Всемирная история. Том 7 Раннее средневековье

spgji

вРн

Англосаксонские воины.

Миниатюра из английской рукописи.

XI в.

вращена в рабов и зависимых людей, обязанных платить англосаксам дань.

На территории Британии, завоеванной саксами к концу VI и началу VII в., образовалось несколько анлосаксонских королевств: Нортумбрия — на севере, Мерсия — в центре страны, Кент — на крайнем юго-востоке, Уэссекс, Сессекс и Эссекс — в южной и юго-восточной части острова, Восточная Англия — на востоке. Территория Британии, завоеванная англосаксами, стала впоследствии собственно Англией, в ней исчезли почти все римские обычаи и остатки римского господства.

Полную независимость от англосаксов до второй половины XII в. сохранила населенная кельтами Ирландия. Независимость отстояли горные кельтские области на западе Британии (Уэльс и Корнуолл) и на севере (Шотландия). Лэты и уили (кельты-уэльсцы), как правило сидели на чужой земле, несли барщину и доставляли натуральный оброк. Кельты в западных областях англосаксонских королевств, граничивших с кельтским Уэльсом, хотя и платили дань в пользу короля, но сохраняли свои земли и свободу.

Земледелие было основным занятием англосаксов, оно преобладало над животноводством. Повсеместно было распространено двухполье и трехполье. Участки пахотного поля были обычно огорожены, располагались чересполосно и после уборки урожая и снятия изгородей поступали в общее пользование для выгона скота. Англосаксы сеяли рожь, озимую пшеницу, ячмень, овес, бобы и горох. Деревни были окружены участками пахотной земли, к которым со всех сторон подступали обширные леса. Козы, овцы и крупный рогатый скот паслись на пустошах и холмах, покрытых вереском и густым кустарником. Свиней откармливали в лесах, где они в изобилии находили желуди и буковые орехи. Охота также играла важную роль в хозяйстве англосаксов.

В первые два-три столетия после завоевания основу англосаксонского общества составляли керлы — свободные крестьяне и общинники. Керлы владели в пределах общины значительными участками земли — гайдой. Гайдой назывался обычный участок земли, который можно было возделать в течение года одним плугом с упряжкой в четыре пары волов. Такая гайда составляла 120 акров (в некоторых источниках гайда считалась равной 80 или 100 акрам). Гайда являлась наследственным наделом всей семьи. Кроме того каждое хозяйство имело право на земли, остававшиеся в пользовании всей общины,— леса, пустоши, луга, выпасы. У англосаксов имелись полусвободные люди и рабы, которые происходили из завоеванного кельтского населения. Были у англосаксов и знатные люди — эрлы. В дальнейшем эрлы превратились в крупных землевладельцев. Часть кельтской знати, не истребленной завоевателями, слилась с англосаксонской.

Влияние римских порядков в Англии было крайне слабым. Переселившиеся в Британию племена англов, саксов и ютов находились на более низком уровне социально-экономического развития, чем заселившие римскую Галлию франки, у них дольше сохранялись общинные порядки. В основе организации местного управления англосаксов лежал строй свободной крестьянской общины. Свободные жители сельской общины собирались на сход, где под руководством выборного старосты решали хозяйственные’ дела, связанные с совместным использованием общинных угодий. Представители сельских общин, входивших в определенный округ (сотню), собирались каждый месяц на сотенные собрания.

Народные собрания англосаксов, первоначально являвшиеся собраниями воинов племени, а затем отдельных королевств, с IX в. стали собраниями графств (или скиров, как стали теперь называться у англосаксов крупные административные округа) и созывались два раза в год для рассмотрения судебных дел. Сначала решающую роль в этих графствах играли представители родовой знати, во главе которой стоял эльдормен. Впоследствии, с ростом королевской власти, эльдормен был заменен королевским чиновником — скир-герефой, ставшим во главе графства. В решении дел с этих пор принимали участие лишь самые знатные и могущественные люди графства — крупные светские землевладельцы, а также епископы и аббаты. Эльдормены и герефы входили в состав местных собраний как чиновники короля и смещались королем, т. е. их должности не приобрели наследственного характера.

КОРОЛЕВСКАЯ ВЛАСТЬ

С укреплением королевской власти в англосаксонских государствах возрастало значение королевских дружинников — гезитов — первоначально средних и мелкопоместных землевладельцев. Старая родовая знать — эрлы частично вытеснялись новой военной знатью.

Одним из существенных показателей укрепления королевской власти было установление смертной казни за проступки против короля. Правовые сборники IX — X вв. фиксируют повышенные штрафы за покушение на достоинство и имущество короля. Например, за вторжение в поселение короля взыскивался штраф в сумме 120 шиллингов, за вторжение в жилище знатного человека — 30 шиллингов. Короли стремились взять под контроль монетное дело. Ранние англосаксонские монеты — тремисс (золотая монета) и скеат (серебряная монета) — датируются

VII веком. Чеканка их в то время не была регулярной и не носила официального характера.

В VIII в. Мерсийский король Оффа, а вслед за ним короли Кента и Уэссекса ввели в обращение серебряную монету — пенни, чеканившуюся по образцу французского денария. Чеканка этой монеты продолжалась и после создания объединенного англосаксонского королевства. В конце IX — начале X в. за королем законодательно было закреплено исключительное право на чеканку монеты.

В течение VII — IX вв. важную роль в государственном управлении играл совет знати — Уитенаге-мот. В состав этого совета входили члены королевского дома, епископы, аббаты, эльдормены, королевские дружинники. Лишь с согласия членов совета — уитанов король издавал законы, решал вопросы войны и мира, раздавал земли. Уитенагемот выполнял также судебные функции, избирал короля, уитаны скрепляли своими подписями жалованные грамоты.

Сравнительно медленно шел в англосаксонском королевстве процесс исчезновения свободного крестьянства. Именно в Англии наряду с королевской дружиной в течение долгого времени продолжал существовать фирд — свободное военное ополчение крестьян. Фирд составлял первоначальную основу всех военных организации англосаксов.

Уже на ранних этапах формирования раннефеодального государства определенное значение в государственном управлении приобретает двор короля, Который ведет свое происхождение от дружины Вождя. Дружинники составляли военные отряды короля и первоначально были его телохранителями и слугами.

Яркие описания королевской дружины содержит «Поэма о Беовульфе». Отношения между королем и дружиной, воспроизведенные в ней, напоминают отношения между вождем и его воинами, запечатленные Тацитом. Они отчетливо раскрываются в словах Беовульфа, обращенных к королю данов Хро-тгару: «...если мне суждено потерять жизнь на твоей

службе, то ты замени мне отца, когда я умру. Стань защитником моих молодых тэнов и спутников». Вождь живет в окружении дружины и является покровителем своих воинов-тэнов. Дружинники-телохранители — защитники вождя, в награду за службу получают оружие, коней, драгоценности и землю. Вознаграждение может принимать форму кормлений — пиров, роскошь которых способствует распространению доброй молвы о вожде, короле. Но в поэме наряду с архаическими картинами дружинного быта запечатлены и элементы отношений, сложившихся у англосаксов ко времени ее написания. Король «Беовульфа» — не только вождь дружины, но и правитель народа, государства; правда, роль дружинников в государственном управлении никак не отражена в поэме.

О воинах-дружинниках, живущих при королевском дворе, вспоминает биограф короля Альфреда, епископ Ассер. Как пишет Ассер, в королевских палатах поочередно находились когорты войнов-телохранителей. Но он сообщает также о «знатных слугах». Видимо, обязанности воинов и знатных слуг были неодинаковыми. Знатные слуги, по свидетельству Ассера, выполняли различные поручения, связанные с обслуживанием двора. Автор не уточняет обязанностей слуг, не называет их конкретных титулов. Но в документальных источниках ёсть сведения о кравчем, экономе, казначее. Можно предположить, что эти служащие входили в число «знатных слуг», о которых писал Ассер.

Ассер включает в «Биографию Альфреда» рассказ об организации учета и распределения ресурсов короля. Часть средств расходовалась на светские нужды, на устройство придворной школы, на выплату вознаграждений телохранителям, министериалам, различным мастерам, на дела церкви. Контроль за распределением средств и их хранением возлагался на казначея, в ведении которого находились апартаменты, гардероб и сокровищница короля.

В числе дворцовых слуг упоминаются капелланы. Они использовались как писцы, нотарии, духовники короля.

Впервые сведения о королевской канцелярии появляются не ранее конца X в. Широкое распространение получила практика оформления дарственных грамот, большая масса которых составлялась при дворе: пожалования министериалам, эльдерме-нам, церкви и духовенству. Осуществляется запись законов, составляется Англосаксонская хроника. Для проведения таких мероприятий требовался штат грамотных лиц. Большую роль в переводческой деятельности Альфреда играло образованное духовенство. Ассер называет ряд имен прелатов, пользовавшихся особым расположением короля. Они были одновременно советниками Альфреда, свидельство-вали юридические акты — земельные пожалования. В качестве примера можно сослаться на хартию Альфреда, скрепленную подписями 2 экономов, 1 кравчего, 2 эльдорменов, 8 тэнов, 1 епископа, 2 священников. Имена многих из них известны по другим источникам: священник Вэрульф и Иоанн — придворные учителя, эльдормен Этельред упоминается в завещании короля и в Англосаксонской хронике. Из 8 тэнов 5 постоянно свидельствуют пожалования Альфреда, эконом Деормод и кравчий Сигевульф — постоянные свидетели королевских грамот. Изложенные факты дают основание причислять названных лиц к дворцовым служащим. Подписи слуг двора под грамотами — факт немаловажный. Это означает, что королевский двор участвовал в распределении земель.

ЦЕРКОВЬ

В конце VI в. (597 г.) началась христианизация англосаксов, которая закончилась лишь во второй половине VII в. Росту крупного церковного землевладения содейстовали земельные пожалования, предоставлявшиеся королями епископам и многочисленным монастырям.

Григорий I отправил на основанного им в Риме монастыря 40 монахов и назначил их настоятеля Августина епископом Англии. Папа дал проповедникам подробное наставление, как поступать с язычниками. Главное — не навязывать новой веры насильно и резко. Где они найдут хорошо выстроенный храм старых богов, они должны не разрушать его, а лишь удалить из него идолов, затем приготовить святую воду, окропить ею здание, поставить алтарь и в нем положить мощи. «Тогда храм от служения демонам перейдет к служению истинному Богу. А когда народ увидит, что прежнее место молитвы осталось, он охотнее пойдет туда же, по привычке, чтобы поклоняться истинному Богу». Папа говорил также, что не надо уничтожать старинных обрядов, например обычая приносить в жертву быков или окружать храм шалашами из ветвей и зелени. Пусть народ по-прежнему в привычные дни сходится на веселье и закалывает животных, но уже не в виде приношения дьяволу, а для христианского пиршества, во имя и в честь Бога. «Если вы оставите этим людям внешние развлечения, вы легче зароните в них жажду внутренней радости».

В то же время Августину было поручено освятить 12 епископств и устроить 2 архиепископства: одно на юге, другое на севере Англии. Священники должны были стать в строгую зависимость от епископов.

При дворах англосаксонских вождей новые проповедники вступали в прения со жрецами старой веры. Одно из таких прений кончилось тем, что главный жрец отказался от старых богов. Но римские посланцы встретились также с ирландским духовенством. Их везде разделяла непримиримая вражда. Сторонники римской церкви брали верх своей выучкой и согласованностью действий. В большом споре, который произошел при дворе одного из королей Северной Англии, они особенно настаивали на словах Спасителя, обращенных к апостолу Петру. Король, посмотрев на молчаливых ирландцев, решил спор в пользу римских проповедников: «Если Петру Господь дал ключи от небесного царства, я не хочу враждовать с привратником небес. Я, напротив, хочу во всем повиноваться тому, что им установлено, так как я боюсь, чтобы в час, когда я предстану у врат небесных, не отвернулся от меня тот, кто держит ключи, и тогда некому будет открыть мне двери».

Для англосаксонских королей было характерно стремление связать свою родословную с Во даном, Тором и другими языческими божествами. Однако, по существовавшим у язычников представлениям, решающее значение в сообщении королям магической силы имело избрание их народным собранием. Король мог утратить расположение богов. Внешним знаком этого могли стать неудачи, военные поражения. В таком случае король терял право на свой титул и мог быть смещен народом. По языческим представлениям, источником власти было народное собрание. В середине VIII в., в правление короля Оффы в Мерсии, светская церемония возведения короля на престол была дополнена религиозным элементом «помазания» на царство и вручением королю соответствующих атрибутов власти. Введение церемонии «помазания» имело большое значение — оно знаменовало укрепление союза церкви и государства. Король осознавался как «помазанник Божий», а королевская власть — как «данная Богом». В X в. формула «король Божьей милостью» вошла в правовые сборники.

К концу VII в. все еще не была до конца искоренена вражбедность христианству. Она проявилась в отказе выплачивать церковные поборы, признавать христианские праздники, в прямом возврате к язычеству. Именно в этот период с очевидностью обнаруживается нетерпимое отношение христианства к языческим богам и традициям. Не случайны строгие наказания для всех категорий населения за работу в праздничные дни, за неуплату поборов, за рецидивы идолопоклонства. Возврат к язычеству грозил семье свободного лишением всего имущества и штрафом, рабу — штрафом и телесными наказаниями. Короли законодательно определяли обязательность крещения новорожденных и сроки совершения обряда: младенца полагалось окрестить в течение 30 суток со дня рождения. Если он умирал некрещен-ным, то у отца умершего конфисковывалось имущество. Содержание этого закона не исчерпывалось религиозным смыслом, а имело социальный подтекст. Обряд крещения, как известно, не только приобщал человека к вотчине верующих, но являлся одним из средств включения его в социальный организм.

Церковь придавала огромное значение духовному родству, всячески содействовала внедрению представлений о его идентичности с родством по крови. Духовное родство могло стать препятствием при заключении брака. Устанавливается ответственность убийцы крестного отца или сына перед духовными сородичами убитого. Форму наказания за подобные проступки церковь заимствует из архаичной практики: определяется денежная компенсация родичам пострадавшего (крестного отца или сына), а сумма ее находится в зависимости от социальной принадлежности и вергельда убитого.

В процессе борьбы между отдельными англосаксонскими королевствами происходил захват земель.

Для захвата земли, для пользования ею и передачи существовали старые обычаи, которых придерживались со времени завоевания Британии (распределенная по этим обычаям земля называлась «народной» — фолклендом). Кто хотел доказать свое право на известный участок, ссылался на клятвенные показания соседей. Духовенство, знакомое с римскими законами, использовало совершенно иные приемы для приобретения и передачи земли: это были записи, грамоты, купчие или завещания. Неизвестные варварам, они казались им всесильными, во-первых, вследствие того, что само письмо производило на них впечатление волшебства, а во-вторых — что к грамоте прикладывал печать (в виде креста) епископ, т. е. лицо таинственной силы, призывавшее проклятие неба против нарушителя, который осмелился бы посягнуть на земельный участок. Тогдашнее завещание и было не что иное, как передача имущества письмом под охраной церковного проклятия.

Земли, раздаваемые королем, были заселенными. Перенося владение на епископа, собор или дружинника, король как бы уступал свои права на людей отданной земли, т. е. если король имел в этом месте постой и право брать какие-то припасы, то теперь их сбор предоставлялся новому владельцу; ему отдавалось также право разбирать жалобы и тяжбы людей, живших во владении. Отданная королем земля как бы отписывалась от земли народной. С ней король связывал особую милость, освобождая живущих на ней от обычных повинностей в свою пользу, военной службы, уплаты дани и т. п. Новый владелец и его земля получали преимущество, особую неприкосновенность — иммунитет.

Крупные землевладельцы, имевшие личную власть над зависимыми крестьянами, назывались глафор-дами. Одна из статей «Правды короля Ине» (конец

VII в.) гласила: «Если кто уйдет от своего глафорда без позволения или тайно убежит в другое графство и будет найден, пусть он возвращается туда, где был прежде, и уплатит своему глафорду 60 шиллингов».

В процессе борьбы, которая шла между англосаксонскими королевствами, одни захватывали земли других и временно устанавливали над ними свое господство. В конце VI — начале VII в. наиболее важное значение имел Кент. С середины VII в. господствующее положение заняло самое северное из англосаксонских королевств — Нортумбрия, в VIII в.— Мерсия в Средней Англии. Объединение англосаксонских королевств в начале IX в. было обусловлено необходимостью защиты от норманнов. В начале

IX в. господство перешло к Уэссексу в юго-западной части страны. При короле Уэссекса Экберте в 829 г. англосаксы объединились в одно государство. В объединенном англосаксонском королевстве вместо общего народного собрания собирался Уитенагемот. Все дела король Англии решал лишь с его согласия.

КУЛЬТУРА АНГЛИИ

Исходным моментом истории английской культуры является завоевание Британии англосаксонскими племенами (V в.). Однако ни о какой «чисто» английской культуре в последующие столетия не может быть и речи. Племена англов, саксов и ютов, пришедшие из Европы, принесли с собой свой язык и культуру, стоявшие на первобытнообщинном уровне развития.

В конце VI в. началось обращение английского населения в христианство, что принесло в страну элементы латинской языковой культуры в той мере, в какой они были усвоены римско-католической церковью. Набеги датчан, начавшиеся в VIII в., завершились в IX в. завоеванием значительной части Англии. Освобождение от датского владычества в

X в. не положило конца иноземным вторжениям. В 1066 г. англосаксонские войска, проиграв битву при Гастингсе, отдали страну во власть норманнов, покоривших Бретань (на северо-западе Франции), ассимилировавшихся с местным населением и перенявших их язык. Миграция населения и иноземные завоеватели приносили в культуру страны различные этнические, культурные и языковые элементы.

У англосаксов развивалась устная поэзия. ИС пяческие предания, бытовые и обрядовые песни. Большим уважением пользовались певцы-музыканты, так называемые глеоманы. Они исполняли застольные, свадебные, погребальные песни, а также песни, связанные с охотой, хозяйством и дохристианскими культами и религиозными верованиями. Песни о подвигах древних героев и военных вождей слагали скопы — певцы-дружинники. Коренным языком оставался язык англосаксонских племен, но он вобрал в себя элементы кельтского, латинского, скандинавских языков. Кроме того, условия социального развития на долгое время предопределили существование двух языковых культур — коренной англосаксонский (с внесенными в нее иноязычными элементами) и латинской (латынь на протяжении всего средневековья была языком церкви, науки, юриспруденции).

Подъем в развитии культуры англосаксов наметился во второй половине IX в. в результате укрепления положения Уэссекса как центра объединения страны. При короле Альфреде в Уэссексе были открыты светские школы для детей знати, в которых преподавали прибывшие с континента учителя. Было положено начало летописанию на английском языке — составлению «Англосаксонской хроники». Это летопись исторических событий, составлявшаяся с IX по XII в. Были сделаны переводы сочинений латинских авторов на английский язык. Ряд переводов принадлежал самому королю Альфреду. Первые образцы англосаксонской прозы также написаны королем Альфредом.

Наиболее значительным памятником англосаксонской поэзии является «Поэма о Беовульфе» (ок. 700) — произведение героического эпоса, которое возникло на основе героических песен и саг скандинавского происхождения и преданий англосаксонских племен. Самый ранний древний список поэмы сохранился в записи X в. Эта запись содержит свыше трех тысяч стихов. Поэма состоит из двух частей, объединенных легендарным героем — Беовульфом. В первой части Беовульф, храбрейший из воинов короля геатов (скандинавского племени, жившего на юге Франции), освобождает Данию от опустошавшего ее чудовища и

Urf M p**». :• *v/Cb *nW?* 4 ⁵ jpa* oc. -»\ - • < ✓* ^tfwt^iyijh f-yuJ ^W

%ofi izv^ ли***

hp» y* ^ n^»Mf Ц|Ц1к

Ом» l^«f4l|i mQIi jyM^la#

JfW Af

^>«еицг < у' Ц V !/<4 J^*

•"1 JV^ <^Л' •* u« ***S '^•Af^,tfc«MI - *M.l 4 ft*) .’

