Все в сад!

Румяный пузатый кряжистый стражник в потёртой кожаной куртке и помятом, но до блеска начищенном шлеме, бывшем очень модным всего лишь какие-то жалкие сто лет назад — в эпоху Императора Этара Третьего, нетерпеливо переминался с ноги на ногу у левой створки распахнутых настежь городских ворот. Он то, вытягивая шею, вглядывался в пыльную дорогу, уходящую, казалось прямо в наполовину скрывшийся за горизонтом громадный багровый солнечный диск, то наоборот, втягивая голову в плечи, с опаской оглядывался назад — туда, где тень от частокола, окружающего городок с изысканным и гордым названием «Малые Сотки», уже достигла стрехи расположенного недалеко от ворот лабаза купца Мирта и даже поднялась чуть выше.

У правой створки ворот его движения зеркально повторял второй стражник. Экипирован он был почти так же, как и его коллега, разве что шлем у него был чуть «помоложе», а вот сложением отличался довольно сильно: в отличие от своего собрата, он был высоким и тощим. Да и лицо его было вовсе не румяным, а каким-то нездорово бледным.

— Ворота уж десять мигов как должны быть закрыты, — сердито бурчал тощий в направлении толстяка. Если господин десятник увидит…

— А если моя дражайшая супруга надумает наконец-то вернуться из гостей от своей подруги, где провела, зараза, целый день, и обнаружит ворота закрытыми… — толстый стражник осторожно потрогал одну из вмятин на шлеме, — Потерпи ещё немного… С меня кружка эля!

— Да… И как это тебя угораздило найти такую жёнушку? — сочувственно закивал головой тощий.

— Молодой был, глупый… — пробормотал толстяк, вглядываясь в даль, — Кто-то идёт. Торопится…

— Что-то на твою благоверную не похоже, — заметил тощий стражник, козырьком приложив руку ко лбу и пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь бьющие прямо в глаза лучи уходящего на покой светила, — Нет, точно не она… Шлем… Котомка… Рыжая борода… Да это гном!

Бравые вояки, не сговариваясь, налегли на створки ворот. Появился шанс заработать, тут уж не до страха взбучки от этой стервы…

Нар спешил… Он прекрасно знал, что городские ворота закрываются с заходом солнца, и хотел успеть пройти через них до этого момента. И успел бы, если бы не та сумасшедшая в деревушке у дороги, приставшая к нему с криками, что он, гном «не так» посмотрел на человеческую женщину. Нар пригладил бороду. Ох уж эти «человеческие женщины»… Многие из них совсем не против, что бы гном на них не только посмотрел… Как, например, та вдовушка из вчерашнего постоялого двора… Но эта, похоже, действительно к гномам относилась не очень… Объяснять, что он не хотел никого обидеть, пришлось очень долго…

В принципе, Нар и не заморачивался бы с объяснениями, но на крики этой вздорной бабы подтянулось с полдюжины здоровенных хмурых мужиков… Он бы их, конечно, уделал одной левой, — не этим жалким людишкам, да ещё крестьянам, состязаться с ним, гномом Наром из клана Нарка, в силе и воинском умении. Но Подгорное Королевство было далеко, а вокруг лежали земли именно людей-человеков… Не стоило портить отношения с местными властями. Поэтому пришлось пустить в ход дипломатию, с помощью которой в конце концов удалось убедить эту истеричку, что у него не было плохих намерений. Женщина успокоилась, но совсем отстала от бедного гнома только после того, как тот согласился передать её мужу — «Лотару, которого в городе все знают», сообщение о том, что его жена не вернётся сегодня в город, так как заночует у подруги. Но ничего передать, похоже, не получится. Нар увидел, как тяжёлые дубовые створки городских ворот с противным скрипом смыкаются у него почти перед носом.

Помянув про себя «добрым словом» ту дуру конкретно, и весь человеческий женский пол вообще, Нар немного подумал, после чего присоединил к вышеупомянутым и человеческий мужской пол, а в особенности городских стражников, закрывающих ворота перед самым носом у усталого путника. Однако делать было нечего: чтобы ночевать не в открытом поле, а в тёплом номере постоялого двора, предстояло провести переговоры со стражей.

Нар тяжело вздохнул, поправил за спиной тяжёлый дорожный мешок, и ступил на выщербленные колёсами телег толстые брусья дубового помоста, перекинутого через полуобвалившийся, заросший камышом и затянутый зелёной ряской ров. Из-под помоста тянуло тяжёлым болотным запахом. Гном, задержав дыхание, быстро проскочил ров, и, оказавшись у ворот, под аккомпанемент устроивших вечерний концерт лягушек начал перекрикиваться с доблестной городской стражей.

— Уважаемые! Впустите пожалуйста в город усталого путника! — громко сказал Нар куда-то в щель между досками ворот.

— Не положено! — раздался ленивый густой бас с той стороны. Гном и сам знал, что не положено. И если бы это была гномья крепость, он бы даже не пытался уговорить стражников. Но эти люди…

Нар порылся в кармане дорожной куртки, и выудил из него две медных монеты.

— Я понимаю, что служба городского стражника нелегка, — подкинул он на ладони звякнувшие кругляши, — и пара кружек доброго эля в ближайшей таверне поможет скрасить её тяготы и невзгоды.

— В ближайшей и единственной! — послышался насмешливый гогот с той стороны ворот. Вот только пары кружек эля будет маловато, чтобы скрасить все тяготы и невзгоды!

Гном, скрипнув зубами, снова полез в карман. Когда он вытянул оттуда руку, на этот раз между её пальцами была зажата всего одна мелкая монета. Зато серебряная.

— Столько схватит? — повертел он её перед щелью в воротах, за которой угадывался хитрый глаз одного из стражников.

— Ну… Вообще-то… — послышалось из-за ворот, — Ладно! Заходи! — раздался скрежет снимаемого запорного бруса, и одна из створок со скрипом приоткрылась. Нар не заставил себя долго ждать.

— Оружие, зелья, запрещённые товары есть? — строго осведомился толстенький низенький стражник в помятом шлеме и потёртой куртке после того, как монетка, сверкнув в последнем луче солнца, перекочевала из широкой лапы гнома в пухлую руку мздоимца и оттуда к нему же в карман.

— Купить хотите? — ухмыльнулся Нар. Но, увидав, как нахмурился собеседник, быстро добавил: — Шутка. А оружие и зелья есть. Как в пути без оружия и зелий? — развёл он руками. — Но вот товаров нету никаких, тут уж извините.

Стражник хлопнул рукой по карману и буркнул:

— Хорошо, иди…

Гном сделал было шаг от ворот, но, вспомнив о полученном поручении, обернулся, и спросил:

— Уважаемые, а не знаете ли вы некоего Лотара?

— Знаем, как же не знать… — пробасил толстяк. — Это я и есть.

Гном окинул нечистого на руку, да ещё и оказавшегося мужем той самой стервы стражника недобрым взглядом, но вслух вежливо произнёс:

— Ваша жена просила передать, что будет ночевать у подруги, — после чего снова было собрался уходить, но вновь остановился:

— Не подскажете ли, уважаемые, как называется этот славный город? У меня на карте часть названия стёрлась. Написано: «Малые С… …ки». А вторая буква то ли «и», то ли «у»… И две их там, или одна…

Тощий стражник расхохотался.

— Называется «Малые Сотки». Иди в ту сторону, — махнул он рукой в направлении одной из улиц. — Там постоялый двор. У хозяйки как раз те самые, со второй буквой «и», только не «малые», а «большие».

— Скорее даже «великие», — решил пошутить толстяк, — А дочки у неё — это как раз «Малые С… ки» с буквой «у»… Ну, сам увидишь…

Гном степенно поклонился хохочущим стражникам и удалился в указанном направлении. А те ещё долго смеялись, перебирая знакомых женщин, и рассуждая, кто из них вторая буква «у», и у кого какие, со второй буквой «и». Так что никто из них не заметил, как в кармане куртки толстяка появилась прорезь, из которой и вывалилась бешено вращающаяся серебряная монетка. Упав на землю, она тут же стала чуть толще, так хорошо режущие кожу зубцы по диаметру исчезли, и серебряный кругляш покатился вдогонку гному, исчезнувшему в лабиринте кривых улочек.

Малые Сотки оказались по сути большой деревней, хотя дома местами попадались и двух — и трёхэтажные. То, что кривая дорожка, то есть улочка, на которую ступил гном по подсказке стражников, была главной, в отличие от пересекающих её многочисленных улочек-близнецов, можно было понять только по той примете, что она была замощена грубым булыжником, причём, судя по всему, сравнительно недавно, так как обитые железом колёса повозок ещё не выбили на камне колеи, виденные Наром на аналогичных мостовых в более древних и больших городах.

Смеркалось… Тонкий серп Эйлун — ночного светила, всё явственнее проступал на небосклоне, а вокруг него на фиолетовом небе одна за другой загорались загадочно мерцавшие звёзды. Но улицы были не освещены — до этого блага цивилизации здесь, похоже, ещё не додумались.

Хотя нет. За очередным изгибом улочка, по которой шествовал гном, раздалась в стороны, и превратилась в небольшую площадь. Очевидно, это была центральная площадь деревни… То есть, тьфу ты! — городка. Тут не было ни одного одноэтажного здания. Только двух— и трёхэтажные, причём на стенах каждого были закреплены по два-три масляных светильника, хоть немного, но разгонявшие тьму вокруг себя.

В одном из окружающих площадь строений Нар без особого труда опознал вожделенный постоялый двор. Это было нетрудно. Хотя вывески на заведении не было, распространяющийся от него приятно щекочущий ноздри запах пищи, и пьяные крики, время от времени доносящиеся из раскрытых окон, однозначно говорили о том, что гном достиг заветной цели. Дополнительным подтверждением тому стала вышедшая на порог хозяйка заведения. Стражники не соврали. Она была обладательницей действительно выдающихся округлостей. Как спереди выше пояса, так и сзади ниже его же. У Нара — большого любителя пышных форм, прямо зачесались руки и… Ну, это неважно.

Важно то, что он ринулся к входу в постоялый двор с удвоенной скоростью… Но остановился, так всё вокруг внезапно озарилось яркими вспышками света всех оттенков зелёного. Гном обернулся к до этого скрытому во тьме центру площади…

Так и есть: Из установленного там портала на довольно грязную брусчатку с присущим его роду несколько брезгливым и надменным выражением лица ступил Светлый Эльф. Нар недовольно фыркнул. Между гномами и Дивным народом не было вражды, но всё равно: Нар решительно не понимал, что могут женщины, и человеческие, и даже гномьи, кстати, находить в этих худющих белобрысых созданьях, которых плетью перешибить можно? Вот гномы — да! Настоящие мужики!

Подтянув живот и гордо расправив плечи, Настоящий Мужик Нар поспешил к постоялому двору. Надо было опередить Перворожденного. Неизвестно, сколько здесь было свободных номеров. Гном помнил случаи, когда, опоздав на десять мигов, приходилось вместо нормальной комнаты ютиться в какой-то конуре под лестницей, а то и вовсе на сеновале.

Но на этот раз повезло. Причём обоим. И гном, и эльф, вошедший в шумный зал почти сразу вслед за ним, получили вполне достойные апартаменты. Впрочем, пока об их достоинствах можно было судить только со слов хозяйки. Проголодавшийся с дороги гном, не поднимаясь наверх, сделал заказ и уселся за единственный свободный столик. К удивлению Нара эльф, которому вроде бы должно было претить вкушать пищу вместе с простыми смертными, решил тоже не заказывать ужин в номер, а, повертев головой, направился к столику, за которым расселся гном. В принципе, стол был рассчитан на шестерых, так что места должно было хватить обоим.

— Позволит ли достопочтенный гном присесть у его столика? — сухо и формально поинтересовался Дивный, даже не потрудившись хотя бы изобразить приветственный пусть даже не поклон, а кивок, и глядя куда-то в пространство над головой Нара.

Гном начал закипать… Но формального повода отказать наглому длинноухому у него не было, так что Нару ничего не оставалось, как буркнуть «Присаживайтесь», выразив свой протест тем, что он не добавил в конце «Благородный Эльф».

Перворожденный быстрым, но плавным движением, буквально перетёк на лавку, противоположную занятой гномом. За время, прошедшее в ожидании, пока дочки трактирщицы, по габаритам ещё не догнавшие маму, но уже, так сказать, вполне…, принесут заказ, эльф и гном не перемолвились и словом. Нар, в отсутствие скрывшейся в подсобных помещениях хозяйки заведения, с не отрывал сального взгляда от этих самых маминых дочек, а эльф сидел, подобно каменному истукану, уставившись прямо перед собой. Только иногда он, не поворачивая головы, косился на компанию, сидящую за соседним столиком.

«Ох уж эти эльфы…» — подумал Нар, как бы случайно как бы почесав правый бок, в результате чего его локоть коснулся бедра пробегавшей мимо с подносом одной из красавиц. «Тут такие девки перед носом — кровь с молоком, а он разглядывает непонятно что. Хотя компания у того стола собралась не простая… не простая… Даже две компании. Одна сгруппировалась у странно одетого русоволосого паренька, а вторая — на противоположном конце стола — вокруг не менее странно одетой, точнее раздетой, чернявой девки. Ишь, чего удумала — штаны в обтяжку! Чё ж тогда совсем без штанов не вышла?» Судя по одёжке, Нар решил, что девка — одна из местных «жриц любви». А вот парень… Хотя — штаны у него почти такие же, как у распутницы. Может он тоже из… этих… Гном досадливо сплюнул на пол, от какового проявления бескультурья эльф чуть не подпрыгнул на своей лавке. Нар аккуратно растёр плевок ногой, размышляя при этом: «Развелось тут этих… мужиков… которые с мужиками… Как говорится… Вжик! И опять мужик… Тьху!» Нар хотел сплюнуть ещё раз, но покосился на эльфа, и удержался…

Тем более, что разбитные девахи, на которых он положил глаз, наконец-то принесли заказы и почти одновременно опустили подносы на стол, наклонившись при этом так, что их пышные прелести чуть не выпали при этом из чересчур уж вольных декольте. У гнома при виде открывшегося зрелища отвисла челюсть, а эльф равнодушно скользнул взглядом по едва не касающимся его носа двум большим полусферам с показавшимися из-за выреза платья сосками, и сосредоточился на еде.

