Всадники 2

Глава 5

Ребята быстро вышли из кухни, услышали, как почти с отвращением бросил им вслед Скворуш:

— И это вестовой! Язык, как помело!

Славко застыл было на месте, кусая губы, оглядываясь на кухню, потом развернулся, побрел в сторону двора.

Матвей шел рядом молча, но когда вышли во двор, невольно воскликнул:

— Ого, ты глянь!

А посмотреть было на что.

В ворота замка как раз въезжало не меньше двадцати всадников, все молодые, на добрых конях. Улыбались, переговариваясь друг с дружкой, шутили.

— А можно на стену? — Спросил Матвей все еще молчавшего вестового.

Тот пожал плечом, кивнул.

Когда взобрались на стену, увидели сверху, как по дороге к замку, движется много народу — по двое-трое, а иногда целыми группами.

Матвей оживился — стал называть другу то одного, то другого знакомого, Славко немного ожил, даже поинтересовался:

— А кто это на пегом коне?

Незадачливый ездок никак не мог справиться со своим жеребцом. Почти доехав до замка, конь начал взвиваться на дыбы, вертеться на месте, приплясывать, пытаясь сбросить своего всадника — огненно-рыжего мальчишку не старше шестнадцати. Паренек отчаянно пытался удержаться на спине взбесившегося животного, и пока ему это удавалось. Народ вокруг стал останавливаться, многие посмеивались, радуясь неожиданному представлению.

— Ой! Это же Трошка Рыжий! — В голосе Матвея послышалось восхищение. — Ты думаешь, он упадет сейчас?

— Конечно, ты смотри, он же уже едва держится. Ух, усидел!

— Да это он придуривается. Никогда еще он со своего Серко не падал, только если специально надо было. А Серко весь в него, такой же шутник.

— А кто этот Трошка, ты знаком с ним?

Матвей не успел ответить, засмотрелся на необычное зрелище.

В этот момент рыжий мальчишка, оказался под брюхом коня, казалось, из последних сил цепляясь за стремя. Нород вокруг ахнул, когда жеребец в очередной раз взбрыкнул, но Трошка вновь уже сидел сверху.

Какой-то детина, растолкал толпу, велел грозно, не задерживать честной народ. Даже со стены было слышно, как он обещал разделаться с шутником Трошкой, который сбивает честной народ с толку.

— Не ярмарка чай! — Горячился он.

Парнишка видно с детиной был знаком, конь его чудесным образом тут же успокоился, сам Трошка чинно выпрямился и под одобрительные возгласы толпы стал пробираться к воротам.

Почти уже въехав, он вдруг поднял голову и помахал ребятам рукой.

— Это он тебе, — заволновался Славко. — Знакомый твой?

— Ага, мне! Трошка — сын брата Кречера.

— Да ты что! — Ахнул вестовой. — А как же…

— Ну, это давняя история. Кречер убил своего родного брата, Трошку с матерью на улицу выбросил, или сбежали они, точно не помню — зима еще была. А советник Саблин подобрал его с матерью и у себя жить оставил. Мать его потом за двоюродного племянника советника замуж вышла, Федора, он то вон и ругал Трошку. На самом деле Трошка его за отца почитает, а Кречера всю жизнь ненавидел. Но вот характер у него шабутной, может кровь дядьки дает себя знать. Сам Кречер, когда Трошка подрос, несколько раз его в свою банду сманить пытался. Потом выкрасть хотел. Да не вышло. У Саблиных не очень то и выкрадешь. А потом как-то и перестал. Это мне наш кузнец рассказывал, — закончил Матвей, — после того как Трошка мне жизнь спас. Давно было. Мама была еще жива…

Он сбился, замолчал, уже не с таким интересом на народ смотрел, все прибывающий в замок.

— Пора уж мне, — вдруг спохватился он. — А лекарства я в кухне оставил.

Славко открыл рот, посмотрел в сторону главного дома, произнес решительно:

— Сейчас принесу.

— Нет, — остановил его Матвей, — вместе пойдем.

Они спустились во двор, стали пробираться сквозь толпу, уже изрядно заполнившую внутренний двор. Возле самого дома было по свободней, там они увидели князя и всех четырех русинов рядом с ним. Славко едва слышно вздохнул, глянув на Скворуша, быстро вошел в дом, сопровождаемый другом.

Попрощались у ворот. Матвей озирался на знакомых, кто-то с ним здоровался, узнавая. Он едва отвечал в ответ, слишком не хотелось ему уходить. Славко смотрел сочувственно.

