Вражда и любовь

Глава 7

Джеймс прикрыл глаза, когда в темницу неожиданно хлынул поток света. Затем внезапно сверху сбросили какой-то огромный тюк. Постель? Даже подушка? Джеймс нахмурился. С чего бы это ему стали оказывать особые почести? Свет померк, но потом люк вновь открылся, и в него скинули веревочную лестницу. Кто-то стал спускаться по лестнице в темницу. На шее у человека висели две по виду тяжелых торбы. Спрыгнув на пол, он тут же опустил их наземь и повернулся к Джеймсу.

– Твой ужин, – человек кивнул на свой груз. – Там есть вино, свеча и еще кое-что.

У Джеймса на лице все еще читалось непонимание.

– Вы ко всем своим пленникам так щедры?

– Не стану ходить вокруг да около, парень. Я знаю, кто ты. Раньше мы с тобой с глазу на глаз не встречались. Я – Дугалд Фергюссон.

Джеймс встал – этого требовала обычная вежливость.

– И кто же я, по-вашему? – поинтересовался он.

Дугалд удивленно приподнял рыжую бровь.

– Ты хочешь сказать, что ты не Джеймс Мак-Киннион?

Джеймс вздохнул.

– Нет, я отрицать этого не стану. И что же мы будем теперь делать, Фергюссон?

– Я и сам не рад, что ты здесь оказался. Но ничего не попишешь: ты мой пленник, и глупо с моей стороны не воспользоваться этим.

– Кто бы сомневался! – вздохнул Джеймс. – Вы уже связались с моими людьми?

– Нет, – несколько замешкался с ответом Фергюссон. – Я хочу говорить не с ними, а с тобой.

– Со мной? О чем?

– Мне посоветовали выдать за тебя одну из моих дочерей.

Джеймс напрягся, пытаясь скрыть изумление. Он совершенно не ожидал услышать ничего подобного.

– И кто же настолько ненавидит твоих дочерей, что посмел предложить тебе такое?

Дугалд нахмурился. Об этом он как-то не подумал. Вильям советовал выдать за Мак-Кинниона именно Шину, а не просто одну из его дочерей. Неужели родич его покойной жены на самом деле просто терпеть не может его любимицу? Подобное предположение обескуражило Дугалда. Он отмел кандидатуру Шины, которую советовал Вильям, но от самой идеи не отказался, поскольку уже давно об этом размышлял, ведь совет был разумным.

– Мне не по душе твой тон, Мак-Киннион.

– А мне не по душе твое предложение! – отрезал Джеймс. – Если я еще раз и свяжу себя узами брака, хотя не имею ни малейшего намерения это делать, то уж точно не с одной из рода Фергюссон.

– Можно подумать, что я сам жажду отдать тебе одну из своих дочерей! – резко ответил Дугалд.

– Тогда зачем мы вообще это обсуждаем?

– Я хочу мира, парень.

– Неужели? – сухо сказал Джеймс. – Следовало подумать об этом, прежде чем вновь развязывать вражду.

Дугалд лишился дара речи.

– Я не развязывал вражды! Ты сам первый начал!

Джеймс бы засмеялся, если бы ситуация не была столь жалкой. Он оказался прав относительно Дугалда Фергюссона. Этот человек, скорее всего, безумен. А спорить с тем, у кого с головой непорядок, бессмысленно.

Он вздохнул.

– Если ты действительно хочешь мира, я тебе его обещаю – слово даю.

– Ох, парень, как бы я хотел верить тебе на слово. Честно говорю. Но я не дурак, чтобы доверять врагу.

– Тогда дальнейшие разговоры ни к чему не приведут.

– Ошибаешься. Ты останешься здесь, пока не возьмешь в жены одну из моих дочерей и не пообещаешь больше нас не беспокоить.

– Старик! – в тоне Джеймса засквозил холодок. – Ты же знаешь, как рискуешь, удерживая меня здесь.

– Сомневаюсь. Я полагаю, что на нас не станут нападать и рисковать твоей жизнью.

Молодой лэрд вознегодовал:

– Ты мне угрожаешь? Но мои люди камня на камне не оставят от твоего замка.