VlffW^Y#yw^«4toV ^f»Vf»*

sry *Фf :^,N*^#n фЯТ**?^:.'f1^lS**

ic .uvJJ»Uc

if»# flplMB*»» *

^^оЦ*_гчк if A*

tup#*ют»^МЙ>^*r .*>•*“

VwHw t)» it

г у^НЧи>**ГлМК^|^

K'CKiPl^VJPf j •***••’*

V^s*' niOS^'V***^ 1T»!c^V **?•■• 1

•%;# f*l»Y x*M++ *+'++

y^UUyieW) V«Wf»‘A

^4W)^»Q4p(^UU|M^iV Л<7 >

«hi

** W'T^Q Vwfc*

, ,4 Ilf ^ C>.'^- ^:.'ЧЛ«1 - Njiwlbtk^

.Цма ;»ryCf.Vif****'«h *

cy**i»y % •’>4^%,t«^ac^yA^i^:w.L •;, -

- -vv.4*f rf' jr • i»w_r - .- *

.»*»#t* VV*»-'£lwg&l

Страницы из «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного.

VIII в.

совершает ряд других подвигов. Во второй части Беовульф становится королем и 50 лет правит геата-ми. Беовульф убивает страшного дракона, угрожавшего стране, и сам умирает, отравленный ядовитым дыханием монстра.

Одним из древнейших памятников англосаксонской письменности и вместе с тем произведением искусства является шкатулка из китового уса, датируемая серединой VII в. На шкатулке обнаружены рунические знаки (руны — письменные знаки, имевшие некоторое сходство с латинским и греческим алфавитом) и рельефные изображения эпизодов из древнегерманской, античной и библейской мифологии.

Монастыри, возникшие в Англии в VII — VIII вв., стали центрами церковной образованности и литературы. Значительные успехи в IX — XI вв. были достигнуты в оформлении рукописных книг. С большим искусством англосаксонские мастера иллюстрировали светские и церковные книги. Сделанные ими заставки, концовки и заглавные буквы отличаются удивительным сочетанием красок и тонкостью рисунка.

С конца IX в. началось оживление культурной жизни на юге Англии. Наиболее значительны в этот период успехи английской книжной миниатюры, расцвет которой длился вплоть до норманнского завоевания. Важную роль в искусстве миниатюры сыграли контакты, государственные и церковные, с континентом. В распоряжении англосаксонских писцов и художников оказались вывезенные с материка каролингские рукописи. Наибольший успех выпал на долю манускриптов римской школы, в первую очередь «Утрехтской Псалтири», которая с конца X в. хранилась в Кентербери и которая импонировала британским мастерам своими графическими манерами. Главным центром производства богато украшенных рукописей в Англии стали столица королевства Винчестер и его Ньюминстерское аббатство. Английские миниатюры можно разделить на три группы: манускрипты, содержащие изображения, исполненные красками и золотом; кодексы, иллюстрированные легким перовым, иногда слегка подкрашенным рисунком, и, наконец, миниатюры, объединившие обе манеры.

Ранний памятник винчестерской школы — «Дарственная хартия» короля Эдгара Ньюминстерскому аббатству (966 г., Лондон, Британский музей). Миниатюра изображает предстояние короля перед Христом с хартией в воздетых руках. В этом произведении уже определились основные особенности винчестерского искусства: пышное , обрамление из листьев; обививаюндай двойную раму тонкий рисунок; нервный ритм ломких складок; особая острота эмоционального звучания. Дистанция между земным и божественным миром подчеркнута противопоставлением плотных красок в фигуре короля подцвеченному рисунку, которым исполнены -образы Христа и святых.

Наиболее значительное произведение винчестерского искусства — «Бенедикционал», созданный между 971 и 984 гг. для епископа Этельвольда (Лондон, Британский музей). Он содержит сцены из жизни святых, их «портреты», иллюстрации к евангельскому тексту. Большая часть композиций не имела устоявшегося канона и была сочинена, по-видимому, авторами миниатюр.

Христианизация привела к появлению у англосаксов наряду с древнеанглийской латинской письменности. На латыни была написана «Церковная история англов». Ее автор — Беда Достопочтенный (673—735) жил в монастыре Ярроу в Нортумбрии. «Церковная история англов» описывает события английской истории до 731 г. Кроме достоверных фактов она включает старинные народные предания и множество легенд. Беде Достопочтенному принадлежит также большое собрание научных сведений того времени — богословских, географических, исторических и словесных. Свое великое преклонение перед Римом Беда выразил в таких словах: «Пока будет стоять Колизей, будет стоять Рим. Когда падет Колизей, падет Рим. Когда падет Рим, падет и мир». Римская церковь приобрела в англосаксах своих верных почитателей. Известный деятель «Каролингского возрождения» англосакс Алкуин воспитывался и начал преподавать в епископской школе в Йорке.

Христианизация англосаксов привела к возникновению религиозной поэзии на различных диалектах древнеанглийского языка. Эта поэзия имеет в своей основе библейские сюжеты. Образцами религиозной поэзии являются «Гимны Кэдмона», написанные первоначально на нортумбрийском диалекте, а затем переведенные на мерсийский и уэссекский диалекты. Известны произведения религиозно-эпического и дидактического характера (библейские сказания, легенды и жития святых), приписываемые Кюневульфу. Полагают, что Кюневульф жил в конце VIII — начале IX в.

СКАНДИНАВИЯ

Жителей Скандинавии и Ютландии в средние века часто называли общим именем — норманны (буквально «северные люди»). Древние писатели называли Скандинавский полуостров и прилегающие к нему острова Скандией.

Скандинавия, расположенная на северной окраине Европейского континента, мало подверглась римскому влиянию.

Норманны занимали современную Данию и южные части Скандинавского полуострова, Норвегии и Швеции. Земли норманнов дробились на мелкие владения. Почти каждый морской залив (фиорд) составлял отдельное княжество. К началу средневековья большую часть Скандинавии и Ютландии населяли племена, составлявшие северную ветвь германских племен.

В южной части Скандинавского полуострова, возле озер Венерн и Веттерн, жили гёты, или ёты (в некоторых памятниках они называются гауты и геаты). Южная часть современной Швеции сохранила старинное название — Гёталанд (Ёталанд), т. е. «земля гётов (ётов)». Несколько севернее гётов, вокруг озера Меларен (в современной Средней Швеции), жили свей (свионы, или свеоны у древних авторов). Отсюда Свеаланд — земля свеев, или шведов.

В западной части Скандинавского полуострова (современная Норвегия) жило большое количество мелких племен: раумы, рюги, хорды, трёнды, халейги и др. Это были предки современных норвежцев. На островах Датского архипелага, в соседних с ними областях Южной Скандинавии (Сконе и др.) и на Ютландском полуострове жили даны (предки датчан).

Кроме германских племен на Скандинавском полуострове (в северных областях Швеции и Норвегии) жили племена финнов. Так в древнескандинавских источниках называются саамы (лопари).

В обширных районах северной и западной части Скандинавского поЛуострова, т. е. в Норвегии и в большей части Швеции, а также в северной части Ютландского полуострова было очень мало удобных для возделывания земель. Большую часть территории занимали леса, горы и болота; географические условия, особенно климатические, рельеф местности и пр. были малоблагоприятны для земледелия. Основными занятиями населения Скандинавских стран в эту эпоху были скотоводство, рыболовство, мореплавание. Оленеводство играло важную роль на крайнем севере Швеции и Норвегии.

Земля давала скудное пропитание; часто бывали неурожаи, и наступал голод. Новорожденным мальчикам отдавалось предпочтение, девочек часто убивали, как только они рождались, или же уносили в лес на съедение зверям. Так же жестоко поступали иногда и с мальчиками (если семья была бедная и многочисленная или если ребенка подозревали в незаконности рождения). Ребенка позволялось убивать только в том случае, если он еще не успел попробовать никакой пищи, пока он «не вкусил сладости жизни». Кормили новорожденного, кроме молока, медом. Дававший ребенку имя сопровождал этот обряд подарком. Глухонемым вовсе не давалось никакого имени.

Часть жителей постоянно должна была выселяться, искать за морем добычи и новых поселений. Уходили младшие сыновья, не получившие доли в отцовском наследстве, и люди, которых обрекал на изгнание жребий. Норманны продавали захваченные товары, везли из своей страны рыбу, кожи, меха и покупали товары, которых было мало на севере, а также хлеб, ткани и оружие.

Выселения усилились еще больше, когда стала усиливаться (раньше всего в Дании) королевская власть, и короли начали теснить независимых яр лов, т. е. мелких князей. Во главе выселявшихся становились викинги, «морские вожди», большей частью из знатных семей, иногда сыновья королей. Старинная религия германцев была у норманнов еще в полной силе. Перед отплытием приносили жертву богу Тору: викинги гадали, бросая копье кверху, и решали ехать в ту сторону, куда оно ляжет. Выезжали на больших лодках, где помещалось 60—70 человек. Эти суда, «морские волки», или «кони», по выражению норманнов, нередко украшались на носу большой фигурой дракона. При спуске лодки приносилась человеческая жертва: к бревнам, по которым спускали судно в воду, привязывали людей, чтобы кровь брызнула на низ лодки. Собирался флот в сто, двести, триста и более лодок. Множество лодок и людей погибало от бурь, но это не останавливало новых походов.

Обороняться от норманнов не было возможности. Они появлялись неожиданно в разных местах, нападали на берега и проникали глубоко внутрь страны по течению реки. Около устья они обыкновенно укреплялись на острове и отсюда производили дальнейшие набеги. Так, по Сене они три раза подступали к Парижу, жгли церкви и монастыри и в четвертый раз 10 месяцев продержали город в осаде. По Рейну они добирались до Кельна и Майнца, в Ахене сожгли дворец Карла Великого. Северо-запад Германии, Восточная Англия, все приморские окраины Франции, течение рек Сены, Луары, Гаронны и Роны, многие берега Испании, Балеарские острова и даже Италия подвергались их нападениям.

В конце X в. (ок. 982 г.) Эриком Рыжим была открыта Гренландия. Поселения скандинавов в Гренландии просуществовали несколько столетий.

Около 1000 г. скандинавы доплыли и до Америки. Первым высадился Лайф, сын Эрика Рыжего; его корабль был случайно отнесен к берегу сильным ветром. Скандинавы основали в Северной Америке три Поселения: Хеллюланд (в районе Лабрадора), Марк-ланд (на Ньюфаундленде) и Винланд (как полагают, Недалеко от нынешнего Нью-Йорка). Но в качестве постоянных колоний эти поселения существовали, по-видимому, недолго. Сам факт открытия скандинавами Америки остался малоизвестным и впоследствии был забыт.

Сначала поездки норманнов совершались летом. Позднее они стали оставаться на вражеской земле на

зимовку, чтобы возобновлять набеги. Так появились прочные поселения войной на новых местах. Северные купцы также образовали колонии в приморских городах. В X в. норманны стали строить крупные военные корабли и занимать целые области. Так, датские поселенцы утвердились на северном берегу Франции (в области, которая с этого времени называется Нормандией) и в восточной части Англии; норвежские завоеватели и колонисты заняли большую часть Ирландии, а оттуда захватили северные острова и Исландию. Из Северной Франции в середине XI в. военные группы ушли для завоевания Сицилии и Южной Италии, а немного позднее — для завоевания Англии.

Норманны, которых в Восточной Европе называли варягами, совершали пиратские набеги и на ее земли. Эти набеги они сочетали с торговлей, в первую очередь рабами, которых они доставляли в Византию,, а через Волгу и Каспийское море — в Иран и соседние с ним страны. Путь варягов из Скандинавии в Константинополь (так называемый «великий путь из варяг в греки») пролегал через Финский залив, Неву, Ладожское озеро, Волхов, озеро Ильмень, реку Ло-вать, отчасти Западную Двину и дальше по Днепру до Черного моря.

ОБРАЗОВАНИЕ РАННЕФЕОДАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ

В IX—X в. возникло раннефеодальное норвеж-/ ское государство. Первое объединение Норвегии произошло при Гаральде Прекрасноволосом около 872 г. Это было еще очень непрочное объединение.

Многочисленные мелкие племена, населявшие издавна Норвегию, жили в пределах небольших областей (фюльков) благодаря глубоко вдающимся в сушу заливам (фиордам). Во главе каждого племени стоял вождь — яр л, представитель родо-племенной знати, правивший с помощью народного собрания.

Несколько племен объединялись в племенные союзы. Дела такого союза решались народным собранием (тингом), куда первоначально входили все свободные люди. В действительности далеко не все они могли являться на тинг, поскольку для этого прихо-

дилось надолго отрываться от своего хозяйства. С ростом социального расслоения менялся и характер тингов. Военные вожди и другие представители знати являлись на тинги со своими дружинами и зависимыми людьми, оказывая давление на их решения. Более крупными племенными союзами были рики. Во главе этих объединений стояли выборные короли (конунги), которые избирались на тингах обычно яз^предста-вителей определенного рода. \

Христианство было официально введено в Норвегии королем Олафом Трюгвасоном (995—100Ю гг.). При короле Олафе Гаральдсоне (1015—1028 гг.); которого называли «святым», единство Норвегии упрочилось.

В XI в. начало складываться шведское государство. Первым королем, распространившим свою власть на всю страну, был Олаф Шетконунг. При Олафе началась и христианизация Швеции.

Раннефеодальное государство зародилось в Дании раньше, чем в других Скандинавских странах. Еще в VIII в. король Гаральд Боевой Зуб объединил своей властью всю Данию и южную часть Скандинавского полуострова. Так свидетельствует предание.

Притсороле Гаральде Синезубом (ок. 950—986 гг.) Датское королевство было уже достаточно сильным. Христианство стало распространяться в Дании при том же Гаральде Синезубом. Окончательно христианство укрепилось в XI в.

БОРЬБА АНГЛОСАКСОНОВ С НОРМАННАМИ

Значительного могущества Датское королевство достигло при короле Кануте (1017—1035 гг.). В состав его державы, кроме Южной Скандинавии, вошли Англия и Норвегия. Канут был одновременно королем Англии, Дании и Норвегии.

Борьба англосаксов с датчанами имела продолжительную историю.

Перемены в военном устройстве и управлении, Происходившими в Европе после эпохи Карла Великого, повторились в Англии. Нападения с моря были Здесь продолжительными и настойчивыми и окончились завоеванием большей части острова пришельцами.

В VI—VIII вв. Англия делилась на несколько королевств. Едва успел король Уэссекса (т. е. западных саксов) объединить эти королевства (в начале

IX в.), как восточную часть острова стали опустошать прибывшие с моря норманны-датчане. Скоро они образовали прочное поселение на берегу и составили «войско», т. е. постоянные отряды для дальнейших захватов. Датчане завоевали весь северо-восток Англии и ввели там «область датского права» (датские обычаи и порядки). Уэссекс на юго-западе стал центром сопротивления завоевателям.

Король Август в конце IX в. вынужден был отдать датскому вождю большую северо-восточную часть Англии, оставив себе лишь юго-запад.

Важным этапом в борьбе с датчанами было время правления короля Альфреда, названного английскими историками Великим. Альфред по своему характеру, по своему глубокому уважению к просвещению напоминал'Карла Великого. Но он действовал в условиях несравненно более тяжелых. В смутные военные времена уровень образования в Англии резко снизился. Англия посылала своих деятелей на материк, ее школы были образцовыми. На западе она считалась, без сомнения, передовой страной. В конце IX в. Альфред жалуется: «Прежде иностранцы искали мудрости и наславления в нашей стране, а теперь мы сами вынуждены обращаться к иностранцам. Все пришло в такой упадок, что едва немногие священники понимают богослужебные книги или могут перевести письмо с латинского языка на английский». При помощи ученых, в основном иностранных, Альфред опять старался восстановить ценные рукописи и составил руководства для изучения истории и философии. Большое значение для закрепления единства страны имел сборник законов — «Правда короля Альфреда». Сборник включал в себя многие законодательные положения из старых англосаксонских «Правд», составленных в отдельных королевствах в разное время.

Вследствие непрерывных военных действий большое значение в Англии получили королевские военные слуги, тэны. Так же, как королевским вассалам на материке, английским тэнам отдавались земли с правом взимать всякого рода сборы с жителей, особенно за производство суда. Это был значительный по численности слой мелких и средних землевладельцев, из которых впоследствии сформировалось англосаксонское рыцарство. Малоземельные крестьяне вообще отдавались под покровительство сильных и богатых, признавали их своими господами, лордами. Лорд отвечал за людей подчиненных ему, ручался за их честность; но если они совершали проступок, то часть штрафа, который платили виновные, отходила в пользу лорда. Короли, будучи не в силах удержать порядок в стране, старались распространить принцип подчинения господам на всех. По закону

X века всякий мелкий человек должен был найти себе лорда. Тот, кто не найдет господина до известного срока, должен считаться беглым; всякий может убить его, как вора, а кто будет его укрывать, заплатит штраф. Лорд не мог взять человека, который уже считался под покровительством другого лорда.

Англию с разных сторон теснили норманны, так что она неизбежно должна была достаться одному из северных завоевателей. В XI в. страну захватили датчане. Англия вошла в состав большого северного государства короля Канута Великого, который объединил с ней Данию и Норвегию. Но скоро датчан стали вытеснять другие норманны, поселившиеся во Франции, на противоположном Англии берегу канала. Последний потомок англосаксонской династии, Эдуард Исповедник, бежал на материк во французскую Нормандию и возвратился оттуда, окруженный нормандской свитой. На английском престоле была восстановлена старая англосаксонская династия в лице Эдуарда Исповедника. После его смерти на корону Англии предъявил притязания нормандский герцог Вильгельм. Между тем англосаксоны и датчане выставили своего короля, Гаральда. Тогда Вильгельм решил высадить в Англии большое войско. Однако лишь часть его нормандских вассалов согласилась на такое предприятие; они не считали себя обязанными идти с ним. Но Вильгельм собрал много воинов из остальной Франции; это в основном были люди, не имевшие земли и рассчитывавшие на бенефиции в Англии.

В 1066 г. Вильгельм высадился на юге Англии около Гастингса. Главную силу его войска составляла конница. Рыцари (всадники) были в шлемах и кольчугах с длинными копьями. Гаральд мог выставить только пеших воинов. Датская гвардия короля была в полном вооружении. Англосаксонские ополченцы были в шерстяных кафтанах с секирами в руках. Гаральд какое-то время держался за окопами. Но в открытом поле тяжело вооруженная французская конница разбила его войско, а он сам был убит. Королем Англии стал Вильгельм, прозванный Завоевателем. Те английские тэны, которые выразили ему покорность, были оставлены в своих владениях. У других земли были отобраны и розданы сеньорам и простым воинам, пришедшим с Вильгельмом. Вся страна распалась на мэноры, т. е. господские округа (с имением и домом военного владетеля посередине), к которым были приписаны деревни.

НОРВЕГИЯ

Длительная борьба между военными вождями, пытавшимися объединить все фюльки (небольшие области), и местной родо-племенной знатью на протяжении IX—X вв. часто приводила к временному объединению страны. Относительно прочное объединение отдельных племен и племенных союзов Норвегии под властью одного короля (Олафа Гаральдсона Святого) произошло в конце X — начале XI в.

Древненорвежские судебники и саги свидетельствуют о том, что для норвежского общества вплоть до XII в. было характерно тесное переплетение власти короля и народного собрания. В XII в. органы публичной власти были отделены от народа и стояли над ним. Королевская власть в Норвегии уже существенно отличалась от власти короля как органа военной демократии. Королю принадлежали высшая исполнительная власть, верховное командование войсками, право назначения должностных лиц (лендрманов, сюсельманов и др.). Король получал доходы от своего домена, часть судебных штрафов, имел право на известные поборы с населения.

