Врата Миров

Глава 2. Знамение

Проклятым на Водлозере считался Валгамостров - Черный остров. Жители высаживались туда в случае крайней необходимости и только после сотворения молитвы. Сам Дух Водлозера следил за своими владениями: пропадали все, кто отваживался найти здесь убежище от бури. Только приближались к острову застигнутые непогодой, как свирепела тогда она еще сильнее - в три погибели с тяжким стоном наклонялись деревья до самой земли, свинцовыми метровыми бурунами вспенивалась холодная вода у берега, унося в водоворот рыбацкие лодки. Казалось, сам Хозяин острова грозным рыком воющего ветра пугал нежеланных гостей, и мало кто выживал из причаливших к Черному острову.

Таких проклятых островов на Водлозере было несколько. В давние времена подрядчики не смогли найти людей, которые взялись бы вырубить лес на Кингострове и на Иламострове. На первом, по преданиям, легендарная чудь похоронена, на втором был скит старообрядцев. С огромным трудом местный купец нашел рабочего, чтобы срубить лес на острове Петуньем (приданом дочери Ильинского Водяного). Некий Василий Купцов, взялся за это дело, и был наказан неведомой силой отнятием рук, стали висеть они с той поры вдоль туловища ненужными плетями. Проклятым в начале двадцатого века стал еще и Марь-остров. Во времена столыпинских реформ его пытался заселить крепкий крестьянин Матвеев, основав там хутор. В коллективизацию на заре двадцатого века хозяина раскулачили, и он вскоре умер. С тех пор на все сущее там, по мнению водлозеров, легло проклятие. Люди перестали пользоваться и поныне не пользуются ни кустами, ни деревьями, ни целебными травами с заколдованных островов.

Остров Малый Колгоостров, прозванный Ильинским из-за расположенного на нем Ильинского погоста, в начале двадцатого века распахивался от воды до воды. Когда репрессированного Ильинского священника стали увозить чекисты, ни один человек не заступился за него. И служитель церкви предал анафеме водлозеров. Свои бесчисленные беды, последовавшие за этим событием, многие местные жители связывали именно с проклятием батюшки. Люди верили, что их беды закончатся, когда на Ильинском погосте снова начнет действовать церковь. Служитель на время там появился: четыре года на острове жил иеромонах Нил, но был убит двумя послушниками, не пожелавшими исполнять его указания.

С тех пор к острову и выросшим на нем деревьям водлозеры стали относиться, как к явлениям сакрального порядка. Ни один житель теперь не смеет срубить там даже деревце для собственной корысти. По их рассказам как-то местный житель вырезал на этом острове удилище, чтобы поудить рыбы. Как только он приступил к рыбалке, поднялась такая буря, что незадачливый рыбак еле причалил обратно к берегу. Домой он не мог отъехать, пока не отнес удилище на то место, где его срезал. Запрет рубить на этом острове деревья соблюдают и рыбаки, что ежегодно во время путины живут на соседнем с Ильинским Большом Колгострове. За дровами они ездят за полтора километра, имея в избытке сухой лес на корню всего в десяти метрах напротив своего стана. Особенность святости всего выросшего на острове Ильинском состояла в том, что для общественных нужд ресурсы острова считались доступными. Эта же особенность соблюдалась и на всех других проклятых островах, кроме Черного - хранит его Дух Водлозера, никого из местных жителей туда не подпускает, да они и сами по доброй воле туда не подплывают.

Издавна только смелые и решительные люди и их не менее отважные предки селились на берегу Водлозера. Крут и горяч нравом Хозяин озера, но любил своих поселенцев, как детей малых. И лес, и пашни им вволю, и рыбы полно всякой, лови не хочу. А еще как у любящего родителя, кроме кнута был у него для людей и пряник - Светлый остров. В любую погоду, даже в самую ужасную бурю рыбаки спокойно причаливали к берегу Светлого. А, если где-то в открытой воде или на берегу не задалась рыбалка, то всегда уходили они с прибрежья Светлого с полными неводами рыбы, на радость домашним.

Жили в 19 веке в Водлозере старцы - отшельники Лазарь и Фома на острове Белом, что в двух километрах от Маткалахты. Там у них находилась часовня, состоящая из двух сомкнутых помещений. В первом хранились все иконы, а во второе помещение можно было заглянуть в прорубленное в стене отверстие. Там были только стены и крыша, а в центре помещения в земле вырыто небольшое углубление, где постоянно стояла вода. В единственное небольшое окно, сделанное из пластинок слюды и тонкой жести, точно такое же, как в российских боярских теремах, пробивался тусклый свет. Окружающие часовню высокие темные ели нагнетали страх в душе случайно забредшего путника. Лазарь и Фома не общались с населением, а жили уединенно и замкнуто. Никто не знал, чем питаются эти отшельники, но существовала легенда среди местного населения, что старцы передвигались по воде на лыжах и плавали на камнях. После смерти похоронили Лазаря и Фому у стен часовни по разные стороны, а над могилами сделали надгробья из досок прямоугольной формы, а сверху выложили доски в виде двускатной крыши.