Деваха, принёсшая заказ Нару, озорно улыбнулась, и, подмигнув клиенту, удалилась, покачивая бёдрами. Гном проводил её взглядом, сглотнул слюну и приступил к трапезе.

Её сестрица, не дождавшаяся подобного внимания со стороны красавчика-эльфа, попыталась поднять его взгляд на необходимую высоту вопросом: «Пить чего-нибудь изволите?», но ушастый в этот момент сосредоточился на своей тарелке, пытаясь маленьким посеребренным кинжальчиком отпилить кусочек аппетитной румяной отбивной, и отрываться от сего в высшей степени увлекательного занятия не захотел. «Сидр» — бросил он, отрезав наконец-то от мясного блюда маленький ломтик, и отправляя его в свой маленький ротик. «А чего покрепче?» — не сдавалась девица, наклонившись ещё ниже и рискуя вывалить свои щедрые подарки, полученные от природы, прямо на блюдо клиента. «Не пью», — сухо ответил тот, принимаясь за отпиливание второго ломтика.

Девица изобразила какой-то звук, вроде фырканья, разогнулась, и удалилась вслед за сестрой, обиженно вихляя немаленькой филейной частью. Гном вызвал в памяти ту же сцену в исполнении первой девахи, и пришёл к выводу, что довольное покачивание бёдрами и обиженное покачивание бёдрами на вид отличаются не очень сильно, и действуют одинаково возбуждающе. Но, похоже, не на эльфов. Или, по крайней мере, не на всех из них…

Нар откусил большой кусок от горячего ароматного и сочащегося жиром окорока, который он крепко держал обеими руками, и оглянулся на странного паренька за соседним столиком. «А может…» Ходили тёмные слухи, что среди эльфов тоже завелись эти… эти… Ну, в общем — ЭТИ. Гном бросил оценивающий взгляд на ушастого, и на всякий случай отодвинулся чуть подальше.

Ужин оказался очень вкусным, особенно после целого дня воздержания от пищи. Так что на некоторое время гном отключился от окружающего, сосредоточившись на уничтожении принесённых вкусностей. Когда к нему вернулась способность мыслить, на блюде перед ним лежали только обглоданные добела косточки, а кувшин, о котором Нар точно помнил, что перед началом трапезы он был полон пусть не самого лучшего, но вполне нормального вина, оказался пустым.

Гном довольно икнул и обратил подобревший взор на соседа по столу. Тот продолжал ковыряться в своей отбивной, не одолев ещё и половину. Нар немного подумал, и решил, что после хорошего ужина можно и развлечься приятной беседой. Ближайший кандидат в собеседники находился прямо за этим столом, поэтому гном ещё раз икнул, кашлянул, и, когда ушастый обратил на него внимание, сделал то, чего никогда бы не сделал в голодном и трезвом состоянии — представился. Ибо негоже вести беседы, не зная имени собеседника, и не назвавшись самому.

— Нар, гном из клана Нарка, — гордо заявил он, ударив себя в грудь громадным кулачищем… Сзади послышались два тихих смешка. Гном мгновенно обернулся, но там никто не улыбался. «Показалось…» — подумал Нар, и снова обернулся к ушастому.

Видно было, что тому не очень хочется знакомиться с каким-то грязным гномом, но правила вежливости требовали в ответ представиться, и он, приподнявшись с лавки, отчеканил:

— Эилдусар, Голубой Эльф из Дома Голубых Эльфов.

В зале мгновенно воцарилась тишина. В которой за столиком сзади кто-то снова хихикнул явно женским голосом и громким шёпотом произнёс: «В живых должен остаться только один!». На что юношеский ломающийся голос насмешливо поинтересовался: «И как, по твоему, эти Голубые Маклауды друг-друга побеждают? Зат… (Тут гном снова икнул, и потому часть слова не услышал) …хивают соперника до смерти?»

«Какие Маклауды? Сказано же, Голубые ЭЛЬФЫ!» — отрешённо подумал гном, наблюдая, как после этих слов притихший было народ моментально оживился. Между тем со всех сторон в сторону Перворожденного посыпались грязные шуточки и не менее грязные намёки, а из закутка в углу, где весело проводила время какая-то компания подозрительных личностей, поднялись двое, и вихляющей походкой направились к столику эльфа и гнома. Нар незаметно пододвинул ногой поближе свой лежащий на полу под столом дорожный мешок и стал настороженно ожидать дальнейшего развития событий. С одной стороны, благоразумие и чувство брезгливости требовало немедленно удалиться, с другой — было интересно, чем всё это закончится. Да и люди вокруг могли подумать, что гном ретируется, потому что испугался приближающихся извращенцев. Этого Нар допустить не мог.

В том, что приближались именно извращенцы — сомнений не было. На обоих штаны в обтяжку, такие же, как у странной парочки за соседним столом, только у тех штаны пошиты из какой-то грубой голубой (Голубой! Тьфу!) ткани, а у этих — из чёрной кожи. Из одежды в дополнение к штанам имелись только чёрные кожаные жилетки, надетые прямо на голое тело. Картину дополняли широкие кожаные же пояса, густо усеянные заклёпками, серьги в ушах, и разноцветные татуировки по всему телу.

Приблизившись к столу, один из гнусных типов, здоровый, как бык, с играющей бликами налысо выбритой головой, при взгляде на которую гном поплотнее надвинул свой неразлучный шлем, остановился, и, уперев в бока свои ручищи, мало уступающие по величине и мускулистости рукам Нара, неожиданно тонким и противным голосом поинтересовался:

— А не желает ли сладенький провести время в хорошей компании?

— Да. В тёплой компании, — поддакнул его спутник, — невысокий шибздик с женственными чертами лица, подчёркнутыми наложенной косметикой.

— Даже в горячей! — загоготал великан, демонстрируя всем желающим свои гнилые зубы, среди которых каким-то чудом затесался один золотой.

Остроухий недоуменно оглянулся по сторонам, и, осознав, что обращаются не к кому-нибудь, а именно к нему, слегка переменился в лице. Но только слегка, и только на мгновенье. Быстро овладев собой, он, не отрывая взгляда от незваных гостей, поднял левую руку и громко щёлкнул тонкими пальцами, подзывая прислугу. Гном даже позавидовал — с его здоровенными пальцами-сосисками такой аристократический жест исполнить было невозможно.

На щелчок тут же подлетела одна из хозяйских дочек, наблюдавшая за разыгрывающейся сценой от дверей на кухню.

— Что у вас там самое крепкое насчёт выпить? Неси! — эльф произнёс эти слова таким тоном, что девушка пулей улетела на кухню, и так же быстро вернулась с большой оловянной кружкой, наполненной до краёв жидкостью, в коей умудрённый опытом гном по характерному запаху опознал «Зверобой» — адскую смесь, от трёх стаканов которой погружались в иную реальность люди комплекцией и покрепче, чем этот задохлик…

Эльф, поднявшись на ноги, взял кружку обеими руками, и, не отрываясь, большими глотками осушил до дна. Народ вокруг снова затих. Все с интересом следили за происходящим. Длинноухий сделал последний глоток… Пошатнулся… Кружка выпала из его ослабевших пальцев, покатилась по столу, и оттуда с глухим звоном свалилась на пол…

Гном ожидал, что сразу за ней туда же последует и Светлый, но тот устоял на ногах, наклонившись вперёд и уперевшись руками в доски столешницы. Нар позавидовал стойкости ушастого. Сам бы он после такой дозы этого пойла точно бы уже храпел под столом. Этот, надо же — стоит, хоть и склонился головой почти к самой столешнице.

И тут с эльфом стали происходить странные вещи… Его роскошные длинные волосы стали быстро седеть. Зелёная дорожная куртка так же быстро темнела, на глазах становясь такой же чёрной, как и у застывших напротив его обалдевших подонков. За компанию с ней почернели и торчащие из-за спины только что бывшие серебристыми рукояти двух мечей. Но и это было ещё не всё…

Гном на данный момент был единственным, кто мог разглядеть хотя бы часть лица ушастого, и он видел, что выражение, «на лицо набежала туча» иногда можно понимать буквально.

Через несколько мигов трансформация завершилась. Сосед гнома по столу медленно поднял голову и взглянул на стоящих напротив него представителей сексуальных меньшинств пылающими алым светом, словно раскалённые угли, глазами.

Маленький прихлебала первым понял, что дело неладно, и начал осторожно пятиться назад. Поэтому, когда дроу выхватил из-за спины два чёрных, как ночь, клинка, и злобно прошипев что-то вроде «С-с-слэш-ш-ш-ш!..», легко перемахнул через стол, ему оставалось только развернуться, и припустить со всех ног к открытой двери.

Громила сориентировался чуть позже, но в момент, когда ноги Тёмного эльфа коснулись пола, он тоже уже вовсю улепётывал вслед за своей «подружкой». При этом он умудрился опрокинуть лавку, на которой сидел гном, отчего тот, неловко взмахнув руками, упал, но не на пол, а на людей, сидящих за столом позади. Причём умудрился при этом задеть сразу троих. Те решили, что их обижают, и возгорелись желанием обучить наглого коротышку правилам вежливости. Очевидно, они посчитали, что процесс обучения пойдёт легко, так как их было трое, а если считать и не задетых гномом — даже семеро неслабых мужиков против одного гнома. От первого же удара шлем Нара слетел с его оказавшейся почти такой же лысой, как и у уже удалившегося от столика на порядочное расстояние амбала, головы. Без шлема вид у гнома был достаточно забавный, что тут же было подтверждено громким смехом окружающих.

Нар рассвирепел. В его руках мгновенно оказался неизвестно откуда взявшийся боевой молот, с помощью которого он тут же начал доказывать своим оппонентам всю ошибочность их поведения. И надо сказать, у него это получалось довольно неплохо.

Однако головы при этом гном не терял, понимая, что если кто-то из людей по его вине перейдёт в мир иной, то местные власти вряд ли отнесутся к убийце благосклонно, и тот вскоре и сам может последовать за своей жертвой.

Отмахиваясь от нежданной напасти, Нар не забывал поглядывать по сторонам, оценивая обстановку в зале, так сказать, в общем и целом…

Обстановка оставляла желать лучшего. Вертлявый шибздик, первым рванувший подальше от кровожадного дроу, проявлял чудеса гибкости, умудряясь на приличной скорости огибать и столы, и людей. А вот следовавший за ним громила пёр напролом, опрокидывая и круша всё, что попадалось на пути. «Подогретая» к этому моменту толпа не сильно жаждала разбираться, кто прав, а кто виноват. «Обиженный» находил себе «обидчика» в первом, на кого падал его взгляд, и тут же лез выяснять отношения. В результате в зале всего за несколько мигов разгорелась классическая драка «все на всех».

Но виновники торжества в ней участия не принимали. У них была своя война. Тощий лидер гонки уже проскочил было распахнутую дверь на кухню (а именно к ней он рванул, то ли позабыв о существовании входной двери, то ли рассчитывая оторваться от погони в лабиринте подсобных помещений), но наткнулся на хозяйку заведения, собравшуюся поглядеть, что это там за шум в зале. Его веса, даже помноженного на скорость, оказалось недостаточно, чтобы потягаться с массой покоя женщины и сдвинуть живую преграду с места хоть на шаг. Более того, упругие выступающие части тела хозяйки приняли на себя удар, спружинили, и отбросили не в меру прыткого посетителя назад. Где уже приближался его дружок…

Который снова отбросил свою «подружку» вперёд, но уже далеко не так мягко. А затем и сам со всего ходу врезался в ещё колыхающееся от предыдущего столкновения необъятное тело. Двойного удара хозяйка удержать уже не смогла, и весь бутерброд из неё, амбала, и зажатого между ними «подружки» рухнул на пол, вызвав довольно чувствительное сотрясение стен постоялого двора. В падении гигант умудрился ногой задеть механизм, служащий для мгновенного запирания двери кухни как раз в таких вот случаях, и несущийся большими прыжками за «сладкой парочкой» разъяренный дроу чуть не расквасил нос о внезапно возникшие на его пути оббитые железом толстые дубовые доски. К счастью для себя, он успел вовремя затормозить, и, пару раз двинув в дверь плечом, принялся оглядываться по сторонам в поисках подручных средств для взлома неожиданно возникшего препятствия. Благородные мечи не очень подходили для этой цели, лавки и табуретки уже разобрала бушующая толпа… Внезапно ушастый разглядел Нара, отмахивающегося от наседавших на него противников боевым молотом. Глаза дроу радостно засверкали, и он принялся не отходя от двери делать знаки своему новому знакомому, чтобы тот подошёл поближе.

Однако хитрый гном понимал, что за соучастие в убийстве, каковое, несомненно, собирался совершить безумный дроу, ему светит не намного более лёгкое наказание, чем за само убийство, и сделал вид, что полностью поглощён процессом нанесения своим противникам телесных повреждений разной степени тяжести, и не замечает ничего вокруг.

Вот чего он действительно не заметил, так это того, что так заинтересовавшие его парень и девушка из-за соседнего столика сразу после начала потасовки как сквозь землю провалились. Хотя, если бы он наклонился, то увидел бы, что они «провалились» вовсе не так далеко, а всего лишь под стол. Девушку туда довольно грубо запихнул один из её сопровождающих, после того как в её симпатичную головку чуть не впечатался один из тяжёлых глиняных кувшинов, летающих по помещению в разных направлениях, а парень, трезво оценив ситуацию, тихонько сполз под стол сам. Под столом молодые люди столкнулись нос к носу.

— Ты откуда? — сразу поинтересовалась у молодого человека девушка.

— Из Харькова, — ответил тот, настороженно поглядывая по сторонам, — А ты?

— Из Масквы, — с характерным аканьем отозвалась девушка.

— Мог бы и сам догадаться, — улыбнувшись, согласно кивнул головой парень, — «В МААскве, на пААсаде, в кАлашном ряде…». Говор у тебя… Сразу видно, что коренная, не лимита…. А как сюда-то попала?

— На Курском вокзале какая-то зараза спихнула меня прямо под электричку, — возмущённо поведала девушка, — Очнулась здесь. А ты?

— Пошёл гулять в лес… — мрачно начал парень…

— И пролез в дупло, — подхватила собеседница.

