там спрятаться.

— Кажется, я знаю, о ком ты, — пробормотала она Кэти.

Почему из всех ресторанов в Катманду он выбрал именно этот?

— Ты что-то от нас скрываешь, — сказал Джек Тернер, оглядываясь по сторонам.

— Пожалуйста, — взмолилась Сандра, — перестань вертеть головой, я все объясню.

И восемь пар глаз в ожидании уставились на нее.

— Ну, — начала она, пытаясь говорить спокойно, — этот человек похож на доктора Лиз. Вон тот. Может, он меня узнал, поэтому и смотрит.

Она взяла кусочек хлеба и мазнула по нему маслом.

— По-моему, ему одиноко, — заметила Кэти. — Может, пригласим к нам? В конце концов мы должны угостить его в благодарность за заботу о Лиз.

— Нет, нет, — замотала головой Сандра. — Он не захочет благодарности. Он не такой. — И тебе безразлично какой он, постаралась внушить она себе.

— Не могу, когда кто-то обедает в одиночестве. — Джек поднялся.

Сандра закрыла глаза, чтобы не видеть, как общительный Джек направляется к неприступному доктору Муру. Конечно, он и не подумает присоединиться к ним. Он, должно быть, решит, что это она послала Джека. Не в силах оставаться в неведении, Сандра открыла глаза. Джек тряс руку доктора, а затем, к полному изумлению Сандры, повел его через зал к ним.

Даже из другого конца полутемного зала было заметно, как она покраснела. Но это не помешало Муру подойти к ним. Вообще-то обед в одиночестве был ему не в тягость, и он не собирался принимать приглашение дружелюбного молодого человека.

Уж очень ему не хотелось сидеть рядом с туристами — это они рубят деревья для костров, нанимают в носильщики крестьян, отвлекая их от работы в полях. И какого черта он делает за их столом? Его представляют, он трясет руки всей компании.

— Вот так сюрприз, — услышал он низкий голос Сандры Дэвис. — Я и не подозревала, что вы здесь.

Он держал ее руку второй раз за день и смотрел в глаза. Лжет, подумал Мур. Ты меня видела, и я тебя видел.

Она вновь покраснела, как будто прочла его мысли.

— Я имею в виду, что не узнала вас в нынешнем наряде.

И тут же пожалела о сказанном. Его брови взлетели, и он открыл было рот, словно собирался ответить что-то резкое, но смех за столом остановил его. Все подвинулись и освободили ему место между Джеком и его женой. Сандра заскрежетала зубами.

Обычно она любила эти праздничные застолья в конце похода. Смотрела на лица окружавших ее людей, вспоминала, какими они были высоко в горах, что ели, что испытали. Но сегодня вечером Сандра постоянно ловила на себе взгляд высокомерного доктора Мура. Просто деваться некуда.

— Видели бы вы, как Сандра тащила меня через бревенчатый мостик, — рассказывала жена Джека. — Ой, я такая трусиха, а Сандра абсолютно бесстрашная.

Сандра уже хотела возразить, но Анна, школьная учительница, перебила ее:

— А помнишь, какие лепешки испекла Сандра на горячих камнях?

— А как крутила козленка на вертеле? — добавил Джек. — Из нее бы вышла великолепная жена для кочевника.

Сандра скорчила недовольную гримасу. Доктор Мур все чаще посматривал на нее, причем с недоумением: не может быть, чтобы так отзывались о тебе. Конечно, Сандра была рада, что у группы столь замечательные воспоминания о походе, но обед с самого начала походил больше на ее аттестацию, а не на прощальное застолье.

Сандра с тоской глядела на входную дверь, но путешественники никак не могли закончить разговор.

— Она самый лучший проводник по Гималаям, — сказала Нора. — И самый великодушный. Когда я сломала на ноге палец, она дала мне остатки своего бренди.

— С медицинской целью, — уточнила Сандра. Доктор Мур взирал на нее неодобрительно. — Уж если начали о медицине, — заторопилась Сандра, — я бы побилась об заклад, что у доктора Мура есть что рассказать и поинтереснее. — Она улыбнулась, и глаза всех обратились к нему.

Он с укоризной взглянул на нее, но Сандра успокоила себя, что доктор не присоединился бы к их компании, если бы не хотел ни с кем общаться.

