Времена года

Чарующим, чудесным

Летним днём

Все горести и беды

Нипочём.

Душа моя отправилась в полёт,

А мир… пусть мир

Немного подождёт.

Греет нежно лучами восхода

И тихонечко будит меня

В лучшем месяце этого года

Утро сладкое летнего дня.

Сегодня письмо.

Открываю, читаю:

«Мой друг, я давно и безумно скучаю!

У нас тут жара. Не поверишь, на речке

Спалились макушка и руки, и плечи.

Зато земляника на каждой поляне.

Вчера собирали и ели горстями.

А звёзды! Волшебно играют зарницы,

Кометы в зените порхают, как птицы

На Млечном пути, и заря золотая

Улыбкой малиновой ночь провожает.

Лениво вставать, но к обеду в тенёчке

Черкаю тебе эти краткие строчки.

Уже собирайся, копуша! Не спорь и

Встречаемся там же, на краешке моря,

Где тихо играет задумчивый ветер

Волной изумрудною в утреннем свете…

Целую, надеждой желанной согрето.

Увидимся скоро.

Грядущее Лето».

На пеньке сидело Лето.

Просто так. Само-собой.

Вдруг из тучи незаметно

Дождик выскочил грибной.

И устроил беспорядок,

Побежал что было сил,

С головы до самых пяток

Наше Лето намочил.

От души смеётся Лето:

«Не боюсь грибных дождей.

Тёплым солнышком согрето,

Буду ярче и светлей!»

С утра заправив облаками

Небес бескрайнюю постель,

Жужжит заботливо над нами

Июнь прилежный, будто шмель.

Среди лугов и нив широких

Разлив густой горячий зной,

Долины, томны и глубоки,

Ласкает сонной тишиной.

Шалит порою блеском молний,

Из туч бросает дальний гром,

Чтоб было нам о чём припомнить

И пошептаться перед сном…

Струит вечернею прохладой,

Звенит прозрачным родником,

Над полем звёздною лампадой

Восходит первым огоньком.

И вскоре, полчища ромашек

Рассеяв в купол синевы,

Обнимет ночь и ей в кармашек

Подсунет краешек луны.

А после, ссыпав землянику

В ладонь с пологого холма,

Умчит сквозь лето ланью дикой

На запах детства и тепла.

Июнь случается внезапно,

Чуть прикоснувшись, как в раю,

В сердечко бьёт печально-сладко

И знает — я его люблю.

Небо кроет виновато

Занавеской янтаря

Час усталого заката,

Цвет невиданный творя,

Затихает, даль рисуя

Бархатисто, край земли

Упоительно целуя

Цветом алого Шабли.

На исходе долгий-долгий

День. Кончается июль.

И малиновое солнце

В море тихо: «Буль-буль-буль…»

Повисла луна на изнанке июля,

В саду воробьи на заборе вздремнули,

Каштан дозревает — в иголках! — как ёжик,

И речка молчит — шевельнуться не может.

Жара обнимает горячею печкой,

Подошвами липнут в асфальт человечки,

А ночи встают бирюзового цвета

И гасят прибой тугоплавкого лета.

Опушку укрыли чай-Ваня с душицей,

Волною колышется море пшеницы,

Калёною розгой проносится ветер,

Эх, братцы мои, распрекрасно на свете!

Лишь вечер звенит, как гармонь под окном,

Не спящим во тьме бобылём-комаром…

Кто сегодня рано утром

Небо красил перламутром?

Кто среди речных зеркал

Изумруды разбросал?

Кто рассыпал серебро

На пригорке за селом

И заплёл деревьям в косы

Аметистовые росы?

Это яркие приметы

Лета цвета фиолета,

Что роняет самоцветы,

И… проходит незаметно.

Я сижу, смотрю в окно.

На меня глядит Оно

Небом синим, солнцем ясным,

Речкой тёплой в двух шагах,

Песней птиц и ягод красных

Соком сладким на губах,

Ветра шёпотом игривым,

Светом ласкового дня,

Будто зная, что любимо,

Лето смотрит на меня.

Нам приснятся этим летом

После дождичка в четверг

Сны серебряного цвета,

Будто яблоневый снег.

И расскажут осторожно

В предрассветной тишине

О прекрасной ночи звёздной

В неизведанной стране,

Где безмолвно отдыхает

Мир в ладонях доброты,

Где живут, не умирая,

Наши лучшие мечты,

Облака плывут по небу,

И неспешно, целый век

Длится сказочная небыль.