С населения взимали натуральные поборы, представлявшие собой продолжение тех «добровольных» даров, которые еще во время Тацита преподносились свободными германцами их вождям и королям. Эти поборы собирались управляющими королевскими имениями и предоставлялись в распоряжение короля, объезжавшего со своей дружиной страну.

Первоначально условием «кормления» был приезд короля. Король обычно ездил на «кормление»

(вейцлу) каждые три года. Срок пребывания в том или ином округе и количество сопровождавших его лиц были ограничены, и нарушение этих норм встречало сопротивление со стороны общинников (бондов). Король имел право на получение части военной добычи. Но его доля, так же так и доля дружинников, определялась жребием. Королю принадлежало лишь право первоочередной покупки того имущества из военной добычи, которое продавали дружинники.

Государство носило в известной мере патримо-

ниальный характер. Король рассматривал государство как личную собственность. Все его сыновья имели право на наследование королевства. Непосредственной опорой королевской власти являлась дружина (хирд). Право сбора дани (вейцлы) в определенном округе и присваивания ее части король мог предоставлять своим должностным лицам — лендрманам в качестве вознаграждения за службу.

После принятия христианства в начале XI в. укреплению государственной власти значительно содействовала церковь. Отмеченные черты политического устройства были присущи многим другим варварским королевствам Западной Европы, но политическая организация Норвегии отличалась рядом особенностей. В основе административного устройства страны и после объединения ее королевской властью в конце IX—X вв. сохранялось прежнее, связанное еще с родо-племенным строем, деление на низшие единицы — херады, округа (фюльки) и области. Тинги — народные собрания, которые собирались в херадах, фюльках и областях, оставались центрами общественной жизни. Созвать тинг мог каждый свободный человек.

Тингом принадлежала не только судебная, но и законодательная власть. На тингах происходило утверждение (а в свое время и избрание) королей войны и мира и решались важнейшие вопросы общественной жизни, в частности. Решение, принятое на тинге, в соответствии с древнегерманской традицией подтверждалось поднятием оружия. О том, что тинги представляли собой реальную политическую силу, свидетельствует ожесточенное сопротивление, которое оказывали в XI в. бонды и местная родовая знать попыткам ввести христианство.

Основой военной мощи древненорвежского королевства являлось народное ополчение, которым во время войны командовал король. Решение вопроса об участии народа в наступательной войне, начатой королем, в X—XI вв. также относилось к компетенции тингов. При Хоконе Добром бонды обязаны были сопровождать короля в военном походе лишь до границ своей страны. О том, что королям иногда ггоиходи-лось прилагать большие усилия для того, чтобы удержать бондов в войске, свидетельствует следующее постановление законов Гулатинга: во время вражеского нападения король имел право брать в фюльках заложников в качестве гарантии того, что бонды не покинут ополчение.

Вплоть до XII в., как видно из саг, существовал обычай обсуждения важнейших военных дел на сходках воинов. Характерно также, что военной организации норвежцев присуща традиция построения в бою военных отрядов по родственным группам. В саге об Олафе Гаральдсоне король перед боем напоминает о том, чтобы воины сражались тесными группами родственников и знакомых. Королевская власть вплоть до XII в. носила еще весьма заметные следы своего происхождения из ограна власти военной демократии. Это выражалось, в частности, в наличии специальных норм права, обеспечивающих защиту свободных людей от насилия со стороны короля и его должностных лиц, в подчинении короля общим нормам права.

Правовым представлениям, господствовавшим в Норвегии этого времени, чуждо было понятие о короле как о священной особе, обычное для официального права варварских германских королевств Западной Европы.

Система уголовного права характеризовалась широким применением кровной мести, участием родственников в отправлении правосудия и возмещении ущерба пострадавшему родственниками виновного. О сохранении значения древних обычаев даже после появления письменного права можно судить по тому факту, что законы Гулатинга рекомендуют в сомнительных случаях обращаться к устным правовым преданиям (варварские «Правды» на континенте предписывали в аналогичной ситуации обращаться к королю).

Королевские должностные лица, лендрманы, еще к

XII в. сохраняли некоторые черты своего происхождения от херсиров — предводителей родовых объединений.

Государственный аппарат носил весьма примитивный характер. К XII в. в Норвегии еще не имелось государственных органов, выполнявших полицейские функции. Лиц, совершивших преступления, как правило, должны были преследовать и представлять на

суд сами потерпевшие или их родственники.

Характерна также эволюция должности королевских управляющих — арманов. В IX—X вв. арма-ны — это управляющие королевскими имениями, заботящиеся о содержании короля и его дружины. Постепенно их функции расширялись. Ко времени составления законов Гулатинга и Фростатинга арманы взимали судебные штрафы, причитавшиеся королю, следили за тем, чтобы не нарушались его права, преследовали лиц, нарушивших законы, содержали под стражей преступников (до вынесения приговора), а затем приводили приговор в исполнение. Арманы следили за выполнением бондами воинской повинности (лейданга), за посещением ими тингов. В обязанность арманов входило ведение дел от имени короля на тингах. Судебники устанавливали специальную виру за убийство армана — 15 марок, что приравнивало этого королевского управляющего (большей частью раба или вольноотпущенника) к свободным людям. Если же убийство армана имело место на тинги или в то время, когда тот обслуживал короля за столом или в церкви,— убийца оказывался вне закона.

Сохранилось еще представление об арманах как о должностных лицах, за свои действия несущих ответственность и перед общиной. Так, за пропуск тинга (без уважительной причины) арман платил штраф бондам. Если арман (как и сюсламен) взимая с бондов штрафы за предоставление убежища преступникам, а сам не преследовал последних, то он утрачивал должность и платил штраф, одна половина которого шла королю, а другая бондам. Арман отвечал перед тингом в том случае, если он неправильно распорядился имуществом лица, поставленного вне закона. Он подлежал наказанию за захват имущества бонда без предварительного судебного приговора. Арман, так же, впрочем, как и лендрман, должен был являться на тинг, на котором устанавливалось количество людей, обязанных вступить в войско от каждого хозяйства. Если арман и лендрман пренебрегали явкой, бонды могли наложить на них обязанность выставить столько людей, сколько им будет угодно.

Вплоть до конца XII в. в Норвегии фактически отсутствовали центральные органы государственного управления. В некоторой мере их функции выполнялись королевской дружиной, но в основном король осуществлял свое руководство политической жизнью страны на тингах.

КУЛЬТУРА СКАНДИНАВИИ

Одной из главных черт характера норманнов была любознательность. «Что нового на свете?» — вот обычный вопрос, которым встречали в Скандинавии приезжего. Норманны рано вступили в сношения с кельтами Ирландии: сказания, песни и искусство ирландцев переходили к ним через кельтских пленников. Гораздо более медленно из романских и германских стран проникало христианство. Дания приняла христианство в X в., Норвегия — в XI в. Долго еще на свете держались старинные религиозные понятия и смешивались с христианскими. Иной вождь принимал веру в Христа, называл его именем место своего поселения, но по старинке обходил поле со священным огнем, чтобы изгнать с него злых духов. Своеобразные смешанные понятия этого народа отражены в песнях Эдды, которые составились из произведений норманнских певцов, скальдов. В Эдде действуют старинные боги, но образ благородного, нежного и страждущего Бальдра или картина конца мира навеяны христианством.

С IX в. старший рунический алфавит, который состоял из 24 рун, сменяется младшим руническим алфавитом, состоящим из 16 рун. Надписи старшим руническим алфавитом относятся к эпохе III—IX вв. Найдено около 200 надписей, преимущественно в Норвегии, Дании и Швеции. Древнейшей считается Надпись (одно слово на наконечнике копья из Эвре-Стабю (Норвегия, ок. 200 г. н. э.). Скорее всего, это имя владельца копья. Надписи вырезались на оружии, гребнях, пряжках, амулетах, позднее — на могильных камнях и скалах, состояли из одного или Нескольких слов и имели магическое значение. Толковать руны очень сложно. Их изучением занимается особая наука — рунология. Около 2500 надписей Младшими рунами найдено в Швеции, около 500 — в Норвегии с ее островными колониями и около 400 — в Дании. Большинство надписей младшими рунами — на могильных камнях.

Эпические песни из «Старшей Эдды» — могучие повествования исландских родовых и королевских саг. «Старшая Эдда» представляет собой сборник древненорвежских и древнеисландских песен мифологического и героического характера, сказания о богах и героях. Записана «Старшая Эдда» в Исландии, как полагают, в XII в. после появления там латинской письменности. Самая древняя из дошедших до нашего времени рукописей относится ко второй половине XIII в. «Старшая Эдда» состоит из отдельных лирико-эпических песен, связанных единством содержания, но не имеющих той внешней цельности, которую признают основным признаком эпоса (например, «Песнь о Нибелунгах» или «Песнь о Роланде»).

«Младшая Эдда» — прозаический трактат по скандинавской мифологии и поэтике, написанный в

XIII в. исландским скальдом Снорри Стурлусоном.

Скальды сопровождали норманнов во всех важнейших походах. Олаф Святой, собирая поход против Канута Датского, велел призвать к себе четырех скальдов и сказал им: «Теперь высматривайте все достойное внимания, чтобы было вам о чем петь и рассказывать».

Средневековые летописи норманнов наполнены рассказами об их морских набегах. Корабль для скандинава был существом, одаренным жизнью, подобно коню. Украшения и названия, дававшиеся кораблю, поддерживали эту политическую иллюзию. На носу корабля изображалась голова дракона, быка, коня или другого животного. От кормы корабля шел звериный или змеиный хвост.

Исландские саги — прозаические, эпические повествования на исландском языке — занимают особое место в скандинавской литературе. Саги слагались скальдами в устной форме и впервые были записаны в XII в. Они очень разнообразны по содержанию. Многие из них отражают действительные исторические события. Например, «Сага об Эгиле» — сказание о знаменитом викинге и скадье X в. Эгиле Скалагримссоне; «Сага о Ньяле» — о мудром исланд-

ском законнике конца X — начале XI в.; -«Сага об Эрике Рыжем» — об открытии исландцами Гренландии и Северной Америки.

Скандинавские саги отражали характер жестоких и неустрашимых норманнских героев. У норманнов было поверье, что сердце у людей храбрых меньше по объему и бескровнее, чем у обыкновенного человека, а трусость и робость происходят от обильного прилива крови к сердцу. Герой одной саги, услышав об убийстве своего отца, не меняется в лице. Он не краснеет, потому что гнев не расходится по его коже, и не бледнеет, потому что гнев не поступает ему в кос-

ти. Сердце его не дрогнет от ужаса, оно сковано и закалено искуснейшим из кузнецов. Когда враги наконец убивают героя и вскрывают ему грудь, чтобы взглянуть на его сердце, оно оказывается величиной с орех, твердым, как рог, и бескровным.

Топография занимает огромное место в сознании скандинава. Первый вопрос, который задают новому Человеку,— это его имя и место жительства. Упоми-

нание в сагах о любом лице, даже совершенно случайном персонаже, сопровождалось сведениями о его происхождении: чей он сын и откуда родом. Это касается не одних людей: в рассказах о богах и великанах всякий раз сообщается, где расположены их усадьбы и как они называются.

«Речи Гримнира» — одна из песен цикла «Старшей Эдды» — почти целиком посвящены описанию палат и усадеб богов и героев. В их основе лежит твердое убеждение в том, что и человек и бог должны владеть усадьбой. Место жительства настолько прочно «срослось» с его обитателем, что одно не мыслится без другого. Полное имя человека состоит из его собственного имени и названия двора, в котором он живет. Название жилища может быть производным от имени его обитателя. В иных случаях в топографическом наименовании фигурирует имя бога — покровителя этого поселения, либо в топонимах встречаются слова, свидетельствующие о благополучии и процветании, которые в них царят (лучше сказать: должны царить). Существенно одно: название двора небезразлично для его жителей и их жизни. Это название «отчины», родины, ибо «одаль», «аллод» был не только неотъемлемым наследственным владением семьи, но и «родиной».

Можно сказать, что, подобно тому как человек владеет усадьбой, и она им «владеет», накладывая на его личность свой отпечаток.

В скандинавской мифологии мир — это совокупность дворов, населенных людьми, богами, великанами и карликами. Пока царил первобытный хаос, мир был неустроен,— естественно, не было никаких жилищ. Процесс упорядочения мира — отделение небес от земли, учреждение времени, дня и ночи, создание солнца, луны и звезд — был вместе с тем и процессом основания усадеб, создания раз навсегда твердой топографии мира. В каждом узловом пункте мира: в центре его на земле, на небесах, в том месте, где начинается радуга, ведущая с земли на небо, и там, где земля соединяется с небесами,— везде расположены двор, усадьба, бург.

Культ предков, игравший важную роль в жизни скандинавов, был связан с их отношением ко времени. Предок мог вновь возродиться в одном ИЗ СВОИХ ПОтомков — в пределах рода передавались имена, а вместе с ними и внутренние качества их носителей. Поэтому могилы и курганы предков располагались бок о бок с усадьбами живых: то были не два разных мира, а единый мир, в котором прошедшее, настоящее и будущее оказывались рядом расположенными и реально существующими.

Важнейшим и древнейшим из ремесел скандинавов было кузнечное. Кузнецом в Скандинавии назывался не только тот, кто ковал железо, но и золотых дел мастер. Мифические карлики, великаны, герои, особенно знаменитый Виланд, занимались кузнечным делом. Лучшее железо добывалось в Англии. Англия была благодатной страной, по понятиям скандинавов, оттуда шло не только железо, но и пшеница и мед. Скандинавы торговали янтарем и мехами.

ГЛАВА 5

ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ИСПАНИИ

ИСПАНИЯ ПРИ ВЕСТГОТАХ

«Варварские» племена вестготов, свевов и вандалов в V в. заняли Испанию. Вестготы впервые вступили на испанскую землю в 414 г. Они и свевы оста-лись в Испании, а вандалы переправились далее в Северную Африку.

При вестготском короле Эйрихе (466—485 гг.) Испания была включена в состав Вестготского государства. Оно занимало кроме Испании всю Южную Галлию до Луары на севере, Бискайского залива на западе, Средиземного моря и реки Роны на юго-востоке. Вестготское государство в Испании продержалось до начала VIII в.

Хозяйственное развитие вестготской Испании определялось сочетанием позднеримских и «варварских» порядков. Основную массу производителей составляли рабы и колоны.

Подлинного единства в стране не было, поскольку вестготы придерживались еретического арианского направления христианства, в то время как большая часть местного населения исповедовала католичество. Поэтому столь знаменательным был 589 год, когда король и вестготская знать оставили прежнюю религию и приняли католичество. Это помогло объединению и сталибизации Вестготского королевства, которое теперь занимало весь Пиренейский полуостров и включало в себя Септимания на юге Франции.

К началу VIII в. вестготская аристократия и испано-римская знать составляли единую привилегированную группу, которую можно назвать «высшим классом». Внутри высших классов существовали свои группировки, но они не всегда были ограничены родственными связями. К высшим классам принадлежала и церковная администрация. Архиепископы и епископы играли немалую роль в управлении и государственном аппарате королевства, однако государство не было теократическим. Напротив, король и его советники явно доминировали над духовенством, и оно, как правило, не представляло интересов простого народа.

Но и монархия в стране была не слишком сильна. Предполагалось, что король выбирается знатью из своей среды. Это означало, что строгого закона о престолонаследии не существовало, хотя некоторые короли и пытались передать престол своим сыновьям, еще при жизни привлекая их к правлению. Это часто вызывало недовольство других представителей правящих кругов, и престолонаследие постоянно было предметом интриг.

Слабость короля обусловливалась также и неудовлетворительным состоянием армии. Теоретически все свободные мужчины, способные носить оружие, должны были явиться на военную службу по приказу короля, но это не было той формой службы, которая предусматривалась вассальными отношениями, позднее распространившимися в Западной Европе. Здесь каждый отдельный человек состоял в непосредственном контакте с королем и должен был ему подчиняться. К концу VII в. короли сталкивались с немалыми трудностями при формировании сколь-нибудь значительной армии.

Слабость вестготской монархии уходила своими Корнями в германскую концепцию «племени» как политической единицы; вестготы пытались применить эту концепцию в Испании, в условиях, явно для нее не подходящих.

Внутренний вид церкви в монастыре Сан Миллан де ла Коголла (Кастилия).

х в.

Остатки догосударственной системы управления в V—VI в. известное значение имели в войске. Войска, состоявшее в первый период существования Вестготского королевства из свободных готов, играло в ряде случаев самостоятельную политическую роль, оказывая влияние на решение вопросов войны и мира, назначения королей. Воины, сохраняли право на часть военной добычи и часть штрафов, взимаемых с лиц, уклонившихся от участия в военном походе. Но в войске довольно рано стали заметны черты, чуждые германскому народному ополчению.

Уже в VI в. для сбора ополчения имелись специальные должностные лица, назначаемые из рабов. Если в первые десятилетия существования Вестготского королевства военная служба являлась обязанностью только германцев, то с начала VI в. в военных походах принимали участие также галло-римляне и испано-римляне. В Бревиарий Алариха вошли положения римского права о завещаниях солдат, о военном пекулии, о порядке рассмотрения судебных дел между военными и гражданскими лицами, об участии военных начальников в судебных делах гражданских лиц и т. д.

В готской Испании имелись зачатки постоянной армии. В некоторых городах и крепостях находились постоянные гарнизоны. В ряде случаев по римскому обычаю воины получали содержание от государства — аннону.

Распространение воинской обязанности на местное население и усвоение ряда черт позднеримской военной системы не могли не ускорить разложения родоплеменных основ вестготского военного ополчения, которое было неизбежно в силу самого процесса разорения свободных германских общинников.

К концу VII в. произошло коренное изменение военной системы. Государство, комплектуя войско, рассчитывало теперь не на свободных мелких алло-дистов, большинство из которых уже превратилось в зависимых крестьян, а в первую очередь на светских и духовных магнатов. Отправляясь в поход, крупные землевладельцы должны были брать с собой свои дружины, а также известную часть зависимых и несвободных людей. Свободный человек выступал в поход под командованием либо графа, либо своего сеньора.

Налог взимался не только с земельных собственников, но и с держателей чужой земли, в том числе вольноотпущенников, рабов, церкви и частных лиц. От уплаты налога не были освобождены и клирики. Евреи платили специальный налог, от которого они освобождались в случае принятия христианства.

В последний период существования Вестготского королевства взимать налоги из-за сопротивления земледельческого населения и феодализировавшихся магнатов становилось все труднее. Источники сообщают о том, что королям иногда приходилось аннулировать недоимки по государственным налогам. Взимание налогов с зависимого населения возлагалось на самих крупных земледельцев, и это создавало благоприятные предпосылки для присвоения ими государственных налогов. Точно так же и государственные должностные лица удерживали в свою пользу налоговые суммы, вместо того чтобы вносить их в казначейство, заставляли население работать на себя, поставлять лошадей и пр.

Вестготская налоговая система может служить ярким образцом сохранения элементов позднеримской государственности в готской Испании. В то же время фиксированный поземельный налог, освобождение от этого налога (хотя бы в первое время) вестготов, постепенное превращение государственных налогов и повинностей в ренту, используемую крупными землевладельцами из служилой знати и королевскими управляющими для собственных нужд,— все это свидетельствует о серьезных изменениях налоговой системы, связанных с изменением социальной структуры и процессом феодализации.

Вестготское право, начиная уже с законов Эйриха, оказалось под сильнейшим влиянием римского. Королевская власть настойчиво стремилась искоренить остатки системы управления родового строя.

Древнегерманские традиции в суде уже в VI в. почти не сохранились. Пережитком обычая самостоятельного осуществления правосудия родом можно считать выдачу в отдельных случаях преступников родственникам потерпевшего. Сохранилась система вергельдов за убийство и членовредительство. Но, как правило, о древнейших обычаях в судопроизводстве и управлении можно узнать лишь из мероприятий государства, направленных на их устранение. Так, например, власти старались пресечь попытки свободных германцев принимать активное участие в судебных заседаниях. Судьям предписывалось руководствоваться в своей деятельности только официальным правом. Запрещалось преследовать родственников и соседей за преступления, совершенные их родственниками и односельчанами.

