Всемирная история. Новый взгляд

От редакции

Традиционно предисловие к любой книге посвящается ее содержанию, и лишь в конце позволительно сказать пару слов об авторе. Но автор данной книги заслуживает того, чтобы его представили читателю заранее.

Клайв Понтинг, высокопоставленный чиновник британского министерства обороны, прославился в 1985 году, когда был отдан по суд по «Закону о государственной тайне» от 1911 года за разглашение секретных документов о потоплении аргентинского крейсера «Генерал Бельграно» в ходе Фолклендской войны. Смысл документов, с которыми Понтинг ознакомил депутата Палаты общин, левого лейбориста баронета сэра Томаса Дальелла, состоял с том, что дряхлый крейсер не имел никакого военного значения, спешно уходил из района боевых действий и был потоплен лишь затем, чтобы власти могли громко объявить о «победе» и приплюсовать к потерям противника еще несколько сотен человеческих жизней.

Вопреки всеобщим ожиданиям, суд присяжных оправдал Понтинга, хотя ему пришлось уйти с государственной службы, заняв должность «ридера» (экстраординарного профессора) в университете Уэльса в Суонси. Одновременно в газете «Санди Таймс» появилась его первая работа: «Право знать. Истинная история дела „Бельграно”». За ней последовали другие: «Уайтхолл — трагедия и фарс» (1986), «Нарушенные обещания — лейбористская партия у власти, 1964—1970» (1989) «1940 год: мифы и реальность» (1990), «Армагеддон — Вторая мировая война» (1995) «Прогресс и варварство: мир в XX веке» (1998), «Крымская война — история после мифа» (2004) и другие. Этими трудами Клайв Понтинг прочно зарекомендовал себя как один из столпов ревизионистского направления в британской историографии.

Представляемая вниманию читателя книга также ревизует взгляд на историю — на этот раз на всю сразу, от возникновения первого человека и до конца XX века. Следует уточнить, что, в отличие от знакомых читателю отечественных «ревизионистов», Понтинг не ставит своей целью кардинально перевернуть представления об истории и доказать простодушному читателю, что в школе ему говорили сплошную неправду. Он всего лишь предлагает отказаться от европоцентрического взгляда на историю, рассматривая Европу как периферию мировой цивилизации и культуры, а новое и новейшее время — как маленький кусочек обширной истории человечества.

В целом разделяя основные тезисы так называемого «мир-системного» подхода (о котором подробно говорит во вступлении), автор предпочитает ставить в центр рассмотрения на Европу, а цивилизации Евразии — в первую очередь Юго-Западную Азию и Китай. Как марксист (точнее, неомарксист), Понтинг рассматривает историю человечества точно так же, как нас учили рассматривать ее в школе — с классовых позиций, увязывая возникновение государств с появлением излишков производимого продовольствия, то есть пресловутого «прибавочного продукта». Правда, вопреки советской школьной программе (но не вопреки классическому марксизму) он связывает дальнейшее развитие цивилизации с появлением товарной экономики, основанной на свободном собственнике и уменьшении масштабов государственного принуждения.

Здесь, правда, у автора наблюдается некоторое противоречие: азиатские империи с высокотоварным хозяйством, приводимые Понтингом как пример успешного рыночного развития, как следует из его же описаний, на практике сплошь и рядом применяли массовое принуждение (например, при осуществлении масштабных общегосударственных проектов типа строительства каналов в Китае). Впрочем, это противоречие снимается описанием возвышения европейских империй Нового времени: автор специально акцентирует внимание на том, что «первоначальное накопление капитала» проводилось за счет жесточайшего ограбления колоний и на раннем этапе обеспечивалось трудом африканских рабов на плантациях в Америке. «Прелестям» капитализма в Британии XIX века Понтинг тоже уделяет немало внимания — в частности, обширно цитируя описания Лондона, сделанные Энгельсом.

Отсюда следует неявный вывод: рыночная экономика, основанная на невмешательстве государства в частную жизнь собственника, отнюдь не противоречит массовому насилию — наоборот, эти явления органично дополняют друг друга. Подчеркнем: автор «Всемирной истории» не акцентирует внимание на этом выводе, подводя к нему исподволь. Он вообще стремится избежать политизированности и злобы дня, вполне сознательно уходя от оценок современной европейской и мировой истории (хотя предыдущим периодам такие оценки дает крайне охотно). При описании второй половины XX века Понтинг основное внимание уделяет формальным цифрам и перечислению общих тенденций, едва ли не демонстративно избегая какого-либо критического анализа.

Тем не менее полностью от европоцентризма автору избавиться так и не удалось. Целенаправленный перенос акцента с Европы на развитие Китая и Азии принимает у него форму антитезы, и европейские оценки продолжают доминировать там, где они не отвергаются впрямую. Стремясь уйти от современной европейской мифологии, время от времени Понтинг начинает повторять политические мифы XIX века — в основном это касается России и ее истории. Также можно заметить, что пробегая галопом истории множества государств и империй, автор в то же время склонен уделять непропорционально много места странам и культурам, не игравшим в мировой истории большой роли — например, Тибету.

Несмотря на указанные недостатки, книга Понтинга дает системное и комплексное представление о мировой истории, изложенное профессионально (по крайней мере, без грубых ошибок), а главное — очень интересно. Думается, что последний фактор является ключевым для книги, желающей обрести действительно широкого читателя.