Время для Шерлока Холмса

Глава семнадцатая ГРАФИКИ И ПОДСЧЁТЫ

Мы отправились обратно на Землю на том же корабле, который вёз тело Джуниора Рекса домой, чтобы похоронить его на родине. Ожоги у меня на лице прошли за одну ночь. Мы возвращались на Землю, но не на ферму — по крайней мере, жить мы там не собирались.

— Все эти десятилетия, — сказал я Лили, — у меня была цель, что-то, к чему можно стремиться.

— Анализ состава молодильного вина.

— Да. И даже когда меня покидало вдохновение и я откладывал работу на годы, она всё равно всегда была передо мной. Я знал, что рано или поздно вернусь к ней. А теперь мне нечего делать. — Я погладил маленькую пластиковую коробочку, в которой хранил запас таблеток, изготовленных на замену медовому эликсиру — по одной в день, чтоб держать старуху с косой на расстоянии.

Лили улыбнулась:

— И теперь тебе скучно.

— Пока нет, но после пары недель в деревне я определённо заскучаю. Вечность — это слишком долго, когда остаётся лишь наблюдать, как Ла-Манш становится всё более загруженным, а суда увеличиваются в размерах.

— Признаюсь, я не хочу, чтобы ты становился раздражительным, как твой старый друг. Но в его случае есть оправдания.

— Хм-м. — Эту тему мы научились обходить. — Я подумывал начать сочинять книги. Исторические романы, как тот джентльмен, наш сосед в Суссексе, помнишь, я рассказывал.

— Но ты же знаешь, что не опубликовал ни одного произведения, кроме подлинных рассказов о Шерлоке Холмсе, и сам неоднократно повторял, что рассказы увидели свет исключительно по причине известности Холмса. Кроме того, дорогой, ты пишешь слишком скучно и старомодно для современных читателей.

Я вздохнул:

— Долг жены — не давать мужу парить в облаках.

— Господи, мы ещё даже не приземлились, а ты уже говоришь как он!

Глаза Лили сверкали. Я попытался заключить её в объятия, чтобы успокоить, но она вырвалась:

— Мне не нравится слушать, как ты себя жалеешь! Люди вроде тебя всегда нужны там! — Она показала большим пальцем за спину.

— В кабине пилота? Думаешь, там пригодится стошестидесятидвухлетний старикан?

— Вот же глупый! — Лили раздражённо ущипнула меня за плечо. — На спутнике Либрация. Там нужны доктора, как и на Марсе, и в любой другой новой космической колонии.

— Господи! Ты говоришь об иммиграции? О том, чтобы навсегда покинуть Англию?

Лили хмыкнула:

— Уверена, чай и виски найдутся и на Либрации. На случай, если ты не заметил, там вполне развитая цивилизация. Эта идея не вдохновляет тебя?

Пришлось признать, что вдохновляет:

— Пожалуй, это будет стоящее занятие. Даже благородное. Но ты же помнишь, я бросил практику более девяноста лет назад, а вскоре перестал и читать медицинские журналы, а наука тем временем… Короче говоря, мне придётся начать всё сначала, получить образование, словно я юнец, только-только попавший в колледж.

— Разумеется. Но ты же знаешь, что тебе это по плечу и ты сможешь подготовиться к практике. Ты уже это сделал однажды. Да и не надо быть лучшим в группе, Джон. Я думаю, на спутнике Либрация с распростёртыми объятиями примут любого с дипломом врача, кто согласится туда переехать. Не нужно недооценивать себя, доктор. — Она широко улыбнулась: — У тебя всё ещё золотые руки.

Я был польщён, и сама идея начать всё с нуля нравилась мне всё больше и больше, но я всё-таки спросил:

— Лили, а почему ты так интересуешься космосом?

— За ним будущее, — коротко ответила она.

Шерлок Холмс на сообщение о новом моём начинании отреагировал суше, чем я надеялся.