— Да. А ты откуда знаешь? — удивлённо уставился на неё рассказчик.

— Ну, как там в сказке… «Но если ты в дупло пролез, перед тобой — Волшебный Лес…», весело продекламировала девушка, откинув со лба непослушную прядь волос.

— А-а-а… Ну, в общем, почти так. Вот только это дупло я сам и проделал, — сообщил парень, тяжело вздохнув.

— Головой? — участливо поинтересовалась чернявка.

— Я вот сильно удивляюсь, почему тебя спихнули на рельсы только сейчас, — хмуро поинтересовался её собеседник, — С твоим-то поведением…

— Ладно, замяли, — отмахнулась девица, — И что там дальше?

— Ну, гулял я по лесу, гулял… И чего-то представил, что пуляю в дуб огненным шаром… Фаерболом, значит…

— И?

— Ну, взял, и пульнул…

— Это как? — у девушки округлились глаза.

— Если бы я знал… — пожал плечами парень, — В общем, файербол проделал в дубе во-от такую дырку, — парень широко развёл руками, на одну из которых с ходившего ходуном стола тут же свалилась вилка. Хорошо, что не зубцами. Рассказчик, ойкнув, отдёрнул руку, а девушка рассмеялась:

— Осетра-то урежь…

— Ну, вот такую… — парень изобразил руками расстояние чуть больше ширины своих плеч.

— Так лучше, — одобрительно заметила собеседница. — Давай, ври дальше.

— Да не вру я! — возмущённо распрямился парень, тут же больно ударившись затылком об стол, — Ну, смотрю, дупло… Точнее, не дупло, а сквозная дыра. Как будто я её не огненным шаром проделал, а сверлом просверлил… Подошёл, потрогал — не горячее. Ну и стало интересно, пролезу я в эту дырку, или не пролезу…

— И что?

— Пролез… И оказался здесь…

— Да… Зря ты всё же не попробовал дуб головой пробить, — задумчиво проговорила девушка, — Могло бы получиться…

— Так! — обиженно засопел парень…

— А чего на правду обижаться? — безапелляционно заявила черноволосая.

— Жаль всё-таки, что меня тогда рядом с тобой на вокзале не было… — мечтательно протянул парень, — Я бы тебя лично под тот поезд спихнул.

— И тебя бы посадили…

— Скорее, орден бы дали, — отмахнулся парень.

— Так, ладно. Я больше не буду. Нам тут надо вместе держаться. Предлагаю не ссориться. Тебя, кстати, как зовут?

— Я под столом с девушками не знакомлюсь, — холодно процедил сквозь зубы паренёк, и, увидав сочувственно-понимающее выражение в зелёных глазах собеседницы, быстро добавил: — Шутка. А зовут меня Виктор.

— Витя, значит… А меня Маша.

— Гм… Новогодние приключения Маши и Вити…, — улыбнулся парень.

— Да, действительно, Новый Год скоро… — загрустила девушка.

— Это там…, — парень махнул рукой куда-то влево. А когда здесь — непонятно…

— Действительно, интересно, а когда здесь Новый год?

— Так спроси у своих, — парень указал в сторону мечущихся вокруг стола ног.

— Ага! Они со мной не разговаривают, и никуда не отпускают… — наябедничала на своих сопровождающих собеседница, — Везут куда-то, а куда — не говорят… Только кланяются, и твердят: «Не сердитесь, госпожа…». Госпожа, блин!.. Сначала один детина чуть не изнасиловал…

— Ну и? — заинтересовался парень.

— Засадила ему коленом! — гордо ответила девушка.

— Парень, как стоял, на четвереньках, на всякий случай чуть сдал назад, и посочувствовал непонятно кому: — Не повезло…

Девушка открыла было рот, чтобы что-то ответить, но в это время у неё за спиной раздался тихий скулёж…

— Да, а что это у тебя за собачка? — поинтересовался парень, заглядывая Маше через плечо. Его взгляд чуть задержался на её туго обтянутой джинсами оттопыренной попке, и переместился на большого белого пса, сильно напоминающего белого волка, — Вместе с тобой на рельсы спихнули?

— Да нет, здесь приблудилась… Я не поняла, она у местных священная какая-то, что ли… Не отгоняют, кормят… — девушка, не глядя, протянула руку назад, и погладила тут же подставившийся под её ладонь мохнатый собачий лоб…

Внезапно парень, всё время разговора не забывающий поглядывать по сторонам, насторожился.

— Что-то изменилось… — С этими словами он осторожно пододвинулся к краю стола и выглянул наружу…

Действительно, обстановка в зале менялась, и менялась прямо на глазах. Эпицентром изменений служила неподвижно застывшая у входных дверей фигура в сером балахоне. При взгляде на неё прекратили драку и бочком-бочком устремились к свои местам сначала те, кто находился к ней ближе всех, затем, увидав нового гостя, этот же манёвр повторяли те, кто подальше… Через десять мигов в зале оставались на ногах только разъяренный тёмный эльф и недоумённо оглядывающийся по сторонам не на шутку разошедшийся гном. Все остальные, склонив буйну головушки доле, тихо сидели за своими столами, и старательно делали вид, что их тут нет…

Между тем, вызвавшее такую реакцию существо постояло с пяток мигов неподвижно, потом повело скрытой под глубоким капюшоном головой вправо-влево, словно принюхиваясь, после чего протянуло перед собой правую руку ладонью вверх, будто прося подаяние.

Однако, подавать странному, и судя по реакции окружающих, страшному появленцу никто ничего не собирался. И это было вполне понятно: для того, чтобы что-то положить в раскрытую ладонь, надо было подойти поближе, а у всех присутствующих на лицах большими буквами было написано прямо противоположное желание — убраться отсюда как можно подальше и как можно поскорее. Но сделать это, не привлекая внимания странного существа, было невозможно, поэтому все просто притаились, как мыши.

Ладонь у незваного гостя оказалась хоть и узкая, сухая, и почти такого же серого цвета, как и его балахон, но всё же вполне человеческая. Да и серой она была недолго. Неожиданно вспыхнувший над ней большой язык яркого пламени окрасил сероватую кожу в обычный для человека оранжево-розовый цвет.

Виктор, наблюдавший за представлением из своего укрытия, то есть из-под стола, обратил внимание на одну странность: огонь пылал у незнакомца прямо перед лицом, и поэтому, казалось бы, под капюшоном хоть что-то, да должно бы быть видно. Но нет — там клубилась всё та же непроницаемая тьма. Вообще, не менее странным был тот факт, что молодой человек на данный момент всё ещё сохранял способность обращать внимание хоть на что-либо, кроме прижавшейся к его спине девичьей груди, и жаркого дыхания прямо в ухо. Любопытная Маша, обнаружив, что обозревать окрестности, не вылазя из-под стола, можно только с позиции, уже занятой её новым знакомцем, так как в остальных местах обзор загораживали рассевшиеся по лавкам люди, долго не раздумывая, попыталась оттереть того в сторону. Парень подвинулся, но не так, чтобы очень далеко. Во-первых: мешали чьи-то не очень приятно пахнущие ноги, во-вторых: какой же дурак будет отодвигаться от симпатичной девушки. «Симпатичную девушку» же сейчас волновала только странная фигура в балахоне. А если у кого-то рядом участился пульс и прилила к разным всяким местам кровь, то это не её проблемы.

Вот именно из-за того, что внимание у молодых людей было распределено по-разному, момент, когда пляшущий над ладонью скрытого под балахоном, несомненно, мага, большой язык пламени разделился на четыре маленьких, паренек пропустил, а девушка, наоборот, уловила. Зато то, как эти огоньки превратились в маленьких сияющих разными цветами дракончиков, тут же ринувшихся в разные стороны, увидели оба. Один дракончик завис перед мрачным лицом всё еще стоящего у кухонной двери дроу, второй — перед недоумённой физиономией гнома, как раз нагнувшегося, чтобы поднять с пола свой шлем, а ещё два направились… конечно же, прямо под один из столов, отчего сидящие на лавке вокруг него люди резко раздались в стороны, так что крайние попадали на пол.

Дракончики одновременно раскрыли свои пасти, и прошипели: «С-с-с-следуйте-е-е ззза мной», после чего грациозно развернулись, и гордо поплыли к столу, за которым только что восседали гном и то ли эльф, то ли дроу.

Первым на саму собой поднявшуюся с пола опрокинутую лавку напротив «своего» зависшего над столом дракончика уселся гном. Это было понятно — он от лежащего под этим столом неразлучного дорожного мешка далеко и не отходил. Вторым к столу, разместившись теперь уже рядом с гномом, прибыл дроу. Маша и Витя уселись на противоположную лавку последними, после того, как были выпиханы из своего такого уютного и безопасного убежища своими же сопровождающими. Теперь парень сидел напротив гнома, а девушка — напротив эльфа… То есть дроу… Или кто он там на самом деле… И только после этого к ним медленно, но неотвратимо, словно сама смерть, двинулась странная фигура в балахоне. Казалось, что она летит над полом, не касаясь не очень чистых досок…

…И тут дверь на кухню широко распахнулась, и оттуда вылетели украшенные свежими синяками и кровоподтёками тот самый амбал и его «подружка». Увидав появившееся в зале новое действующее лицо, они попытались затормозить, но в результате грохнулись прямо под ноги таинственному незнакомцу. Он же, нисколько не смущаясь и ни на миг не задерживаясь, спокойно прошёл прямо сквозь пытающихся отползти в сторону людей, словно или их, или его здесь не было.

В том, что валяющиеся на полу отморозки вполне реальны, Маша не сомневалась — когда они прошлый раз проходили мимо неё, от них так и воняло не только немытым телом, но и каким-то дешёвым крепким пойлом. Призраки, как известно, не воняют. А вот в реальности нового персонажа были сомнения…

— Голограмма, — хмыкнула она, легонько толкнув локтём в бок своего соседа по лавке.

— Угу…, — скептически буркнул тот, расширившимися глазами уставившись на место, где только что прошёл незнакомец. Маша проследила за его взглядом, и, вздрогнув, инстинктивно отшатнулась подальше от приближающегося ходячего кошмара, прижавшись при этом бедром к и не подумавшему отодвинуться парню. Было от чего прийти в ужас: там, где вот буквально только что были два вполне живых человека, на полу медленно оплывали, растекаясь грязной лужей, два покрытые неприятной пузырящейся слизью бугорка неопределённой формы — один побольше, а второй, соответственно, поменьше. Со стороны кухни послышался хлопок. Это разъяренная хозяйка, выскочившая за своими обидчиками с большой скалкой в руках, мгновенно оценила обстановку, побледнела, резко затормозила и снова скрылась за моментально захлопнувшейся дверью.

Зрелище проняло даже не очень впечатлительного гнома, который побелевшими пальцами судорожно вцепился в рукоять своего любимого молота. Невозмутимым остался только дроу, сидевший прямо, словно проглотив один из своих мечей, и неподвижным взглядом уставившийся в зависшего перед ним дракончика. Происходящее вокруг, похоже, его нисколько не интересовало.

Тем временем загадочная фигура наконец подошла вплотную и уверенно уселась во главе стола.

Причём Витя точно помнил, что там не было ничего, на чём можно было бы сидеть. Лавок возле стола было только две — на одной расположился он с Машей, на другой — гном с эльфом. Можно, конечно, было предположить, что незнакомец, подобно герою известного мультика, ходил по свету с приклеенной к заду табуреткой, но, поразмыслив, эту версию парень отверг. Слишком просто и несолидно.

Ужасно хотелось встать и посмотреть, сидит ли подошедшее чудо-юдо на чём-то, или висит в воздухе, а если сидит, то на чём? Однако желание ни за что не вставать, никуда не идти и вообще не привлекать к себе внимания оказалось сильнее.

За столом, как и теперь уже во всём постоялом дворе, воцарилась тишина…

Два человека, два нелюдя, и один… непонятно-кто-в-капюшоне сидели неподвижно, как статуи самих себя. Над столом, на уровне лиц сидящих, словно маленькие язычки пламени, парили четыре дракончика, бросая вокруг разноцветные отблески. Разноцветные — потому что все они были разного цвета. Дракончик эльфа, например, был зелёно-голубым. Только что. А вот сейчас стал тёмным, почти чёрным… А теперь снова зелёно-голубым… И так постоянно с частотой мига в три. У гнома дракончик был коричневый, но почему-то с серебристыми крылышками. Странное сочетание цветов, конечно, но по сравнению со странным пришельцем, с костлявой руки которого сорвалась данная симпатичная крылатая рептилия, эта странность такой уж особо большой не казалась. Дракончик, висевший напротив Вити, был красно-чёрным. Причём цвета не менял, как и его собрат, зависший напротив гнома, что, наверное, должно было говорить о постоянстве этой пары. Зато «Машин» дракончик переливался всеми цветами радуги, непрерывно меняя свою окраску, так что при взгляде на него сразу вспоминалась известная поговорка, объясняющая, что именно желает знать каждый охотник. «У меня — самый гламурный!» — гордо подумала Маша, которой показалось, что, когда сидящий напротив дроу бросает взгляд на висящее перед ней радужное создание, в его больших глазах вспыхивает неяркий красноватый огонёк зависти.

«Нет! Ну нельзя же быть таким завистливым! Вон, посерел даже!», — подумала девушка, но тут же поняла, что ошиблась. Сидящий перед ней Тёмный эльф просто снова превращался обратно в Светлого. Через несколько минут за столом опять сидел остроухий блондин, чем-то отдалённо смахивающий на Сергея Зверева. Он озабоченно оглядел себя с головы до ног, смахнул с вновь позеленевшей куртки несуществующую пылинку, и потянулся к рукояти висящего на поясе кинжала.

«Ой! Сейчас что-то будет!», — подумала Маша. И не ошиблась. Правда, произошло совсем не то, чего она ожидала. Эльф принялся невозмутимо выковыривать кончиком кинжала грязь у себя из-под ногтей. Хотя, насколько Маша могла видеть, грязи под длинными красивыми ногтями Перворожденного не наблюдалось. Наверное, потому, что подобную процедуру он выполнял регулярно.

Витя, поглядев на Светлого, взглянул на свои руки, и на всякий случай спрятал их под стол. За ногтями он особо не следил никогда, а сейчас, так и подавно. Так что его не очень чистые пятерни не шли ни в какое сравнение с холёными ручками Перворожденного, которым могли бы позавидовать многие земные красавицы.

