Вперед, конюшня! - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Борис Штерн (ч. 2)

День Дурака удался на славу. К тому же, возвращаясь с дачи, меня укусила бешеная собака, и доктор Вольф весь месяц с наслаждением вкалывал и от всей души вколол мне тридцать болючих уколов. Я чувствовал себя полным дураком.

МЕСЯЦ ДУРАКОВ.

Я вернулся на "Маракканну-2-бис" и начал подозревать ВСЕХ.

Весь месяц - как бесконечный день дурака, как одна сплошная тренировка от забора до самого вечера. "От забора до вечера" - это не только армейская шутка, но и очень сложный футбольный тренинг. Тренировка полезна тем, что имитирует обстановку и действия в полярной псевдо-пространственной минусоиде. Гуго и Хуго выставили на опушке леса силовой вращающийся барьер с мю-мюзонным отражателем, и весь месяц превратился для нас в один хмурый световой день (эйнштейновский посторонний наблюдатель, даже если бы очень захотел, ничего бы не заметил) - мы начали тренировку второго утром, закончили - тридцатого вечером. Целого месяца как не бывало. Весь день после завтрака ничего не ели, шеф-кок Борщ был в отпуске.

"ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ. ШЕФ-КОК БОРЩ.

Столовая напоминает тот самый Оживленный Перекресток, с которого удобно вести наблюдение. Здесь все дороги сходятся и разбегаются. Шеф-кок наблюдает из своего камбуза за всем, что происходит в конюшне, по на Постороннего Наблюдателя не тянет, потому что все принимает близко к сердцу. Если только не притворяется."

ДЕНЬ РАБОЧЕЙ СОЛИДАРНОСТИ.

Месяц Дураков завершился праздником. Опять праздник откуда-то взялся Рабочий День. То есть, День Рабочих. То есть, День Рабочей Солидарности. О нем мне напомнил Войнович: был такой древний праздник у древнего пролетариата, маялись на маевках с водкой и с красными флагами.

Поэтому решили днем работать. После месяца Дураков - День Рабочих, и это естественно - работа дураков любит. Не люблю дураков и рабочих, потому что сам из них. "Жми, крути, кантуй, ворочай, в "..." рабочий". Не люблю работать, люблю ничего не делать, и в этом смысле я предатель интересов рабочего класса и всех трудящихся.

Весь день маялся из-за своего классового предательства.

ЛЕГКОСТУПОВА-ЛЕГКОДОСТУПОВА.

ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ.

У нас гостья. В Шишкин Лес пожаловала на сборы прыгунья в длину Анфиса Легкоступова. Где-то я ее видел?.. Конечно, я ее видел на Олимпийских играх по телевизору, но где-то я ее видел еще?.. Не могу вспомнить. Рассказывают, что она - прыгунья от Бoга, даже родилась в прыжке: хорошенько разбежалась и выпрыгнула.

Анфиса выступает за нашу легкоатлетическую команду СОС, значит, она у нас в штате, значит, у нее, как минимум, лейтенантское звание. В спорте она появилась недавно, но как-то сразу - уже успела взять серебро на Олимпийских играх (Лобан говорит, что второе место ничем не отличается от последнего) и стать дамой известной в спортивном мире. Все называют ее Анфиской, а за глаза, конечно, Легкодоступовой, хотя ее внешность этому прозвищу не соответствует, на б... она не похожа - манеры легкие, но взгляд, взгляд!.. Где я видел этот медузо-горгоний взгляд?.. Это прозвище, наверно, даже не злые языки придумали, а пшюты чертовы,- попала "говорящая" фамилия на язык, вот и плетут. Вспомнил: таким взглядом смотрела на меня лет двадцать пять назад моя первая и пропавшая любовь, которую звали похоже - Афиной, но она была ох как трудподоступовой! "..."

"ИЗ ТРЕН. БЛОКНОТА.

Тренеру следует прислушиваться к фамилиям. Любая фамилия "говоряща", иногда - редко - говорит очень точно. Легкоступова - к девице с такой фамилией немедленно должен присмотреться тренер по прыжкам в длину. Часто в фамилии скрыт генетический код человеческого характера.

Конечно, не в том дело, что человек по фамилии Ломоносов обязательно должен быть боксером со сломанным носом или кулачным бойцом, ломающим чужие носы (хотя на человека с такой фамилией обязательно должен обратить внимание тренер по боксу), а в том дело, что человек (академик ли, слесарь ли) по фамилии Ломоносов будет держать лицо перед ударами судьбы и держать удары судьбы в лицо." Легкоступова будет тренироваться на ближнем теннисном корте. Корт уже разрыли и завезли песок.

- Приветик, мальчики!

У жеребцов от этого приветика потекли слюнки. Ничто человеческое им не чуждо. Я поцеловал ей ручку и спросил:

- Анфиса, зачем вы здесь?

- Готовлюсь.

Опять на меня что-то нашло-нахлынуло... Ручка у нее, как рукоятка пистолета. Я уже когда-то держал и даже, кажется, целовал эту рукоятку, но на вкус не помню... Мне неодолимо захотелось ущипнуть ее за толчковую ногу наверно, тверда, как приклад автомата (филейная часть, как и положено прыгунье, у нее слаборазвита - так, попка), но я благоразумно сдержался. Интересно, к каким соревнованиям она готовится? Сейчас межсезонье, крупных турниров на горизонте что-то не видно, да и зачем Анфиске эта подготовка в глуши на футбольной базе, если в Метрополии есть отличные легкоатлетические стадионы? Но я не против "подготовки". Наверно, дженераль Гу-Син что-то надумал в связи с Анфиской, хотя мог бы посвятить меня в свои планы. Но я офицер, соблюдаю субординацию и не хочу ничего лишнего знать. Тем более что спонсор Анфиски - какой-то Бoгатенький Арлекино (дядя Сэм его так называет) - неплохо заплатил нам за аренду корта. Это дядя Сэм договорился с ним.

Все в торбу. Добренько.

ТРЕНИРОВКИ. ВОЙНОВИЧ.

КРЕСТ.

Начали работать по новой системе Лобана. Разучиваем комбинацию "крест". Тяжелая работа - игрок на большой скорости ведет пузырь навстречу партнеру и при сближении делает следующее: или скрытно оставляет ему мяч, и партнер устремляется с планетой в другую сторону, или только делает вид, что отдает пас, а сам продолжает движение с планетой. Обычно защитники преследуют того и другого, но им очень трудно разобраться, у кого из нападающих окажется пузырь.

"Эта футбольная комбинация (как и другие - "труба", "вертушка", "сливай воду" и пр.) по новой, еще неопробованной, системе Лобана очень напоминает сложные и трудоемкие монтажные и сантехнические операции с пространственно-временной тканью. На более позднем этапе тренировок, когда конюшня уже превратилась в спец-отряд СОС по спасению Вселенной, эти тренировки проводил Сан Саныч-сан, высококвалифицированный специалист-сантехник, которого я пригласил в команду."

АНФИСКА.

Сразу начала прыгать. Она красивая и очень красиво прыгает: делает ногами в воздухе большие ножницы и восхитительно красиво падает в песок на спину. Жеребцы с вожделением смотрят на эти падения и отвлекаются от тренировки. Даже я взволнован.

Вот... опять упала на спинку! Между прочим, приземление на спину в прыжках в длину - это технический брак. Где ее тренер? Где этот Бoгатенький Арлекино? Кто ей подскажет, что падать надо вперед, на живот или, извиняюсь, в позу "раком", в крайнем случае, боком,- это улучшает результат. Впрочем, не стоит ей об этом говорить, иначе жеребцов от этой позы за уши не оттащишь.

Вот, опять упала на спину...

- Не отвлекаться, не отвлекаться!

ВЕРТУШКА.

Репетируем атаку с закрытыми глазами с выходом на свободное место в шестимерную лакуну. Такая атака часто приносит успех, потому что она неожиданна для соперников - мы знаем, что будем делать, они - нет, и это дает нам выигрыш в пространстве-времени. При персональной опеке один из опасных нападающих - например, Хуан,постоянно отходит в псевдо-пространство, увлекает за собой опекуна, а в свободную зону врывается Брагин. Сложная и трудоемкая комбинация, но надо добиться автоматизма с закрытыми глазами.

"Одна из комбинаций по новой системе Лобана. Эти тренировки мы решили уже начать - даже в отсутствие Лобана. Он потом одобрил это решение. См. прим. к комбинации "крест" ."

ЧАЙНИК.

Кипит, подзуживает форвардов (выдрючивается перед Анфиской):

- Ну, забейте... Кто ж так бьет? Что вам мешает? Импотенты, танцоры плохие! Лоб шнуровкой не поцарапай! Сегодня кто-нибудь попадет в рамку?

Как Посторонний Наблюдатель Чайник вне подозрений.

АНФИСКА.

Прыгает. Я все-таки не выдержал, наблюдая за ее прыжками. Я, кажется, лезу не в свое дело, но я все же какой-никакой, но тренер, и не могу смотреть на такую грубую техническую погрешность. Я подошел к Анфиске и посоветовал ей приземляться, извиняюсь, "раком" или в крайнем случае боком. Она засмеялась и даже не зарделась. Ответила игриво: - Всякой позе свое время.

Это верно. Она настоящая спортсменка. Делу - время.

Жеребцы продолжают вожделеть... Я опять подошел к ней и спросил:

- Вы работаете без тренера?

- Меня тренирует муж. Он задержался в Метрополии, приедет позже.

Итак, Анфиса работает без тренера (шофер не грузчик, муж не тренер), даже без массажиста (мужа нельзя считать массажистом,- муж, если и занимается массажем жены, то в других целях) и стратегию своих выступлений разрабатывает сама. У меня возникла забавная мысль - интересно, приходила ли подобная мысль когда-нибудь в какую-нибудь тренерскую голову? Сальто-мортале! Прыжок в длину кувырком - то есть, не обычными ножницами, а с сальто через голову. Я прикинул с карандашом на досуге - результат должен получиться процентов на десять выше, чем при обычном прыжке ножницами. А что? Это огромный ресурс... Да пошить Анфиске приличную форму из жидкого текстиля, да заказать толковую толчковую пружинистую кроссовку,- это еще столько же. Итого: процентов двадцать можно накинуть к результату! Анфиса улетает за шестнадцать метров, женский рекорд мира - не помню точно - где-то семнадцать с копейками, значит, она может прыгнуть за девятнадцать метров! Ого!

Я почему-то взволнован.

"Нет, я не был взволнован. Вернее, я был взволнован как тренер, но не был взволнован ее сексуальным разведением ног в ультра-прыжках с использованием пружинных кроссовок на сплинно-поверхностном уровне Лон Дайка. Я знал, что Легкоступова находится у нас в длительной служебной командировке, что она является офицером Службы Охраны Среды и прибыла в конюшню с каким-то особым заданием. Обо мне и о моей миссии в конюшне Анфиска, конечно, тогда уже все знала и потому, наверно, выпендривалась"

31 ИЮНЯ.1 БOГАТЕНЬКИЙ АРЛЕКИНО.

На "Маракканне" появился БэА - тот самый, Бoгатенький Арлекино, спонсор, 1 Запись в Белой тетради от 31 июня подлинна, хотя такого дня в календаре не существует, в июне всего 30 дней. Обычная ошибка памяти от монотонного течения пространства-времени. Когда все дни одинаковы, не все ли равно, какое там "июня"? Связных летних записей почти нет, какие-то непонятные пометки и восклицания: "Не тяни резину!", "Не забыть сказать!", "Погнали наши городских", или такая запись: "Пневматика! Возьми перфоратор и пневматично бей!" Что она означает? Не помню. Неделями никто не звонил, никому я не был нужен. У меня в тот период создалось впечатление, что высшее начальство, как водится, уже остыло к тренер, меценат и муж Анфисы. Муж ли?.. Ох, сомневаюсь.

Встретил его в леске, он браконьерски обдирал молоденький дубок для банного веника - собрался в парную. Совсем салага, чуть за двадцать. Толком еще не бреется, потому и отпустил бородку и усики,- чтобы постарше выглядеть. Из молодых, да ранних, кварки гребет лопатой. Такой весь из себя... пинджак, бруки типа штанов, галстух, телосложение. Волосы - назад. Физиономия наглая, кого-то мне напоминает, но сбивают эти усики, козлиная бородка и волосы назад. Странная нахальная морда, какой-то гибрид провинциального козла с интеллигентом в третьем поколении. Какой из него муж?

Так и застыл с дубовым веником и смотрит на меня, как двенадцатилетний Племяш,- во все глаза, с глупым тиффозным любопытством и даже как будто с придурковатым религиозным трепетом, будто увидел священную корову. Вот только рот не открыл и не ковыряет в носу.

- Мне ваше лицо очень знакомо,- сказал я.- Мы с вами нигде не встречались?

- А я вас знаю, видел в игре,- невпопад ответил БэА.

- Меня все знают.

Если я сейчас замычу, этот му-у-дак упадет на колени и станет на меня молиться. Или съест от усердия свой дубовый веник. Он так и не представился (забыл, застеснялся или почему-то ушел от ответа?) и завел неинтересный околофутбольный разговор - о Лобане, конечно. Затараторил - что Лобан, где Лобан?

Проекту, увлеклось какой-нибудь новой игрушкой и забыло о нас; хотя это было не так, оперативные действия продолжались, а предварительные исследования были в самом разгаре. Появление Легкоступовой и БэА подтверждение тому. Могли бы предупредить.

Зато после моей невольной календарной ошибки время как "сбесилось", пошли сплошные черные дыры и лакуны, конюшню стали гонять сначала на наводнения в Тьму-Турухань (Макар и Чайник), потом на лесные пожары в Термической Перемычке (забрали всех хавбеков - фон Базиля, Фонаря и других), а Брагина и Хуана командировали для участия в операции по освобождению заложников из публичного дома, захваченного террористами. Конюшня, как всегда, использовалась для спасательных операций - стихийные бедствия, катастрофы, терроризм - а как же!

- Поберегите конюшню! - просил я председателя Сура.

- Спецконтингента не хватает, кто же поможет, если не мы? - отвечал председатель и был прав.

- Где, где...- отвечал я.

После парной этот БэА напросился поиграть с нами в футбол. Я неохотно разрешил. Не нравится он мне. Нахальный денежный мешок. Хотя он неплохо играл, то есть, носился, как козел. Хотя меня уважает - уважает уважением наглого денежного мешка - я ведь чего-то стою. Где я его видел? Не забыть спросить дядю Сэма - кто он такой?

"..." Не забыл, спросил дядю Сэма: - Кто он такой, этот дуболом?

Дядя Сэм назвал какую-то простую невзрачную фамилию (я тут же забыл Иванов-Петров-Сидоров?), показал пальцем в зенит и таинственно прибавил "намекая на Заоблачный кабинет дженераля Гу-Сина":

- Он оттуда...

