Возвращение в рай

6

Мур ничуть не удивился, когда Сандра внезапно объявила, что пора спать. Он уже свыкся с быстрой сменой ее настроения, но решил со временем выяснить, почему она то таяла в его объятиях, то через секунду снова становилась холодной и неприступной.

Он стоял и наблюдал, как она уверенной рукой наливает воду из фляги в чашку. Его грудь все еще вздымалась, а тело ныло от желания снова обнять ее, но он не был уверен, что Сандре этого хочется.

— Прости, — начал Мур, — это мой первый поход, и я пока не знаю всех правил. Ты сейчас объявишь отбой и станешь проверять, кого нет на месте, да?

Сандра повернулась к нему. В бледном свете луны он увидел ее крепко сжатые губы.

— Ричард, мы уже сто раз говорили об этом. Я объяснила тебе, как отношусь к связи с мужчинами из группы. Взаимные симпатии возникают — мы же одни в горах довольно долго, взаимное влечение естественно. Мужчины влюбляются в проводников, а проводники — в мужчин. Такое случается постоянно, но…

— Но это утомительно, — прервал он. — Я прекрасно понимаю — новый поход, новые мужчины, влюбленные в проводника. Так что ясно, почему ты придерживаешься своих правил. Кроме других недостатков, у меня есть еще один — до меня все доходит медленно. Но этот поход для меня особый. И ты — человек особый. По крайней мере, я так думаю. Но никогда не смогу узнать наверняка, если ты не дашь мне такой возможности. Не прячься от меня, Сандра.

Она покачала головой. Ему показалось, что в глазах девушки сверкнули слезы, но Сандра так быстро отвернулась, что он не был уверен — так ли это.

Глухим голосом она сказала:

— Ты ведь сам повторял мне, что мы идем в горы по делу, а не ради отдыха. В конце концов здесь не Багамы. И когда я предлагала тебе все-таки найти время и полюбоваться красотой пейзажа, я не имела в виду… — Она нерешительно умолкла.

— Ты не имела в виду, что я воспользуюсь твоим расслабленным состоянием после двух стаканчиков ракси. Ладно, согласен. Но ты дала понять, что ничего не чувствовала, когда я тебя целовал. — Ричарду хотелось схватить ее, повернуть к себе лицом — пусть подтвердит ему это, глядя в глаза. Но плечи Сандры опустились. Она молчала.

Мур был уверен, что она тоже испытывала какое-то чувство, быть может, прежде и незнакомое ей. Нет, не могла она этого отрицать, он знает.

Ричард расстегнул молнию спальника, разложил его на надувном матрасе и растянулся на спине. Он слышал, как Сандра подошла к своему спальнику, как зашуршали о его ткань майка и шорты, прикрыл глаза рукой и заснул.

Мур проснулся еще до рассвета и увидел, что Сандра низко склонилась над ним. От нее веяло такой свежестью, что он подумал, не сон ли это.

— Ричард, просыпайся.

Он сел рывком и ударился головой о ее подбородок.

— Извини, что я тебя бужу, — тихо промолвила она, — но Кибо говорит, в деревне, вверх по реке, рожает женщина. Ты пойдешь?

Он кивнул и потянулся за ботинками.

— А в чем дело?

— У нее ужасные боли и роды слишком затянулись.

Он встал и нахмурился.

— Затянулись? А когда начались?

Сандра вытерла вспотевшие ладони о шорты.

— Не знаю. Ты, конечно, скажешь, что роды вообще дело долгое, но эти люди очень терпеливы и не жалуются по пустякам. Поэтому мы с Кибо решили… — Она встретилась взглядом с Муром и прикусила губу.

— Надо кое-что с собой взять.

Девушка с облегчением вздохнула. Он был так спокоен, от него исходила такая уверенность, что Сандра подумала: заболей она — никого другого, кроме Ричарда, не захотела бы видеть рядом.

Он уложил инструменты и лекарства в рюкзак. Кибо повел их вдоль реки, и они шли несколько километров, пока не заметили огни. Появившиеся из темноты люди окружили их, и Сандра поняла, что те взволнованы. Один из мужчин торопливо приблизился к Кибо и что-то ему сказал.

— Он говорит, ребенок пошел, — перевел Кибо. — Надо торопиться.

Вот и задний вход низкого кирпичного дома. Мур помыл руки в умывальнике за дверью, а потом кивнул Сандре.

— И ты помой.

— Я?

