Всегда на посту

Беспокойная служба

В помещении клуба областного управления милиции проходило совещание сельских участковых уполномоченных. Один за другим поднимались на трибуну сотрудники милиции, чтобы поделиться опытом, рассказать о новых формах и методах работы, о временных неудачах и нелёгких путях к успеху.

Сложная и очень ответственная работа участкового уполномоченного. Он ведёт борьбу с хищением социалистической собственности, спекуляцией, самогоноварением, с преступностью среди несовершеннолетних. А разве может участковый уполномоченный равнодушно пройти мимо тех, кто оказался в тяжёлом положении из-за несчастного случая, внезапной болезни, или не оказать помощь людям, пострадавшим от стихийного бедствия.

На закреплённой за ним территории проживают тысячи граждан. И у каждого свой характер, своя судьба. Начал кто-то пить, ссориться с женой или соседями, а для работника милиции это уже сигнал тревоги: может случиться беда! И не дожидаясь вызова, он должен прийти в эту семью, сделать всё, чтобы предотвратить преступление. А сколько умения, требовательности и душевной чуткости требует работа с бывшими преступниками. Ведь это участковый уполномоченный помогает им устроиться на работу, наладить отношения в семье, заботится об их быте.

Надзор за соблюдением правил санитарии, благоустройства и торговли, рассмотрение заявлений и жалоб трудящихся — всё это также касается сельских участковых уполномоченных, входит в их обязанности. Именно о том, как лучше организовать работу, шла речь на совещании.

— Слово предоставляется участковому уполномоченному старшему лейтенанту милиции Васильченко, — объявил начальник управления милиции.

В центре зала поднялся невысокий молодой человек. Пробираясь к проходу, он наступил кому-то на ногу и, покраснев, начал извиняться, чем вызвал оживление в зале. Услышав смех, Васильченко покраснел ещё больше и так, с пылающим лицом, поднялся на трибуну.

Первые слова его речи не обещали ничего особенного. Было видно, что старший лейтенант не может преодолеть неловкость. Сначала он говорил, не отрываясь от бумажек, читая каждое слово, но скоро сбился. С полминуты Васильченко молча смотрел в зал. Затем, махнув зажатыми в руке черновиками, сказал:

— Не могу говорить по шпаргалке. Готовился долго, тщательно, много цифр подготовил. А читать не могу. Не привык. Не такая у нас работа.

Зал одобрительно загудел. Начальник областного управления милиции не скрывал довольной улыбки. Он надеялся, что Васильченко своим искренним словом придаст совещанию тот непринуждённый характер, который будет способствовать лучшему обмену передовым опытом...

Свой участок лейтенант милиции Фёдор Николаевич Васильченко принял в запущенном состоянии. Его предшественник не очень любил перегружать себя, за что его и уволили из органов милиции. Васильченко знал — дел у него будет много.

Прежде всего он решил ознакомиться с работой добровольной народной дружины и побывал на заседании её штаба. Многое ему не понравилось. Но он увидел самое главное — в дружине хорошая, трудолюбивая молодёжь. С такой многое можно сделать. О некоторых он уже слышал. Вот черноглазая Мария. В кружке художественной самодеятельности нет певицы, лучше неё. Анна тоже мало чем уступает ей. Звеньевая, замечательная труженица. Да и ребята не хуже. Умеют весело организовать свой досуг, посмеяться, остроумно пошутить. Вот только куда девается весь их юношеский задор, когда они переступают порог комнаты штаба дружины? Не от того ли идёт их равнодушие и безынициативность, что дела в дружине идут самотёком, без плана, без разработки конкретных мер по борьбе с правонарушителями?

Фёдор Николаевич побывал на очередном инструктаже и убедился, что его догадки были вполне правильными. Инструктажа, по сути, не было. Несколько дружинников собралось в помещении штаба, командир дружины комбайнёр Иван Нечитайло раздал красные повязки и сказал:

— Можете идти. Сегодня патрулируем до десяти часов вечера.