Зато гном своих не очень красивых, зато здоровенных и сильных ручищ отнюдь не стеснялся. Хватку на рукояти молота он к этому времени чуть-чуть ослабил, так что к его большим волосатым пальцам начал возвращаться естественный цвет.

Маша поглядела-поглядела на ковыряние эльфа, и сама решила не терять времени даром. Сняв с плеча элегантную дамскую сумочку, без которой, сами понимаете, женщине — никуда, она покопалась там немного, и с торжествующим видом выложила на стол самый настоящий маникюрный набор. С напильничком, щипчиками, ножничками, и еще всякими разными инструментами, о назначении которых сидящие за столом представители мужского пола имели весьма туманное представление. Вот тут уже, что в глазах эльфа промелькнула зависть, показалось не только Маше, но и Вите.

Продемонстрировать свой набор в действии девушке не удалось. Существо во главе стола прервало затянувшуюся паузу.

— Да… Неисповедимы пути Судьбы, — голос, произнёсший эти слова, был, несомненно, мужским, только очень тихим и практически лишённым интонаций.

— У нас говорят: «Неисповедимы пути господни», — автоматически поправил его Витя, тут же сам испугавшийся своей смелости. От девушки пришлось отодвинуться, так как коленки противно задрожали, а дрожащие коленки — это не та часть тела, которой следует прижиматься к даме.

— Это одно и то же, — равнодушно ответил голос из тьмы под капюшоном. И после недолгой паузы продолжил: — Судьба свела воедино Полукровку, Изгнанника, и целых двух Изменяющих. Любопытно будет посмотреть, что из этого получится… Да… Очень любопытно… — существо внезапно прервало свою неторопливую речь, и его скрытая капюшоном голова повернулась направо. Все дружно глянули туда, куда смотрели глаза незнакомца. Если они у него, конечно, были… Оказалось, что он обратил свой взор под стол, под которым только что так приятно пообщались молодые люди. Там, в темноте, которую не мог разогнать не очень яркий свет то тут, то там развешанных по стенам заведения масляных светильников, ярко горели два огонька: зелёный и красный. Существо в балахоне повелительно подняло руку. Огоньки дрогнули, увеличились в размерах, приближаясь…

И из-под стола показалась мохнатая морда того самого белого то ли пса, то ли волка, о котором мы уже знаем из подстольной беседы Маши и Вити. Животное пролезло под лавкой, затем, поджав хвост, осторожно подошло к протянутой руке незнакомца, и уселось на пол прямо под ней. Зелёный и красный огоньки при ближайшем рассмотрении оказались его глазами, которые в темноте почему-то светились разным цветом, хотя на свету были абсолютно одинаковыми.

— Это твой вэйл, девица? — поинтересовался незнакомец, не опуская руки и не поворачивая головы.

— Если этот белый пёс — вэйл, то нет, — не мой. Просто привязался по дороге… — осторожно ответила «девица».

— Привязался — значит твой, — безапелляционно заявила тьма под капюшоном. — Белые Оборотни просто так ни к кому не привязываются.

— Так он оборотень?! — удивилась и одновременно восхитилась Маша.

— Да, — равнодушно ответил незнакомец. — В обычном виде это — белый пёс. Но в полнолуние…, — все задержали дыхание, — он превращается…, — Маша не заметила, как от любопытства чуть приоткрыла рот и даже высунула кончик языка…, — в кошку.

Маша захлопнула рот и набрала в грудь побольше воздуха… Но потом покосилась на две только что бывшие людьми грязные лужи на полу, и аккуратно выдохнула его обратно.

— Сами увидите, — всё так же равнодушно продолжило существо, — Он будет вашим проводником, — с узкой ладони в голову зверя ударила яркая голубая искра. Пёс на миг окутался серебристым сиянием.

— Э-э-э-э… Проводником куда? — впервые раскрыл рот осторожный гном, явно бывший не в восторге от идеи куда-то идти за приблудившейся шавкой, пускай даже и белого цвета, и в полнолуние превращающейся в кошку.

— В Сад Сапфиров, — коротко ответил незнакомец, опустив наконец руку, и повернув голову в сторону гнома.

— А… Это где? — наконец осмелился снова подать голос Витя.

— Увидите, — лаконичный ответ странного и донельзя наглого существа не удовлетворил никого из присутствующих. Хотя, надо признать, для наглости у него имелись вполне веские основания…

— А если мы не захотим? — поинтересовался эльф, почти без замаха вогнав свой кинжальчик в дубовую доску стола почти на треть.

— Наблюдавшему за незнакомцем в балахоне Коле показалось, что плечи того чуть вздрогнули от сдерживаемого смешка.

Дракончики, до этого момента неподвижно висевшие над столом, вдруг ярко вспыхнули и ринулись каждый к своей мишени.

Всё произошло настолько быстро, что даже Эилдусар с его хвалёной эльфийской реакцией не успел среагировать. Что уж говорить о других. Послышалось шипение… И у эльфа, и у гнома, и у двух людей от левой стороны груди повалил дым, запахло горелыми кожей и тканью…

И всё. Не считая четырёх возгласов боли, на которые никто в зале не обратил ни малейшего внимания. Похоже, потому что просто их не услышали. Маша с перепугу попыталась вскочить, но ноги словно приросли к полу. Похоже, те же самые проблемы были и у остальных. Кроме злобного мерзкого типа в сером балахоне, конечно…

Из-под капюшона послышался тихий смешок.

Обнаружив на одежде сидящих напротив гнома и эльфа опалённые отверстия в форме дракончика, Витя опустил взгляд на свою грудь. Подозрения подтвердились: Его единственная в этом мире рубашка была безнадёжно испорчена. На левой стороне груди образовалась такая же фигурная дырка, как у сидящих напротив, и… — парень бросил взгляд на соседку по лавке, — … и рядом. И сквозь эту дырку было видно…

Отнюдь не обугленную кожу, как он ожидал. А татуировку. Изображающую дракончика. Причём дракончик был просто чёрным, без малейших следов красного цвета. У Маши оказалась точно такая же татушка, только ярко-жёлтая, от чего её «дракончик» казался похожим на цыплёнка. И цвет он менять, похоже, не собирался. Татуировки эльфа и гнома рассмотреть не представлялось возможным, так как они оказались в тени, отбрасываемой толстым слоем одежды на обоих.

— И что теперь? Если мы не пойдём, куда надо, они нас убьют? — сердито поинтересовался гном, ткнув пальцем в свою рептилию.

— Нет, — голова под низко надвинутом капюшоном мотнулась в жесте отрицания.

— Они будут нас охранять? — выдвинул свою версию Витя.

И тоже получил отрицательный ответ.

— Так зачем же они тогда нужны? Нас что, просто заклеймили, как скот? — возмутился эльф, положив руку на рукоять своего торчащего из стола кинжальчика.

— На вас печать Ордена, — сообщил незнакомец, — Теперь, если вас кто-то лишит жизни — Орден отомстит убийцам.

— Спасибо, утешили, — фыркнула Маша, — Нам сразу стало легче… А как, кстати, к вам обращаться?

— Имя моё слишком известно, чтобы я его называл, — послышалось из-под капюшона, — Так что можете обращаться просто на «вы».

«И шёпотом» — в мыслях добавил Витя. «А фраза-то знакомая… Где-то я её слышал…» Судя по тому, как наморщила лоб Маша, её посетила аналогичная мысль. Но додумать молодым людям не дали. Существо продолжило:

— Вам действительно станет легче. На территории Соёдинённых Княжеств, где вы сейчас находитесь, что такое Печать Ордена, знают все. Так что вам остаётся только успеть продемонстрировать её своему предполагаемому убийце… И он, скорее всего, откажется от своих замыслов.

— Это, что же мне теперь, каждому встречному свою грудь показывать? — чуть не задохнулась от возмущения девушка.

— А лучше бы её вообще не прятать — внёс рационализаторское предложение гном, с интересом рассматривая предмет разговора.

— Могу поставить ещё одну Печать. На лоб, — легко пошла Маше навстречу тьма из-под капюшона.

Маша представила себя с большим цветным пятном на лбу, поперхнулась, и пробормотала: «Ладно, пусть уж так будет»…

— Вот и хорошо, — подвёл итоги беседы незнакомец, после чего немедленно поднялся, и, не прощаясь, направился к выходу.

— А что нам делать-то в этом Саде Сапфиров? — крикнул ему в спину Нар, вспомнивший, что этот вопрос обсудить как-то и забыли. Но так круто изменившее судьбу четырёх разумных существ неизвестно что, даже не обернулось, сделав вид, что не расслышало вопроса, и покинуло помещение. Кстати, не утруждая себя при этом открытием двери. Странная фигура просто погрузилась в неё, подобно тому, как тонущий корабль погружается в морскую пучину.

В зале раздался слитный облегчённый вздох. В этот раз пронесло… Маша подумала, что сейчас все присутствующие дружно рванут к дверям, чтобы покинуть опасное место, однако довольно скоро поняла, что ошиблась. Наоборот, осторожно высунувшаяся с кухни хозяйка заведения тут же получила кучу заказов на выпивку. Народ явно хотел снять стресс. Причём заниматься этим собирались долго и основательно. Спиртное в требуемых количествах было немедленно подано, что, однако, не отменило процесса оценки масштабов убытков, понесённых заведением в результате только что закончившейся масштабной драки, и требования компенсации от виновников.

Как ни удивительно, но эльфу, затеявшему весь этот кавардак, и гному, принявшему в нём деятельное участие, никаких претензий предъявлено не было. Все — и посетители, и хозяйка, старательно делали вид, что столика, за которым только что сидел страшный гость, тут как бы и нет.

— Ну что ж… Раз уж нам суждено какое-то время путешествовать вместе, давайте знакомиться заново, — предложил гном и подал пример: — Я Нар, гном из клана Нарка.

— Эилдусар, Голубой Эльф из Дома Голубых Эльфов, — чуть замявшись, ушастый повторил слова, ставшие причиной недавней заварушки. Однако сейчас никто из окружающих на них никак не прореагировал. Все видели, что из себя представляет эльф, то есть дроу, в ярости, и вовсе не горели желанием испытать эту ярость на себе.

— Витя. То есть Виктор…, — представился молодой человек. И, немного подумав, добавил, — Из клана Сидоровых.

Сидящая рядом девушка прыснула в кулак.

— Чего ты? — недовольно глянул на неё парень. Нормальная фамилия.

— Да. Клан Сидоровых — это звучит гордо! — улыбнулась та.

— Ты сама-то представься, — хмуро взглянул на неё представитель гордого клана.

— Маша, — девушка мило улыбнулась окружающим. Точнее — сидевшему напротив красавцу-эльфу, чем вызвала недовольные гримасы на лицах двух остальных представителей мужского пола, — А фамилия моя… — тут она вспомнила слова незнакомца, — …А фамилия моя слишком известна, чтобы её называть! Вот! — и она с царственным взглядом откинулась назад.

Позабыв, что у лавки, на которой она сидит, нет спинки.

В результате Маша, картинно взмахнув руками, полетела было на пол, но успела ухватиться за рубашку своего соседа. Та жалобно затрещала, но выдержала, и потащила за собой тело, на которое была надета. В результате Витя чуть не отправился в полёт следом за девушкой со слишком известной фамилией, но сумел удержаться, судорожно вцепившись руками в край стола.

Рассмеялись все: Первым ухмыльнулся в густую рыжую бороду гном. Эльф какое-то время пытался сохранять невозмутимый вид, но в конце концов не выдержал, и тоже улыбнулся. Вновь утвердившаяся на лавке Маша надулась на всех, как мышь на крупу. Как будто в сложившейся ситуации был виноват кто-то другой, а не она. Витя, повернувшийся к ней, чтобы выразить своё возмущение посягательством на один из немногих предметов его гардероба, увидав лицо девушки, тоже не удержался от смеха.

— Ну, чуть не упала… Бывает… Чего ржать-то? — поинтересовалась «виновница торжества», чем вызвала у остальных очередной приступ здорового смеха.

Отсмеявшись, Нар решил, что грешно не использовать момент, чтобы не узнать причины такого отношения ушастого к местным сексменьшинствам. Нет, поймите правильно, гном извращенцев и сам не любил, но предпочитал просто брезгливо обходить их стороной, не пачкая руки. Тем более что местные законы, к его сожалению, не позволяли убить извращенца только за то, что он извращенец. Вот у гномов — позволяли. Даже обязывали. Возможно, именно поэтому среди гномов «голубых» сроду не водилось.

Задав наконец вертевшийся на кончике языка вопрос, Нар тут же испугался реакции собеседника. Тот дёрнулся, как от удара, и, как показалось на всякий случай отодвинувшемуся подальше гному, даже снова немного посерел. Но на вопрос всё-таки ответил:

— Я-Голубой-Эльф-из-Дома-Голубых-Эльфов, — ушастый отчеканивал каждое слово. Среди расы эльфов нет однополых отношений. Вообще. Ни в моём Доме нет, и ни в каких других. И быть не может. Предложить подобное эльфу или эльфийке — смертельное оскорбление. Которое можно смыть только кровью оскорбившего. Жаль, что ЭТИ, — ушастый покосился на две грязные лужи на полу, уже слившиеся в одну, — прекратили своё существование не от моей руки… — эльф немного подумал, и добавил: — Хотя… Может, это и к лучшему. Не пришлось осквернить благородное оружие их мерзкой кровью. И как они могли испоганить, присвоить себе благородный голубой цвет? — цвет моего Дома, цвет неба, цвет мечты?…

— Бывает и хуже… — решил утешить эльфа Витя, — У меня в стране, например, и оранжевый цвет испоганили…

— Тоже извращенцы? — поинтересовался гном.

— Ну, как сказать? — задумался Витя, — В основном — нормальные люди. Но извращенцы их обманули и…

— Поимели? — подсказал Нар нужное слово.

— Вот именно… — мрачно буркнул Витя.

— Ну, здесь вроде бы «оранжевых» пока нет, — облегчённо вздохнул гном, — Правда, уважаемый эльф? Или вы всё-таки дроу?

