Врата Вайптауна

Глава 8

ПРИШЕДШИЙ ИЗВНЕ.

31 июня 2019 года.

Вайптаун, штат Нью-Мехико.

Когда он открыл глаза, кругом было темно. Голова была тяжелой, и мысли неохотно ворочались, причиняя боль. Он попытался пошевелиться, но ощутил, что руки крепко связаны за спиной. К тому же спину нещадно холодило. Словно бы он лежал на сыром бетонном полу.

Вэйда охватила паника, и он начал дергаться. Он перекатился на живот и попытался перекинуть руки через ноги. Только руки были связаны ещё и в локтях. Он не знал, сколько тщетных минут он потратил на безрезультатные попытки выпутаться из веревок.

— Эй! Ты проснулся? — Тихий женский голос. Вэйд замер. Судя по всему, он так громко сопел и ворочался, что разбудил кого-то. Или просто обратил на себя внимание. — Ты живой? — Снова заговорил кто-то.

— Да. Только связан.

— Я тоже. — Сказал голос.

— Ты что-нибудь видишь? Я ни черта не вижу. — Сказал Вэйд.

— Погоди немного. Глаза скоро привыкнут.

— А где мы? — Спросил он.

— Видимо, в подвале. — Сказал голос. — Судя по сырости. А ты как попал сюда?

— Меня… — Вэйд сделал паузу, размышляя, с чего бы начать. — Меня подобрали в пустыне, и потом подсыпали в чай какую-то дрянь, и я отключился прямо за столом.

— У меня почти тоже самое. Только с небольшой разницей. — На последней фразе голос дрогнул, и в нем появились стыдливые нотки.

— А долго я здесь? — Спросил Вэйд.

— Не знаю. Может, несколько часов. Я вырубилась, а когда проснулась снова, ты уже лежал.

Пауза после этой фразы затянулась. Вэйд понемногу привык к темноте, и начал различать очертания подвала. Стеллажи с хозяйственной утварью, огромный стол с верстаком, окно под стропилами, заколоченное наглухо. Вэйд дергался, пытаясь развернуться лицом к обладательнице приятного голоса. Когда он увидел девушку, привязанную за руки веревкой к балке под потолком, он не без стеснения определил для себя род её деятельности. Короткая юбка и чулки в сетку, полупрозрачная майка и обильный макияж. Растекшаяся под глазами тушь походила на огромные синяки.

— Ой. — Невольно вырвалось у него.

— Ну, я не то, чтобы горжусь своей профессией, парень. Ты, как я посмотрю, занимался тоже не самыми законными делами. — Голос с нотками сарказма заставил его покраснеть.

— Нет, я не про то. — Попытался оправдаться Вэйд. — Просто ты — красивая.

— Расскажи это своей мамочке. — Голос её стал резким.

— Прости, я…

— Тихо! — Шикнула она.

Вэйд затих. Наверху раздался какой-то шум. Шаги, тихие невнятные голоса, скрип дверей.

— Лекс, сукин сын! — Девушка закричала так громко и настолько внезапно, что Вэйд вздрогнул от неожиданности. — Ты, говна кусок, а ну спускайся сюда! Клянусь, я оторву тебе твои поганые яйца и скормлю тебе же! Спускайся немедленно!

Дверь открылась, и вниз хлынул свет, на секунду ослепив Вэйда. В дверном проёме показался силуэт человека в костюме.

— Триша, дорогая, будь добра закрыть свой грязный ротик. — Фраза была произнесена настолько тихим и властным голосом, что у Вэйда зашевелились волосы на загривке. Ему показалось, что такой голос не может принадлежать нормальному человеку. Разве что, у этого парня не проблемы с горлом.

— Я тебе не дорогая, долбанный урод! — Триша дернулась вперед, словно собака, готовая укусить. — Немедленно развяжи меня! Думаешь, если я шлюха — это значит, что меня не будут искать? Хрен тебе! За мной придут, не сомневайся!

Вэйд слушал её, и понимал, что, скорее всего, за ней не придут. Отчаянная попытка напугать и сбежать — не более. В конце концов — что ей ещё остается делать, если не знаешь, что с тобой может сотворить такой человек. Вот за Вэйдом точно придут. Рано или поздно. И тут он оказался между молотом и наковальней. Думать об этом ему не хотелось.