– В таком случае ты умрешь здесь! – от негодования Дугалд просто закричал. Вильям такого развития событий не предсказывал. Однако Фергюссон не отступит от своего плана добиться мира таким способом.

– Ты обязательно передумаешь, когда достаточно долго здесь посидишь, – пообещал Дугалд пленнику, однако в его голосе не слышалось абсолютной уверенности в этом.

Эти слова разозлили Джеймса не на шутку. Фергюссон не станет сообщать его клану о местопребывании их лэрда. Тогда он выбрал другую тактику.

– Отлично, Фергюссон. Я женюсь на одной из твоих дочерей, если ты согласишься на мои условия.

Дугалд удивился смене настроения узника и насторожился.

– Не в том ты положении, чтобы ставить условия.

– Тогда больше говорить не о чем.

Дугалд смерил его сердитым взглядом.

– И что это за условия? Я готов их выслушать. Я же разумный человек.

– Я уже был женат.

– Да, об этом всем известно.

Джеймс пожал плечами. Трагедия его первого брака была широко известна, но мало кто знал правду.

– Я не встречал свою жену до свадьбы, как и она не знала меня, – сдержанно продолжал Джеймс. – Не стану слишком откровенничать сейчас, тем более что я никогда не любил об этом говорить. Скажем так: этот брак оказался ошибкой.

– И при чем здесь мои дочери?

– Если бы я переспал с девушкой, на которой женился, до свадьбы, я бы знал, что она настолько боится мужчин, что не выносит даже их прикосновения. И я поклялся, что больше не свяжу себя узами брака, до этого не проведя ночь с невестой. Ты готов, чтобы я перепробовал всех твоих дочерей, прежде чем на ком-то остановить свой выбор?

Дугалд побагровел прежде, чем Джеймс договорил.

– Никаких «переспать»! И никаких помолвок! – взревел он. – И я разрешаю выбрать тебе только из трех дочерей, а не из четырех!

К Джеймсу вернулось хорошее настроение, и он не мог удержаться, чтобы не поддразнить Фергюссона.

– Фергюссон, у тебя же четыре дочери, и ни одна не замужем. Что же не так с той, которую ты не предлагаешь?

– Она уже помолвлена.

– Ты удивляешь меня, старик. Думаешь, я не знаю, что здесь происходит? Думаешь, не знаю, что за последние месяцы ты подобрал трех женихов из разных кланов? Если ты не предлагаешь самую младшую, почему прямо об этом не скажешь?

– Можешь выбрать и самую младшую, хотя если у тебя есть хоть капля достоинства, ты не остановишь на ней свой выбор. Она еще слишком молода для замужества, – ответил Дугалд. – Ты не можешь жениться на самой старшей.

– Почему? У нее есть возлюбленный?

– Нет, она единственная, кто вообще не хочет выходить замуж, и если бы у нас царил мир, ей и не пришлось бы вступать в брак.

– Вот как… теперь я начинаю понимать… Она твоя любимица, да? Слишком хороша для такого дикаря, как Мак-Киннион?

Дугалд промолчал.

– Когда устанешь здесь сидеть, парень, я покажу тебе своих дочерей, и ты сделаешь свой выбор.

Хорошее настроение Джеймса как ветром сдуло, в голосе зазвучал металл.

– Я не шутил, когда сказал, что до свадьбы должен переспать с невестой.

– Ты передумаешь, когда немножко здесь посидишь.

И собеседник удалился, поднявшись по веревочной лестнице. Джеймс вновь остался в одиночестве, но уже злой, как тысяча чертей. А он еще боялся, что его поднимут на смех свои же! Ему и в голову не приходило, что его просто могут не выпустить.

Не было бы причины тревожиться даже теперь, если бы его клан знал, где он. Старик Дугалд блефовал. Случись настоящий набег – у него не было бы иного выхода, как выпустить Джеймса. Но кто передаст его клану, что он томиться здесь, в темнице?

