Все тайны Алисы

ГЛАВА 11

Алиса устала. Глаза нестерпимо болели — текст был мелкий, и набирать его Алисе было так трудно, так скучно!

— Это ничего, — пробормотала она. — Все равно лучше, чем писать про Элайзу.

«Издательство обещало дать ответ через неделю, — грустно подумала она, глядя на календарь. — Скорее бы… Если книгу возьмут, я брошу эту кошмарную работу».

Она вздохнула. «Для приготовления рыбных зраз, — набрала она начало сто пятого рецепта, — вам потребуется…»

— Не могу больше, — процедила она сквозь зубы.

В дверь позвонили.

Алиса открыла.

Елизавета стояла на пороге, и вид ее никак нельзя было назвать радостным.

— Привет, — устало проговорила Лиза. — Прости, что вчера не пришла… С поезда только что, устала… — Она плюхнулась в кресло.

— Как дела? — спросила Алиса.

— Догадайся с трех раз, — грустно рассмеялась Елизавета. — Предложили писать триллеры. Под псевдонимом, естественно… Кстати, вот твои рецензии… — Она протянула Алисе стопку листов.

«Сказка написана на хорошем профессиональном уровне, но в настоящее время издательство не нуждается…», «на хорошем профессиональ…», «на очень высоком профессиональном… не нуждается»…

— Черт! — вырвалось у Алисы. Она швырнула листки на стол.

— Увы, друг мой! — развела Елизавета руками. — Тебя утешает, что уровень у тебя высокий?

Алиса посмотрела на часы.

— Лиза, подождешь меня? — спросила она. — А то я опаздываю… Может быть, Валера мне сегодня за «Грибные закуски» заплатит.

— А твои «Грибные закуски» были написаны на «хорошем профессиональном уровне»? — поинтересовалась Елизавета и тут же по Алисиному лицу поняла всю неуместность шутки. — Ладно, Павлищева, прости… Конечно, я тебя дождусь.

Она включила телевизор. Там передавали интервью с той самой «отечественной Хмелевской».

— Как ты думаешь, — грустно спросила Елизавета, — может быть, нам снова податься в «негры»?

Алиса ничего не ответила.

Она вышла, завела «берни» и очень скоро подъезжала к высокому дому в центре города. Припарковав машину, нажала на кнопки кода и теперь поднималась в грязном лифте вверх, от нечего делать изучая глубокомысленные граффити. «Витя урод», — доверительно сообщал неизвестный.

Лифт, крякнув, как недовольный старикан, остановился. Алиса позвонила в железную дверь. Раздались шаги. На пороге стояла девушка невысокого роста.

— Здравствуйте, Мариночка, — проговорила Алиса.

Она даже улыбнулась, удивляясь, что у нее на это еще остаются внутренние силы.

— Принесли? — спросила Марина.

Почему Валера предпочитал держать офис у себя дома, было понятно. Но вот почему Марина охотно ездила сюда и терпеливо работала до позднего вечера, наблюдая, как живет это «святое» семейство, Алисе было неясно. «Наверное, он ей нормально платит, вот и все…» — решила она.

Да сколько бы ни платил — Алиса бы так не смогла… Она наверняка потеряла бы тут остатки самообладания!

Алиса протянула дискету.

— Кстати, я говорила с Валерой о «художке», — бросила Мариночка через плечо. — Знаете, Алиса, он говорит, что «художка» не прибыльна…

Алису немного покоробило, что к ее занятиям применимо такое пренебрежительное название — «художка», но она не стала высказываться по этому поводу.

— А вот и Валера, — сказала Мариночка, когда хлопнула дверь.

Алиса приободрилась. Может быть, он наконец-то выплатит ей гонорар? Гонорар Алиса ждала уже второй месяц.

— Здравствуйте, — робко сказала она. — Валера, я…

— Да, я помню… — посмотрел на нее уставшими глазами Валера. — Знаете, Алиса, издательство денег до сих пор не выплатило. Плюс ко всему там очень недовольны стилем ваших произведений. Говорят, вы не умеете писать книги по кулинарии, выдерживая стиль… Так что ваши книги пришлось править, а потому я вынужден вас оштрафовать…

Он полез в карман. Достал оттуда пятисотрублевую купюру, посмотрел на нее с такой тоской, что Алиса почти физически ощутила, как тяжело бедному Валере расстаться с этой бумагой.

— Возьмите, Алиса, — грустно проговорил он. — Я потом вычту из вашего гонорара… Хорошо, что дедушка пенсию получил.

Алиса даже отшатнулась — она и в мыслях не держала, что ей придется обирать несчастного старичка!

— Валера! — снова хлопнула входная дверь, и на пороге появилась Валерина жена с раскрасневшимся от счастья лицом. — Посмотри, какое чудо я купила!

Она, не обращая на Алису никакого внимания, достала из фирменного пакета гипюровую кофту — Алиса как-то заходила в бутик и знала цену этой несуразной обновке.

— Три тысячи, — прошептала она.

Жена обернулась и посмотрела на Алису с недоумением.

— Ну да, три тысячи, — пробормотала она. — Дедушка получил пенсию…

Алиса ничего не сказала, только взяла пятьсот рублей — хоть это — вместо обещанных двух тысяч.

…Хоть это…

Дома было тепло и хорошо. Елизавета почти спала, укрывшись пледом. Москва ее явно утомила, отметила про себя Алиса. Так было жалко подругу! Ее звали назад, в «Экслибрис», но Елизавета об этом и слышать ничего не хотела. «Лучше с голоду помру всем в назидание», — ворчала она.

