Их окружало множество столов, за которыми горбились тёмные фигуры. Говорил чей-то голос, такой же высокий и тонкий, как нож, скребущий по кости, но, в то же время, странно отдалённый.
- "Ты меня предал, и ты, и ты, кто сделал моего сына Верховным Лордом вместо меня. Но я был слишком сильным для него, для всех вас, и потому я бежал. Я его проклял. И я проклинаю каждого из вас."
- "Да, да," - выдохнул некто в тенях и потянулся длинными пальцами, чтобы коснуться плеча говорившего. - "Заставь их проявить себя. Их ножи у них под руками. Заставь их применить их к тебе, или же к самим себе. Чего стоит кровь на полу? Чего стоит вина предателя?"
- "Ох." - Лира забилась поглубже в объятия Тиммона. Он дрожал почти так же сильно, как и она.
- "Это не мой сон," - сказал он. - "Ни в коей мере."
Сквозь зал пронеслось дуновение воздуха. Фигуры рассыпались пылью, все, кроме одной, которая всё ещё изучала незваных участников из своего тусклого уголка злобными, мерцающими глазами. Наружу выскочила рука, схватившая Лиру за запястье. Как же холодна она была, и как же туга была её хватка.
- "Детишки," - прошелестел этот леденящий голос в её ухо и, что ужасно, он, казалось, улыбался. - "Маленькие, потерявшиеся детишки. Идите, поиграйте со мной."
Лира крепко-накрепко зажмурилась. Она не хотела этого слышать. Не хотела. Но пол заходил у неё под ногами, содрогаясь от барабанного стука копыт, что становились всё ближе и ближе. Хотя, они не летели через гряды холмов. Скорее, они спускались по лестнице.
- "Чей это сон?" - спросил резкий голос. - "Лира? Тиммон? Тори, проснись!"
Лира мигнула. Она лежала, свернувшись клубочком в своей постели, стиснутая крепкими руками, что принадлежали не Тиммону. Поглядев вверх сквозь пелену выступивших от страха слёз, она разглядела линию подбородка Джейм, что затвердел от гнева. И точно также, в тусклом освещении комнаты, серебряно-серые глаза Норфки, казалось, ярились холодным огнём. Там была и тонкая, белая линия шрама через всю щёку, отметина кольца-бритвы Каллистины, который поначалу так пугал Лиру. До неё внезапно дошло, что она уже довольно давно его не замечает.
Насколько же странно, подумала Лира, довольно-таки непоследовательно, что это её совсем не волнует. И на что это должно быть похоже, так мало заботиться о своей внешности, а ещё меньше в ней нуждаться?
Снизу раздался громкий крик: "Лира! Ты где?"
- "Здесь," - позвала Джейм в ответ.
На ступеньках лестницы появился облачённый в ночную пижаму Ардет, взъерошенный, с расширенными глазами, сжимающий руки вокруг своих саднящих рёбер.
Ему на пятки наступали Шиповник, Рута, и ещё несколько других кендаров, притянутых криками. Джейм отправила их опять по постелям, за исключением Руты, которую послала на кухню за подогретым сидром и бутербродами с маслом.
- "Ч-что случилось?" - спросила Лира. Она всё никак не могла перестать дрожать.
Джейм бросила яростный взгляд на Тиммона. - "Не желаешь ничего объяснить?"
- "Ээ . . . вообще-то, не особенно."
- "Ну, тогда это сделаю я. Лира, Тиммон может пробраться в твои сны, по крайней мере в том случае, когда сам находится физически близко к тебе. Он пытался проделать это со мною в Тентире, но без особого успеха."
- "Разве это моя вина, что твои сны такие причудливые? И я всё ещё утверждаю, что мы могли бы получить массу безобидного веселья."
- "Я могу себя защитить. А может ли этот ребёнок?"
- "От меня, да, как нынче и вышло. Потому что она - ребёнок."
- "Я не . . ."
- "Тсс. Но вас утянуло гораздо глубже обычного сна, не правда ли? Вплоть для самой сферы душ."
Тиммон теперь стал выглядеть озабоченным, даже немного испуганным. - "Это было жуткое место, этот зал. А те призраки . . . Я всё ещё ощущаю их в глубине своего горла, всю эту пыль и золу. Такая горечь. И было что-то ещё, не принадлежащее этому месту, засосавшее нас в эти глубины . . .
- "Я не понимаю," - сказала Лира. - "Почему сфера душ настолько хуже сферы снов?"
- "Не хуже. Гораздо опаснее, гораздо . . . жизненнее. Сны не могут причинить тебе вред -- по крупному -- но большая часть того, что случается на уровне душ, может. Взгляни на свою руку."
Лира закатала вверх свой рукав и потрясённо уставилась на кольцо синяков, проступавших у запястья, отпечатки пяти пальцев.
- "Она меня ухватила. Это было так жутко!"
Джейм обхватила рукой плечи девушки, которые ощущались такими же трепещущими и хрупкими, как крылышки птички. - "Теперь ты проснулась, и в безопасности. Но никогда больше не отправляйся в это место снова."
Вернулась Рута, с подносом свежего хлеба и кувшином тёплого сидра со специями. Лира взялась за еду, поначалу отщипывая крошечные кусочки, а затем проглатывая целые ломти грубой буханки. Это не только во сне она пропустила ужин.
Джейм потянула Тиммона в сторону.
- "Ты здесь мой гость," - обратилась она к нему, говоря тихо, но жарко, - "как и Лира, невинная под моей защитой. Я и представить себе не могла, что ты можешь попробовать такую хитроумно-коварную штуку."
- "Меня мучила скука," - отозвался Тиммон, с оттенком защиты, но не встречаясь с нею глазами. - "И я не собирался причинять никакого вреда. Я прошу прощения."
- "Полагаю, что так. Тем не менее, тебе стоит уехать. Завтра же. Отправляйся домой, Тиммон. Это будет не слишком приятно, но есть вещи, которым ты должен взглянуть прямо в лицо, и твоя леди мать ещё не самое худшее. Не рассказывай никому о Лире, если сможешь сдержаться. А если нет, ну, через день или два её всё равно здесь больше не будет."
Лира расслышала последний обрывок, и в тревоге вскинула голову.
- "Ты меня тоже отправишь домой?"
- "Нет. Кое-куда ещё." - Смягчившись и расслабившись, она улыбнулась девушке. - "Думаю, тебе там понравится."
ГЛАВА VI Пантомимы в Холмах
65--66-й день лета
I
ТИММОН УЕХАЛ СЛЕДУЮЩИМ УТРОМ, выглядя настолько несчастным и жалким, что Джейм рассмеялась ему прямо в лицо.
- "Отправляйся домой," - велела она ему. - "И вырасти, наконец."
Он надулся. - "Разве это весело?"
- "Твоя цель - выживание, а вовсе не веселье. Может, ты ещё не заметил, но Кенцират начинает распадаться на части, расходиться по швам. Если Тори сам не может собраться, то разве он может сохранять свой контроль над остальными из нас?"
Тиммон посерьёзнел и собрался с мыслями. - "Ты действительно думаешь, что дела обстоят настолько плохо?"
- "Они идут в эту сторону. Но в данный момент я стараюсь вообще ни о чём больше не думать, кроме только Тагмета."
Хотя, пока Тиммон выезжал за ворота, она задумалась о том, не стоит ли ей заняться чем-то ещё. Лиру и Тиммона каким-то образом утянуло вниз из сферы снов в образ души её брата. Это место действительно населяли разные образы, их отца Ганта, несчастных кендаров, оставшихся в его власти после бегства Тори, кого-то ещё, кому там быть не полагалось, но только не, как бы ни странно, самого Торисена. Прошлой ночью её брату должен быть сниться их замок в Призрачных Землях. Она запомнила обрывки из этого, до появления Лиры и Тиммона. Там обитало нечто беспокойное, и голодное, и отчаянное. Что-то с жестокими глазами и ужасным, мягким голосом.
Маленькие, потерявшиеся детишки. Идите, поиграйте со мной . . .
Бродяги по снам. Ходоки по душам.
Когда она закричала на Тори, чтобы его разбудить, то на мгновение обнаружила себя в Готрегоре, в его постели, трясущей его за плечи. Она вспоминала ощущение его липкой от пота кожи и его дикие, потрясённые глаза, уставившиеся в её собственные с расстояния всего в несколько дюймов. Настолько близко. Ах, запах его дыхания, ощущение его мускулов, скользящих у неё под пальцами, вкус его пота . . .
Близнецы, пришёл злорадный шёпот из мрака, в глобинах которого мерцали глаза, но всегда кажется, что они одно целое. В объятиях друг друга. Вместе в постели. Отрицай, если сможешь, девчонка.
Джейм мигнула и обнаружила, что уже спускается по лестнице к апартаментам Лиры в Тагмете. Секундное отвлечение заставило её пропустить ступеньку и едва не упасть. Этим утром её подвёрнутая лодыжка всё ещё болела.
Всё это было очень запутанно.
- "Он ушёл?"
За её спиной показалась Лира.
- "Да."
Девушка Каинронка старательно прочертила полоску на земле большим пальцем ноги. - "Я рада . . . я думаю. Он меня конфузил. Но при этом он такой симпатичный, не правда ли? И я не думаю, что он собирался причинить мне вред этим своим . . . своим . . . что бы там ни было."
- "Хождением по снам. Тиммон никогда не хочет вреда, но порой это всё равно происходит."
Она никогда не переставала гадать, к какому лицу их триединого бога Тиммон, как шанир, имел отношение. Пока что, он не действовал сотворяющим, не действовал охраняющим, но был ли он разрушающим? Нарса повесилась. Драй присоединился к Съеденной Однажды в их подводной любви-смерти. Действия отца Тиммона, Передана, почти уничтожили Южное Воинство. Но что из этих событий было прямой виной Тиммона? Только то, что случилось с Нарсой, и только лишь потому, что Тиммон был слишком уж увлёчён сам собой, чтобы обращать на что-то внимание.
Шаниры далеко не всегда взрослели с одинаковой скоростью. Сама она не раз совершала акты сотворения и сохранения в прошлом. Вот она здесь, сейчас, пытается воскресить целую крепость. Это все не так-то просто. То, что было чьей-то натурой, должно было точно совпасть с ситуацией, в которой этот кто-то мог найти свою суть. Пока что, большую часть своего прошлого, Тиммон не занимался ничем иным, кроме как своим ублажением. Возможно, он ещё долго будет оставаться сбитым с толку и бездействующим, пока, наконец-то, не выберет сторону, пока, в результате, не вырастет. И, возможно, тогда уже будет слишком поздно.
Возможно ли было сказать то же самое и о ней самой?
- "И куда ты меня посылаешь?" - спросила Лира.
- "В место, которое, как я уже говорила, я надеюсь, тебе понравится. И я тебя туда отведу. Собирайся. Мы отправляемся, как только ты будешь готова."
II
ДЖЕЙМ ПРИШЛО НА УМ, что одной из причин, по которым её люди в ней сомневались, было то, что они понятия не имели, куда она отправляется, когда исчезает в глуши. Это действительно не должно было быть больше секретом, если, конечно, когда-то им было.
Все эти мысли промелькнули у неё в голове, пока она дожидалась Лиру в центральном дворе.
Сквозь внутренние ворота устало протопал Уголь, тяжелая, хмурая гримаса загибала книзу уголки его рта.
- "Я волнуюсь о коровах," - начал он безо всяких преамбул. - "Большая часть беременных распухла так, как будто готова взорваться, и это только лишь за сорок дней. А они должны отелиться не раньше наступления зимы."
Джейм надеялась, что он преувеличивает, но это всё же было тревожным известием.
- "А как поживает наш крошечный гость?" - спросила она.
Уголь фыркнул. - "Всё ещё крутится рядом, всем видом выражая надежду. Однако, сезон размножения уже в прошлом, когда так много коров в положении. Если он снова попробует, то его залягают до смерти и растопчут в ошмётки."
- "Хмм. Я вот гадаю, а не могут ли мерикиты иметь хоть какой-нибудь опыт в подобном межвидовом скрещивании. Ты не хочешь их об этом спросить?"
Уголь оглядел её так, как будто она предлагала ему совершить вояж на луну. - "Ну, конечно, но . . ."
- "Тогда собирайся."
Было слышно, как Лира в башне обращается к какому-то злополучному кендару, который вызвался ей помогать: "Нет, нет, и нет! Эта юбка просто ужасна! Неужели нельзя отыскать ничего получше?"
Джейм вздохнула. - "Мы отправляемся, как только миледи решит все вопросы, будем надеяться, до начала заката."
Вышло так, что Лира была готова примерно к полудню, хотя затем она настояла на обеденной трапезе, поскольку едва ли можно было считать, что лёгкого перекуса прошлой ночью будет достаточно на столь долгий срок. Джейм дала ей Бел-Тайри, чтобы ехать верхом, с неохотного согласия винохир. Уголь присоединился к ним на дороге, верхом на приземистом чалом мерине. Следом за ним неуклюже скакала одна из коров. Хотя она ещё и не совсем раздулась, но была определённо беременна.
- "Это Благо," - объяснил он с оттенком смущённого вызова. - "Сокращение от Благодетельной [Beneficent]. Она взялась следовать за мною повсюду. Почему, я не знаю."
Джейм всё ещё оставалась на своих двоих, Жур рысил за ней следом.
Речная Дорога лесенкой взбиралась по круче рядом с Серебряной, пока та изливалась вниз по скальным уступам горной теснины над крепью Тагмета. Воздух пронизывала холодная дымка из водяной пыли, и свисающие с окружающих каменных стен папоротники капали влагой. Всё вокруг, казалось, дрожало от рёва несущегося потока. Лира всё говорила и говорила, помогая себе отчаянной жестикуляцией, которая дергала голову Бел взад и вперёд, к явному раздражению кобылы, но Джейм так и не смогла разобрать, что именно говорит Каинронка. Наконец они осторожно выбрались из ущелья в лес испещренных золотом листьев и густого подлеска, всё ещё шагая по дороге, всё ещё рядом с рекой, которая заворачивала на северо-запад.
- "Мы и вправду идём повидать мерикитов?" - спросила Лира как только стало возможно расслышать свой голос. - "Кузен Досада говорит, что они каннибалы, поедающие своих младенцев. С зелёным салатом в виде гарнира."
Джейм остановила Бел, вытащила поводья из суетливо подергивающихся рук Лиры, и сдёрнула прочь всю сбрую винохир.
- "Не принимай всё, что говорит Досада слишком серьёзно," - сказала она, натягивая снятую упряжь на ближайший скальный обломок, чтобы забрать её по дороге обратно. Бел носила узду только из уважения к всаднику. Вдали от дороги, в глуши, ей будет лучше без этого. - "Не хочу сказать, что он лжец, просто он знает гораздо меньше, чем полагает."