"Намек понял. Значит, этот БэА никакой не посторонний наблюдатель, а офицер СОС. Гуманоидов с его фамилией пруд пруди. Похоже, это агентурная фамилия. Наверное, он лейтенант, а никакой не Бoгатенький Арлекино, потому что Бoгатеньких лейтенантиков не бывает. Набирают в СОС черт-те кого. Впрочем, он ловко притворяется, разыгрывая из меня священную корову. Что ж, этот лейтенантик тоже на задании, и я не в свои дела не лезу. Вот откуда шкварки у этого Арлекино - раз уж он не представился, буду называть его БэА - он спонсирует Легкоступову, а его спонсирует дженераль Гу-Син. Ну, это все не мое дело. Меньше знаешь - крепче спишь. Хотя могли бы и предупредить." Вообще, настроение паршивое. Прибежал перепуганный дядя Сэм с новостью - ночью на основной полигон упала беспризорная комета. Мне снилось, что Маракканна дрожала, но я не проснулся. Весь месяц в рабочих робах расчищали кирками, лопатами и ломами снег, лед, камни, грязь, уран, плутоний, суспензию всякую. Пот. Каторга. Зато своеобразная тренировка на физическую выносливость. "..." Единственный шагающий перфоратор, который удалось выпросить у ФУФЛА, прибыл вовремя, но в разобранном состоянии на разболтанной платформе и был загнан в какой-то тупик под Шишкин Лес каким-то Ивановым-стрелочником.

"Хоть ты Иванов, а дурак". Дядя Сэм поехал его вызволять.

Не стрелочника, а шагающий перфоратор.

Кросс-марафоны в противогазах по пыльным радиоактивным тропинкам Далеких Планет. Зрелище довольно устрашающее. Навстречу - старуха с беременной коровой. Корова испугалась. Как бы не родила теленка о двух головах. Старуха плюнула и перекрестилась. "..."

ДРОВОСЕКИ.

Дядя Сэм нашел нам спарринг-партнера.

Созвездие БСМ, басурмане - Братство Сексуальных Меньшинств. Их еще называют дровосеками за слова гимна: "Шли по лесу дровосеки, оказались гомосеки..." Конюшня дровосеков где-то разжилась хорошими деньгами и предложила нам сыграть два товарищеских матча. Победителю - сто тысяч кварков.

Ох, как не хотелось играть с голубыми! Противно, а что делать? Денег хочется. Мы поехали. (БэА тоже хотел поехать, по я его не взял. А надо было бы взять и случайно забыть у голубых.) Брагин и Хуан не побрились перед игрой. Насмешливо спросил:

- Вы что, гомиков испугались?

Промолчали. Кажется, в самом деле боятся. Да и я ни разу в своей футбольной карьере не играл с гомиками. Черт их знает, этих голубых, что им в голову может взбрести на полигоне... Всем боязно, у всех очко жмется. Задница - она ведь своя, не чужая и не железная.

Хозяева диктовали условия дяде Сэму: они выставляют против нас две команды, в один вечер играем сразу две игры с небольшим перерывом. Мне следовало насторожиться - рискованно играть четыре тайма подряд с неизвестными командами,- что я и сделал,- но дядя Сэм меня успокоил: мы, в конце концов, профессионалы; лучше закончить все в один вечер и убраться отсюда подобру-поздорову. Ребята его поддержали, и я согласился.

На первый матч дровосеки выставили свою - не знаю как и назвать - свою "пассивную" сборную. Женскую, что ли?

Голубые - они и есть голубые; они и вышли в голубой форме - какие-то гофрированные юбочки и маечки с рюшечками и финтифлюшками; накрашенные-напомаженные, в женских прическах с бантиками. Тренер у них тоже голубой и пассивный, мне подмигивал. На трибунах тиффози - все в голубом.

Там все голубое - даже Полигон выкрашен в индиго. Перед началом матча строили нам глазки, каждому подарили неплохие кожаные куртки с какой-то железной фурнитурой, бритвы "Жиллет" и "Тройной" одеколон. Макару ихний голкипер подарил золотые карманные часы на золотой цепочке. На удивление, играли они неплохо, технично, но как-то странно, будто танцевали на пуантах. Устроили какой-то балет. Держались против нас половину первого тайма, потом мы чуть-чуть поднажали, и голубые посыпались.

Легкая победа - 9:0. Десятый гол забивать поленились.

Вторую игру начали через полчаса. На этот раз на полигон вышла "активная" сборная голубых. Вид устрашающий, садисты какие-то: вставные клыки, лысые, как моя жо... как мое колено, толстые фуфайки, подпоясанные цепями, шпоры на бутсах. Угрожали, крутили цепями, показывали известными грубыми жестами: мы вас вздрючим! Ребята аж рты открыли. Голубая орда бесновалась. Потом активные подуспокоились и подарили нам голубенькие цветочки - васильки какие-то, помаду, духи, черт-те что и сбоку бантик. Макару ихний голкипер подарил голубые лифчик и трусики.

Игра ничего собой не представляла. Эти козлы, бряцая цепями, поначалу носились по полигону, как наскипидаренные, мои жеребцы только успевали отпрыгивать, хорошо, что обошлось без сломанных ног. А потом они сдохли и посыпались.

13:0. Четырнадцатый забивать не захотели, чтобы оставить число "13" тринадцать лучше запоминается.

Сразу после финального свистка (судил местный арбитр, тоже голубой и в голубом) дровосеки расслабились, на них снизошло вожделение - они не часто видят настоящих мужчин ("активные" не в счет, они все равно не мужчины),- и они - и пассивные, и активные - полезли похотливо обниматься и целоваться, предлагая нам удвоить вознаграждение, если мы останемся у них в гостях еще на денек.

Ну уж нет! Денег хочется-перехочется, а мужская честь дороже! Мои жеребцы еле ноги унесли в ангар, я удрал еще раньше, а дядя Сэм предусмотрительно прибрал к рукам сто тысяч кварков еще в антракте этого балета, и мы, в общем, довольные заработком, но перепуганные этой голубой ордой, дали оттуда деру.

Пока квантовались домой в автобусе (у нас новый автобус со старыми дырками - списанный "atass-торпадо", подаренный дженералем Гу.-Сином), дядя Сэм открыл чемоданчик с кварками. Это открытие оказалось неутешительным кварки-то у дровосеков оказались тоже голубыми и неконвертируемыми. Придется опять посылать дядю Сэма в БСМ, пусть прикупит там разных товаров для конюшни. Да, не забыть, купить две тетради - одну таскать с собой, другую забывать на столе.

Сто тысяч голубых кварков положили в сейф. Дядя Сэм резонно боится возвращаться к дровосекам за покупками, могут изнасиловать. Решили послать за покупками фройлен фон Дюнкеркдорфф, бабу Валю и тетю Катю. (Конечно, под охраной Гуго и Хуго.) Голубые их, понятно, не тронут, а какие товары нужно купить для конюшни, наши дамы знают получше дяди Сэма. Задание они выполнили успешно, если не считать того, что при попытке разменять купюру их кинули на 100 кварков - всучили фальшивку. Ладно, мелочь, но впредь будьте бдительны. Купили для Гуго и Хуго новый буксир с ионизационным торможением и дешевый трактор с прицепом - таскать болоиды. На оставшиеся деньги накупили спортивных костюмов, белья, мыла, мочалок, посуды и всяких других полезных вещей на всю оставшуюся до светопреставления жизнь. Тетради купить забыли.

От ста тысяч остались рожки да ножки, как раз хватило бы на тетради и на "паркер" с золотым пером. Товарные чеки дядя Сэм положил в сейф для будущего уголовного расследования нашей финансовой деятельности. А что делать - зарабатываем на жизнь, а жизнь - она и есть постоянное уголовное расследование - как живешь, зачем живешь, почему живешь? Вопросы, вопросы...

ВОЗ НАВОЗА.

Герб нашей конюшни - он выбит на фасаде "Маракканны-2-бис" - силуэт двуглавой птички, похожей на воробья с развернутыми крылышками. С одной стороны, с другой стороны. Две палки для одного конца. С одной стороны, воробей хорошая птичка. Ковыряет навоз, клюет клопов и тараканов. Это плохо для клопов и тараканов - и это хорошо для тех, кто не любит клопов и тараканов. С другой стороны, воробей - птичка плохая. Жрет урожай всего, что видит. Это плохо для тех, кто выращивает урожай.

Вчера дядя Сэм пригнал на "Маракканну" Воз навоза, гдето выцыганил. Наконец-то! Будем удобрять третий полигон.

Корпускулы навоза в диффузионно-разреженном состоянии (1 атом на 1 св. год) создают нежную бархатистую поверхность облегающего ноль?пространства; без этой субстанции (навоза) нельзя толком разучить сложный технический финт ушами с переходом из черной дыры в пятимерный омут. Всё класс! Гуго и Хуго уже действуют распылителями, баба Валя и тетя Катя заправляют цистерны, Племяш что-то размешивает в ведре.

"ПРИМ.

Через десять лет следователь от парламентской комиссии строго спросит: "Где навоз взяли?"; и ему придется объяснять, что следователям (да и всем читателям других вселенных) не следует буквально воспринимать разные футбольные и сантехнические термины - "вентиль", "шкворень", "фуфайка", "мяч", "ворота", "разводной ключ" и пр.; все это суть термины, обозначающие предметы весьма отдаленные от первобытных вентилей, мячей и болтов с гайками. "Навоз" из этой же оперы, он так же далек от лошадиного дерьма, как современный лазерный дробовик от копья троглодита; просто все эти предметы так называются"

СПУСКАЙ ВОДУ.

Разучивали маневр "Спускай воду".

Очень сложный и эффектный технический прием, когда, уходя с мячом от преследования, футболист с грохотом и бульканьем, похожими на звуки работающего унитаза, проваливается в шестимерный омут и выныривает на другом его конце, используя эффект "белой дыры".

"Одна из сантехнических операций по новой системе Лобана. Вообще, ребят не удавалось обучить всем монтажным и сантехническим умениям до тех пор, пока в команде не появились новые фуфайки и, главное, не появился сам Сан Саныч-сан. О нем я отчитаюсь в своем месте."

ПСИХОТРОПОГОННЫЕ ПРИВИВКИ.

"..." После при вивок увел жеребцов в ночное. БэА тоже просился, но я его не взял. Вечерок, костерок, коньячок, поговорили по душам.

Оказывается, меня называют "вертухаем" не потому что я надзиратель, и не потому, что я наседка, которая вертухается в гнезде, а потому что часто звоню по вертушке - вот и назвали.

ВЕДУЩИЙ-ВЕДОМЫЙ.

Тренировки в связках "ведущий-ведомый".

Утром. "..." Днем. "..." Вечером. "..." Нет, так нельзя.

Жеребцы устали. Нужен Праздник, нельзя так долго работать на голом энтузиазме. Энтузиазм должен быть прилично одет.

А им даже одеться не во что, ходят, как говорится, с голыми ж..., а у Фонаря подметки на ходу отлетают. "..."

ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.

ФОНАРЬ. ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ.

Рафаэль Офонарелли. Фонарь. Атакующая игра часто начинается от него "от Фонаря". На полигоне то и дело вопят: - Отдай Фонарю! Играй от Фонаря!

Играть от Фонаря - как плясать от печки. Хорошая чeрту кочерга. Надежный правый защитник, но звезд с неба не хватает. И не надо. Знает свое место и свой маневр - угол и правый край, выдвижение к Центральной Дыре по диагонали. Бывший ведомый Тиберия Войновича. Войнович не отдал ему ужин это что-то да значит. Недостаток - слабое левое педалирование, все норовит подстроить пузырь под правую ногу.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ.

Тема: "Подкат".

Роль подката.

ВОПРОС (пас от Фонаря - Войновичу).- А какая у подката роль?

ОТВЕТ (обратный пас от Войновича - Фонарю).Большая. Главное, нужно вовремя подкатить к начальству.

Начинаю подозревать Войновича. Плохо получается.

Сейчас буду подозревать Ваньку.

ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ.

ВАНЬКА СТУЛО.

Ван дер Стуул. Прозвище Ванька Стуло. Оттянутый хавбек. Философ Игры. Интеллигент (в хорошем смысле). Без него никак нельзя. Быстро устает. Скоростных качеств - ноль, по Полигону едва ноги передвигает - одним словом, "стул". Фужеры не без юмора пытались называть его Летучим Голландцем, однако для прозвища это слишком длинно. Но все всё понимают. Да, медленноват,- и правильно, так и надо!

- Зачем бегать, если можно отдать пас? Мяч все равно прилетит быстрее, чем ты прибежишь,- это слова Стула, вошедшие в "Краткий курс футбола".

Еще он говорит: - Устал, надоело, ухожу!

А Лобан на это отвечает (Ванька - ученик Лобана):

- Устал? Отдохни. Вот тебе задание на Игру: возьми раскладной стульчик и отдыхай в центре Поляны. Пусть лошади работают. Сиди, читай книжку, жди стандарта Стандартного положениях Назначат штрафной - подойди и стукни. Вот и все.

Вот что еще говорит Лобан, когда Ваньки нет рядом:

- Ван дер Стуул, несмотря на слабую физическую подготовку, влияет на уровень игры в атаке, он всегда поддерживает в партнерах исполнительский тонус. При нем неудобно играть топорно, противоречить смелому изяществу его решений. Голов забивает не много, но зато самые-самые. Его удары - так называемый "сухой лист" (сам Лобан его научил), когда закрученный мяч идет по эксцентричной траектории, выделывая непредсказуемые кульбиты падающего с дерева сухого листа, проскакивает под, над, за стенкой соперника, и ныряет в кошелку мимо рук голкипера. Пусть отдыхает в центре Полигона и не вступает в единоборства с костоломами. Костоломы давно пасут Ваньку, но ничего не могут с ним поделать, потому что он выполняет задание тренера: сидит на стуле в центре Поляны, читает Шопенгауэра и не вступает ни в какие единоборства. Пытались его задирать: "Чего расселся тут, сраный веник!", но и в разговоры он не вступает.

Железная выдержка!

Ну, а известнейший случай, когда Ванька на дипломатическом приеме в присутствии английской королевы, после просмотра фильма "Леди Гамильтон", должен был произнести небольшую речь и вместо "Леди и джентельмены!" сказанул чeрт-те что: "Леди и гамильтоны!" - и сконфузился, но все так долго хохотали (английская королева тоже), приняв эту глупую оговорку за образец тонкого юмора, что Ванька успел прийти в себя и кое-как закончил спич,- этот случай тоже стал фольклорным.

ГРУБЕЙШЕЕ НАРУШЕНИЕ УЧЕБНО-ТРЕНИРОВОЧНОГО ПРОЦЕССА.

ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ.

В Метрополии арестованы Брагин, Хуан и Фонарь. Ночью на пост звонили из полиции, Гуго и Хуго сняли трубку (они никогда не спят и делают все вдвоем, даже снимают трубку):

- Ваши гаврики?!

Что, почему?! Гуго и Хуго ничего не смогли объяснить.

Вчера вечером я разрешил этой троице (жаловались, устали) съездить в Метрополию, оттянуться, но к отбою быть на "Маракканне". Они пригласили с собой Легкоступову и отправились в ресторан "Метрополь".

Гуго говорит:

- Они, понимаешь, Легкоступову изнасиловали. В нумерах ресторана "Метрополь".

Хуго говорит:

- Да еще местным проституткам морды набили! Ведется следствие. Ах ты, господи! Да что же это она?! Да что же это она так?! Да что же это она так дала себя изнасиловать?! Арест и следствие! Как теперь играть?! Мы лишились всей линии нападения!

Анфиска вернулась под утро. И сразу начала прыгать. Я - к ней. Что, почему?! Молчит. Взгляд зверя. Зверюга. Я обратился к Дженералю. Тот - сразу в полицию...