После дождичка. В четверг.

Ах, лето — молодец удалый.

Картуз заломлен набекрень.

Непредсказуемого нрава,

И ростом в долгую сажень.

Румяны щёки, синеоко

Глядит вприщур, и неспроста

Улыбкой тешатся широкой

Его лукавые уста.

Берёзки сохнут, как девицы,

Едва завидят вдалеке

Налиты золотом ресницы,

Что с солнцем спорят в высоте.

По-щегольски ступает, твёрдо,

И, негой выдохнув, земля

Неудержимого восторга

Сдержать не смеет, и любя,

Сдаётся рек своих разливом,

Зардевшись мёдом клеверов,

И в небесах красноречиво

Вскипает пеной кружевов.

Резвится наше Лето,

Широким рукавом

Взмахнув, и разноцветно

Раскрасив волшебством

Июля сладкий запах,

Небес хрустальный свод,

Росу в еловых лапах

И утренний восход.

По полю раскатило

Ромашек звонкий смех,

Но чуточку спешило,

Запнулось, как на грех,

И горсти земляники

Рассыпало в траве…

Такие чики-брики

У лета в рукаве!

Среди безмолвия дубрав,

Где летний зной ласкают сны,

Скрывает свой вечерний нрав

Усталый голос тишины.

Смолкают песенки ручья,

Что сладкой музыкой звучат,

И слышно, как у муравья

В желудке газики урчат.

Глазастый филин-крысолов

В тумане дремлет на суку,

И словно тиканье часов

Из чащи слышится «ку-ку».

Ну, вот и всё, глухая ночь

Ложится в сердце бытия,

Июльский день уходит прочь

Под сладкий шёпот соловья.

Инея хрустящим серебром

Незаметно, тихо и не сразу,

С криком птиц печальным за окном

К нам вернулся третий месяц…

Август.

Запахом — как спелая луна

На ветвях невидимого сада,

Лишь горчит по краешку слегка

Звёздами ночного шоколада.

Если прикоснуться — мягкий сон,

Бархатный, искрящийся, глубокий,

Ласково укутанный дождём,

И, быть может, в чём-то одинокий.

Вкусом август — алая заря.

Пейте аккуратно и неспешно,

Чтоб потом, в оковах января,

Вспоминать тепло его и нежность.

Капризный месяц по утрам

Всё чаще в травы сеет росы.

Туманным вторя голосам.

Листвой пожухлой шепчет осень

О пелене седых дождей

С приходом северного ветра,

И череде счастливых дней,

Упавших пеплом сигаретным.

И вновь её прощальный звук,

Срываясь, словно птичья стая,

С печальных августовских губ,

Тоску сердечную вселяет,

Как будто всё уже сбылось.

Но, отвергая горечь встречи,

Воскликнуть хочется: «Авось!»

Надеясь, каждый ясный вечер

Продлится, радуя теплом,

Назло докучливым приметам,

А звёздной ночи полотно

Ещё согреет кромку лета.

Уходит лето. Треть — такая малость!

Его веселья больше нет и старость

Повисла прядью золотой в берёзах,

Забывшись утренней росой, а грозы

Впились когтями в зеркала речные,

Порвав на небе облака стальные.

Сдувает в хмурые долины ветер

Жары июльской разноцветный пепел,

Уже над лесом потянулись стаи

Птиц перелётных, и надежды тают

На возвращение. Тоски усталость,

Пожалуй, всё, что от него осталось.

Налью в бокал лазоревое лето,

И стану пить, смакуя, по чуть-чуть,

Считая сны с заката до рассвета

О счастье, и стараясь не спугнуть

Блаженство, что касается ладоней

Над миром широко простёртых рук,

С надеждой, в этом сказочном просторе

Ещё не время горечи разлук.

Как не грустить, когда росою

Укрыты спящие поля,

И в чёрный бархат над землёю

Ложатся трели соловья.

Свеча ночная воском плачет,

Пугаясь звёздной темноты,

А тучка вдруг в кармашек прячет

Полушку медную луны.

Дыханьем кроткого Эола,

Не потревожена никем,

Полна округа, спит у дола

Туманом сотканный Эдем.

Уже заря согрела дали,

Но время словно не спешит,

Ведя смычок моей печали

По струнам трепетной души.

За кромкой июля, лазорево вытянув спину,

Ветров раскалённой волною расплавится лето,

И запах пронзительный спящей в оврагах малины

Умолкнет в оранжевой дымке хрустальных рассветов.