И он также нёс частичную ответственность за содранные кожи мерикит, что украшали полы личных покоев его лорда. Лира там бывала. Джейм оставалось только гадать, знает ли девушка по каким вещам тогда ступала.
- "До Киторна отсюда двадцать миль," - сказал Уголь, - "а деревня мерикит лежит ещё дальше. Вы собираетесь пройти всю дорогу пешком?"
- "Надеюсь, что нет."
День, однако, тянулся и тянулся, а она всё ещё шагала пешком во всё растущем раздражении. Её лодыжка болела от вывиха, полученного прошлой ночью. Джейм не привыкла получать ранения и не желала сносить их со смирением.
Во второй половине дня, Бел сошла с дороги. Лира попыталась вернуть её на правильный курс стуча пятками по бокам и дергая за гриву, но Джейм её остановила.
- "Она знает, куда направляется. Отсюда, мы следуем только за ней."
- "Неудивительно, что вы всё время оказываетесь в странных местах," - заметил Уголь.
Вскоре они оставили вдалеке звуки Серебряной, прокладывая свой путь сквозь бездорожные дикие заросли, и, к своему счастью, зная хотя бы, что, судя по солнцу, они всё ещё двигаются в северном направлении. Вокруг них танцевали на своих лазурных крыльях бабочки драгоценная челюсть. Водопады изливались со склонов ущелий сквозь кивающие заросли папоротников. Гряды холмов предлагали отряду поворот за поворотом, безо всяких гарантий направления, кроме только того, что движение вниз, в конечном итоге, должно было привести их обратно к реке.
Лира продолжала болтать без остановки, пока её голос не начал сливаться с чириканьем птиц на ветках деревьев, под которыми они проходили. Джейм давно перестала слушать. Уголь, однако, продолжал трясти головой, как будто его изводил звон в ушах.
Жур протестующе боднул головой колено Джейм. Его лапы болели. Он хотел, чтобы его понесли. Джейм решительно отказалась. При своих сорока фунтах массы, он был слишком большим, чтобы тащить его в охапке, а она совсем не желала перегружать Бел двумя всадниками. Уголь поспешил отвернуться, чтобы спрятать ухмылку. Он определённо совсем не стремился услужить избалованной зверюшке своей леди. Кроме того, его внимание продолжало возвращаться к Благу, которая периодически отставала, чтобы попастись, а затем, едва они начинали думать, что уже её потеряли, неуклюже их нагоняла, тяжело пыхтя влажными, красноватыми ноздрями.
Ближе к вечеру их внезапно настиг один из этих коротких, сильных ливней Заречья, что сделало Жура ещё более несчастным.
Наконец, сгустились сумерки.
Бел сама выбрала место лагеря, остановившись рядом с быстрым ручьём, под величественным конским каштаном.
- "Как далеко, как вы думаете, мы сейчас забрались?" - спросил Уголь, собирая весь доступный сушняк, чтобы сложить костерок.
- "Понятия не имею."
- "Ха."
Уголь покосился на Лиру, которая отошла в сторону, чтобы угостить Бел (снова) наиподробнейшим списком всего, что она увидела за день и что она обо всём этом думает. Кобыла дёрнула ухом и продолжила пастись.
- "Она когда-нибудь затыкается?" - спросил Уголь.
- "Это уже предельный экстрим, даже в её случае. Хотя, она сейчас нервничает и более чем немного испугана. В конце концов, мы взяли её в гости к людям, о которых ей говорили, что они каннибалы."
- "А вы уверены, что они не такие?"
- "В достаточной степени. Проблема вся в том, что мы никогда не пытались их понять. Назовите народ дикарями, и это уже кажется ответом на все вопросы о них."
- "Они перебили гарнизон Киторна."
- "Всех, кроме Марка. Да, это был его родной замок. И я так и не набралась храбрости спросить, что же он думает, оказавшись так близко от места старой трагедии. Тем не менее, позднее я выяснила, что бойня стала результатом недопонимания, а также нашего невежества в мерикитских обычаях и верованиях."
- "И это оправдывает убийство наших людей?"
- "Конечно же, нет. Но это не оправдывает и Каинронов, которые охотятся на них ради их кожи."
Уголь потрясённо вскинул глаза. - "Они это делают?"
- "Да. По крайней мере, некоторые из них."
К этому времени уже совсем стемнело. Трещащий костёр бросал снопы искр в сплетение веток над головой, где они светлячками садились на дрожащие семи-дольчтые листочки, напоминающие плоские, многопалые руки. По тонким прожилкам разливалось мерцание, отслеживая их танец во мраке.
- "Сссааа . . ." - выдохнули они, когда крону взъерошил ветер. - "Сссссссааа . . ."
Что-то за пределами круга света костра издало хриплый кашель и огонь отчаянно дернулся. Лошади вскинули головы в тревоге. Жур мгновенно скатился с коленей Джейм и скрючился рядом с ней, прижавшись к земле. Мех на его спине начал вставать дыбом, вплоть до самого хвоста. Джейм вскочила на ноги.
- "Лира. Вернись к огню. Живо."
Каинронка бросилась к ней и, охваченная ужасом, стиснула в объятиях, по случайности прижав её руки к бокам.
Нечто громадное двигалось через лес, кружа вокруг лагеря. Они могли видеть это создание по травлёным прожилкам огня, что очерчивали его на фоне лесной темноты. Ветки и сучья трещали при его движении. Молоденькие деревья нетерпеливо расталкивались плечами. Массивные лапы заставляли землю дрожать и оставляли дымящиеся следы даже во влажных зарослях.
Бел съёжилась так близко к огню, как только осмеливалась.
Благо близоруко сверлила взглядом ночь, опустив книзу рога и роя землю копытом.
Мерин пронзительно взвизгнул и ринулся в лес.
Быстрее, чем это казалось возможным, существо оказалось на нём и повалило на землю. Отчаянный крик стремительно оборвался, сменившись приглушённым хрустом костей и влажным, слюнявым рычанием. Из теней волнами жара ударила вонь обугленной плоти и палёного волоса.
Джейм вырвалась прочь из неистовой хватки Лиры. - "Прекрати это!" - закричала она в темноту.
- "Тише!" - зашипел Уголь. - "Ты его разозлишь!"
- "Он и так уже разозлён и, в придачу, довольно безумен. Прекрати, черт возьми!"
Ей ответил низкий рык: "Всё приходит к концу, свет, надежда, и жизнь. Приди же на суд. Приди!"
Этот голос . . . он скрёб нервы напильником, подобно языку крупного хищника, слизывающего плоть с костей. Что-то двинулось за экраном из поломанных веток, что-то настолько могущественное, что буквально искривляло реальность, сквозь которую рысило.
Джейм сглотнула. Она могла с воплём броситься в бегство или же пробудить свою шанирскую сущность. Гнев уже заливал её горло. Осторожнее, осторожнее . . .
Она закружилась вокруг костра, держа огромную зверюгу перед собой, а потенциальную добычу сзади. Её голос, когда она заговорила, вырывался наружу хриплым мурлыканьем.
- "Вы уже раньше пытались судить меня, лорд, и не нашли ни единого повода. В этом что-то теперь изменилось?"
- "Ха."
Его ответное фырканье подбросило в воздух сноп угольков. Листья каштана с треском воспламенились, в ужасе вскидывая вверх свои зелёные, пылающие руки. Лира взвизгнула и метнулась в неохотные объятия Угля.
- "Да ты родилась виновной, девчонка, и всё же . . . всё же . . ."
- "Если ты готов осудить каждого шанира, родившегося немезидой, то что же тогда остаётся, кроме как бороться с тенями? Думай, кот, думай."
- "Аррр-ХА!"
Мимо Джейм проревел жаркий ветер, а костёр взорвался наружу, полетев ей в лицо. Сквозь окутавший её вихрь искр, она услышала вскрик Лиры. К тому времени, когда она протерла глаза и перестала кашлять, девушка пропала.
- "В каком направлении?" - рявкнула Джейм на Угля.
Он вцепился ей в руку. - "Это ведь был аррин-кен, правда? Правда?"
- "Да. А теперь отпусти."
- "И ты собираешься бросить ему вызов?"
- "Нет, если удастся без этого обойтись."
Она надавила на нерв в его кисти. Он с проклятием её отпустил и Джейм метнулась во мрак.
Спереди доносился хруст хворостинок под ногами Лиры и треск толстых ветвей, ломающихся от натиска догоняющего аррин-кена. Джейм полагала, что у Тёмного Судьи не было ни единой причины, чтобы охотиться на девчонку. Это был всего лишь инстинктивный отклик кошки на бегущую мышку.
Всё ещё оглушённая вспышкой костра, она не заметила лощины, пока в неё не свалилась. Почва внезапно ухнула вниз и она покатилась на дно сквозь подлесок, прямо в маленький ручеёк. Прежде чем холодная, как расплавленный лёд, вода просочилась сквозь одежду, она успела вскарабкаться на противоположный откос.
На вершине уклона её кто-то дожидался, мерцая белым сквозь мрак.
- "Ха," - фыркнул ей в лицо Череп.
Ну, наконец-то.
Жеребёнок раторна крутанулся назад, а затем снова ринулся на неё, размахивая рогами. Джейм шагнула прямо под его стремительный натиск и шлёпнула его по носу. Его костяная головная маска отбила ей всю руку, но зато он испуганно дёрнулся и неловко затормозил, едва не столкнув её обратно в овражек. Она схватилась за его гриву, сначала - чтобы восстановить равновесие, затем - чтобы заскочить ему на спину.
- "Разворачивайся, зверюга," - зарычала она на него, и пнула его облаченные в белоснежную кость бока. Новые синяки, но некий инстинкт удерживал её от использования своих когтей. - "Разворачивайся и двигайся следом."
Они промчались сквозь лес, едва ли не слишком тёмный даже для острого ночного зрения Джейм, и выскочили на прогалину, где жеребёнок резко затормозил, вставая на задние ноги.
Прямо перед ними расхаживал аррин-кен. Было трудно суметь оценить его размер или же форму, поскольку и то, и другое, казалось, изливалось наружу, затмевая все чувства. Его порода была, несомненно, кошачье-подобной, но ярящееся безумие добавляло ему дополнительное измерение, что терзало и нервы, и разум. От него воняло огнём, которым переврат Мразиль выжег ему глаза в Доме Мастера во время Падения. А вдоль боков раскрывались и схлопывались тлеющие разломы. Вот уж действительно, он и Сгоревший Человек хорошо подходили друг другу.
- "Моя," - рычал он. - "Отдай её мне."
Когда её зрение чуть приспособилось, Джейм разглядела Лиру, висящую на толстых сучьях массивного дуба на другой стороне прогалины. Нет, не на сучьях. Руках, облачённых в бородавчатую, обвисшую плоть и коричневую, глубоко изрезанную щелями, кожу. Они со скрипом суставов подтянули девушку вверх, поближе к широкой, шишковатой груди. Высоко над ними, сквозь занавес листьев грозно глянули вниз бледно-зелёные глаза.
- "Нет," - ответила Земляная Женщина. - "Моя."
Аррин-кен с рычанием ринулся под дубовые ветви. По всему дереву пробежала резкая дрожь и вода, пойманная в ловушку во время предыдущего ливня, потоком устремилась вниз. Там, где капли ударили по гигантскому коту, с перегретых боков взметнулись клубы вонючего дыма. Он завыл от боли и закрутился волчком, терзая свою собственную плоть. Лощину заполнил густой, зловонный туман. Джейм соскочила с Черепа. Раторн начал отступать назад, фыркая и тряся бронированной головой от вонючего запаха, и едва не сбил наземь Угля, когда кадет появился позади него из леса.
Суматоха в центре миазмов постепенно угасла, как будто исчезнув вдали.
- "Здесь," - позвала Лира, как будто чирикает обезумевший цыпленок. - "Здесь, здесь, здесь!"
Джейм побрела вброд через дым, молотя по нему руками. Навстречу ей появилась расплывчатая фигурка и тут же бросилась в её объятья.
Джейм пригладила спутанные волосы Лиры, выбирая листики и прутики.
- "Спасибо тебе," - обратилась она к мистической сущности, что склонилась над ними.
- "Ха -- хуум! Она - пра-правнучка моей старой закадычной подружки Каттилы. Так что, скорее, благодари уж её. Прощайте, детишки."
Зелёные глаза, казалось, мигнули, а затем упорхнули в противоположные стороны ширококрылыми лунными мотыльками. Дуб снова стал обычным деревом. Где-то в лесу чирикнул сверчок, затем ещё, и ещё, и ещё.
Джейм с Лирой вернулись к стоянке, их дорогу тускло освещал возвращающийся звёздный свет и ответное мерцание белоснежной кости раторна. Уголь добрался туда раньше них и мрачно восстанавливал разбитый костёр. Джейм уложила Каинронку в её одеяла меж узловатых коленей каштана, а затем возвратилась к кругу света. Рядом с ней со вздохом плюхнулся на землю Жур. Услыхав за собою какое-то мычание, она обернулась через плечо и увидела, что Бел складывает под собой ноги, чтобы наконец-то поспать, как должны были делать все копытные по меньшей мере два часа в день. Раторн устроился поблизости с винохир, его тяжёлый подбородок защищающе покоился у неё на холке. Он лишился своей кобылицы, убитой Джейм, когда был всего лишь годовалым жеребёнком. В лице Бел он отыскал свою потерянную мать. Каким бы расслабленным он сейчас ни казался, но его наблюдающие глаза всё ещё пламенели алым в свете костра.
- "Я тебя чем-то расстроила, верно?" - спросила Джейм, чтобы нарушить упрямое безмолвие Угля. - "Как и почему?"
- "Вы знаете."
- "Правда же, нет."
Уголь упрямо вгрызся в полосу сушёной оленины. - "Этот ваш монстр . . ." - Он бросил мрачный взгляд на Черепа, который ответил ему тем же.
- "В конце концов, это же эмблема нашего дома," - заметила Джейм, отчасти потрясённая.
- "Это не значит, что он обязательно должен быть в нашем доме. Или же здесь, если уж на то пошло. Я имею в виду, кто же на самом деле ездит верхом на раторнах? Ладно, ладно. Вы ездите, но вы же . . . вы же . . ."
- "Слово, которое ты так хочешь сказать, возможно, `шанир.' Один из Старой Крови."
- "И какая в том польза? Ваше время прошло, столетия, столетия назад. Кенцират шагнул дальше. Я не хочу сказать, что настоящее лучше прошлого. Это не так. По сути дела, множество кендаров крайне несчастны от того, как нынче складываются дела. Но в эти дни мы имеем дело с реальностью. А ваша порода пробуждает память о давно минувшем. Но что такое прошлое, если не дурной сон? Взгляните на этого . . . этого . . ."
- "Аррин-кена? Ну, да, Тёмный Судья это сущий кошмар, и все мы в Заречье застряли с ним в одной лодке. И это не только лишь ослепление сделало его отчасти безумным. А, скорее, неспособность наказать виновных, пока они не окажутся в его зоне досягаемости и не нарушат определенные правила."