***

По заведенному самим собой порядку Сысой обходил перед сном крепкое хозяйственное подворье, проверяя, все ли на местах находится: не валяется ли брошенным на землю нехитрый домашний инструмент, притворены ли двери хлева и бани, перевёрнута ли днищем вверх лодка на берегу озера, не перекрутились ли на ветру сети, развешанные для просушки. И напоследок он вышел на берег озера полюбоваться на Светлый остров в лучах багряного солнца, отметив машинально - быть ветру, не иначе. Решив назавтра добраться до Светлого острова проведать могилы старцев, да спросить благословения на весенние работы, Сысой уже собрался было возвращаться в дом, но заметил над островом необычное облако цвета топленого молока. Облако напоминало по форме рыбий пузырь, натянутый между Черным и Светлым островами. Пузырь этот дрожал и переливался, как несмытая мыльная пенка на руке между растопыренными пальцами.

- Что за напасть? - Сысой долго вглядывался в диковину, пытаясь понять, добра или зла ждать от необычного явления.

- И к добру, и ко злу, - подумал он, зная, что все связанное с Черным островом никому ещё добра не приносило. - Вот ведь диковина какая, остров-то Черный далеко отсюда, а в пузыре, как на ладони, словно рядом со Светлым.

Постояв еще с полчаса и не заметив никаких изменений в необычном облаке - пузыре, Сысой отправился спать, рассудив по крестьянской привычке, что наутро дел полно, и утро вечера мудренее.

***

Прибыли. Вблизи местный ландшафт оказался обманчивым. Весна, да еще и поздняя. Зеленая лужайка обернулась неустойчивым хлюпающим болотом, а призывные островки розоватых кустиков - вылинявшими коричневыми лишайниками. На горизонте полукружьем выстроились лиственные деревья одинаковой высоты.

- Хорошо приземлились! Не утонули! Спасибо воздушной подушке, - Олег оглянулся на своих друзей, Сашу, Дину и Сережу.

- Ну тебя со своей "Тарелкой", испытаем, испытаем, - буркнула Дина. Она до сих пор не признавала никаких технических средств межпланетного сообщения. Для нее предпочтительнее было мысленное перемещение в любую точку Галактики по лучу радуги, как самое быстрый и надежный способ.

- Вот и испытали, - спокойно возразил Олег, сосредоточенно разглядывая в панорамное окно летательного аппарата открывшийся пейзаж, - не все могут по радуге путешествовать так легко, как ты. И где гарантия, что снаружи незараженный воздух?

- Динка, хватит упорствовать! Долетели же! Это Земля. Целая и невредимая, как мы и думали, не рассыпалась на части, - из кабины штурмана спустился Саша и прильнул к панорамному окну, - Красота какая! Только сдается мне, ребята, никакая это не среднерусская равнина. Куда же нас занесло?

- Ты штурман, с тебя спрос! Говорила - по Радуге надо! Точно выбрал место и приземлился..., - Дина откинулась на спинку кресла и словно безразлично закрыла глаза.

- Всё. Саша, Дина, хватит спорить. Готовимся к выходу. Мы не могли знать, как изменилась планета за наше отсутствие, потому выбрали такой метод перемещения, - Олег прекрасно понимал, что эта милая перебранка скрывает невольный страх его друзей перед неизвестностью. Ведь после телепрограммы, увиденной его друзьями по межпланетной связи, у него тоже зародилась надежда найти свою родную планету целой и невредимой и, возможно, отыскать следы своего дедушки, профессора Стерлигова.

- Анализаторы показали, что состав воздуха не изменился, радиоактивный фон чуть выше, но он естественный, такое бывает в местах залежей полезных ископаемых, - это вступил молчащий до этого момента Сергей.

- Собираемся и выходим, - скомандовал Олег.

- Дина, очнись! Пора, - осторожно дотронулся Саша до плеча девушки. Она открыла глаза и с явной неохотой, будто ее оторвали от любимой игрушки, медленно встала с кресла и с удивлением обратилась к Олегу,

- Ты хочешь выйти на болоте?

- Я хочу тебя поднять, - улыбнулся бессменный командир, - нужно решить, оставляем ли мы тарелку здесь и вплавь выбираемся на твердую сушу или переместимся вместе с нашим транспортом.

- Здесь удобно замаскировать под большую кочку, - вмешался Саша. Дина утвердительно кивнула головой, поддерживая своего друга.

- И я так думал, - обрадовался единогласию Олег.

- А вот и аборигены! Получилось по-твоему, Дина! Будем по радуге прыгать, чтоб не засекли, - Саша показал на одинокую фигуру кряжистого мужчины примерно в пятистах метрах от тарелки. - Жаль, суша совсем рядом.

Мужчина стоял на берегу, вглядываясь в их сторону, и сокрушенно покачивал головой, как будто увидел что-то неприятное.

- Кажется, нас заметили, придется ждать ночи, - расставил точки Олег.

Поиски темпорального перехода, срочное блокирование этого перехода от нашествия "серых", полет по Радуге казались фантастическим сном даже после того, как они прожили больше десяти земных лет на планете в системе Сириуса. Сколько бы ни говорила Тхурайя, что эта планета - прародина всех землян, ребята мечтали вернуться на Землю. Всего несколько часов отделяли их от того мига, когда они снова коснутся земли своей родины.