Возвращение в рай

7

Солнце садилось за высокие деревья, когда Ричард повернулся на спину. Он притянул Сандру и положил ее голову к себе на плечо.

— Скажи Кибо, чтобы он натянул палатку над нами. Я не в силах двинуться с места.

Сандра улыбнулась. Грубая щетина колола ее лицо. Она представила, как было бы уютно вдвоем в палатке. Сосновая шишка мягко ударилась о землю в нескольких шагах от нее, и грезы улетучились. Она что, с ума сошла?

Неужели она думает, что снова может спать рядом с Муром и избежать близости? Такое, правда, было однажды, но тогда она совсем не знала Ричарда. Не знала, какой у него голос, когда он боится, не знала, как он выглядит, разбуженный среди ночи, не знала, что это такое — чувствовать сильные руки на своем теле. Слава Богу, у них с собой две палатки.

У нее уже нет сил сопротивляться ему, но следует восстановить их, иначе лучше повернуть и идти назад. Секс — он для людей, которым не угрожает такое заболевание, как у нее. Для тех, кто может влюбляться, жениться, иметь детей. Человек вроде нее не должен рисковать. Как-то ее подруга по колледжу — они жили с ней в одной комнате — забеременела и заплатила за это абортом. Сандра знала, что Дженни так и не перестала жалеть о нерожденном ребенке. Так что единственное абсолютно надежное средство от беременности — воздержание. По крайней мере, для нее.

— Тебе придется сделать еще один шаг. — Она встала и протянула руку. — Нам надо самим найти место для стоянки у воды, так как Кибо ушел вперед купить в деревне цыпленка.

Мур ухватился за ее руку и разрешил поднять его.

— О'кей.

Он потянулся к ней, но она ускользнула. В его глазах мелькнуло удивление, которое заставило ее сжаться. Сандра подумала, что он может принять ее за ветреную девицу, которая завлекает мужчин, чтобы увидеть их реакцию. Стоит сказать ему правду, и он поймет. А ей так хотелось этого. Но тогда он будет ее жалеть. А это невозможно.

— Тут недалеко, под холмом. — Сандра надела рюкзак окоченевшими пальцами и стала возиться с пряжкой на поясе. Мур застегнул ее, пока Сандра беспомощно наблюдала за ним.

— Эй, — сказал он, поднимая ее за подбородок и заставляя посмотреть ему прямо в глаза. — Если ты беспокоишься о том, что произошло, не надо. Для меня это значило не больше, чем для тебя. Наконец я все понял. Ты действительно импульсивна. Ты что-то делаешь, а потом хочешь забыть об этом. Правда?

Сандра попыталась возразить, но комок в горле помешал ей. Да и что она могла сказать? Он сам это сделал за нее, решив, что она порывистая, эмоциональная дурочка, которая кидается к мужчине и отступает, когда тот подходит слишком близко. Вот и все.

Нет, не все, думала она, медленно шагая вниз по тропе. И все же это лучше, чем жалость.

Когда они наконец добрались до поляны, Сандра выдохлась, а ее ноги стали как резиновые. Куда девалась прежняя выносливость? Поход с Муром оказался трудным. Он лишал ее сил. За один день она взлетала на небывалую высоту и низвергалась в бездонную пропасть… Сандра прижалась к дереву, чувствуя прохладу и влажность воздуха. Отдохнув несколько минут, они с Муром поставили палатки, и он ушел.

Кибо появился, хрипло кашляя, с пустыми руками. Он покачал головой и извинился:

— Все на празднике Мох Пуджья, а магазин закрыт. Но когда я сказал про доктора и леди, хозяин пригласил вас к себе в гости.

Сандра закрыла глаза. Единственное, чего ей хотелось, — съесть цыпленка, приготовленного Кибо, и свернуться калачиком в своем спальнике. И никого не видеть. Особенно Ричарда. Она была уверена, что он чувствовал то же самое.

Когда она уже открыла рот, чтобы отказаться, послышались шаги Мура.

— Праздник? — спросил он, переводя взгляд с Кибо на Сандру, — Я бы хотел посмотреть, что это такое. Обычно непальцы не приглашают чужих. Я польщен. А ты? — На лице Сандры он прочел лишь усталость и упрямую решительность.

— Я тоже польщена, но слишком утомлена.

И с тоской посмотрела на свою палатку.

— Не выдумывай. Для тебя это — обычный рабочий день. Именно ты и должна была бы настаивать на участии в местном празднике.

Мур старался не обращать внимания на судороги в ногах после долгого перехода, впрочем, как и на неровный характер Сандры.

