Вселенная кластеров. Трилогия в одном томе

И вдруг она вспомнила.

Грязно выругавшись, Кэти крепко зажмурилась и закрыла лицо руками. Затем убрала ладони, подняла веки и снова осмотрела окружающий ее пейзаж, но уже по-другому — из-под тонких, но сумрачных бровей. Сейчас голубые глаза сверкали леденящим холодом. От мягкости и неги в них не осталось и следа.

Море действительно шумело прямо перед ней всего в десяти — пятнадцати метрах. Над узким песчаным пляжем, облизываемым волнами, тянулась набережная, вся в полированном граните. А по ней вдаль уходила бесконечная череда деревянных скамеечек с интервалами метров двадцать между ними.

Катрина в одиночестве сидела на одной из них. Через две скамьи направо разместилась неизвестная парочка, активно предававшаяся друг другу через поцелуи, нимало не стесняясь при этом ни пролетающих над головой чаек, ни самой Катрины. Примерно через три скамьи влево расслаблялся молодняк. Молодняк был числом примерно в пять душ мужеского пола и имел вид нездоровый, мятый, видимо, после бурно проведенной веселой, насыщенной и уж, во всяком случае, полной приключений ночи. Сидели подростки тихо, тупо взирая в морскую даль с сигаретами в руках.

Девушка обернулась. За спиной заканчивался гранитный парапет и шла асфальтированная дорожка. Широкая, но явно для пешеходов, поскольку за ней располагался парк, а большая трасса с автомобилями чуть слышно шумела далеко за ним. По асфальтированной дорожке прогуливались еще люди, но расстояние было слишком велико, чтобы подробно их рассмотреть…

Размеры набережной впечатляли. Прикинув, Катрина определила, что протяженность пляжа, дорожки с парком и гранитного парапета составляла, по меньшей мере, километров пять.

Но тут она подняла глаза выше, пытаясь увидеть спрятавшуюся за парком настоящую автомобильную трассу и… у нее захватило дух.

В родном для нее мире, в мире, где родился бравый кавалерист Катилина, остатки памяти которого до сих пор роились в ее голове, в мире Доростола и Каталаунского поля, тоже имелись каменные дороги. Они проходили по поверхности, иногда углубляясь в подземные туннели, а иногда — поднимаясь вверх на каменные мосты. Но здесь… сразу за парком дорога взмывала вверх, по крутой параболе и там, уже в воздухе изгибалась змеей, переплетаясь в жгучей мешанине с другими нитями-трассами, закрывающими своей немыслимой паутиной полнеба. В промежутках между нитями трасс, пронзая самые облака, вздымались к солнцу немыслимо тонкие башни домов.

Немыслимо тонкие? Нет — невообразимо высокие! Напрягая зрение, Кэти попыталась уловить высоту ближайшего небоскреба в этажах или в метрах. Сто, двести, пятьсот. Башня вонзалась в высь, как минимум, на полтора километра!

Итак, она была не у моря. Она находилась — в городе. В фантастическом городе будущего. Самого поганого будущего из всех, которые могла себе вообразить.

Повернувшись обратно, Кэти снова уперлась взглядом в бесконечную морскую гладь. Странно, но на море не наблюдалось кораблей. А впрочем, к чему тут «водные» корабли? Здесь, в мире искусственных кластеров, яхты и пароходы должны быть воздушными, космическими. Катрина подняла глаза еще выше и, правда, над облаками увидела очертания десятков крупных судов, и сотни, нет, тысячи маленьких точек — прогулочных монер или лектик, снующих туда и сюда между большими гражданскими лайнерами и военными крейсерами.

А запахи? Удивительно, но близость огромного города — а в одних только видимых ей отсюда башнях должно проживать не менее миллиона ублюдков биологического вида гомо сапиенс, засоряющих экосферу отходами своей жизнедеятельности — нисколько не влияла на состояние воздуха. «Ароматы естественные и чистые — подумала она — как на природе, где-нибудь на удаленном побережье в морском заповеднике».

Впрочем, верно ли это? В мире, где производство является безотходным вот уже более миллиарда лет, где нет двигателей внутреннего сгорания и атомных станций, где мусор и любые отбросы, остающиеся после человека, можно расщепить на молекулы, атомы и протоны, разве может в таком мире существовать загрязнение?

Кэти задумчиво покачала головой и осмотрела себя. Она была в легком ситцевом хитоне, закрывающем ее ноги вплоть до гладких коленок и эффектно обтекающем ее грудь. Руки оставались открытыми, плечи прикрывали только тонкие застежки хитона цвета нежной весенней листвы. На ногах — сандалии с высокой оплеткой, но скромные, незамысловатого белого цвета. С удивлением для себя, Кэт заметила, что рядом с ней на скамейке одиноко валяется маленькая женская сумочка, так же как платье и туфли — белого цвета с зеленью.

