Все, чего он хочет

35

К тому времени, как я взяла себя в руки и вытерла разлитый кофе, Коннора уже показывали по телевизору.

Странная смесь страха и нежности пронзила меня, когда я увидела его.

Коннор выглядел невероятно. Я заметила напряжение в его глазах, но только потому, что знала его. В остальном он был идеален, от костюма за 5000 долларов до уверенной улыбки и потрясающей внешности. В другой день, при других обстоятельствах он мог бы баллотироваться в Сенат или, может быть, даже на пост президента — невероятно красивый мужчина, сильный и уверенный в себе, молодой и полный сил, готовый изменить мир. Как будто возродился дух Джона Кеннеди, только он был в десять раз красивее и без акцента уроженца Массачусетса.

Коннор находился в какой-то студии с деревянными панелями на стенах и деревьями в горшках на заднем плане. Он выглядел так, будто расслаблялся и проводил время в своё удовольствие, определённо не заботясь о том, что стал участником общенационального сексуального скандала.

Экран переключился на женщину-ведущую, и её голос просочился в моё сознание.

─ …миллиардер-инвестор и филантроп Коннор Темплтон сейчас с нами через спутник из Лос-Анджелеса. Спасибо, что пришел на шоу, Коннор.

─ Спасибо, что пригласили меня. ─ Он сверкнул своей трусикосрывающей улыбкой, и я представила себе как десять миллионов женщин по всей Америке, домохозяек, женщин, собирающихся на работу, восьмидесятилетних бабушек, одновременно падают в обморок.

─ Коннор, это довольно… хм, компрометирующие фотографии.

Он засмеялся.

─ Да, это мягко сказано.

─ Что случилось?

─ Ну, я так думаю, что вы сами можете увидеть на фотографиях, что именно произошло.

Нервный, возбуждённый (да, я употребила это слово намеренно) смех ведущей.

─ Эм, да, ну… да, я думаю, мы поняли!

Внезапно глаза Коннора сфокусировались на камере с максимальной концентрацией, будто он смотрел на десять миллионов душ, разговаривая с каждой из них отдельно. По крайней мере, мне казалось, что он смотрит прямо на меня.

─ Вопрос больше в том, откуда появились эти фотографии и для чего? И я вам скажу, что это была попытка шантажа со стороны моей бывшей невесты и моих родителей с целью помешать мне финансировать революционный проект в области экологически чистой энергии, который обеспечит каждое домохозяйство в Америке, а в перспективе и весь мир, дешёвым электричеством в течение ближайших пяти лет.

Камера переключилась на ведущую, которая явно была поражена.

─ Это… гм… вау, в твоём заявлении столько всего, давай уточним всё ещё раз. Ты утверждаешь, что твоя бывшая невеста и твои родители пытались тебя шантажировать?

─ Вчера около четырёх часов дня они были в моём гостиничном номере в Лас-Вегасе. Именно тогда я впервые увидел те самые фотографии, которые они угрожали опубликовать в прессе, если я не откажусь от своих планов по обеспечению нации недорогой экологически чистой энергией.

─ Я не очень понимаю, почему они пытались помешать тебе сделать это?

─ Потому что мой отец, Огастес Темплтон, уверен, вы о нём слышали, ─ сказал Коннор, сверкая саркастической улыбкой, ─ заработал миллиарды долларов в сфере угольной и нефтяной промышленности и за десятилетия потратил сотни миллионов на лоббирование Конгресса с целью ослабления контроля государства над этими отраслями, добиваясь предоставления федеральных субсидий его компаниям и ослабления стандартов Агентства по охране окружающей среды. И всё это в основном для того, чтобы загрязнять наш воздух и воду и заставить вас, американских налогоплательщиков, испытать на себе последствия таких решений, в то время как он накапливал невероятное состояние. Моя бывшая невеста, Миранда Локвуд, являющаяся главным исполнительным директором хедж-фонда, зарабатывает сотни миллионов долларов в год на инвестициях в те же самые, загрязняющие окружающую среду компании. Мой отец и Миранда потеряют миллиарды долларов, если угольную и нефтяную промышленность заменит тот проект, что я предлагаю: энергетическая компания, которая использует солнечный свет пустыни Невада и распределяет его по всей Америке за гроши по сравнению с традиционными энергетическими компаниями. Я хочу вернуть долг американскому народу и, по большому счету, всему человечеству. Миранда и мои родители же хотят и дальше копить деньги в кубышке и воровать из ваших карманов, пока вы умираете от кашля по дороге в больницу.

─ Гм, мистер Темплтон…

И снова эта ослепительная улыбка.

─ Это мой отец мистер Темплтон, и я не хочу, чтобы меня спутали с ним. Зови меня Коннор.