Фёдор Николаевич промолчал, однако, когда дружинники ушли, предложил Ивану пройтись вместе с ним по селу, посмотреть, как проходит патрулирование. Завернули в чайную. За столиком сидели двое дружинников. Один из них даже красную повязку не снял.

— Мы только пива выпить, — оправдывались они.

— Пиво так пиво, — как бы согласился Васильченко. — А вот повязки, пожалуй, придётся сдать. Как ты думаешь, командир?

Нечитайло в ответ только кивнул головой.

— А теперь в клуб, — сказал Фёдор Николаевич. И не ошибся: там они встретили всех остальных дружинников.

Возвращались в штаб молча. Только переступив порог комнаты, Нечитайло не выдержал, спросил:

— Ну, что с ними делать? Говорил же, чтобы ходили по селу.

— Да клуб и чайная, между прочим, не на пути стоят, — заметил ему участковый уполномоченный. — Дружинники твои правильно сделали, что пошли туда, потому что именно в клубе и возле чайной по вечерам наиболее людно. О пиве говорить не буду. Думаю, ребята и сами поняли свою ошибку. Но, командир, и ты не совсем прав. Кому же, как не тебе, нужно было направить ребят на ток, к зернохранилищам, мастерской тракторной бригады, сельмагу, пилораме; разбить всех на группы, назначить старших и дать им конкретные задания. Пусть люди почувствуют, что они не просто бродят по деревне, а отвечают за общественный порядок. Тогда и результаты будут другими. А то за три месяца в журнале регистрации задержанных ни одной записи. Может, в деревне нарушений нет? Есть. Только они остаются без внимания дружинников. Самим нужно искать пьяниц, хулиганов, делать всё, чтобы они исправились.

— Очень, очень правильно вы говорите, товарищ старший лейтенант. Я и сам чувствовал в последнее время: что-то не так у нас происходит. Только не знал, как исправить положение, с чего начать.

— С чего начинать, говоришь? Со штаба. Да, да, не удивляйся. Видишь, какое помещение. Стены обшарпанные, пол кривой, доски подгнившие, потолок — стыдно и говорить. Даже скатерть на столе вся в чернильных пятнах. Разве это порядок?

Каждый вечер Фёдор Николаевич навещал дружинников. Долго беседовал с ними, помогал составлять графики дежурств, часто выходил с группой на патрулирование, а по возвращении в штаб делал в присутствии всех дружинников разбор того или иного правонарушения.

Как-то в клубе двое парней устроили драку. Дружинники их задержали и привели в штаб, но поговорить с хулиганами не удалось. Оба были пьяны. Пришлось ждать, пока они протрезвеют.

— То, что пьяные попали в клуб, — говорил дружинникам Федор Николаевич, — наша с вами вина. И это не единичный случай. Доходит до того, что ребята даже на танцы приносят с собой водку. Очевидно, есть необходимость выделять каждый вечер несколько дружинников для постоянного дежурства в клубе. Может, у кого-то будут ещё предложения?

— Позвольте мне, — поднял руку Юрий Савин. — Программа в клубе очень однообразная. Танцы и танцы. Изредка — кино. Вот и начинают парни от скуки развлекаться водкой. Давайте поможем заведующему клубом организовать несколько молодёжных вечеров, интересных встреч. И в библиотеке надо навести порядок.

Васильченко слушал этого невзрачного на вид парня и от души радовался. Прав Юрий! Борьбу с нарушениями общественного порядка нужно начинать не тогда, когда задержан нарушитель, а значительно раньше. Только большая воспитательная работа среди населения может дать ощутимые результаты. Очень хорошо, что дружинники сами пришли к такому выводу, ведь личная убеждённость всегда сильнее любого наставления.

Радовало участкового уполномоченного и то, что дружинники начали чувствовать себя хозяевами на селе. Теперь Василию редко приходилось подсказывать им, что делать. Заметно изменилось и отношение молодёжи к работе в дружине. Раньше, бывало, никого не затащишь на дежурство: записался, мол, в дружину — и на том большое спасибо. С этими настроениями решительно покончили. На одном из заседаний штаба исключили сразу трёх дружинников, которые несколько раз без уважительных причин не вышли на дежурство. Принимали в дружину теперь только лучших. И хотя количественно она несколько уменьшилась, однако её деятельность активизировалась. Вырос авторитет дружинников в деревне.

Выяснив с членами штаба, какие правонарушения были наиболее распространены в последнее время, Фёдор Николаевич пришел к выводу, что основные усилия дружины нужно направить на борьбу с самогоноварением. Много бед принесли людям самогонщики.

— Это всё проклятая водка, — бил себя в грудь очередной задержанный и клялся, что больше ни капли в рот не возьмёт, но сказать, где покупал это зелье, решительно отказывался.

Васильченко предложил дружинникам проводить периодические рейды, чтобы изъять аппараты и таким образом нанести самогонщикам сокрушительный удар. Когда слух об этом распространился, некоторые в деревне засуетились.

— Пустяки, — успокаивал Фёдор Николаевич своих добровольных помощников, — наша цель не поймать человека, а заставить его уважать советские законы, навсегда покончить с самогоноварением. Если нам это удастся, мы сразу решим много других проблем. Во-первых, меньше будет случаев хулиганства, мелких краж. Во-вторых, многие семьи от всего сердца поблагодарят нас. В любом деле, друзья мои, надо искать корень. А самогоноварение — источник различных нарушений общественного порядка.

Кто-то внёс предложение устроить после нескольких рейдов выставку изъятых самогонных аппаратов. Идея понравилась дружинникам. Они обсудили, как лучше организовать выставку, кого выбрать её главным распорядителем. Затем попросили участкового уполномоченного сделать доклад о вреде пьянства и показать на конкретных примерах, к каким последствиям оно приводит. Однако Василий Ченко неожиданно отказался.

— Борьба с пьянством — дело всей общественности. Поэтому лучше будет, если на открытии выставки, которая должна стать настоящим судом над любителями «зелёного змея», выступит один из вас. Решайте, кому именно это поручить, а я помогу ему подготовиться к выступлению.

Но прежде всего нужны были самогонные аппараты, и дружинники ещё энергичнее разыскивали их. Сначала предполагалось открыть выставку, когда наберётся с десяток экспонатов. Найти их было не так легко. Много сил и времени потратили дружинники, пока, наконец, изъяли три аппарата. Дальнейшие поиски успеха не приносили. Дружинники растерялись. Если так и дальше пойдет, они не скоро будут иметь десятый самогонный аппарат.

— Что с этим делать? — обратились к участковому уполномоченному.

— Устраивайте выставку.

— Фёдор Николаевич, но у нас аппаратов только три.

— Вы когда изъяли последний? Неделю назад? А сколько за это время доставлено в штаб нетрезвых? Ни одного. Вот вам и тема для доклада.

Так, догадались дружинники, в деревне только трое варили этот яд. Всего трое. А казалось, что их гораздо больше. Особенно поражало, что такая ничтожная кучка изготовителей водки могла нанести столько вреда. Дружинники единодушно решили: судить самогонщиков нужно без малейшей снисходительности. А вместе с ними и тех, кто ради рюмки вонючей водки был готов забыть семью, совесть, опозорить честь земледельца.

Однако не только пьяницы и хулиганы были в центре внимания добровольной народной дружины. Большую работу она проводила, чтобы предотвратить хищение колхозного добра. Не было в артели уголка, куда бы не заглядывал пытливый глаз дружинников.

— Мы с вами отвечаем за каждый литр молока, за каждый килограмм пшеницы, — говорил Фёдор Николаевич дружинникам.

Сам он хорошо знал, как идут дела в артели. Как-то в горячую пору уборки урожая в колхоз приехал секретарь обкома партии. В одной из бригад на поле он встретил участкового уполномоченного. Был обеденный перерыв, и Васильченко беседовал с колхозниками. Секретарь обкома попросил его продолжать, а сам присел рядом с колхозниками. Васильченко говорил о необходимости хранения зерна, приводил цифры потерь, произошедших из-за небрежности отдельных колхозников, а затем рассказал о работе других бригад. А когда обеденный перерыв закончился, секретарь обкома ещё долго разговаривал с Васильченко, удивляясь его осведомлённости в колхозных делах.

— А как же иначе, — ответил Федор Николаевич. — Ведь невозможно следить за порядком, а особенно предотвращать правонарушения, когда не знаешь, где именно может быть совершено преступление. Хозяйство я должен знать не хуже, чем председатель колхоза.

Как-то Васильченко узнал, что некоторые доярки доливают в молоко воду и таким образом повышают себе показатели надоя от каждой коровы. Недостойные поступки животноводов всколыхнули село. Давно уже такого не случалось. И главное, к обману прибегло сразу пять доярок.

Участковый уполномоченный в тот же день поговорил с председателем колхоза и секретарём парторганизации. Было решено созвать срочное заседание товарищеского суда.

— Мало наказать виновных, — говорил Фёдор Николаевич, — нужно, чтобы рассмотрение этого дела имело воспитательное значение для всех тружеников колхоза. Обязательно следует сделать акцент на том, что некоторые знали о махинациях на молочной ферме и молчали. Безразличие иногда мало чем отличается от преступления.

Дружинникам было поручено собрать по этому делу все материалы и для выступления на заседании товарищеского суда выдвинуть из своего состава общественного обвинителя.

Немало людей собралось в клубе задолго до заседания. Пришли и виновницы — доярки. К ним никто не подходил.

— Заходите, заходите, товарищи, пора начинать, — пригласил председатель народного суда.

Колхозники заняли места в зале. Обвиняемые сидели на отдельной скамье, прислушивались к голосам, перехватывали взгляды односельчан.

Председатель товарищеского суда доложил о сути дела. В зале воцарилась настороженная тишина. Все ждут, что скажет Юрий Савин — общественный обвинитель. Много горячих, гневных слов он бросил в сторону тех доярок. Но не только им досталось от него. Не обошёл молодой человек и председателя колхоза. Почему он не позаботился заранее, чтобы скот имел достаточно корма? Какая польза от того, что зоотехник составляет рацион, если доярки не могут его соблюдать. Отсюда и низкие надои.

После Юрия Савина выступало ещё много колхозников, и каждый из них говорил о том, что предотвращать правонарушения, бороться с ними должны не только участковый уполномоченный и его добровольные помощники, а вся общественность. Слова попросил Васильченко.

— Товарищи! — начал он. — Сейчас в основном только дружинники стоят на страже общественного порядка в нашем селе. И надо сказать, что они добились немалого успеха. Редко теперь увидишь на улице, в клубе или чайной нетрезвого или хулигана. Но если бы все взялись за это дело, в ближайшее время можно было бы говорить о полном искоренении правонарушений в селе. Я предлагаю принять на общем собрании колхозников обязательство бороться за село образцового общественного порядка.

Слова Фёдора Николаевича присутствующие встретили аплодисментами. Затем поднялся секретарь партийной организации и предложил принять обращение к трудящимся других сёл района с призывом последовать этому примеру...

— Это было два года назад, — продолжал докладывать на совещании участковый уполномоченный Васильченко. — С тех пор произошло много изменений. Значительно выросла армия моих добровольных помощников. Теперь в работе мне помогают, кроме дружинников, ещё семь участковых уполномоченных на общественных началах. Как вы знаете, я уже обслуживаю пять сёл, так что больше, чем раз в неделю, в каждом не побываешь. А сколько за этот период накопится мелких дел, решение которые не представляет большого труда, но отнимает много драгоценного времени. Сначала, помню, по ночам не спал, а сделать всего не успевал. Теперь многие вопросы решают общественные участковые уполномоченные. Каждое утро они докладывают мне по телефону, как правило, одними и теми же словами: всё в порядке, в селе спокойно, никаких правонарушений не было. Думаю, что и в дальнейшем будет так же. Я лично приложу для этого все усилия. Ну, вот у меня и всё. Хочу только добавить, что я не представляю себе своей работы без помощи широких кругов трудящихся.