Возможно, что с прежним участием всех свободных готов в избрании короля связаны изданные государством и церковным собором постановления о незаконности выборов короля с помощью «мятежного сельского плебса». Право выборов короля перешло к светской и духовной знати.

Если не считать высших классов, население страны состояло из испано-римлян со статусом «свободных», а также значительного количества крепостных крестьян, унаследовавших положение римских колонов. Жизнь крепостных была очень тяжелой, но и «Свободные» отнюдь не пользовались привилегиями, поэтому среди народа царило недовольство властью.

В городах, потерявших при вестготах большинство преимуществ, которыми они пользовались при римлянах, было заметно падение уровня жизни. Основная причина заключалась в общем экономическом упадке после гибели Римской империи.

Непонимание необходимости торговли могло оказаться одним из факторов, обусловившим суровое обращение с евреями, поскольку многие из них были купцами. Другим фактором являлись тесные связи епископов с королем: управление королевством в значительной степени было возложено на церковные советы, церковные власти, которые, естественно, действовали исходя из религиозных соображений. Они рассматривали евреев 1сак врагов. Особо суровые декреты совета в 693 f . практически лишили иудеев возможности оставаться купцами. Многие из них вступили в тайные соглашения со своими партнерами в Северной Африке, но следующим декретом в 694 г. все евреи не принявшие крещение, были объявлены рабами. ^v

Вестготское государство было непрочным, что облегчило его завоевание мусульманами.

Непосредственным поводом к вторжению мусульман послужила обычная распря из-за престола, которая на этот раз привела к гражданской войне на полуострове.

Слабость Вестготского королевства можно объяснить^ двумя основными причинами: 1) отсутствием единства в господствующем классе по вопросам престолонаследия; 2) недовольством в широких слоях общества привилегиями, которыми пользовались высшие классы, и ненадежностью армии.

Во второй половине V в. в политическом устройстве Вестготского королевства заметны изменения, выразившиеся прежде всего в усилении королевской власти, записи права, окончательном разрыве союза с Римской империей.

Вплоть до середины V в. народное собрание у вестготов еще обсуждало вопросы войны и мира, а войско играло важную роль в избрании короля. Но король (чех) уже издавал законы, творил суд, единолично вел переговоры с иностранными послами. У него имелась постоянная резиденция (в Тулузе).

При короле Эйрихе остатки военной демократ™ стали еще менее значительными. Правда, народные собрания, по-видимому, не сразу исчезли. Но если учесть, насколько широки стали в это время права короля, то станет ясно, что определяющей роли в жизни вестготов народные собрания уже не играли.

Эйриху принадлежала не только высшая административная и военная, но и судебная и законодательная власть. Еще предшественники Эйриха издавали отдельные законы, а при нем был составлен свод законов. В руках короля находилась внешняя политика государства, решение вопросов войны и мира.

В официальное право Вестготского королевства рано были включены положения о государственной измене и о карах за оскорбление короля, что также в известной мере служит показателем развития государственности.

Уже в V в. король осуществлял управление и суд с помощью назначавшихся должностных лиц. В законах Эйриха упоминаются судьи и комиты. Институт судей и комитов складывался, очевидно, под влиянием готского обычая (король назначал должностных лиц еще до поселения вестготов в Аквитании), а также под воздействием позднеримской системы управления.

Судьи и комиты осуществляли свою власть как над готами, так и над «римлянами». Основой изменений в общественном управлении явились возраставшая социальная дифференциация среди вестготов и

сближение интересов местных крупных землевладельцев и германской служилой знати.

Важное значение имело включение в вестготское политическое устройство ряда элементов римской государственности и права, что было одним из проявлений синтеза римских и германских отношений.

Во второй половине VI в. произошло дальнейшее усиление королевской власти. Это выразилось в значительном увеличении королевской казны, подавлении непокорных местных и готских магнатов, усвоении королями некоторых внешних атрибутов монархической власти по римскому образцу.

Вестготы сохранили римское территориальное деление государства, основой которого был городской округ. О наличии сотенного устройства определенных данных нет. Известно лишь, что на территории округа находились готские воинские подразделения — тысяча, сотня. Сотня представляла собой организацию, обладающую определенными правами. Сотне причитались штрафы, взимавшиеся с рядовых готских воинов и их командиров, виновных в нарушении воинского долга или в служебных злоупотреблениях. Наличие подобных прав у сотни — это, по-видимому, остатки военной системы родо-племенного строя (так же, как и право воинов на военную добычу). В законах VIII в. тысячи и сотни уже не упоминались.

В Вестготском государстве какое-то время продолжало свое существование постепенно приходившее в упадок римское городское устройство с куриями и соответствующими должностными лицами.

С конца V в. в центре и на местах уже имелся административный аппарат. Центральным органом управления являлся дворец, состоявший из ряда служб.

При дворе происходили собрания знати, на которых присутствовали высшие дворцовые чины, епископы и верхушка королевских дружинников — гар-динги. На таких собраниях избирались короли, санкционировались новые законы, рассматривались некоторые судебные дела. Без согласия членов собрания король не мог помиловать лиц, виновных в государственной измене.

Широкий круг духовенства и светской знати охватывали церковные Толедские соборы, которые при-

Церковь Санта Мария дель Наранко в Овиедо.

VTO—IX вв.

обрели важное значение в политической жизни готской Испании в VII в. На этих соборах присутствовали епископы, аббаты, пресвитеры, а также назначенные королем представители светской знати. Толедские соборы рассматривали не только церковные дела, но и важнейшие вопросы государственного управления. На них обсуждались проекты новых законов,

предложенные королем: высказывались пожелания по поводу раздач земель светским и духовным магнатам, дружинникам короля; осуществлялся суд над епископами и в некоторых случаях над светскими должностными лицами; рассматривались вопросы на лого-юго обложения.

Местное управление осуществлялось королевскими должностными лицами, начиная от герцогов и-комитов, обладавших военной и гражданской властью, и до местных судей.

Известную роль в управлении играло и должностное лицо, непосредственно связанное с готским войском,— тйуфад. Тиуфад в V в. являлся не только военным начальником (тысячником), но и судьей для готов.

Значение должностей, которые своим происхождением в какой-то мере были связаны с догосудар-ственной системой управления, постепенно уменьшалось. Тиуфад в VI—VII вв. выступал в качестве военного начальника, судьи и сборщика налогов. Права его, однако, были ограничены в пользу комита. В VII в. тиуфад причислялся к «низшим», или «худшим», людям, которых подвергали наказанию плетьми.

Центенарий (сотник) и пятисотник в готских законах упоминались обычно в качестве военных начальников, но в одном случае находятся в перечне судей.

В состав служилой знати вошли остатки родовой знати, упоминания о которой встречаются еще в готских источниках.

В государственном механизме Вестготского королевства сохранилось много черт позднеримской государственности. Чиновники получали от государства содержание, они назначались и смещались королем. Существовало различие между королевским и государственным имуществом. В Вестготском королевстве были сохранены римская налоговая, таможенная и монетная системы, римская почта с соответствующими повинностями населения.

Арабское вторжение (711—714 гг.) сокрушило Вестготское государство. Испания почти целиком вошла в состав Арабского халифата. Вестготское королевство пало под ударами мусульман-арабов и африканских берберов («мавров»),

В апреле 711 г. первая группа мусульман высадилась в Южной Испании. Воспользовавшись отсутствием короля Родерика, который был па севере страны, мусульмане основали базу на месте возникшего позднее города Альхесирас. Родерик, получив известие о нападении мусульман, поспешил на юг и атаковал их в долине реки Рио-Барбате. Мусульмане получили подкрепление из пяти тысяч человек, а часть войска Родерика покинула своего короля на поле битвы. Родерик пропал без вести. Это поражение подорвало Вестготское королевство как централизованную систему. Сопротивление мусульманам носило лишь локальный характер. Возглавлял отряды мусульман Тарик ибн Зияд.

Отряды Тарика ибн Зияда без особого труда заняли столицу Вестготского королевства Толедо и обосновались там на зиму. В октябре отряду из семисот всадников сдалась Кордова.

В горах Астурии, на крайнем севере Испании, возникло небольшое вестготско-испанское христианское королевство (718 г.).

Обосновавшиеся в Испании арабы продолжали сохранять связи с более культурными странами и народами Передней Азии и многое заимствовали у них. В занятых арабами частях Испании начали возделывать новые сельскохозяйственные культуры: рис, финиковую пальму, гранатовое дерево и сахарный тростник. Улучшились обработка металлов и ткацкий промысел. Развилось горное дело. Широко применялось орошение, расширилось виноградарство. Большое распространение получили овцеводство, шелководство.

Утвердившиеся в Испании арабы и берберы тяготились зависимостью от далекого халифата и необходимость делиться с халифом доходами от завоеванного земельного фонда. В 743 г. берберские племена в Испании восстали против халифа. Этим восполь-

зовалось королевство Астурия и продвинуло свою границу до реки Дуэро. После падения власти династии Омейядов в Халифате (750 г.) и прихода к власти Аббасидов один из уцелевших Омейядов — Абд-ар-Рахман бежал в Испанию и основал независимый эмират. Омейяды правили в Испании-с 756 по 1031 г.

Наибольшего политического могущества Кордовский эмират достиг при халифе Абд-ар-Рахмане III (912—961 гг.), Первые двадцать лет правления Абд-ар-Рахмана примечательны не только восстановлением единства ал-Андалуса, но и успехами в борьбе с христианскими королевствами севера Испании — Леоном и Наваррой. Возможно, слабость этих государств в какой-то мере объяснялась развалом Каролингской империи, но может быть, что правители оказались менее способными, чем их предшественники и последователи. Во всяком случае, экспедиции Абд-ар-Рахмана в 920 и 924 гг. положили конец христианским рейдам на мусульманскую территорию. Однако распространение мусульманского влияния было приостановлено во время правления Рамиро II Леонского (932—950 гг.).

Особенно успешным для Рамиро был 939 г. Абд-ар-Рахман выступил против Леона с большей, чем обычно, армией, якобы достигавшей ста тысяч человек. Он встретился с Рамиро при Симанкасе, немного южнее современного Вальядолида. После нескольких дней предварительной разведки мусульманская армия была обращена в бегство и понесла большие потери из-за того, что Рамиро предусмотрительно вырыл в тылу мусульман ров (хандак). Поражение было не таким уж непоправимым, но это был серьезный удар по гордости Абд-ар-Рахмана. Рамиро воспользовался своим успехом и расселил христиан в окрестностях Саламанки. Но ему тут же пришлось заняться отражением попыток Кастилии поглотить его государство, и Абд-ар-Рахман вскоре восстановил свою военную мощь и политическое влияние.

После смерти Рамиро II в 950 г. внутренние междоусобицы значительно ослабили христианские государства, и 951—961 гг. свидетельствуют о невиданном усилении власти и влияния Абд-ар-Рахмана. Гегемонию (или сюзеренитет) Абд-ар-Рахмана и его преемников признали короли Леона, королевства Наварры и графы Кастилии и Барселоны, причем это признание было не просто формальным, но подкреплялось выплатой ежегодной дани; отказ от уплаты приводил к карательным рейдам. В это же время было разрушено или передано в руки мусульман большинство укреплений. Таким образом, начиная с 960 г. и до конца века мусульманский контроль над Пиренейским полуостровом был полнее, чем когда-либо.

В 929 г. Кордовский эмират был переименован в Кордовский халифат. Большое значение для экономического и культурного развития Испании под арабским владычеством имел рост городов, основанных еще в древности и сохранившихся во время Вестготского королевства (Севилья, Кордова, Валенсия,^Гранада, Толедо). В Кордове в X в. насчитывалось 113 тысяч домов и около 500 тысяч жителей.

Во второй половине X в. вновь усилилась борьба между двумя группировками — служилой знатью, связанной с центральным государственным аппаратом, и провинциальной знатью. Кордовские халифы создали постоянную армию из рабов (мамлюки, или гулямы). Рабы, из которых халифы создали постоянную гвардию, продавались в Испанию работорговцами и большей частью происходили из славян или других племен и народностей Восточной Европы. В арабской Испании всех молодых воинов из рабов называли славянами (по-арабски «ас-сакалиба»).

Очень пестрым был этнический состав арабской Испании. Здесь жили испано-римляне, вестготы, арабы, берберы, евреи. Некоторые из испано-римлян приняли ислам (их называли муваллады), отчасти сохранив свой романский язык, другая часть усвоила арабский язык, сохранив христианскую веру (мосарабы).

В 854 г. один из христианских авторов писал так: «Наша христианская молодежь с ее внешним изяществом и хорошо подвешенным языком, с ее искусственными манерами и платьями прославилась познаниями в науках иноверцев. Отравленные абарской риторикой, они жадно хватаются за сочинения халдеев (т. е. мусульман), охотно поглощают их, усердно обсуждают и распространяют сведения о них, восхваляя их со всем красноречием, забывая при этом о красоте литературы церковной. Они с презрением глядят ^на истоки церкви, берущие начало в раю... увы. Христиане столь невежественны в собственных законах, латиняне уделяют так мало внимания собственному языку, что во всей христианской общине едва ли найдется один из тысячи, кто сумеет написать письмо, расспросить о здоровье друга, зато есть бесчисленное множество таких, кто будет важно рассуждать на халдейском языке, употребляя сложные риторические фигуры. Они даже могут сочинять стихи, где каждая строчка кончается на одну и ту же букву, и демонстрируют в них большие красоты и большее метрическое мастерство, чем сами иноверцы».

АДМИНИСТРАТИВНОЕ УСТРОЙСТВО МУСУЛЬМАНСКОЙ

ИСПАНИИ

Арабы называли свои новые владения на Пиренейском полуострове «ал-Андалус». Как полагают, это искаженное «Вандалисия», которое, в свою очередь, образовано от слова «вандалы». Название прилагалось только к той части полуострова, которая находилась под мусульманским контролем.

Для арабов ал-Андалус был всего лишь провинцией (или даже частью провинции) обширной империи, простиравшейся от ал-Андалуса и Марокко до Центральной Азии и Пенджаба. Правил империей халиф («преемник», «заместитель»). Халиф считался временным преемником свесткой власти Мухаммада.

Первые четыре преемника Мухаммада правили с 632 по 661 г.; они известны как халифы «правого пути» («рашидун»), С 661 по 750 г. халифат был под властью рода Омейядов, ветви мекканского племени курайш. Некоторые представители этого рода еще при жизни Мухаммада принадлежали к ведущим кругам мекканского купечества. Омейядские халифы считали своей столицей Дамаск, хотя двор их часто размещался в других сирийских дворцах.

Государство Омейядов в ал-Андалусе было автократией. Власть была сосредоточена в руках эмира или халифа, хотя он мог при желании, как, например, ал-Хакам II, переложить на кого-то большую часть забот об управлении или даже общий контроль над политикой. На главе государства лежала ответственность за внешние и внутренние дела, верховное командование армией, он обладал правом распоряжаться жизнью и смертью подданных.

Постепенно государь наделялся различными знаками достоинства, которые призваны были оградить его от окружающих и затруднить к нему доступ. Это стало особенно заметно после провозглашения в 929 г. халифата. До этой даты на пятничной молитве в мечети проповедник призывал благословение божье на аббасидского халифа в Багдаде, как на главу мусульман (хотя политическое главенство его не признавалось), но с 929 г. вместо него упоминали Абд-ар-Рахмана III ан-Насира.

Обычно при государе существовал главный министр с титулом хаджиба. Он обладал примерно теми же полномочиями, что и везир в восточных землях; везират же в ал-Андалусе был не столь почитаем, и представляли его менее значительные министры. Они отвечали за большую центральную канцелярию, помещавшуюся в Омейядском дворце в Кордове (она осталась там и тогда, когда в середине X в. сам халиф и его двор перебрались в новый дворцовый центр — Мадинат аз-Захра).

В каждой из 21 провинций (кура, мн. число кувар), из которых (не считая марок) состоял ал-Андалус, существовала уменьшенная копия этой администрации. Во главе любой провинции стоял губернатор, или вали. Немусульманам предоставлялась известная автономия. Они были организованы в общины по провинциям, и во главе каждой из этих общин стоял ответственный за подушную подать (джизью) comes (арабское «кумис»), или граф. Были у них и свои судьи.

Наемников впервые использовал ал-Хакам I (796—822 гг.); постепенно число их увеличивалось. Многие из них были франками и славянами из бывших рабов, позднее среди наемников появились североафриканские бероеры и негры. Некоторые составляли личную охрану правителя. Кроме наемников на военную службу призывались подданные: бывшие джунди (которым были даны ленные владения с обязательством нести военную службу) и горожане. Третью группу воинов составляли добровольцы «священной войны»¹-собираясь в поход на христианские королевства, правитель объявлял специальный призыв таких добровольцев.

КУЛЬТУРА ИСПАНИИ В IX—XI ВВ.

Андалусия стала одним из центров развития раннесредневековой культуры Испании после арабского Завоевания. Политически независимая Андалусия в культурном отношении оставалась провинцией Багдада.

Арабская Испания, вошедшая в комлекс завоеванных арабами стран, восприняла достижения той культуры, которая сложилась в мусульманских странах в результате освоения и переработки наследия иранской, среднеазиатской, западноримской и византийско-сирийской культур.

Арабы занимались наукой и философией, в то время когда большая часть западных стран была погружена в невежество. Через арабов европейцы впервые узнали о достижениях древних греков, с этого началась новая европейская наука. Следы арабских заимствований остались в научных терминах европейских языков: алгебра, алкоголь, химия (собственно «алхимия», но слово в этой чисто арабской форме стало потом означать суеверные поиски чудесных свойств тел). Все эти выражения взяты у арабов, как и множество слов в области торгового обмена и быта: базар, магазин, тариф, арсенал, цифра и др.

В высших Школах Кордовы в X в. помимо мусульманского богословия и права преподавались философия, математика, астрономия, физика и медицина. Сюда приезжали учиться и из стран Западной Европы, и из стран Передней и Средней Азии. В библиотеке халифа Хакама II (961—976 гг.) в Кордове находилось до 400 тысяч рукописей. Здесь переводились научные труды с древнегреческого на арабский язык. Начиная с XI в. в абарской Испании велась большая работа и по переводу на латинский язык сохранившихся в арабских переводах трудов древнегреческих авторов. Это дало возможность западноевропейским ученым-схоластам впервые полностью ознакомиться с данными произведениями.

Еще значительней было то место, которое занял Кордовской халифат в развитии духовной культуры не только Востока, но и Европы. В его столицу, прекрасную Кордову, получившую гордое название «обиталище наук», приезжали учиться из Франции, Германии, Англии. Среди многочисленных заведений особым авторитетом пользовался Кордовский университет, в котором наряду с Кораном и мусульманским богословием изучались и светские науки. Богатейшие библиотеки Кордовы, подобные которым мир знал только в эпоху античности, славились по всему свету. Библиотека, собранная просвещенным государем аль-Хакамом II (961—976 гг.) в его кордовском дворце, насчитывала не менее четырехсот тысяч томов.

По приказу этого монарха целая сеть агентов, комиссионеров и переписчиков вела библиографические поиски во всем мусульманском мире. Библиофильство стало подлинной страстью в Испании. Спрос на книги оказался настолько велик, что в Кордове множество людей жили перепиской редких и ценных рукописей. Арабы познакомили европейцев с китайским изобретением — бумагой, производство которой было налажено в специальных мастерских Хативы и Толедо. Ярким свидетельством культурного подъема страны была грамотность большинства населения в противоположность остальной Европе. Кордова, полумиллионный город с мощеными улицами, тысячами домов, великолепными дворцами и мечетями, мостами и водопроводом, общественными банями и прекрасными садами, соперничала с Константинополем, Дамаском, Багдадом.