СЛАВА БОГУ, их уже отпустили. Уже возвращаются. "Маракканна" гудит. Рабочие версии происшедшего: - Да никто Анфиску не насиловал, сама дала!

- Да никому она ничего не давала! Они Верку, Надьку и Любку трахнули, их и забрали.

- За что?! Так они ж "Верка, Надька и Любка" метропольские проститутки! Как с ними еще поступать?

- Они денег не заплатили. А Верке, Надьке и Любке вместо денег морды набили.

Наконец явились. Морды опухшие, с синими фонарями, глаза узенькие. Особенно Фонарь с фонарем хорошо смотрится.

- Кто вас так?

Молчат.

- Били в полиции?

Молчат. Глазки отводят.

Анфиска прыгает, как зверюга.

Я все равно узнаю. Всю подноготную.

УЗНАЛ.

В чем там дело было, так и не узнал, но вот что выяснил: в ресторане Анфиса сидела, терпела, смотрела, как пирушка переходит в оргию, потом не выдержала и самолично наставила фонарей сначала Браге, Хуану и Фонарю, а когда Верка, Надька и Любка стали визжать, досталось и им.

ИТОГО НАКРУТИЛИ:

поломаны стулья, разбиты два зеркала, сорван телефон, порван костюм метрдотеля, ну и всякие мелочи-шмелочи - посуда-шмасуда, скатерть-шмятерть, какие-то пончики-шмончики. Ну, и оскорбление проституток Верки, Надьки и Любки рукоприкладством при исполнении ими служебных обязанностей. Ну, и вызов полиции. Ну, и штраф на квитанции. Наоборот, квитанции на штраф: три тысячи кварков. Три квитанции - по тысяче кварков с каждого разбитого рыла.

- Кто будет платить? - спросил дядя Сэм.

- Председатель Сур заплатит.

ОРГВЫВОДЫ.

Ввожу в конюшне казарменное положение. Никого никуда. Месяц сурового карантина.

Анфиса прыгает. Все жеребцы очень ее зауважали и обходят десятой дорогой.

МОРЯЧКИ-ЛЮБИТЕЛИ.

В этот день... не могу вспомнить, сколько в августе дней... Дожились до того, что в последний день лета играли на деньги с какой-то любительской командой из Караван-сарайского Галактического Пароходства.

Какие-то гражданские моряки-рыбаки. Любители. Ох уж эти мне любители! Тельняшки и черные трусы но колено. Этот коммерческий матч организовал дядя Сэм, спасибо ему. Болельщиков собралось - тьма! Тиффози-рыбаки пришли на нас посмотреть. Благодатная тиффозиая провинция, вкусно пропахшая селедкой. Но есть коварство в этих никому неведомых провинциальных любителях - и дело тут не в недооценке соперников,- за невзрачной вывеской скромного пароходства могут скрываться щедрокупленные дисквалифицированные костоломы-профессионалы. Никогда не знаешь, на кого нарвешься. Но когда я увидел этих морячков, выходящих на поле, то по осанке и по координации движений сразу понял, с кем имеем дело. Жеребцы это тоже поняли. Результат 21:1. Один мяч пропустили нарочно, чтобы местные тиффози смогли вручить приз своему лучшему морячку. Мне рекомендовали присмотреться к нему. Я присмотрелся к нему.

Да, я внимательно присмотрелся к этому молодому морячку - а не попробовать ли его в конюшне? Фигура, стать, кривые ноги - все бы хорошо, но он уже изнежен дурными мягкими полигонами и испорчен устаревшей техникой вождения пузыря. Я сожалею, нам он не подойдет. В самом конце второго тайма Ванька Стуло принял мяч на грудь и шутки ради (и чтобы не забивать 22-й гол,- явный перебор) бежал с ним, жонглируя, по всему периметру силовой обводки полигона, а морячки всей командой гуськом-утьком бежали за ним, как за мамой. Такие игры, хоть и с юморком, но не на пользу, только расхолаживают. Но - Бoгатенькое пароходство хорошо заплатило, а дядя Сэм удовлетворенно сказал свое знаменитое "Ну!" и положил в банк очень-очень приличную сумму.

КАК ДЕТИ В ШКОЛУ.

Стихи моего детства: "Осень настала, / Холодно стало, / Чья-то корова забор забодала, / Куры навоз перестали клевать, / Ну и погодка, "..."!" Дети пошли в школу, а мы всей конюшней отправились в Метрополию в салон к кутюрье Кутюрье (фамилия у этого кутюрье такая, и все его побаивались, потому что этот Кутюрье слывет за голуБoго), и на деньги, заработанные у морячков, справили одежку - всем пошили одинаковые двубортные, цвета кофе с молоком, костюмы, розовые галстуки, длинные иссипя-черные пальто из ратина и фетровые шляпы того же цвета. Ничего получились костюмчики, галстучки и пальтишки, мне нравится. Приоделись, а то ходили, как чучела гороховые.

Дядя Сэм не забыл, расщедрился, купил у морячков на дешевой распродаже и подарил мне вечное перо - "паркер" с золотым (низкой пробы) пером и две толстенные коленкоровые тетради - одну в белом переплете с бумагой в клеточку, другую - в черном, в линеечку. Гроссбухи, а не тетради. Вот куда я буду записывать свои отчеты Постороннего Наблюдателя.

Не забыть купить чернил.

ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.

"Дженералю Гу-Сину мои тетради не очень понравились.

- Где вы их взяли? - поинтересовался дженераль.Дешевка, коленкор какой-то...

- Дешевка и есть. Дядя Сэм купил на дешевой распродаже.

- Ничего приличней не могли купить?

- Других не было. У дровосеков в цене тетради только в голубом сафьяне.

- Не расслышал... у кого, у кого?

- У дровосеков. У голубых, то есть,- объяснил я.

- Шли по лесу дровосеки, оказались гомосеки...догадался дженераль.- Но у меня другие сведения.

- Тетради у морячков куплены.

"Все он знает, старый чeрт!" - подумал я и сказал: - Верно, у морячков. Память подвела - дядя Сэм собирался купить у дровосеков, а купил у морячков.

- Хорошо. В одной ведите записи для себя, а в другой...

- Для Него.

- Для кого?

- Для Постороннего Наблюдателя.

- Да. Но, возможно, не только для Него.

- Для кого же еще?

- Не знаю. Возможно, для Них. Мы ведь не знаем, сколько их, этих Посторонних Наблюдателей.

- Ага,- сказал я.

- Вот пуля пролетела, и - ага,- сказал дженераль."

ЖЕРЕБЬЕВКА.

Нас, наконец-то, посеяли. Состоялась торжественная жеребьевка отборочных игр Чемпионата мира с музыкой и голыми девками с расписанными под футбольные мячи попками и сиськами - ножками дрыгают, мячики прыгают. Я не поехал,- что я там не видел? Перед жеребьевкой меня окружили фужеры и спросили: - Кого вы хотите в соперники?

- Те, кто попадутся, тех и хотим.

От нас на жеребьевке присутствовали наблюдатели: председатель ФУФЛА Сури'Нам (без него никакие официальные празднества не обходятся), дядя Сэм и сын полка Племяш.

Племяш засунул руку по локоть в прозрачную сферу и вытащил матрешку с запиской. Вот наш жребий, наш БЛЮЗ, наша 12-я отборочная конференция (по алфавиту):

12 конференция БЛижний Юго-Запад (БЛЮЗ)

1. Башибузуки (БШБЗ - Барнаульский шлакобетонный завод).

2. Воблы-1 (Водородно-водопроводный БЛАговест). Не путать с Воблой-2 (Восточная Бронетанковая ЛАтифундия) и с Воблой-3 (Военно-Баллистическая Академия).

3. Жлобы (Железнодорожное Общество).

4. Оборвары (Общественная Организация Ветеранов АРмии).

5. Соски (или сосунки - это мы, СОС - Служба Охраны Среды).

"В те времена даже в официальных фуфлонных документах было много тиффозной тарабарщины, от нее некуда было деться,- "федералы", "конфедераты", "костоломы", "восьминоги", "бугаи", "жлобы", "сугробы", "раки", "оборвары", "скоты", "проглоды", "троглодиты", или такое: нецензурная аббревиатура от "Единого Блока Левых Организаций". Были "конфедераты в ЗАКОНЕ" (Зека) - Западная Конференция. Был такой Сант-Венерианский "Унитас" (ударение на "и", но иначе как "унитазы" их не называли: "Мы проиграли унитазам" - вот так). Был Воз Навоза - сборная какогото Воздушно-озонного налогового заведения, бравшего налог за воздух. Была своя футбольная конюшня у Конной Полиции. В общем, ч@рт-те что, но к этим прозвищам все привыкли. Смотри также приложение

СПИСОК АББРЕВИАТУР"

Итак, жребий брошен, нам предстоит нелегкий блюз. Эмблема чемпионата стеганый футбольный панцирь над олимпийскими орбитами пяти планет. Рисунок-талисман - дикий серый гусь. Первые три матча проведем в ноябре, остальные - весной. Нельзя сказать, что нам не повезло. Группа получилась не слабая, но и не смертельная. Чтобы выйти в финальный турнир, надо занять первое место. Если не займем, то зачем мы вообще ввязались в этот блюз? "Второе место ничем не отличается от последнего",- так говорит Лобан.

КОЕ-ЧТО О ЖЛОБАХ (ИЗ ДОСЬЕ НА СОПЕРНИКОВ).

Первая игра - со жлобами. Жлобы - это вымирающее Железнодорожное Общество (он же "Викжель", "Желдор", он же "Локомотив"). Ну, какие сейчас железные дороги? Технический атавизм. Ну мю-паровые котлы, ну сикоморовые шпалы, ну стальные (FERRUM+ДОБАВКИ - рецепт известен) рельсы, не более того; разве что в Приобском Хантстве еще коптят небо черные паровозы. Билеты на игру продаются плохо. "Жлобы" неплохие ребята, но, безусловно, мы у них выиграем,- что они могут на своем поршневом пару? Вчерашний день. И вот это "безусловно" для тиффози не оченьто интересно наблюдать. Жлобы на порядок слабее сосок (на тиффозном жаргоне они - "жлобы", а мы - "соски"). Брагин, например, начинал в жлобах, но быстро перешел в соски - его переманил Войнович (аргументы были стандартные: в Метрополии будешь жить, как у Бoга за пазухой, а здесь так и помрешь жлобом на железной дороге, как у Чeрта в промежности), и жлобы не были на нас в обиде- наоборот, они спят и видят, как бы попасть хотя бы в дублирующий состав шошни Службы Охраны Среды. "..."

СОСТАВ.

Я наконец-то определился с составом для официальной заявки с краткими характеристиками каждого игрока "См. Приложение № 6 к академическому изданию "Отчетов"", но сомнения остаются. Полная конюшня чистокровных жеребцов, но все больше тяжеловозов, а настоящих рысаков маловато. В официальную заявку также включены:

Главный тренер - БЕЛ АМОР.

Тренер - ТИБЕРИЙ ВОЙНОВИЧ.

Администратор - СЕМЕН РАФАЛЬСКИЙ.

Главврач - ВОЛЬДЕМАР ВОЛЬФ (с бригадой "скорой помощи").

Пресс-атташе - фройлен ГРЕТХЕН фон ДЮНКЕРКДОРФФ (и вся ее пресс-служба).

Технический и обслуживающий персонал: СВЕКОЛЬНИК - шеф-кок БОРЩ (со всем его камбузом).

БАБА ВАЛЯ и ТЕТЯ КАТЯ (вечно забываю их отчества и фамилии,- неудобно как-то) - стирка, уборка, посуда, клопы, домашний уют.

ХУГО ВЕРСТАК и ГУГО АМБАЛ (приросшие тиффозные прозвища, подлинных имен никто не помнит, да они и сами, наверно, забыли) - помощники администратора, бывшие боксеры-тяжеловесы, грубая сила, тяжелое детство, темное прошлое, хорошие ребята, мастера на все руки: технические работники, механики, водители автобуса, сапожники (штучные кроссовки и бутсы с подковами), массажисты, санитары, мячи и чемоданы таскать, что-то придвинуть, кого-то задвинуть. "Ну и, конечно, функции охраны и телохранителей: "Командор, не надо ли кому в морду дать?" - "Нет, все в порядке, ребята""

САШКА ПЛЕМЯШИН. ПЛЕМЯШ. Наш талисман, наша надежда.

Всё. На выезды больше никого не беру - ни певцов, ни артистов, ни жен футболистов, Никаких жен! В Тулу со своими самоварами не ездят, а если кому-то из жеребцов сильно приспичит попить чаю, то везде во Вселенной найдутся смазливые самовары с большой пропускной способностью; везде есть свои "метрополии", полиция и фонари под глазом. Ну, а до чиновных прихлебателей из ФУФЛА мне дела нет, пусть едут на чемпионат Вселенной посторонними наблюдателями за счет председателя Сури'Нама.

САНТИМЕНТЫ.

МОЙ ПЕРВЫЙ ФУТБОЛ.

Послезавтра - нет, уже завтра,- состоится наш первый отборочный матч со жлобами.

Что-то меня на лирику потянуло в этот поздний час. Я хорошо помню свой первый футбол. В тот день (21 декабря) мне исполнилось семь лет. Я еще был хорошим мальчиком. Днем состоялись детские именины. Пришли мои друзья, девочки и мальчики. Мы пили сладкую колючую воду и обжирались конфетами и пирожными. Все было чинно-благородно. Матушка суетилась на кухне - готовила на посошок земляничное мороженое,- папаня в спальне читал еженедельник "Футбол и жизнь во Вселенной" и предвкушал вечернюю футбольную трансляцию матча "Сосок" с "Башибузуками". Мои гости разошлись в пятом часу вечера - 21 декабря рано стемнело, папаня с матушкой прилегли отдохнуть и забыли об имениннике; а я отправился провожать свою шестилетнюю подружку Ленку. Проводил. Ленка меня мало интересовала. Ребенок - я, то есть,- вышел из дома с Ленкой, перевел даму через дорогу, сдал на руки родителям, потом пробрался на Угол, вскочил на подножку маршрутного фотонного дизеля "atass" и часа через два добрался от Устричного Архипелага до Метрополии. Недалеко, но для ребенка - целое кругосветное путешествие. Там ребенок сразу нашел Большой стрит, это было легко,- происходил прибой, прилив - толпы, орды тиффози валили на футбол,- и прокапал на Олимпийский Полигон со стороны Малого стрита через забор с колючей силовой проволокой. Наши играли с "Башибузуками" "команда БШБЗ - Барнаульского шлакобетонного завода". Ребенок ничего не понимал в футболе. Ребенок залез на осветительную вышку-маяк, облепленную безбилетниками, но он оттуда ничего толком не видел. Нет, ребенок все видел, его глаза были широко раскрыты, но ребенок не понимал увиденного. Ребенок весь дрожал, ребенок пребывал в сильном галлюцинациозном амфибрахии. Рядом с мим завис несвежий небритый дядька,- как сейчас понимаю, это был типичный тиффозный бич ""бывший интеллигентный человек"",- он что-то ребенку объяснял, но ребенок не слышал его. Ребенок еще не умел, не мог воспринять Игру целиком, он видел лишь отдельные фрагменты-картинки, не связанные между собой.