Триша продолжала сыпать угрозами в сторону Лекса, пока тот не торопясь спускался по деревянной лестнице. Он встал перед ней, довольно ухмыляясь. Она замолкла и не нашла ничего лучше, чем плюнуть ему в лицо. На что тот резко ударил её кулаком в скулу.

Триша вскрикнула, и голова её дернулась в сторону. Второй удар пришелся прямо в губы. Они надулись и треснули. Голова свесилась, и с губ на пол закапала кровь.

— Ну, вот зачем ты кричала? — Лекс не торопясь достал из нагрудного кармана пиджака платок. — Это что-то решило? Я только сделал тебе больно раньше времени.

Он не торопясь вытер плевок с лица, а затем аккуратно приложил платок Трише к губам.

— Скоро всё закончится, сладенькая моя шлюшка. Скоро ты станешь полезной и вкусной едой для Него. — Приговаривал он, вытирая её лицо. Она только тихонько всхлипывала и стонала. Лекс ещё раз промочил её губы, а затем с отвращением выбросил платок.

Он развернулся к Вэйду и присел на корточки рядом с ним.

— Ну, а ты будешь хорошим мальчиком, Вэйд Оуксон? Будешь лежать тихо, пока всё не кончится, а? — Вэйд проглотил тяжелый ком в горле. Спорить с этим человеком ему не хотелось.

— Да. — Тихо сказал он.

— Вот и славно. — Улыбнулся Лекс. Причём Вэйд готов был поклясться, что когда тот приоткрыл рот, там дернулся раздвоенный, словно у змеи язык. — Приятно оставаться, детки.

Лекс молча, поднялся по лестнице, и запер за собой дверь. Обе жертвы снова остались в полной темноте, наполненной стонами Триши.

— Не плачь, мы что-нибудь придумаем. — Это единственное, что Вэйд придумал сказать Трише. Она, кажется, не услышала его. Или не хотела слышать. В любом случае, она никак не прореагировала на эту фразу. А больше он никак не смог приободрить её.

После того, как Лекс покинул их, Вэйд кое-как переместился из лежачего положения, в сидячее, и не оставлял попыток выпутаться из веревок. Всё закончилось тем, что он до крови натер себе запястья, и теперь ноющая боль сопровождала его при каждом движении. Он тяжело вздохнул и перевел взгляд на девушку. Подумал о том, что руки у неё, наверное, занемели в таком неестественном положении. Сколько она уже провела вот так, в полувисячем положении? Несколько часов? Пару дней?

При всём при этом, она до сих пор оставалась красивой в некотором смысле. Не беря в расчёт разбитые пухлые губы, и здоровенный синяк на скуле, она всё же была симпатичнее, чем те толстозадые проститутки, коих частенько приводили к "девяткам". От тех вечно чем-то пахло, и большинство плотно сидели на метамфетамине. Триша, по сравнению с большинством из них, выглядела вполне пристойно.

Вэйд смущенно застал себя за тем, что мысленно раздевает её взглядом. Вот она снимает с себя свою маечку, а под ней черное бельё, и колечко пирсинга в пупке. Затем с неё сползает юбка, и открывает взгляду трусики, которые больше дразнят, чем что-то скрывают. Она игриво встряхивает волосами, и одним ловким движением лифчик улетает куда-то в сторону. Грудь под ним небольшая, но красивая. Соски темные, стоячие. Она играет с ними, заставляя их набухнуть. А потом она виляя бедрами заправляет указательные пальцы за ниточки трусиков…

Стоп!

Вэйд почувствовал, как его "амиго" в штанах напрягся. Он тряхнул головой и подумал о том, что всё это неправильно. Сейчас нужно придумать, как спасти себя и эту девушку от сумасшедшего. Прочь эти мысли! Вэйд вспомнил, что пару лет назад такой же, как и он, купленный парень, рассказывал ему про то, что это просто человеческий инстинкт.

— Перед смертью, либо под страхом неминуемой гибели, человеку больше всего хочется не курить, как нас в этом убеждают фильмы и телесериалы, а именно секса. Это заложено в нас, как в животных. Естественное стремление продолжить свой род. Если ты не выживешь — возможно, выживет твой ребенок. В конце концов, может статься, что ты просто отменно потрахаешься перед тем, как подохнуть. — Сказал он тогда, а потом громко и от души рассмеялся. Вэйд тогда тоже засмеялся вместе с ним, а потом решил, что наверное, когда он соберется помирать, то будет старым и немощным, и соитие будет интересовать его в самую последнюю очередь.