— У тебя сейчас не десять человек, а только один… А у меня одна ты, — пробормотал он. Лучше пойти куда угодно, хоть в деревню, чем остаться наедине с ней, есть рис и не замечать этой напряженности.

— Прекрасно. Но должна тебя огорчить — ты уже пропустил День поклонения вороне, собаке и святой корове. И учти, здесь из трехсот шестидесяти пяти дней каждый третий — праздник.

— А что такое Мох Пуджья?

— День поклонения самому себе. Подходит?

— Кому — тебе или мне?

— Мне, конечно. Ты доктор — и так стараешься для других.

— А я как-то не заметил, чтобы ты поклонялась самой себе.

— Ну что ж. Я и не должна этого показывать. — Голос Сандры прозвучал резко.

Кибо зажег фонарь и снова закашлялся.

Ричард нахмурился и пообещал ему приготовить лекарственный сироп. Сандра вошла в свою палатку, куда Кибо уже отнес кастрюлю с горячей водой.

Сандра зажгла фонарь, сняла свитер, майку, брюки и прошла в угол. Нижнее белье вскоре полетело туда же, и она стояла нагая, вздрагивая всякий раз, когда мокрая губка прикасалась к телу.

На стенке палатки была видна ее тень: длинные ноги, плоский живот, маленькие холмики грудей, и сердце Ричарда бешено забилось.

Он попытался убедить себя, что это обычная реакция мужчины на обнаженную женщину. Но если Сандра — обычная женщина, то он не кто иной, как Эдмунд Хиллари, впервые штурмующий Эверест. Лучше бы пойти в свою палатку, тоже раздеться и помыться, но Мур стоял, как приклеенный.

Движения Сандры были так грациозны, что он просто не мог отвести от нее глаз. Как бы ему хотелось откинуть полог палатки, взять губку и отбросить ее. Он бы сам намылил эти изящные плечи, потом чуть ниже, еще ниже…

Он собрался с силами и отправился к себе, когда Сандра уже вытиралась. Яростно надраивая кожу, Мур спрашивал себя, кого же он жаждет. Проводник — это кто? Немного гейша, немного суперженщина. Он же хотел только Сандру. А не слишком ли он замахивается, он что, не видит, как на ее лице ясно написано: не подходи!

Но когда они встретились перед тем, как идти в деревню, у нее было другое лицо. Может, то виноват обманчивый свет луны? Он не знал.

— Ты так здорово пахнешь, — сказала Сандра, втягивая воздух.

Он обнял ее.

— А ты похожа на богиню Лакшми, светящуюся в темноте.

Девушка засмеялась, и они, взявшись за руки, пошли за Кибо через поляну к лесу…

— Лакшми сама по себе не светится. Ее путь освещают огнями.

Мур крепко сжал ее руку и потер ладонь большим пальцем.

— Кибо освещает твой путь фонарем. Тебе мало?

— Для меня — вполне. Но не для Лакшми. Для нее убирают дома, украшают их гирляндами цветов, если хотят, чтобы предстоящий год был щедрым.

— Прекрасно. А ты чем одаришь меня, если я украшу цветами свою палатку? — спросил он, привлекая ее к себе.

Потом они молча шли по тропе, следуя за фонариком. Слышала ли она, что он сказал?

— Я не могу обещать тебе…

— А я и не прошу обещаний…

— О, Ричард. — Эта мольба вырвалась из глубины сердца.

— Забудь мои слова. Извини. Видимо, есть что-то, чего я не понимаю, чего не знаю о тебе.

— Да, — призналась Сандра, глядя на деревенские огни, показавшиеся сквозь деревья.

Кибо привел их в дом семьи Такури. Вес его обитатели выстроились у дверей по возрасту — примерно от восьмидесяти лет до самых малышей.

— Намаете! — кричали они.

Мур и Сандра сложили ладони и поклонились.

— Намаете, — ответили они.

Их окружила толпа смеющихся детей и взрослых, которые повели почетных гостей в дом. Мебель была сдвинута к стенам, и все расселись на полу, где рисовыми зернами был очерчен святой семейный круг, яркими порошками — мандала — обозначены круги для каждого члена семьи и один — для бога смерти Яма.

Мур взглянул на Сандру.

— Рядом с этим кругом я и сяду, — вызвался он.

Она покачала головой.

— Я не боюсь смерти. Нет смерти без жизни.

Эти слова испугали его. Не они ли ключ к неразгаданной тайне Сандры Дэвис? Ричард пристально смотрел на девушку, пытаясь разглядеть то, что скрыто за спокойствием серых, как дым, глаз.