(Уже потом, с возрастом, мое восприятие игры изменилось, все стало наоборот - отдельные картинки приобрели смысл, зато потеряли праздничность и таинственность. Еще один раз подобное дробление ощущений проявилось, когда я впервые вышел на этом же полигоне за основной состав и теперь уже на меня смотрела орда тиффози. Со мной случился тот еще коматозный амфибрахий - по полю ползала на ватных ногах какая-то сомнамбулическая саламандра. Меня вскоре заменили, но тогдашний главный тренер конюшни Джордж Уэлльс не сказал мне ни слова укора.) Запомнился полигон - по углам мигающие звезды, на полюсах две рамы из квазаров, бритвы прожекторов, черная дыра в центре - в ней разверзлась такая густая фиолетовочерная темнотища, как повидло из черной смородины. Запомнилась многомиллионная обезумевшая орда тиффози взрослые дяди, гнавшие фотонную волну.

Наконец раздался свисток арбитра. (В этот ответственный момент мать спросила отца: "А где ребенок?!" и этим внезапным вопросом невольно перебила и опустила ему все настроение - тем хуже мне досталось при возвращении.) В тот вечер конюшня сыграла не лучший свой матч, но все-таки выиграла выиграла скромно, с потом, с надрывом и с классическим результатом 1:0. Запомнился рыжий правый бек Геннадий Лоза, атаковавший по своему флангу и забивший этот единственный гол. Я даже толком не помню, как забивался этот гол, потому что чуть не слетел с вышки - Олимпийский Полигон взорвался таким гвалтом и грохотом от самодельных фотонных хлопушек, будто в нашей части Вселенной шарахнула небольшая новая Кракатау. Потом финальный свисток, и начался отлив - тиффозное море отхлынуло, оставляя на Олимпийском полигоне окурки, газеты, стаканы, бутылки, плакаты, флаги. Потом ребенок заблудился. Нет, я просто сидел на вышке и' не знал, как вернуться домой, потому что буйные орды тиффози расходились и разъезжались в разных направлениях.

Радость тиффози от этой вымученной победы была грандиозна. С боевыми воплями "Вперед, конюшня!" подожгли и взорвали звезду - получилась вполне солидная сверхновая.

Вообще, рядовые тиффози убежденные и законченные футоцентристы: они уверены, что футбол - это центр мира, что все предназначено для футбола, что сама Вселенная является большим футбольным мячом, и сыграть ею в футбол совсем не грех.

("Футбольный матч - это война,- так говорит Лобан.Хозяйственные потери после матча - разбитые автобусы, вагоны, витрины, разгромленные магазины; жертвы от инфарктов, хулиганов и автомобильных катастроф - соответствуют небольшой войне". Тогда я еще не знал теорию Лобана - теории еще не было, Лобан еще был таким же сопляком, как и я.) Так полночи и просидел на вышке, разглядывая, как служители прибирали полигон, как буксировали в ангар из центрального круга черную дыру, как накрывали рамку брезентовым чехлом. Запомнил конного полицейского: - Хлопчик, ты чей?

Я рванул от него, но он за мной даже не погнался,- просто передал по рации на выход, где меня заарканили и доставили в каталажку. Отсидел там всю ночь, самую длинную ночь в году. Утром меня поджидала мать, а вечером запомнился солдатский ремень отца... Такая вот лирика.

Утро настало, солнышко встало.

О'к.

Иду спать. Завтра - Игра.

ЖЛОБЫ.

ПЕРВЫЙ ОТБОРОЧНЫЙ МАТЧ.

Вчера мы всели в грязную лужу. Игра со ЖЛОБами на нашем Трансплутонном Полигоне началась с большого конфуза. Жлобов мы не боялись,- у кого же еще выигрывать, как не у железнодорожников? - это, конечно, команда вчерашнего дня, они на своем пыхтячем пару быстро не ездят. Хотя, следует отдать им должное, в обороне жлобы иногда бывают очень хороши, пройти просто так сквозь эти паровозы трудновато; вырвать-отстоять ничью, особенно после капитального ремонта и в хорошем настроении, они могут, но проиграть железнодорожникам - это надо очень уж постараться. Казалось, что все обойдется относительно просто: выходи и внимательно выигрывай. Но, как говорится, "Пузырь круглый, пространство кривое, время квантуется, а жизнь зеброй".

Все, что может случиться плохого, обязательно случается.

Жлобы - мощные трудяги-работяги, физика у них что надо, в воротах не голкипер, а бронепоезд. Но и играют, как паровозы, по рельсам, по проложенной колее - туда-сюда. Туту! Вышел из депо,- пуф-пуф-пуф - толкает пузырь на запасные пути. Лучше под них не попадать - попросту не бегать по шпалам, а успевать переводить стрелки и направлять жлобов не в ту степь.

Я сделал установку на игру. Не сбиваться в кучу, не ложиться на рельсы. Играть ширше, шерше ля фам, вашу мать!

Растяните их! Играть просто: обвел одного, рванулся в открытую зону, откинул пузырь партнеру, пристопорил, получил пас, задержал мяч, длинным пасом перевел игру на другую орбиту. Перевести стрелку, загнать их на бездорожье.

Но мы проиграли. То есть, мы выиграли... но мы проиграли. Попробую объяснить. Когда закончилась разминка, я поднялся в правительственный апогей и уселся рядом с председателем Суром.

"Это было несчастливое, "мокрое" место* однажды какие-то террористы-безмотивники взорвали бомбу в почетной ложе, когда в нее направлялся председать сам председатель ФУФЛА. Сура выбросило на полигон, но он отделался сломанной ногой, обгоревшими волосами и шрамом на правой скуле. Когда Сур немного пришел в себя, то спросил:

- Что случилось? На меня покушались?

Потом торжествующе воскликнул:

- Да, на меня покушались!

Тиффози единодушно осудили этот террористический акт. Террор на футболе - это дикость, это тяжкое оскорбление мужского достоинства. Конечно, драки болельщиков, железные прутья, камни, бутылки, жертвы, конечно. Конечно, вандализм после игры - раску287 роченные маршрутные автобусы. Все это так, но это выход безумышленного инстинктивного зверья, хулиганья и удали молодецкой; террористический же акт на полигоне в момент игры - это хладнокровное оскорбление всего святого. Футбольный матч - святыня, стадион - храм, полигон - алтарь, тиффози идут сюда пообщаться со своим Бoгом, и хотя футбол называют войной, но футбол - это, конечно, заменитель войны, и, значит, футбол - это мир." Сури'Нам собрался было что-то сказать о "многомиллионной армии тиффози", но вовремя уловил мой взгляд и осекся. Я хотел вдумчиво посмотреть на Игру сверху, потому что из правительственного апогея хорошо смотрится общий план и рисунок Игры, хотя ответственные матчи лучше наблюдать - не то слово, какое уж там "наблюдать",- лучше переживать на скамейке запасных - можно вскакивать, орать и подавать знаки игрокам.

(Некоторые тренеры во время игры сидят за ковшом и бубнят, как шаманы, по сотовой рации: "Ваня, направо!", "Петя, налево!", "Жора, бей!" Они не понимают, что эти указания как советы запоздалы, а как приказы невыполнимы,пока тренер их прокричит, пока игрок примет их к сведению в калейдоскопе перемещений в пространстве-времени и начнет выполнять, на полигоне возникнет совсем иная ситуация, которую тренер и предвидеть не мог.) Команды уже вышли на Полигон, капитаны исполнили формальности, обменялись памятными вымпелами и значками. Арбитр - его фамилию я уже забыл, а это значит, что арбитр судил хорошо, в игре не возникал и в нашем поражении не виноват, я всегда делаю скидку на утомление арбитра,арбитр всегда должен находиться на подветренной траектории от пузыря, футболист может в какой-то момент передохнуть, арбитр - никогда; особенно при скоростной игре от рамки до рамки - это постоянные ускорения, торможения, непредсказуемые смены курсов, хаотические перемещения за сверхсветовым порогом; отсюда - усталость и ошибки, но есть ошибки и ошибки,- так вот, арбитр подбросил монетку и разыграл ворота. Железнодорожники выбрали Восточную Рамку, ограниченную Альфой, Бэтой, Гаммой и Дельтой созвездия Восточной Короны. Макар отправился, соответственно, к Западной Рамке Дельта, Эпсилон, Эта и Дзета Белого Медведя. Мяч спокойно катился по обводной орбите, наровозы-шмаровозы уже дымили, гудели, свистели, пыхтели и пускали пар.

- Ну что, поехали? - сказал мне председатель Сур.

- Господи, твоя воля,- ответил я, постучал по подлокотнику кресла и три раза сплюнул через левое плечо, уловив иронический взгляд председателя.Погнали наши городских... С Бoгом!

(Повторяю: я не боялся жлобов-шмаровозов, но пузырь круглый, полигон кривой, и постучать по дереву и сплюнуть никогда не мешает.) Начали. Арбитр перекрестился и дунул в свисток (жаль все-таки, что я не запомнил его фамилии - спокойный парень, играть не мешал, все принимал как должное, и даже не записал в свой кондуит отчет о происшествии па первой же минуте, за что поплатился пожизненной дисквалификацией от ФУФЛА) - так вот, сразу же после его свистка, заглушившего гудки паровозов, случился нопсенс-коифузиус-иепредусмотрен-с.

Рассказываю, что произошло: Хуан легонько дунул и сдвинул планетку с орбиты в сторону Брагина, тот уже шевельнул мизинцем левой ноги, чтобы придать пузырю легкий вращательный импульс и перевести его в наши тылы на Ван дер Стуула,- а там и начнем потихоньку, потрогаем жлобов за вымя,- как вдруг снизу с тренерской скамейки раздались истошные вопли дяди Сэма:

- Стой!!! Минуточку!!! Там человек!!!

- Где, какой человек?! - вскинулся я.

- Человек там, на пузыре!

- Что?! Какой человек?!

- Да черт его знает, отшельник какой-то! Или миссионер! Сигналит SOS! Там раньше баптистский пост стоял!

У председателя Сура отвалилась нижняя золотая челюсть, он не успел ее подхватить, она упала на бетонный пол (дядя Сэм все-таки перестарался, все мягкие дорожки продал) и раскололась надвое. Я вскочил и заорал: - Ерш твою марш, что ж ты молчишь?!

- Так я ж кричу!

- Что же делать?! Стой!!!

- Что "стой?!" Игра началась! Пузырь уже сошел с орбиты! Катаклизм, смерч-ураган!

- Рафа, останови Игру! Стой! Крикни боковому подсудку, чтоб дал отмашку! И "Скорую помощь" на выход! И доктора Вольфа туда! И спецназ из СОСа! И пожарную команду!

- Ах ты, господи!

Все, слава Бoгу, обошлось - если не считать сломанной председательской челюсти. Игру остановили, баптиста эвакуировали. Ух, баптист матерился! Ах, как он матерился! Натуральным, первозданным матриархатом! "Слова нрзб" Как он орал:

- В Бoга-душу-мать! Гос-споди, твоя воля, упокой душу этих босяков-футболеров!

ПАСТЕРНАК: НО ПОРАЖЕНЬЕ ОТ ПОБЕДЫ ТЫ САМ НЕ ДОЛЖЕН ОТЛИЧАТЬ.

Дело с проповедником так просто не закончилось. Это был миссионер-проповедник с горящими глазами и с ужасной для его профессии фамилией Шуллер. Нет, не баптист, а какойто черный негр, инфантильный евангелист-семидневник. Орал по-черному, грозился подать на нас в межцивилизационный арбитраж. Бoже! Я подумал, что он блефует. Ни в коем разе - семидневник подал-таки на нас в арбитраж, и в Шишкин Лес пришла судебная повестка. Поначалу мы посмеялись - и зря. Отправили на разбирательство дядю Сэма - вместо того, чтобы нанять приличного адвоката. Подумали - обойдется.

Не обошлось. Семидневный евангелист Шуллер понес перед мировым арбитром такое, что в куче не держалось:

- Они (мы) взяли на себя Бoжественную миссию, распоряжаются мирозданием, крутят звездами и планетами как хотят!

- Минуточку! Да какая же это планета, Ваша честь?! Это пузырь, болоид-планетоид! - пытался доказывать дядя Сэм.

Но кому что докажешь?

"ПРИМ.

Ничего была планетка, кругленькая, гранитненькая, этакий Катигорошек. Вообще, выбор болоида-планетоида для избиения - это очень важный момент в современном футболе. По правилам, ученый консилиум должен проводить исследования и давать заключения - что за планета, какая планета, сколько ей лет, состав почвы, не является ли перспективной в смысле заселения и развития жизни? Аммиачные планеты, метановые, водные, гранитные, алмазные какие можно пускать в расход? Понятно, никто таких исследований не проводит, все делается на глазок, и мы как все." Дядя Сэм беспомощно разводил руками (он ведь ни в Б@га, ни в Черта не верит, к теологическим дискуссиям не подготовлен) и монотонно отвечал: - Ваша честь, мы ничего на себя не брали, мы играем в футбол, мы просто играем в футбол, мы просто играем в футбол и не более того!

Мировой арбитр морщился и делал свое дело - мирил:

- Ну что вы, господа! Решите ваши проблемы полюбовно, зачем ссорить Бoга с футболом? Подайте друг другу руки, идите с Бoгом и будьте с головы до ног мне здоровы!

Его честь не разбиралась в футболе, не понимала, что футбол - это все: война и мир, любовь и кровь, Бoг и порог. Я никогда не думал, что мироздание по-настоящему так глупо устроено. Любой промелькнувший семидневный шуллер может повлиять на судьбу Вселенной. Бoже ж мой! Да что ж он там делал, миссионер-семидневник,- на этой Бoгом забытой безжизненной гранитной планетке, предназначенной разве что на добывание могильных обелисков? Химичил он там, проводил научные эксперименты с гранитом - проповедовал перед камнем, вдувал душу в гранит, превращал его в воду,- а в воде до органики, как известно, рукой подать! Господи, твоя воля,- до чего только люди не додумаются!

Делo докатилось до Ватикана, папа пригрозил подать в Высший Суд на Всемирную Лигу (ВСЕЛИ) за причиненный ущерб евангельской миссии, но до Высшего Судии это дело не дошло, ВСЕЛИ решила не связываться с этой старой песочницей, решила дело келейно и оштрафовала ФУФЛО на те же десять тысяч золотых кварков; и пошла бы наша конюшня вместе с ФУФЛОМ по миру, но нашлись, нашлись спонсоры, да и многомиллионная армия тиффози - все как один, спасибо вам, дорогие! - быстренько скинулись, кто сколько мог ио своим трудовым шкваркам, а председатель Сур демонстративно достал двумя пальцами из нагрудного кармана две половинки своей старой золотой челюсти и с небрежным великодушием бросил их в общий котел - сначала одну, потом вторую. Это был красивый, широкий жест, и я зауважал председателя Сура.

"ПРИМ.

Все обстояло не совсем так. Я не упомянул в отчете, что тиффозных шкварок для штрафа нам все-таки не хватило, и что в дело вмешался сам президент д'Эгролль - это он отстегнул нам из своего личного президентского фонда внушительную сумму на восстановление планетки. Тогда об этом лучше было помалкивать, чтобы ненароком не попасть под копыто Налоговой комиссии Конгресса." Кроме того, ВСЕЛИ лишила нас премии в десять тысяч кварков.

- Вот так всели на десять тысяч! - сказал Войнович.