- "Вот видите? Что хорошего в прошлом? Всё, что твердили жрецы, все эти тысячелетия, о нашем божественном предназначении . . . это всё не работает. И никогда не работало."
- "И никогда и не будет, по твоему разумению."
Уголь вскочил и начал расхаживать взад-вперёд у костра. - "Почему мы должны возлагать все наши надежды, само наше будущее на детские сказки, на провальную глупость?"
- "Но ты всем сердцем желаешь, чтобы мы могли это сделать."
Он резко остановился, пронзая её взглядом. - "Ты меня вообще слушаешь? Все эти таинственные загадки, весь этот очаровательный гламур, красота древних песен, знамёна почитаемых мёртвых . . . это просто ловушка, западня. И как же ты смеешь пытаться засунуть наши шеи обратно в эту петлю?"
- "Прости," - ответила Джейм, говоря от всего сердца. - "Очень сложно продолжать сохранять веру, когда всё вокруг ей препятствует. Я не стану тебе говорить, во что тебе следует или же не следует верить. В конце концов, возможно, твоя реальность и вправду отличается от моей."
- "Но ты существуешь! А . . . а . . . не должна."
- "Ну, я всё же не собираюсь складываться калачиком и укатываться подальше."
Уголь пнул камень. - "А теперь вы надо мною смеётесь."
- "Правда же, нет. По крайне мере, по-крупному. Это тяжёлые времена для жизни, во что бы кто бы ни верил. Возможно, ты прав. Возможно, мы с Тёмным Судьёй - просто реликты прошлого, бесполезные в нынешнем мире. Но мы - те, кто мы есть."
- "А," - сказал он с отвращением и отступил к своей походной постели. - "Будьте, кем пожелаете."
Джейм со вздохом закаталась в свои одеяла, а затем малость раскрутилась, чтобы Жур сумел зарыться в постель рядом с ней. Она прихватила Угля вместе с собой отчасти и для того, чтобы он донёс вести о её занятиях обратно в замок, который слишком долго пребывал в неведении. Но кроме того, она также хотела увидеть его реакцию.
Пока что, не слишком хорошую.
И они ещё даже не добрались до обсуждения Земляной Женщины.
III
- "ВО ИМЯ ПОРОГА, что это такое?" - спросил Уголь, нарушая долгое молчание.
Стояли сумерки следующего дня, они снова шагали по Речной Дороге, на которую возвратились вскоре после полудня. По окружающей местности Джейм сделала вывод, что они преодолели меньшее расстояние, чем она на то рассчитывала, и гадала о том, не мог ли Тёмный Судья каким-нибудь образом им воспрепятствовать. Такое злобное вмешательство было вполне в его духе. Подавленная, мрачная Лира сохраняла желанное молчание. Уголь также отмалчивался. Лишившись верхового мерина, и не желая ехать верхом на корове, хотя Благо трусила прямо за ним, влажно и нежно дыша ему в затылок, в этот раз это он оказался пешим ходоком.
Прямо по курсу с дерева свисала тёмная фигура, её ноги чуть задевали макушки сорняков, взметнувшихся меж камней Речной Дороги. Налетевший ветерок подхватил её и развернул, медленно, осторожно, как будто, чтобы только предупредить об их появлении.
- "Это колдовской страж," - ответила Джейм. - "Один из покойных мерикит. Живые или же нет, все члены сообщества служат его благу. Этот страж обнаружит любой чужеродный металл, вроде заклёпок нашей упряжи или стали оружия."
- "Но это . . . это . . ."
- "Труп, всё верно. Запечатанный воском в оболочке из варёной кожи. Заметь, что рот и ноздри остались открытыми, чтобы улавливать наш запах."
- "Я так и понял," - сказал Уголь, выглядя довольно-таки нездоровым. Для него, разумеется, несожжённые мёртвецы были просто жуткой мерзостью.
Джейм прикоснулась к мотающейся фигуре, чтобы прервать её вращение.
- "Родич," - обратилась она к ней на мерикитском. - "Я твоя сестрица-землячка, возвращаюсь обратно. Позволь нам пройти. А теперь, вон туда. Уголь, идёшь?"
- "Да -- хотя, куда именно, расскажите мне сами."
Джейм только фыркнула. - "Какое доверие."
Они двинулись дальше. Нижний двор Киторна опоясывала изгородь из буйно разросшихся кустов облако-колючек, чьи трёхдюймовые иглы тянулись наружу, как будто желая задержать проходящих. Вот и башня сторожки. Вверх по дороге лежал и сам замок, заброшенные руины. Во внутреннем дворике полыхали голубые огни.
Джейм замедлила шаг, осторожно оглядываясь. Она должна была вспомнить.
- "Что такое?" - спросил Уголь.
- "Прочь с дороги. Живо."
Они забрались в подлесок напротив Киторна, все, кроме Блага, которая остановилась попастись у обочины.
БУУМ-Вах-вах . . .
Барабаны, спускаются вниз по дороге из деревни мерикит. Факелы метали свет и танцующие тени в тёмные ложбины между холмами.
БУУМ-Вах-вах, БУУМ!
- "Я просто дура," - заметила Джейм.
Уголь бросил на неё косой взгляд. - "Я уже в курсе. И почему в этот раз?"
- "Я настолько увлеклась Тагметом, что позабыла мерикитский календарь. Сейчас шестьдесят шестой день лета. Солнцестояние."
Чинг . . .
Приближались колокольчики, множество колокольчиков, звеня в унисон.
В сторону путников вниз по дороге рысил старый, полуобнажённый мужчина. Его груди, сделанные из козьего вымени, мотались под распушенными, седыми волосами, хлопая по татуированной коже, добела натёртой пеплом. Ряды колокольчиков, привязанные к его лодыжкам изливались пронзительным звоном при каждом его шаге.
Чинг, чинг . . .
Следом за ним, гуськом продвигалась странная процессия: сначала, раздутая пародия на женщину, затем ещё один вымазанный в пепле старец, потом юный парень в гирлянде из капающих водой водорослей, снова старец, волосатый мужчина с украшением из трепещущих чёрных перьев, и ещё один старец.
Чинг, чинг, чинг . . . продолжали звенеть маленькие колокольчики, прицепленные к ногам старика.
За ними следовали и другие, освещённые факелоносцами. Двое были молодыми мужчинами, один, с мрачной гримасой, носил красные бриджи, другой, радостно-возбужденный, с пылающими глазами, был облачён в зелёное. Им на пятки наступала большая фигура, закутанная в чёрный плащ. Следом шагала остальная мужская часть мерикитского племени, сначала мужчины, а затем и мальчишки, которые чуть приотстали, как будто стараясь оставаться незамеченными, но при этом возбуждённо болтающие друг с другом подобно стайке воробушков.
Буум! снова вступили барабаны, которые несли позади. БУУМ-Вах-вах, БУУМ!
Лира буквально подскакивала от возбуждения, создавая свой собственный маленький шторм праздничного восторга среди листьев. - "Ох, пойдём к ним, пойдём к ним!"
Джейм заставила её пригнуться. - "Тихо."
Мерикиты заметили Благо. От толпы отделился мужчина, набросил верёвку вокруг её шеи, и повёл обратно в деревню. В этот раз на ноги едва не подскочил Уголь.
- "Они же её воруют!" - запротестовал он, когда Джейм его придержала.
- "Ну конечно, воруют, но мы вернём её обратно. Я тебе обещаю."
Когда вся процессия завернула под сторожку и ушла вверх по дороге к Киторну, путешественники вылезли из кустов. Напуганный шумом Жур старался держаться поближе к пяткам Джейм. Череп и Бел, однако, потихоньку ускользнули прочь, вероятно, до того момента, как они снова понадобятся.
Дорога вела дальше на север, извиваясь меж холмовых пиков и ложбинок, пока в поле зрения не появилась мерикитская деревня, примостившаяся на вершине холма в точке слияния Серебряной и одного из притоков. На самой макушке холма расположилось крупное круглое сооружение с соломенной крышей. Под ним, деревянный частокол оборонял нижний пояс поселения. За обточенными столбами, под куполом темнеющего неба, стреляющего редкими веснушками звёзд, полыхали костры. Изнутри доносился рокот множества возбуждённых голосов. Джейм пришло на ум, что она понятия не имеет, чем занимаются женщины, пока их мужчины гарцуют перед своими богами во внутреннем дворике Киторна. Возможно, сегодня вечером она это выяснит.
Они пересекли Серебряную и вскарабкались по холму к воротам деревни, которые стояли нараспашку. Внутри, дощатые дорожки вились меж многочисленных холмиков, на верхушках которых красовались ухоженные карманные садики, или пасущиеся козы, или, порой, ввиду сломанных загородок, и то, и другое. Сквозь отверстия в крыше сочились струйки дымков. А из притопленных в почве дверных проёмов землянок изливались озёра тёплого света и поднимался изумительный запах готовящейся стряпни. У Лиры заурчало в желудке. Нос Жура отчаянно дёрнулся.
Из глубин ближайшего домика на деревянный настил метнулись две девочки.
- "Любимчик, Любимчик, Фаворит!" - завизжали они от восторга и бросились в объятия Джейм.
Следом за ними вверх по ступенькам поднялось двое взрослых, пухлая блондинка и высокий брюнет.
- "Наконец-то вернулась, да?" - одарил её щербатой улыбкой второй и крепко хлопнул по плечу. - "Самое время."
- "Привет, Па [Da от daddy - папа]. Я малость устала от жаркой погоды."
- "А я слышала, что дальше на юг она стоит круглый год," - сказала первая мерикитка, заключая Джейм в мягкие, как подушки, объятия. - "И они там никогда не видели снега? Изумительно. И ненормально."
- "О чём они говорят?" - прошипел ей Уголь. Он, разумеется, не понимал мерикитский.
- "О погоде. Привет, Ма. Что происходит?"
Ближе к центру деревни, многочисленные факелы покачивались над суетящимися взад-вперёд фигурами. К зажигающимся звёздам небесного свода взревело пламя костра, приветствуемое радостными выкриками.
- "Таинства женщин," - ответила Ма с ухмылкой. - "Даже все мальчишки ушли, кто-то в Киторн, остальные - поиграть друг с другом в холмах."
- "И что же тогда остаётся делать нам с тобой?" - спросила Джейм Па.
- "В особых случаях, Бабка Сид позволяет мне сменить свою форму. Ты являешься нашим Любимчиком, но она может также даровать тебе некоторые привилегии."
Джейм кивнула в сторону Угля. - "А моему другу?"
- "Спроси у Верховной Бабки. Хотя, если она откажется, готовься увидеть, как его выдворят прочь под градом кухонных принадлежностей."
Па и Ма зашагали по дорожке, взявшись за руки, их близняшки неслись перед ними. Три кенцира двинулись следом, Лира с охотой, Уголь с беспокойством.
- "Высокий, это же женщина?" - спросил Уголь, стараясь говорить потише.
- "Всё верно, но ведёт жизнь мужчины по личному выбору."
- "И у них есть дети?"
- "Да. Мерикитские матери выбирают отцов своих детишек по своему собственному желанию. Потомство, как и вся остальная собственность принадлежит только им. Ма - это жина-в-доме [lodge-wyf]. Па - её муж-по-дому [housebond]."
- "О."
[Небольшое пояснение: 1) Gran Cyd - Верховная Бабка Сид. Gran - бабка, а Grand - главный, важный. 2) Housebond - муж-по-дому. Husband - муж, супруг. Старо-норвежский (13 в): husbondi (hus "house - дом" + bondi "peasant - крестьянин, бонд") - хозяин дома. Т.е. housebond начальный вариант husband. 3) Wyf - жина. Wife - жена, супруга, старо-ирландский: wif, читается так же как wyf. 4) Lodge - домик, хатка, нора].
Все деревенские женщины собрались вокруг открытого пространства перед домиком Верховной Бабки Сид. Некоторые вскарабкались для лучшего вида на ближайшие холмики. Остальные столпились на дорожке и встали по периметру арки площадки. Радостное бормотание внезапно умолкло и все начали хлопать.
Дверь домика распахнулась. Под перемычкой, меж стоек, сверкающих золотой и серебряной инкрустацией, появилась высокая женщина. Рты многочисленных иму, вырезанных рядами на внешней стене, казалось, разинули рты и запели в приветствии:
. . . аххххх . . .
Свет огней заставлял пламенеть угольки в завитках её длинных, ярко-рыжих волос. Лицо, которое она вскинула вверх, чтобы улыбнуться своим зрителям, было широким и ровным, с белым лбом и дымчато-зелёными глазами, что тлели огнями даже в тени. Когда она поднималась по ступенькам, то, казалось, взбиралась из лона самой земли, воплощённое бессмертие. Её роскошная мантия и парадный костюм шелестели при движении вышивкой золотой нитью. Ещё больше золота полыхало огнём в виде кручёных браслетов, извивавшихся вокруг её шеи, обнажённых предплечий и запястий.
Её улыбка ещё больше усилилась, когда она увидела Джейм. Разделяющие их женщины расступились в стороны, всё ещё хлопая и ухмыляясь. Они обнялись. Поскольку мерикитская королева была на добрые полторы головы выше кенцирки, лицо Джейм оказалось прижато к могучим грудям. От них пахло сладким дымом и тёплым молоком.
- "Всё такая же костлявая," - заметила Верховная Сид, разрывая объятия, чтобы оглядеть её с расстояния вытянутой руки. - "Ты недостаточно питаешься, детка."
Джейм скорчила рожу. - "Как найти время? А это мои сотоварищи, ищущие вашего гостеприимства."
- "Добро пожаловать, дочка," - обратилась мерикитская королева к Лире, которая пялилась на неё в благоговейном потрясении, разинув рот. - "Оставайся столько, сколько сама пожелаешь. А что касается тебя . . ."
Её пристальный взор сместился к Углю, который ответил мрачным взглядом. Джейм полагала, что он точно так же ошеломлён, куда уж без этого, но не в его натуре было это показывать.
- "Ну, и что же нам с тобой делать? Мои женщины, что вы скажите?"
- "Он же мужчина," - выкрикнул кто-то. - "Гнать его прочь!"
- "Мужчина, но не мерикит," - крикнул кто-то ещё.
- "Ну, тогда, пускай сменит форму!" - это, несомненно, Па. - "Сделаем его женщиной!"
- "Да, да, да!"
- "Да будет так," - сказала Верховная Сид с улыбкой.
Они ринулись на Угля, который отшатнулся назад, рука упала к ножу. Джейм схватила его за запястье. С явным усилием, он всё же расслабился.
- "Всё в порядке," - сказала она ему в ухо. - "Я думаю."