— Ты приходи, — заговорил он взволнованно, — я тебе потом все рассажу, как было. Если смогу…

— Ага, — Матвей вскинул мешок на плечо, шагнул в распахнутые ворота, воспользовавшись временным затишьем. — Пока, Славко! Увидимся!

Каждый шаг, отдаляющий его от ворот, давался ему нелегко. Хотелось обернуться, посмотреть на замок еще раз. На лица встреченной группы молодых парней, смотреть было тяжело. Жители небольшого горного села к востоку от Гребенска, были знакомы ему по прошлогодней ярмарке. Тогда многие отличились, показывая всякие трюки на потеху народу, и эти тоже — лучники. Они и тогда впятером были. Сейчас луки — большие, сложные, почти как у Марицы, и колчаны со стрелами при них были. На серьезных лицах светилась какая-то особая удаль. Было видно, что не просто поглазеть идут, решительно настроены. Высокие, похожи друг на друга, как братья, с широкими, гордо развернутыми плечами, одинаковыми светлыми гривами, забранными в короткие хвосты — жарко было — и глаза у всех карие большие. И ведь возьмут их наверняка. Они прошли, и лишь усилием воли Матвей удержался, чтобы не пойти за ними вслед. Он и не заметил, что стоит на обочине, с завистью глядя на молодых парней, которых все меньше направлялось в замок.

Надо идти было, итак столько времени потерял, как же глупо мечтать, что его бы тоже могли взять. Как Славко — взяли же его вестовым. А может, надо было подойти к самому князю, поклониться в ноги, попроситься… Матвей задохнулся от этих мыслей, рассердился на себя, шагнул решительно к дороге. Так и не посмотрел на замок, хоть затылок прямо огнем жгло, так хотелось обернуться. Только кинжал, теплое навершие под его вспотевшей ладонью как то примирял его со своей судьбой. Сколько же еще лет расти? Наверное, четыре, или все-таки три. Надо бы у Марицы спросить, она в этом хорошо разбирается.

Не успел он пройти и нескольких десятков шагов, двигаясь против уже совсем редких групп молодых гребенцев и парней из ближних и дальних селений, как чья-то тяжелая рука легла на его плечо. И одновременно сзади послышался крик:

— Поберегись!

Матвей вздрогнул, поворачивая голову. Рядом с ним стоял Скворуш, воин князя Борута, собственной персоной.

— Куда собрался, парень? — Улыбка русина откровенно пугала.

Матвей не успел ответить.

Загрохотав, остановилась рядом телега, запряженная низкорослой крепкой лошадкой.

— Внучек! — Воскликнул сидевший в ней косматый старик, поражавший могучим телосложением, в котором Матвей без труда признал старого кузнеца, хоть и видел его редко. Сейчас в кузне заправлял его сын. — Здорово! Никак в город идешь?

— Да, домой, — кивнул мальчик, произнеся это нарочито громко, хотелось, что бы и Скворуш услышал. «Зачем он здесь? — Мучительно крутилось в голове. — Что ему надо?»

— А я тебя знаю, — продолжал старик, не обращая на воина никакого внимания, — это ж ты Катьку мою, кровинушку, третьего дня уберег!

Матвей увидел краем глаза, как насмешливо усмехнулся на эти слова русин, почувствовал, как краска лицо заливает.

— Так я не один был, — буркнул он.

— Да не красней, аки девица. Славу добрую приять тоже мужество нужно. Давай, прыгай в повозку. С ветерком прокачу.

Матвей ловко вынырнул из-под руки Скворуша, все еще расслабленно лежавшей на его плече. Перемахнул в один миг через высокий борт телеги, бросая мешок впереди себя. Еле удержался от возгласа: Трогай! Так хотелось досадить русину, просто потому, что обида на него не прошла еще, как он на них со Славкой смотрел. А еще страшно было, про него Костик рассказывал, как он разбойников в битве саблей полосовал, головы срубал одним махом, да не просто, а улыбаясь страшной улыбкой.

Митрофанушка уж и сам поднял вожжи, крикнул своей лошадке, та было стронула телегу с места, но русин не дал ей больше двух шагов сделать. Ухватил за борт железной рукой и засвистел так, что уши заложило. Даже лошадь нервно уши прижала останавливаясь.

— Стой! Да стой же! — С какой-то бесшабашной веселостью воскликнул воин. — Ты, друг Митрофанушка, погоди. Эт кого он отчего спас?