У дяди Сэма была своя арифметика: - Десять тысяч потеряли плюс десять тысяч не нашли - итого: двадцать,- поправил он.

Более того, произошло чудовищное: тот первый отборочный матч мы выиграли 3:0, но жлобы подали во ВСЕЛИ протест (мол, подбор мячей - это обязанность хозяев полигона, и поэтому мы должны отвечать за причиненный ущерб,жлобы были правы, к ним у меня никаких претензий, я на их месте поступил бы так же, для жлобов это был единственный шанс найти, что называется, от фонаря (вернее, под фонарем на ровном месте) победных три очка,- и нам засчитали-таки техническое поражение "ноль-три". Хорошенькое начало - мы победили и потеряли три очка на ровном месте.

- "Но пораженье от победы ты сам не должен отличать",процитировала мне в утешение фройлен фон Дюнкеркдорфф.

- Это кто сказал? - спросил я.

- Пастернак.

- Он прав, этот Пастернак,- пришибленно вздохнул я.Наверно, хороший был футболист.

Ворона как-то странно на меня посмотрела. Должно быть, я что-то не то сказал. Ладно, с кем не бывает. Будем считать, что одно глупое поражение это случайность. Переживем.

О'к.

БРАГИН.

ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ РАЗГОВОР.

Брагин пребывает в каком-то сомнамбулическом амфибрахии. Он, кажется, немного тронулся после истории с этим пастором Шуллером.

- Мы что-то не то делаем,- сказал он мне.- Мы тут в футбол играем, а там жизнь на планете. Там люди живут.

- Какие люди? Какая жизнь на гранитной планете?

- Гранитная,- неуверенно ответил Брагин.- А мы тут со своим футболом.

- Эта планета была безжизненная. Запомни: без-жиз-нен-на!

- Мы же не знаем, для чего она предназначена... Бoг ее знает...

- Я - знаю,- ответил я, не задумываясь.- Я - Тренер, значит, Я - Бoг.

"Много на себя берешь",- прочитал я в глазах Брагина.

"Нормально беру. Тоже мне, блуждающий форвард. Ты не блуждающий, а дрейфующий форвард, потому что ты дрейфишь. Если игрок чего-то не знает или не умеет, то он должен чувствовать, что я, его тренер, знаю и умею, даже если я тоже не знаю и не умею".

БАШИБУЗУКИ.

ВТОРОЙ ОТБОРОЧНЫЙ МАТЧ.

А вот этого черного - не чернокожего, а эбонитового! - арбитра я запомню до конца жизни. За два дня до игры прибыл арбитр Орхидевриус, весь покрытый корой, и с ним двое эбонитовых подсудков - какие-то шоколадные бобчинский и добчинский,- на одно лицо, да и лиц под корой не видно. Мы встретили их, как полагается, как всех арбитров встречаем,хлеб-соль, цветочки, пятизвездочный отель, номер-люкс, акклиматизация, парная с девочками, кофеек с коньячком, обед с борщом (шеф-кок Борщ расстарался), дешевые (то ли по отпускной цене, то ли по себестоимости) шубы для арбитровых жен - колонок, соболя, шеншеля на выбор. Два дня они пожили, как фоны-бароны, остались довольны вроде. Игра.

Играли с "БАШИБУЗУКАМИ" (Барнаульский шлакобетонный завод). Опять легко выиграли 3:0, уже безо всяких происшествий, арбитры отсудили прилично.

- Гип-гип, ура? - спросил дядя Сэм.

- "..." дыра,- ответил я в рифму.

Я как чувствовал: мы арбитрам чем-то не потрафили, чтото им не донесли в нумера. Дядя Сэм подогнал для них "торнадо-квант", сказал: "Спасибо, приезжайте еще", "торнадо" квакнул и умчал их в космопорт, а на следующий день эти недоноски написали рапорт во ВСЕЛИ: мол, мы, хозяева полигона, совали им, арбитрам, взятки, но что, мол, подкуп не состоялся только из-за того, что они, арбитры, хрустально чистенькие и кристально неподкупленненькие. У дяди Сэма от обиды дрожали губы, будто его отлучили от кормящей груди:

- Минуточку! Какие-такие взятки?! - кричал дядя Сэм и загибал пальцы.Принимали, как всегда и как всех: хлебсоль - раз, цветочки - два, пятизвездочный отель - три, пятизвездный коньяк - четыре, шеншеля по себестоимости - пять... что еще?., парная с девочками - шесть! Всех всегда так принимаем! Морду бы им набить, да где ж у них морды, у этих эбонитовых чурбанов?!

Дядя Сэм почему-то не учел, что арбитры эти в самом деле были дикорастущими чурбанами из соцветия - созвездия, то есть,- Южных Эбонитов хлеб-соль с борщом они не ели, а питались солнечным светом да какими-то акридами-насекомыми, коньяк был для них отравой, они коньяком только полировались, а срезанные цветочки и мертвые шеншеля в подарок они посчитали за оскорбление их растительного достоинства. Я бы им морды набил, если б они не были такими твердыми! Топором порубил бы! Я от злости привычно открыл ногой какую-то затаившуюся стеклянную дверь и тут же приказал дяде Сэму выписать счет на председателя Сури'Нама - все наши издержки за счет ФУФЛА!

Последовали очередные скандалы и разборки, нас чуть не отлучили от ВСЕЛИ, чуть не дисквалифицировали, но пожалели и во второй раз засчитали техническое поражение "нольтри", опять оштрафовали, опять лишили премии двадцать тысяч потеряли, двадцать тысяч не нашли - итого: сорок.

Одно глупое поражение - случайность, два подряд - невезуха.

ОБОРВАРЫ.

ТРЕТИЙ ОТБОРОЧНЫЙ МАТЧ.

Древний анекдот: "Пессимист мрачно сказал: "Хуже не бывает!" Оптимист радостно ответил: "Бывает, бывает!" Играли с ОБОРВАРами. Это армейская команда от ОБщества Орденоносных Ветеранов АРмии, но играют там, конечно, не ветераны. В армейских клубах дисциплина нешуточная, играть с ними трудно равняйсь, смирно, прическа ежиком, длина волос - не более 2 см, все отглажено, травка подстрижена, везде порядок, а порядок бьет класс.

"АЛАВЕРДЫ НАСЧЕТ ПОРЯДКА.

Порядок бьет класс при том, что физика (физическая подготовка) у спортсменов примерно одинакова. У нас будет порядок, и мы этим порядком будем бить их класс? Не все так просто - у них ведь тоже есть порядок, но свой, собственный! Порядок бьет класс, но беспорядок бьет порядок. Сумбур, как организация игры, иногда тоже подходит. Настоящий сумбур (есть организованный сумбур, беспорядок - это другое) может вызвать на полигоне сумбур у соперника, и тогда только дело в переключении скоростей - никто ничего не сможет догадаться, тут анархия мать порядка, тут ловля рыбки в мутной воде,- и это нужно; только нужно понимать, как происходит сумбур. Хаос. Броуновское движение на полигоне. Где-то густо, а где-то пусто, где-то куча мала, хруст костей и скрежет зубовный, а где-то в углу полигона кто-то делает вид, что цветочки нюхает, а сам только и ждет пас на пустое место. Партизанщина. Так нужно играть против армии - если нет хороших фуфаек.

Для такой игры нужны молодые силы."

На этот раз и с мячом все было в норме - проверили, прочесали основную планетку и две запасных на предмет обнаружения жизни,- не нашли ни одного ни микроба, ни вируса, даже преджизненного бульона не обнаружили; и дядя Сэм все учел, все разузнал об арбитре,- и арбитр Антонио Стремидло оказался нашим человеком, достойнейшим существом,- и цветочки понюхал, и горбушкой хлеба не побрезговал, и в лучшем гараже остановился, и чистым бензином накачался, и в подарок принял запасное колесо, две покрышки и новенькую фару с подфарником. Гуго и Хуго в гараже его разобрали, почистили, заново смазали; и от девочек Стремидло не отказался - прокатил сразу двух в ближайший лесок. (И его помощников мы не обидели - тоже бензин, девочки и покрышки.) И судил он достойно, свистел справедливо в обе стороны. Всем был хорош арбитр Стремидло, но опять кошмар, опять катастрофа, опять влетели! Мы опять убедительно победили! Мы выиграли 3:1 у оборваров, но Чайник не прошел допинг-контроль! Допинг-контроль дал положительный результат пробы на параносферадрин. Чайник дисквалифицирован на весь отборочный цикл. Чайник вскипел и заплакал навзрыд. И не крокодиловыми слезами. Нам засчитано третье техническое поражение подряд! Опять "ноль-три"! Я подаю в отставку, но сначала разберусь с Чайником и с доктором Вольфом.

ПОДОЗРЕВАТЬ ВСЕХ.

Хорошо, ищем крайнего, ищем стрелочника. Доктор Вольф не в себе. Чайник, по его предписанию, принимал чистейший лекарственный успокаивающий препарат на основе женьшеня с примесями ромашки, валерьяны, шиповника (в этой смеси до двух десятков названий) и какой-то индийской травки, в которой оказалась микроскопическая доля алкалоидного вещества, которое лишь оставляет следы параносферадрина и никакого стимулирующего действия не оказывает, то есть, является псевдо-параносферадрином. "Неразборчивые слова" Вольф подает в отставку.

Подождет отставка, сейчас надо выяснить, что это за препарат.

- Какой-то "КВИК-ЭНЕРГИ".

- Что за травка в нем?

- В переводе какая-то "дикая маковка придорожная".

- Фирма?

- Какие-то буквы: "ЗЫГАН-УНИВЕРСАЛ". Тут еще надпись: "ЧИСТЫЙ ПРОДУКТ! ВСЕ НАТУРАЛЬНОЕ!" Продолжаю расследование: почему Вольф заранее не провел анализ этого препарата на присутствие параносферадрина?! Потому что доктор испытал его на себе. Но почему не провел допинг-контроль? Потому что... этот препарат рекомендовал ему сам... дженераль Гу-Син! Гон-стоп! Нашли стрелочника!

Я не постеснялся, спросил джелераля - кто ему-то подсунул этот "КВИК-ЭНЕРГИ"? Не помнит... или темнит?

Чайник подает на фирму в суд - почему в спецификации придорожной маковки не были указаны масла параносферадрина, из-за которого мы в третий раз лишены премии в десять тысяч кварков?

Наконец до меня дошло: "ЗЫГАН-УНИВЕРСАЛ"!

- Кто перевел "ЗЫГАН-УНИВЕРСАЛ"?!

- Фройлен фон Дюнкеркдорфф.

Гм. Вот и нашли крайнюю. Фройлен "в оригинале: Дура", перевод абсолютно ясен даже мне: "ЦЫГАН-УНИВЕРСАЛ"!

Эта цыганская фирма открыто и честно предупреждала и действовала теперь ищи ее и свищи!

НАДО ИХ ТАМ ПРОВЕРИТЬ.

В Верхней Палате Конгресса поставлен вопрос о конюшне. Конгрессмены выступают один за другим: - Бездарные проигрыши! Безволие и расхлябанность!

- Наша федерация все-таки заслуживает своей аббревиатуры. ФУФЛО - оно фуфло и есть.

- Содержание конюшни влетает в копеечку! Гражданские деньги! Тридцать тысяч потеряли, тридцать тысяч не нашли! Надо их там проверить!

Конгресс создает подкомиссию. Будут под меня копать, будут снимать меня с поста главного тренера, хотя они лишь могут рекомендовать президенту д'Эгроллю отстранить меня от футбола. Лучше посмотрели бы, в чем мы играем отборочные игры! В старых фуфайках! Разве это велюр? Разве это жидкий текстиль? Стыдоба! Впрочем, пусть копают - это нам даже на руку, мне все равно скоро уходить из команды.

Мне передали привет от бригадного дженераля. Он доволен, он весело потирает руки.

- Все идет распрекрасно,- говорит джелераль Гу-Син. - Три поражения подряд - так не бывает. Значит, это вмешательство, это знак! Посторонний Наблюдатель себя проявил, Кривой Кондратий нас предупредил: бросайте футбол, займитесь делом!

Я не разделяю его веселья. Все беды в гости будут к нам.

Три поражения на пустом месте - это что-то да значит. Одно поражение случайность, второе подряд - невезуха, третье - Рок, сливай воду и уходи. Этот Посторонний Наблюдатель - очень крутой парень. Мы почему-то ему не нравимся. Я почему-то ему не нравлюсь? Что он хочет сказать этими тремя поражениями? Он намекает: брось это дело, подай в отставку?

Он хочет видеть в роли главного тренера Лобана? Так, что ли? Я Ему мешаю? Он намекает на то, что я слабый тренер?

Я это и без Него знаю. Этот Посторонний Наблюдатель хочет видеть у нас сильную конюшню? Почему?

- Почему? Зачем Ему это нужно? - спросил я у Войновича.

- Потому, что этот твой Посторонний Наблюдатель играет в футбольный тотализатор,- ответил Войнович.- Он простой, как тиффозный тошнотник, простой, как колесо. Ему деньги нужны. Никакого соображения, прет напролом. Это ж додуматься надо - три технических поражения подряд!

Тридцать тысяч потеряли, тридцать тысяч не нашли.

Вот вернется Лобан и скажет:

- Ну, ты мне тут наиграл!

ПОБЕГ ЛОБАНА С КОРОВОЙ.

В отборочном цикле чемпионата наступил перерыв до весны. После трех технических поражений наши шансы на выход в финал стали призрачные - надо выигрывать все оставшиеся игры, и тогда, может быть... Не с нашим счастьем. Все жеребцы бродят по "Маракканне", как водолазы по дну, в воду опущенные. Ждут Рождественских каникул. Тренируются без настроения, не в коня корм. Ребята год отпахали, им надо расслабиться. О'к. Я тоже не в настроении. Посоветовался с Войновичем и объявил по конюшне отпуск с каникулами аж до Старого Нового Года - если кому надоест, можно вернуться раньше.

'ТОШНОТНИКИ.

Тиффози, которые играют в тотализаторе, называются "тотошниками" или "тошнотниками". Это болезнь.

Большинство тошнотников испытывают легкое недомогание - ставят небольшую сумму (один-два шкварка) и не наносят глубоких ран домашнему бюджету. Но есть и хронические больные (случаются даже летальные исходы), их сжигает страсть к игре, но тут не футбол виноват,- если закроют футбольный тотализатор, они найдут другое место, где можно "поставить" - карты, бильярд, домино, номер лимузина, номер купюры, наконец, кто дальше плюнет.

"Шмен де фэр" - "железка".

Назвать Постороннего Наблюдателя "тошнотником" - очень смело со стороны Войновича.

- Уж вы постарайтесь, чтобы Рождественские праздники влетели председателю Суру в копеечку,- напутствовал я.

- Мы постараемся,- ответил за всех Ираклий.

Они меня уже не любят. Они мне уже не верят. Я невезунчик. Даже преждевременный отпуск для них не в радость, тихо ушли, разъехались по домам, Маракканна опустела, Войнович сказал с намеком: "Что-то стало холодать",- и мы с ним решили уйти в спасительный запой. Но по дороге к запою ко мне подошли Гуго и Хуго и шепотом сказали, что председатель Сур опять ищет со мной встречи. Я обозлился, чуть не выронил из-за пазухи две бутылки "Соломона" и наорал на них:

- А почему шепотом? Покойник в доме, что ли?