Безмолвны, как призраки, явятся белые ночи,

Свои отражения спрятав в ленивые реки,

Дороги к осенним дождям станут вдвое короче,

И смежат зарницы устало горячие веки.

Покроется кожа истомой и блёстками пыли,

Раскрошится глина сиренево-рыжею дымкой,

Деньки понесутся в грядущее с именем «были»,

И там позабудутся зряшной вчерашней рутиной.

А мне будет помниться горечь белёсой полыни,

И боль ледяная во рту от воды из колодца,

И то, как над степью полуденной мёртво застынет

В зените задумчиво белое-белое солнце.

Банален стих, как утра лучик,

Но сердце рвётся к небесам,

Мечтая, пусть волшебный ключик

Вручит господь мне в руки. Сам.

Кусаю с мёдом пышный блинчик,

Игриво, будто невзначай,

Отставив в сторону мизинчик,

Целую чашку в тёплый край,

Ласкаю маслом спинку гренки,

Ведя рукой послушный нож,

Мочу усы свои в оттенки

Краёв густой молочной пенки…

И счастлив!

Что с меня возьмёшь.

Банален стих и прост, как плюшка,

Но в том и прелесть бытия,

Что мир порою шепчет в ушко

Такие глупости, друзья.

По старинке, как в прежние лета,

утопив апельсины в шампанском,

я, хмельной и не слишком одетый,

в море тёплом плыву итальянском.

Вслед восторженно шепчут блондинки

комплименты, вздыхая безмолвно.

Жизнь прекрасна! И в центре картинки

я… обняв шелковистые волны.

Капли лайма струятся сквозь пальцы,

льются bianco прохладные струи,

край бокала под музыку сальсы

с наслаждением страсти целуя.

Стройно парус колышется белый

под жемчужною нитью созвездий,

звон цикад, словно песнь менестрелей,

нежит сон левантийских предместий.

Дым сигары в окно уплывает

ароматом медовым нектара,

и по августа то-о-онкому краю

льётся лето закатом янтарным.

Сквозь бледную сетчатость тюля

Открытого настежь окна

Во тьме истомлённой июля

Бездонная вечность видна.

На Млечном пути розовато

Зари померещился знак,

И я, по небесному скату,

Любуюсь восторженно, как

Меж звёздной пылИ, синеока,

На тройке строптивых комет

В ночи полетела дорога

Встречать красноглавый рассвет.

Заря заплясала по краю

Лесов и туманных полей,

И лучики солнца, играя,

Взлетели гирляндой огней.

С разбегу, с наскоку в забвенье

Ударилось утро в окно,

Да так, что по всей деревеньке

Фальцетом запело стекло.

Бедняжка! Зашибло коленку,

Ночной прогоняя покой,

И тихо на нижней ступеньке

Всплакнуло хрустальной росой.

Но! Вскинув лазоревый глянец,

Малюет, мгновенье спустя,

Весёленький алый румянец

На щёчках июльского дня.

Лето — мухи между окон,

Мёд с малиной на столе,

Полдень в небе синеоком,

Писк гармошки во дворе.

Жар июльский меж дождями,

Пыль дорог, туман реки,

Зори в росах с петухами,

лук, морковка… пустяки.

Кот и пёс на солнцепёке,

Вкус картошки на углях,

Я, лениво свесив ноги,

На завалинке в лаптях.

Дед Иван с гранёной рюмкой,

Малосольный огурец,

Две буханки в красной сумке,

И на спичке леденец.

Бабы чешут чисто поле,

Воз коняшкой запряжён,

Пугачёва в мангитоле.

В общем — очень хор-р-рошо.

Осень взоры небес туманит,

По душе разливая грусть.

Возврати наслажденье, память,

Хоть немного. Ещё чуть-чуть.

Аромат бесшабашный солнца

Исчезая в смурной дали,

Пусть нечаянно улыбнётся,

Зацепившись за край земли,

И мгновением незаметным,

Словно отсветом в облаках,

Мне оставит дыханье лета

Послевкусие на губах.

В канун ненастья поникшей ивы

Осенний ветер качает прядь,

Усталый август теряет силы.

И тянет вдруг развернуться вспять,

Подставив спину дождям холодным,

Вернуться в липы густую тень,

В объятья снов середины года,

Туда, где солнце ласкает день.