Строительство Соборной мечети в Кордове было задумано как своего рода возрождение на далекой земле знаменитой мечети Омейядов в Дамаске (705— 715 гг.). Дух подражания сирийской традиции на первых порах охватил весь уклад жизни, поэзию, музыку и архитекруту Кордовы. Воспоминание об утраченной родине заставляло называть многие пиренейские города сирийскими именами, цветущая долина Гвадалквивир сравнивалась с оазисом Гуты под Дамаском. Воздвигнув в 785—788 гг. в окрестностях Кордовы свою резиденцию, Абд-ар-Разман I Пришелец назвал ее ар-Русафой в память о резиденции своего деда.

Внутренний вид соборной мечети в Кордове.

х в.

халифа Хишама, в Пальмирской пустыне. Он засадил новую ар-Русафу пальмами; традиция приписывает Пришельцу стихи «К пальме», в которых его судьба изгнанника отождествляется с судьбой пальмы, пересаженной на чужую землю. По мере того как власть кордовского государства укреплялась, сюда из Сирии прибывали группы иммигрантов, что в свою очередь способствовало расширению влияния арабского Востока.

Мечети Дамаска, Каира, Кайруана и Кордовы

составляют созвездие знаменитых колонных мечетей арабского мира, дошедших до нашего времени. В ряду этих грандиозных и величественных созданий мирового зодчества особое место занимает Соборная мечеть Кордовы.

Подобно своим дамасским предкам, халиф аль Хакам II хотел украсить Соборную мечеть Кордовы,/ произведением византийского искусства. Он обратился к императору Византии Никифору Фоке с просьбой прислать опытного мастера. Тот привез с собой в Кордову стеклянную пасту — подарок императора. Здесь у него появились ученики, по свидетельству хрониста, превзошедшие самого византийца. Широко применяемая в украшении ниш капеллы мозаика с типичным для искусства Византии мотивом вьющегося стебля, гроздей винограда и цветов с лучистыми лепестками, хотя и является в кордовской мечети иноземной гостьей, не кажется здесь чужеродной. Стиль мозаики, живой и царственно роскошной, но вместе с тем обладающей почти каллиграфической четкостью, созвучен облику самой мечети, где царит дух античности и Востока.

Мечеть была настолько прекрасной, что христиане, овладевшие городом, не решились ее разрушить, как были разрушены мечети Севильи, Толедо, Гранады, Малаги, Альмерии и других андалусских городов и селений. Не только жители Кордовы, ежегодно собиравшие средства на ремонтные работы в мечети, гордились этим сооружением. Весь христианский мир испытывал восхищение столь уникальным памятником. То, что мечеть в Кордове по убранству и величию превосходит все мечети арабов, отмечал в XIII в. толедский архиепископ Родриго Хименес де Рада, выдающийся испанский историк. Мечеть была освящена как собор Вознесения Богоматери и стала местом отправления христианского культа.

Литературным языком в арабской Испании IX—

XI вв. не только для мусульман, но и для местных христиан был классический арабский язык. Нормой и идеалом для поэзии Андалусии были образцы, сложившиеся на востоке халифата. Однако постепенно в Андалусской поэзии не только появляется местный колорит в виде новых тем, образов, сравнений, но и возникают новые формы строфики — мувашшах

(«опоясанный») и заджал («мелодия»). Эти формы возникли в народной среде в результате взаимодействия культуры арабов и местного романского населения. По содержанию это любовная лирика. Заджал стал излюбленным народным жанром в мусульманской и христианской Испании, распространился во всех арабских странах и оказал влияние на развитие ранней провансальской поэзии. В Андалусии преобладала поэзия с классической тенденцией, в которую проникал и «новый стиль».

Большое влияние на андалусскую культуру оказали достижения арабоязычной переднеазиатской и среднеазиатской культуры, труды ученого Мухаммеда ибн Муссы Хореами (IX в.) и выдающегося мыслителя Ибн Сины (Авиценны). Андалусский поэт Ибн Кузман (род. ок. 1080 г.) писал на языке, близком к разговорному, с большим количеством испанизмов, отказавшись от традиционных условностей классической арабской поэзии. В своих произведениях Ибн Кузман воспевал наслаждение жизнью. В совершенстве владел всеми тонкостями арабской поэтики Ибн Хазм (994—1063), в 1029 г. создавший известную поэму о любви «Ожерелье голубки».

Расцвет андалусской поэзии приходится на XI в., когда кордовский халифат распадается на несколько эмиратов с центрами в Севилье, Бадахосе, Хаэне, Гранаде, Альмерии, Валенсии, Мурсии и в каждом из них возникают придворные литературные кружки. Всюду преобладала панегирическая, эротическая, вакхическая поэзия.

Арабский архитектурный стиль, утвердившийся прежде всего в Кордове и Гранаде, подвергся влиянию складывавшегося местного романского стиля, а впоследствии сам повлиял на романские и готические постройки в отвоеванных у арабов землях («Ворота солнца» в Толедо, сооружения в Авилле, Саламанке XI—XII вв. и др.). Из памятников архитектуры в арабской Испании в период раннего средневековья особенно выделялась Соборная мечеть в Кордове, окончательно достроенная в X в.

Динамично развивалось зодчество в Каталонии, западной части бывшей Испанской марки. Рано наладив контакты со всем Средиземноморьем, она уже в X в. стала процветающим графством с высокой культурой. С искусством Каталонии тесно связаны памятники X—XI вв. во французском Руссильоне. Каталонские зодчие усвоили уроки своих итальянских собратьев, присутствие которых в Испании засвидетельствовано с VIII в., знали постройки христиан-мосарабов, которые принесли с завоеванных арабами земель передовые строительные конструкции.

С X в. в Каталонии здания стали полностью перекрывать цилиндрическими сводами, для усиления конструкции ввели подпружинные арки, интерьер получил пластическую обработку полуколоннами и пилястрами. Наиболее ярко эти черты раскрылись в церкви Сан Педро де Рода (освящена в 1022' г.), где два яруса колонн, поддерживающих подпружинные арки, создают величавую перспективу ■ нефов. Итог строительной практики каталонских зодчих подводила церковь монастыря в Риполе (1020—1032 гг.). Строители соединили в этом здании принцип раннехристианской Т-образной базилики с приемами ломбардского и мосарабского зодчества.

Культура северных христианских районов Испании в IX—X вв. определялась контактами с развит тым арабским Югом. Большого расцвета в этом регионе достигла миниатюра. . Декор христианских рукописей VIII и IX вв. ограничивался чисто орнаментальными мотивами, подцвеченными и исполненными пером. В X в. появились сюжетные изображения. В «Леонской Библии (920 г., Леон, библиотека собора) орнаменты и человеческие фигуры образованы яркими цветными полосами, обведенными тонким контуром. Они силуэтно выделяются на свободном поле листа. Особый раздел испанской миниатюры X в. составили иллюстрации к сочинению монаха Беата из Льебаны, написавшего в 786 г. «Комментарий к Апокалипсису».

В X в. арабская Испания превратилась в культурный центр не только мусульманского мира, но и всей Европы.

С течением времени начались феодальные междоусобные войны, которые способствовали падению Кордовского халифата Омейядов.

Когда в 976 г. ал-Хакам умер, трон унаследовал его сын Хишам И, двенадцати лет от роду. Некоторые влиятельные лица, правда, предпочитали младшего барата ал-Хакама, так как понимали, что регентство будет невыгодно для них, но Джафар ал-Мусхафи, министр, которому халиф вверил дела во время своей болезни, энергичными действиями обеспечил и права ребенка, и продолжение собственной власти.

Во время этих событий ал-Мусхафи оказал поддержку Ибн Аби Амир, тридцативосьмилетний представитель старинного арабского рода из-под Альхесираса. Ибн Аби Амир прибыл в Кордову изучать юриспруденцию и литературу и был назначен управляющим принцессы Субх — присматривать за имуществом и доходами ее сына Хишама, которого ал-Хакам считал своим наследником. Начав с этого весьма скромного положения, Ибн Аби Амир сумел с помощью хитрости и интриг довольно высоко подняться по лестнице гражданской службы, и к 976 г. его влияние стало важным фактором в обеспечении прав Хишама на трон, хотя его собственные притязания не были удовлетворены. Но он хладнокровно строил свои планы и расчеты, пока в 978 г. при поддержке полководца Талиба, на дочери которого он был женат, не вытеснил ал-Мусхафи и сам не стал хаджибом.

Последний удар был нанесен в 981 г., когда хад-жиб перевел свою администрацию из халифских дворцов Алкасар в Кордове и Мадинат аз-Захра в новый, построенный им самим дворец, который он назвал ал-Мадина аз-Захира. Халиф практически отказался от всех контактов. Распространился слух, что он решил посвятить себя благочестию и передать все дела государства Ибн Аби Амиру.

В том же 981 г. произошла ссора между Ибн Аби Амиром и его тестем Талибом. Талибу помогали христианские князья Севера, но Ибн Аби Амир со свойственной ему предусмотрительностью призвал из

Африки полководца с берберскими войсками и положился на него и на христианских наемников. Джун-ди (обладатели ленных поместий) были сгруппированы в особые соединения, а не по племенам, как прежде, что значительно ослабило их. Несмотря на помощь христиан, Галиб потерпел поражение и был убит. Ибн Аби Амир с триумфом вернулся в Кордову и принял титул ал-Мансур би-л-лах, т. е. «победоносный с божьей помощью», обычно сокращаемый до ал-Мансура. Он получил также (или взял сам) право быть упомянутым после халифа в хутбе на пятничной молитве — в знак того, что они были почти одного ранга. Со временем он обрел и другие знаки независимости, но был достаточно мудр, чтобы не претендовать на само халифское звание. Период с 981 г. до смерти сына ал-Мансура, ал-Музаффара, в 1008 г. справедливо может быть назван амиридской диктатурой, однако, хотя ал-Мансур был человеком властным и энергичным, его правление оказалось не более автократичным, чем любой другой мусульманский режим того времени.

«Царствование» ал-Мансура известно большой военной активностью, хотя письменных свидетельств тому весьма мало. Ему приписывают 57 победоносных походов. Результатом его деятельности явилось увеличение региона, прочно удерживаемого мусульманами, и укрепление отношений сюзеренитета с христианскими королевствами. Попытки христианских правителей ликвидировать соглашение с ал-Ман-суром жестоко пресекались. Большинство походов было направлено против Леона и Кастилии или против полунезависимых феодалов этого обширного района. Однако в 985 г. мусульмане вышли на Барселону, а в результате большого похода в 997 г. были разграблены и разрушены церковь и святилище Сант-Яго (С. Иакова) в Компостеле, на северо-западе полуострова. Только сама гробница святого осталась нетронутой. Это исключение позднее позволяло христианам заявить, что святой оказался слишком силен для мусульман. Однако, когда в 1000 г. несколько христианских правителей под угрозой краха объединились, чтобы дать отпор мусульманам, это привело их к еще более серьезной катастрофе. В последние годы ал-Мансура мусульманская военная власть до-

минировала вплоть до Пиренеев. Активность и напор ал-Андалуса в этот период были столь велики, что он распространял свое влияние на Северную Африку и в 998 г. сын ал-Мансура, будущий ал-Му-заффар, обосновался в Фесе почти как вице-король.

Когда в 1002 г. ал-Мансур умер, вероятно истощенный волнениями своей напряженной карьеры, его сын Абд ал-Малик не испытал никаких трудностей при занятии отцовского поста, получив от Хишама II рукоположение на власть. В течение шести лет его «царствования» мусульмане с трудом удерживали на севере свое господствующее положение по отношению к христианским королевствам. Приходилось сохранять постоянную военную активность. После успешного похода 1007 г. халиф пожаловал Абд ал-Ма-лику почетный титул «ал-Музаффар» («Победоносный»), но менее чем год спустя правитель ал-Анда-луса умер при загадочных обстоятельствах. Он зарекомендовал себя если и не равным отцу, то все же весьма умелым администратором и первоклассным военачальником.

Промежуток с 1008 по 1031 г. был самым трагическим периодом в истории мусульманской Испании. С вершины богатства, могущества и культуры ал-Андалус полетел в пропасть гражданской войны. В стране не осталось центральной власти, которая была бы способна поддерживать порядок. Всюду царила неразбериха. То там, то здесь появлялись вожди, каждый с кучкой сторонников, пытавшихся утвердиться в центре, но все они терпели неудачу. Некоторым удавалось продержаться один-два месяца, больше двух-трех лет не устоял никто. Номинально (а часто и фактически) руководители попыток восстановить центральную власть претендовали на сан халифа. Кроме Хишама II, который бал вынужден отречься в 1009 г., но вновь вернулся к власти в 1010 г., халифат в этот период возглавляли шесть членов рода Омейядов да еще трое из наполовину берберского рода Хаммудидов. Это закончилось в 1031 г., когда совет министров, собравшийся в Кордове, постановил отказаться от халифата и провозгласил власть государственного совета. Этот совет правил только районом Кордовы.

Начало ряду горестных событий для мусульман-/

ской Испании положил младший брат ал-Музаффа-ра, ставший его преемником. Он быстро восстановил против себя народ Кордовы, пытаясь убедить халифа объявить его наследником трона. Когда хаджиб был на севере, халифа свергли и на его место посадили другого Омейяда. Но молодой Амирид и тут оказался не на высоте: он не сумел удержать в повиновении собственную армию и вскоре погиб. Немногим позже и новый халиф растерял прежних сторонников, и пришла очередь группы берберских военачальников захватить власть для своего омейядского кандидата на трон. Затем объявилась группа славян (сакалиба), большей частью гражданских чиновников и солдат-наемников, тоже со своим кандидатом. Три основные группы представляли жители Кордовы, берберы и сакалиба.

К 1031 г. тридцать городов разной величины обзавелось более или менее независимыми правителями. Таково было положение дел в государстве, ставшее причиной тому, что период с 1031 г. (или с 1009 г.) назывался эпохой «удельных князьков», которая привела к краху арабского владычества.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ ГОСУДАРСТВ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ИСПАНИИ.

НАЧАЛО РЕКОНКИСТЫ

Реконкиста — отвоевание коренным населением Пиренейского полуострова территорий, захваченных арабами., Реконкиста началась битвой 718 г. в долине Ковадонга (королевство Астурия), где местное ополчение во главе с Пелайо разгромило отряд завоевателей — арабов.

Мусульмане в течение трех с половиной столетий владели большей частью Пиренейского полуострова. Только на севере, в Астурийских и Пиренейских горах, держались независимые христианские владения. В западной их части жили отбившиеся от мавров потомки старого населения Испании, в восточной — поселенцы пограничной марки империи Карла Великого. Когда Кордовский халифат Омейядов распался на мелкие владения эмиратов, христиане

начали расширять территорию своего расселения.

Реконкиста наряду с освободительным характером приобретала черты колонизационного движения. Крестьяне Северной Италии при продвижении на юг заселяли вновь отвоеванные земли. Многие, переселясь в пограничные области, добивались личного освобождения. Активную роль в реконкисте играли мелкие рыцари, купцы и ремесленники.

Поселение крестьян-колонистов в отвоеванных областях содействовало возрождению крестьянской общины на новой основе. В ходе реконкисты в Кастилии и Леоне стали возникать вольные крестьянские общины, так называемые бегетрии, члены которых находились в гораздо меньшей зависимости от своих сеньоров, чем остальные крестьяне. Одни бегетрии (они составляли, по-видимому, меньшинство) пользовались ничем не ограниченным правом отыскивать себе сеньора в любом месте и на любой срок в пределах всего королевства. В хрониках отмечено: «... и говорят, что все эти бегетрии могут брать и менять сеньора семь раз в день, или, иными словами, столько раз, сколько им пожелается, и делается так в тех случаях, когда решила бегетрия, что сеньор, ею владеющий, их притесняет». Другие бегетрии имели право избирать сеньора только из определенного рода или в пределах того округа, в который входила данная община. Это были так называемые бегетрии «из рода в род».

Во время реконкисты, начавшейся уже в VIII—

IX в. небольшие раннефеодальные государства севе-ро-западной и северо-восточной части Пиренейского полуострова (Астурия, Галисия, Леон, графство Португальское, Кастилия, Арагон, графство Барселонское, княжество Наваррское и др.) стали сливаться и расширяться. В результате этого процесса выросли такие большие государства средневековой Испании, как Кастилия, Арагон и Каталония. В ходе реконкисты закладывались и основы будущих народностей — испанской и португальской.

Государства, из которых сложилась будущая объединенная Испания, прошли различные пути развития.

Из государств северо-западной части Пиренейского полуострова раньше всего возникло королевство

Астурия (в начале VIII в.), которое в IX в. объединилось с Галисией, а в X в. расширило свои границы и дало начало королевству Леон. В то время оно включало в себя и часть будущей Кастилии (графство Кастильское), однако вскоре Кастилия выделилась из Леона, а позднее (в начале XI в.) стала независимым королевством. Впоследствии из совокупности этих государств (глазным образом Леона и Кастилии) выросло Кастильское королевство, но до конца XI в. они занимали лишь северо-западную часть Пиренейского полуострова до реки Дуэро, на юг от которой простирались арабомусульманские владения. Общественный строй этих государств до реконкисты развивался на основе, заложенной еще в вестготский период.

Христиане в своем движении на юге полуострова образовали несколько государств, по своему строю и особенностям напоминающих государства крестоносцев в Сирии: тут было многочисленное воинственное дворянство, сильно ограничивавшее королевскую власть, богатые и независимые рыцарские ордена, самостоятельные города и могущественное духовенство. Между сословиями было мало связи и согласия, у каждой области и даже города были свои самобытные нравы и обычаи (fieros).

Срединное, самое крупное государство полуострова (занимающее ³/₅ всей его площади) — Кастилия («страна замков») — было главным полем борьбы с мусульманами. Между воюющими оставалась широкая полоса совершенно опустошенной и обезлюдевшей земли, которая служила как бы защитой от взаимных набегов. По мере успехов христианского завоевания она передвигалась южнее, а северная ее окраина заселялась заново. Старое мавританское население было или истреблено, или вынуждено бежать и сохранилось лишь в Южной Андалусии. Вследствие этого долгого и последовательного разорения хозяйство сильно упало. С уходом мавров была заброшена их оросительная система. Главный доход стало давать не земледелие, а скотоводство. Ради разведения овец жертвовали массой земли. По обычаю владельцы должны были пропускать через свои земли два раза в год громадные стада, проходившие из северных областей в южные и обратно.

Образовавшаяся в борьбе с маврами многочисленная знать — гидальго («собственники») — чуждалась производительного труда: всякий, кто поселился в городе, отнятом у врага, и вел благородную жизнь, не занимался ремеслом и располагал конем и оружием для службы королю, становился гидальго. Светские феодалы делились на три основные группы: высшую знать (рикос-омбрес), представители которой могли вести войны независимо от короля и захватывать таким способом много земель; инфансонов — менее крупных феодалов, являвшихся, как и представители высшей знати, непосредственными вассалами короля; мелких феодалов — рыцарей (кавальеро), которые выступали в качестве конных воинов и получали за свою службу некоторые привилегии. При этом война выработала своеобразную религиозную и пле менную гордость: особенной честью считалось быть древнехристианского рода и не иметь в числе предков ни еврея, ни мусульманина. Однако в данный период кастильское дворянство еще не сложилось как сословие. Вассальная иерархия была еще далека до своего завершения. Представители высшей знати обладали крупными земельными владениями, на которых покоилось могущество высшей знати.

Главные богатства были в руках духовенства. В городах, отнятых у мавров, треть земли доставалась церкви. Архиепископы были богатейшими сеньорами и держали княжеские дворы. Они сохранили обычай выезжать в полном вооружении во главе своих вассалов.