Ни в чем не виноватые Гуго и Хуго испугались и дали деру. Я кричал им вслед:

- Я еще шевелю ножками! И нечего меня искать, вот он - Я. Пятнадцать минут ходу на "торнадо-кванте", если хочет меня уйти - пусть приезжает, я сам подам в отставку. А мне к нему - некогда, я в запое!

Председателю передали мое приглашение, Сур сказал: "Что ж, я не гордый" - и приехал; но ему, правда, пришлось подождать, пока мы с Войновичем не допили первую бутылку.

- Похоже, он приехал меня уйти,- предположил я.

- Похоже,- согласился Войнович.

- За что? Мы выиграли все три матча.

- Нет. Мы их проиграли. Тебя уйдут за то, что ты невезунчик.

- Я хочу, чтобы ты взял конюшню, но я не буду тебя рекомендовать.

- Правильно. Твоя рекомендация произведет обратный эффект. Иди. Вперед, конюшня!

Я оставил вторую бутылку "Соломона" наедине с Войновичем и прогулялся с председателем до Эксцентриситета и обратно. На этот раз Сури'Нам не вспоминал о "многомиллионной тиффозной армии", он вполне устойчиво ковылял на своих двоих, его гориллы следовали за нами поодаль, за ними ехал "торнадо-квант".

- Тревожные новости,- сказал Сур.

- Да. Еще бы. Три поражения подряд.

- Ну, это не новость, об этом все знают.

- Вот что,- решительно сказал я,- если собрались меня гнать выгоняйте! Я сам уйду. Я привык. Лобан говорит, что футбольные тренеры - это вечные изгои и лишенцы: их изгоняют и лишают всех прав после первой же неудачи.

- И не надейтесь, вопрос так не стоит. Я не за тем приехал. Новости вот какие...- Председатель выдержал многозначительную паузу и тихо сказал: Лобан сбежал.

"Вот оно, началось!" - подумал я, но промолчал.

- Лобан сбежал из Приобского Хантства,- продолжал председатель Сур.Бежал в Тайгун. Морозы там сейчас космические, за 150 по Цельсию.

Мне стало зябко и холодно, как маленькой макаке на Северном полюсе. Я бы этому Цельсию... Но я молчал. Я ждал продолжения.

- Приобский хант пустил по следу овчарок спутниковой связи. Местность сканируют. Южные границы в двойном электромагнитном оцеплении.

- Электромагнитном...- усмехнулся я.- Этот Ханты уже пользуется электричеством.

- Ничего смешного не вижу. Лобану совсем не смешно. Все вокзалы и космопорты под наблюдением. Но мы тоже ищем его. По дипломатическим и... другим каналам.

- Не понял - кто это "мы ищем"? Вы? ФУФЛО, что ли, ищет Лобана? Уж вы наищете!

- Вам привет от бригадного дженераля Гу-Сина,- тихо сказал председатель.

- Ага,- сказал я.

- Ищет, конечно, дженераль. Но он решил действовать через Футбольную Лигу, чтобы не раскрывать участие в этих поисках Службы Охраны Среды. Нижне-Вартовский СОСФорпост в боевой готовности. Вы хорошо знаете Лобана, дженераль хотел бы знать ваше мнение.

- Нижний Форпост? - переспросил я.- Ищите его на Верхнем. Лобан вниз не пойдет.

- Не может быть! Почему вы так думаете? Я тоже знаю Лобана - он склонен выбирать самый простой и короткий путь к победе.

- К победе, но не к поражению. Вы плохо знаете Лобана. Он - Игрок. А пойти в этой ситуации Вниз - это не по-игроцки. Он пошел Вверх, за красным полярным смещением. Где у вас карта Приоби?

- Карту! - приказал Сур своим гориллам. Те достали из планшета карту Приобского Хаптства.

- Нет,- сказал я.- Полную карту диаметральной Приоби с учетом среднего красного смещения.

Телохранители побежали к "торнадо", притащили рулон и раскатали перед нами диаметральную карту всей Приоби.

- Мы бежали по тундре, вдоль железной дороги...- запел я, разглядывая карту.

Карта была большая, цветная, подробная, с розой ветров.

В Планетарии умеют делать карты. Я прикидывал - что может взбрести на ум Лобану на свежем воздухе в стоиятидесятиградусный мороз?

- Так вот, Лобан так глупо не побежит. Ищите его вот здесь, у истоков Индигара,- показал я.- Или здесь... не удивлюсь, если Лобан выйдет к старой Новой Земле...

- Интересно. Продолжайте - где еще он может объявиться?

- Вот, собственно, и все... Да, конечно, есть еще Крайний Северо-Восток...- Я провел пальцем по диаметрали.- Вот... Майдан-на-Колымаге.

- Вы шутите?! Это безумие! Пройти через всю Диаметральную Приобь?! Они не дойдут.

- Да, вы правы, это невозможно. Но на всякий пожарный случай предупредите Верхне-Вартовский СОС-форпост... Стоп... Вы сказали: "они"? Разве Лобан ушел не один?

- Они бежали вдвоем. Лобан прихватил с собой какогото аборигена Толика.

- Понятно. Корову. Если Лобан прихватил корову, значит, он может дойти и до Майдана.

- Какую корову?

- "Коровой" у лагерных беглецов называется субъект, которого берут в побег, чтобы его в самый отчаянный момент съесть. Субъект-корова, конечно, не догадывается об этом. Это удобно - продовольствие не надо тащить на себе, оно идет само.

- Кто идет само?

- Продовольствие. Толик.

- Вы в своем уме?! Или вы шутите? Лобан, корова, каннибализм... Лобан передал, что этот абориген Толик оченьочень нам пригодится!

- Значит, эта корова - священная. Ладно, ладно, я неудачно пошутил. Фуфайки-то у них есть?

- В том-то и дело! Есть! Три новые фуфайки, даже непадеванные. Из-за этих-то фуфаек Приобский хант и озверел.

- Они прихватили новые фуфайки?! - удивился я.- Тогда хант их точно не выпустит.

- Я же говорю: в том-то и дело! Фуфайки даже не новые, а новейшие, экспериментальные, из какого-то нового текстиля, последнее слово приобской науки и техники. Хант Ханты экономит на электричестве, зато в его шарагах лучшие ученые создают лучшие во Вселенной фуфайки. Лобан с Толиком ухитрились похитить эти фуфайки прямо на испытаниях и ушли в Тайгун.

- Ищите и ждите их в районе Майдана. Они, если будут живы, рано или поздно там объявятся.

- Вы так думаете?

- Я так думаю.

ЧЕРНАЯ ТЕТРАДЬ.

КАЧЕСТВЕННЫЙ ДВУХНЕДЕЛЬНЫЙ ЗАПОЙ.

Чeртыхаюсь.

"Без комментариев."

ЛОБАН С КОРОВОЙ НАШЛИСЬ.

Пусто. Пусто на душе, пусто в бутылках, пустой магазин закрыт на рождественские праздники, все выпито и пропито, падает снег, все впустую. Войнович уехал в Метрополию продолжать запой, чтобы не мешать мне писать отчет.

Открыл рабочий блокнот с тренерскими записями, открыл белую тетрадь в клеточку, зарядил "паркер" чернилами, но не знаю, с чего начать. Чернила пахнут спиртом. Сейчас вечер зимнего галактического противостояния. В небе за окном висит бело-голубая молодая Метрополия. Я люблю этот Праздник. Тем более, это мой день рождения. Так уж получилось, и не по моей вине, что я родился в этот день. "..." С чего же все же начать?..

"См. начало."

Устал. За три бессонные ночи зимнего галактического противостояния довел отчет до осени. До Нового года надеюсь закончить. Люблю праздники. Праздную даже оба равноденствия - весеннее и осеннее, когда звезды играют вничью - ни вашим, ни нашим. Завтра - Рождественская ночь. Снега, снега, снега, скука. Меня бросили, обо мне забыли, я никому не нужен. Проходят праздники, а я ни в одном глазу. Где там сейчас Лобан со своей коровой? Жив ли? "..."

О, радость! Приехали Войнович, Макар, Чайник, дядя Сэм, Ираклий, фон Базиль, шеф-кок Борщ, Брагин с какой-то приятной девицей, Легкоступова с этим неприятным типом БэА (в черном пиджаке, в белых брюках и с оранжевой бабочкой он похож на сутенера), кто-то еще. Привезли все, что нужно.

Отметили мой день рождения, завтра отметим Рождество, а там и Новый Год на носу. "..." Подпортил настроение лишь этот дуболом в оранжевой бабочке,опять слушал, смотрел, пюхал, если не сказать подслушивал, подсматривал, разнюхивал. До чего все-таки неприятный тип!

"Мои подозрения Бoгатенького Арлекиио в шпионаже в конце концов закончились вызовом к дженералю Гу-Сину и таким конфузом, что меня чуть кондратий не хватил. Господи, как же я мог не узнать этого типа в бабочке!"

Отметили Рождество. Пили лечебный церковный "Кагор" от Войновича, решали очень любопытный вопрос: играл ли Иисус Христос в футбол? Войнович безБoжно крестился и доказывал, что Он (Иисус) и двенадцать апостолов - это первая зафиксированная в древности профессиональная футбольная команда с главным тренером и запасным голкипером. В одном из ранних кумранских апокрифов утверждается, говорил Войнович, что эта команда под названием "Благая Весть" сначала гоняла мяч на палестинских пустырях, потом проводила турне по Палестине и зарабатывала футболом на жизнь, собирала толпы тиффози, но была расформирована властями, потому что Главный Тренер много на себя брал, говорил, что "футбол - это Бог, а Бог - это футбол" (нашелся доносчик за 30 шекелей), на Тренера завели дело, он попал в местную прокуратуру к некоему Пилату, прокурор был завзятый болельщик, он устроил Тренеру побег, апостолы разбрелись по Римской империи и понесли футбол в пролетарские массы... дальнейшее известно.

Такая вот симпатичная легенда о зарождении футбола.

Вспомнили, что следующий год будет високосным, что в день Кривого Кондратия Макару исполнится 10 лет.

Снега, снега, снега. Сажусь заканчивать отчет.

К утру закончил отчет и стал собираться в Метрополию встречать Новый Год, как вдруг позвонил председатель Сури'Нам и заорал с захлебом:

- ЛОБАН С КОРОВОЙ НАШЛИСЬ!

Я хотел было посоветовать председателю засунуть свою длинную часть тела на букву "я" в свою же мягкую часть тела па букву "з"", но сдержался и сказал:

- Я уже знаю.

И бросил трубку. Болтун - находка для Постороннего Наблюдателя. Рядом опять сшивался и прислушивался этот дуболом БэА со своим банальным дубовым веником. Пригласил меня в парную, я отказался. Что мы там, голые, будем делать?

Кончался недоделанный Год Дурака (ГэДэ). Наступал несчастливый високосный Год Кривого Кондратия (ГэКаКа).

Аббревиатуры какие отвратительные...

Я шкурой чувствовал, как бесхитростный простодырый Дурак сдает свой пост и уступает место коварному Кривому Кондратшо.

Пост сдал, пост принял.

О'к.

НЕЗАКОНЧЕННОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К "ОТЧЕТАМ" ПОЖИЗНЕННОГО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

ФУТБОЛЬНОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ ЛИГИ ГОСПОДИНА СУРИ'НАМА.

Кто бы мог подумать: как оказалось, наша Вселенная не безгранична, рядом с ней существует множество других вселенных. Но из этого не следует, что к ней надо относиться как к какому-то мыльному пузырю. Подумать только: двадцать лет назад судьба нашего "пузыря" висела на волоске и зависела от какого-то, извините, болта с гайкой шесть на девять! (Или какие там гайки бывают?) Начиная со второго отчета, все это предельно ясно отражено; в первом же отчете автор попросту водил меня за нос. Теперь, когда все мы немного перевели дух, самое время взяться за благоустройство Нашей Местности. За Родиной надо ухаживать, она того стоит.

Относительно шуточек автора в мой огород, то есть, в мои "многочисленные" персональные дачи... Комиссия от Конгресса, депутация от многомиллионной армии тиффози и так называемые фужеры "председатель имеет в виду не футбольных журналистов, а Футбольное Управление Жертв Революции" сразу же после окончания Диффузионного Проекта провели проверку, даже расследование на этот счет. Выводы для моих недоброжелателей были неутешительными. Из соображений секретности строительство многочисленных номерных объектов на мое имя было санкционировано самим президентом д'Эгроллем, эти объекты сейчас являются общественной собственностью; лишь один весьма скромный объект "Почтовый ящик № 515" (Заспаная Пуща - два гектара спекшегося реголита за Огородным Кольцом Астероидов) до последнего гвоздя построен и благоустроен на мои личные сбережения из собственного кармана - в конце концов, работая в те времена по 12-16 часов в сутки, должен же я был где-нибудь отдыхать?! Я такой же трудящийся, как и фужеры "здесь - футбольные журналисты", будь они не ладны, которые...

"ОТ ИЗДАТЕЛЯ.

Вечное перо выпало из рук великого труженика, фраза осталась недописанной из-за скоропостижной кончины пожизненного председателя ФУФЛА Сури'Нама. Информация для истинных тиффози: последняя воля председателя была исполнена, он похоронен на "Маракканне-2-бис" за 3-м полигоном у Коровиной Установочки на 1-й Березовой аллее справа.

Благотворительные средства для памятника следует переводить на расчетный счет № 26001200002397001 "Экспро-Импо-Ва-Банка", МФО 322012"

БЕЛАЯ ТЕТРАДЬ.

ГОД КРИВОГО КОНДРАТИЯ.

ЧТО ПРОИСХОДИТ?

Глухая ночь. Не могу уснуть. За окном крабовидно-тумаиисто. На душе "нрзб". Встал, сел писать отчет.

Кто я теперь такой - не знаю. Високосный год начался и продолжался глупо и несчастливо, как и положено всем високосным годам. Если прошедший год был годом Дурака и сплошным тяжелым понедельником, то этот стал бесконечным днем Кривого Кондратия. Не дожидаясь явления этого святого одноглазого, хромоногого и кривобокого,- я решил вернуться в первобытное состояние и подал в отставку. Председатель Сури'Нам был в панике, его чуть этот самый кондрашка не хватил. Сур не понимал происходящего. Он рад был бы избавиться от меня, но меня навязало ему высокое заоблачное руководство бригадный дженераль Гу-Син и сам президент д'Эгролль; а эти громовержцы хранили молчание, потому что отмечали Татьянин день (именины мадам Татьяны д'Эгролль, жены Президента), который (Татьянин День) затянулся аккурат на три недели до Дня Святого Валентина.

ПРИМЕЧАНИЕ ИЗДАТЕЛЯ.

Автор, мягко говоря, меряет все на свой аршин и намекает на определенные нравы в высшем эшелоне власти. Между тем, трехнедельное отсутствие президента д'Эгролля и дженераля Гу-Сина на своих рабочих местах было вызвано высшими державными интересами, но никак не празднованиями сомнительных дней татьян, вер, надежд и любовен.

В эти дни состоялся официальный визит в Метрополию Его Величества ханта Ханты Приобского-Вездесущего, с которым велись сложные политические переговоры.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА К ПРИМЕЧАНИЮ ИЗДАТЕЛЯ.