Часами он вынашивал план мести, и вскоре у него на коленях оказалась пустая фляжка из-под вина. Но злость не давала ему захмелеть. Он уже придумал тысячу способов, как заставить страдать свою будущую нежеланную супругу. И – самая сладкая месть – он не станет убивать Дугалда Фергюссона, а возьмет его в заложники и каждый день будет докладывать ему о том, как страдает его дочь. Очень плохо, что это не может быть его любимая дочь.

Гнев затопил его всего и даже звенел в ушах. Он не мог припомнить, чтобы еще когда-то был так расстроен. Даже когда его женили в первый раз, он не ощущал себя настолько загнанным в угол. Он не хотел жениться на той девице из клана Мак-Интош. Невеста оказалась костлявой и не вызывала у него никаких чувств. Его отец стремился к этому союзу, поэтому свадьбу все же сыграли. Он даже подумать не мог о том, чтобы ослушаться воли отца. После оба – и сын, и отец – сильно пожалели об этом браке. Вместо крепкого союза они заимели новых врагов, потому что Мак-Интош обвинил зятя в смерти своей дочери.

Скрип открывающегося люка сообщил о том, что у Джеймса вновь будут гости. Но узник был слишком зол, чтобы вновь разговаривать с лэрдом.

– Если это ты, Фергюссон, буду благодарен, если оставишь меня в покое. Я еще не закончил придумывать, как будет мучиться твоя дочь, когда станет моей женой.

После этих слов кто-то вскрикнул, и Джеймс тут же подался вперед, чтобы разглядеть, кто стоит у люка.

– Если это не ты, старик, тогда кто?

– Это я.

– Кто я? – рявкнул Джеймс.

– Найалл Фергюссон.

– Вот так встреча! – ехидно произнес Джеймс, опершись спиной о твердую стену, чтобы лучше разглядеть собеседника. – Тот самый парень, который держит слово, но всего пару часов? Пришел позлорадствовать? Ну да, конечно, одурачил самого Мак-Кинниона, заставив его поверить в благородство своих клятв?

– Я не хотел тебя предавать, – тихо и как-то испуганно ответил Найалл.

– А сейчас ты оскорбляешь меня ложью. В предательстве нет полумер.

– Но я рассказал только сестре, – возразил Найалл. – Она бы молчала.

– Тогда эта сучка…

– Не смей ее оскорблять! – брат заступился за сестру с неистовством, которое удивило обоих: слышавшего и говорившего. Через минуту, немного успокоившись, Найалл продолжил: – Она никому не рассказывала. Наш разгоовор подслушала другая сестра, которая тут же побежала и все рассказала отцу. Я не смог ее остановить. Но я не снимаю с себя ответственности. Это моя оплошность. Именно поэтому я и рискнул прийти сюда еще раз… сказать тебе, что я сожалею.

– А уж я-то как сожалею, парень, – с горечью произнес Джеймс. – И клянусь тебе: если бы в тот момент мои руки сомкнулись у тебя на шее, ты бы узнал, как я отношусь к тем, кто меня предает.

Найалл тяжело задышал, как будто эти самые руки уже сомкнулись у него на шее.

– Что же такого сказал мой отец, что ты так разозлился?

– Хватит нести вздор! И делать вид, что ты понятия об этом не имеешь! – прошипел Джеймс.

– Он правда ничего мне не говорил! Он тоже не в восторге от того, что я скрыл все от него.

– Тогда честь имею сообщить тебе, что вскоре я стану твоим зятем, – с неприкрытым сарказмом произнес Джеймс.

– Я тебе не верю! – прерывающимся голосом ответил Найалл. – Он никогда бы не отдал ее за тебя. Она его любимица.

Джеймс задумчиво сдвинул брови.

– Тебе не по душе мысль о том, чтобы я женился на твоей сестре?

– А с чего бы мне радоваться?

– Потому что твой отец не выпустит меня из этой дыры, пока я не женюсь на ней.

Найалл затаил дыхание.

– Но за тобой приедут твои люди.

– Дугалд намерен сдерживать их натиск, угрожая лишить меня жизни. Он все распланировал. Твой отец уверен, что я обязательно женюсь на твоей сестре.