— Честно говоря, Уотсон, я ожидал от вас подобного решения. Что до меня, то проблема Мориарти в достаточной мере займёт меня на грядущие годы, но я давно уже знаю о вашей неугомонности. И о неугомонности Лили, разумеется. Даже когда вы были стариком, то вели себя как зелёный юнец, а теперь ваше поведение в гармонии с физическим состоянием. Так и должно быть, — философски заметил он. — Англичане всегда стремились заселить новые территории, откуда можно взирать на родину с ностальгической любовью, но не изъявляя ни малейшего желания вернуться. Кстати, вы продумали технические моменты? Всякие там свидетельства о рождении, школьные аттестаты и так далее — всё, что требуется обычно в колледже?

Я признался, что нет:

— Я полагал, что смогу остаться здесь и учиться по Интернету, просто подсоединяясь к университетскому серверу, а экзамены сдавать по мере готовности. Однако…

— Да уж. — Холмс кивнул. — Уверен, Лили предпочтёт, чтобы вы по-настоящему начали жизнь с чистого листа и как можно скорее. Я переговорю с Майкрофтом, если хотите. Наверняка он сможет уладить эту проблему.

— Правда? Это было бы очень любезно с вашей стороны!

Он отмахнулся.

— Пустяки. А теперь я хочу показать вам кое-что интересное, Уотсон.

Он повёл меня к компьютеру в библиотеку. Агрегат значительно вырос за счёт кучи подключённых к нему устройств. Многие книги исчезли с полок, уступив место дополнительному оборудованию. Это как нельзя более красноречиво свидетельствовало о том, насколько полно Шерлок Холмс сконцентрировал своё внимание на Мориарти, как он уже упомянул ранее. Он определённо с головой погрузился в самые современные технологии, из-за чего пришлось в прямом смысле слова проститься со старыми. Даже прежний маленький монитор, который своими размерами символизировал осторожность в экспериментах с компьютером, Холмс заменил новым, около полутора, а то и двух метров в ширину и более представительным. Монитор стал центральным элементом всей комнаты, которую теперь язык не поворачивался назвать библиотекой, и в этом мониторе мне чудилось что-то наглое, агрессивное, самонадеянное.

Холмс уселся за стол и быстро что-то набрал на клавиатуре, занимавшей теперь почётное место в центре. На экране стали одна за другой появляться точки, обведённые маленькими кружками, формируя направленную вверх дугу, которая поднималась из левого нижнего угла в середину экрана. Вдоль оси абсцисс появилась надпись «временной интервал по годам с 1991», а слева, вдоль оси ординат, компьютер написал «продолжительность пребывания в минутах». Через точки прошла кривая. Тем временем в библиотеку тихонько вошли Лили и миссис Хадсон, и обе смотрели теперь на экран так же зачарованно, как и я.

Холмс обернулся ко мне, увидел, что количество зрителей увеличилось до трёх человек, и довольно улыбнулся.

— Эти точки отображают данные, которые я обсуждал с вами некоторое время назад, — начал он объяснения, — а именно мои оценки длительности пребывания.

Мориарти в конечных пунктах его колебательных перемещений во времени. Вашу встречу с Мориарти на спутнике Либрация, Уотсон, я тоже учёл. Соотнеся данные с результатами моих исторических изысканий, получаем график.

В этот момент компьютер написал прямо посреди экрана заголовок «Похождения во времени ужасного профессора Мориарти». Мы с Лили разинули рты, миссис Хадсон хихикнула, а Холмс резко обернулся, чтобы посмотреть на нашу реакцию.

— Минутная слабость, — пробормотал он, нажал кнопку, и надпись исчезла. — Вы увидите, что время в каждом случае увеличивается по мере удаления от тысяча девятьсот девяносто первого года. Это мы вычислили ещё давным-давно.

— Заметно увеличивается, должен сказать, — добавил я, обратив внимание, как резко дуга стремится вверх.

Миссис Хадсон покачала головой и проворчала:

— Боже ж ты мой.

Побледневшая Лили промолчала.

— Предположив, что зависимость может быть экспонентной, — продолжал Холмс, — я опробовал догадку на практике.

Он снова что-то напечатал. Экран стал на мгновение белым, а потом на нём появилась новая координатная сетка. Оси назывались как и раньше, но теперь ось ординат определённо была логарифмической. Кривая превратилась в прямую, прочерченную из нижнего левого в верхний правый угол, а все точки либо находились рядом с прямой, либо лежали на ней.

— Значит, вы были правы в своей догадке! — воскликнул я.