— Ваша семья тоже живет здесь? — вопрос Кэти прозвучал резко, и Сандра вздрогнула. Кэти пытается выяснить, женат ли Мур, и он сейчас подумает… А, впрочем, какая разница? Главное, что хоть на какое-то время они позабудут о ней.

Сандра и так уже догадалась, что доктор не женат. Никакая женщина в здравом уме его бы просто не вынесла. Он женат на своей профессии, и все тут.

Мур покачал головой.

— Мой отец врач, — объяснил он. — Он и сам был бы здесь, если бы не собственная практика и необходимость поддерживать мою мать. Я счастлив, — Мур помолчал, глядя на свои руки, — что у меня нет иждивенцев, я не плачу за дом и могу делать все, что хочу.

Жена Джека округлила глаза.

— Вы хотите сказать, что не получаете денег?

Он скривился, и Сандра удивленно заморгала.

— О да, — ответил Мур. — Пациенты платят мне, чем могут. Вчера я заработал пару цыплят, а позавчера — фунт масла. Так что с голоду не умру.

Сандра неожиданно для себя улыбнулась, а другие засмеялись. Тот ли это человек, который так жестко обошелся с ней в больнице? Может быть, он такая же раздвоенная личность, как доктор Джекиль и мистер Хайд? Ведь сейчас он даже выглядел совершенно иначе.

Доктор Мур был выбрит, темные тени на лице исчезли, как и выражение сосредоточенности. Не она ли виновата в том, что он был тогда так сердит? Он поймал ее взгляд, и Сандра торопливо отвела глаза.

— И где же ваш дом?

— В Калифорнии.

Кэти с восторгом воскликнула:

— А Сандра тоже из Калифорнии! И где именно ваш дом?

— Пьемонт.

Кэти легонько толкнула ее в бок.

— Разве твой отец не живет поблизости?

Сандра уверенно покачала головой.

— Нас от Пьемонта отделяют мили и мили, — сказала она с таким выражением, что брови Кэти сошлись на переносице в недоумении.

Когда Сандра зевнула и посмотрела на часы, Джек предложил отправиться в «Рум Дадл» немного выпить. Пригласил он и доктора Мура.

— Зовите меня просто Ричард, — сказал он Джеку, а его глаза не отрывались от Сандры.

Ну нет, пусть другие обращаются к нему по имени, только не она. Сандра пожелала всем спокойной ночи. Ее спутникам было известно, что Сандра должна еще позвонить в Калифорнию и рассказать про Лиз, но все же попытались настоять на приглашении.

Сандра отказалась. Завтра им улетать из Катманду, и если она не устроит Лиз, то может не успеть на рейс. А это значит, что она не попадет вовремя в Калифорнию и не встретит тех, кто отправится на Янцзы.

Она не знала, пойдет ли Мур вместе со всеми выпить, но убедила себя, что ее это ничуть не волнует. Он стоял на тротуаре, засунув руки в карманы, и она наблюдала за ним, пока кучка подростков — все в стереонаушниках — не скрыла его от глаз Сандры.

Девушка добралась до своей комнаты в отеле, сбросила туфли, уселась на кровать, скрестив ноги, и заказала разговор. Сотрудник «Эдвенче Тревел» нашел личное дело Лиз и в нем — номер телефона ее брата. Ему позвонят, а потом сообщат обо всем Сандре. В «Эдвенче Тревел» порадовались тому, что Лиз под присмотром американского доктора. Который не хочет держать ее у себя, мысленно добавила Сандра.

Но очень скоро она узнала, что брату Лиз семьдесят лет и он болен эмфиземой легких. Не побудет ли Сандра с ней, пока не найдут кого-то еще, спросили из «Эдвенче Тревел». А тем временем другой проводник поедет с группой в Китай. Ее сердце оборвалось, а вцепившиеся в трубку пальцы онемели. Оставаться здесь, в этой грязной долине, когда все горы и реки мира звали ее к себе!

Для иного эти несколько дней показались бы просто небольшим неудобством. Но для Сандры, с тех пор как умерла ее мать, каждый день стал подарком, и она хотела прожить его как можно полнее. Околачиваться же в Катманду все равно что сидеть в болоте.