Сейчас перспектива быть отданным на съедение кому-то неизвестному вызывала лютый холод в желудке, и вместе с созерцанием объекта вожделения — крепкий стояк.

Триша всё так же всхлипывала и стонала. Вэйд любовался на неё до тех пор, пока снова не провалился в сон.

Его разбудили, окатив ледяной водой прямо в лицо. Он дернулся, но снова заныли запястья. Открыв глаза, он понял, что в подвале горит свет. Над ним зловещим чёрным силуэтом навис Лекс.

— Проснулся, парень? — Он снова мерзко ухмылялся.

— Пошел ты. — Процедил Вэйд и опустил глаза.

— Ну, и хрен с тобой. — Он отошел, и Вэйд увидел, что тот снял с себя пиджак и рубаху, оставшись в одних брюках. — Несите девку!

Эта фраза была брошена двоим мужчинам, которых Вэйд разглядел только теперь. Причём, оба они тоже были обнажены до пояса. Один из них был совсем тощий, против второго — огромного свиноподобного борова с трясущимися щеками, маленькими глазками и внушительного размера брюхом, свисающим ниже ремня. Сальные волосы зачесаны назад, отчего сходство со свиньёй было потрясающим. Они быстро подошли к висящей Трише, и когда тощий развязал узел на балке, толстяк поймал её в свои потные объятия. Девушка даже не сопротивлялась. У неё просто не хватило бы сил сопротивляться этой горе человеческого сала. Он донес её до стола, и бросил как кусок мяса на разделочный стол. Словно бы это не стоило ему вообще никаких сил. Триша попыталась вырваться, но толстяк крепко схватил её запястья своими ручищами. Худой ухватил её за ноги, и она могла только слабо трепыхаться, как бабочка, пришпиленная иголкой к доске.

Вэйд открыл рот, но крик застрял где-то в горле. Он уже осознал, что собираются сделать с девушкой.

Лекс подошел к столу, и в два резких рывка разорвал на ней майку, словно та была из бумаги. Сорвал лифчик и отбросил его в сторону.

— Нет! Пожалуйста, не надо! — Триша закричала, возможно предполагая, что сейчас её будут насиловать.

Вместо этого Лекс начал что-то бормотать. Вэйд поначалу ни черта не мог разобрать из сказанного, но потом смысл слов постепенно начал доходить до него. Лекс говорил на каком-то странном языке (или на смеси языков), но в голове Вэйда все слова были на английском.

— Хазоат, извне прийди,

Древний плоти поедатель!

Твоё тело взаперти,

Освободит тебя предатель!

Король-тлен. Король-Гниль,

Порча, разложение, проказа!

Огромная рана и вздувшийся волдырь,

Переспелой вишни четыре глаза!

Слова звучали нараспев и повторялись раз за разом. В голове Вэйда они трансформировались в устрашающие и богомерзкие картины пришествия аморфной неописуемой массы, которую они называли именем Хазоат.

Триша, тем временем отчаянно дергалась на столе, понимая, что сейчас её ждёт кое-что пострашней, чем изнасилование. Глаза её округлились, и в них застыл холодный ужас.

Лекс начал меняться на глазах. Его кожа сменила цвет на темно-бордовый, а сквозь неё наружу пробивались шипы. Они покрыли руки и спину, а на лбу выросли в два ряда, равно как и вторая пара глаз проявилась прямо над первой.

Триша замерла.

Существо, которое ранее было человеком, и носило имя Лекс Ларкин, глухо зарычало, и вонзило свои зубы девушке в живот.

Триша закричала, и крик её захлебнулся в крови. Существо жадно рвало её кожу, глотало мясо целыми кусками, и разбрасывало потроха, ещё живой девушки, вокруг стола.

С толстяком тоже произошла перемена. Он весь сгорбился, голова ушла в плечи. Черная жесткая шерсть начала покрывать его спину и голову. Нос превратился в пятак, а на верхнюю губу наползли огромные клыки. Он вгрызся девушке в голову, и Вэйд услышал отвратительное чавканье, вперемешку с хрустом костей. Мощные челюсти перемалывали череп и мозги. И звук был такой, словно в мельницу для кофе случайно попало что-то живое.