Первый этап реконкисты (VIII—XI вв.) закончился при кастильском короле Альфонсе VI завоеванием города Толедо, который до арабского вторжения был столицей Вестготского королевства. К этому времени (1085 г.) Леон и Кастилия объединились под властью одного короля и значительно расширили свою территорию, Особенно после овладения бассейн ном реки Тахо. За арабами осталась лишь часть Пиренейского полуострова к югу от течения рек Тахо и Гвадиана. На северо-востоке владения ^рабов в конце XI в. простирались до границ Арагона.

Роль католической церкви при реконкисте чрезвычайно усилилась. Церковь являлась объединительным центром в борьбе с «неверными».

ГЛАВА 6

ВИЗАНТИЯ

ПОЛИТИЧЕСКОЕ УСТРОЙСТВО

В Византии существовало централизованное государственное управление, в то время как на Западе в V в. государственная машина Римской империи была разрушена. Важную роль в укреплении Византийской империи играла христианская церковь.

Царь считался священной особой. Говорили, что он «ниже только Бога и сейчас же следует за Богом». На приемах царь появлялся перед народом в тяжелой одежде, в шапке с крестом наверху, неподвижный, как икона, среди курений и священных гимнов. В тронной зале берегли святыни, посох Моисеев, животворящий крест Христа. Жизнь царя в столице состояла из ряда торжественных выходов с участием духовенства, сановников и народа. Когда он отправлялся в церковь, собирался весь двор, по улицам разбрасывали цветы. Обращаясь к царю, падали ниц, целовали его ноги. Царским статуям поклонялись, как иконам.

Наибольший блеск выказывали перед иностранными послами: их воображение старались поразить целыми представлениями. Они рассказывали потом, как их долго держали перед занавесом, позади которого скрывались царь и его свита. Когда занавес раздвигали, виднелось подножие трона. По обе его стороны стояли два золотых льва, которые рычали и били хвостами. Подняв глаза вверх, посол видел царя. Но в то время, когда он отдавал царю земной поклон, трон поднимали до потолка под громкую музыку, и царь внезапно появлялся в другой одежде, так что никто не мог заметить, как совершилась эта перемена. Царь слушал посла и едва удостоивал взгляда его подарки. Ответ держал великий логофет, т. е. министр иностранных дел, стоявший у подножия.

Подчиненные царю чиновники считались святой иерархией. Когда приходила по назначению царская грамота, скрепленная золотой печатью, сановник или военачальник, прежде чем открыть бумагу, прикладывал ее ко лбу, глазам и губам, как делают рабы султана. Заговорщики против царя или мятежники считались вероотступниками. Помимо наказания им угрожало церковное проклятие. В законодательном сборнике Эклог, изданном при императоре Льве III (VIII в.), закон назван «откровением Божьим». Обязанность и долг царя, говорится там,— поддерживать и приводить в исполнение все, что изложено в Писании, в решениях семи святых соборов и в римских законах. Главное, чтобы у царя были правильные богословские мнения, поэтому в Эклоге точно определено православное учение. Законы подкрепляются текстами Писания. Образцом судьи в предисловии к Эклогу представлен Соломон.

Цари старались наглядно изобразить, что они правят от имени Другого, Высшего, наместниками которого они являются. В торжественных приемах рядом с троном царя стоял другой, пустой — трон Истинного Царя. На нем иногда лежало Евангелие или стояла икона. На войне перед легионами в качестве знамени проносили крест или икону Богоматери, или св. Михаила, или св. Георгия. Когда в триумфе проезжали процессии, то в колеснице, запряженной белыми конями, следовала икона Богоматери, а царь шел пешком рядом, неся крест на плече.

В Византии не было определенного порядка наследования престола. Сильный государь мог обеспечить власть своему сыну, и таким образом составлялись Династии. Цари македонской династии в X в. желая окружить особой святостью наследников престола, придумали давать титул «багрянородных» тем принцам, которые рождались в период царствования отца в особой багряной палате дворца. Но власть мог захватить, например, военачальник и, если он находил одобрение войска или народа, мог надеть царский пурпур. Иногда в Византии престол занимали иноплеменники и варвары, выдвинувшиеся на службе империи, славяне, исавры (малоазиатское племя) и армяне, люди, поднявшиеся из крестьян, конюхов, корабельных рабочих, мясников.

В смутные времена особенно развивалась эта «бо-безнь пурпура». Захвативший власть устранял соперника или свергнутого государя или навязывал себя в соправители.

За все время существования Византийской империи — от смерти Феодосия Великого в 395 г. до падения Константинополя в 1453 г.— из 109 царей лишь 34 умерли своей смертью. Остальных принудили к отречению или убили. На 1058 год приходится 65 восстаний и переворотов во дворце, “на улицах или в казармах, которые привели к низвержению правителей.

Власть царя византийского нельзя назвать совершенно неограниченной. Он был связан мнениями и решениями больших церковных собраний, на которые сходились епископы разных областей и городов. Но не одни духовные дела занимали владык. У них были крупные владения и часто громадное хозяйство: например, церковь св. Марка в Александрии на 13 больших кораблях вела торговлю хлебом, доходившую до самой Британии.

Епископ избирался обыкновенно из среды местной аристократии и имел обширные связи в своем городе или области. Он входил в дела управления, участвовал в суде, принимал различные жалобы и прошения от народа. На синодах и собраниях епископы говорили от имени различных областей государства. Однако эти собрания не могли действовать, минуя государя: он председательствовал на них, давал слово, произносил осуждения. Царь объявлял соборные решения, касавшиеся дел веры, и этим вводил их в силу.

Считалось, что государь правит при участии сената и народа. Но сенат был не похож на староримское собрание аристократии. Он соединял высших сановников страны и знатоков права. При издании законов царь обращался к мнению сената. Постоянно искали опоры и проверки в старом римском праве. Одобрения сената добивались также при передаче престола наследнику или соправителю, а еще более во времена переворотов, когда на престол возводили нового царя.

Народ в _ столице сохранил старинное право во время проезда царя по столице, о котором громко возвещали трубачи, подать ему прошение или жалобу. По временам царь говорил народу речь с дворцового балкона. Его министры прислушивались к возгласам толпы на улицах. Народ мог выражать свое настроение и в огромных собраниях, происходивших то в церкви,-то в цирке (ипподроме).

В большом конном цирке столичное население имело определенное устройство. Каждая из четырех партий цирка — зеленые, голубые, красные и белые — носила имя «народа» (дима), сходилась на собрания, обеды и праздники под управлением выборных начальников, владела большим имуществом и располагала крупной казной, составлявшейся из взносов. Партии выставляли вооруженные отряды, которые в качестве гвардии участвовали в придворных церемониях, встречали царя пением и музыкой. Если город подвергался осаде, партии распределяли для защиты стен.

В больших провинциальных городах были те же партии. Провинциальные города находились в тесных сношениях со столицей, с большим интересом следили за ее делами и поддерживали ее. Партии часто расходились между собою в церковных спорах: одни примыкали к православным, другие к сектантам или еретикам. Это деление еще более усиливало столкновения, которые бывали между ними. Царь нередко зависел от расположения этих партий, он должен был также прислушиваться к настроению войска. Власть царей была непрочной, но простой народ держали в строгом подчинении.

В Константинополе вторым лицом в столице после царя был эпарх (градоначальник), который следил за порядком, особенно на больших шумных рынках, и «поучал», т. е. наказывал рабов и вольноотпущенных, непокорных своим господам. Власти не допускали скопления в столице посторонних людей: кто не имел в городе занятий, того выселяли или отправляли на подневольную службу в одну из многочисленных пекарен или в один из публичных парков города. Византийское правительство использовало свободное крестьянство в качестве налогоплательщиков. Пустующие земли раздавались небольшими участками свободным крестьянам, которые были обязаны нести за это военную службу.

Было создано особое сословие воинов, так называемых стратиотов. Стратиоты пользовались некоторыми налоговыми льготами и правом передачи земельных участков по наследству. Новая организация армии позволила ввести новое военно-административное устройство — так называемый фемный строй. Территория империи была разделена на военные округа — фемы, вся власть над которыми сосредоточивалась у стратига, т. е. командующего фем-ным войском, состоявшим в основном из стратиотов. Стратиг объединял в своих руках военную и гражданскую власть в феме.

Введение фемного устройства представляло собой специфическую особенность внутренней организации Византийского государства. В европейских владениях империи насчитывалось 12, а в азиатских — 14 фем.

Фемный строй способствовал упорядочению финансов империи, укреплению и пополнению армии и флота.

МОНАШЕСТВО

VII век н. э. в Византии, так же как и на западе, был временем глубокого падения образованности. Христианские верования смешались с языческими поверьями, обычаями и праздниками, которые продолжали жить в народе. Во многих местах под именем святых по-прежнему чтили языческих богов, местных покровителей. Жители города Патры верили, что их хранитель апостол Андрей в образе воинственного всадника прогнал славян. В Со луне чтили «бла-того промыслителя» св. Дмитрия, ставили его рядом с Христом и Святым Духом и соединяли их в тройственную силу. Во время сбора винограда призывали бога Диониса. В новолуние зажигали огни перед домами и лавками и прыгали через костры. Случались человеческие жертвоприношения. При осаДе арабами Пергама в начале VIII в. заключенные в городе, по совету одного колдуна, схватили женщину с новорожденным ребенком, рассекли их на куски и бросили в кипящий котел; солдаты окунули в котел свои перчатки в уверенности, что их оружие будет заколдовано силой этого ужасного обряда.

Народ прислушивался к ведунам, которые водили с собой медведей и других зверей, продавали клоки их шерсти в виде волшебной защиты от разных напастей, предсказывали будущее и совершали заклинания.

В страхе люди искали сверхъестественной защиты, впадали в различные суеверия. Изображениям Христа и святых, иконам и статуям поклонялись, как идолам. Статуи одевали в полотняные ткани, вкладывали святые дары в их руки и принимали от них причастие, соскабливали краску на образе и глотали вместе с причащением. Возвращались и к старинным приемам гадания. На церковном собрании в конце VII в. монофизитский священник объявил, что правота его учения может быть доказана чудом: он предложил положить бумагу, где было написано его исповедание, на грудь умершего; если мертвец воскреснет, это будет означать, что его исповедание правильно.

Для спасения души множество людей отказывались от светской жизни, семьи и богатства и уходили в монастыри. Другие, оставаясь в светском обществе, старались принять участие в устроении монастырей большими вкладами на их поддержку и украшение. В звании основателя монастыря видели большую спасительную силу, поэтому монастыри строили все: царь, патриарх, придворные, чиновники, духовенство, солдаты и крестьяне, мужчины и женщины, богатые и бедняки. В них вступали люди всякого звания и возраста, даже дети.

Состоятельный человек готовил заранее свою могилу и выстраивал часовню и монастырь, чтобы обеспечить себе заупокойные молитвы. Бедные крестьяне объединялись по нескольку человек и основывали монашескую общину. Многие землевладельцы превращали свои усадьбы в монастыри. В местностях, которые считались святыми, монастыри лепились друг к другу и составляли большие сплошные поселения. Таковы были склоны гор Олимпа, в Малой Азии, Иды, Афона, почитавшихся еще в греческие времена как места земного рая или пребывания блаженных. В столице, в Салонике монастыри насчитывались сотнями.

Монашество выражалось в разнообразных обетах: в отказе от одежды или от омовения и чистоты, в юродстве или тяжелых физических мучениях (например, «божьи латники» носили железные вериги на теле), в пребывании под солнцем и дождем на открытых балконах высоких и узких башен («столпники»), в вечном молчании и невозмутимости души.

Монахи жили отшельниками или небольшими группами и общинами. Многие проводили время в полной праздности. Были монастыри, которые усвоили строгий рабочий устав студитов (ревнителей) и требовали от братьев изучения какого-либо ремесла: плотничьего, ткацкого, башмачного. Влияние монахов на простой Народ было огромным: многие верили, что молитва монаха спасает полтораста человек, осужденных на вечную погибель. Без конца росли вклады на монастыри, увеличивались их земельные владения, обширные и часто роскошные постройки, огромные стада. Множество людей уходило под их покровительство от повинностей, так как монастыри пользовались большими льготами в отношении податей.

Усиление монашества грозило существованию государства. В тяжелой борЬбе, которую приходилось вести на всех окраинах, особенно против арабов, империя нуждалась в солдатах и денежных средствах. Монастыри отвлекали большую часть населения от службы и работы. Делая вклады в обители, богатые люди укрывали от казны свои капиталы. Монашество, наконец, сокращало количество семей и вело к уменьшению населения. Поэтому цари в VIII в. вступали в борьбу с монастырями.

Эта борьба соединилась с иконоборством. В войне с мусульманами византийцы объявляли себя защитниками истинной веры, но внутри самой империи не было веры, напротив, кипела жестокая вражда религиозных партий.

ИКОНОБОРСТВО В ВИЗАНТИИ В VIII—XI вв.

В VIII в. началось движение против укоренившегося в церкви почитания икон, святых предметов и изображений. Этот обычай имел противников. В Малой Азии он вызывал осуждение со стороны секты пав-ликиан. По их учению, соединявшему христианские взгляды с религией персов, мир делился на две половины: Божью и сатанинскую. Добрый и злой духи почти равны друг другу по силе. Один царит в невидимом, духовном мире, другой — в телах и осязаемых предметах. Поэтому павликиане считали, что в почитании истинного Бога должно избегать внешнего поклонения образам, сделанным руками человека, и в церкви не должно быть никаких изображений и украшений.

Те же возражения против икон выдвигали мусульмане и евреи в соседнем с Византией халифате, где были многочисленные христиане. Один из Омейядов велел удалить иконы из христианских церквей в Сирии, соскоблить и закрасить изображения на стенах.

В Византии одних раздражали такие действия, на других, напротив, производил впечатление упрек иноверцев, что христиане забывают Бога и почитают «доски и камни». Многие христиане в империи и большинство малоазийских епископов осуждали на синодах поклонение образам и статуям. Между противниками икон одни хотели только запретить их почитание, другие («иконоборцы») требовали удаления самих изображений, доказывая, что они противоречат божественности Христа, потому что заключают попытку представить Его человеческий лик. Единственный символ Его человеческой природы, говорили они,— хлеб и вино в причащении, поэтому самое изготовление икон безбожно.

Возражая им, иконопочитатели ссылались на Исконность обычая. Они говорили, что на изображение переходит святость изображаемого: иконы Христа и Богородицы не что иное, как Они Сами. Указывали также на необходимость воспитания простого народа, который не может усвоить отвлеченное учение: «иконы — это книги для неграмотных». Особенно отстаивали поклонение иконам монахи. Они читали молитвы у икон, и на этом основывалось их влияние на народ. Притом в монастырях и слободах, прилегавших к ним, множество людей существовало за счет изготовления церковных образов.

Спор об иконах сильно занимал правительство и общество в VIII в. К 720 г. сложились две большие партии, враждебные по своим верованиям и инте-' ресам.

Первые два царя из дома Исавров, Лев III (с 717 г.) и Константин V, оба очень озабоченные увеличением военных расходов империи, приняли сторону иконоборцев и врагов монашества. Лев III, спасший Константинополь от нападения большого арабского флота и войска, входил во все стороны управления. Своим «Земледельческим уставом» он старался оградить свободных крестьян. Другим законом, Эклогом, он улучшил устройство суда: казна взяла на себя уплату судебных издержек, между тем как раньше судящиеся должны были платить судьям. Вследствие этого суд сделался доступным и равным для всех.

Лев III вмешался в спор об иконах не только потому, что видел вред монашества для страны: он считал себя призванным установить основы веры в качестве верховного «государя и священника». Его взгляд на религию был проникнут нетерпимостью. Он начал правление с приказа крестить всех евреев империи. В то же время царь хотел очистить верования и обычаи от того, в чем он видел суеверия и остатки язычества. На большом совете государства (селенции), составленном из сенаторов и духовенства, царь заявил, что «так как приготовление икон — дело дьявольского искусства, то не должно им поклоняться».

Были изданы приказы снимать иконы, удалять их из церквей или закрашивать. Было велено уничтожить образа Христа, так называемого «Поручителя», висевший в квартале торговцев железом и вызывавший особое поклонение. Но раздраженная толпа сбросила с лестницы чиновника, присланного для снятия образа, и убила его. Царь приказал казнить ослушников. Патриарх Константинопольский Герман отказался выполнить решение царя. Его сместили и назначили другого. Народ бросал в нового патриарха камнями на улице. Царская академия на так называемом Бронзовом рынке в лице своего главы, «вселенского учителя», и двенадцати преподавателей высказалась против царских указов, и Лев велел закрыть ее.

Еще резче, чем Лев III, действовал его сын Константин V. Он искал поддержки малоазийцев, враждебных иконам. Многих азиатских павликиан он поместил военными поселенцами в столице и около нее. Константин был непримиримым врагом «покрывала мрака». Он закрывал монастыри и превращал их здания в казармы, арсеналы, конюшни.

Обширные монастырские земли царь отбирал в казну и раздавал военным в виде награды за службу. Монастырь становился поместьем, харистикией, которая отдавалась в пожизненное пользование. Монахов заставляли вступать в брак и надевать светское платье. Те, кто уступал силе, получали должности, остальных подвергали позорным шествиям в цирке, сажали в тюрьмы, изгоняли из страны. За царя были войско и большая часть высшего духовенства, недовольного тем, что монастыри не слушались епископов.

Более 100 лет этот спор разделял общество. Для решения вопроса об иконах созывались большие церковные собрания, но их решения были неясны и противоречивы. При жизни Константина V собор принял постановление против икон. После его смерти царица Ирина, правившая вместо своего малолетнего сына, созвала в Константинополе новый собор (седьмой вселенский, в 787 г.) с тем, чтобы опровергнуть решение предшествующего. Но гвардия, преданная Константину, расстроила собрание: солдаты вошли в церковь, где было заседание, и рассеяли собравшихся епископов. Ирина распустила гвардию, и собор был перенесен из столицы в Никею. Здесь было решено восстановить иконы, но запрещались крайности в поклонении им.

В споре об иконах появилось еще одно крупное разногласие. Между защитниками икон были ревнители, которые восставали против царских распоряжений главным образом потому, что видели в них нарушение свободы церкви. Так рассуждали на западе римские епископы. Еще при Льве III папа Григорий II отказался признать патриарха, назначенного императором, и на соборе в Риме проклял иконоборцев.

Семьдесят лет спустя, около 800 г. ученый монах Федор Студит, игумен студийского монастыря старого устава, горячо проповедовал, что светские властители не имеют права вмешиваться в вопросы церковного учения и устройства: духовная власть выше светской. Духовенство может судить государя, но не государь духовенство. Немыслимо, чтобы царь стоял выше закона, обязательного для всех смертных. «Если это так, то одно из двух: или царь — Бог, потому что лишь Бог не подчинен закону, или же господствуют беззаконие и возмущение». Федор Студит сидел в тюрьме и терпел пытки, но все-таки не соглашался «ни на один час скрывать свое слово в тайне». Он ссылался на пример независимых римских епископов на далекой западной окраине. Рим в его глазах был «главой церквей, светлым, чистым источником веры, спокойной и верной пристанью, спасающей всех христиан от бурь ереси».

После собора 787 г. монахи и священники, стоявшие за независимость церкви, остались недовольны. Цари-иконопочитатели, сменившие иконоборцев, не отдавали имущества, захваченного у монастырей. Федор Студит и его единомышленники враждовали с двором и патриархом, угождавшим двору.

Еще два раза разгоралось иконоборство, но под конец опять пришли к решениям собора 787 г. В 843 г. было устроено большое примирение в Константинополе. Явилось множество монахов с Олимпа, Афона и других святых гор. Иконы были окончательно восстановлены, и в память этого события установили праздник православия. Война, которую вели суровые сектанты против искусства, оставила свой след. В храмах сохранились образа, но исчезли большие статуи Христа, Богоматери и святых.