Издатель заблуждается. Он слышал официальный звон, но я лучше знаю, где пребывали и что делали в этот период пространства-времени Президент, дженераль и хант Приобский, потому что в Татьянии день и в последующие я был с ними. Я не ограничусь намеками, проект зашел так далеко, что можно уже не темнить, а прямо говорить о том, как из-за своего длинного языка, который господин Президент вовремя не зачехлил своей же задницей (за что справедливо получил в упомянутое ухоженное место полновесный фунт дроби), были сорваны эти "сложные политические переговоры", но не буду забегать вперед и расскажу об этой неформальной встрече в своем месте отчетного пространства-времени. Впрочем, я передумал. Почему бы не забежать вперед и не разыграть обычную футбольную стенку - отдать пас, пойти вперед, получить пас и ударить по воротам? Переговоры с Вездесущим хантом Ханты Приобским (хант - это, кажется, звание, Приобский - титул, Ханты - имя, а Вездесущий - кликуха; или все наоборот, точно не помню) начались в Татьянин день на "объекте № 515" (в охотничьих угодьях председателя Сури'Нама - председатель об этом знать не знал), а когда под вечер д'Эгроллыиа решила, что ей лучше будет по-английски удалиться, чем по-русски остаться, этот день принял форму дурной бесконечности. Чем мы только ни ублажали ханта - хант не чуждался ничем человеческим,- парной, девочками, футболом на снегу, подледным ловом, научили его забивать козла (хант был в восторге от домино, кричал: "Рыба! Яйца!" - я даже вспомнил своего первого наставника сантехника Сан Саныч-сана, у ханта получалось не хуже), еще травили волков, гоняли зайцев, охотились на медведя, но вот настало время утиной охоты.

Поднялись раненько, залезли в болото, набили морозостойких уток - во-от такие индюки! - хорошенько намерзлись, сели в посадке, развели костер, открыли что Бог послал, Президент так набрался за эти дни, что потерял всякое дипломатическое соображение и решил подшутить над хантом,- подмигнул своей свите, потихоньку стянул его ружье, заменил патроны на холостые и стал ханта подначивать: мол, стрелок из тебя хреновый, Твое Вездесущее Величество! Хант не понял, ему перевели.

- Как так?! - возмутился он.

- А вот так! Стрелять не умеешь!

- Кто, я?!!

- Нет, ты! Отгадай загадку: зимой и летом одним цветом. Что это такое?

- Ну, елка!

- Сам ты... чурка! Дуна! Понял?

- Что есть дупа?

- Задница! Да ты мне с десяти шагов даже в задницу не попадешь, диктатор, сволочь!

Хант Ханты не знал, что если президент д'Эгролль кого-то подначивает, значит, любит. Дурак богатый, что бык рогатый; слово за слово, Приобский хант озверел,он был тоже со своей харизмой, иначе как же управлять страной? - схватил ружье с холостыми патронами и заорал (почему-то по-польски):

- Становись, пся крев!

Отсчитали десять шагов. Вышли к барьеру. Президент спустил штаны ""Боже мой, кто нами управляет?!" - подумал я", нагнулся и выставил свою мишень нога у Президента безразмерная, как у снежного человека, ну а задница - слов нет: холеная, белая, рассыпчастая, так и хочется вилкой ткнуть; слава Богу, додумался прикрыть ладонью причинное место (о параметрах которого умолчу), чтобы случайно пыжом не ударило. "На, стреляй!" Все хохочут, а хант еще сохранил остатки разума и вдруг вспомнил, что патроны-то у него с крупной дробью на уток-индюков. Разломил ружье, выдирает холостые заряды, меняет их на патроны с мелкой дробью на перепелок. У президентских телохранителей лица вытянулись, не знают что делать (а я ведь предупреждал Президента об их несоответствии!), Президент же стоит буквой "зю" и не видит, что происходит у него за спиной, и не просекает, о чем думает хант, да еще продолжает подначивать:

- Давай скорей, мишень замерзает. Прижмурь левый глаз! Нет, правый, ты же левша! Целься в яблочко! Ты хоть знаешь, куда нажимать?

Хант сменил патроны и, не целясь, твердо, навскидку с левой руки, дуплетом - "ба-бах!". Как тут промахнешься - прямо в очко! Двадцать одно! Президент не свалился, нет. Даже не подпрыгнул, а как бы задумался, так и остался стоять, не мог выпрямиться; мишень как дуршлаг, как лицо, переболевшее оспой; в такой позе Президента доставили в 6-й Госпиталь, и доктора, меняя друг друга, пинцетами долго выковыривали дробь из его мишени. Выйти на работу Президент смог только в День Любви, когда хант уже уехал в свою Приобь.

Перед отъездом хант приходил в госпиталь извиняться, но переговоры были безнадежно сорваны.

- Да что уж тут,- вздыхал Президент,- я сам виноват.

Это был первый официальный визит Приобского Хаита в Метрополию. Переговоры прошли неудачно.

Но, в конце концов, это охотничье похождение сдружило Хаита и Президента и помогло через год, во время второго визита, прийти к нужному для нас политическому компромиссу. Но тогда, в Татьянины дни, председатель Сур был между небом и землей - я давил снизу, начальство молчало сверху. Он боялся громов и молний сверху и землетрясений снизу. Я прикидывался зеленой лужайкой и, как мог, объяснял Суру самым простым языком, боясь сболтнуть лишнее:

- Ну какой из меня главный тренер? Я всего лишь простой прораб. Шофер не грузчик. Плотник не столяр. Прораб не тренер. Все это разные профессии.

- Что же делать? - панически спросил председатель Сур.

- Кланяться в ножки Лобану. Пусть возвращается и ставит в конюшне Игру.

ПИНГ-ПОНГ. Короче, председатель Сур опять отправился звонить дженералю Гу-Сину. На этот раз он дозвонился, был приглашен на президентскую лужайку для гольфа и там получил "добро на мою отставку. Кажется, Сур что-то понял, дженераль приоткрыл ему кой-какую информацию,- все равно председателя в нужный момент придется ознакомить с Проектом; значит, можно уже приоткрыть, пусть привыкает, чтобы в тот нужный момент не упасть со стула и не сломать ножку.

Итак, главный итог прошедшего года: все идет хорошо, хуже некуда, во всяком случае по намеченному плану,- я уже не главный тренер. Меня освободили от должности с типично фуфлошюй формулировкой: "...за допущенные ошибки в работе и по собственному желанию". Я пытался объяснить председателю, что эта фраза звучит глуповато: за ошибки или но собственному желанию? Но Сури'Нам подумал и ответил:

- Пусть глупо. Тем лучше, так всех увольняют, значит, меньше привлечет внимания.

Я тоже подумал и согласился. Все, кто понимает, что происходит (а этого никто не понимает, и я в том числе,- мы только надеемся, что понимаем), пока довольны: смена главного тренера и мое назначение на должность диффузионного прораба осуществились тихо, спокойно, никто и ничто этому не мешал и не мешало. Значит, мы еще нигде не наследили.

Посмотрим, как будут развиваться события, от нас теперь ничего не зависит.

Сейчас в конюшне рождественский отпуск, "Маракканиа2-бис" пуста, все разъехались по домам, и я продолжаю отчет, хотя мне мешает Войнович со своими безнадежными "не понимаю" и со своим нудным пинг-понгом - шарик туда, шарик сюда, туда-сюда, туда-сюда. От этого пинг-понга у меня уже голова кругом и белые шарики в глазах. Впрочем, можно и шарик побить,- Войнович говорит, что эта игра не глупее шахмат, потому что развивает умственные способности у тех, кому шариков не хватает. Пожалуй, я с ним согласен после этого оглупляющего пинг-понга шарики в голове начинают шевелиться, хочется побыстрее сесть за отчеты и вдыхать приятный запах спиртовых чернил.

Прозит. О'к.

Не забыть: иногда забывать черную тетрадь на столе.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛОБАНА С КОРОВОЙ.

Но по порядку,- в том смысле, что "порядок есть организованный беспорядок", которого (беспорядка) я и буду придерживаться, не хронометрируя пространство-время,- все эти число/даты, человеко/дни и время/метры только мешают свободно передвигаться по отчетному космо-хроносу туда-сюда и представляют интерес лишь для следователя. "..." РЕСТАВРАЦИЯ ЛАКУНЫ: "...и представляет интерес лишь для следователя парламентской комиссии: Какого числа произошло то или иное событие? Сколько кварков (укажите в миллионах) потрачено на приобретение объекта №***? Кто такой Лобан?" (Когда следователь спросил меня: "А кто это - Лобан?",- я понял, что для хомосапиенспой эволюции еще не все потеряно, есть, есть еще первобытные уникалы с девственно-чистым набором дезоксирибонуклеиновой кислоты, которые ничего не знают о Лобане.)" Продолжаю. Дождливо, слюдливо, но погода летная. "..." Отчитываться перед самим собой, вспоминая даты, это одно и то же, что заниматься любовью, поглядывая на часы. Над головой то и дело что-то квакает и квантуется: праздники надоели, многие преждевременно возвращаются из рождественских отпусков. Вот Брагип, Ираклий, Чайник. "..." После запоя мы с Войновичем как огурчики - зелененькие и с пупырышками. Такой комплимент нам сделал шеф-кок Борщ, но он, конечно, сильно приукрасил действительность, потому что мы были как лягушки - зелененькие, с пупырышками и дрожащие, как сказал доктор Вольф.

Вот опять заквакало - примчался председатель Сур. Он был немного смущен (вертухай телефонный!), но сиял и рассказал мне, что Лобан с коровой (то бишь, с напарником Толиком) объявились, как я и предполагал, аккурат у ВерхнеВартовского СОС-форпоста. Прямо из ледникового периода с реликтовыми ионозаврами водорода! Оба героя неделю будут находиться в реанимации, столько же в реабилитации, потом врачи разрешат им посетить конюшню. Лобан вернулся не с пустыми руками - во-первых, привел корову, во-вторых, принес образцы секретных фуфаек, в третьих, перед побегом позаботился о выплате ему полного гонорара за два года, и теперь из Приоби в Метрополию следует целый железнодорожный товарняк с танкерами молодой нефти для конюшни.

- Молодая нефть нам очень кстати,- довольно равнодушно ответил я, потому что все это уже знал от дженераля ГуСииа.

- Я хочу использовать Лобана с пользой для сборной, а вы даже не спрашиваете о его здоровье,- заметил Сур и рассеянно придвинул к себе черную тетрадь.

- Я вчера навестил его в госпитале.

- А,- разочарованно сказал председатель.- Значит, Лобан все уже вам рассказал.

- Нет. Меня к нему не пустили. Я передал мандарины и ушел. Чтобы использовать Лобана с пользой для конюшни, его нужно зачислить на штатную должность, а вакантных должностей у нас нет.

- Вакансия не проблема, должность можно придумать.

- Можно.

- Например - представитель председателя ФУФЛА в сборной.

- Было бы чем платить.

- Для Лобана деньги найдутся.

Ясно. Его потайные мысли предательскими зайчиками отражались па потолке, только успевай читать. Председатель Сур собирается подсунуть мне Лобана, чтобы он водил меня, контролировал и составлял отчеты для председателя Сура.

Глаза и уши председателя Сура. Но, во-первых, Лобан на это не пойдет,да, он человек с тяжелым характером, но не филер и не стукач, а Игрок; он предан футболу, а не председателю. Во-вторых, Сур зря суетится, он даже не представляет того, что обрушится на конюшню в ближайшем будущем. Ему приоткрыли замочную скважину, он что-то увидел, унюхал, учувствовал, но не понимает, что именно.

- Ну, через две недели вы сами потолкуете с Лобаном, и все сами решите,- заторопился председатель Сур и рассеянно отодвинул черную тетрадь.

ЖДЕМ ЛОБАНА.

ПОДОЗРЕВАЮ ВСЕХ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ.

Тренируемся потихоньку. Тренировки проходят вяло. Это понятно праздновать было скучно, значит, сейчас лень работать.

Все ленятся, даже Войнович. Все ждут появления Лобана.

Дядя Сэм усиленно ищет для нас спарринг-партнеров, но никто не хочет с нами играть, чтобы не заразиться от нас невезухой; даже страхолюдные гомики и даже милые моему сердцу любители-морячки считают нас прокаженными.

ТРЕНИРОВКИ.

Играем до одури в пляж-болл и ждем Лобана. Вот приедет Лобан и что-то скажет. "..."

ТРЕНИРОВКИ.

"..." Когда за ними наблюдаешь, делают все старательно. Только отвернешься - волынят, стоят, зевают, чешутся. Я все вижу! "..." И т. д. в том же д.

ШЕФ-КОК БОРЩ

на камбузе тихо матерится в пустые кастрюли, но эхо разносится по кают-компании. Борщ собирается приготовить для Лобана вегетарианский обед (на первое - говорящий суп, на второе - бамьи по-трансцендентальски, на третье - компот из райских яблочек), как вдруг вспоминает, что Лобан ест только сырое:

- Стоп, я забыл, что он сыроед!

- Вот и приготовь ему что-нибудь с сыром. Сырники, например.

- Не остроумно. Он же не ест вареного!

- После Приоби Лобан жрет все, что дают. Я уже узнавал,- успокаиваю я шеф-кока.

- Тогда к трансцендентальным бамьям я сделаю взрывкотлеты,- обрадовался шеф-кок.

- Это что?

- Котлеты ударные, по-саперски.

- Они не опасны?

- Если соблюдать технику безопасности. Не забыть снять пробу с бамьев. И с этих... саперных котлет. Это что еще за кулинарные новости? Лобан разборчив в еде - ест все, что дают, а все, что не дают,- не ест.

Заняться нечем. Ждем Лобана.

Шел по коридору, встретил Ворону. Посмотрел ей вослед.

Вот кого я еще не подозревал. Вернулся в комнату и открыл черную тетрадь.

ВОРОНА.

Фройлен фон Дюнкеркдорфф. Тиффози называют ее Вороной. Вся в черном и в сером. Очень уважаема всей конюшней. Пресс-атташе. Связи с общественностью.

Библиотекарь. Советует всем прочитать книгу Лобана "Футбол - это война". Жеребцы, кроме Войновича и Ваньки Стула, совсем ничего не читают. Переводчица-полиглот (слово "полиглот" у меня всегда ассоциируется со словом "троглодит"). Редкий синий чулок из футбольных журналистов, хотя у нее только бантик синий, а чулки у нее серые, шерстяные.

Кстати, о фужерах. "Есть еще одни фужеры со своим стойлом футбольное Управление Жертв Революции. Когда-то они ходили в чемпионах Северо-Западной Конференции, а сейчас играют то ли в 5-й, то ли в 6-й лиге,- совсем слабенькие." Футбольных журналистов бьют, берут в заложники, судятся с ними, фужеры везде суют свой нос. Однажды Ворона полгода провела в какой-то черной дыре, куда ее упаковали какие-то злые оборвары и, по слухам, изнасиловали (что вряд ли, она была бы счастлива). Отдали без выкупа. У фужеров свои профессиональные шаблоны. Одни пишут красиво, с пафосом. "Тренер взошел на капитанский мостик" - это означает, что тренер сел на скамейку запасных и сейчас начнется игра. Фужеры пишут книги за великих игроков или тренеров. Потому что игроки и тренеры часто двух слов не могут связать. Этот процесс называется "литературная запись" - фужер задает вопросы, тренер или игрок отвечает, фужер записывает, а потом правит, добавляет, зачеркивает.