— Ну, как дела? — спросила Елизавета, сонно потягиваясь. — Дедушка Валерин нынче пенсию получил?

— Меня оштрафовали, — мрачно сообщила Алиса. — Говорят, стиль изложения плохой…

— Ну и правильно. Очень правильно… — захихикала Елизавета.

— Тебе хорошо… — начала было Алиса, но осеклась.

С чего это Лизе было так уж хорошо?

— Мне-то? Мне-то да, хорошо… На Пафнутину зарплату жить хорошо. Выходи замуж за Фримена, то же самое будет и с тобой…

— Он запрещает мне работать у Валеры… — грустно прошептала Алиса.

— Правильно делает… Послушай, Алиска, я не пойму, ты что, всерьез решила облагодетельствовать всех окружающих?

— Я просто хочу зарабатывать! Сама!

— Остынь. А если тебе просто… работать? Писать, не думая, что за это надо получать деньги?

Алиса с удивлением отметила, что Елизавета говорит серьезно.

— Это Бог карает нас всякими Валерами за то, что мы продаем себя за бесценок, — сказала Елизавета, глядя Алисе прямо в глаза. — Да, мир не такой, каким мы хотели бы его видеть. Но из этого не следует, что нам надо стать покорными овечками и делать все, что угодно этим «валеронадепаршивцевым»! Потому что именно тогда, когда мы это делаем, мир теряет надежду стать лучше и светлее! Понимаешь?

— Ага, — сказала Алиса. — «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас».

— Да не надо никому ни под кого прогибаться, в этом все и дело! — поморщилась Елизавета. — Мир вообще принадлежит Богу, это Его игрушка… И нечего нам помогать ломать чужие игрушки… Наоборот, Павлищева, надо помогать его сохранить!

Она вскочила и теперь стояла посредине комнаты — рядом с Несравненной, такая же тонкая, хрупкая и — сильная.

— Понимаешь, Алиска, нам только кажется, что Армагеддон будет. Он уже идет. Я думала над этим и поняла — идет, прямо сейчас… А мы с тобой, Алиска, не просто какие-то человекоединицы, как нам пытаются внушить. Мы — солдаты Бога. Его армия… Он дал нам эту способность выстраивать слова в предложения, наделять их смыслом… Потому что души, Алиска, можно воспитывать не только в храмах. В храме пусть дедуля трудится. Есть еще другие — они покупают эти книжки в тонких обложках, потому что не совсем согласны с существующим порядком вещей.

— Почему это? — удивилась Алиса.

— Потому что они так хотят убежать отсюда. Хотя бы мысленно… Так вот что я хотела тебе сказать. Друг мой, все просто. Эта книжка может стать для них началом другого пути, а может еще глубже затянуть в трясину. Вопрос в писателе — на чьей стороне он играет? Нельзя тебе, Алиска, сидеть и писать дурацкие кулинарные рецепты! Это предательство. Подумай-ка, чем ты лучше Иуды Искариота? Тот за тридцать сребреников продал Его, и ты тоже вслед за ним продаешь… Подожди обижаться! Я сама была раньше такая же… Мне казалось, что деньги не пахнут. Очень даже пахнут, как выяснилось. И… Я вот приехала из Москвы и поняла — режьте меня на куски, не печатайте вовеки, а я больше на стороне дьявола не играю! Столько хороших писателей, Алиска, писали в стол — куда лучше писали, чем мы с тобой, вместе взятые! Но не хотели они играть на чужой стороне! Ничего, дошли их книги, потому что «рукописи не горят». С одним условием — если эти рукописи действительно чего-то стоят! Потому что каждый человек перед Господом Богом лично отвечает за совершенное. Так что не будем их строго судить… Дело в нас самих. Кого мы с тобой выбираем?

Алисе показалось, что теперь в комнате есть кто-то еще, невидимый, неслышимый. Их двое, они стоят и ждут, что выберут эти смешные девицы. Кого они выберут?

Алиса даже глаза закрыла, пытаясь увидеть этих двоих мысленно. Один был похож на дедулю, а второй был вылитый Паршивцев. Правда, глаза у него были Валерины…

— Конечно дедуля, — пробормотала она, открывая глаза.

Лиза ее поняла.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно сказала она и снова устроилась под пледом. — Теперь, когда моя миссия выполнена, можно заснуть. Кстати, тебе звонил Фримен. Просил походатайствовать за него. Вы что, опять поссорились?

Алиса вздохнула.

— Теперь уже не будем больше, — сказала она. — Просто он хочет того же, что и ты. Чтобы я не играла на чужой стороне…

Месяц пролетел незаметно — Алиса писала, и слова играли, переливались в ее воображении жемчужинками, и из них, этих бело-розовых, перламутровых слов, рождалась маленькая Княжна, и Принц воров… Алиса жила в другом мире и постигала этот… Она была счастлива. Второй раз в жизни она плакала, когда плакала ее героиня, и смеялась вместе с ней…

Когда книга была закончена, Алисе стало грустно.

— Ну вот и все, — сказала она себе, дописав последнюю строчку. — Я снова осталась одна. Пока. Я всегда могу продолжить… А что с ней будет, с моей книгой? — спросила она себя. И, грустно улыбнувшись, ответила: — Да не все ли равно? Что бы ни было, я была счастлива, когда писала ее. Кто знает, может быть, это и есть высшая награда? Выше всех наград…

И, словно наяву, Алиса снова услышала голос Елизаветы: «Держись, мой друг! Мы обязательно прорвемся!»