— Видимо, да, — кивнул Холмс. — Не нужно забывать, что непосредственные измерения я провёл только для одной из этих точек. — Он показал на крайнюю слева точку на графике, которая обозначала момент через десять лет после 1991 года. — Эта точка одновременно обозначает убийства и Садата, и Пхитсанулока. Остальные получены либо из неполных наблюдений, например как в случае с убийством Джона Кеннеди или вашей недавней встречей на спутнике, Уотсон, либо высчитаны на основе исторических свидетельств, как в случае с убийством Ганди, или же методом экстраполяции. — Он ткнул в крайнюю правую и самую верхнюю из точек графика. — Спенсер Персиваль. Как и миссис Чалмерс, занимал пост премьер-министра. Погиб в восемьсот двенадцатом. Это соответствует ещё одной точке в две тысячи сто семидесятом году. Если зависимость действительно экспонентная и график хотя бы частично правильный, тогда продолжительность визита Мориарти в две тысячи сто семидесятом составит около трёх дней.

— Три дня! — в ужасе повторил я. Для Мориарти такой срок — всё равно что целая вечность. Невозможно представить, сколько преступлений успеет совершить такой человек за три дня!

Холмс кивнул:

— Теперь вы понимаете, наверное, Уотсон, почему я говорю, что профессор Мориарти в достаточной мере занимает меня. Мне не нужно ни перебираться в космос, ни заново начинать карьеру. Его деяния ставят под угрозу саму цивилизацию. И только я один в целом мире могу остановить его.

— Но его определённо невозможно остановить, — пессимистично заметил я. — Даже если ваш график правильный, — я махнул рукой в сторону экрана, — он показывает лишь дату, когда Мориарти может появиться, и срок его пребывания здесь, но не место. А теперь мы знаем, что это даже не обязательно Земля. Холмс, в любую эпоху есть слишком много великих людей.

— Да, чётко подмечено. — На лице Холмса проступила печаль, смешанная с разочарованием.

Лили быстро сказала с долей сочувствия в голосе, которое меня удивило:

— Уверена, вы придумаете что-нибудь, Шерлок. Вы же придумали тогда, в Юте, в девяносто первом году.

Холмс улыбнулся с благодарностью:

— Тогда Магомет сам отправился к горе, не так ли? Более того, предварительно замаскировавшись. Что ж, поживём — увидим. А теперь, — Холмс резко сменил тему, — расскажите мне поподробнее о движении Запредельных. Я нахожу его очень интригующим. Вы понимаете, насколько я здесь далёк от политики, работая над самым длинным делом в истории, с каким только сталкивался детектив. Лили, разве вы не высказывали мнение, что движение Запредельных рухнет без выступлений Джуниора Рекса?

— Да, конечно, если только кто-то другой не займёт его место.

Они углубились в пространную дискуссию о политике запредельщиков в частности и об освоении космоса в целом. Я знал, что Лили очень интересует данная тема, поэтому её желание обсуждать её в деталях я понимал. Однако Холмс всегда был нацелен только на поимку преступников и криминологию, и меня столь пристальное его внимание к движению Запредельных сильно озадачило. Не он ли в своё время утверждал, что плевать хотел, крутится ли Земля вокруг Солнца или наоборот, если только этот факт не пригодится ему в расследовании? А теперь он серьёзно разглагольствует на весьма сходную тему.

Несмотря на удивление, я мог лишь поаплодировать широте знаний Холмса, особенно если в результате его одержимость Мориарти отойдёт на второй план, хотя бы ненадолго. Я знал, что как только мы с Лили переедем, Шерлок Холмс снова с головой погрузится в работу.

Отныне толчок становился всё сильнее с каждым колебанием. И Мориарти всё отчётливее чувствовал — понимал — общую схему человеческих деяний, на которые реагировал.

Жалкие людишки думали, что осваивают космос, но он-то знал. Он знал, что на самом деле речь идёт о побеге, побеге от ограничений и тревог Земли, а это побег от него.

Он беззвучно засмеялся в серой пустоте межвременья. Несмотря на сильнейшую боль в спине, давление, которое воздействовало на каждый сантиметр кожи, и ужасный слепящий свет, который его преследовал, сейчас Мориарти смеялся. Сбежать от него? Не выйдет!