Разные женщины принялись стаскивать с себя предметы одежды, которые посчитали наиболее женственными. Одна предоставила юбку, расшитую серебреным бисером, другая - просторную блузу, третья - что-то очаровательное из бледно-розовой кожи. Уголь только стискивал зубы, пока они сдирали прочь его верхнюю одежду и переодевали его заново. Когда дело было окончено, они расступились. Он окинул яростным взглядом свой новый наряд и раздражённо подтянул повыше юбку, которая низко осела на его узких бёдрах.
- "Ты не должен никому рассказывать ни о чем, что здесь случится," - предупредила его Джейм.
Он выплюнул изо рта ленточки для волос и пронзил её убийственным взглядом. - "Неужели вы думаете, что я на это пойду?"
- "Тсс. Начинается."
Вниз потянулись руки и затащили кенциров на крышу домика-землянки. Как только они устроились, кто-то начал бить в маленький барабан, ещё несколько заиграло на трубах. Сверхъестественно-жуткие, пронзительные звуки музыки поднимались во мраке, приветствуя бледный на фоне света костра диск полной луны, которая только-только появилась над плечами восточных Снежных Пиков.
Пламя подпрыгнуло. Перед громадным кострищем теперь сидела, скрестив ноги, усохшая, укутанная вуалью фигура, хотя никто не заметил, откуда она появилась. Её глаза полыхали словно дырки пробитые сквозь её череп к огню позади.
- "А теперь, будьте внимательны," - сказала она высоким, удивительно знакомым голосом, - "и я поведаю вам историю о ваших богах, Четверых, на то я и Сказительница, и каждый очаг есть мой храм и святилище."
Джейм шевельнулась.
- "Ты её знаешь?" - прошипела Лира.
- "Да. Это же Бабуля Сидящая-у-Огня, из Южных Пустошей. Странно обнаружить её здесь. А может, и нет."
- "Давно, давным-давно, был один большой город и жила там маленькая девочка."
Кто-то вручил Бабке Сид кожаный мешок. Она вытащила наружу тряпичные куклы и принялась бросать их в толпу наугад. Вверх взметнулись руки, ловя их в полёте. Победившие женщины ринулись на открытое пространство.
- "Теперь, вы можете и не знать, что это был за город. Подумайте о множестве, великом множестве людей, живущих на головах друг у друга. Ох, какой шум! Какое смятение! О, вы могли бы даже не знать, кто обитает непосредственно рядом с вами, или вашими детьми, или же любовниками."
Часть младших женщин заколебалось, но их старшие товарки играли в этой мистерии уже множество раз. Они взгромоздились горой друг на друга, пока зрители развлекались экспромтами бормочущих голосов, что перекликались надуманными протестами:
- "У меня в ухе твой локоть!" - "Кто там тычет надо мною шестом?" - "А кто-то забыл натянуть сегодня подштанники."
- "Хаа'рамм!" - звучно прочистила горло Бабуля, сплюнув на землю пылающие угольки. - "Маленькая девочка, я сказала."
Толпа справа расступилась и на открытое пространство вытолкнули фигурку с рыжевато-коричневыми волосами.
- "Это Прид," - сказала Джейм Лире. - "Я надеюсь, что вы двое подружитесь."
- "Ох, какой милой она была, и какой невинной."
Женщины разразились гиканьем. Прид скорчила рожу. Джейм задумалась о том, как мерикитская девушка уживается сейчас с Хатчем, нынешним неохотным Любимчиком, который был влюблён в неё с детства. В конце концов, он был воплощением мужской плодовитости для всей деревни на протяжении последнего года, точно так же, как и она, Джейм, была до него.
- "Много поклонников было у девушки, но она всех их отвергла."
Женщины засуетились вокруг Прид. Некоторые протягивали к ней руки, как будто предлагая богатые дары или сладострастные объятья. Другие же тёрлись о неё подобно кошкам в охоте, пока она не прогнала их всех прочь яростными шлепками.
- "Но, наконец-то, явился один, прекрасней всех остальных."
Уголь сел прямо. - "Это же моя одежда!"
Облачённая в неё женщина важно прошествовала через открытое пространство под кошачьи выкрики зрителей. Это была Ма. И судя по её округлой и полной задней части, Углю весьма повезёт, если он сумеет получить свои брюки назад не распоротыми по швам.
- "Он её ошеломил, и она его выбрала."
Прид и Ма спустились по лестнице в домик Бабки Сид. Как только дверь захлопнулась, наблюдатели принялись с энтузиазмом стонать и пыхтеть. Лира выглядела озадаченной. Уголь залился краской.
Дверь снова открылась и наружу выскользнула Прид, встречаемая аплодисментами. Она бросила свою тряпичную куклу Бабке Сид. В воздух взлетели новые куколки, когда начался отбор актёров мистерии [celebrants - букв.: священники] для следующего акта действа. Прид прорвалась сквозь толпу и бросилась в объятия Джейм.
- "Муж-по-дому! Наконец-то!"
- "Привет Прид. Это Лира. Лира, это моя жина-в-доме, Прид."
- "О-о," - потрясённо выдавила Лира.
- "Веришь или же нет," - сказала Джейм, - "Но я могу всё объяснить."
- "Хаа'рамм! И от сего момента, многих любовников она брала, и многих мужей-по-дому, но последних только поочерёдно, что и стало обычаем в это время, в этом месте."
Женщины потянулись цепочкой перед Бабкой Сид, прихорашиваясь, флиртуя, пока она, прижав один палец к губам, устроила комичное шоу, как будто их сортирует.
- "Оцените моё великолепное одеяние!" - позвал кто-то сбоку и несколько женщин процессии замахало своими широкими юбками.
- "Оцените мои роскошные, прекрасные волосы!"
Старуха принялась ерошить свои короткие, седеющие локоны, пока они не встали торчком словно ворс чертополоха.
- "Взгляните на мой большой, прекрасный . . ."
- "О, о . . .!" - закричали все остальные, сотрясаясь от смеха.
Одна из женщин сложила лодочкой руки у промежности, как будто удерживая значительный вес, и принялась покачивать бёдрами. Вторая сплела свои пальцы вместе заметно повыше. Третья сделала вид, как будто укачивает у своей груди нечто тяжёлое и толстое. Его предполагаемый вес заставлял её неуклюже пошатываться взад-вперёд.
Уголь издал придушенный звук. Когда Джейм бросила на него косой взгляд, то увидела, что изо всех сил пытается проглотить смех, возможно, только лишь потому, что Верховная Сид достала воображаемую мерную ленту и принялась торжественно измерять каждый предлагаемый воображаемый член. Она и забыла, что кендары отслеживали родословную по женской линии. Так что Уголь, вероятно, вырос с чувством глубочайшего почтения к сильным, крупным женщинам.
- "Минули годы. Она богатела, каждый новый муж-по-дому одаривал её ценностями, а ещё большие она прибавила своими собственными трудами. А затем, однажды на рынке, она увидела красивого юношу, и влюбилась, и соблазнила его."
Кто-то бросил Джейм куклу. Она спустилась вниз, неуверенная, что следует делать, но зрители стали подсказывать, а Бабка Сид принялась флиртовать. Ответные движения Джейм скользнули в танец, изображающий любопытство и влечение, переходящие в ухаживание.
Осторожнее, осторожнее . . . подумала Джейм.
Это не Рес-аБ'Тирр, а это не праздные гуляки по тавернам, явившиеся ради вечернего представления, даже не подозревая о том, что рискуют своим душами. И уж тем более, это не пульсирующее сердце кенцирского храма, хотя сейчас она также находилась на священной земле и ощущала, как вокруг неё волнуется сила.
Они с Бабкой Сид принялись танцевать. Для такой крупной женщины, мерикитская королева была удивительно проворной. Не зная Сенеты, она как будто бы инстинктивно следовала за Джейм через множество запутанных па, разражаясь хохотом, когда её навыки её подводили. Вновь заиграли барабан и труба.
Тап, тап, тап . . .
Ноги забили о землю в точном совпадении с ритмом, и на открытом пространстве, и на забитых толпою краях.
Трубы взревели вихрями звуков, что помчались вдогонку улетающим в небо искрам костра, и танцующие закружились под музыку, всё быстрее и быстрее, пока внезапно не рухнули друг другу в объятья и не остановились.
- "Вниз," - шепнула мерикитка в ухо Джейм, её голос дрожал от восторга или же чего-то ещё.
Они спустились по лестнице в домик.
- "И изо всех её мужей-по-дому," - сказала за их спинами Бабуля, - "он был её Любимчиком-Фаворитом."
Двери закрылась. Джейм обнаружила себя стиснутой крепкими руками, её рот прижимается к сладким губам. Дыхание королевы пахло острыми пряностями. Её язык был на вкус словно мёд. А её полные груди держали на себе весь мир. Она пробежалась ладонями вниз по бокам Джейм, обхватила её ягодицы и притянула к себе. Джейм буквально растаяла в объятиях. Здесь и сейчас, это была скорее богиня, чем простая женщина, второй лик Костяного Ножа, страстная, плодовитая мать.
- "Очнись," - выдохнула Верховная Сид в её рот. - "Ты не можешь оставаться этакой Ледяной Девой вечно."
Рядом с ними стояла Бабуля Сидящая-у-Очага, её пылающие огнями глаза едва доставали мерикитке до локтя, глядя на них косовато, но настойчиво.
- "Я сказала, `Он был её Фаворитом, но он вскоре умер.'"
Бабка Сид со смехом выпустила Джейм из объятий и толкнула её к лестнице. Джейм, запинаясь, вскарабкалась по ступенькам, толчком распахнула дверь и вывалилась на открытую площадку. Её приветствовали тлеющие глаза сидящей у костра Бабули, и крики дожидающихся женщин.
Барабан ускорил свой ритм. Пытаясь за ним угнаться, она заковыляла вдогонку за своими разбежавшимися мыслями. А когда, наконец-то, выправилась, то окунулась в дикую музыку, что подсказывала ей скакать и кружиться. Это было безумие жара, танец смерти, что пыталась одолеть границу жизни.
Быстрее, быстрее . . .
Площадка завертелась вокруг неё яростным вихрем, в то время, как барабан загремел непрекращающимся рокотом. А затем, внезапно, он замер. Как и она, тяжело хватающая ртом воздух, но настолько туго закрученная спиралью, что решила, что сейчас разлетится на части. Затем, с громким криком, она распрямилась в прыжке, который бросил её через половину площадки, почти в пламя костра. Там она рухнула на землю, тяжело дыша. На мгновение, установилась потрясённая тишина. А затем кто-то разразился аплодисментами, ему вторили остальные зрители. Джейм поднялась и отвесила им нетвёрдый поклон, а затем возвратилась к своим друзьям на верхушке холма. Лира встретила её смехом, чуть глуповатым от облегчения.
- "Ох, ты была такая забавная! Пока . . . пока . . . но с тобой всё в порядке."
- "И таким образом, она потеряла свою единственную истинную любовь, но с нею остался её единственный ребёнок, сын."
Джейм вытащила из-за пояса куклу и уронила её в подол Лиры.
- "Твоя очередь."
Остальные женщины отступили с площадки, оставляя Бабку Сид в одиночестве. Все глаза ожидающе обратились на кенцирскую девушку.
- "Но, но . . ." - замямлила Лира.
- "Иди же!" - зашипела ей Прид. - "Просто делай, что они велят. Это же просто!"
Когда Джейм перевела сказанное, Лира сглотнула и спустилась на площадку.
- "Ну, конечно же, она его избаловала."
Бабка Сид стащила с себя свои золотые витые браслеты и навешала их на Лиру, которая закачалась под их весом.
- "Но имея столь многое, он возжелал ещё большего. - `Вся её собственность перейдёт в мои руки, как только она умрёт,' - сказал он себе. - `И, возможно, уже скоро!'
- "Но наша леди была совсем не глупа. - `Увы!' - сказала она самой себе, - `Это разбивает матери сердце, но или он должен уйти, или же я.'
Бабка Сид изобразила как энергично копает лопатой в земле рядом с лестницей. Женщины хрюкали с каждым замахом. Сид склонялась всё ниже и ниже, приостановилась, чтобы вытереть брови, а затем снова продолжила.
- " `Жила-была женщина, которая выкопала могилу своему сыну,' " - пробормотала Джейм, цитируя что-то, слышанное много, много лет тому назад.
Мерикитка сделала паузу, словно собираясь полюбоваться делом своих рук.
- "Давай же, давай," - выдохнула Прид, склоняясь вперёд, к ней присоединились и другие зрители.
Лира бросила на них озабоченный взгляд, охваченная неуверенностью, но их понукания были совершенно безошибочными. Она шагнула за спину Бабке Сид и осторожно её подтолкнула. Мерикитская королева издала недостойный её статуса пронзительный вскрик и соскочила в лестничный колодец.
- " `И когда дело было сделано, он похоронил её в этой яме.'"- Ну, конечно. Это и вправду история о Четырёх, о том, каким образом Матушка Рвагга стала Земляной Женщиной.
Лира с визгом отскочила назад. Земля у неё под ногами начала вспучиваться. Наружу высунулась когтеобразная кисть, под зазубренными ногтями которой чернела земля. За нею последовало широкое, измазанное полосками слякоти лицо.
- "Я не опоздала?" - прохрипела Земляная Женщина, яростно отплёвываюсь от грязи. - "Тса . . . эти мужчины! Они целую вечность ковыряются с любыми делами, кроме только постельных."
Костёр ярко вспыхнул. Когда пламя опало, Бабуля Сидящая-у-Очага пропала. Это, предположила Джейм, отмечало собой окончание женских мистерий, или, возможно, всё-таки не совсем. Порядка дюжины мерикиток выпустило на площадку своих малышей. Хотя она совершенно не разбиралась в подобных вопросах, Джейм решила, что этим младенцам было порядка восемнадцати месяцев, они уже вырывались из рук матерей и ковыляли по кругу, фыркая и смеясь от восторга. Призывно машущие руки заставили Джейм подняться. Она спустилась вниз и присоединилась к топчущейся на месте миниатюрной толпе, ступая как можно более осторожно, чтобы никого не затоптать.
Что за дела, во имя Порога . . . ?
Из своего домика появилась Бабка Сид, державшая на руках ребёнка с дымчатыми волосами. Она тепло улыбнулась Джейм.
- "Видишь, мой Любимчик? На нас и в самом деле сошла благодать."
- "О," - потрясённо сказала Джейм. - "Так это . . ."
- "Да. Твои дочки."
Все они повернулись в её сторону. Неустойчивые шажки привели детей к её коленям, за которые они ухватились, сияя на неё улыбками и блестящими серыми глазами. Она ерошила им волосы. Их щёчки грели ей пальцы теплом, а задранные кверху лица переполнялись восторгом.
- "Ээ . . ." - выдавила из себя Джейм. Дети никогда не играли в её жизни особой роли. - "Они . . . они просто прекрасны."
Она прикоснулась к дочери королевы. Та улыбнулась на неё яркими, серебряно-серыми глазами, но было и что-то ещё, более неуловимое, и более тревожащее, что заставило её бросить быстрый взгляд на мерикитку.