─ Хорошо. Коннор, но твои обвинения возмутительны.

─ Так бывает, когда у тебя есть несколько возмутительных членов семьи.

─ Как ты думаешь, был ли в этом какой-то, я не знаю, элемент мести со стороны твоей невесты…

─ БЫВШЕЙ невесты, ─ подчеркнул Коннор. ─ Мы расстались восемь месяцев назад после того, как она предала меня, заключив сделку. С моим отцом, кстати.

─ Хорошо, со стороны твоей бывшей невесты. Вообще, я имею в виду, что на этих фотографиях ты изображён с привлекательной молодой женщиной, ну знаешь «нет ничего страшнее отвергнутой женщины», и всё такое…

─ О, я ЗНАЮ, что Миранда хотела бы меня уничтожить, потому что она всегда была в первую очередь сосредоточена на деньгах. Остальное имеет для неё второстепенное значение. Думаю, именно поэтому она, по сути, пытается лишить американскую общественность того, что я хочу сделать для них. Потому что она хочет заработать миллиарды долларов, не считаясь с тем, что ценой этому будут человеческие жизни.

─ Ну, хорошо, давай поговорим об этих фотографиях. Кто эта загадочная женщина? В сообщениях говорится, что её зовут Лили Росс…

Лицо Коннора едва уловимо изменилось.

─ Верно, но я был бы очень признателен, если бы ты оставила Лили в покое. Ты можешь сколько угодно преследовать меня, но она — невинная жертва в заговоре Миранды и моих родителей, пытающихся разрушить мои планы по помощи Америке.

─ Ну, она вроде как превратилась в публичную личность…

Коннор холодно улыбнулся.

─ Нет, это Миранда и мои родители сделали её публичной личностью в попытке меня шантажировать.

─ Да, а есть ли доля правды в утверждениях о том, что ты заплатил ей 50 000 долларов?

Коннор решительно взял быка за рога, не выказывая злости, оставаясь спокойным и уравновешенным.

─ Да, всё абсолютная правда. Но это грязная инсинуация, будто я заплатил ей 50 000 долларов за секс. Ведь ты думаешь именно об ЭТОМ, верно?

─ Ну…, это вызывает вопросы…

─ Лили — моя девушка. У нас серьёзные отношения.

Моё сердце воспарило. Внезапно вся странная неловкость, охватившая меня час назад, была забыта.

─ Деньги, которые я дал ей, были подарком, а не платой, ─ продолжил Коннор. ─ Да, эти фотографии вызывают сожаление, я потерял голову и привёз её туда, я умолял её сделать это. Вопреки здравому смыслу, она пошла у меня на поводу, чтобы осчастливить МЕНЯ.

Я слегка нахмурилась. То, что он говорил, было не то чтобы неправильным, но я выглядела маленькой заблудившейся овцой. И я точно помню, что не очень сильно сопротивлялась. К тому же на фотографиях любой дурак мог увидеть, что я получала огромное удовольствие от процесса.

─ …но не нужно набрасываться на неё, потому что она заботилась обо мне. Если кто-то хочет бросить камень в меня, ничего страшного, я публичная личность. Но я прошу людей оставить в покое Лили и её личную жизнь. Она просто пыталась сделать меня счастливым, а теперь Миранда и мои родители полны решимости уничтожить её, чтобы продолжать набивать свои карманы грязными, нечестно заработанными деньгами.

Снова нервный, возбуждённый смех ведущей.

─ Честно говоря, Коннор, думаю, что среди всех женщин, которые прямо сейчас смотрят это шоу, нашлось бы очень много тех, кто был бы СЧАСТЛИВ, э-э, попытаться сделать счастливым тебя.

На меня одновременно накатила волна облегчения, что она меня не осуждает, и небольшой всплеск гнева: дамочка, хватит флиртовать с ним!

Коннор ухмыльнулся.

─ Ну, я, конечно, надеюсь, что люди увидят это именно таким образом и возложат вину на того, на кого и следует — на мою бывшую невесту и моих родителей — за попытку разрушить жизнь невинной женщины.

─ Так ты сказал, она твоя девушка?

Опять эта почти незаметная перемена выражения лица Коннора. Я задавалась вопросом, была ли я единственной, кто заметил, или же это было очевидно всем остальным, кто сейчас смотрел шоу.

─ Да. Да, это так.

─ Таааак… я полагаю, ты в неё влюблён?

Его улыбка стала ещё более неподвижной, как будто ему пришлось слегка потрудиться, чтобы сохранить её.

─ Да. Да, я влюблён. Очень даже.

Ледяное облако накрыло мою душу. За всё время интервью это было единственное сделанное им заявление, которое не выглядело слишком убедительным.