Все, чего он хочет

27

— Ты гребаный мудак, знаешь это? Себастьян пытается тебе помочь, а ты напиваешься. Как ты смеешь так с ним разговаривать? Как ты смеешь так разговаривать со мной…

Коннор, не оборачиваясь, спросил:

— В лимузине?

— Да, в лимузине, — отрезала я. — Может ты и миллиардер, но вести себя подобным образом…

— Прости, — сказал он, глядя в ночь.

Я замолчала.

Вот уж не ожидала.

Однако я все еще была в ярости, и то, как именно он извинился, меня не успокоило.

— Лучше хотя бы смотреть на людей, перед которыми пытаешься извиняться.

Он повернулся ко мне лицом — в его чертах не было ни раздражения, ни гнева, ничего. Он просто выглядел усталым.

— Мне жаль. Я не должен был так с тобой разговаривать. И я не просто пытался извиниться. Мне правда жаль.

Я сжала кулаки, не совсем понимая, что делать.

— Тебе стоит извиниться и перед Себастьяном, — наконец выдавила я.

Он резко рассмеялся, отвел от меня взгляд, затем закрыл глаза и кивнул.

— Завтра утром.

— Я думаю, ты должен сделать это сейчас…

— Завтра утром, — сказал Коннор, отвернувшись к окну и отхлебнув из своего стакана.

Я стояла на месте, все еще злая, как черт, все еще не зная, что делать.

Он пытается меня игнорировать?

Отлично.

Да пошел ты, Коннор.

— Спокойной ночи, — выплюнула я и повернулась, чтобы уйти.

— Знаешь, почему я потерял его в Вегасе? — спросил он, все еще глядя в темноту.

Я остановилась и уставилась на него.

— … потерял что?

Он усмехнулся.

— Мое терпение. Когда разозлился из-за фотографий.

— Разве это не очевидно?

Он посмотрел на меня, слегка улыбаясь.

— Не знаю… Очевидно?

— Ты был в ярости из-за того, что Миранда тебя шантажирует.

— Ну, да… но я вышел из себя не поэтому.

— Ты злишься, что она пытается разрушить твои планы.

— Верно… но причина не в этом.

— Тогда… ты злишься, потому что у нее хватило смелости пойти против тебя.

— Да, но опять же, это не главная причина. — Он криво усмехнулся. — Есть еще какие-нибудь предположения?

Я скрестила руки. Следующее предложение было нелегко произнести.

— Ты разозлился, что она предала тебя.

— Я бы не назвал это предательством. Скорее гениальным ходом стервы. Она предала меня раньше, восемь месяцев назад, и тогда я даже не вышел из себя.

Уставшая от этой игры, я вздохнула.

— Так почему же ты потерял над собой контроль сейчас?

Он отхлебнул скотча и уставился в темноту.

— Потому что впервые с тех пор, как девятнадцатилетним вышел из кабинета отца… я испугался.

Это не казалось таким большим открытием.

— Хорошо, значит, ты испугался, что потеряешь все.

— Нет, совсем нет. Если не заполучу эту сделку, потеряю несколько миллионов долларов. Да, я вложил в этот проект много времени, но финансовые потери можно назвать мизерными.

— Ты испугался, что все твои планы будут разрушены.

— Разозлился, не испугался.

Я сжала челюсть. Я устала от его поведения в лимузине, устала от его таинственности сейчас, устала от этой игры в угадайку.

— Так чего же ты испугался?

— Впервые у меня появилась слабость, которую Миранда нашла и использовала.

Я нахмурилась.

— Фотографии?

Он повернулся и посмотрел на меня. — Нет. Ты.