Начинают обычно "аб ово" (от яйца). Читать, в общем, скучновато - если пишут "трудное детство", значит, читай, хулиганил и имел приводы в детскую комнату полиции; если "дворовой футбол", значит, с утра до вечера гоняли пузырь на пустыре и пропускали уроки; если малец стал "учеником слесаря", значит, был выгнан из школы и направлен в какое-то ФЗУ (Футбольно-заводское училище) или прямо на какойнибудь Гвоздильно-проволочный арматурный завод, где начал играть за юношескую заводскую команду "Арматура-3",- тосе в разных вариациях. Строгий отец, добрая мать. Если строгий отец - значит, читай, батька драл будущего великого футболиста, как Сидорову козу. Ну и футбольная теория - "Бей-беги". Ну и футбольная философия - "Пузырь круглый, полигон кривой" - сойдет за философию. Я, конечно, преувеличиваю - среди фужеров есть и настоящие профессионалы, они формируют мнения тиффози, их даже бывает интересно читать; но настоящей пользы для тренера в этой литературе нет, а только засорение унитаза. (Мой первый наставник Сан Саныч-сан говорил, что мысли в голове, как вода в бачке унитаза, должны накапливаться плавно, с веселым журчаньем, потом затишье и - победоносный переход количества в качество: грохот, обвал, водопад, симфония! Так говорил Сан Саныч-сан.) Ворона стенографирует Лобана и пишет книги от Лобана.

(Похоже, Ворона влюблена в Лобана, но любовь ее безответна, потому что Лобану для сладострастия вполне хватает футбола.) "Футбол - это война" - она написала. Пишет их слогом синего чулка, который Лобану почему-то нравится,не понимаю, при всех своих талантах он боится чистого листа бумаги. Лобан не глух к нормальному человеческому языку, "логосы от Лобана" со скамейки запасных передаются из уст в уста тиффозной торсиды. Я уже приводил некоторые, вот еще: "Удар в штангу есть не что иное, как разновидность промаха".

"Что ты все чужому да чужому отдаешь? Давай договоримся так: раз чужому, а раз своему".

Но когда дело доходит до чистого листа бумаги, из Лобана лезет какая-то заумная фрейдовская нисенитниця. "..."

"ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЛАКУНЫ

(Если кто-нибудь из Читателей поймет, что здесь написано

пожалуйста!):

"Я выделяю четыре уровня существования (oeuvre) человека в футболе: материальный, чувственный (сексуальный), онтологический и трансцендентальный. Материальное существование - это футболист, подвергающий свое тело трудностям тренировки. Чувственный (сексуальный) уровень проявляется в подсознании атлета, когда изнурительные тренировки, травмы, оторванность от семьи сублимируются, например, в образе надутого футбольного планетоида (любовь-ненависть к мячу, как к особи противоположного пола, напоминающая военно-полевую сублимацию, когда солдат спит со своим личным оружием - "Солдатушки, бравы-ребятушки, где же ваши жены?" Ответ: "Наши жены, ружья (пушки) заряжены, вот где наши жены"). Онтологический уровень характеризует существование футбола как сферы науки, техники, культуры и особого рода поведения. Трансцендентальный уровень в футболе выступает как единство материального, сексуального и онтологического уровней плюс умение владеть телом на подсознательных сигналах".

"ПРИМ.

Чтец из ФУФЛА: "Я, кажется, понял"."

ПРОБА ОБЕДА.

Тихий вечерок. Наверно, последний тихий. Все разбрелись по Маракканне. Завтра приезжает Лобан.

Сегодня у меня на ужин трансцендентальные бамьи и ударные взрыв-котлеты. Шеф-кок Борщ сидит в своем камбузе и женит чай.

- Чтобы чай был вкуснее и крепче,- говорит шеф-кок,его надо "поженить" - вылить из чайничка в чашку, а потом вылить из чашки обратно в чайничек.

Я заметил, что супам, борщам, антрекотам и даже макаронам и соусам передается настроение нашего шеф-кока. Он их одухотворяет, что ли? Значит, .он настоящий профессионал.

Уважаю. После нашей победы супы смотрят со дна нежно и верноподданно, солянка подмигивает, котлета воркует и желает вам приятного аппетита, ростбиф пускает сок, маринованные грибки снимают перед вами шляпки, спагетти сладострастно шевелят конечностями, соус весело насвистывает футбольный марш. После вымученной ничьей блюда ведут себя индифферентно - что-то ворчат (наверно, "жри, что дают"). После поражения взгляд у супа отсутствующий, щи - кислые и в рот не глядят, шницель в коме, макароны безжизненны и холодны.

Пробуем бамьи. Шеф-кок пожелал мне приятного аппетита, подсел к моему столику и напел рецепт этих бамьев. В самом деле, не рецепт, а песня:

- Надо брать только молодые бамьи с тонкими пальчиками - старые становятся слизистыми. Обмыть, обтереть чистым сухим полотенцем, сделать массаж. Оборвать им хвостики, отрезать пальчики, залить кипящим скворжом с уксусом. Держать четверть часа, дать стечь скворжу и перемыть в трех холодных водах. Нарезать мелко лук, слегка поджарить в арахисовом масле, добавить сахар и посолить. Подавать к столу холодными с разрезанными пополам помидорами и с поджарыми хрустящими струбликами. Потом облизывать пальчики.

- А струблики - они поджарые или поджаренные? - спросил я.

- А разве это не одно и то же? - задумался Борщ.

- Далеко не одно и то же. Разница примерно такая, как между "преданым человеком" и "преданным человеком". И наконец: чьи пальчики нужно облизывать - свои или бамьи?

- Ну, это по вкусу - как кому нравится! Да вы попробуйте!

Я попробовал. И облизал как свои, так и бамьи пальчики.

Необыкновенно вкусно.

Или такой рецепт... впрочем, не буду портить себе аппетит.

Попробую котлеты ударные, по-саперски.

ОСТОРОЖНО: ВЗРЫВ-КОТЛЕТА!

Мясо па косточке, внутри заполнено горячим соусом под давлением. Что-то вроде гидравлической гранаты. Как есть котлету по-саиерски, чтобы соус попал в рот и никого не забрызгал? Шеф-кок объяснил (надеюсь, он шутит):

- Надо снять пиджак, галстук, рубашку, брюки (одежду можно повесить на спинку стула), перекреститься, выпить рюмку, лечь на стол - можно и плашмя, по достаточно прилечь животом па стол,- и, взяв ударную котлету за косточку, отставив руку и выпучив (или зажмурив) глаза, осторожно откусить котлету строго перпендикулярно косточке. Произойдет взрыв, горячий соус попадет в рот и последует в пищевод, а ударная волна ударит в голову.

Такие вот меры безопасности. Попробовал. Встал из-за стола с ударенной головой.

Войнович, проходя мимо, злорадно и не без намека похлопал меня по животику.

ЯВЛЕНИЕ ЛОБАНА С КОРОВОЙ.

ДОЖДАЛИСЬ!

Ближе к обеду над Шишкиным Лесом раздался выстрел тормозного парашюта, и на "Мараккание2-бис" в желтом председательском лимузине появился Лобан.

- Ну, вот и главный герой пожаловал! - сказал Войнович.

Все сбежались и с нетерпением ожидали - с вечера заключались пари на первую фразу, которую скажет Лобан на земле Маракканны из своего знаменитого репертуара ("здрасьте в вашей хате" не в счет) по поводу трех технических поражений, что-нибудь вроде: "Ну, вы тут без меня наиграли!", или "Что мы визуально видим?", или "Главное не побеждать, главное выигрывать".

Лобан вышел из "торнадо-кванта" - пиджак на палке, сущий шкилет с опухшим дистрофическим лицом. Он приехал со своей такой же тощей коровой той самой, с которой бежал из Приоби,- это был какой-то примороженный доходяга с распахнутыми голубыми глазами и с первобытной картонной папиросой-гильзой в цинготных деснах. Рад, конечно.

Свобода, блин,- удрал из тоталитарной Приоби! Лобан скупо рассказал, как две недели они кружили по тайге, путали следы, а потом пошли именно на Верхнюю Варту к Майдану за Красным Полярным Смещением - весь Нижний Вартовск был, конечно, оцеплен. Держались на калорийных таблетках, морозы за сто пятьдесят, растапливали снег, однажды забили медведя - и это было спасением. Вышли на Колымагу и, к счастью, сразу наткнулись на Верхне-Вартовский СОС-форпост. Повезло, вернулись из ледникового периода. Лобан весь промерз, совсем исхудал, но не истощился.

- С приехалом!

Когда мы обнялись, я почувствовал его злой нутряной ледниковый холод.

- Мы будем здесь жить,- сказал Лобан, оглядываясь по сторонам. Этой фразы никто не ожидал, все спорщики пролетели. На мой вопросительный взгляд коротко ответил: - Так надо.

- Нет вопросов, живите.

Надо сказать дяде Сэму, чтобы выбрал для них комнаты поудобней. А у шеф-борща, то бишь, шеф-кока, обед готов.

- Постой, не тащи в стены, дай отдышаться. Здесь у тебя хорошо, тихо.

- Да, визуально смотрится.

- Не подначивай, у меня что-то с юмором плохо стало,очень серьезно сказал Лобан и представил свою корову: - Знакомься. Наш быстрый разумом Ньютон. И скорый на ногу Платон - драпал из Приоби так, что я еле за ним поспевал.

Он нам очень пригодится в конюшне.

Корова звалась Анатолием Филимоновичем Гусочкиным.

Это был коренной приоб, жертва хантского режима и гениальный ученый-самоучка, который не имел ни одного патента, потому что все его открытия оформлялись как рационализаторские предложения. Жил на подачках и на премии за рацуху, даже па папиросы не хватало. Горбатился в научно-текстильной шараге, пока Лобан его оттуда не выдрал.

Я протянул Корове руку. (В дальнейшем кличка "Корова" так приросла к нему, что даже сейчас мне как-то непривычно читать или писать о нем "Анатолий Филимонович Гусочкин". Пытались называть его Гусем, но Гусь не прижился - во-первых, это прозвище давно и прочно принадлежало бригадному дженералю Гу-Сину, во-вторых, гусь - птица гордая, важная, себе на уме и может постоять за себя - даже в законе записано, что, если водитель задавит курицу, с пего не возьмут штраф, потому что курица - птица глупая; если же водитель задавит гуся, то будет крепко оштрафован, потому что гусь приравнен к разумному существу. Толик же абсолютно не обладал никакими гусиными способностями. Все его называли Толиком или Коровой, он не обижался, он и был похож если не па корову, то на теленка.) Корова выплюнул картонный окурок, обхватил мою ладонь своими обмороженными ладонями и с пылом заговорил:

- Я о фас знаю! Фремного о фас наслышан! Фы с Феломор-Фалтийского канала! Зофите меня фросто Толик! И не офращайте фнимания на мою фукфу "ф"!

- Что он сказал? - удивился я.

- Феломоро-Фалтийский канал - это Беломоро-Балтийский канал,- перевел Лобан.- Вместо букв "б", "в" и "п" Толик произносит "ф" - ему какой-то вертухай в Шараглаге выбил передние зубы.

- Должен вас разочаровать - на Беломоро-Балтийском канале я никогда не был,- сказал я Корове.

- Не может фыть! Откуда же имя такое?

Я пожал плечами:

- От папы.

- А ф Экифастусе фы фыли? А в Каргофольлаге?..- допытывался Корова.

("Экифастуз", "Каргофольлаг" и "фыли" - это "Экибастуз", "Каргопольлаг" и "были". Корова отчаянно боялся зубных врачей - как футболисты уколов - и еще долго отказывался вставлять новые зубы. Это его "фырканье" всех веселило, но иногда приводило к серьезным научным и производственным недоразумениям - например, "пю-бюзоны" он называл "фю-фюзоиами", его ученые коллеги не понимали этого термина и переспрашивали, начиналась никому не нужная путаница. В конце концов по моему приказу Гуго и Хуго сначала обманом завели Корову к хорошему дантисту, а йотом силой усадили в стоматологическое кресло. В дальнейшем я не буду передавать в отчетах эту особенность его произношения - кроме тех случаев, когда возникали недоразумения, приводившие к серьезным издержкам.) - Скажи ему, что квантовался на Соловьях,- шепнул Лобан.

Я сказал. (Я в самом деле однажды все лето прожил па Соловьиных Островах с экскурсией, вернее, с научной экспедицией - охранял практикантов-филологов, собиравших местный фольклор; и с тех пор ботаю по фене.) Услышав о Соловьях, Корова совсем потерял дар речи и заплакал. Лобан положил руку мне на плечо и многозначительно произнес:

- Я привез новый фуфель. Завтра опробуем.

- Не понял. Что это - фуфель?

- Фанцирь.

- Да что это такое - фанцирь?!

- Панцирь. Толик так произносит. Фуфайки, ну! Новые фуфайки, прямо из НИИ-Текстиль-Шараглага. Через всю Приобь но диагонали на себе несли.

- Ах вот оно что! - наконец-то понял я.- Промышленный шпионаж!

- Ты потише. Фуфло, шпионаж... Дело не только в новых фуфайках и в промышленном шпионаже. Я самого изобретателя завербовал и на собственном горбу притарабанил!

Вот это подарок! (Я еще не подозревал, с каким промышленным переворотом и с какой научно-технической революцией пожаловал к нам Толик Гусочкин.) Мы заторопились к председательскому "торнадо-кванту". Корова едва поспевал за нами и подозрительно шмыргал носом.

- Горе ты мое! Ну чего ты опять плачешь? - спросил Лобан.

- Футбол, свобода... Какая му... му-у...- замычал Корова, утирая слезы рукавом.

- Что "му-у.."?

- Какая му... музыка! - наконец выговорил Корова и так разрыдался, что пришлось увести его в мою комнату и вызвать доктора Вольфа. Доктор взглянул и приписал:

- Умойте его, а я принесу "красное смещение", пусть выпьет, не запивая, отдышится и выспится.

Корову пришлось умывать, успокаивать, заставлять принять из рук доктора мензурку (сто грамм) чистого медицинского спирта с размешанной красно-перцовой пудрой; потом пришлось бить по спине, укладывать на диван и укрывать одеялом.

ПЕРЕГОВОРЫ С ЛОБАНОМ.

- Что будем делать? - спрашивал я Лобана, пока дядя Сэм суетился и готовил комнаты для гостей.- Мне собирать вещички? Возьмешь конюшню на себя?

- Выйдем на свежий воздух, здесь чем-то пахнет.

- Чем пахнет? Всех клопов выгнали.

- Выйдем!

Опять вышли на свежий воздух.

- Ничем у тебя не пахнет,- сказал Лобан.- Просто дженераль запретил вести в помещениях серьезные разговоры. Так что засунь свой язык себе...

Я весьма подивился такой крутой конспирации и порадовался за Лобана чувство юмора, хоть и через задницу, возвращалось к нему.

- Так вот, что мы визуально видим? - продолжал Лобан. - Я беру конюшню. Но собирать вещички тебе не надо. Пока оставляем все, как есть. Пока официально ты остаешься главным тренером. Не возникай, это приказ дженераля. Тебе уже подыскивают хорошую работу. А для меня пока придумаем какую-нибудь незаметную должность.