- "Сид . . ."
- "Тсс. Не сейчас."
БУУМ-Вах-вах-ва-буумп . . .
Мужчины возвращаются из Киторна. Их факелы заизвивались вверх по темнеющему холму огненным потоком и втянулись в распахнутые ворота. Женщины разбежались в стороны, волоча за собой своих дочурок и подавляя хихиканье. На площадку вырвался Чингетай. Его широкая, обнажённая грудь была вымазана углём для изображения Сгоревшего Человека, роль которого он разыгрывал в замковом дворике. Когда он по ней хлопнул, сквозь облако пыли показались сложные, синеватые татуировки.
- "Моя консортка и жина-по-дому!" - Он широко раскинул свои мускулистые руки, чтобы её обнять, но затем позволил им опуститься, когда увидел, что она держит ребёнка. Королева передала девочку Матушке Рвагге, которая унесла её в домик, бросая мрачные взгляды через плечо.
- "Мой муж-по-дому. Здравствуй."
Чингетай потянулся за спину и выдернул вперёд мрачного, подавленного Хатча с подбитым глазом, который быстро отвернулся в сторону. - "Представляю тебе Любимчика Земляной Женщины, снова завоевавшего её расположение!"
- "Ой." - Руки Прид взлетели к лицу, зажимая ей рот. - "О, нет." - Затем в её глазах замерцали гневные искры. - "Ох, Хатч, после того, как я дожидалась тебя весь минувший год, тебе настолько сильно понравились твои привилегии Фаворита? Ну, тогда наслаждайся ими, но от меня ты ничего не получишь!"
- "Прид, подожди . . ."
Но она развернулась и умчалась в ночь.
Хатч развёл руки в беспомощном жесте. - "Я пытался поддаться," - сказал он, переводя взгляд с Бабки Сид на Джейм и обратно. - "Но Претендент ударил меня осколком скалы, а затем оскорбил . . . ну, и что мне же оставалось делать, кроме как врезать ему по лицу? Я-я думаю, что я его убил."
Чингетай хлопнул его по плечу. - "Кроме того, он был недостойным. Гордись, парень! Ого-го, сегодняшней ночью ты будешь предметом зависти всей деревни!"
- "Не всей." - Супруга окинула его сдержанным взглядом. - "Мы, женщины, порой видим вещи . . . по-другому."
- "И это, с какой-то стати, наша вина?"
- "Разве я так сказала? И всё же, подумай: ты говоришь от лица всего племени?"
- "Да, в подобных вопросах," - резко ответил вождь, не встречаясь, впрочем, с нею глазами.
Мимо них засуетились женщины, спеша в общую залу, неся с собой котелки, сковородки и подносы, забитые парящей едой.
- "А теперь мы отпразднуем!" - провозгласил Чингетай, отворачиваясь в сторону и с явным облегчением следуя за остальными.
- "Мой муж-по-дому просто глупец," - грустно сказала Бабка Сид, наблюдая, как он уходит. - "Кроме того, его мать прибыла из соседнего племени, где женщины пребывают в меньшем уважении, чем в нашей общине. Наши обычаи далеко не всегда его радуют. И то, что его младшая сестра досталась в качестве Ледяной Девы Съеденной Однажды также не помогает."
Из теней появился Уголь, снова облачившийся в свою собственную одежду. Однако, как Джейм того и опасалась, Ма распорола ему брюки на задней части. Подобно большинству кендаров он носил под ними только лишь набедренную повязку, и, хотя и засунул внутрь края своей куртки, должен был определённо чувствовать некоторый сквознячок.
- "Ты сказала, что поговоришь с кем-нибудь насчёт Блага."
- "Ах, да. Конечно. Сид . . ."
Мерикитская королева улыбнулась. Джейм и забыла, что она, как и её консорт, знали кенский. - "Это насчёт той отбившейся от стада коровы, которую Чингетай привёл в деревню? Тогда, вам нужно будет спросить у него. Налёты на скот - в его ведении."
Джейм с Углём перехватили Чингетая снаружи залы, любопытные Лира и Жур увязались за ними, держась на безопасной дистанции. Мерикит всё ещё казался несколько потрясённым и не склонным к разговорам, но Уголь его обогнал и встал у него на пути.
- "Я хочу обратно свою корову," - сказал он, сверля гиганта взглядом.
Джейм на мгновение подумала, что Чингетай его ударит. И что же ей сделать? Поставить холмовику подножку? Перехватить его руку, когда он замахнётся, надеясь вывести его из равновесия? Шагнуть между ними и рискнуть целостью своей головы?
Но затем Чингетай всё же совладал с собой и разразился громогласным хохотом.
- "Когда скот скитается без присмотра, парень, то им владеет нашедший."
- "Эта корова носит телёнка от быка яккарна."
- "Правда? А, ну, тогда нам обоим не повезло. Ты когда-нибудь видел самку яккарна? Даже новорождённые, они просто огромны. Одомашненная корова может буквально взорваться, рожая такое."
- "А если телёнок окажется самцом?"
- "Это окажется крайней редкостью, и, разумеется, не менее фатальным. Если молодые самки яккарна просто большие, то только подумай, насколько огромными должны быть самцы."
- "Но их производитель не был . . ."
Джейм поспешно вмешалась: "Если всё сказанное правда, то почему бы вам просто не отдать нам нашу корову и не избавить себя от проблем?"
Чингетай поскрёб свой бородатый подбородок. - "А что, действительно, почему бы и нет. Отлично. Я её верну."
Когда же он повернулся, чтобы удалиться, Уголь выпалил с едва сдерживаемой яростью, - "Этот чёртов бык. Если он уже, по сути дела, прикончил треть нашего стада, мы должны убить его или, хотя бы, отогнать подальше, пока он не добрался до оставшейся части."
Чингетай с потрясённым видом крутанулся обратно. - "То есть у вас есть бык яккарна, который продолжает увиваться вокруг ваших коров?"
- "Да," - сказал Уголь, игнорируя попытки Джейм заткнуть ему рот. - "И он изрядный вредитель, просто чума."
- "Но . . . но . . . это же замечательно! О, что это будет за охота, достойная тысячи песен от будущих поколений!"
- "Если только мы её дозволим," - заметила Джейм. - "Помните, Тагмет на кенцирской земле. Даже не смейте устраивать к нам рейд за скотиной."
Уголь тут же вмешался. - "И что вы готовы предложить нам в обмен на подобную охоту?"
Мерикит поглядел на него с зарождающимся уважением. - "А что вы хотите?"
- "Коров на замену тех, которых нам будет стоить эта рогатая угроза. И хорошего быка -- проверенного производителя, разумеется."
- "Договорились."
Чингетай сплюнул на землю и растёр плевок, чтобы скрепить сделку. Уголь сделал то же самое. Мерикит, кивнув, развернулся и скрылся в дверях залы.
- "Уголь . . ."
- "Что? Думаете, вам бы удалось заключить лучшую сделку?"
- "Нет, но . . ."
Джейм только сейчас осознала, что на самом деле не хочет, чтобы быка яккарна убили. Воспоминание о том, как он оседлал корову, было чем-то действительно стоящим.
- "А когда Чингетай обнаружит, что его трофейный самец - лилипут," - сказала она вместо этого, - "сдержит ли он своё слово?"
Уголь пожал плечами. - "Вы знаете этих людей лучше, чем я. Нам остаётся только надеяться."
- "Ступай-ка за ним," - велела Джейм Лире, когда кендар последовал за мерикитом вовнутрь. - "И постарайся не дозволять ему ввязываться во всякие драки."
Лира потрясённо на неё уставилась. - "Как?"
- "Понятия не имею. Может, падая в обморок?"
Когда они исчезли, она осталась стоять, слушая весёлый говор и шум в зале, стараясь держаться спиной к двери, чтобы не повредить своему ночному зрению, хотя, это едва ли было особо необходимым, поскольку полная луна уже высоко вскарабкалась на небо. Вот оно. Бледный овал лица, отпрянувший обратно в дверной проём соседнего домика. Джейм двинулась в его сторону.
- "Прид," - тихонько позвала она вниз, в полумрак.
Девушка мерикитка высунулась наружу. Даже при лунном свете, Джейм заметила, что её лицо распухло от слёз. Она, запинаясь, вскарабкалась по ступенькам и, всхлипывая, бросилась в объятия Джейм. Джейм её поддерживала.
- "Быть Фаворитом не так уж и просто," - пробормотала она в растрёпанные волосы девушки. - "Деревня многого ожидает, как и Четверо. Хатч делает то, что должен."
- "Н-некоторые девушки говорят, что я просто дура, если не ж-желаю им делиться. Это ненормально и неестественно, говорят они, как и я-я сама."
- "Сомневаюсь, чтобы Бабка Сид, или Ма, или Па скажут подобное. Твой возлюбленный весьма привлекателен. Мне вот кажется так, что твои бывшие подружки просто ревнуют и завидуют."
- "Ой ли?" - с сомнением заметила Прид. - "Но он не должен был снова выигрывать. О, как же он мог, после того, как я . . . как мы прождали так долго?"
- "Ты убежала прежде, чем он успел всё объяснить. Претендент дрался грязно. И даже больше, чем это -- Хатч, ну, он весьма благоразумный мальчик. По-настоящему огорчённым я видела его лишь однажды, в нашу свадебную ночь, когда он решил, что я собираюсь причинить тебе вред."
Прид отрывисто хихикнула.
- "Да, это было довольно забавно, ну, или должно было быть, не перепей я той забродившей рыбьей мочи. Но сегодня вечером Претендент кого-то оскорбил. Я думаю, этим кем-то была ты, и дело, вероятно, касалось того же, над чем ты только что терзалась. И Хатч вышел из себя."
- "Тогда . . . тогда это всё из-за меня?" - Прид отпрянула назад и вытерла нос рукавом. - "Ох, ну что за дурак!"
- "Мужчины частенько в них превращаются, когда в кого-то влюбляются."
- "Ну и что же нам делать?"
- "Ждать ещё год, как мне кажется, если ты по-прежнему не желаешь делить своего партнёра с кем-то ещё. Ну же, ну же," - добавила Джейм, когда Прид снова разразилась слезами. - "Вы оба ещё настолько молоды, хотя, возможно, так и не думаете. И я могу сообщить, что ожидание делает некоторые вещи ещё слаще."
- "А чего дожидаешься ты?"
Хороший вопрос. Влюбись она в кого-нибудь настолько же сильно, как Прид в Хатча, стала бы она позволять чему-то вставать у себя на пути? Её ситуация была, по меньшей мере, столь же запутанной, как и у пары юных мерикитов, и даже больше того, если учитывать колоссальность возможных последствий. Джейм подумала об Отраве, Рандироке, Торисене. Каждый из них волновал её кровь. Вполне могло настать время, когда кому-то из их удастся внезапно воспламенить её вены. И что же ей тогда делать?
- "Очнись," - сказала ей Бабка Сид. - "Ты не можешь оставаться этакой Ледяной Девой вечно."
Но, почему бы и нет? подумала она сейчас с вызовом. Насколько же проще это было, насколько безопаснее. А впрочем, когда это прежде её жизнь отличалась и тем, и другим?
- "Чего же я дожидаюсь?" - сказала она весёлым тоном и потянулась вперёд, чтобы хлопнуть Прид под подбородком. - "У меня есть ты, моя сладенькая жина-по-дому. Чего же ещё мне можно желать?"
Прид отступила назад, надуваясь. - "А теперь ты надо мною смеешься, но тебя же здесь никогда не бывает. Мой домик будет казаться настолько пустым, когда Хатча нет, а я теперь поняла, что нам с тобой не удастся разделить ни очаг, ни постель."
- "Возможно, у меня есть для этого решения. Лире нужно сбежать на некоторое время от своих родичей. Ты её приютишь?"
- "О." - Прид немного подумала. - "Эта маска, что она носит -- она и вправду настолько уродливая?"
- "Вовсе нет. Просто таким образом кенцирские женщины хайборнки скрывают свои лица."
- "Ты - нет."
- "Я отчасти плохо приспособлена к жизни в сообществе, как ты могла догадаться."
- "Даже среди собственного народа?"
- "Особенно там."
- "Ну, она кажется милой, а мне всегда хотелось сестру. Да. Думаю, мне это очень понравится."
- "Хорошо. А теперь мы можем наконец-то отпраздновать."
Джейм приостановилась у дверей залы, пока Прид радостно устремилась вперёд, чтобы присоединиться к своей новой подруге. Общинный дом племени лежал по большей части под землёй, круглый амфитеатр, с глубокими, земляными скамейками, уходящими вниз почти до самого уровня воды, и склонными затапливаться каждой весной, когда Серебряная выходила из своих берегов. По задам каждого уступа выстроились сплетённые из ивовой лозы клетки, содержащие тёмные, сидящие фигуры: чтимые мертвецы племени, запечатанные в кожу и воск подобно колдовскому наблюдателю, что сторожил южные подходы. Если они сегодня вечером выйдут наружу, Уголь будет просто в шоке. Живые мерикиты собрались на скамейках, пируя и выпивая в радостном бормотании голосов. В общем и целом, Джейм посчитала, что Лира будет здесь счастлива, и, будем надеяться, не причинит своей юной хозяйке слишком много проблем.
Рядом с костровой ямой на дне залы появился Чингетай и закричал, чтобы привлечь внимание. Когда его попытка провалилась, он засунул в рот пальцы и издал пронзительный свист. Народ зашикал друг на друга, чтобы лучше расслышать, определённо ожидая услышать нечто забавное.
- "Мои мерикиты," - закричал он собравшимся, - "Я принёс грандиозные вести! В Заречье видели быка яккарна, и нам дано разрешение на него поохотиться! Кто из нас прежде видывал подобное чудо? Это поколение, несомненно, благословенно. Только скажите, только махните, и я поведу вас к славе!"
Мужчины в толпе возбуждённо зашевелились. - "Да!" - выкрикнул кто-то.
- "Да!" - "Да!" - "Да!" - подхватили остальные.
К этому времени все они уже вскочили на ноги, радостно аплодируя.
Чингетай расхаживал перед ними с важным видом и гордился сам собой.
Джейм только вздохнула.
ГЛАВА VII Сплошное Неистовство
100--102-й день лета
I
ОН ПРОСНУЛСЯ, или подумал, что проснулся, в объятиях Каллистины. По крайней мере, это были её духи, мускус со слабым привкусом разложения. Она растянулась поверх него, такая же гибкая и соблазнительная, как кошка, её идеальные груди давили на его торс, а её шершавый голос щекотал ему ухо.
- "Видишь? Разве это было плохо?"
- "Нет," - сказал он; затем, с дрожью, - "Да."
Она рассмеялась. Сквозь тяжёлую вуаль, что она носила, просвечивали одни лишь глаза. Затем толстая ткань натянулась, принимая форму скрытых под нею черт лица. Острые скулы, выпирающий, заострённый подбородок, обнажённые зубы . . . череп, ухмыляющийся ему сверху вниз.