Когда она наконец доверится ему? Маленькая девочка подошла к Сандре, крепко вцепившись в поднос с фруктами и орехами. Наступив на подол шелкового сари, она споткнулась, и на Сандру посыпался дождь изюма, семечек, миндаля и сушеного инжира. Большие глаза девочки наполнились слезами. Сандра обняла малышку и прижимала к себе, пока та не перестала плакать и не устроилась на ее коленях, набив полный рот изюмом.

Сандра гладила черные прямые волосы девочки, перевязала ее красный бантик. И неизвестная прежде тоска наполнила сердце. Она чувствовала: Ричард смотрит на нее, она ощущала жар его взгляда и, казалось, слышала голос: «Разве это не прекрасно — держать на руках ребенка?» Она не могла отрицать. Вес маленького тельца, мягкая кожа, запах детства — все это вызвало в ней горькое и вместе с тем сладостное ощущение.

Потом подали праздничный ужин: тарелки с цыпленком и рисом, круглый плоский хлеб, намазанный маслом. Сандра отломила несколько кусочков для девочки и отпила ракси. Напиток обжег горло, зато принес облегчение. Стало так спокойно, что не хотелось даже шевелиться.

Мур поднял стакан в молчаливом тосте, и она вспомнила ту ночь в «Як и Йети», когда увидела его в ресторане. Почему от одного его жеста кровь начинала кипеть? Или то действие рисового вина? Сандра робко улыбнулась, и Мур тоже улыбнулся в ответ, не отрывая от нее взгляда. Большая чаша, наполненная лепестками, пошла по кругу. Девочка осыпала ими голову и плечи Сандры, а Мур все смотрел и смотрел на нее. Никогда раньше она не влюблялась и даже не предполагала, что без кого-то не сможет жить. Она никогда не знала, что боль и страсть могут сосуществовать так же, как жизнь и смерть.

Любовь… Так вот о чем все эти стихи и песни, которые слагались веками. Ну, а их любовь — на двадцать четыре дня? И все! И она растворится в прозрачном воздухе на высоте двенадцати тысяч футов так же быстро, как и возникла в долине Катманду?

Сандра поднялась: она вдруг поняла, что вечер окончен. Поблагодарив хозяина, гости вышли на улицу, слыша вслед добрые пожелания и смех.

Ричард крепко обнял Сандру за плечи, и они побрели вниз по тропе рядом, бок о бок. Понял ли он, что она его любит? Или ему все равно? А разве это имеет какое-то значение? Ей хотелось смеяться, плакать, кому-то обо всем рассказать. Ричарду? Нет, тогда надо признаться ему во всем. А это невозможно.

— Я рада, что мы побывали здесь, — сказала Сандра.

— Да, ты была такая довольная. — Он еще сильнее прижал ее к себе. — И такая красивая. Тебе очень идут праздники. Тебе надо ходить в гости каждый день.

— Почему? Чтобы быть красивой?

— Чтобы выглядеть счастливой, расслабленной, нежной… — Говоря это воркующим голосом, Мур не сводил с нее глаз, пока Сандра не отшатнулась и не побежала вниз по дороге. Боже! Она чуть было не открыла ему, что пугает ее так сильно. Сандра летела не останавливаясь, пока не нырнула в свою палатку и не спряталась с головой в спальный мешок.

Она слышала, как Кибо гремел кастрюлями и сковородками, а потом раздались голоса его и Ричарда. Сандра села, пытаясь разобрать слова.

Полог ее палатки откинулся, и в проеме показалась голова Мура.

— Кибо облил керосином мою палатку.

— О нет!

— О да. Он заправлял лампу. Он уже почистил палатку, но запах все равно ужасный.

— Тебе нельзя там спать.

— Я буду спать на улице. Не так уж и холодно.

— Но в моей палатке вполне хватит места.

— Я надеялся, что ты именно так и скажешь. — Он исчез внезапно, как и появился. А через минуту вернулся со спальным мешком.

Ричард развернул его рядом с Сандрой и нырнул в теплую глубину. Он привстал, оперся на локоть и посмотрел на девушку. Прежнее мягкое выражение ее лица исчезло. И он не мог понять, как она относится к его присутствию.

— Я хотел спросить, — проговорил он тихо. — У нас по дороге завязался разговор. И ты его прервала, сбежала. Могли бы мы вернуться к нему?

— У меня начались то ли колики, то ли судороги.

— Где — в боку?

— Нет, в ноге.

— Ну, для судорог у тебя была приличная скорость.

— А все прошло.

— Хорошо. Замечательный праздник, правда?

— Очень. Но сейчас я собираюсь спать.

Он протянул руку и коснулся ее волос, выбившихся из спальника. Она отодвинулась, и Мур громко вздохнул.