– Она скорее умрет, чем выйдет за тебя, – застонал Найалл.

Джеймс засмеялся. Было совершенно очевидно, что любимица отца была и любимой сестрой младшего брата. Пусть думает, что Джеймс должен жениться именно на его любимой сестричке. Пусть пострадает. Заслужил.

– Она действительно будет молить о смерти, как только станет моей женой… но я не дам ей умереть, – зловеще пообещал он.

– Ты же на самом деле не обидишь ее, нет?

– Еще как обижу! За то, что вынужден жениться на ней, а я не люблю, когда меня заставляют.

– Но она же ни в чем не виновата! – настаивал Найалл. – Она тоже против этого брака!

– Твоему отцу на это плевать, значит, плевать и мне, – мрачно объяснил Джеймс.

Подобная мстительность была за гранью понимания Найалла, поэтому он пугался все сильнее и сильнее.

– Ты же еще не видел моей сестры, Мак-Киннион. Она редкая красавица. Честно говоря, ты был бы счастлив жениться на ней.

– Парень, ты ничего не смыслишь, – холодно ответил Джеймс. – Да будь она первой красавицей всей Шотландии, она дочь твоего отца, и я заставлю ее ответить за это. После свадьбы я заберу ее к себе, и она больше никогда не покинет стен моего замка. Она навсегда будет заперта в башне. Дважды в день я буду ее навещать: первый раз для того, чтобы избить, второй – чтобы изнасиловать. Вот какая жизнь ее ждет.

После этой фразы повисло молчание. А через минуту лэрд спросил:

– Нечего ответить, Найалл Фергюссон?

– Если бы я думал, что ты на самом деле будешь так относиться к моей сестре, я бы убил тебя.

Джеймс засмеялся.

– Если хочешь, можешь попробовать. Но имей в виду, что ты сам перережешь горло себе, и своей сестре, и всей семье. Нельзя убить Мак-Кинниона, а потом жить, как ни в чем не бывало.

На этих словах люк захлопнулся. Джеймс зарычал от злости – подтрунивание над парнем ничуть не уняло его тлеющую ярость.

И часа не минуло, как люк вновь открылся и в отверстии показался юный Фергюссон. Джеймс пожал плечами. Он уже знал, что Найалл не умеет держать язык за зубами, к тому же мальчишка был слишком испуган.

– Ты поговорил с отцом, да?

– Нет. Бесполезно пытаться его переубедить. Я уже говорил тебе, что он сейчас меня не жалует. Как ни крути, он не станет меня слушать.

Джеймс расслабился. Парень пришел не обвинять его во лжи. Ему все еще невдомек, что сестре, за которую он опасается, Джеймс ничем не грозит.

– Тогда что же тебя сюда опять привело? – поинтересовался узник.

– Я не смогу завтра смотреть сестре в глаза, зная то, что я знаю, – с жалким видом ответил Найалл. – Не вынесу ее страданий. Ты только подтвердил то, что она и так о тебе знала. Поэтому для нее лучше умереть, чем стать твоей.

– Ты думаешь, что я позволю еще одной своей жене наложить на себя руки? – оборвал его Джеймс. – Она не умрет. Уж я-то об этом позабочусь!

– Не знаю, что для нее лучше, – отрывисто заметил Найалл.

– Тебе еще многому нужно учиться, парень, – усмехнулся Джеймс. – Пока живешь – надейся.

– Ты не оставляешь надежды, – ответил Найалл, но все же продолжил. – Я пришел умолять тебя не трогать мою сестру, которая ни в чем не виновата. Пожалуйста.

Джеймс был тронут: оказывается, юнец храбр и любит сестру.

– Послушай меня, парень. И послушай внимательно. У меня нет ни капли жалости к твоей сестре. Тебе стоит умолять не меня, а своего отца. У меня просто выбора нет, как ни крути.

– Ты ошибаешься. Ты мог бы относиться к ней справедливо, если бы захотел.

– Но я не хочу. С чего бы вдруг? Я же обычный дикарь, ты забыл?

– Тогда я не могу позволить тебе жениться на ней.