— Пожар случился у моего зятька в доме. Так этот малой с ватагой ребятишек на подмогу прибегли. Тонька-то, дурища, в рев, девчонку в доме со страху позабыла, на мужа понадеялась, только старших прихватила. А этот герой в пылающий дом ринулся, обмотав голову мокрой рубахой. Ну а назад никак — все уже плохо было — ну и сиганул малец с такой верхотуры. У меня хоть один глаз здоров, но все видел, как раз к дому подъезжал… Как малец ноги не поломал? Чуть сердце у старика не разорвалось, когда с дитем по земле он прокатился. Удержал ее, в обожженных-то руках.

— Лихо, — кивнул Скворуш, окинув Матвея взглядом, — ты, отец, погоди-ка. Постой еще немного. Мне этот герой самому нужен. Покатался, парень? И хватит. Слезай, с телеги-то.

— Я-то постою, — прогудел старый кузнец, — мне ужо спешить ни к чему. Мехи и без меня теперь раздувают, и молот начал мою руку забывать.

— Ой ли? — Усмехнулся Скворуш, глянув на правую руку возницы, на которой бугрящиеся мускулы сквозь тонкую рубаху видны были. И снова перевел взгляд на упрямо застывшего мальчишку, — тебе говорю, малец, прыгай обратно. Домой сегодня не поедешь.

— Поеду. — Горло мгновенно пересохло, и Матвей едва выговорил это. Перечить взрослым не привык, а тут воин, русин.

— Неужто погостить не хочешь? — хмыкнул Сашко.

— Не хочу, — соврал Матвей, внутренне сжавшись.

Митрофан к разговору прислушивался, поглядывал с любопытством здоровым глазом. Второй и правда не видел, веком закрыт был, но из-под лохматых седых бровей это не сразу заметно было.

— Уговаривать тебя у меня времени нет, но тут вот какое дело, — Скворуш перестал ухмыляться, оглянулся, словно проверял, не слышит ли кто, и заговорил чуть тише, — Миколе вроде вестовой тож нужон был. Емубы такого смельчака как ты… Пойдешь ежели позовет?

Сердце в груди мальчика больно трепыхнулось, словно стрелой пронзенное. В глазах на мгновение поплыло все. Он открыл рот что-то сказать, но голоса не было. Опустил глаза, чтобы скрыть отчаянную радость. Вот оно! Сжал со страшной силой навершие кинжала, так что пальцы заболели, вздохнул несколько раз глубоко. На глаза попался мешок с лекарствами отца Филарета. Радость мгновенно заволокло тучей, зато говорить смог.

— Не могу, — хрипло произнес он, поднимая на Скворуша потемневшие глаза, — мне лекарство надо домой отнести.

— Ну, если только это. Ты ж в город, Митрофанушка? Знаешь их дом. — И снова обернулся к Матвею: — Фамилия ваша какая?

— Ражаница.

— Во, слыхал, дед?

— А кто ж не слыхал, — хмыкнул кузнец, про его пращура до сих пор легенды слагают.

— Вот и славно. Не сочти за труд. Закинь мешок этот им в дом, да передай, что парень погостить в замке остался.

— Мне-то не трудно, — старик покосился на Матвея, — а ты, внучек, решил ли? Едешь, али остаешься.

— Остаюсь, — мальчику было трудно дышать от волнения, слова давались с трудом. Он соскочил на землю, встал возле Скворуша, нерешительно глядя на него снизу вверх.

— Ну вот, и решили, — довольно произнес тот, — трогай, дед. А ты, малой, не отставай. Славко, вон, соскучится по тебе успел.

Старик тут же рванул телегу по горной дороге, понукая конягу зычным голосом. Застучали нестройно копыта.

Матвей с трудом поспевал за широким шагом русина.

Тысяча вопросов крутились в его голове, сразу исчезая и заменяясь новыми, но спросить не решался. Сашко шел, посвистывая, не глядя на мальчика.

Лишь когда дошли до ворот, Матвей нашел в себе силы спросить:

— А что мне сейчас делать?

Скворуш задумчиво глянул на него:

— Разыщи Славку и побудь пока с ним. Завтра решим. А сегодня, главное, под ногами не путайся. Что понадобится — Славко спрашивай. Понял ли?

— Ага.

— Ну и ступай. За ворота ни ногой. И с толпой разговоры не разговаривать. Крепость изучай. Завтра спрошу, что — где. А сейчас поднимись на стену, быстрее отыщешь друга. Бегом.

Матвей не заставил просить дважды. Бросился к лестнице, ведущей на стену. За спиной словно крылья выросли — взлетел наверх, почти не замечая ступенек. Как ни оглядывал сверху пеструю толпу, не видел маленькой фигурки друга.

— Эй, ты здесь? — Послышался сзади удивленный голос вестового.