— Я не могу спать, — сказал он.

— Почему бы тебе не закрыть глаза? И рот тоже?

Он ухмыльнулся.

— Я возбудился. Эти праздники всегда так действуют на меня.

Сандра наградила его улыбкой.

— А что вы с группой делаете по ночам?

— Спим.

— Нет, а до того, когда вам захочется спать.

Она закрыла глаза.

— Ну, иногда рассказываем у костра разные истории.

Он смотрел на ее длинные ресницы, прямой нос, губы, шею и с трудом удерживался от страстного желания дотронуться до Сандры, обнять, прижать к себе.

— Для этого ты сегодня слишком устала, верно?

Она кивнула и отвернулась от него. И потом вдруг заснула, а он лежал, глядел на нее и думал: почему же она убежала тогда, на троне, почему она вообще все время бежит от него?

Утром Мур проснулся от стука кастрюль, сел и открыл глаза. Спать рядом с Сандрой — это ужасно. Она вздыхала во сне, но не шевелилась. Вчера был трудный день, так пусть поспит подольше. Ему хотелось бы остаться здесь навсегда, в этом чудесном безмятежном мирке. Но разве удержать Сандру в палатке с ее неуемной энергией?

Кибо готовил завтрак, собирал вещи, а где-то внизу, в долине Мананг ждали дети, которые ослепнут, если он не доберется туда до снежных заносов.

Доктор пригладил волосы и вынырнул из палатки. Широкий луг, мокрый от росы, сверкал в лучах утреннего солнца. Воздух был пронзительно свеж, и это напомнило ему осень, дом. Когда-нибудь он должен вернуться туда, в холодную осень с падающими листьями. Но только с Сандрой. Он готов быть где угодно, лишь бы с ней. Однако кто знает, как все сложится после их путешествия? Скорее всего Сандра поплывет на плотах по Янцзы, а он будет удалять катаракту в операционной.

Когда наконец Сандра проснулась, ей понадобились секунды, чтобы понять: она проспала, и у нее еще меньше времени, чтобы свернуть спальник и зашнуровать ботинки. Сухой холодный воздух указывал на то, что они близки к цели. Грустно… После того как они раздадут витамины, больше не будет причин оставаться вместе. Сандра могла себе признаться, что влюбилась в Ричарда, но это секрет. Она должна хранить его, как и тот, другой, от всего мира. Они закончат поход, как и начали, — друзьями, и только. Да, это нелегко, но выбора нет.

Когда Сандра вышла из палатки, завтрак уже был готов. Она молча съела омлет и попыталась не думать о том, что эту ночь провела около Мура. И спала она так долго потому, что чувствовала себя рядом с ним в безопасности.

— Как спала? — спросил Ричард, точно прочитав ее мысли.

Девушка допила чай и прицепила металлическую кружку к ремешку рюкзака.

— Прекрасно, — весело отозвалась она. — Но сегодня ты будешь спать в своей палатке и сможешь как следует вытянуться.

— Я уже говорил с Кибо. — Доктор наблюдал, как тот моет сковородки в ручье. — Он согласен, что, ставя только одну палатку, мы сэкономим время. — Ричард беззаботно пожал плечами. — Места хватает. А ты как считаешь?

Места, может, и хватает, но сколько ночей ей придется провести рядом с ним? Это может войти в привычку, в опасную привычку, а когда все кончится, тогда что?

— Сегодня мы будем ночевать в монастыре. Так что палатка вообще не понадобится.

— В монастыре?

Сандра кивнула.

— Не знаю, дойдем ли мы туда сегодня, но монахи Сенг Йеш оставляют комнаты для пилигримов.

— А мы — пилигримы, да?

— Нет, но когда нет паломников, пускают туристов. Там нас накормят тушеным мясом и йогуртом.

Мур попытался улыбнуться, но его сердце екнуло. Нет палатки, нет этого волшебного островка, где они только вдвоем. У доктора вытянулось лицо.

— Да там здорово, поверь. Мясо варится на медленном огне целый день, и еще они пекут свой хлеб и готовят рисовый напиток. Если мы доберемся туда дотемна, ты поймешь, как это прекрасно — удобная постель в комнате и настоящая горячая еда.

— Да, наверняка. — И он потуже завязал шнурки ботинок.

Они не увидели Аннапурну, пока не забрались на пологие каменистые склоны. Прошли мимо стариков, вязавших спицами от зонтиков толстые свитера. Вдруг Сандра остановилась, подождала Ричарда и указала на горы, соединяющиеся над ними. Белые пики, казалось, выросли прямо из туч. Глаза Сандры сияли слезами.