Агнатка подняла ее и осмотрела, не спеша открывать. Что ни говори, то была первая женская сумка в ее жизни, это раз. И ждать от нее следовало всего что угодно, это два. Наконец Кэт решила что человек, доставивший ее сюда в бессознательном состоянии (если это человек), вряд ли станет утруждаться, монтируя в ее сумке бомбу, поскольку мог просто прирезать свою ношу во время транспортировки.

Замочек щелкнул «губками», и сумочка открылась. Внутри находилось всего несколько предметов. Прежде всего — металлическая «разумная» карточка. Катрина вытащила ее и удовлетворенно хмыкнула — карта была «золотой когнатской». Активировав карту нажатием на квадратик с отпечатком пальца, Катрина с интересом посмотрела на быструю смену цифр на табло. Ого, сумма на карте зашкаливала за пятьдесят тысяч душ! Катрина, конечно, не ориентировалась в расценках искусственных миров Корпорации, но по рассказам мертвой подруги Мерелин (упокой господи ее душу!) хороший обед в ресторане на союзных планетах Нулевого Синтеза стоил примерно пятьдесят душ. В публичной столовой — пять душ. Шикарная квартира на месяц — 500 или 800 душ. Убогая комнатка на тот же срок — 50 или 100 душ, то есть как хороший обед. Значит, пятьдесят тысяч душ — это… это сумма, на которую можно прожить без особой нужды лет шесть-семь, если тратиться только на еду и жилье. И примерно год — если шиковать.

Карточка вернулась обратно в сумку.

Далее на свет появились губная помада, зеркальце, тушь для ресниц, влажные салфетки в красивой упаковке в цветочек, многофункциональный перочинный нож, мобильный радиотелефон-гарнитура, солнцезащитные очки, шариковая ручка, платок и… почтовый конверт.

Сначала Катрину конечно же заинтересовали очки и устройство связи, однако, когда появился конверт, ее внимание сосредоточилось на нем. Кэти осторожно прощупала находку подушечками пальцев, пытаясь понять, что внутри, и не поняла. Ничего плотного, объемного или твердого там не находилось. Судя по внешнему виду, а также на ощупь, конверт представлял собой обычную бумагу. Поверхность незамысловатой почтовой упаковки казалась совершенно чистой, без надписей и пояснений. Имелась только печать с надписью «Почта Нулевого Синтеза».

Красавица решительно сорвала сургуч и вытащила один лист, аккуратно сложенный вчетверо. Этот лист походил на клеенчатый материал синтетического происхождения. На ощупь он напоминал простую плотную бумажную страницу, но в то же время был глянцевый, гладкий и явно с электронной прошивкой. На первый взгляд листок показался абсолютно белым, и только спустя мгновение, Кэти заметила в углу едва желтоватый квадратик для отпечатка пальца, — как на только что убранной ей в сумку металлической карте. Осмотревшись по сторонам, немного смущенная находкой, беглянка прижала большой палец правой руки к желтеющему квадрату.

Тут же поверхность псевдобумаги внезапно превратилась в подобие плазменного экрана, с рамкой, словно очерченной на волокнистой поверхности тонким графитовым карандашом.

Приветственная надпись «Почта Нуля» сменилась зеленым фоном, изображающим полностью закрывающие экран земляничные листья с сочными ягодами, а на ней надпись:

«Пожалуйста, сикха, наденьте гарнитуру».

Послушно порывшись в сумочке и не отрывая своего взгляда от листка, Катрина достала гарнитуру и нацепила её на ухо. Зазвучала речь.

«Доброе утро, Катрина. Вернее, добрый день, — произнес знакомый до боли голос. — Если вы слушаете это сообщение, значит, ваша высадка прошла удачно и вы — уже в «центре мира». Как всегда после внепространственного перехода, человеческая память дает сбои. Тем более ваша память агната, чей мозг при реинкарнации был прошит ложными, искусственными воспоминаниями.

Не пугайтесь, через час или два это пройдет, и вы все вспомните. По крайней мере то, о чем мы с вами разговаривали на днях…

При прослушивании сообщения будьте внимательны. Аудиозапись, которую вы слышите, а также видеоматериалы, которые увидите в течение следующих двух минут, содержатся в памяти почтового листка, а не в вашем радиотелефоне. Как только сообщение закончится, почтовый листок самоуничтожится вместе со всей содержащейся в нем информацией, а радиотелефон станет обычным средством связи.

Прежде всего несколько слов о вас, чтобы освежить память. Ваше имя — Катрина Бета 19-725. Вы промышленный клон, искусственно выращенный шесть месяцев назад в высшей школе Шайрона Артели для эксплуатации в качестве сексуальной наложницы-агната…»

Челюсть Катрины со стуком сжалась. Зубы, казалось, скрипнули друг о друга.

Она слушала текст и смотрела на смятый лист из псевдобумаги. На листе мелькали фотографии и схемы, прокручивались ролики. Память как губка впитывала увиденное.

Кэти постепенно вспоминала…