Свернуться кошкой в тугой клубочек,

Янтарный глаз приоткрыв тайком,

И так лежать до глубокой ночи,

Слегка не в такт шевеля хвостом

Дыханью ветра и волнам моря,

Что плещут свежесть в песчаный брег,

И этим плавным движеньям вторя,

Унять сезонов поспешный бег.

Ну, кто признает, что это робость,

Не встретить осень лицом к лицу,

Переча ходу самой природы,

А, может быть, и её творцу.

На исходе августа очень тихо.

Лист теряет усталый клён,

По соседству с вялым снопом гречихи

Сохнет грустно ревнивый лён.

Даль степная горит зарницей,

Ивы молча глядятся в пруд,

Ночь протяжно воркует птицей,

В лунном свете храня уют.

На душе безмолвно и сиротливо,

Будто видел давний и сладкий сон,

Но виденье тут же скользнуло мимо,

И шепнув — До скорого! — вышло вон.

Июль ложится в траву росою,

струится негою в тишине,

а после, будто стыдясь покоя,

резвится осами на окне.

Вальяжный, сонный, обильный, тучный,

как тот упитанный господин,

что снял купе на экспресс восточный,

и катит в нём, развалясь, один.

Плеснёт на речке водоворотом,

иль вскрикнет птицею в облаках,

но каждый звук, как любовный шёпот,

таит улыбкою на устах.

Да всё неспешно, уютно, томно,

и в жаркий полдень без суеты

смущает синью небес бездонных

в их откровении наготы…

Мне чудилось июльскою порою,

как призраки безмолвной тишины

беседовали искренне со мною,

лаская взор видением цветным.

Вдруг грезились полынь и цвет

ромашки,

горячий ветер, пыль степных дорог

и белых туч кудрявые барашки

в заре, укрывшей утренний восток,

уют дождя, тепло и нега лени,

шиповника тягучий аромат,

короткие полуденные тени

совсем как в детстве много лет назад.

Такое бесшабашное раздолье,

как будто полноводная река,

краюха хлеба с белой крупной солью,

и улочки родного городка.

Привиделось обманчивое лето,

твои глаза и волосы твои,

и поцелуй, дыханием согретый…

и давних снов неспешные шаги.

Тополей листвяный трепет

дрожью мелкой и берёз

еле слышный робкий лепет

ветер во поле унёс.

Разомлелось. Стало тихо.

Лето вновь в своих правах.

Солнце ярко, даже лихо

кружит в ясных небесах.

И просторно. Чисто. Пряно.

В сердце благостная весть.

На душе медово-пьяно,

чуть волшебно, как не здесь…

Слякоть с рьяностью зловредной

плещет в окна летний дождь,

бьёт листву берёз усердно

и, вгоняя клёны в дрожь,

топчет лужи на дороге,

черепицу старых крыш,

словно шустрый, босоногий

расшалившийся малыш.

Середина лета. Грустно.

И погодка барахлит.

То дождями полоскает,

То туманами шалит.

Льёт прохладою бесстыдно

От заката до утра.

Даже как-то не солидно.

И обидно. Что за на?..

Вот сижу, гляжу в окошко,

Плачет слякоть. Жду обед.

Наливаю понемножку,

Чтоб блюсти иммунитет.

Муха бьётся головою

Об оконное стекло.

Что-то муху беспокоит,

Будто ей не повезло.

Знать, дурёха эта муха,

Раз решила улететь.

На унылое ненастье

Лучше издали смотреть,

Щи густые ложкой кушать

С оттопыренной губой,

Да жуужжанье молча слушать

И покачивать ногой…

Горячей радостью вздыхает

Рассвет, проснувшийся едва,

А в сердце счастьем полыхает

Благоуханье божества.

Нас манит ласковое лето

К весёлой жизни и любви,

И впереди сиянье света,

А тень ночная — позади.

В душе стирается и тает

Зимы ушедшей хмурый сплин.

И белым-белым расцветает

Волшебной свежести жасмин.

Томило лето запахом полыни

И криком птиц в полуденной дали,

Ленилось склоном солнечной долины,

И жарким днём в истоме и пыли.

Щадило тенью лип у водопада,

Клонило в сон объятьяем тишины,

Шумело ветром нежные рулады,

Дарило свежесть струями воды.

Визжало звонко детскими страстями,

Пекло картошку в пламени огня,

Ложилось в поле тёплыми дождями

И баловало радостью меня.

Я помню горсти спелой земляники,

И цвета вишни пламенный закат,

Листочки острые малиновой гвоздики,

И клеверов душистый аромат.

Вот так остались в памяти беспечной

Волшебный запах лета и любовь.