— Ты можешь мне понадобиться. — Он коснулся ее плеча и ободряюще улыбнулся. — Ты мне понадобишься.

Мужчина отдернул занавеску — в комнате, освещенной тусклой керосиновой лампой, на узкой кровати металась женщина с раздутым животом. Старуха в бесформенном наряде стояла рядом, сжимая ее руки. Сандра попросила принести чистую тряпку и горячей воды, а сама села на край кровати и стала считать продолжительность схваток, пока Мур осматривал рожавшую. В ее округлившихся глазах стояли слезы, она стонала и показывала на спину.

Мур нахмурился.

— Боли в спине. — Он взглянул на Сандру. Та осторожно повернула женщину на бок и принялась массировать ее. Схватки стали чаще, Сандра уперлась ногами в пол и глубокими сильными движениями растирала спину женщины. Пот лился по лицу Сандры, роженицу сотрясали болезненные конвульсии, а Мур слушал стетоскопом, как бьется сердце плода.

Шли часы, схватки наступали уже через каждые две минуты. Руки Сандры онемели, она промокала влажный лоб измученной женщины, шептала ласковые слова на английском и непальском.

Наконец Мур принял ребенка, это был мальчик. Ричарду пришлось перевернуть его вверх ногами и шлепнуть, после чего тот закричал. Доктор перерезал пуповину и отдал младенца матери.

На миг Сандра перехватила взгляд Мура и попыталась скрыть выступившие на глазах слезы. Конечно, для него это просто очередные роды, но для нее — чудо появления на свет. Еще раз взглянув на малыша в материнских руках, Сандра и Мур на цыпочках вышли из комнаты.

Они медленно возвращались в свой лагерь.

— Ты впервые видела роды?

— Да, — тихо ответила она, потрясенная.

— Теперь ты знаешь, как это, когда тебе самой придется…

Сандра затаила дыхание.

— Что?

— Ты будешь готова к рождению своего ребенка. Тебе известно, чего ждать. — Он уверенно шагал по камням, обходя кусты.

Сандра прищурилась, глядя на бледно-голубое утреннее небо.

— Вряд ли. Я не собираюсь иметь детей. И даже выходить замуж. — Она смотрела на его рюкзак, покачивающийся на широкой спине, и думала: какая же в этом человеке скрыта сила — сила, способная спасать жизнь другим. Он внезапно замедлил шаг, и Сандра едва не налетела на него.

— А почему нет?

— Почему нет? — К счастью, Мур снова прибавил скорость, и она попыталась говорить ровным голосом. — Ну, думаю, тебе и так ясно: я все время в разъездах, меня никогда нет дома, разве это семья?

Ричард молчал, и Сандра не поняла, расслышал ли он ее за ревом реки или просто не знал, что ответить… Она вдруг захотела сказать ему то, о чем никогда и никому не говорила: возможно, в ней сидит ген болезни Хантингтона. В этом случае глупо и безответственно выходить замуж и рожать детей.

— А дети? Что я с ними буду делать? Ты можешь представить меня с ребенком в рюкзаке? — Она следила за дорогой, не отрывая глаз от камней и корней, и потому не успела ничего сообразить, как вдруг оказалась в объятиях Ричарда.

— Да, — сказал он, глядя на нее с невыразимой нежностью. — Я могу представить тебя с ребенком в рюкзаке, ребенком с серыми глазами и в шапочке с козырьком, защищающим ее личико от солнца.

Мур не убирал рук с ее плеч, и Сандра сжала губы, сдерживая рыдания.

— Ее? — пробормотала она. Одно дело — какой-то отвлеченный ребенок, другое — с серыми глазами и в шапочке с козырьком от солнца…

Она схватила его за руки, так они и стояли, крепко держась друг за друга.

— Я не хочу мужа, я не хочу ребенка. Они не входят в мои планы. Ты понимаешь? — Сандра не узнавала свой голос — он стал почти визгливым.

Мур покачал головой, и девушка с глубоким вздохом, уже спокойнее продолжала:

— Может быть, тебе это непонятно, но моя жизнь меня вполне устраивает. Никто не ждет дома, никто не ворчит, не требует, чтобы я покончила с этими походами, никто. Никто.

В потемневших, глубоких глазах Мура вместо ожидаемой зависти она увидела жалость, единственное, с чем никак не могла смириться.

Слезы хлынули из глаз, и Ричард привлек ее к себе.

Сандра рыдала у него на груди.