— Я — Голубой эльф из Дома Голубых Эльфов… — в который раз за сегодняшний вечер монотонным и усталым голосом начал говорить ушастый. После чего немного замялся… — Но когда выпью — превращаюсь в дроу, — завершил он фразу, чуть покраснев, и отведя взгляд в сторону.

— Ну, это ещё ничего… — поспешил утешить его гном, — Большинство народу, когда выпьет, превращается в свиней…

— В каких свиней? — удивился эльф.

— В разных, — охотно пояснил Нар, — Я, например, в такую… маленькую, но упитанную… с рыжей бородой.

После слов гнома над столом повисла тишина. Сменившаяся через пару мигов взрывом дружного хохота…

После того, как все отсмеялись, слово снова взял гном.

— Предлагаю на сегодня разговоры закончить, и разойтись по своим комнатам. Что нам делать дальше, лучше обсудить завтра, на свежую голову.

Эльф поддержал это решение лёгким кивком головы, а Маша и Витя озабоченно переглянулись…

— Вообще-то нас куда-то везли люди из-за соседнего стола… — сообщила нелюдям девушка. Но они все куда-то вышли…

Гном оглянулся. Действительно, стол был пуст. Пока только что образованная компания беседовала, все люди оттуда тихо слиняли, бросив своих подопечных.

— Что значит «везли»? — удивился гном. Вы что, рабы? — тут на его маленький лоб легла тень…, — Или преступники?

— Да нет… — принялся объяснять ситуацию Витя, — Мы сами не местные…

— Пропали все документы, — ни с того, ни с сего прыснула девушка.

— Угу… Очень смешно… — буркнул парень, и продолжил, — В общем, попали сюда непонятно как. Судя по всему, из другого мира. Были там… И оказались здесь… У какой-то деревни… У разных деревень. А дальше — у обоих одинаково. Местный люд кланяется, и говорит, что надо куда-то ехать, иначе, дескать, всем плохо будет… И нам, и им… А что делать? Их больше. Вот и поехали… А куда?…

— Короче, комнат вы не сняли. Ночевать вам негде, — наконец уловил Нар основную мысль, которую своим монологом пытался донести до собеседников Витя.

— Ну, где-то так… — согласился парень.

Эльф отнёсся к новости безразлично. То, что каким-то двум хумансам негде спать, его совершенно не волновало. Лично у него номер был, и делить его он ни с кем не собирался. Разве что с прекрасной эльфийской принцессой. Но таковых здесь, к его великому сожалению, не наблюдалось.

А вот гном был готов делить комнату не только с принцессой, и не только с эльфийской.

— Девку могу взять к себе, — заявил он, пытаясь взглядом расширить опалённое отверстие в Машиной кофточке.

— Вот ещё! Я предпочитаю отдельный номер! — гордо вскинула подбородок та.

— Ну, и чего ты ломаешься? Хочешь, чтобы я доплатил? Хорошо, даю серебряную монету, — повысил привлекательность своего предложения Нар.

— Да за кого ты меня принимаешь?! — вспылила девица, шаря по столу мечущим искры взглядом в поисках какого-нибудь тяжёлого предмета, которым можно было бы запустить в ухмыляющуюся физиономию хама.

— Ну а кто ещё наденет такие штаны? — вопросом на вопрос ответил гном, обвиняюще ткнув толстым пальцем под стол в направлении Маши…

— Кстати, да, — неожиданно поддержал гнома эльф, — Ты бы ещё серьгу в пупок вставила, блудница!

Маша автоматически прижала руку к пупку, где, у неё, конечно же, был сделан модный пирсинг.

— Да в нашем мире все так ходят! — возмутилась она.

— В вашем мире все женщины — блудницы? — восхитился гном. Вот бы к вам попасть! — мечтательно закатил он маслянисто заблестевшие глазки к потолку.

Маша непроизвольно подумала, что в её мире, действительно, у гнома не было бы отбоя от жаждущих экзотики дам…

— Нет. Наш мир, конечно — бардак, но пока не настолько, — заступился за женщин своего мира Витя, заметивший, что у девушки от возмущения уже просто перехватило дыхание.

Маша бросила на него благодарный взгляд. Парень чуть порозовел — его молодой организм ещё не выработал иммунитета от женского внимания. Да и не увсех мужчин этот иммунитет вырабатывается даже к концу жизни…

— Нет так нет. В таком случае ничем помочь не могу — сухо заявил гном, разводя руками…

— Но… Мы же одна команда… — привела Маша неотразимый аргумент. Как ей казалось…

— И что? — недоумённо поднял брови гном.

— Должны помогать друг-другу… — Машино заявление вызвало у гнома очередной приступ смеха, а у эльфа скептическую ухмылку.

— Ну хорошо… — отсмеявшись, согласился Нар с доводами девушки… — Должны так должны… Так чем ты мне можешь помочь?

Маша растерялась. Такой постановки вопроса она как-то не ожидала…

— Ну-у-у-у… — девушка наморщила лоб, пытаясь представить, чем бы она могла быть полезной отряду в походе. На ум ничего не приходило. Умение танцевать современные танцы, играть в боулинг, и даже водить машину тут не годилось… Знания, полученные за два года учёбы на экономиста, в этом мире тоже вряд ли были нужны. Да и какие там знания? Рефераты из интернета, зачёты и экзамены за взятки… А в остальное время… От сессии до сессии студент бывает весел. А чем студентки хуже?..

— Готовить, стирать умеешь? Раны бинтовать? За лошадьми ухаживать? — решил помочь девушке гном.

— М-м-м-м… — невнятно промычала Маша. Стирать она, в принципе, умела. Это было очень просто: засовываешь бельё в стиралку-автомат, выбираешь программу… И идёшь по своим делам… Примерно так же обстояли дела и с готовкой. Даже хуже. К процессу приготовления пищи девушка испытывала стойкое отвращение, и весь её опыт на этом поприще ограничивался приготовлением яичницы да разогревом полуфабрикатов в микроволновке. А уж ухаживать за лошадьми… Для этого, как минимум, их надо видеть не только по телевизору. В общем, трезво оценив свои полезные качества для отряда, она вздохнула, и полезла в сумку…

В которую почти сразу после «попадания» попрятала от греха подальше свои золотые кольца и серёжки, без которых она, как всякая уважающая себя девушка, дома на улицу не выходила. Выбрав самое тоненькое колечко, после реализации которого в местном мире, не знающим такой красоты, она, по своим подсчётам, могла безбедно жить минимум два месяца, девушка с выражением лица «Э-э-э! Ну что, съел?», протянула его на раскрытой ладони гному.

Не успела она ничего сказать, как тот с неожиданной ловкостью цапнул золотую цацку, и начал вертеть её в своих толстых пальцах, то поднося к самым глазам, то отодвигая подальше. Маша обеспокоено следила за этими манипуляциями: гном всё-таки был малознакомый… Вот возьмёт сейчас, конфискует ценную вещь, и скажет, что так и было.

Однако её опасения не оправдались: повертев колечко так и сяк, Нар вернул его обратно девушке со словами «ширпотреб. На две монеты серебром».

Маша подумал, что хитрый гном сбивает цену, но тот, словно прочитав её мысли, добавил:

— Не веришь, можешь показать хозяйке, или завтра — кому-то из Торговой Федерации.

— Федерации? А почему не гильдии? — удивился до сих пор молчавший Витя.

— Откуда я знаю? Завтра пойдёшь вон с ней вместе и спросишь, — огрызнулся гном, и «перенёс огонь» на парня: — А ты, кстати, мил человек, чего полезного делаешь?

Теперь настала Витина очередь задуматься. Умения у него были, в принципе, те же самые, что и у Маши, за исключением того, что танцевать он умел только «медленный танец», а от армии косил, получая специальность инженера-механика по станкостроению. Возможно, знания в этой области могли бы и заинтересовать гнома… Гномы, как парню было известно, вроде являлись мастеровым народом. Да вот только спецпредметы на втором курсе читать ещё не начинали… А хоть бы и начинали — кто же будет учиться, когда можно дать преподу на лапу?.. В готовке, стирке, уходе за ранеными и лошадьми Витя был вообще полным нулём. Зато хорошо разбирался в футболе, современной музыке и компьютерных играх…

Хотя одно нужное в данной ситуации умение у него всё-таки было… И он уж было открыл рот, чтобы сообщить о нём слушателям, но его перебила Маша, спеша поделиться результатами своего напряжённого мыслительного процесса, протекавшего параллельно с Витиными раздумьями:

— Я знаю, что такое шуруп! — произнесла она с заговорщицким видом, понизив голос, и предварительно оглянувшись по сторонам.

— И я знаю, так что с того? — недоумённо фыркнул гном.

Энтузиазм девушки несколько поубавился.

— А ещё я знаю, что такое болт и винт! И гайка! — жалобным голосом сообщила она, с надеждой вглядываясь в невозмутимые лица гнома и эльфа.

— Молодец! — похвалил её гном, — Вот только как эти твои знания пригодятся нам в дороге?

— Ну… Продать их и заработать денег… — предложила Маша.

— И почему все думают, что они умнее других? — патетически воскликнул гном, устремив мученический взгляд ввысь.

— Может, ты ещё знаешь, что такое тенсит или мартенсит? — Нет? А аустенит? — А ты? — гном перенёс тяжёлый взгляд с отрицательно замотавшей головой Маши на сидевшего рядом парня. Последовало очередное мотание головой. Сами слова Витя слышал от преподавателей и старшекурсников, но вот что они означают?…

— Так чем ты можешь помочь отряду? — толстый волосатый указующий перст гнома уткнулся парню чуть ли не в лицо…

— Я… у… ум-мею создавать фаерболы… — запинаясь, проговорил он, инстинктивно отодвигаясь подальше от грозящего выколоть ему глаз пальца.

Гм…, — гном быстро убрал палец, — Файерболы, говоришь? Ну, давай. Пойдём, поглядим, — с этими словами Нар резво поднялся на ноги и указал на дверь, ведущую, как он непонятно когда успел выяснить, на задний двор.

Витя пожал плечами и проследовал в указанном направлении. Гном потопал за ним, не забыв при этом прихватить свой драгоценный мешок. Эльф немного подумал, и направился в ту же сторону. В кильватере ушастого двигалась Маша. Ей тоже интересно было увидеть настоящий файербол. Замыкал процессию оказавшийся оборотнем белый пёс. Сегодня было не полнолуние, так что в кошку он превращаться не собирался. А может, то «чудо в капюшоне» просто пошутило…

Снаружи оказалось темно. Что, впрочем, неудивительно — ночь всё-таки… В тусклом переменчивом свете пары факелов, воткнутых в держатели по обоим сторонам двери, из которой появилась странная процессия, был виден мощёный двор, конюшня с прилегающим к ней большим сараем, птичий двор, откуда доносились звуки, отдалённо напоминающие кудахтанье и гогот, ещё какой-то длинный сарай…

— Вот, — гном указал на полуразличимый во тьме силуэт стоящего несколько в отдалении от построек большого дерева, — Давай-ка, пульни в него.

— Не надо в дерево, — послышался сзади тихий, но твёрдый голос эльфа.

Нар тяжело вздохнул. Ох уж эти ушастые со своей любовью к природе… — Тогда давай туда:, — цель была заменена торчащий на непонятно зачем посреди двора каменный столб.

Витя старательно попытался вспомнить, как он сотворял файербол в лесу. Поднял руку… Пожелал, чтобы на кончиках пальцев сформировался огненный шар…

И ничего не произошло.

Витя ещё раз прокрутил в памяти нужный момент, снова поднял руку… Напрягся… Пожелал…

— И тишина… — ехидно прокомментировала Маша результат всех этих усилий. Точнее, отсутствие результата.

— Обманывать нехорошо, — наставительно произнёс гном, нежно поглаживая рукоять своей кувалды, то есть Боевого Молота.

— Да не обманываю я! — обиженно воскликнул Витя, — Один раз получилось! Точно!

— Ну, один раз и палка стреляет, — разочарованно прогудел гном и развернулся обратно к двери.

В это время шерсть у пса на загривке стала дыбом и он, оскалив зубы, зарычал куда-то во тьму…

— Что ещё? — недовольно буркнул Нар, оборачиваясь в сторону, куда был обращена морда зверя.

— Спокойно, Пушок… — Маша, уже придумавшая «своему» оборотню кличку, положила руку псу на загривок.

И тут из темноты вылетело что-то маленькое, размером с крысу, с горящими злобным багровым огнём глазами…

Одновременно произошло сразу несколько вещей: В руке у эльфа, словно ниоткуда, возник кинжал, вторую руку он зачем-то вскинул перед собой в жесте, словно хотел оттолкнуть кого-то гораздо большего по размерам, чем этот маленький, хоть и явно злобный, монстрик… Гном начал поднимать свою кувалду… То есть молот. Пёс припал мордой к земле и изготовился к прыжку… Непонятный ночной гость уже поравнялся со стоящим впереди всех Витей… Раздражённый неудачей с файерболом, тот, не долго думая, дал монстру сильного пинка в бок, сопроводив силовое воздействие волшебными словами:

— Да пошёл ты!..

Злобное-непонятно-что, обиженно то ли хекнув, то ли хрюкнув, улетело в темноту…

И наступила тишина.

Которую на частотах, близких к ультразвуковым, разорвал Машин пронзительный визг: «Крыса!!!».

До девушки, хоть и с запозданием, но дошло, что только что рядом с ней находился Самый Страшный Зверь, которого она только могла себе представить. Маша спокойно относилась к змеям, нормально — к паукам… Но мыши и крысы…

Одновременно с подаваемым сигналом тревоги девушка совершила гигантский прыжок назад и вверх. В результате какового манёвра оказалась висящей на стене заведения, судорожно вцепившись в держатель для факела. Держатель оказался сделан на совесть, и выдержал «мешок цемента», как в шутку называл её пятьдесят кэгэ папа, или «мешок сахара», как гораздо более романтично отзывался по тому же поводу её последний ухажёр на Земле — Толик.

Не прошло и трёх мигов, как двери широко распахнулись, и оттуда со словами «Что за шум, а драки нет?» появилась хозяйка заведения.

Ещё не оправившийся от звукового удара эльф вопрос проигнорировал, так что отвечать пришлось Нару.