- "Тут у нас ещё кое-кто хочет тебя поприветствовать."
- "Ч-что?"
- "Шшшш."
Кончик пальца коснулся его губ, а затем соскользнул вниз, чтобы подразнить его соски. Он содрогнулся и принял в чаши ладоней тяжёлую полноту её грудей, которые закачались у него перед лицом. Они, по крайней мере, всегда оставались гладкими и сладкими.
- "Ах, Гант, разве не об этом ты когда-то мечтал? Ты мог бы меня получить."
- "Нет." - заскрипел его голос, хриплый и запинающийся, даже для его собственных ушей. - "Ты всегда хотела моего старшего б-брата, Грешана. И отец тебе его о-обещал."
- "Что Верховный Лорд Геррант мне обещал, так это полу-Рандира наследника для своего трона. И я собиралась воспользоваться Грешаном, но явился кое-кто получше, чтобы потребовать меня себе. В твоём драгоценном Лунном Саду. Прямо под самым окошком твоей прабабушки Кинци. О да, я знала, что эта старая ведьма за нами шпионит, так почему бы не попытаться взорвать ей глаза. Но ты, милый мальчик, не хочешь ли попробовать снова, ради лучшего наследника, чем тот, которого ты изгнал из Призрачных Земель, осыпая проклятиями? Стоит ли мне позволить тебе, Гант С-серлинг, наша милая, маленькая Гангрена? А ты, стоящий в тенях, готов ли ты пойти на нечто большее, чем просто подглядывание? Кинци однажды сказала, - `Мы, Норфы, пассионарный, страстный дом, и не всегда мудрый.' - Последнее, это уж точно. Бедные, маленькие, потерявшиеся детишки. Идите, поиграйте со мной."
По лестнице застучали ноги, быстро спускаясь.
- "Чей это сон?" - спросил резкий голос. - "Гант, Киндри, Тори проснитесь!"
Киндри рывком пробудился. Он сидел в апартаментах Матроны Яран Тришен, которая с беспокойством его рассматривала.
- "Леди, долго я спал?"
- "Всего пару минут. Ты отключился прямо на середине предложения. Спи дальше. Ты определённо вконец обессилел."
- "Нет. Ещё так многое нужно успеть сделать." - Он начал вставать, закачался из стороны в сторону, и внезапно сел обратно.
- "По крайней мере, отдохни ещё немного. Расскажи мне о своём сне."
- "Как вы узнали . . ."
- "Ты закричал."
Киндри поёжился, вспоминая, затем попытался объяснить. - "Всё это было весьма необычно," - заключил он, сдаваясь. - "Люди становятся кем-то ещё, я в том числе, и они разговаривают о вещах, которые я не понимаю." - Он внезапно почувствовал, что его лицо горит жаром, что вогнало его в ещё большее смущение. - "Некоторое из этого . . . не предназначалось быть увиденным."
- "Это звучит просто ужасно," - согласилась Тришен, хотя её глаза за вшитыми в маску линзами на мгновение блеснули весельем при его последних словах.
Она снова взялась за своё вязание, кричаще-цветастый, аморфный кусок, полный провисших стежков, и неуверенно его уколола.
- "Тск!" - бросила она в раздражении, когда игла пропустила петлю. Она осторожно потыкала в вязание снова, как будто исследуя непонятные внутренности. - "Тебе уже снилось подобное прежде?"
- "Да, и стало всё чаще с момента моего возвращения в Готрегор, но детали всё время меняются. Видение никогда не повторяется в точности."
По сути дела, будучи зажатым между изнеможением и всем этим временем, потраченным в образах душ других людей, для него многое стало ещё только более запутанным.
- "Так с чем мы тут имеем дело?" - спросил он у управляющей Торисена Рябины сразу после прибытия, ответив на призывы Тришен и подстёгнутый Кирен, которая практически вышвырнула его через переднюю дверь Горы Албан.
Рябина непрерывно чихала, её глаза и нос покраснели.
- "Мы зовём эту штуку сенным кашлем, или, если дело становится по-настоящему плохо, лёгочной гнилью."
Она началась с наступления Меньшего Урожая [Minor Harvest] середины лета и обнаружения среди сена сорной травы, известной как "ложная луговая тимофеевка".
- "Она выглядит как настоящая тимофеевка," - объяснила Рябина, - "но у неё пустотелый стебель и корень с множеством камер-клубеньков. Последние аккумулируют в себе влагу и там разрастается плесень. Когда жнец подсёк стебли, споры дохнули ему прямо в лицо. Пару дней спустя, он начал хрипеть и кашлять. Как тебе известно -- кто же знает лучше? -- мы, кенциры, редко болеем. И такая зараза - обычно мелкая неприятность, что продолжается от силы несколько дней. В этот раз, однако, всё больше и больше нас заболевает, особенно самые юные и самые старые, которые, начать с того, вообще никогда не бывали в поле вместе с косарями. Как же они заразились? Мы не знаем. А затем в лёгких начинает скапливаться жидкость. Травник Келлс мог бы помочь, по крайней мере с жаром, но он сейчас в Тагмете. У нас уже было несколько смертельных случаев, и будет ещё больше, если вы это не остановите."
Трое. Сможет ли он?
- "Меня призвала Матрона Тришен, а не Верховный Лорд."
- "Черныш также болен, и больше не может мыслить совершенно ясно. Но он бы обрадовался вашей помощи, если бы его голова целиком ему подчинялась."
Киндри оставалось только гадать об этом. С момента прибытия, он едва ли успел хотя бы увидеть своего кузена, не то, чтобы с ним поговорить.
- "Странная штука," - рассказывал он теперь Тришен, - "что в каждом образе души, в который я нынче входил, что-нибудь всё больше и больше искажается. Например, один кендар видит себя покрытым лопающимися фурункулами. Другая не может перестать изрыгать тарабарщину вместо лирической песни, что определяет суть её бытия. Третий живёт в узенькой комнате, поглощенной зарослями постоянно смещающейся плесени."
Он не стал добавлять, что всякий раз, когда он смыкал свои собственные глаза, то обычно обнаруживал себя в Лунном Саду, заросшем сорняками, которые плевались ему в лицо белой, жгучей пеной. А если он её вдыхал, то она укоренялась в его лёгких, забивала собой горло и прорастала наружу через рот. Не оставалось ничего другого, кроме как всё время выдёргивать эти жуткие штуки наружу за их влажные, зловонные корни. Вкратце, сон стал таким же изматывающим, как и явь.
Он снова поднялся, в этот раз удержавшись на ногах. Ещё столь многое нужно сделать . . .
У дверей он, однако, развернулся, и выпалил то, что, даже сейчас, беспокоило его сильнее всего:
- "Почему Кирен меня ненавидит?"
Матрона ему улыбнулась. - "Она вовсе не ненавидит тебя, дитя."
- "Но она со мной даже не разговаривает!"
- "Возможно, это всё от того, что ты просто не говоришь ей нужных вещей."
Киндри в замешательстве подёргал свою синюю мантию. - "Я же был настолько счастлив, когда она мне её подарила и -- и так любезно со мной разговаривала."
Тришен не без облегчения отложила в сторону своё перепутанное рукоделие. - "Нет, я не думаю, что ты испытал так уж много доброты в своей жизни. Быть отвернутым Норфами ещё младенцем, вырасти у жрецов в Глуши, в этом их мерзком подземном училище, стать жертвой ужасных экспериментов Ранет, быть избитым Калданом, использованным Ардетом, отвергнутым своими кузенами, по крайней мере вначале . . ."
- "Торисен всё ещё меня не любит."
- "Он боится того, кем ты являешься, по большей части оттого, что начинает видеть нечто похожее в самом себе. А прямо сейчас его поглощает эта болезнь. Но говоря о моей внучатой племяннице, которую я весьма высоко оцениваю, разве на неё похоже проявлять подобную переменчивость?"
- "Нет. Вовсе нет."
- "Ну, тогда подумай над этим: возможно, она любит тебя очень и очень сильно, а всё, что ты предлагаешь в ответ, так это робкая дружба."
Киндри уставился на неё, разинув рот. - "Вы имеете в виду . . . имеете в виду . . . но это же невозможно. Разве меня может кто-то полюбить?"
- "Ну, пока ты не ответишь на это самому себе, будь готов оставаться несчастным."
II
КИНДРИ, СПОТЫКАЯСЬ, ВЫВАЛИЛСЯ из Женских Залов и остановился на границе внутреннего двора Готрегора. Заходящее солнце, казалось, дрожало в небе, посылая огонь в его ошеломлённые глаза.
Леди Тришен должна ошибаться, билось в его голове.
Однако, подобно Кирен, он не был глупцом.
Если некто подобный увяз в таком деле, то можно ли было сказать то же самое и о нём самом?
Да. Нет. Да.
Подумай об этом позже.
Перед ним раскинулся внутренний двор, в стройных рядах яркой зелени заново посаженных садовых овощей, первый посев расплющило в лепёшку ураганным градом кануна лета. Созреет ли этот урожай вовремя, чтобы прокормить гарнизон в течение грядущей зимы? Киндри слышал разговоры о том, что у Готрегора могут снова возникнуть сложности с пропитанием. Потеря урожая сена внушало особое беспокойство. Несмотря на то, что ложная тимофеевка никоим образом не превосходила по количеству настоящую, её высокая влажность, наложенная на хранение сена в стогах, привела к тому, что многие из последних спонтанно зажглись, а другие прогнили. Остальные дома также мало что припасли. Спасибо приданому Эрулан, Торисен должен был иметь возможность закупить всё, что потребуется, из Центральных Земель, но пришли сообщения, что Семь Королей взвинтили цены до разорительной высоты, надеясь принудить Заречных лордов заключить предложенные контракты, чтобы кенциры сражались в их весенних кампаниях. Вот уж верно, подумал Киндри, у его кузена и так уже много поводов для беспокойства.
Его внимание привлекли крики, и топот множества спешащих ног. И то, и другое сходилось к пекарне, что примыкала к гарнизонским кухням и столовой. Киндри обнаружил, что шагает в ту же сторону через верхнюю половину двора, затем рысит через старый замок, а затем нёсётся на запад, вдоль южной стены.
Впереди он заметил взволнованную толпу, мнущуюся у пекарни. Наружу сквозь окна лезло нечто белёсое, раздутое и непрерывно дрожащее. На его поверхности вздымались и лопались, подобно гигантским прыщам, газовые пузыри:
. . .глаб, глаб . . . ап.
- "Вы не понимаете," - говорил кто-то, когда он приблизился. - "Мастер-пекарь Натли [Nutley] всё ещё внутри!"
Стоя так близко, Киндри уже не мог заглянуть через головы озабоченных зрителей. - "Что случилось?" - спросил он кендара с краю толпы.
- "Партия дневной закваски почему-то пошла вразнос. Отойдите подальше."
Остальные кендары ринулись вперёд, размахивая дубинками и голыми кулаками.
- "Месите его! Месите!" - закричали голоса ближе к месту действия.
Тесто неохотно опало и отступило, изрыгая многочисленные пенные отрыжки, обратно в пекарню. Сквозь бормотание голосов появится кендар, несущий обвисшее тело.
- "Его приложило о стену." - "Он не дышит." - "Кто-то сказал, что здесь есть целитель?" - "Да, да!"
Толпа расступилась. Киндри опустил глаза на рослого пекаря, с его посиневшим лицом, которого они уложили у его ног.
Все эти глаза, напряжённо за ним наблюдающие . . .
Киндри выкинул их всех из головы, встал на колени рядом с мужчиной, и распахнул его рубашку, чтобы коснуться голой, волосатой груди. Порой, он просто-напросто падал в образ души пациента. В других случаях, у него занимало, казалось, вечность, чтобы добиться доступа, и даже тогда, некоторые образы оставались очень трудно опознаваемыми, настолько персональными были они для конкретной личности. Здесь же, он, поначалу, ничего не почувствовал, ничего не увидел, ничего не услышал.
Я опоздал, подумал он. Пекарь мёртв.
А затем до него долетел слабый шёпот, поднимающийся из темнеющей бездны:
" . . . Мне нужно . . . нужно . . ."
О Боже, нужно что?
А затем он понял: Он месит тесто.
Киндри вдавил основания ладоней в грудь кендара. Никогда в жизни не касаясь приготовления хлеба, он не был уверен, что делает это правильно. Однако, насколько он понимал, нужно было навить вниз всей своей массой, сгибая уплощённое тесто, а затем надавить повторно, выжимая воздушные пузырьки. Вот только в нынешнем случае, ему сопротивлялись толстые жгуты мышц. Его руки болели. В глаза капал пот. Он, казалось, замешивал вовнутрь толстый ковёр из жёстких волос, в то время, как кожа постепенно становилась гладкой, белой и блестящей.
Рот пекаря распахнулся.
- "Ахххх . . .!" - выдохнула склонившаяся над ними толпа.
Киндри откинулся назад на пятках, тяжело дыша. Пекарь снова сипло вдохнул и открыл глаза. Они были поразительно голубыми, как цветочки барвинка, но поначалу затуманенные смятением. Затем они прояснились.
- "Вторая волна . . ." - прохрипел он.
Большинство услышавших выглядело озадаченными, но помощники пекаря обменялись пронизанными ужасом взглядами, развернулись все, как один, и ринулись обратно в пекарню. Через окна наружу полетели ошмётки разодранного теста, уже начиная снова раздуваться прямо в полёте по мере того, как дрожжи внутри снова взялись за свою яростную работу.
Под прикрытием разгоревшейся суматохи, Киндри поднялся и, незамеченным, поспешил прочь. На сегодня с него уже и так уже достаточно волнений, спасибо большое.
Он направился к гарнизонным казармам, что занимали собою западную стену Готрегора. Там он вскарабкался на третий этаж, где были выделены комнаты для установившихся семейных пар, или троек, или (в случае опрометчивых искателей приключений) целых квартетов. Кендарка Мерри встретила его у дверей. Глянув мимо неё, Киндри увидел, что её детская колыбелька пуста. Его сердце скакнуло к горлу.
- "О, нет, нет," - сказала кендарка, видя его выражение лица. - "Верховный Лорд просто взял его на крышу, чтобы подышать свежим воздухом."
- "Ему хоть немного лучше?"
Мерри начала выкручивать руки, увидела, что делает, и туго сцепила их за спиной.
- "Он прокашлял всю ночь, сразу после того, как мы успели подумать, что у него улучшение. Похоже, всё обстоит таким образом: здоров, как чистое золотце, один день, и едва ли чуть сопит, а затем болеет весь следующий. Если зараза добралась до лёгких . . . Крон просто вне себя от горя, так скоро после потери Гилла."