Вэйда от этой картины начало тошнить. Желудок выворачивало наизнанку, но посколько тот был пуст, он сблевал вязким комком желчи.

Пока он отплевывался, всё стихло. Над ним нависли три тени. Причём третий — самый тощий, был похож на озлобленного хорька с окровавленной мордой. Вэйда схватили и положили на стол, прямо в кровавую лужу, оставшуюся от Триши. Он извивался и дергался.

— Я не могу удержать его, у него руки связаны за спиной. — Бросил кабан ящерице.

— Ну, так развяжи его! — Злобно прошипел Лекс.

— Чем? Ножа-то нету!

— Значит, перекуси веревки зубами, дубина! — Лекс, похоже, был не в восторге от мозговитости своего напарника.

Огромный хряк перевернул Вэйда на живот, и он почувствовал, что сильно дернуло за руки. Веревка ослабла. Видимо, хряк всё-таки перегрыз её.

Самое время.

Вэйд лягнул державшего его за лодыжки хорька, и тот выпустил их от неожиданности. Он перекатился на пол, и под неистовые вопли Лекса взлетел по лестнице вверх. Дверь оказалась незапертой.

Когда он закрывал её за собой на замок, то услышал крики ярости и топот огромных ног. Вэйд прислонился ухом к двери, и через пару секунд понял, что зря. Дверь перед ним буквально взорвалась обломками дерева, и ударной волной его откинуло на несколько футов. Он приземлился прямо на стеклянный стол, разлетевшийся миллионами осколков по комнате. Когда Вэйд поднял голову, перед ним стоял толстый. Его маленькие красные глазки смотрели прямо на Вэйда. Он зарычал и бросился вперед, выставив перед собой мохнатые лапищи. Вэйд едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не оказаться затоптанным насмерть. Он бросился к открытому окну, краем глаза заметив, как хряк с разгону врезался в стену, сминая под своими ногами роскошный диван. Пока толстяк пытался развернуться, Вэйд неуклюже выпал прямо на улицу вместе с москитной сеткой.

На улице были сумерки, и небо на севере начинало затягивать чёрным цветом.

Собиралась буря.

Вэйд бежал не раздумывая. Бежал быстро и без оглядки. Сначала он потерялся во дворах, а спустя полчаса непрерывного бега остановился перевести дух и унять колющую боль в боку. Подняв голову, он увидел вывеску: "полицейское отделение Вайптауна". Вэйд настолько устал бегать, что пребывание в камере должно быть, будет более безопасным, чем если бы просто отсидеться в случайном подвале. В конце концов, преследователи вряд ли будут искать его в логове копов. Вэйд несколько раз вдохнул и поднялся по ступенькам.

Сержант Хью Хофнет заваривал уже миллионную по счёту чашку кофе. Сублимированная дрянь была горькой, но исправно бодрила его мозг ровно ещё на одну главу. А книга была действительно интересной. И ещё она была единственным его другом на ночных дежурствах. Иногда, за ночное дежурство — если книга была "чертовски увлекательной" — он одолевал по четыреста страниц. Это при условии, что никто за всю ночь не тревожил его звонками, или личными посещениями. Иногда — когда приходилось работать — меньше. Но, за исключением самого его первого дежурства четыре года назад, без книги он на ночь не оставался.

Чашка с горьким напитком дымилась ароматным клубящимся паром. Хью Хофнет уселся за стол, и аккуратно перевернул страницу. Он, морщась, сделал первый глоток и поправил очки.

И ровно в этот момент скрипнула входная дверь. Хью встал из-за стола. В здание вошел черноволосый паренек лет тринадцати-четырнадцати. Серого цвета толстовка была заляпана кровью, а на лице было что-то вроде черной грязи. Издалека он не смог разобрать, что это.

Когда парень увидел его, он бросился к нему так резко, что Хью невольно схватился за рукоять револьвера. Парень остановился в паре шагов от него и задал самый нелепый вопрос, который сержант слышал за всю свою службу:

— Добрый вечер, офицер, не могли бы вы запереть меня в камере?