Матвей обернулся к нему, широко улыбаясь:

— Ага, не рад что ли?

— Рад, а почему…

— А-а, погостить оставили, — сдержавшись, ответил он.

Новость жгла изнутри, требуя, чтобы он рассказал все, но что-то мешало. Не хотелось нарушить то необыкновенное хрупкое счастье, который поселил в ней вопрос русина. Успеется еще.

— Кто же? — Славко искренне радовался, сияя ответной улыбкой.

— Господин Скворуш.

— Не может быть! — Ахнул вестовой.

— Отчего же? — нахмурился мальчишка.

— Да я это так, удивился. Он что, подобрел уже? Да не сердись. Пошли лучше к той башне. Я уже место себе присмотрел… нам. Оттуда все хорошо видно и слышно будет.

— Нее, я сейчас господина Орлика найти должен.

— Ух, а его зачем?

— Надо, — покраснел Матвей, — подождешь меня или вместе поищем?

— Вместе, конечно! Да чего искать, я его отсюда вижу. Вон, видишь, с князем стоит.

Они, молча, спустились вниз. Славко не стал вопросы задавать, хотя очень хотелось. Да и шумно вокруг было. Добровольцы по приказу князя уже начали выстраиваться в ряды. Но сумятица еще продолжалось. Приходилось лавировать между гарцующими конями, и бестолково толпящимися группами, никак не понимавшими, что от них требуется.

Матвей дернул Славко за рукав, указал на одного из всадников, бесцеремонно расталкивающего пеших добровольцев, пробираясь вперед.

— Смотри, это же Жердяй! Что он-то тут делает!

— А что?

Им приходилось говорить громко, чтобы быть услышанными в этой давке. И всадник, названный Жердяем, обернулся вдруг, недобро посмотрев на Матвея. Словно прозвище свое расслышав. Немолодой уже, с неопрятной козлиной бородкой и маленькими бегающими глазками, он сразу не понравился Славко.

— Он, гад, Марице гадостей наговорил, когда она отказалась от него подарки принять. Еще весной было, — быстро сказал Матвей, — я потом в него камнем кинул, едва удрать удалось.

— Неужели потом не нашел тебя? — Расширил глаза Славко.

— А он женился сразу и в село к тестю уехал.

Мальчики прибавили шаг, ближе к замку свободней стало. Впереди они уже видели князя на белом коне, Орлика и Скворуша, тоже верхами.

Матвей, весь устремившись вперед, не сразу понял, что их нагоняет всадник, только четко уловил тот миг, когда Жердяй, а это был именно он, склонился вдруг в его сторону и ловким движением выхватил дедов кинжал из ножен.

Ни секунды не размышляя, Матвей бросился на обидчика, повиснув на руке и пытаясь вырвать клинок из руки Жердяя. Коня понесло вперед, всадник попытался скинуть мальчишку, но неудачно. И тогда он отпустил поводья и ударил его кулаком левой, свободной руки, прямо в лицо. Матвей упал на землю, извернувшись из последних сил. Приземлился на четвереньки с металлическим звуком — кинжал был уже в его руке. Из носа текла кровь и капала на землю.

Послышался свист хлыста — мальчик, с трудом подняв голову, увидел, что это Орлик выдернул обидчика из седла и тот корчился на земле, ругаясь и понося всех вокруг. Лошадь его где-то скрылась, ускакав в сторону конюшен.

— Выведите его за ворота, — приказал кому-то Орлик таким металлическим голосом, что Матвею не по себе стало, что русин теперь ему скажет.

Ругающегося Жердяя увели. Орлик подъехал к мальчику.

— Встать можешь? — Спросил он.

Матвей поднялся, вытирая рукавом кровь с лица, посмотрел в глаза русина, отчаянно, надежда стать его вестовым таяла на глазах, захотелось заплакать от такой несправедливости, но все вокруг смотрели на него и князь уже подъезжал.

— Ты что остался-то? — Добродушно спросил Орлик. — Разве тебя не ждет священник?

— Мне господин Скворуш сказал, — решился мальчик сказать все сразу, пока не передумал, даже не заметил Сашко, подъехавшего вслед за князем и подававшего ему какие-то знаки.

— Что сказал-то? — Чуть более сурово спросил Орлик.

— Что вам вестовой нужен! — Звонкий от переживаний голос Матвея громко прозвучал в образовавшейся тишине.

Все русины глядели на мальчика, тот вытянулся, почти перестав дышать.

— Да вроде… — начал было Микола, но встретившись взглядом со Скворушем, нахмурился, — ладно, позже разберемся. Славко, отведи его взамок — пусть отлежится пока.