– Парень, если ты знаешь, как это остановить, буду тебе благодарен. – Джеймс легко раздавал обещания, потому что надежды у него не было – он не воспринимал мальчишку всерьез.

– Я тебя отпущу, – после паузы заявил Найалл.

– Что-что?

– Я тебе отпущу, – решительно повторил Найалл. – Это единственный выход. Ты сбежишь, и она будет в безопасности.

Джеймс вскочил с места. Он едва мог сдержать неожиданное волнение.

– Ты шутишь, парень?

– Серьезен, как никогда.

– Когда?

– Прямо сейчас, когда весь замок спит.

И тут же в отверстии показалась лестница. Но вдруг резко остановилась всего в метре от протянутой руки Джеймса и дернулась назад.

Джеймс был вне себе от разочарования.

– Какую жестокую игру ты затеял, парень?

– Вовсе нет, – заверил его Найалл. – Но я помню, что ты сказал, будто с удовольствием сомкнешь свои руки на моей шее. Ты же не убьешь меня, когда будешь свободен?

Джеймс засмеялся.

– Можешь не бояться. Если ты выведешь меня из этого замка, станешь мне другом на всю жизнь.

Лестница соскользнула вниз. Джеймс быстро по ней вскарабкался, несмотря на затекшие конечности. Мальчишка слишком доверчив, однако Джеймс на сей раз не шутил: если он сможет благополучно сбежать из замка Эск, то окажется у парня в должниках и никогда ему этого не забудет.

– Ого, да ты еще больше, чем мне показался, – с благоговением произнес Найалл, когда Мак-Киннион оказался с ним рядом.

– А ты такой же малявка, как я и предполагал, – проворчал Джеймс. Теперь, оказавшись на свободе, он хотел побыстрее убраться отсюда. – Если ты просто покажешь мне, где конюшня…

– Нет, туда нельзя! – ахнул Найалл, уже жалея о своем решении. – Там спят воины. Тебя увидят, и получится, что рисковал я зря.

– Без своей лошади я не уйду, парень. Но не бойся. Я не стану никого убивать, если меня не вынудят. Я выбрался из этой темницы и больше туда возвращаться не намерен.

– Но поднимется тревога!

– Наплевать. Как только я окажусь верхом на своей лошади, им меня не догнать. Эй, парень, ты волнуешься по пустякам, – успокоил мальчишку Джеймс, осторожно продвигаясь через какие-то кладовые к конюшне. – Уверяю тебя, меня не поймают.

Найалл шел за ним по пятам.

– Я за себя боюсь, Мак-Киннион, – неохотно признался он. – Ты ускачешь… а я останусь здесь, расхлебывать.

Джеймс резко обернулся, Найалл едва на него не налетел.

– Можешь пойти со мной, паренек.

– Я не предатель! – возмутился Найалл. – То, что я сделал, я сделал ради своей сестры. Ради ее безопасности. Иначе я бы никогда тебя не отпустил.

– Знаю, – негромко ответил Джеймс. – И, если честно, я должен тебе кое в чем признаться. Твоя старшая сестра, она не…

У Джеймса не было возможности закончить свое признание, потому что на лестнице неподалеку забрезжил свет, Найалл толкнул его в щель между двумя большими бочонками.

– Найалл, – раздался звонкий девичий голос. – Найалл, если ты внизу, ответь мне. Найалл!

– Это кто? – прошептал Джеймс.

– Моя сестра. Она, наверное, заглянула в мою комнату, увидела, что меня нет, и пошла искать.

Джеймс выпрямился.

– Я бы хотел посмотреть, какая же девушка вызывает такую преданность.

– Нет! – Найалл испугался и что есть силы вцепился в руку Джеймса. – Она закричит, если тебя увидит. Она выдаст тебя, не успеешь и до двора добраться. Тебя там и схватят, безоружного.

– Наверное, – сдался Джеймс. – Сейчас ты вовремя вспомнил об оружии. Мне нужно оружие.

– Нет, Мак-Киннион, здесь я тебе не помощник. Помогать тебе убивать моих людей – нет, на это я не пойду.