Гилли был их первым сыном, крепким, беспечным парнем, который попытался оседлать новорождённого телёнка и был сброшен на землю, сломав себе шею. Однако, это его не убило. Когда родители увидели, что он оказался парализован, то попросили Торисена даровать ему почётную смерть от белого ножа. Киндри едва мог представить, что его кузен должен был при этом ощущать. Позднее, он дал паре разрешение завести второго ребёнка, Бо. Тришен считала, что Торисен привык видеть в этой маленькой семье символическое воплощение благосостояния всех кендар в целом, и свой успех (или провал) в качестве их лорда. Только когда младенец захворал сенным кашлем, а Тришен увидела, какое воздействие это оказало на Верховного Лорда, она послала за Киндри.
- "Он так нежен с Бобо," - говорила Мерри, - "заглядывает посмотреть, как у него дела почти каждый день, даже сам болея, как сейчас. Сходите наверх и составьте ему компанию, лорд, прошу вас. Возможно . . . возможно вы сумеете рассказать ему что-нибудь забавное."
Киндри вскарабкался на крышу, преследуемый жуткими предчувствиями. Хотя с момента своего прибытия в Готрегор, он и видел (на расстоянии) своего кузена, но ещё ни разу с ним не заговаривал. Ему пришло на ум, что и Джейм рассказала практически то же самое о проведённом здесь времени, до того, как её отослали в Тагмет. Это правда, у Торисена были проблемы с принятием двух своих кровных родичей шаниров, но он, казалось, начал с этим справляться. Что же случилось с момента Пира Шутов, что он так сильно откатился назад?
Крыша была где-то пятидесяти футов шириной, закрывая собой внутреннюю и наружную стены, а также втиснутые между ними казармы. Вдоль обоих краёв поднимались каменные зубцы укреплений. А посерёдке бежала полоска приподнятого насыпного сада целебных растений, теперь по большей части занятого делянками овощей, растущими почти в таком же темпе, что и посадки во дворе внизу.
Всё это Киндри видел из-под прикрытия ладони, пытаясь морганием выбить садящееся солнце из глаз. Чередующиеся зубцы и провалы укреплений, и узкие амбразуры, что чернели на фоне сияния, с одиноким пятнышком темноты между ними, освещённым сзади огнём. Торисен. Киндри осторожно приблизился.
- "Милорд."
- "Значит, так ты меня называешь. Не кузеном, как мог бы."
-"Я бы назвал, если бы думал, что вы будете рады подобному обращению."
- "О, как формально."
Пепельное лицо, ставшее целиком чёрным от закатного гало, безразлично рассматривало его потускневшими серебряно-серыми глазами. Киндри подумал, что ещё никогда прежде не видывал, чтобы Торисен казался настолько изможденным, или чтобы в его шевелюре было столько седины. Было трудно припомнить, что он всё ещё оставался молодым человеком, не намного старше самого Киндри.
- "Что-то не так?" - не подумав, выпалил он.
- "Этот ребёнок умирает."
Облачённые в чёрное руки наполовину приоткрылись и показали маленькую, неподвижную фигурку -- только лишь спящую, надеялся Киндри. Ему страшно хотелось вырвать этот комочек жизни прочь из столь нависающих теней, но он с усилием сдержался, и просто ждал, затаив дыхание, когда ребёнок вдохнёт. А когда он это сделал, то начал и кашлять, влажный, мучительный звук. Если в его лёгких начинает скапливаться жидкость . . . но что Киндри может поделать? Настолько маленькие дети ещё не имеют стабильных образов душ.
- "Я подвёл его, их, всех. Отец говорил, что так оно и будет. Отец говорил . . ."
- "Что?"
- " `Будь проклят и изгнан. Кровь и кость, ты мне больше не сын.' А отсюда, по какому же праву я заявляю претензии на место Верховного Лорда? Но если перестану это делать, то какую же пользу я стану нести своим людям? Возможно, нам обоим будет лучше провалиться."
Он сделал движение, как будто собирался подняться, в то время, как сзади зиял открытый простор. С такой высоты, это будет долгое падение, до подножия внешней стены. Киндри быстро заговорил, чтобы привлечь его внимание.
- "Вы служите своим людям так хорошо, как только можете. Если не вы, то кто же?"
- "Я сказал, что не буду слушать, но голос всё шепчет, насмехаясь, что истинный Верховный Лорд всё ещё не проявил себя. Я стою на пути. А я не должен так поступать. Неужели, это только лишь моя гордость удерживает меня на этом месте? Моим людям уже доводилось страдать по моей вине. Трое, в Призрачных Землях, кендары выкупили меня ценой своих жизней, и я им позволил. Я им позволил."
Киндри собирался сказать, что его люди сегодня будут страдать намного больше без Торисена, который, по крайней мере, о них заботился. Он уже открыл рот, чтобы заговорить, но тут собеседник согнулся во внезапном приступе кашля. Он звучал гораздо хуже, чем был у ребёнка, и он посылал обрывки белой мокроты прямо в лицо младенца.
В голове у Киндри одновременно щёлкнуло сразу несколько вещей. Без всяких раздумий он метнулся вперёд и выхватил мальчика из рук Торисена.
- "Нет!" - выкрикнул он. - "Ты его убиваешь!
Его внезапный рывок почти вытолкнул Торисена из стенного проёма, но его руки дёрнулись в стороны и поймали окружающие зубцы. До этого, он, казалось, пребывал в болезненной полудрёме. Теперь же он полностью очнулся, и был просто в ярости.
- "Во имя Порога, ты думаешь, что творишь?" - потребовал он.
Киндри отступил назад, сжимая в руках теперь уже вопящего ребёнка, в ужасе как от собственной выходки, так и от её почти фатальных последствий.
- "Я не думал . . ." - он сглотнул. - "Я не пытался . . . Тори! Ты же должен знать это лучше меня!"
- "Пока что я знаю, что ты меня едва не убил, и напугал Бо. Отдай его мне."
- "Нет." - Киндри отпрянул назад. - "Пообещайте, что больше к нему не приблизитесь, пока сами полностью не исцелитесь."
- "А теперь, слушай сюда . . ."
- "Я серьёзно." - И это, действительно, была правда. Даже для его собственных ушей, голос Киндри изменился до тона, который он ещё никогда прежде не использовал. - "Поклянитесь."
- "Я . . . клянусь. А теперь убирайся. Прочь с глаз моих. Из моего дома. И больше мы об этом не заговорим."
Киндри заспотыкался вниз по ступенькам и обнаружил Мерри и Крона напряжённо дожидающимися внизу, где они без сомнения слышали крики наверху. Он уронил младенца в их объятия.
- "Он . . . ты . . ."
- "В порядке, в порядке." - Киндри обтёр холодный пот с бровей трясущейся кистью. Вообще-то, не очень.
Будь проклят и изгнан . . .
Если он применил свой особенный голос к Торисену, то и Тори к нему.
Убирайся. Прочь с глаз моих. Из моего дома.
- "Я заставил его дать обещание не видеться с Бо, пока они оба продолжают болеть. Разве вы не понимаете? Когда у кого-то сенной кашель, то они могут передать его другим, как будто . . . как если бы стебельки ложной тимофеевки с внутренней плесенью выросли из их лёгких, вместо своих собственных корней. Когда стебли срезают, заражённые кашляют, споры распространяются. Вот почему люди, никак не связанные с покосом могли всё же свалиться с заразой, и вот почему Тори и Бо продолжают всё время снова и снова инфицировать друг друга. Поверьте мне! Я же целитель!"
Торисен не станет оставаться на замковой стене вечно. Киндри метнулся в свои покои в северо-западной сигнальной башне и начал бросать свои скудные пожитки в седельную сумку.
В дверях появилась Рябина.
- "На улице уже темнеет," - сказала она. - "Вам не стоит уезжать сегодня."
Киндри заколебался, сапог в одной руке, вывернутая наизнанку рубашка - в другой. Она могла задержать его здесь -- силой, если потребуется -- до наступления рассвета, но он не мог оставаться.
- "Будет просто глупостью, удирать настолько поздно," - осторожно заметил он.
Плечи управляющей расслабились. - "Я слышала, что случилось в пекарне."
- "Как там мастер-пекарь?"
- "Восстанавливается, хотя изрядно сбит с толку. Все поначалу подумали, что вы своими толчками просто помяли ему рёбра, но затем опухлости поднялись в пару весьма представительных женских грудей. Его ассистенты всегда говорили, что в его жилах течёт примесь дрожжей. Может, так оно и есть. Хотя, временно это или постоянно, ещё слишком рано судить. И, нет, они не делают `глаб, глаб, ап', и не опадают при сдавливании. Я пыталась."
- "Ээ . . . И что же он чувствует по поводу своего приобретения?"
- "Скорее доволен, как мне кажется. А его партнёр, в свою очередь, просто в восторге." - Она прочистила горло. - "Я также, отчасти, услышала о том, что случилось на крыше. Вы и в самом деле думаете, что сенной кашель распространяется таким образом?"
Киндри пожал плечами. - "Мы, кенциры, не так уж многое знаем об инфекционных болезнях. Практически никакая местная Ратиллиенская зараза не может нас зацепить. Почему именно здесь возникло такое серьёзное заражение покосного кашля и почему именно сейчас, я точно не знаю, но когда Верховный Лорд уязвим, то это касается и всех его кендаров."
- "По крайней мере, это даёт нам способ с этим бороться. Так что мы и за это вам обязаны, что бы там ни сказал Черныш."
- "Черныш -- Торисен -- в данный момент совершенно запутан, и нет, в чём там проблема, я также не уверен. Но он разбёрётся в себе со временем. Он всегда это делает."
Рябина практически улыбнулась, этому помешала загрубевшая кожа на исполосованном шрамами лбу. - "Я рада, что вы так хорошо его понимаете."
Даже ни капли не близко, уныло подумал Киндри, когда за нею захлопнулась дверь. Если бы только понимал. Впрочем, если верить Леди Тришен, он едва начинает понимать сам себя.
Наступила ночь. Гарнизон суетился по своим делам, в столовой зале, в казарменных спальнях, наконец-то, мало-помалу, затихая. Киндри дождался, пока не пройдёт караульный. Затем, прихватив свою сумку, он выскользнул прочь из комнаты и прочь из крепости.
Вниз по Серебряной, почтовая станция также затихла на ночь, хотя в окне дежурного офицера горела свеча, на случай неожиданного прибытия срочного донесения, что могло появиться в любое время дня и ночи. Сменные лошади стояли, согнув ноги в полудрёме, в своих загонах. Некоторые заволновались, когда Киндри двинулся между ними. Хотя и умея ездить верхом, он совершенно не разбирался в лошадях и, потому, понятия не имел, какую верховую животину выбрать. Вообще говоря, подойти должна любая. Он выбрал тихую на вид пегушку и повёл её к сараю с упряжью. Киндри ещё никогда прежде не снаряжал лошадь, но видел, как это делается. Он нахлобучил седло и, после некоторой возни, закрепил его многочисленными ремнями. Более близкий обзор показал, что лошадь была совсем не "она", а очень даже "он." Когда Киндри предложил ему уздечку, жеребец встрепенулся и поглядел на него с некоторым подозрением.
- "Давай же, давай . . ." - бормотал Киндри.
Убирайся из моего дома.
Ему нужно уехать. А посему, эта лошадь должна его увезти. Киндри вбил пальцы в зазор у сочленения челюстей животного и заставил их открыться. Пластина-прикус скользнула на своё место над языком. Жёлтые зубы раздражённо вгрызлись в металл, резкий, неприятный скрежет.
Тише, тише . . .
Киндри отвёл зверюгу вниз к Речной Дороге, где, не без сложностей, взобрался в седло.
- "Тебя зовут Пятнышко," - сказал он, как будто то, что он окрестил жеребца именем, увеличивало его мастерство наездника. - "А теперь, вперёд."
Пятнышко фыркнул. В следующее мгновение он метнулся вперёд диким галопом, с Киндри, отчаянно цепляющимся за его гриву.
III
РЯБИНА НА ОЩУПЬ ПРОБРАЛАСЬ в окутанную мраком спальню и громко выругалась, зацепившись за пару сброшенных сапог.
- "Не мог бы ты хоть что-нибудь класть на своё место?" - прошипела она в темноту.
Кожаные подвески постели заскрипели под смещающимся весом.
- "Всё хорошо?"
- "Это ты мне скажи." - Рябина нащупала край тюфяка и уселась на него, в очередной раз просчитавшись с оценкой высоты и приземлившись с громким ударом. Её приветствовал приглушённый взрыв смеха.
- "Всё, как ты и боялся," - сказала она, один за другим стягивая свои собственные сапоги, а затем с трудом выбираясь из остальной своей одежды. - "Они подрались. Ну почему эти трое всегда обращаются друг с другом каким-то ненормальным способом? А ты ещё полагаешь, что у них достаточно много общего, чтобы действовать сообща."
- "Возможно, они даже слишком похожи, да ещё в том, что не радует никого из них."
- "Возможно. Я же простой рандон. Что я могу знать?"
- "Ты знаешь их. Особенно Черныша."
Она скользнула рукой под одеяло и легонько ткнула его в бок. - "Ревнуешь?"
- "А должен?"
- "Только, если ты дурачина. А ты не таков. Но как там у тебя дела? Это был тот ещё денёк."
Он повернулся и просунул руку ей под спину. - "Мои рёбра болят. Впрочем, не сильнее, чем после приготовлений к пиру середины лета. Все эти мясные пирожки, весь этот праздничный хлеб!"
Она перекатилась в его объятия.
- "Отлично. Готов поиграть в бонси-бонси?"
Мастер-пекарь Натли откинулся на спину, затаскивая её на себя, и улыбнулся в её скрытое тенью лицо, где шрамы ничего не значили. - "К вашим услугам, миледи."
IV
ГОРБАТАЯ ЛУНА (МЕСЯЦ) ПОДНЯЛАСЬ и, какое-то время спустя, закатилась, оставляя небо пылающим во мраке звёздам. Целые их облака дрейфовали мимо над головой, разделённые мерцающими отдельными крапинками безднами, затем появились знакомые созвездия, вроде Лягушки и Трёхлапого Волка, а затем целый занавес безмолвных, колеблющихся огней, что какое-то время потанцевали, судя по всему, ради собственного развлечения, перед тем, как исчезнуть. Это была мягкая ночь позднего лета, с лёгким ласковым ветерком с юга, идеальная погода для скачки.
Хотя, если конь рванётся вперёд ещё раз, думал Киндри, он развалится на две половинки.
Он слышал, что почтовому всаднику требуется порядка двух часов, чтобы миновать расстояние от замка до замка. Исходя из этих расчётов, он надеялся достигнуть Горы Албан рано следующим утром. Однако он не учёл, какое воздействие окажет столь интенсивная скачка на его неподготовленные мышцы. Всего через час на север от Готрегора, он был вынужден перейти от лёгкого галопа к рыси, которая ранила только лишь ещё сильнее. В отсутствие шпор, чтобы его подгонять, Пятнышко скоро спустился на стабильную медленную рысь. По крайней мере, Речная Дорога пребывала, по большей части, в их полном распоряжении. Только лишь дважды Киндри приходилось сворачивать, спешиваться, и придерживать жеребцу морду, чтобы не позволить ему поприветствовать радостным ржанием проезжающего гонца, несущего сообщение, о смысле которого он боялся гадать. Забираться обратно в седло с каждым разом становилось всё тяжелее.