Византийская церковь удержала старинные обычаи, но потеряла самостоятельность: цари-иконопочитатели стали держать над ней властную руку так же, как цари-иконоборцы. Они решали церковные вопросы, самовластно назначали и смещали высшее духовенство. Вошло в обычай назначать патриарха из светских лиц. Патриарх стал как бы главным сановником при царе по духовным делам и должен был повиноваться царской политике. Во многих мо-

настырях остались порядки, заведенные Константином V: они отдавались в харистикию, т. е. над ними ставили светских владетелей, которые получали Доходы с монастырского владения. Землевладельцы выделяли часть на содержание братии и удерживали остальное.

В VI—VII в. широко распространилась ересь павликиан. В своей проповеди последователи этой секты опирались на послания апостола Павла. ЕресК павликиан зародилась в Армении, а затем проникла в Византийскую империю, главным образом в Малую Азию. Павликиане проповедовали полное отречение от земных благ, требовали уничтожения церковной иерархии и монашества, отмены почитания икон.

В IX в. обострилась борьба между крупными землевладельцами — динатами («сильными») и разоренными, получившими в византийских памятниках того времени название пенетов («убогих»).

В 821 г. в Малой Азии началось народное движение, известное под названием восстания Фомы Славянина. Фома Славянин был командиром одной из малоазийских фем. В восстании приняли участие славяне, армяне, лазы, другие народности и племена. Хотя оно проходило под лозунгами восстановления иконопочитания, его поддержали павликиане ^последователи иных еретических учений. К восстанию примкнула часть монашества. Под командованием Фомы Славянина собралась большая и хорошо вооруженная армия. На сторону восставших перешел флот малоазийских фем. Фома преследовал цель захвата верховной власти. При помощи арабов, которые в свою очередь хотели опереться на восставших в борьбе с византийским правительством, Фома добился провозглашения его императором. Он был коронован в Антиохии, находившейся в то время под властью Арабского халифата. Восставшие решили захватить Константинополь и свергнуть правительство.

Армия восставших росла с каждым днем. Они переправились во Фракию и Македонию, встретив там поддержку со стороны славянского населения. В течение года длилась осада Константинополя. Положение императора Михаила II (820—829 гг.) было критическим. Он обратился за помощью к болгарскому царю Омортагу. Восстание было подавлено. Отдельные отряды восставших держались в захваченных ими крепостях вплоть до 825 г. Предводитель восстания Фома Славянин в 823 г. был взят в плен и казнен.

После восстановления иконопочитания правительство обрушилось с репрессиями на павликиан. На эти действия павликиане ответили вооруженным восстанием. Была организована большая армия с суровой дисциплиной. Центром восстания павликиан стала крепость Тефрика в Малой Азии. Павликиане не раз наносили поражения византийским войскам. Борьбу павликиан с правительством Византии возглавил воин Хрисохир. Василию I Македонянину (867—886 гг.) удалось разбить непокорных. Хрисохир был убит, в 872 г. пала Тефрика. Движение павликиан еще долго имело своих последователей в Малой Азии, а в X в. получило широкое распространение в балканских областях империи, куда были выселены павликиане. В Болгарии их называли богомилы.

ТОРГОВЛЯ И РЕМЕСЛА В VI—XI ВВ.

Сильный удар по ремеслу и торговле Византийской империи нанесли арабы, завоевав богатые провинции — Сирию, Палестину и Египет. Через них проходили важные торговые пути в Индию, на остров Цейлон и в Китай.

Уже в VIII и особенно в IX—X в. Византии удалось восстановить свои торговые отношения с Востоком и частично расширить торговые связи со странами Европы. Сохранилась торговля с Северной Африкой, Закавказьем (Грузией и Арменией). Большое значение для Византии имела торговля со славянскими странами — сербскими землями, Моравией, Болгарией и Русью через Херсонес.

В 865 г. русы из Киева напали с моря на Константинополь, сожгли часть города и навели ужас на жителей. Сорок лет спустя киевский князь Олег Устроил новый большой набег на Византию, захватил крупную добычу и заключил с греками выгодный торговый договор: древнерусские купцы получали право беспошлинно ввозить свои товары в Константинополь. Византийское правительство обязалось снабжать этих «гостей» припасами во время их пребывания в столице и на известном протяжении пути. Однако греки относились к северным купцам с большим недоверием: от них требовали предъявления грамот, подписанных князьями.

Русам отвели особый квартал в городе, их постоянно сопровождали греческие чиновники, они должны были отдавать оружие, не собираться в количестве более 50 человек и на зиму покидать Византию и даже устье Днепра.

Каждый год подвластные киевскому князю племена сплавляли ранней весной по половодью рек срубленные за зиму лодки-однодеревки. У Киева составлялись большие караваны судов. Князь и его дружина загружали их товаром, набранным в виде дани во время зимнего объезда. Под охраной княжеских воинов, отбивавших нападения кочевников, лодки проходили днепровские пороги. Около устья Днепра, у громадного дуба приносилась большая благодарственная жертва. Из своей страны русы везли меха, мед, воск и военнопленных рабов. Из Греции они вывозили шелковые ткани, вино, южные плоды и пряности.

В X в. русы стали проходить в Средиземное море и торговали с Сирией, Римом и Испанией.

Византийские города продолжали оставаться крупными центрами ремесла. Источники упоминают о различных ремеслейниках в городах Византии той эпохи: кожевниках, ткачах, мясниках, булочниках, мыловарах, ювелирах, свечниках и т. д.

С организацией ремесла и торговли в Константинополе знакомит памятник X в.— «Книга Эпар-ха» — сборник постановлений эпарха — чиновника, стоявшего во главе управления византийской столицы. Центральное место в ремесленном производстве Константинополя занимал свободный ремесленник, владелец ремесленной мастерской. Константинопольские ремесленники и торговцы были объединены по профессиям в корпорации. В византийском ремесле в X в., с одной стороны, в довольно значительных масштабах еще применялся труд рабов, а с другой — труд наемных работников, так называемых мистиев.

Каждый цех имел право исключительного заготовления или исключительной продажи определенного товара, но зато никто не смел присоединять к своему занятию другое или покупать излишний товар. Количество материала, которое мог закупить каждый ремесленник, было строго определено. Для каждого разряда ремесленников было отведено особое место на рынке или особая улица. На большую часть товаров властями назначались точные цены, но вместе с тем была определена прибыль, которую мог брать промышленник. За нарушение этих правил полагались строгие денежные и телесные наказания. Эпарх назначал цеховых начальников, разрешал принимать новых членов в цйхи и исключать неугодных. Цеховая организация Византии в отличие от Запада служила ие только интересам членов цеха, но и интересам государства.

Между константинопольскими цехами существовало неравенство. Имелись привилегированные цехи, например, менял, ювелиров, нотариусов, и цехи, объединявшие богатых торговцев шелковыми тканями. Были и непривилегированные цехи мелких ремесленников — булочников, мясников, рыбников, свечников, кожевников и т. п.

Византийцы терпели поражения, принимали от врагов тяжелые условия, но умели также искусно приобретать союзников среди самих нападающих. Массы варягов поступали на службу в гвардию к византийскому царю. При царе Никифоре Фоке (во второй половине X в.) за 100 фунтов золотом приобрели киевского князя Святослава с его полубродячей дружиной, увлекли его обещанием добычи в при дунайских владениях болгар, и Святослав разгромил болгарское царство, грозившее Константинополю. На случай вражды с варягами и русами византийцы старались выдвинуть против них печенегов, и ради этого платили им дань. Византия приобрела обширные и важные рынки на севере, в областях, прилегающих к Черному морю. «Все они жадны,— говорит византийский писатель о северных народах,— и за малейшую услугу требуют непомерно высокой платы, нужно привыкнуть раз навсегда встречать спокойно их дерзость. Им хочется иметь платья, какие носит царь, и золотые украшения, какие есть только в алтаре св. Софии».

Торговля Византии усилилась и окрепла. Все товары, шедшие с Востока, из мусульманских стран, особенно тонкие ткани, пряности, сходились в Константинополе. Часть их покупалась византийцами, другая шла дальше на запад или на север. Но греки не ездили далеко за товарами. Предметы торговли закупались и отвозились чужими купцами, а греки большей частью пользовались пошлиной — 10 % с цены вывоза. Главными покупателями были итальянцы Венеции (у Адриатического моря) и Амальфи, снабжавшие ярмарки на западе.

Папы, итальянские и немецкие епископы выписывали из Византии, дорогие облачения, храмовую утварь, художественные бронзовые двери для церквей. Константинополь сделался посредником в торговле Запада и Востока. Византийские золотые монеты (византины) ходили по всей Европе.

В Византии вплоть до XI в. сохранялись пережитки рабовладения. Труд рабов не играл первостепенной роли в экономике, он применялся в сельском хозяйстве и особенно в ремесле. ВIX в. Даниэлида — представительница феодальной аристократии — владела сотнями рабов и обширными землями в Пелопоннесе. Принадлежащие Даниэлиде рабыни-ткачихи славились на всю империю искусством изготовления ковров и тканей. По свидетельствам современников, они изготавливали материал тоньше паутиных нитей: «так, что каждый кусок подобной ткани можно было поместить внутри тростниковой палки».

Крупные города — Константинополь, Фессалони-ка, Трапезунт, Амастрида, Патры, Фивы, Коринф были центрами ремесла и торговли и играли важную роль в экономической и политической жизни Византии.

ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ВИЗАНТИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА

В IX—XI ВВ.

Вследствие усиления торговых отношений улучшились и финансовые положения Византии. Правительство могло нанять большое количество солдат, наделить их землей, увеличить флот, создать крупные укрепления.

Между тем ослабел арабский халифат — главный враг Византии. Кроме того, Византия приобрела на востоке важного союзника в Армении. Армяне переняли христианство от сирийцев: их страна, состоявшая в основном из малодоступных горных долин, могла служить оплотом в борьбе ислама. Много армян шло на службу Византии, армянские военные поселенцы заняли целую область на юго-восточной окраине Малой Азии — так называемая Малая Армения, бывшая Киликия. Армяне дали Византии ряд даровитых генералов и нескольких царей (Никифор Фока, Иоанн Цимисхий). Из семьи армянских колонистов Македонии происходил Василий I, основатель Македонской династии, которая правила с перерывами от конца IX до середины XI в. (867—1056 гг.).

Арабы сначала захватили старую (Великую) Армению, но не смогли в ней удержаться. При помощи Византии Армения сильно поднялась в X в. Ее правители признали себя зависимыми от царя Византии.

Все это помогло Византии вновь усилиться во второй половине X и в начале XI в. Никифор Фока отвоевал у сарацин Крит, главную стоянку мусульманского флота, занял Кипр и вернул потерянную 300 лет назад Антиохию. Иоанн Цимисхий захватил часть Месопотамии. В византийской летописи записано о его победах: «Народы были в великом страхе от гнева Цимисхия. Земля была полна лагерей ромей-ских. Меч христиан резал врагов, как серп». На севере Цимисхий разбил засевшего в Болгарии Святослава и принудил его уйти на Днепр, где князь погиб от печенегов. Через несколько лет, в 988 г., сын Святослава киевский князь Владимир породнился с царем Василием II и принял вместе со своим народом крещение из рук греческого духовенства.

Это был крупный успех Византии. Русская церковь стала зависеть от греческой. Киевский митрополит получил утверждение от Константинопольского патриарха, прислал из Византии к русам часть духовенства (главным образом болгар по происхождению).

Богослужение велось на болгарском языке, на который уже были, переведены церковные книги, и таким образом работой Кирилла и Мефодия, сделанной для южных и западных славян, воспользовались славяне восточные. Князь киевский был важным союзником

Византии и не раз выставлял для царя вспомогав тельное войско.

Наконец, Василий II, самый сильный и жестокий из византийских царей (однажды были ослеплены 15 ООО пленников; отсюда прозвище Василия — Бол-гаробойца), уничтожил независимое болгарское государство. Болгария стала византийской областью, но сохранила старый порядок уплаты податей: с каждой пары быков взималось по мере пшеницы и проса.

Около 1020 г. Византийское государство простиралось от морей, омывающих Южную Италию, и от Дуная до Кавказских гор, Тигра и Аравийской пустыни. Оно удвоилось в размерах, владело восточной половиной Средиземного моря и продвинуло свои колонии до Крыма, где через Херсон (Корсунь) велись сношения с северными кочевниками. Государство носило военный характер. Царя Василия II рисовали на картинах в полном вооружении, опирающимся на варяжскую секиру, с преклоненными придворными и в окружении святых Георгия, Димитрия и других в панцирях, со щитами и копьями в руках. В описаниях Византийского государства его военные силы назывались «нервами ромейской державы».

РАЗРЫВ МЕЖДУ ВОСТОЧНОЙ И ЗАПАДНОЙ ЦЕРКВЯМИ

Взаимоотношения Византии с папством было напряженными. Борьба между папским престолом и константинопольским патриархом велась на протяжении ряда столетий, то разгораясь, то потухая. Особой остроты взаимоотношений между римским папой и константинопольским патриархом достигли в 60-х годах IX в. Церковный собор восточных епископов (867 г.), созванный патриархом Фотием в Константинополе, предал анафеме (церковному проклятью) папу Николая I и объявил его вмешательства в дела восточной церкви незаконными.

Уже задолго до окончательного разделения церквей единство христианской церкви было лишь видимым. К общим причинам, которые привели к разделению церквей на западную и восточную, относятся

различия в политическом, социальном и культурном развитии Византии и стран Западной Европы. Византия в то время представляла собой оплот христианства на востоке, выдерживая борьбу против ислама и кочевников. Западная Европа казалась византийцам погруженной в варварство. Новый Рим считал себя выше старого. По этому поводу были постоянные споры между римским папой, главой западной церкви (латинской по языку богослужения), и главным духовным владыкой востока, константинопольским патриархом. .

Папы ссылались на старинные соборные постановления, которые отводили им первое место среди епископов и положение посредников в церковных спорах: они пытались вмешиваться в дела византийской церкви. Папы стали независимыми от византийского царя в VIII в. во время иконоборства, а в 800 г. утвердили Карла Великого императором Запада. Греки долго не хотели признавать самостоятельной западной империи, в их глазах лишь византийский царь был императором и вселенским государем, остальные правители могли быть только низшими местными вождями, королями. Константинопольские патриархи, правившие вместе с императорами, ставили себя наравне с римскими папами или даже выше их.

После Николая и Фотия споры между старым и новым Римом возобновились. Всякий раз, когда начинались разногласия, спорившие напоминали о тех или иных различиях в догмате и обряде (греки ставили в вину латинянам причастие пресным хлебом, безбрачие духовенства и прибавление к символу filioque, т. е. учения об исхождении от Св. Духа Сына), но не эти различия вызывали и поддерживали рознь. Основа разногласий имела политический и экономический характер.

В первой половине XI в. возник спор между константинопольским патриархом Михаилом Керу-лларием и римским папой Львом IX по вопросу о том, кому должно подчиняться духовенство Южной Италии.

Решительный удар по византийским сношениям с Западом нанесли норманны, отнявшие у греков Южную Италию и разрушив торговлю Амальфи с

Константинополем. Притязания греческой церкви н^ могли больше распространяться за Адриатическое море, Италия в церковных делах стала слушаться исключительно папы. К XI в. определилась участь обеих церквей: греческая соединилась с большинством славян, латинская — с народами Запада; их пути разошлись окончательно. Это было как бы раздвоение христианской церкви, но спор духовенства придал ему вид разрыва.

До половины XI в. Рим и Константинополь обменивались посольствами. Цари большей частью были сторонниками союза с Римом и папой. В Константинополе было много латинских церквей, которые посещались итальянскими купцами и богомольцами разных стран, направлявшимися в Иерусалим. Патриарх Михаил Керулларий, нетерпимый и властный, закрыл латинские церкви и выдвинул старые обвинения против Рима. Папа Лев IX, несмотря на то что царь Константин IX Мономах был на его стороне, не сумел уладить дела. Посланные им уполномоченные держали себя в Константинополе резко, и патриарх отказался вести с ними переговоры. Тогда латинские послы положили в Софийском соборе на алтарь грамоту с осуждением и проклятием патриарха и его сторонников. Керулларий созвал собор и ответил папе тем же (1054 г.)

Западная и восточная христианские церкви в равной степени претендовали на роль единой вселенской церкви — «католической» по западному произношению, «кафолической» по восточному. После разрыва западную церковь стали называть римско-католической, восточную — греко-кафолической. Восточная церковь стала называться еще «православной», т. е. правоверной. Кроме различий в некоторых обрядах и таинствах богослужения было еще одно, что отделило западную церковь от восточной: она признала папу Римского главой церкви. Так окончательно оформились две самостоятельные христианские церкви — западная и восточная.

Середина XI в. характеризуется ослаблением влияния Византийского государства. Уже к началу

X в., несмотря на то что Византия стремилась сохранить свои владения в Италии, Сицилия была завоевана арабами. В XI в. норманны из Северной

Франции утвердились в Сицилии и прогнали оттуда арабов. Затем они обратились против византийских владении в Южной Италии и вытеснили греков отовсюду. В один год с потерей последнего приморского города в Италии (1071 г.) Византия получила жестокий удар на Востоке. Турки-сельджуки перешли из Туркестана в Переднюю Азию и образовали самостоятельное государство. Они разгромили Армению, захватили Сирию и почти всю Малую Азию, кроме северной и западной береговой полосы. Султан Альп Арслан («храбрый лев») в двухдневной битве при Манцикерте в Армении разбил и взял в плен выступившего против него византийского царя Романа IV.

КУЛЬТУРА ВИЗАНТИИ

Византийская культура IX в. представляет особый интерес. В это время наблюдался подъем в области естественнонаучных знаний. В Византии жил крупнейший ученый Лев Математик. Значительные успехи были достигнуты и в медицине. В IX в. врачом Никитой было составлено руководство по хирургии.

В IX в. в Константинополе была организована высшая школа, которой руководил Лев Математик. Преподавание было построено по античному образцу и включало изучение «семи свободных искусств». Лев Математик преподавал философию.

Литературная деятельность патриарха Фотия, крупнейшего политика и богослова своего времени, носила светский характер. Наиболее известен «Ми-риобиблион» — сборник отзывов о 280 произведениях античных авторов с выписками из них. Широко известные исторические произведения того времени — хроника Феофана Исповедника и хроника Гергия Амартола. Впоследствии они были переведены на старославянский язык.

В X в. культурное наследие античности продолжало активно осваиваться византийскими авторами. Особенно ярко это проявилось в составлении сборников и энциклопедий по различным отраслям знаний при императоре Константине VII Багрянородном. Ему принадлежит составление трактатов «Оо управлении государством» и «О фемах и народах». В предисловии к одному из больших сборников, составленных по указаниям Константина, говорится, что «материал истории дорос до пределов необъятных и неодолимых», поэтому цель работы — соединить важнейшие выдержки из писателей старых и новых. Все события и исторические поучения прошлого расположены тут по необычным для нас отделам: о посольствах, о заговорах, о достоинствах и недостатках людей, о военном деле и т. д. Самому Константину принадлежит подробное описание бесконечных и торжественных придворных церемоний Константинополя и сочинение об управлении государством и о соседних с Византией странах и народах.

Расцвет византийского искусства наступает при представителях македонской династии, основателем которой явился Василий I (867—886 гг.)

Значительным культурным событием этого периода стала деятельность просветителей Константина (Кирилла) и Мефодия. В 863 г. оба они были посланы византийским двором с культурной миссией в Великоморавское княжество. Эта миссия имела результаты, далеко выходящие за пределы обычных дипломатических отношений. Трудами обоих братьев была создана славянская письменность, изобретен алфавит. Перевод ими книг с греческого помог сложению старославянского литературного языка, способствовал распространению грамотности у славян и подъему их культуры.