— Да вот, что-то у вас по двору немёртвое зверьё шляется, — объяснил он ситуацию, вглядываясь в глубокое декольте дамы с тем же усердием, с каким только что вглядывался во тьму, пытаясь разглядеть, куда улетел нежданный гость. Хозяйка, в это время с не меньшим интересом разглядывающая висящую на стене композицию, состоящую из факела и мёртвой хваткой вцепившейся в него девушки, вздрогнула, и устремила озабоченный взгляд на гнома.

— Вы ничего не напутали, почтенный гном?

— Да нет… — пробормотал тот, с видимым удовольствием наблюдая за колебаниями необъятной груди перед своим носом.

— Подтверждаю. Это была немёртвая крыса, — авторитетно заявил эльф, и посмотрел на Витю, — И я ещё ни разу в жизни не видел столь быстрой и эффективной расправы с этой нежитью…

Парень смущённо склонил голову, и начал водить ногой по камням двора…

— А у нас, как на зло, городской маг уехал в соседнее село, к другу на день рождения…, — сокрушённо взмахнула руками хозяйка, от чего её выдающиеся достоинства пришли в хаотическое движение, ввергнувшее гнома в состояние транса, — Ну да ладно. На доме защитные руны, так что можно спать спокойно. А утром пошлём за магом. Пусть разбирается, дармоед старый, — в голосе женщины не слышалось ни малейшего почтения ни к возрасту того, о ком она говорила, ни к его роду занятий, — Заходите, гости дорогие… — и хозяйка сделала приглашающий жест в сторону дверей.

— М-м-м-м… — послышалось сверху, от держателя светильника, на котором висела Маша.

— Да? — задрала хозяйка голову вверх.

— Наверное, спуститься хочет… — сделал предположение Витя.

— А, ну тут мы завсегда поможем… — засуетился Нар. Тощая человечка, конечно, не дотягивала до его стандартов женской красоты, но грех было не воспользоваться поводом подержаться хотя бы за эту попку, раз до других руки пока не дотянулись…

Однако и тут гному счастье не улыбнулось. Учитывая, на какую Маша взлетела высоту, он при своём росте мог достать ей разве что до щиколоток.

Пока любвеобильный бородач оглядывался по сторонам в поисках лестницы, эльф, на которого девушка с надеждой поглядывала, и не подумал сдвинуться с места.

Так что девичьим мечтам о том, чтобы упасть в объятия в буквальном смысле неземного красавца, похоже, сбыться было не суждено. По крайней мере на этот раз.

Внезапно Маша почувствовала на своей пятой точке чьи-то руки. С сожалением оторвав взгляд от изящной эльфийской фигурки, она опустила его вниз. Оказалось, что упущенным гномом шансом решил воспользоваться Витя.

Сначала девушка хотела было возмутиться, но потом ещё разок бросила быстрый взгляд на безучастно стоящего в сторонке ушастого, и решительно отпустила держатель. Её не блещущий физическими данными спаситель чуть не свалился, когда не такой уж большой, но не такой и маленький для его не очень мускулистых рук вес девичьей тушки полностью переместился на него. Но всё же устоял на ногах. За что тут же был вознаграждён: девушка как бы ненароком прижалась к нему на несколько мгновений, и даже позволила как бы случайно слегка коснуться своей груди.

Витя покраснел, как рак и учащённо засопел. Получив такую массу впечатлений, он даже не заметил, что весь этот спектакль предназначался не для него. Отступив наконец от парня на шаг, Маша обратила на эльфа взгляд, в примерном переводе означающий: «Ну что, съел?! Все плюшки достались другому! Завидуй теперь!».

Однако ушастый был спокоен, как дохлый лев. Девушка раздосадовано фыркнула, и перенесла внимание на хозяйку постоялого двора, всё это время с пониманием следившую за разыгрывающейся на её глазах пантомимой.

— Видите ли… У меня нет комнаты… — вкрадчиво начала она…

Витя засопел ещё сильнее. Но теперь от обиды. Комнаты, между прочим, не было не только у Машки, но замолвить словечко о своём, можно сказать, земляке, причём только что оказавшем ей неоценимую услугу, она и не подумала…

— Две медные монеты, — коротко и информативно ответила на ещё не заданный вопрос хозяйка.

— Мы по делам Ордена, — решила сменить тактику Маша, на этот раз подпустив в голос металла. Одновременно она потянулась к верхней пуговице своей кофточки, но, скосив взгляд на сразу заблестевшие глаза коротышки гнома, ограничилась тем, что ткнула пальцем в обгорелую дырку в материи.

— Да хоть ордена, хоть медали… — упёрла женщина руки в боки.

— Но Орден…

— Людей Ордена нельзя убивать, — разъяснила хозяйка своё поведение, — Но помогать им за «спасибо» никто не обязан.

— Но ведь и портить отношения совсем не обязательно… — решил подключиться к переговорам Витя. Кто знает, может когда-то мы ещё раз посетим это место… Мы ведь наверняка не простые люди, раз нас приняли в Орден… И тогда размеры нашей благодарности не будут иметь границ…

— Хм… Во-первых: вас не приняли в Орден, а Орден дал вам задание. Это, как говорят у нас в Малых Сотках, две большие разницы. Во-вторых: Если вы выполните задание Ордена, вам будет не до нас. Если не выполните — то уж тем более… Пока ещё из таких как вы, не возвращался никто. Хотя… Вернулся как-то один… Мертвяк. Но мёртвых Орден не защищает. Так что его быстро упокоили…

Судя по лицам слушателей, перспектива, нарисованная хозяйкой, их, мягко говоря, не вдохновила…

— Так может мы ещё и не пойдём никуда… — пробормотал Витя.

— Пойдёте как миленькие! — заверила его хозяйка, — Тут всё просто: или пойдёте, или умрёте.

— Этот тип сказал, что Печати не убивают, — возразил парень.

— Так печати и не убивают… — согласилась хозяйка, — Убивают стражи Службы Надзора. Потому как, если вы теперь с пути свернёте, или задержитесь где, Печати превратятся в Клейма. А любой страж, как только встретит кого с таким клеймом, обязан убить на месте.

— А?… — начал парень, но собеседница его перебила: — А клеймо под одеждой не спрячешь. Его любой, у кого амулет специальный есть, увидит. Ну, а дальше вы знаете…

Тут уж вышел из себя ушастый:

— Да кто они такие, чтобы?!..

— Спокойно… — тронул его за локоть гном. — Гневом делу не поможешь. Утром решим, как дальше быть. Короче, кто куда, а я спать пошёл …

Эльф пару раз глубоко вздохнул, успокаиваясь, и молча пошёл внутрь дома.

— А мы? — жалобно бросила вслед Маша.

Хозяйка обернулась в дверях, и махнула рукой в сторону того самого сарая рядом с конюшней:

— Можете переночевать на сеновале.

— А нежить? — обеспокоилась девушка.

— Там тоже защита — успокоила её хозяйка и скрылась за дверью.

— Ну что, хочешь большой и чистой любви? — поинтересовался Витя у бессильно сжимающей свои маленькие кулачки спутницы.

— Хочу, конечно, — буркнула та, разворачиваясь, и критическим взглядом пытаясь сквозь тьму рассмотреть любезно предложенные хозяйкой заведения апартаменты, — Только я не одна приду…

— С кузнецом? И где ты его, интересно, в это время найдёшь? — хмыкнул Витя.

— Зачем нам кузнец? Кузнец нам не нужен… — улыбнулась девушка, теребя шерсть на загривке подошедшего к ней здоровенного белого пса, — С ним вот. Пушок, за мной!

При ближайшем рассмотрении сарай, в котором молодым людям было предложено провести ночь, оказался не очень впечатляющим сооружением в плане защиты. Свет факелов, висящих у задней двери местного «отеля», сюда практически не достигал, но посеревшие от времени дощатые стены сеновала в серебристых лучах местного ночного светила видны были вполне отчётливо. Между досками наблюдались зияющие мрачной чернотой большие щели. Из положительных качеств будущего места ночлега пока можно было отметить разве что приятный запах сена, отчётливо различимый даже снаружи…

Перед закрывающими вход в это мрачное царство большими перекошенными воротами Маша остановилась. Входить внутрь очень не хотелось. Там было темно и страшно. Но деваться было некуда, да ещё и этот прыщавый дохляк мог увидеть, что она боится…. А она действительно боится. Хотя Шарик вроде не беспокоится… Девушка глубоко вздохнула, сказала себе: «Есть такое слово — НАДО!», и… принялась рыться в своей безразмерной сумочке.

— Ищешь газовый баллончик? — ехидно поинтересовался наблюдавший за этим процессом Витя.

— Тебе и Пушок, если что, всё лишнее откусит, — отмахнулась Маша, доставая из сумки мобильный телефон.

— Как раз самое время позвонить в МЧС, — прокомментировал её действия Витя.

— Дверь перед дамой открой… Кавалер!.. Чему вас только в школе учат, — деланно вздохнула девушка, включая мобильник.

— Витя сначала хотел отказаться — раз такая умная, пусть сама и открывает, но потом подумал, что он всё-таки мужчина, и на все эти женские заскоки внимания обращать не должен, поднатужился, и обеими руками потянул створку на себя. Деревянное полотно, прикреплённое с одной стороны к стене широкими кожаными полосами, исполнявшими функции петель, поддалось неохотно. В основном из-за того, что один его угол волочился по земле. А чуть приподнять край дырявой конструкции, гордо именовавшейся створкой ворот, парень не догадался по причине полного отсутствия в предыдущей жизни опыта проживания на сеновалах.

Оттянув створку настолько, чтобы в неё можно было свободно пройти, Витя первым смело шагнул в темноту.

Почти сразу же оттуда раздался звонкий стук и вскрик «Ой!».

— Ты чего, на грабли наступил? — поинтересовалась вошедшая следом Маша, разглядев в свете дисплея мобильника, который она использовала как фонарик, сидящего на полу парня и какую-то палку, валяющуюся рядом с ним.

— На герб любимой Родины…, — хмуро ответил тот, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

— В смысле? — удивилась Маша.

— На вилы, — парень нагнулся, и продемонстрировал девушке поднятый с земли предмет сельхозинвентаря, о ручку которого и споткнулся.

— А, ты ж с Украины…, — вспомнила Маша, равнодушно отвернувшись от потерпевшего, и водя перед собой мобилкой-фонариком на вытянутой руке.

— Ну что, где спать будем? — поинтересовался Витя.

— Мы с Пушком — там, — девушка ткнула пальцем куда-то влево. — А ты, где хочешь.

— Тогда с вами, — не долго думая, принял решение Витя.

— Мне и Пушка вполне хватит, — остудила его пыл Маша, — а ты давай где-нибудь отдельно.

— Ну и ладно, — обиделся Витя, и, подумав, добавил вполголоса: — Зоофилка…

— Пушок! — мгновенно среагировала Маша.

— Р-р-р-р! — подключился к беседе Белый Оборотень.

— Понял, спокойной ночи, — Витя развернулся, и осторожно побрёл направо, серьёзно опасаясь, что герб Украины здесь мог быть не один…

— Пляшущее пятно голубоватого света Машиного мобильника удалилось в противоположную сторону. А потом погасло.

Некоторое время в темноте слышалась возня устраивающихся на ночлег людей. Но вскоре она затихла, и на сеновале воцарилась тишина. Сквозь щели между досками стен, а местами и через прорехи в крыше, струился успокаивающий и убаюкивающий мягкий лунный свет…

Который утром сменили яркие солнечные лучи. Тишина же закончилась ещё до восхода солнца. То тут, то там раздавались какие-то стуки, грюки, топот… В общем, вполне нормальная и обычная для постоялого двора утренняя симфония.

Но ни солнечные лучи, ни шум снаружи не помешали нашим героям продолжать бессовестно дрыхнуть. Разбужены они были только тогда, когда конструкция из старых кривых досок, по какому-то недоразумению называвшаяся воротами сарая, чуть скрипнула, и в дверном проёме со словами: «Эй! Есть кто живой?» появилась одна из дочерей хозяйки.

— А что, есть сомнения? — из сена появилась взлохмаченная голова Вити.

— Да мало ли что… Тут, говорят, ночью нежить видели… — сообщила ему утренняя визитёрка.

— Видели…, — с противоположной стороны появилась такая же всклокоченная голова Маши, — Но хозяйка сказала, что на сеновале защита… — девушка сладко потянулась.

— Пошутила, — коротко ответила девица.

— Что-о-о?! — из двух глоток вырвался синхронный возмущённый рёв.

— Есть хотите? — вопросом на вопрос ответила невозмутимая девка.

— Да не помешало бы… — отозвался Витя, скатываясь по сену на землю примерно с двухметровой высоты.

— Тогда ты, — палец девахи упёрся парню прямо в грудь, — рубить дрова, а ты, — тут она развернулась к Маше, — помогать на кухню. Даром кормить никого не будем.

С этими словами она развернулась, ненароком задев пышной пятой точкой створку ворот, с которой вчера с таким трудом справлялся Витя. Створка отскочила в сторону чуть ли не на полметра, но представительница слабого пола этого даже не заметила, и величаво удалилась по своим делам.

Снова зашуршало сено. На землю съехала Маша, которая, оказывается, забралась почти на метр выше, чем Витя. Наверное, чтобы было мягче спать. Следом за ней скатился белый клубок, который тут же развернулся, и обернулся добрым мо… Э-э-э… В смысле, пушистым псом.

Глянув на девушку, Витя не смог удержаться от смешка.

— Смех без причины… — наставительно начала Маша, но Витя её перебил:

— В зеркало посмотри… Чудо в перьях.

Маша полезла в неразлучную сумочку за зеркалом.

— М-да… И вовсе не в перьях, а в соломе, — сделала она вывод по результатам беглого осмотра себя любимой, — Кстати, ты не лучше.

Оба принялись энергично отряхиваться. Через несколько секунд тишина была прервана Витиным голосом:

— Ух ты!

— Маша, которая как раз в этот момент хитро изогнулась, чтобы стряхнуть очередную соломинку с джинсов, так что все её не очень большие, но симпатичные выпуклости стали смотреться ещё эффектнее, довольно отозвалась:

— А то!

Каково же было её разочарование, когда, искоса глянув на парня, чтобы полюбоваться произведённым эффектом, она обнаружила, что он разглядывает вовсе не её прекрасную фигуру, а дырку на своей рубахе. Вернее, то место, где она вчера находилась.