Ближе к рассвету, они протащились мимо замка Бренданов, Фалькирра. Пятнышко попытался завернуть к местной почтовой станции, которая только-только начинала пробуждаться, но Киндри подхлестнул его обратно ободранным ивовым прутиком. В результате их продвижение стало медлительным и недовольным. Киндри начало постепенно приходить на ум, что, возможно, почтовые всадники выдавали столь хорошее время ввиду частной смены верховых лошадей, но он едва ли мог показаться конюхам Брендана без угрозы столкнуться с потоком вопросов и, вполне возможно, задержания.
К северу от Фалькирра, он съёхал с дороги в рощу деревьев, спешился, и стреножил Пятнышко. Не подумав о том, что поездка может занять столько времени, он не озаботился захватить хоть какой-то еды. Теперь, несмотря на бурчащий желудок, он закатался в свой плащ и заснул, пока его раздражённый и недовольный верховой жеребец щипал травку неподалёку. В своих снах, он трудился в Лунном Саду, подпирая и подвязывая побитые стебли, а мышцы ног, измученные долгой поездкой, пульсировали от боли на каждом шагу. Пегий тоже там был, слонялся поблизости. Были видны только лишь белые пятнышки у него на боках, черная шкура растворялась в тени высокой травы.
Пробудившись в преддверье сумерек, Киндри внезапно осознал, что потерял из виду Серебряную. Он слышал, как Джейм говорила об опасностях оставления дороги, но никогда не понимал полностью, что она имеет в виду. В конце концов, долина Заречья была стиснута скобками горных хребтов. Вниз - это вниз. Находясь на восточном берегу, повернитесь к заходящему солнцу и, раньше или позже, вы определите своё положение по сбегающему потоку или вернётесь на проторенный путь.
Однако, подобно многим другим до него, он не учёл вечернюю дымку низких, дрейфующих облаков. Земля поднималась и снова опускалась. Деревья склонялись то в одну сторону, то в другую. Ручьи журчали и бурчали, но всё время где-то вне поля зрения. Возможно, шагай он своими собственными ногами, то сумел бы сказать по натяжению своих всё ещё болящих мускулов, в каком направлении движется, но сидя на лошади, он лишился даже такого преимущества. Однако Пятнышко, похоже, знал дорогу, так что Киндри ослабил поводья, чем жеребец немедленно начал злоупотреблять, стараясь выхватывать куски зелени из каждого кустика, что он миновал.
Они начали проезжать пни от деревьев. Здесь был вовсе не лес, только лишь гниющие остатки оного, с отдельными пятнами из кустов и валунов.
Дымку наконец растопил алый закат слева, из которого он заключил, что они всё ещё путешествуют на север. Вскоре после того, сквозь глубокий провал в облаках, он увидел внизу Речную Дорогу, и почтовую станцию, и огни крепости через реку, возникающие один за другим.
Возможно ли, чтобы это была . . . о, да: Теневая Скала. Каким-то образом они проделали добрых двадцать миль за не полных три четверти часа, двигаясь неспешной иноходью. Киндри слышал о складках земли, с которыми можно было столкнуться, съехав с дороги, но никогда их не понимал. Однако, если это и вправду замок Даниоров, тогда они выехали из дебрей практически на верхушку Глуши.
Охваченный приступом паники, Киндри попытался развернуть жеребца обратно к горным высотам. Пятнышко сопротивлялся. Внизу находились укрытие и пища, к которым он так стремился, как и заботливые руки, чтобы растереть его перед заслуженным отдыхом. А затем он дико дёрнулся в сторону, когда из-за ближайшего валуна поднялась фигура в чёрной мантии и кинулась на него.
- "Ты не заберёшь нас обратно!" - кричала она.
Киндри врезался в землю прежде, чем успел осознать, что его сбросили в воздух. Его первым инстинктом, после того, как он сумел перевести дыхание, было оценить повреждения. Никаких сломанных рёбер. Ни отбитых органов. Хорошо. Не то, чтобы он не сумел исцелить подобное, но на это бы потребовалось какое-то время.
Он услышал, как Пятнышко мчится вниз по холму.
А затем кто-то приземлился ему на грудь и пара рук заскребла у него по горлу.
- ". . . ты не . . . ты не . . ." - пыхтел ему прямо в лицо трясущийся, вонючий голос.
Это было гораздо более серьёзным, и, возможно, очень скоро фатальным.
Однако, прежде чем он успел толком осознать угрозу, небольшой вес скинули прочь. Он, хватая ртом воздух, приподнялся на локте, и увидел фигуру в пятнистом кожаном охотничьем костюме зелёного цвета, сцепившуюся с нападающим в чёрном.
- "Не надо!" - прокаркал Киндри.
Человек в зеленом поднялся с земли подобно откатившейся назад волне и отступил в сторону.
Киндри с трудом наклонился к своему недавнему противнику. Когда он поднял мужчину, его кости ощущались такими же лёгким, как птичьи, свободно смещаясь под обвисшей плотью. Руки целителя бережно обхватили череп, обтянутый в кожу, что морщилась подобно старой бумаге. Подушечки пальцев ощутили шрамы клейма на затылке мужчины, плавные линии символа раторна.
- "Я тебя знаю," - сказал он, даже сам понимая, насколько глупо это звучит.
- "А я знаю вас, лорд."
Мужчина со вздохом расслабился, а затем разразился полусмехом-полустоном. - "Позаботьтесь о них. Больше у них никого нет." - Вздох перешёл в хруст. Плоть осыпалась с костей, а кости обращались в прах.
Киндри трясущимися руками отряхнулся от тлена и волос. Последние цеплялись и липли, такие же приставучие, как чувство вины.
- "Он был мёртв ещё до того, как я успел его коснуться. Во имя Порога, что происходит?"
Он знал, что зелёный человек стоит прямо над ним, наблюдая. Капюшон скрывал тенью глаза на фоне угасающего света. Через плечи свисали белые косы, почти доставая до талии. Киндри едва не назвал его по имени, но в такой близи от Глуши, это было просто опасно.
Человек развернулся. - "Пойдём," - сказал он голосом, хриплым от долго бездействия.
Четверо укутанных в серое и коричневое фигур неуверенно появилось из-под прикрытия беспорядочно разбросанных кустов и валунов -- двое молодых аколитов и двое ещё более юных новичков Училища Жрецов.
- "Он сказал, что нас защитит," - простонал один из первых. - "Что же нам теперь делать?"
Потребовалось некоторое время, чтобы во всём разобраться, чтобы принять, что подобное возможно.
- "Дела в училище пошли плохо с начала ранней весны," - начал старший аколит, которому было всего двенадцать или тринадцать лет. Его имя, как он сказал, было Орек [Oreq]. - "Там у нас есть . . . были . . . бывшие Норфы -- ну, вы знаете, Клятвопреступники, вроде . . . вроде . . ."
Нервно обхватив руками колени, он бросил взгляд на несчастную кучку пепла, всё ещё струящуюся дымком, вокруг которой они сидели. Киндри лишь едва слышно прошептал пирическую руну, но его горло всё ещё ощущалось свежеопалённым. Хотя, не то, чтобы он пожадничал. Его единственным страхом было то, что кто-то в окутанном тенью замке Рандиров мог заметить короткую вспышку света, что отметила смелый уход.
- "Она забрала его имя," - выпалил Орек, с ужасом в голосе. - "Леди Ранет. И теперь мы не можем вспомнить . . . вспомнить . . ."
- "Кем он был," - закончил за него Киндри.
Сам-то он никогда и не знал имени мужчины, только то, что во время вынужденного заключения Киндри в училище два года назад, этот жрец сильно рискнул, чтобы предупредить его, что Ведьма Глуши запустила свои когти-крюки в его образ души. Имена, тени и души были связаны друг с другом, точно так же, как они были сцеплены с телами. То, что случалось с одним, влияло и на остальные. Только великая сила воли должна была сохранять жреца одним целым до тех пор, пока он не сумел передать своих подопечных Киндри.
- "Как бы то ни было," - продолжал Орек, - "Леди Ранет внезапно сочла всех Норфов в Глуши предателями своего дома, и неважно, что большинство из нас, вообще-то, принадлежало к Училищу и считалось её гостями. Мы здесь - последние оставшиеся, и только лишь четвертькровки, в лучшем случае."
- "Отчего она на вас ополчилась?" - спросил Киндри.
- "Только предки знают."
Киндри оглядел круг напуганных лиц. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуть этих мальчишек в крепость Рандиров. Если они и не привлекали внимания Ранет до этого, то, без сомнения, сделали это сейчас.
- "И что же теперь?" - спросил он мужчину в зелёном, который стоял в стороне от огня, внимательно слушая.
- "Теневая Скала?"
Беглецы содрогнулись от приступа ужаса. Замок Даниоров был слишком близок. Ранет услышит, что они там, и потребует их выдачи. Киндри был согласен. Кузен Холли не в том положении, чтобы защищать подобных гостей, даже если он обладал достаточным чувством чести, чтобы попытаться.
- "Готрегор?"
Это туда, без сомнения, этот безымянный жрец собирался их отвести, но Киндри не мог возвращаться. Не сейчас. Пока ещё нет.
- "Если вы пойдёте туда, то уже без меня."
Близнецы, белоголовые новички, прижавшиеся к нему с обеих сторон, были не старше пяти или шести лет. Их тонкие ручки с тревогой вцепились в его рукава. - "Не бросайте нас!"
Киндри пронзили острые приступы чувства долга и сочувствия, вызванные даже в большей степени их капелькой крови Норфов, чем беспомощной мольбой.
- "Гора Албан?" - предположил он.
Младший аколит издал полупридушенный стон протеста. - "Я не сумею пройти подобное расстояние! И почему я должен это делать? Я . . . мы не сделали ничего такого. Нам стоит вернуться в Глушь и молить о прощении Миледи."
Старший мальчик ткнул его локтём под рёбра, чтобы заставить заткнуться. - "Милосердие? Не будь глупцом, Луф [Loof]. Тебе прекрасно известно, что такого за нею не числится."
Человек в пятнистом охотничьем костюме по всей видимости принял какое-то решение. - "За мной," - сказал он, и уверенно зашагал вниз по холму. Ни единого листочка травы не шелестнуло у него под ногами.
Они спускались через останки огромных деревьев. За прошедшее столетие, Глушь вырубила всё подчистую в пределах двух милей от крепости, чтобы расширить свои внутренние сооружения. Когда земля начала осыпаться, Серебряная изменила своё течение. А затем Глушь лишилась богатых низинных земель, в первую очередь по причине возникшей эрозии.
Киндри шагал в компании близнецов, крепко уцепившихся за его руки. Когда он спросил об их именах, один ответил "Тимтом", а другой, "Томтим." Кто-то, определенно, обладал весьма жестоким чувством юмора, но только не касательно их шанирской натуры, из-за которой их бросили в Училище Жрецов. Он понятия не имел, с каким ликом их бога они были связаны или же какие способности могли обнаружить, предполагая, что этого ещё не случилось. Многие шаниры проявляли себя только в период полового созревания.
Туман перешёл в изморось. Это был очень лёгкий, слабый дождик, но Луф начал стенать и пытаться отстать. Норф он там, или же нет, Киндри бы с удовольствием оставил его позади, вот только его возвращение, вероятно, всполошит весь гарнизон. Он поймал взглядом Орека, который взял мальчика под свой надзор.
Ночь была очень тихой, за исключением звуков их продвижения, да приглушённых протестов о том, что "Ты делаешь мне больно!"
Человек в зелёном приведением скользил впереди. Они нагнали его возле почтовой станции. Сквозь закрытое ставнем окно наружу сочился яркий свет, но он тревожно запрыгал и погас, когда мужчина постучал в дверь.
В загоне стояла дюжина сменных лошадей, все неспешно пережевывали сено, пока Пятнышко пытался дотянуться сквозь решетку снаружи и ухватить себе клочок побольше.
Рядом с ним стояла осёдланная кобыла. Мира, предположил Киндри по её лиственно-зелёным глазами и жемчужно-серой шубке, раскрашенной во все возможные оттенки нынешнего сезона, хотя здесь и было слишком темно, чтобы суметь разобрать детали. Она тихонько заржала при приближении своего хозяина.
Они поймали и оседлали двух лошадей ("Но я же не умею ездить верхом!"), в то время как конюхи продолжали скрываться. Киндри посадил одного близнеца за собой на Пятнышко, человек в зелёном взял второго на Миру, и они поскакали на север.
Речная Дорога, казалось, растянулась бесконечностью у подножия нависающей Глуши. Цокот копыт звенел в тишине так громко, что Киндри болезненно вздрагивал при каждом ударе. Он не хотел даже оглядываться на рандирскую крепость, эту жестокую тюрьму, в которой он потерял столько лет своей жизни. Его воспоминания были ещё слишком полны:
. . . вонь подземной школы, сложная смесь затхлой влаги, плесени и немытых мальчишек . . .
. . . крики в ночи, внизу, в помещениях священников, куда вызвали новичка . . .
. . . жалящие удары учительского хлыста: "Полуумок, слабоумный, бастард, ты не слушаешь!"
. . . молоко с синеватым оттенком, плесневелый хлеб, сыр в зелёных прожилках, кишащий клещами . . .
. . . хулиганы, жестокость, и скука. . .
Тот горький катехизис:
- "Кто наш покровитель?"
- "Леди Ранет."
- "Кому же мы служим?"
- "Высшим жрецам."
- "Кто наша семья?"
- "Мы сами."
- "На кого мы плюём?"
- "На нашего жестокого бога, что оставил нас одних."
И снова Леди Ранет, с этой холодной, ласкающей улыбкой и этими блестящими за её маской глазами, которые, казалось, никогда не мигали.
- "Дай-ка мне на тебя посмотреть, дитя. Подойди ближе. Ближе. Достаточно. Говорят, что тебе никто не может причинить серьёзного вреда. Как . . . интригующе. Ну, мы ещё посмотрим, верно?"
Да, он сумел выжить, но его плоть хорошо помнила, что за этим последовало, многие дни, многие ночи, когда один лишь тихий смешок отвечал его крикам.
Тонкие руки Тимтома (или это был Томтим?) на его талии задрожали и усилили хватку. У ребёнка, несомненно, хватало и своих собственных воспоминаний. Киндри положил кисть на холодные, маленькие пальчики, просто чтобы убедиться, что у него самого осталось хоть немного тепла и покоя, чтобы кому-то их предложить.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги