Всегда на посту

Расшифрованный пароль

Работник уголовного розыска капитан милиции Виктор Владимирович Михайленко стоял у открытого окна, прищурившись от яркого апрельского солнца. На улице буйствовала весна. И даже сюда, в кабинет, доносился тёрпкий аромат набухших почек, неумолчный шум весёлой птицы.

Повернувшись, Михайленко посмотрел на стол, где лежали две толстые папки с материалами дела, и задумался.

Как далеко уходили сейчас мысли Виктора Владимировича! Чтобы проследить за их ходом, пришлось бы перелистать более шестисот страниц, лаконично рассказывавших о преступной деятельности большой группы расхитителей народного добра.

Большинство из них работало на одном из заводов в Днепропетровской области. Используя служебное положение, ловкие дельцы выписывали в большом количестве шифер и перепродавали его по спекулятивным ценам. Много усилий приложили работники отдела по борьбе с хищением социалистической собственности, чтобы разоблачить преступную группу. Однако двое дельцов, Блюмкин и Мотовилов, почувствовав опасность, в последний момент сбежали. Так дело попало к Михайленко. Теперь уже он, сотрудник уголовного розыска, должен дописать его страницы. И чем меньше их будет, тем лучше. Ведь время работает на беглецов, а каждая новая бумажка означает иногда несколько потраченных на розыск дней.

Подробно ознакомившись с материалами дела, перечитав по несколько раз показания свидетелей и обвиняемых, Виктор Владимирович попытался определить наиболее вероятные места пребывания Блюмкина и Мотовилова. Но документы не давали возможности это сделать. Оставалось единственное — ещё раз вернуться к тем, кто общался с преступниками. Капитан надеялся, что по скупым сообщениям, случайно брошенным словам, по отдельным действиям свидетелей удастся обнаружить хоть какие-нибудь следы, необходимые для дальнейших розысков.

Два дня Михайленко потратил на беседы со знакомыми и родственниками беглецов. Все они уверяли, что даже представить себе не могут, куда исчезли преступники.

Первая неудача не смутила Михайленко. Ему ни на шаг не удалось продвинуться в решении главного вопроса — где именно скрываются дельцы. И всё же многочисленные беседы со свидетелями не прошли даром. Понемногу перед ним начали вырисовываться характеры Блюмкина и Мотовилова. Взять хотя бы Блюмкина. Он любит разъезжать по курортам, превыше всего ценит комфорт и весёлое окружение. На «скромные» ужины, которые время от времени устраивал Блюмкин у себя дома, приглашалось всегда много гостей. Однако он почти ни с кем не дружил. Единственным человеком, который пользовался его расположением, был Мотовилов. Их часто видели вместе. А это уже деталь немалого значения. Вполне возможно, что Блюмкин и Мотовилов сбежали вместе. Но пока это всё только догадки, предположения.

...Виктор Владимирович ещё раз бросил взгляд в окно, затем подошел к сейфу и, вынув из него свои черновые записки, сел за стол.

«Уверен, что есть человек, который догадывается, где прячутся мошенники», — думал капитан милиции. — «Надо только найти его. Родственники и знакомые отпадают. Ничего нового они не сообщили. Может, Крамар?»

Сегодня он вызвал его к себе. С Крамаром Михайленко ещё не встречался. Вообще роль этого человека в деле была какой-то странной. Рассказывая о личной жизни и преступной деятельности Блюмкина, почти все свидетели часто упоминали его. Однако следствие пока не могло предъявить Крамару ни одного существенного обвинения, хотя и было много косвенных доказательств его причастности к деятельности группы воров.

Ожидая, пока придёт Крамар, Михайленко вспоминал всё, что ему известно о нем. Вряд ли этот новый свидетель сам проявит желание помочь следствию. Ведь он хорошо понимает, что в случае ареста Блюмкин и Мотовилов попытаются искренним признанием смягчить приговор суда, а их откровенность может осветить некоторые подробности его, Крамара, преступной деятельности. Получается, беседу следует вести так, чтобы Крамар дал новые сведения, даже не замечая того, что особенно интересует Михайленко.

Перед капитаном сидел тучный, уже немолодой блондин. Каждую минуту приглаживая рукой редкие волосы, он тщательно повторял свои предыдущие показания, изредка останавливаясь только для того, чтобы зажечь сигарету или попросить стакан воды. Маленькие глаза хитро блестели, лёгкие непринужденные движения подчёркивали полное спокойствие. Но чем дольше говорил Крамар, тем меньше уверенности оставалось в его голосе. Казалось, сотрудник уголовного розыска совсем не слушал его. Крамар начал нервничать, сбиваться и, наконец, окончательно растерявшись, замолчал. Он решил, что капитан уже знает всю правду. А Виктор Владимирович, который разыгрывал перед Крамаром равнодушие, чтобы вывести его из равновесия, продолжал наблюдать через окно за забавной воробьиной битвой.

— У вас неплохая память, — вдруг заметил он. — С десяток страниц повторили почти слово в слово. Вот только в конце немного перепутали. В прошлый раз, разговаривая со следователем, вы просили поскорее закончить с вами все дела, потому что вы собираетесь ехать в отпуск в Крым. А сегодня почему-то упоминали Прибалтику.

Получается, что капитан слушал его очень внимательно. Крамар облегчённо вздохнул. Самоуверенность снова вернулась к нему. Однако недавнее нервное напряжение дало о себе знать.

Он ухватился за возможность поговорить на любую постороннюю, на его взгляд, тему, чтобы выиграть время и окончательно успокоиться.

— Да, да. Я всегда отдыхаю в Крыму. Езжу, так сказать, проторенными тропами. А вот говорят, что на Рижском побережье тоже неплохо. Отдыхающих не так много, как, скажем, в Ялте, город замечательный и народ приветливый. К тому же с жильём там значительно легче.

— А откуда вам об этом известно?

— Блюмкин говорил. Ведь в прошлом году он ездил в Ригу в отпуск. Приехал и, как положено, прямо с вокзала бросился по гостиницам. В одну, во вторую. А свободных мест, сами понимаете, ни одного. Хоть назад возвращайся. Побежал к администратору. Помогите, мол, чем можете. И что вы думаете? Помог. Посоветовал обратиться по одному адресу. Блюмкин хотел потом его отблагодарить, приглашал Гришу, это имя администратора, в ресторан, но тот отказался.

— Название гостиницы не помните?

— Нет. Блюмкин не говорил. Хотел я в своё время поинтересоваться на всякий случай, но всё забывал. А вы лучше найдите Блюмкина и спросите у него.

— Ну и нахал, — улыбнулся Михайленко, когда Крамар ушел. — ещё и иронизирует. Но почему жена Блюмкина говорила, что её муж весь отпуск провёл дома? Кто из них говорит неправду? Придётся побеспокоить Блюмкину ещё раз.

Жена Блюмкина встретила Виктора Владимировича с подчёркнутой неприязнью.

— Проходите. У меня не убрано, но вам это, наверное, безразлично. Вы же привыкли, когда не просят, вмешиваться в интимную жизнь человека.

— Вы хотели сказать в преступную жизнь. Но, впрочем, не будем об этом говорить. Меня сейчас интересует один вопрос. Где отдыхал ваш муж прошлым летом? Почему вы сказали, что он никуда не ездил?

— Это не имеет никакого отношения к делу, потому что касается только моей личной жизни.

— Всё же я должен знать правду.

Блюмкина побледнела, её губы задрожали, глаза округлились. Однако, к большому удивлению Михайленко, в них не было растерянности перед разоблачением, а только боль. Вдруг она заплакала. Виктор Владимирович не мешал женщине и терпеливо ждал, пока она успокоится.

— Простите меня, — всхлипывая, произнесла она наконец. — Я вела себя не совсем вежливо. Но поймите, мне так тяжело, так тяжело. Я никого не хотела обманывать. Стыдно было говорить правду. Прошлым летом перед отъездом муж сказал мне, что его отправляют в длительную командировку. Он так сожалел, что не может взять меня с собой. А потом я случайно узнала, что это всё обман. Он отдыхал в Риге с другой женщиной...

Итак, наметилась какая-то тропа для дальнейших поисков. Оба свидетеля подтвердили, что прошлым летом Блюмкин ездил в Ригу. Останавливался в частной квартире. Не исключена возможность, что в трудную минуту он решит воспользоваться старыми связями. Это даст ему значительные преимущества. Некоторые владельцы частных домов в курортных городах не прописывают своих постояльцев и не сообщают о них в органы милиции. Именно такое убежище теперь пригодилось бы преступникам. Надо ехать в столицу Латвии.

Сотрудники рижского уголовного розыска встретили Виктора Владимировича на аэродроме. Они заранее позаботились о номере в гостинице для своего коллеги из Украины. Выяснили, не прописаны ли официально где-нибудь в Риге Блюмкин и Мотовилов. Как и ожидал Михайленко, предварительная проверка была безрезультатной.

— Мы проверили все гостиницы, — рассказывал ему майор милиции Владманис. — В одной из них, а именно в «Центральной», работает администратором Григорий Корсаков. Он это или нет, мы не уточняли, ждали вас.

На следующий день, когда Корсаков заступил на дежурство, в его кабинет зашли Михайленко и Владманис. Администратор оказался человеком разговорчивым. Он охотно отвечал на многочисленные вопросы, с увлечением рассказывал о людях, останавливавшихся в отеле.

— Говорят, вокзал — ворота города, — говорил Корсаков. — Пусть будет так. Но если вокзал — ворота, то отели — лицо. Ворота могут быть какими угодно красивыми, но когда за ними вас встречает неприветливое лицо хозяина и равнодушным голосом дежурного администратора заученно произносится «свободных мест нет, свободных мест нет», вам вряд ли захочется приехать сюда ещё раз. Вы спрашиваете о Блюмкине из Днепропетровска? Да, он несколько дней назад приходил ко мне. Я предложил Блюмкину отличный номер, но он не захотел жить в отеле. Далеко, мол, от моря. Тогда я посоветовал ему обратиться к Латвинаускасу. Домик у него небольшой, но опрятный. Я думаю, Блюмкину там понравилось, потому что больше он не приходил.

— Он был один или с кем-то?

— Один. Мы встретились не в кабинете, а в вестибюле, и если бы Блюмкин был не один, я бы обязательно заметил.

Как оказалось, Латвинаускас работал в радиомастерской. Именно там и решил встретиться с ним Виктор Владимирович. Он не скрывал удовлетворения, потому что теперь был уверен, что розыск Блюмкина приближается к концу.

Но где же Мотовилов? Похоже, что в Риге его нет. Значит, второго беглеца придётся разыскивать отдельно. Только сначала необходимо арестовать Блюмкина. Не исключена возможность, что он знает, где скрывается его приятель.

Узнав, что перед ним сотрудники милиции, Латвинаускас молча ждал вопросов.

— Скажите, пожалуйста, у вас есть квартиранты?

— Недавно взял двух. Крышу нужно было перекрыть, а денег не хватало. Но они прожили недолго. Сначала один уехал, говорил по семейным делам. Обещал вернуться. А позавчера второй тоже ушёл из квартиры. Мол, случайно встретил старого приятеля. — Латвинаускас рассказывал не спеша, обдумывая каждое слово. — Только я не верю, что у него есть приятели в городе.

— Почему вы думаете, что у него здесь нет знакомых?

— Рассуждайте сами. Если бы у него был кто-нибудь, то он оставил бы адрес. А так просил передать своему товарищу, когда тот вернётся, чтобы тот сразу же перевёл ему до востребования двадцать рублей.

Михайленко попросил описать квартирантов. Да, это были Блюмкин и Мотовилов. Значит, они вместе, и беспокойство Михайленко, что Мотовилова придётся искать отдельно, оказалось беспочвенным.

— У меня к вам большая просьба, — сказал капитан милиции Латвинаускасу. — Когда появится кто-нибудь из ваших квартирантов, сразу же сообщите нам. Вот вам номер телефона. А теперь до свидания. Извините, что оторвали от работы.

...Иногда кажется, что цель рядом, но стоит только протянуть к ней руки, и она отдаляется, становится недостижимой. Так было и теперь, Виктор Владимирович знал о Блюмкине и Мотовилове почти всё, проследил их путь вплоть до дома Латвинаускаса и... опоздал, опоздал на два дня, а поиски могут затянуться на несколько недель. Приходилось снова терпеливо искать след, который поможет, наконец, найти преступников.

Двадцать рублей! Что скрывается за этими словами? Михайленко не поверил, что Мотовилову, который похитил не одну тысячу, нужна такая сумма. Может, слова о двадцати рублях должны были выполнять роль пароля, с помощью которого Мотовилов хотел что-то передать Блюмкину. Но что именно?

— Пусть переведёт двадцать рублей до востребования, — повторил вслух Михайленко.

Нет, так ничего не получится. Он всё время пытается расшифровать смысл этого предложения. Надо попробовать по-другому. А если представить, как бы он себя вёл, будь он на месте Блюмкина? Во-первых, определил бы, куда следует отправлять деньги. Мотовилов не назвал города. Значит, он остался в Риге и здесь будет ждать перевода. Кроме того, Мотовилов не указал адреса, а единственное место, куда в таких случаях переводят деньги, — главпочтамт.

Михайленко зажёг сигарету, удобно устроился в мягком кресле и, закрыв глаза, продолжал размышлять. Он уже отбросил десятки самых разнообразных предположений, как вдруг у него мелькнула робкая, ещё неуверенная догадка. «До востребования» могло означать, что Мотовилов будет ждать Блюмкина на главпочтамте, а «двадцать рублей» — двадцать часов, то есть время, когда должна состояться встреча. Неожиданно возникшая догадка показалась Михайленко уж слишком простой. Он рассказал о своих сомнениях Владманису. Однако тот не разделял колебаний Виктора Владимировича.

— Очень вероятно. Сложные вопросы иногда решаются просто.

Ровно в семь часов вечера сотрудники уголовного розыска взяли под контроль все выходы и входы в главпочтамт. У каждого при себе были фотографии преступников. Без пятнадцати минут восемь в зал вошёл Михайленко. Он внимательно осмотрел стоящих в очереди и сел писать письмо. Приближалось восемь часов. Нервы у Виктора Владимировича были напряжены до предела. Больше всего ему хотелось бросить ручку и, повернувшись к двери, не отрывать от неё взгляда. Но именно этого нельзя было делать ни в коем случае. Стоит преступнику что-то заподозрить, и он снова исчезнет. А разыскать его во второй раз будет нелегко.

Было пять минут девятого, когда в зал почты вошёл Мотовилов. Стараясь не привлекать к себе внимания, он осмотрел присутствующих. Убедившись, что Блюмкина нет, занял очередь к окошкам, где выдавали письма «до востребования». Когда подошла его очередь, он спросил о чём-то и отошёл к столу.

До девяти часов Мотовилов писал или делал вид, что пишет письма. Окончательно убедившись, что Блюмкин не придёт, Мотовилов поднялся и направился к выходу.

Выяснить теперь, где именно проживает Мотовилов, не составляло труда для сотрудников уголовного розыска. С этого момента каждый его шаг был известен.

Почти неделю Мотовилов ежедневно появлялся в восемь часов вечера на почтамте. Бесполезно просидев в зале, он возвращался в маленький домик на окраине города, в котором жила старенькая бабушка с внучкой. Целый день Мотовилов сидел в комнате, а вечером выходил на улицу. Как правило, возвращаясь с очередной прогулки, он заезжал только в «Гастроном», чтобы купить бутылку водки и что-нибудь перекусить.

Однажды Виктору Владимировичу позвонил Латвинаускас.

— Звонил мне на работу... Спрашивал Мотовилова... Я ответил, что Мотовилов просил перевести ему двадцать рублей до востребования. Больше ничего не спрашивал. Повесил трубку.

Ровно в условленное время на почте появился Мотовилов и примостился недалеко от выхода. Минут через десять пришёл и Блюмкин и, заметив своего приятеля, с беззаботным видом начал бродить между столами. Затем занял очередь у окна. Мотовилов встал за ним. Наверное, вести, которые привёз Блюмкин, ему понравились. На широком лице Мотовилова засияла радостная улыбка. Поговорив между собой, мошенники двинулись к выходу.

Настал завершающий момент операции. Михайленко поднялся и вытер платком лоб. Это был условный знак для его помощников. Когда Блюмкин и Мотовилов вышли из почтамта, их окружила группа людей.

— Вы арестованы, — эти слова заставили дельцов вздрогнуть. Они молча подчинились приказу сесть в машину. Сопротивляться было бессмысленно. Преступники поняли, что их попытка избежать ответственности закончилась неудачей.