Маша глянула на свою кофточку. Та тоже оказалась вполне целой. В принципе, девушка должна была обнаружить это раньше, чем молодой человек, но он начал отряхиваться сверху, а она сначала погладила Пушка, а потом, не разгибаясь, занялась джинсами.

— А я хотела с утра у хозяйки иголку с нитками попросить… — растерянно пробормотала она, заглядывая под кофточку. Дракончик никуда не делся, всё так же уютно устроился на левой груди. Только сегодня он был уже не жёлтым.

— Мой сегодня красный! — с удивлением сообщил Витя, — А твой?

— Приятного зелёного цвета, — сообщила девушка, застёгивая пуговицу.

— Интересно, теперь у нас на одежде все дырки будут сами зарастать? — поинтересовался Витя у окружающего пространства, ощупывая абсолютно целую рубашку.

— Сделай на своей дырку, а завтра посмотрим, — подала идею находчивая Маша, стряхивая с одежды последние соломинки.

— Не-е… А вдруг не зарастёт, — отказался Витя от эксперимента после относительно недолгих размышлений. К тому времени Маша уже достала из сумочки расчёску, и бормоча вполголоса «Я упала с сеновала, тормозила головой…» принялась приводить свою причёску в порядок.

Вите было проще. Во-первых: его волосы были короче, а во-вторых, у него не было расчёски. Поэтому, пригладив волосы руками, он оставил Машу вносить последние штрихи в картину её неотразимой красоты, и вышел на залитый утренним солнцем двор.

Своё рабочее место он увидел сразу: Возле поленницы в одном из углов двора стоял большой дубовый кругляк с прислонённым к нему немаленьким топором. А рядом были раскиданы, так сказать, полуфабрикаты, которые предстояло, гм… измельчить и сложить в ту самую поленницу.

— Картина Репина «Дрова», — невесело пробормотал парень, и направился к вышеописанной композиции. Рубить дрова — это не то занятие, которым следует заниматься прогрессивному и продвинутому челу, но — голод не тётка.

Подойдя к топору, Витя решительно засучил рукава, поплевал на ладони, как делали все рубильщики (или рубальщики?) дров, виденные им в кино, когда собирались брать в руки топор, и взялся за отполированную до блеска длинную рукоять.

Топор оказался тяжёлым. Витя размахнулся и обрушил на несчастный чурбак молодецкий удар. Сразу же выяснилось, что красивого размаха для того, чтобы расколоть чурбак пополам, явно недостаточно. Топор застрял, и вылазить обратно никак не хотел. В конце-концов Вите удалось извлечь топор на белый свет, и, водрузив чурбак в исходную позицию, нанести по нему ещё один удар. Получилось… Чурбак раскололся на две половинки, с которыми справиться было уже легче.

За первым чурбаком последовал второй, третий… …пятый. Дела шли ни шатко, ни валко, но куча «сырья» потихоньку уменьшалась, а кучка «готового продукта», наоборот, увеличивалась. Так продолжалось до тех пор, пока Вите не подвернулся дубовый чурбак…

Маша вышла во двор как раз когда Витя боролся с первым чурбаком. Полюбовавшись с минуту его страданиями, она решительно направилась в сторону двери, несомненно ведущей на кухню. Ибо именно из-за этой двери по всему двору распространялись всякие вкусные запахи. Сглотнув слюну, Маша толкнула дверь и решительно шагнула вперёд…

Оглядев открывшуюся её взору картину под названием «Вид кухни изнутри», она сразу вспомнила неизвестно где и когда услышанную умную мысль: «Тому, кто любит колбасу и уважает законы, лучше не знать, как делается то и другое».

Нет, здесь не готовили колбасу и не писали законы, но все эти закопчёные стены, плохо помытые полы, люди, шныряющие туда-сюда, одетые совсем не в белые халаты, а в не очень чистые кожаные фартуки, сочащееся кровью свежее мясо и полуразделанная рыба… В общем, только заглянув в это помещение одним глазом, любой санинспектор из Машиного мира сразу закрыл бы эту кухню навсегда. То есть до получения ну очень большой взятки от её владельцев…

Не успела Маша толком разглядеть окрестности, как перед ней со словами «Пришла, наконец!», материализовалась та самая разбудившая их с Витей девица. Она сразу же взяла быка за рога, задав бедной девушке тот самый вопрос, над ответом на который она мучалась не далее, как вчера вечером:

— Что ты умеешь?

Со вчерашнего вечера никаких новых умений у Маши не появилось, так что она только беспомощно развела руками, надеясь, что в таком случае её определят на самую неквалифицированную работы — уборщицы. А уж там она как-нибудь справится, тем более что, судя по всему, к качеству уборки здесь особых требований никто не предъявляет.

Однако Судьба в лице хозяйской дочки распорядилась иначе, и отвела бедное дитя (это Маша так себя называла, когда надо было что-то делать. Когда надо оправдываться перед родителями по поводу очередного, мягко говоря, позднего возращения домой она, наоборот, напирала на то, что является уже вполне взрослым половозрелым индивидуумом) к мойке. На деревянном столе у которой были сложены громадные закопчёные снаружи и измазанные жиром внутри сковородки. Получив спецодежду — кожаный фартук, и инструменты — скребок, тряпку и ведро речного песка, девушка тяжело вздохнула, и приступила к работе. В дополнение к своим громадным размерам, сковородки оказались ещё и очень тяжёлыми. Уже через пятнадцать минут девушке стало понятно, почему в деревнях Вилла Рибо и Вилла Баджо похожую по размерам и степени загрязнения посуду было принято чистить всем миром…

В это время Витя мучился с дубовым чурбаком. Топор застрял в нём намертво, и вылезать обратно на белый свет не хотел, не смотря на все Витины старания. Парень даже умудрился пару раз поднять топор вместе с упрямым куском дерева. Но безрезультатно. Пот заливал глаза, руки тряслись, на ладонях натёрлись красные мозоли, грозящие вот-вот превратиться в волдыри… Хотя, с мозолями Витя никогда раньше дела не имел, так что о надвигающейся опасности и связанных с ней неприятностях даже не подозревал… Парень с радостью отбросил бы строптивый чурбак в сторону и рубил другие — более податливые, но, увы… Очень не хотелось позориться перед местным населением и Машей — оказаться неспособным даже на то, чтобы нарубить дрова… Отсюда-то, скорее всего, придётся скоро, возможно сегодня, уйти, но вот Маша… Та потом будет долго вспоминать.

В общем, Витя разозлился и обиделся на всех: На гнома с эльфом, не пожелавших чуть помочь финансами будущим спутникам, на дочь хозяйки, давшую ему это задание, на Машу с её острым язычком, на непонятно кого, забросившего его сюда, в этот неуютный мир… И на этот чурбак, черти б его взяли!

Злость, бурлившая в груди, искала выхода… И нашла его. Неосознанным движением Витя поднял правую руку, и направил указательный палец на чёртов пенёк. С пальца сорвалась яркая оранжевая искра….

Раздался гулкий удар. Дубовый чурбак разорвался на мелкие щепки, тут же разлетевшиеся далеко по двору. Каким то чудом ни одна из них Витю не задела. Топор тоже благополучно просвистел над ухом, и скрылся где-то за спиной. Витя ошеломлённо опустился на пятую точку.

Из состояния транса его вывело громкое «Ик!», послышавшийся сзади. Обернувшись, Витя увидел ту самую хозяйкину дочку, выглянувшую из кухонной двери, чтобы проконтролировать его работу. Только сейчас она была не румяная, как обычно, а ровного белого цвета, как чистый лист бумаги. Не удивительно — в косяке двери рядом с её головой торчал глубоко вошедший в дерево топор.

Девка глубоко вдохнула, и Витя приготовился выслушать бурный поток эпитетов, относящихся к виновнику такого замечательного полёта колюще-рубящего инструмента, а заодно и попрощался с мыслью о завтраке.

Однако та какое то время только беззвучно открывала рот, подобно выброшенной на берег рыбине, а потом выдавила из себя:

— Ик! Думаю, на лёгкий завтрак, Ик! ты уже заработал. Сложи, Ик! дрова в поленницу и иди в зал. Ик!

После этих слов лицо хозяйской дочки, к которому уже начал возвращаться прежний цвет, исчезло из проёма, а Витя тяжело поднялся, и принялся собирать нарубленные поленья и складывать их в поленницу.

К концу чистки первой сковородки Маша была в состоянии, близком к отчаянию. Ей казалось, что она драит эту тяжёлую железяку уже полдня. Красивый маникюр с цветочками, нанесённый на длинные ногти, исчезал на глазах вместе с самими ногтями, ломающимися один за другим. Кожа на пальцах белела и складывалась в какие-то противные мелкие складочки. Ситуацию усугублял один из местных поварят. Рабочее место Маши находилось у стены, и она, как и следовало ожидать, начав работу, повернулась «к столу передом, к кухне задом». Да ещё и немного наклонилась… Чем не преминул воспользоваться этот озорник.

Нет, не в том смысле, не подумайте! Это ж всё же была приличная кухня, да и народу вокруг многовато… Поварёнку просто показалось очень занятным тихо подкрадываться сзади, и щипать девушку за оттопыренную туго обтянутую джинсами часть тела. После первого такого щипка Маша чуть не уронила себе на ногу тяжёлую сковородку. После третьего — пообещала «уронить» её на голову обидчика. Или ниже… Поварёнок обиделся, и пробурчав «Чего ж тогда такие штаны одевать?», отстал.

Но и без него дела шли преотвратно. Сковородка чистилась медленно. Непривыкшие к работе руки неприятно ныли. И это не считая пропавшего маникюра и сломанных ногтей. Маша почувствовала себя такой несчастной и одинокой, такой несправедливо обиженной злой судьбой, что даже расплакалась. Правда, из гордости шмыгать носом она старалась как можно тише, чтобы никто не слышал, а слёз её увидеть и так никто мог — ведь, как уже было сказано, стояла она лицом к стенке. Так что слёзинки катились по её щекам и свободно капали вниз.

Пока одна из них не попала в бадейку с мутной водой, в которой надо было смочить тряпку, которую надо было потом окунуть в песок, после чего приступать к окончательной зачистке сковороды.

Вода в бадье моментально окрасилась в чистый изумрудный цвет, и вроде бы, даже мягко засветилась. От удивления Маша сразу перестала плакать. Это что ж это должно быть налито в бадейку, чтобы от одной слезинки такое происходило? Явно не вода. Девушка с опаской посмотрела на свои руки, представив, что вот сейчас они начнут таять, как воск на солнце. Или, на худой конец, покрываться страшными язвами.

Но ничего не происходило, и Маша решилась: осторожно, стараясь не касаться пальцами поверхности странной жидкости, она макнула тряпку в неё, потом в песок, и мазнула по сковородке. Эффект превзошёл все ожидания! За тряпкой оставался ровный чистый след!

Ничего себе! Маша повторила эксперимент. С тем же результатом. Воодушевившись, девушка принялась ускоренно дочищать оставшуюся посуду, опасаясь, что волшебный эффект пропадёт так же внезапно, как и появился. Так что не было ничего удивительного в том, что однажды она не рассчитала и случайно капнула странной зеленью себе на палец. Там, куда попала странная жидкость, кожа сразу приняла нормальный вид, даже лучше прежнего. Маша не поверила своим глазам. Немного подумав, она макнула палец в бадейку целиком. Палец стал почти таким же, как был до начала этого издевательства. Даже ноготь отрос. Только краска не вернулась, но это мелочи…

Маша, воровато оглянувшись по сторонам, засунула в бадейку обе руки… Высунула, и потом с минуту стояла, любуясь своими любимыми, маленькими, красивыми, самыми замечательными, очаровательными, любимыми… Нет, «любимыми» уже было… В общем, любуясь своими ручками, она так увлеклась этим занятием, что и не заметила бы приближения хозяйкиной дочки, если бы та по своему обыкновению не смахнула своим пышным задом с одного из столов какую-то оловянную миску, которая тут же со звоном свалилась на пол. Маша вздрогнула, и, схватив тряпку, в два взмаха руки дочистила последнюю сковородку. Так, что когда работодательница подошла, чтобы принять работу, всё уже было закончено. Придирчиво оглядев каждую сковородку, хозяйкина дочка удовлетворённо кивнула, и, почему-то икая, произнесла:

— Годится! Ик! Переодевайся, мой, Ик! руки, и иди, Ик! в зал.

Молодые люди вошли в зал одновременно. Маша — из дверей на кухню, а Витя — с заднего двора. Оказалось, что ни гном, ни эльф к завтраку ещё не вышли. Не сговариваясь, парень с девушкой направились к тому самому столу, за которым вчера беседовали со странным незнакомцем. Не успели они усесться на скамью, как на лестнице, ведущей на второй этаж, появился гном. Естественно, со своим неразлучным мешком. Спустившись вниз, он первым делом направился к стойке, где принялся детально обговаривать свой заказ с одной из хозяйкиных дочек. Не успел он полностью завершить этот ответственный процесс, как на лестнице показался эльф. Ведущая переговоры с клиентом девица сразу отвлеклась на остроухого, чем вызвала неудовольствие Нара.

Маша тоже приклеилась взглядом к изящной фигурке Перворожденного, чем вызвала неудовольствие Вити.

— Кроссавчег! — ехидно прокомментировал он явление ушастого.

— Чо ты понимаешь? — возмутилась Маша, — В Бабруйск, животное!

— А чего тут понимать? — хмыкнул Витя, — он больше на женщину похож… Недаром к нему вчера педики приставали…

— Дурак ты, Витя, и шутки у тебя дурацкие, — заявила девушка, — он просто метросексуал! А насчёт голубизны, так подойди, и сам об этом ему и скажи…

— Ну, невежливо это… — стушевался парень, вспомнив вчерашние метаморфозы нового знакомого, — И вообще, непонятно, что вы, женщины, в этих метросексуалах находите! — быстро перевёл он разговор на другую тему.

— Да они хотя бы носки меняют каждый день, а не раз в месяц, как некоторые! — доступно разъяснила женское отношение к метросексуалам Маша.

— Я не раз в месяц меняю, — обиделся Витя.

— Ну, раз в неделю, — безразлично отмахнулась от него Маша, восхищённо наблюдая за грациозными движениями эльфа, тоже подошедшего к стойке сделать заказ. Тут уж Вите крыть было нечем.