— Проклятие, — дрожащим голосом говорила она. — Ну почему ты мне не веришь?

Он прижимал ее к себе, пока она не перестала дрожать. Его рубашка уже промокла, Сандра подняла голову, но слезы все лились и лились. Не нужна ей его жалость, но пусть он обнимает ее… Никогда в жизни Сандра не испытывала ничего подобного.

— Да, я верю тебе, — повторял Мур, пытаясь вытереть рукой ее лицо. Потом протянул свой платок, и она высморкалась.

— Ладно, спасибо. И чего это я так расквасилась? К тебе это не имеет никакого отношения.

Она постаралась улыбнуться, чтобы скрыть обман. Как раз к нему эти слезы и имели отношение. Он взял Сандру за руку и повел по дороге.

— Ночь была тяжелая. Мы помогли ребенку выйти в мир. Это всегда волнующий момент. Так что тебе разрешается поплакать.

Она не отнимала руку и ступала за Ричардом.

— Так кто же ты в конце концов? Я считала тебя офтальмологом, но только что видела, как ты принимал роды. А теперь разрешаешь мне плакать. Ты что, еще и психиатр?

Мур засмеялся и привлек ее к себе. Так они и шли бок о бок до самого лагеря. От его веселого голоса, бережной руки на плече ей стало радостно.

Кибо уже ждал их с горячим чаем. Мур указал Сандре на плоский камень рядом с собой. Первые лучи солнца осветили берега реки.

— Я семейный доктор.

— Ты можешь все. Я так и думала.

Он покачал головой, и солнце заблестело у него на волосах.

— Не все.

Наступил новый день. И она тоже стала иная — новая, омытая слезами, пролитыми после увиденного таинства рождения. И этот мужчина рядом, от которого исходят тепло и покой. Что же случилось с ней? Сандра посмотрела на Мура. Может, она узрела в нем больше, чем есть на самом деле? Может, он просто доктор, которого научили лечить и у которого сильно развито чувство долга?

Мур пил чай и радовался, что рядом сидит Сандра. Нежные щеки пылали, глаза еще блестели от слез, а он мысленно видел ее в комнате, где рожала женщина: Сандра массировала спину роженицы, клала на лоб холодный компресс, считала схватки так, будто делала это всю жизнь. А вместо этого она всю жизнь карабкалась по скалам, разбивала стоянки для туристов, одолевала опасные речные пороги.

Казалось, она вообще боится только одного — его, Мура. Чем он заслужил такое отношение к себе? Не своими ли разговорами о ребенке? Она уверяет, что ни с кем не хочет делить свою жизнь. Но отчего тогда такая тоска в глазах, которую она пыталась скрыть? Он совершенно ясно представлял ее с ребенком, так же ясно, как только что принятого — он прикасался к нему и чувствовал, как цепкие маленькие пальчики хватались за его палец.

Мур резко поставил чашку и принялся упаковывать рюкзак. И о чем он только думает?

Работает по восемнадцать часов в сутки, а жена съела бы все его время, деньги, силы. И кому, как не ему, понять, почему Сандра не хочет вы ходить замуж? Нет ничего лучше свободы, лучше жизни, не обремененной ненужными заботами.

Но другое чувство просилось в душу, и он никак не мог избавиться от него. Оно возникало, когда Сандра смотрела из-под влажных ресниц или когда он касался ее, целовал. Нежность? Волнение? Или что-то еще? Он застегнул молнию на рюкзаке.

— Может, нам устроить выходной? — спросил он. — Ты не выспалась.

Она покачали головой и встала.

— Со мной все прекрасно, просто великолепно. Нечего зря тратить время.

Сандра посмотрела вверх, и Мур проследил за ее взглядом. Снежных пиков не было видно, но они где-то там, за следующим перевалом, и если они не показались, значит, до них еще далеко.

— Молодец.

Мур в изумлении взирал на Сандру — горьких складок около рта как не бывало, глаза стали синими, словно утреннее небо. Ему нестерпимо захотелось снова привлечь ее к себе и поцеловать. Но сделай это — и он уже навсегда забудет, почему они здесь и куда собирались идти.

Впрочем, нет, Сандра, конечно, не забудет. Он насмешливо улыбнулся. И что же заставляет ее так меняться — быть сильной, независимой, а через минуту рыдать? И вообще, почему она пошла с ним в горы? Когда она предложила ему это, он был ошеломлен. Слишком ошеломлен, слишком благодарен, но и слишком взволнован.