– Ладно, ты уже и так достаточно помог. Я сам достану. – Джеймс заприметил доску, которую можно будет использовать, как только путь освободится.

Но свет все еще лился на лестницу, по которой им нужно было пройти. Больше девушка брата не звала, однако спустя несколько минут свет стал менее ярким. Сверху раздался еще один голос. Джеймс замер.

– Что ты здесь делаешь в такой час?

Джеймс услышал, как застонал Найалл.

– А это кто?

– Мой дядя Вильям.

– Он может сюда спуститься?

– Не знаю. Тихо!

В тишине вдруг раздался вкрадчивый мужской голос:

– Так что, красавица?

– Я… Тебя это не касается, Вилли! – отрезала девушка.

– Решила спуститься, чтобы взглянуть на будущего муженька, да? – подтрунивал Вильям.

– И близко к нему не подойду, и ты отлично об этом знаешь.

– Знаю, – согласился собеседник и добавил с желчью в голосе: – Ты его скоро увидишь… когда станешь его женой.

– Ты мерзкий ублюдок, Вильям Мак-Эфи! Верно тебе говорю! – прошипела девушка. – Дай пройти.

– Ты так и не ответила. Что ты здесь делаешь? – тон Вильяма был довольно резок.

– Не могла заснуть. Вышла прогуляться.

– Ты точно не идешь на свидание с Мак-Доно до того, как разорвали помолвку?

– Даже если бы и шла, то это не твое дело! Тут многое тебя не касается!

Пятно света исчезло, но прошло несколько минут, прежде чем мужские шаги удалились.

– Твоя сестра не очень-то жалует родича, да?

– И я тоже, – с горечью ответил Найалл. – Это его идея – выдать ее за тебя замуж, назло. Он хотел на ней сам жениться, понимаешь, но она никогда не согласится. И эта свадьба с тобой всего лишь назло.

– И Мак-Доно здесь? Твой кузен сказал, что она может с ним тайно встречаться. Это так?

– Она бы так не поступила! – с негодованием ответил Найалл. – Она даже не знакома со своим женихом. Да, он здесь. Приехал сегодня вечером.

– Ты же знаешь, что у меня договор с сэром Аласдером, – засмеялся Джеймс. – Если он здесь, его, вне всяких сомнений, станут обвинять в том, что это он меня освободил.

– Думаешь? – впервые в голосе Найалла звучала надежда.

– Да. Твой отец, естественно, заподозрит скорее Мак-Доно, чем младшего Фергюссона.

– Но Мак-Доно не знает, что я здесь.

– Он мог подслушать разговоры. Выше нос, парень. И не бери на себя вину, пока тебя никто не обвиняет.

Джеймс подобрал доску, Найалл провел его по двору, показал, где конюшня и сторожка у ворот.

– Там, скорее всего, все спят, – прошептал мальчишка.

– Ты лучше беги и ложись спать, парень. Если поднимется тревога, пусть лучше тебя застанут в постели. Я все же надеюсь, что до утра меня не хватятся.

– Значит, мы больше с тобой не встретимся, да? – с сожалением протянул Найалл.

– Да, парень, сомнительно, чтобы мы с тобой еще раз встретились. Ты храбрый воин, Найалл Фергюссон, верно тебе говорю. Я тебе никогда не забуду.

– А ты подлец, Джеймс Мак-Киннион, – с усмешкой ответил Найалл. – И я тебя не забуду. Не быть мне тебе хорошим шурином, но ты достойный противник.

– А может, и друг, – добавил Джеймс и взъерошил рукой темно-рыжие волосы паренька. – И я не шучу. Но мне пора. Если честно, надеюсь, что тебе не достанется за то, что ты меня освободил.

– Может, меня и не заподозрят. Ты сам сказал, что раз здесь Мак-Доно – на него и подумают. Моя сестра все равно не хочет выходить за него замуж, поэтому я не против, если его обвинят в моих грехах.

Джемс засмеялся.

– Всегда думаешь о любимой сестре. А я так и не узнал, как ее зовут.

– Если тебе отец не сказал, и я говорить не буду. Прощай, и удачи тебе, Джеймс Мак-Киннион!