Она робко улыбнулась.

— Не обращай внимания. Я не могу спокойно смотреть на Аннапурну, Эверест или Гималаи.

Мур кивнул.

— Я взбирался на Сьерра и Тетон, но это — ни с чем не сравнимое зрелище.

Она не отрывала взгляда от далекой горы, и он понимал, что сейчас не время говорить с ней о будущем. У него есть еще двадцать один день.

Почти в сумерках путники повстречали высокого монаха, который монотонно распевал молитвы. За его спиной садилось солнце. Сандра победоносно улыбнулась Ричарду.

— Мы очень быстро дошли. — Она указала на одетых в оранжевое монахов, которые дули в длинные трубы. Когда Сандра и Мур подошли ближе, монахи забили в барабаны, обтянутые бычьей кожей.

В монастыре с побеленными стенами, куда их провел послушник, доктор с разочарованием увидел множество пустых комнат. Юноша объяснил, что паломники не появлялись с весны, и лишь два дня назад здесь ночевал известный полковник Праджапати с группой — они направлялись к храму Аннапурны.

Сандра кинула рюкзак на дощатый пол.

— А он не говорил мне, что собирается сюда. Нам повезло, что они уже ушли, а то бы снова пришлось поселиться в одной комнате.

Монах низко поклонился и вышел, а Мур бросил свой рюкзак рядом с ее рюкзаком.

— И что в этом плохого? — спросил он, улыбаясь. — Насколько я помню, ты спала беспробудно.

— Нет, я не спала.

— Да ты даже не шевелилась.

— Потому что не хотела разбудить тебя.

— А я даже не задремал. — Он привалился к стене и посмотрел на Сандру. — Я думал о походе в долину Мананг. — Он провел пальцем по ее подбородку.

— Ну и каким ты его представлял?

— Мне казалось, мы пойдем в долину, раздадим витамины. И совсем не думал о том, что может случиться между нами… Между тобой и мной. — Он коснулся пальцем ее губ. — Это самое большое приключение в моей жизни.

— И в моей тоже, — прошептала она.

— Правда? — спросил он.

— Да, я была уверена, что уже все видела, все испытала, но с тобой все иначе. Я даже на горы смотрю твоими глазами. — Она повернулась и открыла дверь своей комнаты. — И не знаю, почему это так.

Он вошел за ней в маленькую узкую келью, наблюдая, как она садится на край соломенного матраса, покрытого грубым покрывалом.

— Я знаю почему. И ты знаешь. — Ее лицо побледнело в мигающем свете газовой лампы. Глаза стали огромными и взволнованными, а он продолжал: — Я не собираюсь тебя ни о чем просить, только хочу сказать, что ты для меня очень важна, и я не отпущу тебя.

Улыбка тронула уголки ее губ.

— Ну что ж, интересно. И как же я найду тебе место в своем каноэ в весеннем походе по Амазонке?

Ричард улыбнулся.

— Я всегда хотел попасть на Амазонку. А вдруг и там нужен витамин «А»?

Она перестала улыбаться, когда поняла, что он говорит всерьез.

— Ричард, ты же знаешь, что у меня за работа.

Он оперся о стену.

— Думаю, да. Я говорил кое с кем из твоей группы. И наслышан, как ты жаришь на вертеле коз, как спасаешь испуганных туристов от подвесных мостов. Теперь я в этом убедился и сам.

Сандра вздохнула и подтянула под себя ноги.

— Да, но это внешняя сторона вещей. Знаешь, сколько мне приходится, организуя эти путешествия, сидеть с калькулятором, картой, календарем. И вот мы выходим на маршрут, все десять предельно напряжены, спорим — тут-то и проявляется все самое плохое в человеке. Это трудно себе представить. А вот когда нас всего двое, мы можем делать то, что нравится, даже не спать всю ночь и заснуть под утро. А когда с группой — это невозможно.

Ричард уставился на нее.

— Ты хочешь сказать, что со мной лучше, чем с группой?

Она улыбнулась, глядя на его недоверчивое лицо.

— Конечно, и мне показалось, ты это понял. Я прекрасно провожу с тобой время — праздники; ребенок, появившийся на свет, — никогда в жизни такого не было. — Глаза Сандры сияли, и вдруг она поняла, что все это правда: путешествие с Муром действительно нечто новое для нее, совсем не то, что идти по горам с девятью незнакомыми людьми.

— И я тоже, — признался он.

Монастырские колокола зазвонили к молитве. Ну вот, подумала Сандра, она вовсе и не охладила пыл Ричарда, а напротив, лишь убедила его в том, что это путешествие для них — только начало, а не конец.