Надо все выяснить, снова решил он. И даже если на это уйдут все двадцать четыре дня, он все равно узнает, что кроется за ее внезапными порывами.

Через полчаса они уже снова шли по тропе. Пшеничные поля сменились рисовыми, а вскоре заревел водопад. Сверкающие брызги оседали на волосах Сандры, а шорты и майка намокли. Девушка подставила голову под прозрачные струи, и Муру нестерпимо захотелось погрузить пальцы в ее влажные кудри.

Она тряхнула головой, и на него полетели мелкие капли.

— Холодно, — призналась она.

Как из-под земли появился Кибо с полотенцем. Мур укутал им голову Сандры, а потом принялся легонько промокать ей волосы, в то же время осторожно уводя от водопада. Кибо словно испарился. У этого человека было сверхъестественное чутье на то, когда следует исчезнуть.

С полотенцем на голове Сандра походила на нимфу. Она ставила Мура в тупик, она очаровывала и сводила его с ума. Ее губы раскрылись ему навстречу. Он вздохнул, и сдавленный стон вырвался у него из горла. Сандра обвила его руками так крепко, будто жаждала поцелуя не менее страстно, чем он. Вкус ее губ дарил непередаваемое наслаждение. Водопад грохотал, туман висел над тропой, казалось, они уже не на земле, а в каком-то сказочном, неведомом краю.

Наконец Мур отстранился и пристально посмотрел на девушку. О чем же он собирался спросить ее? Темные брови сошлись на переносице.

— Почему?

Она пожала плечами и улыбнулась.

— Кто знает.

Он снял полотенце, и ее волосы рассыпались на множество мелких кудряшек.

— Я не о том, почему ты меня поцеловала, а о том, почему предложила повести в горы. И да, конечно, почему ты меня поцеловала?

Его улыбка получилась кривой. Сандра отвернулась, и Мур уставился ей в затылок.

— Импульсивность. — Она легонько пожала плечами. — Тебе нужен был гид, и я решила им стать. Плакала, потому что увидела появление новой жизни. Для тебя это обычное дело, а для меня особое. Что до поцелуя, — она подняла руки ладонями кверху, продолжая идти, — туман, утро, момент… Не стоит пытаться увидеть за этим то, чего нет.

Мур схватил ее за руку и повернул к себе.

— А все потому, что для меня это гораздо больше, чем просто туманное утро. Было что-то еще, и мы оба это почувствовали. И еще — почему ты так боишься признаться в этом? Импульсивность? Не верю. — Он отпустил руки Сандры и зашагал вперед.

Они молча шли по пятам за бессловесным Кибо по краю ущелья. Подул ветерок. Мур достал свитер из рюкзака и оглянулся на девушку — та по-прежнему была в майке с короткими рукавами.

Он подождал ее, но Сандра, окинув спутника быстрым взглядом, осторожно обошла его. Неважно, сердится она сейчас или нет. Главное, чтобы не заболела.

— Надевай свитер.

— Мне не холодно.

— У тебя мокрые волосы. — Он преградил ей путь. — Кибо, полотенце, — потребовал Мур, будто снова оказался в операционной, Сандра стояла, стиснув зубы, пока он энергично вытирал ей волосы.

Ничего чувственного в его прикосновениях не было. Он — доктор, а она — пациент, вымокший и замерзший. Он критически оглядел ее. Волосы светящимся ореолом обрамляли нежное лицо, выражение которого было, однако, далеко не ангельским.

— Ты закончил? — спросила она.

— Свитер, — повторил Мур.

— Он у меня в рюкзаке. — Сандра неловко повернулась к Ричарду спиной, чтобы он снял рюкзак. Плечи девушки были напряжены, пока он искал свитер. Наконец Мур вынул его и натянул на нее через голову. Потом кивнул:

— Так-то лучше.

— С каких это пор ты стал моим проводником? — строго спросила Сандра. — Я уже много лет хожу по горам, и никто не указывал, когда надевать свитер, и не вытирал мне волосы.

— Даже твоя мать? — спокойно спросил Мур.

— Мама никогда не ходила в горы. — Голос Сандры стал мягче. — Она все время болела. Отец брал меня с собой, но никогда не пытался руководить мной. Кстати, здравого смысла у него было гораздо больше, чем у тебя.

Слова задели его, как она того и хотела. Но Мур не отрывал от нее глаз, молча ожидая, когда она кончит говорить.