Как говорят, они не длятся вечно,

Но пусть на миг ко мне вернутся вновь.

Сегодня город встретил новый день,

И первый луч, резвящийся игриво,

Прогнал за горизонт земную тень,

Даря тепло проснувшемуся миру.

Ну, слава богу, больше не вопрос,

Кто это там маячил в отдаленье?

Конечно он, весёлый летний пёс,

Надежд и снов желанное виденье.

Бежит навстречу, ластится, кружит,

Тревожит лаем сонную округу.

Шалун любимый! Я от всей души

Целую в нос вернувшегося друга.

И радостью горят мои глаза.

Вот это да! Нашёлся же, потеря.

И катится счастливая слеза…

Ах, милый пёс, как хочется поверить.

Где-то сегодня море

Ластится к берегам,

И горизонты делят

Видимость пополам.

Где-то блестят зарницы,

В сумрак роняя цвет,

И облакам не спится

Вот уже много лет.

Где-то рассвет рубинов,

Ярок до слепоты,

И подставляют спины

Буйным ветрам киты.

Где-то в стране нездешней

Звёзды закат зажёг,

Переплетая вечность

Кружится нить дорог.

Где-то в хрустальном свете,

Глядя с небес, луна

На пожелтевшем снеге

Тенью своей легла.

Эти мгновенья чуда

Мне преподносят сны

Сказкой из ниоткуда,

С привкусом остроты.

И, в полудрёме лёжа,

Я бормочу: «Привет!»

Память свою тревожа

Ворохом давних лет.

На пепельно-туманном небосводе

Лилова и безумно холодна,

Как дар богов немыслимой свободе,

Покоится дебёлая Луна.

Из тьмы июльской вышедшие тени

В листву вселяют ласковую дрожь,

И старый клён неискренностью лени

На фоне звёзд немыслимо хорош.

В ветвях густых запутались, как в сети,

Телец с Весами, Краб и Орион,

И вышиты канвой тысячелетий,

Льют Млечный путь в его прозрачный сон.

Я в этом сне мечтаю раствориться.

И плыть. Без направленья, наугад,

Чтоб к полночи навеки превратиться

В любовный крик таинственных цикад.

В сердце негу, в чулан — варенье.

По литровкам — малина в мяте,

Трёхлитровые — под соленья,

А маслята и груздь в ушате.

Завтра снова, извольте, осень.

Так что тёплый сезон исчезнет,

И дожди полоснут — не спросят! —

Что успел, то и будь любезен.

Солнце лижет последний вечер,

Как котёнок сметану в блюдце.

Август краток и скоротечен,

И денькам не судьба вернуться.

Огурцы приуныли в банке,

Но на вид — травяного цвета,

Молча сгрудились под жестянкой,

Знать не зная исхода лета.

Да и мне не особо надо

Вспоминать. Ведь не стать моложе.

Как-то так. Вот и будем рады.

Что ж… пора доставать калоши.

Дождик стучит уныло,

Короток стал денёк,

Лето почти сносило

Старенький сюртучок.

Сбило башмак на пятке,

Стёрло до дыр сатин

И на коленках латки

Пыльных своих штанин.

Словно порезав пальчик,

Всхлипывая, спеша,

Наш потеряшка плачет

Голосом малыша.

Жалуется на долю

И на житьё-бытьё.

Не нагулялось вволю,

Горюшко ты моё.

Молча возьму за ручку

Да отведу домой,

Будет на всякий случай

Лето теперь со мной.

Выслушаю обиды,

Что-то приму всерьёз,

Выпьем чайку с малиной,

Смоем остатки слёз.

Стихнет сентябрьский вечер,

Выйдет луна гулять,

Нежно возьму за плечи

И уложу в кровать.

Глазки закроет Лето,

Глядя цветные сны,

И закружит планета

С осени до весны.

Месяц восьмой собирает пожитки,

Месяц девятый на смену спеша,

Ждёт неотступно у старой калитки,

Медной листвою упрямо кружа.

Прячется солнце за облачным плёсом

В тихую гавань усталых небес,

Сизый туман покрывалом белёсым

Плавно ложится на девственный лес.

Чаще и чаще дожди с холодами

Мокрою дымкой маячат вдали,

Словно печаль, над пустыми полями

Нотой прощальной звучат журавли.

Месяц восьмой собирает пожитки.

Лета прошедшего радостный час,

Как паучка на тонюсенькой нитке

Ветром куда-то уносит от нас…