Закончив с обсуждением тонких вопросов меню, гном и эльф присоединились к своим новым знакомым. Состоялся краткий обмен приветствиями, но пообщаться будущая команда не успела: хозяйкины дочки начали подавать завтрак. В принципе, заказы Нара и Эилдусара, которого Маша в мыслях для краткости окрестила «Эдиком», от вчерашних отличались не сильно: разве что количеством пищи, которое было поменьше, чем на ужине. Путешественниками гном и эльф были опытными, и понимали, что передвигаться с набитым брюхом несколько затруднительно.

У Маши с Витей и посуда, и еда были поскромнее: На простых оловянных блюдах было щедро навалена какая-то местная неаппетитная на вид каша, к которой прилагался небольшой кусок варёного мяса. Даже очень небольшой, учитывая, что большую часть объёма этих мясных изделий занимали кости. Тяжело вздохнув, Витя зачерпнул большой деревянной ложкой немного каши, и приподнял её над блюдом. Каша сначала потянулась за ложкой, а потом разделяющая кашу на блюде и кашу в ложке пуповина оборвалась с тихим звуком «чпок».

— Овсянка, сэр… — грустно вздохнул Витя, отправив ложку в рот.

Недолго поборовшись с собой, Маша последовала его примеру. Голод не тётка.

Ближе к концу завтрака гном, как ни странно, первым расправившийся с едой, хотя у него её было больше всех, довольно икнул, и поинтересовался:

— Ну так что делать будем, други мои?

Эльф, грациозно дощипывающий свою зелень, олицетворял собой поговорку «Когда я ем, я глух и нем». Так что на вопрос Нара первым отозвался Витя, очистивший свою тарелку почти одновременно с гномом, но всё же чуть-чуть позже.

— Не знаю, — честно развёл он руками. Нас вот какие-то люди везли куда-то… А что, как хватятся?

— Не хватятся, — подключилась к беседе хозяйкина дочка, случайно проходившая мимо, и услышавшая вопрос, — Это у нас тут просто место такое — время от времени появляются люди странные, или звери… Или вообще непонятно кто. Вот его светлость Герцог и издали Указ, чтобы всех этих попаданцев, значится, ловили, и к нему доставляли…

— А зачем? — поинтересовалась подозрительная Маша.

— Да кто ж его знает? — пожала плечами деваха, — Но не ест он их, это точно… Так как видели потом людишек-то этих… Кто сильным магом стал, кто просто большим человеком… Может, и сгинул кто, но этих-то точно никто не видал… Вот народ и выполнял приказ: к герцогу тебя и тебя везли со всем почтением… А ну, потом вернётся кто из вас, да деревушки ихние по ветру пеплом развеет за обиду, ему учинённую?… Но Орден выше Герцога стоит. Вот как забрал он вас к себе, крестьяне-то с радостью-то по домам и разбежались… — разъясняя сложившуюся ситуацию, девка одновременно собирала со стола грязную посуду. Закончив говорить и собирать, она удалилась в сторону кухни.

— Значит, искать вас никто не будет, — с удовлетворением подытожил услышанное гном.

— Значит, нас тут много! — сделала свой вывод обрадованная Маша.

— Во-первых, не тут, а там. У Герцога — рассудительно заметил Витя. Во-вторых, кого это «нас»? Сказано же, «всякие» попадают… Из разных миров… Может, там в основном «Чужие» с «Хищниками» на пару?

— Может, и так, а может, и наших много… Увидать бы…

— Не советую. С твоим-то характером любой «наш», если стал магом или просто большим начальником, тебе, кроме неприятностей, ничего не доставит… — хмыкнул Витя.

— Так, молодёжь! — прикрикнул на разошедшихся Машу и Витю гном, — Повторяю вопрос: что делать будем?

— Для начала хорошо бы узнать об Ордене, и о его слугах, в коие нас вчера торжественно посвятили, — иронично улыбнувшись кончиками губ, вступил в разговор эльф, — от какого-нибудь более авторитетного источника, чем наша хозяйка. Я, например, прибыл сюда по делам, и бросать всё, чтобы отправиться в какой-то сад, пусть даже Сапфировый, мне совсем не хочется…

Не успел Перворожденный закончить свою мысль, как входная дверь с грохотом распахнулась, и на пороге заведения возникло нечто большое, лохматое, бородатое, и в остроконечном колпаке. Если бы не колпак, Витя был бы готов поверить, что видит перед собой Хагрида из «Гарри Поттера».

— Доброе утро, Ваше Магичество, — обратилась к чучелу в дверях хозяйка заведения, как раз в этот момент соизволившая почтить своим присутствием зал.

— Для кого доброе, а для кого… — прогудел в ответ гигант, — Ну, показывайте, где тут у вас нежить завелась?

— Вчера на заднем дворе видели, — сообщила хозяйка, — Пройдёмте, сами убедитесь… — и «Хагрид» с хозяйкой удалились на задний двор.

Пробыли они там недолго. Минут через пять, по Витиным ощущениям, оба снова были в зале. Причём маг был мрачен и подозрительно оглядывал каждого присутствующего. Вот его взгляд скользнул по эльфу, по гному, перенёсся на Витю, потом на Машу… И снова вернулся к Вите.

— Он! — проревел маг, указывая на парня, у которого от неожиданности и испуга буквально ноги приросли к полу. На указательном пальце мага начала формироваться оранжевая искра, подозрительно похожая на ту, при помощи которой сам Витя сегодня утром разнёс в щепки дубовый чурбак. Маша на всякий случай быстренько отодвинулась на край лавки.

Эльф и гном остались невозмутимы.

— Прямо таки он? — с интересом спросил Нар.

— На нём остаточный след тёмного заклятия, — заявил «Хагрид», не опуская палец, огонёк на кончике которого разгорался всё ярче и ярче…

— О как! — Маша попыталась отодвинуться ещё дальше, но, к сожалению, там лавка заканчивалась. А подняться на ноги не давала какая-то сила.

— А на какой части тела след-то? — безразличным тоном поинтересовался эльф, доставая из ножен свой кинжальчик (маг напрягся, и вокруг него появилась едва заметная сфера защитного кокона), и принимаясь за любимую процедуру ухода за своими ногтями (маг чуть расслабился, но кокон не убрал).

— На ноге… — растерянно пробормотал «Хагрид». Огонёк на его пальце чуть потускнел.

— Поздравляю вас! Вы нашли первого, и, наверное, единственного мага, у которого Источник Силы расположен в ноге, а не в солнечном сплетении… — иронично усмехнулся ушастый, по ходу дела закончив возиться с одним из ногтей, и любуясь результатом проделанной работы.

На лице мага отразился сложный мыслительный процесс.

— Это невозможно! Источник может находиться только в солнечном сплетении! — решительно заявил он после секундного раздумья.

— Значит… — мягко подвёл «Хагрида» к очевидному логическому выводу эльф.

— Это не некромант… — с сожалением закончил фразу маг, и огорчённо потушил свой «огонёк». Одновременно все сидящие за столом получили возможность «отклеиться» от лавок. Из-за чего Маша, всё это время стремившаяся отодвинуться подальше от обвиняемого, неловко шлёпнулась на пол.

Маг задумчиво посмотрел на с ворчанием поднимающуюся на ноги девушку, и задумчиво спросил у воздуха перед собой:

— Интересно, а почему же остаточный след всё же на ноге?

— Ну, я ж эту нежить ногой пнул, — честно признался Витя.

— А она что? — заинтересовался маг.

— Улетела… — виновато развёл руками парень.

— Гм… Оригинальный метод борьбы с нежитью… А ты знаешь, что у неё на зубах трупный яд, и если бы она тебя успела цапнуть, ты бы сам сейчас уже был ходячим мертвяком?

— Н-нет, — побледнел Витя.

— Вот то-то! — маг назидательно поднял палец вверх.

— А вы присаживайтесь, уважаемый… — предложил успокоившемуся гиганту ушлый Нар. Оно ведь, работа ваша не из лёгких… Надо бы и отдохнуть, горло промочить…

— Горло промочить — это да… — согласился с разумными доводами гнома маг, — Это надо…, — и чинно уселся на услужливо подставленную одной из хозяйских дочек табуретку. По странной иронии судьбы, на то же место, где вчера восседал загадочный представитель непонятного Ордена.

— Вина господину магу! — скомандовал гном. Даже Витя, глядя на эти эволюции коротышки, понял, что гному от «Хагрида» явно что-то нужно…

— Вино было принесено немедленно. Маг повёл носом, вдыхая аромат, струящийся из кувшина, одобрительно кивнул, и, подняв ёмкость с божественным напитком обеими руками, поднес её ко рту, и сделал неслабый глоток.

— Вот! Сразу видно, что человек бывалый, — одобрительно сказал гном, — Небось, из боевых магов будете?

— Ну да, сразу видно… Сначала стреляем, потом думаем… — отвернувшись в сторону, вполголоса заметил эльф.

— Из них, из боевых… — не расслышав эльфа (или сделав вид, что не расслышал), прогудел маг, не обращая внимания на хозяйку заведения, вставшую у стойки в позицию «А мне пофиг, что ты из боевых магов» (Ноги на ширине плеч, грудь вздымается, как волны на картине Айвазовского, левая рука упёрта в крутое бедро, в правой зажата большая поварёшка), — вышел вот пару годиков назад в отставку, и здесь обосновался.

— А вот скажите, господин боевой маг, — голос гнома стал прямо медовым…, — Тут к нам вчера один странный… человек заходил. Поставил нам такие знаки: — гном расстегнул свою куртку, кстати, тоже полностью восстановившуюся за ночь, и продемонстрировал магу свою татуировку. А вот цвет тату у него за ночь не изменился — на широкой волосатой груди красовался всё тот же коричневый дракончик с серебряными крыльями.

Маг осторожно протянул к дракончику ручищу, шевеля при этом губами…

Татушка дёрнулась. Раздалось шипение… Маг отдёрнул лапу, чуть не сбив на пол кувшин. Задумчиво поглядев на него, маг сделал ещё один глоток, и вытер губы рукавом.

— У всех такие? — поинтересовался он, обводя пристальным взглядом компанию.

— У всех, — подтвердила Маша, на которой взгляд страшилища в колпаке задержался.

— Плохо дело… — сокрушённо заявил маг, — Печати Ордена, это дело такое… Вам остаётся только выполнять задание Ордена, иначе я вам не завидую… Какое задание-то, кстати?

— Идти в какой-то Сапфировый Сад, — ответил за всех Витя.

— Не слыхал…, — наморщил лоб «Хагрид». Но идти вам придётся, — тут он наконец обратил внимание на хозяйку постоялого двора, уже начавшую нетерпеливо притоптывать ногой, и угрожающе помахивать поварёшкой, торопливо поднялся и со словами:

— Так, ладно, работа не ждёт. Мне ещё надо здесь всё проверить. Счастливого пути! — быстро удалился в сторону кухни.

— Значит, идти придётся… — вздохнул гном, проводив мага взглядом.

— Похоже на то… — флегматично согласился с ним эльф, приступая к обработке очередного ногтя… Но я приехал сюда по делам, и сначала должен наведаться в соседний городок.

— А клейма? То есть Печати? — заволновался Витя.

— Насколько я понял, Печати превращаются в Клейма в случае задержки в пути, который показывает Проводник. А наш проводник что-то никуда не торопится… Кстати, где он?

— Во дворе что-то жрякает, ему там с кухни дали — ответила Маша. — Но раз мы никуда не спешим, может, я пока схожу, продам что-то из своих украшений?

— МЫ сходим, — сделал ударение на первом слове гном. Тебя одну только отпускать…

— Пожалуй, я тоже присоединюсь, — усмехнувшись, заявил остроухий, — мне интересно посмотреть, как ты будешь торговаться.

— Тогда пошли! — Маша вскочила со скамьи, — А кстати, куда? — девушка внезапно вспомнила, что не знает, где в этом городишке искать представителя этой самой Торговой Федерации.

Нар с кряхтением поднялся на ноги.

— Ничего-то ты не знаешь… Ничего не умеешь… Ладно, пошли за мной, — и вперевалочку потопал к двери. Маша поспешила за ним, следом за ней своей эльфийской «летящей походкой» направился подозрительно принюхивающийся к чему-то остроухий, а за ним Витя, которому тоже интересно было посмотреть, что будет.

Дом торговца оказался на другой стороне улицы. Это был именно дом. Не склад, не лавка, а добротный каменный двухэтажный дом. Между прочим — единственное полностью каменное здание во всём этом богом забытом населённом пункте.

Массивную обитую железом дверь перед путниками распахнул шкафоподобный верзила. Он, пожалуй, был даже побольше вчерашнего амбала с постоялого двора, от которого к данному моменту на полу таверны не осталось и лужи.

Выслушав просьбу девушки, верзила помолчал немного, подозрительно рассматривая её спутников, и молча сдвинулся в сторону, освобождая проход. Дождавшись, пока все войдут внутрь, «Шкаф» закрыл дверь на какой-то хитрый механико-магический замок. На наличие магической составляющей защиты указывала вспыхнувшая на поверхности двери радужная плёнка, увидав которую, гном уважительно цокнул языком.

Закончив с дверью, охранник буркнул: «Следуйте за мной», и принялся подниматься на второй этаж по роскошной лестнице, сделанной из, как было понятно даже Маше, драгоценных пород дерева. Наверху сразу за лестницей находилась просторная богато отделанная прихожая, у противоположных дверей которой за заваленным бумагами столом пристроился маленький похожий на крысу человечек. Лёгким кивком отпустив гиганта, он поприветствовал посетителей, и дребезжащим голосом осведомился у них целью визита.

Выслушав объяснения Маши, он поинтересовался, зачем пришли остальные.

— Мы её друзья, — заявил гном. Пришли проследить, чтобы всё было в порядке.

— У нас всегда всё в порядке, — «крыс» надменно задрал острый подбородок. После чего, подобно охраннику, замер, словно к чему-то прислушиваясь, и наконец вынес вердикт:

— Разрешено войти всем. Клиент, — он кивнул головой на Машу, — проходит к хозяину, остальные остаются у двери. Вас это устраивает? — получив четыре согласных кивка, «крыс» подошёл к дверям, и широко распахнул их перед гостями.