— Погода изменилась, — наконец сказал он. — Даже опытные туристы могут заглядеться на пейзаж и забыть про все. Если бы ты подхватила простуду, нам бы пришлось засесть здесь на день или два. А мы не можем себе этого позволить. — Он коснулся ее руки, точно собираясь проверить температуру, но Сандра отпрянула.

— Пошли! — скомандовала она. На этот раз она была впереди и шла до тех пор, пока они не остановились в сосновой рощице на ланч. Кибо приготовил вкусный суп и путешественники съели его в абсолютном молчании.

— А что случилось с твоей мамой?

Она взглянула на него поверх чашки с супом.

— Ей становилось все хуже и хуже. Она умерла, когда мне исполнилось двадцать.

— Она долго болела?

Сандра вздохнула, будто с трудом выносила его расспросы.

— Долго. С тех нор, как я себя помню. — Она поставила чашку и уставилась на носки своих ботинок. — А могли бы мы поговорить о чем-то другом? Мне тяжело об этом, даже сейчас…

— Извини. Бывает, расскажешь, и становится легче.

— Может быть. Но не сейчас…

Она встала.

— Ты готов?

— Конечно.

Мур сказал это так уверенно, что Сандре захотелось, чтобы это она заставила его надеть свитер, а не наоборот. Но он, конечно, был прав.

Хоть она и замерзла, но не собиралась тратить время на переодевание. Однако даже под пытками она бы не призналась, что он прав.

Под пытками? А разве то была не пытка, там, около водопада? Его поцелуй — самая нестерпимая мука, какую она могла себе представить. Никогда больше она не должна такое позволить. Он не виноват, это она допустила, это она хотела, чтобы так случилось, даже спровоцировала его. Сандра вздрогнула, вспомнив горячие мужские губы.

Мур наблюдал за ней.

— Что-то не так?

Краска залила ее шею.

— Ничего. Спасибо. Мне тепло, и волосы совсем сухие, идем.

Сандра робко улыбнулась, и он, расплывшись в широкой улыбке, протянул ей руку.

— Друзья?

— Друзья, — Девушка облегченно вздохнула: ничего не было — ни поцелуя, ни обиды. Ничего.

Легко и ровно шла Сандра по тропе следом за Муром. Над головой в безоблачном небе кружили угольно-черные вороны.

Днем они миновали маленькую деревню. Беззубые старухи глядели им вслед, ослики, груженные тюками, с колокольчиками на шее, обгоняли путников.

— Это главная дорога из Непала в Тибет, — объяснила Сандра, — ею пользовались до того, как соорудили подвесной мост.

Она взглянула вниз, сквозь сосны, на бурлящую реку.

— И нам надо будет по нему идти? — спросил небрежно Мур.

Сандра замедлила шаг.

— Ну если мы хотим перейти на другую сторону…

— А как люди попадали туда без моста? Мы не можем перейти так же?

Сандра остановилась.

— По мосту — короче. Для этого его и построили, — Она повернулась к Ричарду. Тот побледнел. — А ты не боишься высоты?

— Я? — Он скептически усмехнулся. — Я бы предложил отправиться в горы, если бы страдал высотной болезнью? Я боюсь только мостов.

— А ты не смотри вниз.

— Легко сказать.

— Я буду держать тебя за руки. — Немногие мужчины признались бы в том, что они чего-то страшатся, подумала Сандра.

Ноги Мура будто приросли к земле.

— За обе руки? — спросил он, натянуто улыбаясь.

Она подбадривающе кивнула.

— О Боже!

— Ричард. — Она взяла его за руку и потянула к себе. Ее взгляд, устремленный в глаза Мура, убеждал: она не даст ему упасть.

Сандра, изредка оглядываясь, медленно пятилась по мосту, который раскачивался на ветру. Она так крепко держала руки мужчины, что, казалось, два человека срослись навсегда.

— Не смотри, — велела Сандра, — внизу деревушка Паленксангу. Когда-то давно здесь был дощатый мост. От него и произошло название. «Планк» — дощатый, это слово превратилось в «паленк», а «сангу» по-непальски — мост… — Его глаза неотрывно смотрели на девушку, но вряд ли он слышал хоть одно ее слово. Она молила про себя: слушай меня Ричард. И не гляди вниз. Просто слушай, что я говорю.

— Замечательно, — сквозь стиснутые зубы процедил Мур. — Можешь рассказать еще что-нибудь?