В условиях усложняющихся связей с соседними народами и многочисленных войн, которые вело Византийское государство, приходилось постоянно совершенствовать пограничные фортификационные сооружения. Они разрушались, перестраивались, восстанавливались, отнимая много сил, но вместе с тем свидетельствуя о громадном размахе архитектурного дела в Византии. Полнее сохранились укрепления на Акрокоринфе — огромном скалистом массиве, возвышающемся над северным Пелопоннесом. Стены этой крепости, которую можно датировать X веком, идут, следуя рельефу местности. Над обрывами они ниже, в лощинах — выше и мощнее. Живописная планировка, образованная линией, прихотливо прочерченной по скалам, характерна для крепостей этого времени. Стены сложены из прямоугольных каменных блоков с прослойкой из плоского кирпича — плинфы.

Василий I вел большое дворцовое и церковное строительство. Из всех воздвигнутых им зданий особенно поразила современников так называемая Новая церковь. Она была разрушена во время латинского завоевания империи, но подробные и восторженные описания видевших ее, и прежде всего патриарха Фотия, сохранились. Храм представлял в плане равноконечный крест, четыре рукава которого и средокрестие были перекрыты куполами. Пятикупольная Новая церковь, посвященная Христу, была роскошно оформлена в своем интерьере мозаиками и цветным мрамором.

IX—X в. — время окончательного сложения крестокупольного типа здания. Пример тому — монастырские церкви Афона, расположенные на полуострове Халкидика, которые начинают строиться именно в это время. Среди них собор монастыря Лавры (961 г.) особенно характерен по своей архитектуре для этого периода. В эти годы распространен тип храма с куполом на четырех свободно стоящих колоннах, которые арками соединяются со стенами. Внутреннее пространство отличается стройностью и ясностью

решения. Спокойствие и уверенность, четкие соединения объемов характеризуют храмы IX—X в. Массивные их стены прочно держат своды,.

В конце IX в. в Константинополе была построена типичная для этого времени крестово-купольная церковь Марии Диаконисы монастыря Акаталепта, несколько перестроенная в XII в. и превращенная затем турками в мечеть Календер-Джами. Это пятинефный храм, приближающийся в плане к квадрату. Массивные опоры, так же как и стены, отделяющие алтарную часть от основной, загромождают его интерьер. Ощущение тесноты внутреннего пространства храма способствуют расположению на западе хоры. Круглые внутри, апсиды снаружи приобретают трехгранные очертания.

Вскоре после смерти Василия I было составлено его «Жизнеописание». Неизвестный автор уделил большое внимание деятельности основателя новой македонской династии по созданию памятников искусства. Василий, как мы узнаем из подробного перечня его деяний, перестроил дворцы Константинополя, украсил их стены и полы мозаиками, ввел богатую каменную резьбу деталей. Он же построил и обновил многие цистерны в столице, также оформив их скульптурным декором.

Став патриархом в 858 г. Фотий приказал покрыть мозаиками с изображениями святых золотой зал дворца, Палатинскую (дворцовую) часовню, начал работы по созданию мозаик в соборе св. Софии, объявив во всеуслышание об особой важности искусства.

Вскоре после победы иконопочитателей началось украшение мозаиками храма св. Софии, в котором в свое время все фигурные композиции были уничтожены иконоборцами.

IX—X в. в истории прикладного искусства Византии ознаменовались дальнейшим совершенствованием техники эмали, которая прославила византийских художников на весь мир. Эмаль впервые появилась в Византии еще в VI в., придя сюда с Востока. В рассматриваемое время византийские ювелиры достигли небывалого искусства, овладев многими техническими приемами, секрет которых был перенят на Западе, а в самой Византии вскоре потерян. Западноевропейские художники стали увлекать^ ся более простой и дешевой техникой выемчатой эмали, а произведения византийских мастеров XVI— XV вв. уже не поражали такими яркими и прозрачными красками. Стекловидная жидкая масса, окрашенная окисью металлов в разные цвета, заливает участки между тонкими золотыми перегородками, напаянными на золотую основу. Эти золотые перегородки, появляющиеся в виде нитей на поверхности, рисуют фигуры, складки их одежды, черты лиц. Обожженная эмаль затвердевает, и ее тонкий слой получает прозрачность и блеск. Эмаль становится похожей на драгоценные камни. Ее яркие, насыщенные краски отличаются чистотой й благородством тона.

Одним из тех произведений ювелирного искусства Византии, которые поражали европейцев, был релик-варий, созданный по заказу императора Никифора Фоки в 964—965 гг. Ныне он находится в соборе Лимбура, куда был привезен крестоносцами, разграбившими в 1204 г. Константинополь. Это простой по композиции деревянный складень, внутри которого оставлено место для частиц святого креста. Складень покрыт чеканным серебром, а крышка украшена эмалями на золоте. Фигурки Христа на троне, Богоматери, Иоанна Предтечи и двенадцати апостолов по сторонам составляют строго симметричную композицию. На обороте реликвария чеканкой по серебру выполнен «процветший» крест с двумя листьями

акафа, поднимающимися от подножия,— символ христианской веры, дающий силу и жизнь всем существам на земле.

В XI в. были выработаны основные принципы монастырского зодчества. Монастырь представлял собой комплекс построек, обнесенных крепостями стенами и башнями. В середине двора, окруженного кельями, обычно располагался храм — католикон, здесь же находились постройки утилитарного назначения, в том числе трапезная, больница, библиотека и другие сооружения, которые особенно часто перестраивались и изменяли свой облик. Очертания стен монастыря образовывали в плане многоугольник, конфигурация которого тесно связывалась в плане с рельефом местности. Монастырские постройки дополняли пейзаж, как бы входя в композицию высоких гор, среди которых вдали от мирской жизни, они были часто расположены.

Построенный в 961 г. католикон Лавры с. Афанасия на Афоне стал образцом архитектуры афонских церквей, возникших в последующие годы. Для всех храмов Афона характерен тип триконха — трилистника. Апсиды в таком храме завершают не только восточную часть, но также северный и южный концы поперечного нефа. Афонские, всегда одноглавые, церкви имеют широкий нартекс (притвор— помещение, предназначавшееся для лиц, не имевших права входить в храм) на западе, где во время богослужения могут располагаться многочисленные послушники монастыря.

Архитектура храмов Афона отличается подчеркнутой монументальностью. Их стены благодаря своей массивности выдержали многочисленные пожары. Большинство монастырей Афона расположено вдоль скалистых берегов полуострова Халкидики, и только некоторые — вдали от моря. Монастыри должны быть защищены как от морских пиратов, так и от различных мародеров, поэтому в стенах монастырей делали только один вход — с железными воротами, открывавшимися с восходом солнца и закрывавшимися, с заходом.

ЧАСТЫЙ

СЛАВЯНСКИЕ

ГОСУДАРСТВА

СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

ГЛАВА 1

ЮЖНЫЕ И ЗАПАДНЫЕ СЛАВЯНЕ VII—XI ВВ.

СЛАВЯНЕ

КАК СОБИРАТЕЛЬНАЯ ЭТНИЧЕСКАЯ ОБЩНОСТЬ

На севере за Балканами, по Дунаю начинаются ровные широкие степи, прилегающие к черноморским и прикаспийским равнинам. По этим обширным пространствам передвигались славянские племена. Поселения славян доходили на севере и западе до Эльбы и Балтийского моря, на востоке — до современной средней России. По месту расселения славяне разделились на южных — на Балканском полуострове (сербов, хорватов, при дунайских славян, получивших имя болгар); западных — по Эльбе, Карпатам и Висле (чехо-моравов, поляков) и восточных (русских, белорусов, украинцев).

Уже античные источники (Тацит — в I веке н. э., Птолемей — во II веке н. э.) упоминают о славянах под общим названием венедов. В дальнейшем это наименование прочнее сохранилось на Западе, в то время как в пределах Восточной Римской, а затем Византийской империи очень быстро распространилось другое название — славяне, о чем свидетельствуют сочинения Прокопия Кесарийского, Иордана, Иоанна Эфесского, Феофилакта Симокатты и др.

При этом необходимо отметить, что позднеантичная и раннесредневековая византийская традиции дают все основания полагать, что уже в то время на юго-востоке Европы означали некую широкую этническую общность, охватывающую множество более мелких этнических единиц. Особенно важны в этом отношении сведения жившего в Византии готского историка Иордана. Определяя положение поселений венедов, которых он помещает к востоку от Вислы, Иордан замечает: «Хотя их (венедов) наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же они преимущественно называются славянами и антами». В другом месте своего труда историк вновь возвращаясь к венедам, подчеркивая общность их происхождения: «Эти (венеды)... происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венедов, антов, склавенов».

Историки, жившие в Византийской империи, оставили много свидетельств о славянах и, в частности, о передвижениях славян и смене названий.

Вслед за Иорданом Прокопий из Кесарии писал: «Большинство из них были гунны, славяне и анты, которые имеют свои жилища по ту сторону реки Дуная, недалеко от его берега». Речь идет о левом береге Дуная. И в другом месте: «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды».

Автор первой польской хроники Галл Аноним описывает области расселения славян: «Земля славянская... тянется от сарматов, которые называются и гетами, до Дании и Саксонии, от Фракии через Венгрию, некогда захваченную гуннами, называемыми также венграми, спускаясь через Каринтию, кончается у Баварии, на юге же возле Средиземного моря, отклонившись от Эпира, через Далмацию, Хорватию и Истрию ограничена пределами Адриатического моря и отделяется от Италии там, где находятся Венеция и Аквилея».

Аналогичное понятие о славянской общности сложилось и на Западе, в пределах Франкской, а впоследствии в Немецкой империи, где постепенно в течение VII—IX вв. тоже получило более широкое распространение название «славяне», оттесняя старое «венеды». Может быть, лучшим доказательством тому могут служить свидетельства биографа Карла Великого Эйнгарда, знавшего, что под славянами подразумеваются многие народы, различающиеся между собой обычаями и образом жизни.

ОБРАЗОВАНИЕ БОЛГАРСКОГО ГОСУДАРСТВА

Большое значение в процессе возникновения первых южнославянских государств имело образование крупного политического объединения славян, называемого в источниках того времени «Союзом семи славянских племен».

В отличие от ранее существовавших славянских союзов «Союз семи славянских племен» представлял собой, по-видимому, уже более прочное политическое объединение, владевшее значительной территорией, куда входила вся Нижняя Мёзия.

Образование первых южнославянских государств происходило в условиях постоянной и крайне тяжелой для них борьбы с Византией.

Из всех южнославянских раннефеодальных государств наибольшего экономического и политического расцвета в средние века достигло Болгарское. Основой Первого Болгарского царства явился «Союз семи славянских племен» Нижней Мёзии. Неизвестно, когда и как возник этот союз, но несомненно, что к 70-м годам VII в. «Союз семи славянских племен» прошел уже достаточно длительный путь развития.

Славяне были большей частью земледельцами и сначала не образовывали больших государств. Византийцы отражали их нападения или брали их к себе на службу, и тогда внутри империи возникали славянские деревни. Между тем позади славян, врываясь в их поселения, появились большие воинственные и сплоченные кочевые орды тюркского (турецкого) происхождения. Степные пространства были удобны

для их стад, для движения их конницы. Более сильные, чем разрозненные славянские племена, они захватывали обширные земли, подчиняли землевладельческое население, заставляли его служить себе и платить дань. Таковы были венгры, или мадьяры, по среднему течению Дуная, хазары по нижнему Дону и Волге, печенеги по нижнему Днепру.

В своих грабительских набегах они заходили в византийские области. Византийцы откупались от них единовременной или постоянной данью, иногда приобретали в одной орде союзника против других, завязывали с кочевниками торговые отношения, присы-⁴ лали к ним христианских проповедников, а также военных, архитекторов и инженеров для постройки крепостей и торговых базаров.

В образовании Болгарского государства определенную роль сыграло тюркское племя болгар. Теснимые кочевниками-аварами, орды кочевого тюркского племени болгар (или, как их называют в отличие от славян, принявших это имя, протоболгар), подошлч в 70-х годах VII в. к землям дунайских славян и заняли малонаселенную тогда северную часть Малой Скифии, которая номинально принадлежала еще Византии. Но как раз в это время внутренние междоусобицы в Арабском халифате дали империи кратковременную передышку в ее изнурительных войнах на Востоке. Византийское правительство получило реальную возможность перебросить часть войск на север Балканского полуострова. Перед лицом этой опасности, одинаково угрожавшей славянам и протоболгарам, и произошло, по-видимому, сближение славянской и болгарской знати.

У болгар долго сохранялись черты диких степняков: они носили чалмы, женщины прятали лица под покрывалом. Больного обвешивали для излечения волшебными камешками, умершему посылали вслед жену и слугу, т. е. их убивали и зарывали вместе с ним в могилу. Болгары стали грозить Византии, перешли Балканы и не раз подступали к Константинополю. В 811 г. царь Никифор прошел глубоко в страну болгар, но попал в засаду, византийцев всех перебили, голову царя долго носили на пике, а потом из его черепа болгарский хан Крум велел сделать чашу для пиршества.

Греки должны были пойти на большие уступки, все земли по обе стороны Балкан отошли к болгарам, кроме части, где находился Константинополь, и береговой полосы по Эгейскому морю. При византийском дворе самое почетное место отвели послу болгарского хана, называвшегося теперь царем. Болгарам стали платить дань. В 716 г. южные границы Болгарии проходили уже через Северную Фракию, а Византия оказалась вынужденной платить Болгарии ежегодную дань. К середине VIII в. были успешно отбиты набеги авар. Еще больше расширилась Болгария при Омортаге (814—831 гг.), преимущественно

за счет западных и северо-западных областей Балканского полуострова. К середине IX в. Болгария превратилась в одно из крупных государств того времени, с которым были вынуждены считаться все его соседи — и Византия, и государство франков, и славянские государства на западе Балканского полуострова, и мадьяры (венгры), жившие в то время у Днестра и далее на восток.

Правительство Византии придумало идеологическое средство против грозных соседей: к ним были отправлены христианские проповедники.

Разные побуждения заставляли полудикий народ

и его вождей принимать новую веру. После крупных" бедствий, например голода, народ ожидал найти в чужих обрядах спасение. Вождь надеялся получить в религии новую силу для подчинения народа своей власти, а в духовенстве встретить своих пособников. На многих сильно действовал пример самоотверженных подвижников, которые во имя Христа готовы были терпеть муки и изнывать в тюрьме. Варвар, сын хана, пораженный терпением такого христианского узника, сам крестился и пошел на смерть ради нового вероисповедания.

Около 860 г. болгарский царь Борис принял крещение. Но его очень смущал выбор между византийскими и римскими священниками. Ученый патриарх Константинопольский Фотий, собиратель старинных греческих рукописей и человек придворной службы, прислал болгарскому царю пространное сочинение о Святой Троице, точное изложение признаков истинного православия, а также подробную историю семи вселенских соборов. Вместе с тем царю сообщили этикет византийского двора, где не позволялось быстро говорить, громко смеяться и откровенно выражаться. Гораздо менее требователен был римский папа Николай I, оставлявший болгарам их старые обычаи, одежду и суеверия, но зато папа не захотел утвердить епископа, угодного царю. Борис решил иметь дело с Византией.

При князе Борисе (852—889 гг.) Болгария расширила свои владения к северу от Дуная и, завоевав ряд сербских земель, достигла побережья Адриатического моря. Под властью одного из ближайших преемников Бориса — Симеона (893—927 гг.) оказалась не только территория современной Болгарии, но и почти вся Сербия, Македония, часть Фракии и значительные области по Дунаю. Симеон, принявший титул царя, несколько раз приближался к стенам Константинополя.

БОЛГАРСКАЯ КУЛЬТУРА

В IX в. болгарский князь Борис принял христианство. Эпоха его сына Симеона (893—927 гг.) считается «золотым веком» болгарской культуры.

Открытые во время археологических раскопок руины дворцов и базилик в Плиске, дворца и золотой (златокупольной) церкви, построенных при Симеоне в столице Болгарии Великом Преславе, свидетельствуют о том, что все эти монументальные строения были рассчитаны на прославление мощи и могущества Болгарского государства. Болгарская архитектура находилась под большим влиянием византийского зодчества. О ранних произведениях искусства и архитектуры на территории Болгарии можно судить по археологическим данным и письменным источникам. Они свидетельствуют о том, что первые постройки новых властителей носили суровый и монументальный характер. Раннеболгарский город состоял из двойного кольца укреплений — внутреннего и внешнего, собственно города и цитадели, в которой сосредоточивались важнейшие дворцовые и культовые сооружения. Внутренний город древней столицы Болгарии — Плиски был застроен внушительными зданиями. Остатки Тронной палаты (814—831 гг.), Малого (жилого) дворца и языческого храма по сей день поражают размахом, искусной системой водоснабжения и отопления. Те же черты отличают и основные дворцовые сооружения царской резиденции в Преславе, куда была перенесена столица государства.

Иоанн Экзарх, выдающийся болгарский писатель той эпохи, с восторгом говорит о крепостных стенах, высоких палатах и церквях новой столицы. Холмистая местность, на которой в отличие от Плиски был расположен Преслав, определила доминирующее положение внутреннего города над внешним.

Культовое христианское зодчество насчитывало ко времени расцвета Первого Болгарского царства при царе Симеоне (893—927 гг.) уже несколько веков существования. Христианство стало распространяться на Балканском полуострове еще в начале IV в., когда возникли и первые церкви. Наиболее интенсивным было строительство в эпоху Юстиниана, но большинство памятников погибло. Из ранних построек доболгарского времени в наилучшей сохранности дошел собор св. Софии в нынешней болгарской столице (VI в.). Это сложное сооружение переходного типа, объединяющее черты эллинистической, сводчатой и Купольной базилик.

Собственно болгарская храмовая архитектура известна нам начиная с IX в., когда вскоре после официального признания христианства царем Борисом был основан монастырь в Плиске. Здесь возникла самая большая в Болгарии того времени церковь, получившая название «Большой базилики». Вытянутая в плане, она включала открытый двор с внутренней аркадой, невысокий нартекс (притвор) и трех-нефную церковь с тремя апсидами.

Традиции церковного зодчества Плиски были продолжены в Преславе, где также длительное время ведущим был тип базилики. В IX и X вв. базиликаль-ными оставались храмы и в других областях Болгарского царства. Здания с центрическим планом встречались в эту эпоху крайне редко. Единственное сооружение — дошедшая до нас в развалинах знаменитая Золотая, или Круглая, церковь X в. в Преславе, которая была украшена каменной резьбой, декоративной керамической плиткой, мозаикой. Живопись, несомненно получившая развитие в Преславе, до нас не дошла. Единственное исключение — керамическая икона св. Феодора из Патлейны (IX—X вв.), которая отличается суровой и строгой духовной силой образа. Источники свидетельствуют о том, что работы пре-славских и натлейнских мастеров пользовались известностью за пределами Болгарии. Раннеболгарская скульптура представлена величественным рельефом всадника, пронзающего льва, на отвесной скале близ села Мадара, где на месте древнего франкийского святилища высекали свою каменную летопись болгарские правители. В архитектуре были также распространены декоративные плиты с рельефными стилизованными изображениями растений и животных.

Завоевание Болгарии Византией почти на сто семьдесят лет (1018—1187 гг.) задержало самостоятельное развитие болгарской культуры. (Тяжелов В., Со-поцинский О. Малая история искусств. М, 1975).

В период существования Первого Болгарского царства оформился единый для всей страны язык — язык болгарской народности.

Болгарский литературный язык связан с возникновением славянской письменности, с деятельностью Кирилла и Мефодия. Первые славянские книги, которые переводились с греческого, были написаны на

солуиском наречии, легшим в основу старославянского языка (его называют также староболгарским).

Существовали две славянские азбуки — кириллица и глаголица. Название «кириллица» происходит от имени одного из проповедников христианства в Моравии — Константина (Кирилла). Кириллица и глаголица имеют почти одинаковый алфавитно-буквенный состав, но кириллица отличается от глаголицы более простой и четкой формой букв. Самобытный

ПОЛАГАЖ ГННЯТГ