— Скоро явится богиня Лакшми. Я никогда не была в Непале на празднике огней. А ты? — Думай о чем угодно, только не о мосте, не о том, что далеко под нами река, пожалуйста, Мур, твердила она про себя.

Он покачал головой.

— Не уверен, что попаду на него и в этом году. — Его лицо блестело от пота.

— Обязательно попадешь. Она войдет к тебе через окно или через дверь и перелистает все твои бумаги. И если останется довольна, то благословит тебя, и в следующем году тебя будет ждать удача. Ну вот, осталось несколько шагов. Иди же, ты можешь.

— Сейчас меня не волнуют дела. Я хочу перейти этот мост.

— Перейдешь, — пообещала она. Наконец ее ботинки ступили в грязь на другом берегу. Она сдернула Мура с моста и крепко обняла. — Видишь? Ты смог.

— Нет, это ты смогла, — ответил он, его лицу вернулись краски, губы улыбались, а голос снова стал уверенным и твердым. — Спасибо, — он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Не этого она ожидала. Они перешли мост, так крепко держась за руки, что она ощутила себя частью Ричарда. Возбуждение все еще не покинуло Сандру, а он только поцеловал ее в щеку. Она снова чувствовала себя обманутой.

Хотя разум подсказывал ей, что на сегодня приключений достаточно. Но тело требовало большего.

Кибо развёл из порошка лимонад, и они уселись в сосновой рощице передохнуть. Сандра наблюдала, как Мур допил свой стакан и растянулся на ковре из сосновых иголок.

— У меня тоже есть для тебя история.

Она кивнула, не желая говорить, так как боялась, что голос выдаст ее разочарование.

— Когда-то давно в Калифорнии жил мальчик. Его родители хотели избавиться от него на лето.

— Почему?

— Чтобы поехать в Европу, где отец должен был участвовать в конференции медиков.

Сандра села прямо, чтобы видеть его лицо. Но Мур заслонился рукой от солнца.

— Так что они его закинули в очень дорогой лагерь на небольшой реке. Там были всякие кружки, спортивные секции, лошади.

— Мальчику там нравилось? — Сандра легла на живот и вдохнула аромат сосновых иголок.

— Да, вполне. Сперва, конечно, было одиноко, но это лучше, чем скучать в Европе.

— А в Европе ему было бы скучно?

— Так ему сказали родители. Ну вот однажды на прогулке с рюкзаками и палатками детям предстояло перейти реку. Мальчик шел первым, он и должен был перевести детей. — Ричард умолк.

Сандра уже не слышала ни шума реки, ни шепота листьев на ветру — только биение своего сердца.

— И что это был за мост?

— Пешеходный, на стальных тросах, с дощатым настилом. Он казался крепким, но когда мальчик ступил на него, лопнул один канат, а за ним другой. Мост, наверное, «устал» за зиму.

— И дальше что?

— Он ухватился за поручни и оказался над ущельем. Не упал, а зацепился за дерево. — Мур покачал головой. — Но мальчик решил, что это конец.

— Дальше, — попросила она. — И кто спас тебя?

— Меня? А почему ты так решила? Я влез по доскам… А потом в этот день было то ли водное поло, то ли что-то еще.

— Влез по доскам? — недоверчиво спросила Сандра. — Ты хочешь сказать, что даже не ушибся?

— Нет, только поцарапался, потерял спальный мешок и новенький рюкзак.

— И с тех пор никогда в жизни не ступал на подвесной мост. — Сандра посмотрела на Ричарда и вместо широкоплечего мужчины с щетиной на раздвоенном подбородке увидела мальчика.

— Нет. До сегодняшнего дня. И я бы не перешел, если бы ты меня не заставила. — Он повернулся на бок и взглянул на нее. — Ну и что дальше, мой бесстрашный проводник? — спросил он тихо.

Сандра не могла больше этого вынести. Блеск его глаз, запах сосны, его голос дурманили ей голову. Теперь уже она сама застыла над пропастью, рискуя жизнью. Ее руки обвили шею Ричарда, она притянула его к себе, и их губы слились в поцелуе.

Сандра чувствовала себя на небесах. Он придвинулся еще ближе, и их тела переплелись. Ричард тихо застонал, целуя ее глаза, ямочку у шеи. Он склонился над Сандрой, уперся ладонями в землю и посмотрел ей в лицо.

— Это был такой день! — На этот раз он не станет ни о чем спрашивать. Он не хочет снова слышать про обычную импульсивность. Сегодня они вместе перешли мост. А может, и что-то большее.