Встретимся в полночь

14

Карри проводил Вик на автобус до Уиллхэйза, а сам остался улаживать ее дела в Пингтоне. Разговор с Эрни Прэскотом не очень-то его обнадежил. Вик была виновна, и ее виновность будет доказана, как не мудри с речью защиты. Тому есть живой свидетель – Эмис Гэдсток. Если бы удалось доказать, что Вик делала это неосознанно, под влиянием чувств, переполнявших ее, или душевной болезни, тогда еще был бы шанс отделаться малой кровью…

Вик же поехала в Уиллхэйз, чтобы поговорить с отцом и объяснить ему, что происходит в жизни его любимой дочурки. Она не очень хорошо представляла себе, как расскажет Фрэду о том, что сделала. И как он, ее отец, отреагирует на поступок дочери. Вряд ли он погладит ее по головке.

Но больше всего Вик боялась не его гнева, а того, что он снова впадет в оцепенение, в котором он находился после смерти Аннабель. К тому же ее отец – пожилой человек. Вдруг сердце старика не выдержит такого удара… Вик напряженно думала, как ей преподнести эту новость так, чтобы не очень травмировать отца. Но сейчас это казалось ей невозможным…

Она долго стояла у калитки, разглядывая старую яблоню, будто та могла подсказать ей решение. Но блестящих идей в голове, увы, не возникало… И Вик, грустная, поникшая Вик, утешала себя только тем, что теперь у нее есть человек, который поддержит ее, что бы ни случилось…

Когда она поднялась по ступенькам, то с удивлением обнаружила, что на двери весит замок. Что бы это могло означать? Или ее отец куда-то вышел. Или… Вик похолодела от этого предположения… Уехал в Пингтон, не дождавшись вестей от Карри. Нет, он не мог… Нет, только не это… Вик пошарила в черном джинсовом рюкзачке – подарке Карри – и вытащила ключи. Руки ее дрожали. Если отец узнает о том, что случилось, не от нее, а от полиции, его точно хватит удар!

Она распахнула дверь и практически вбежала в дом. На деревянном столе, стоящем у самого входа, Вик увидела листок бумаги, исписанный мелким корявым почерком. Это записка! От него!

Вик замерла в нерешительности. Ей было страшно прочесть эту записку. Нет, она не может больше тянуть. Ей нужно узнать, куда подевался ее отец!

Вик взяла со стола листок и прочитала:

Виктория! Моя дорогая доченька!

Мне чертовски тяжело признаваться в этом, но это я пытался сжить со свету этого мерзавца. Мочи нет больше терпеть эту муку. Я устал жить в страхе, что за мной придут. Поэтому, дочка, я решил сдаться сам. Так будет лучше. Я не хочу, чтобы ты судила меня за то, что я натворил. Ты ведь, наверное, знала, что Эмис поколачивал нашу девочку. Я не сомневался, что он и есть убийца моей доченьки. Поэтому и отравил этого гада, прости меня, Господи!

Прости меня и ты, Вик. Надеюсь, что Карри и вправду будет тебе хорошим мужем. Гляди, не ошибись, как твоя сестра.

И помни: я люблю тебя, Вик.

Вик остолбенела. Не может быть! Нет, этого не может быть! Ведь это она пыталась отравить Эмиса! Почему отец написал весь этот бред?! Может быть, он прознал о ее аресте и решил взять всю вину на себя?! Но зачем ему лгать ей? Ведь она прекрасно знает, кто покушался на жизнь Эмиса Гэдстока!

Письмо выпало из дрожащих рук Вики. Все прочитанное не укладывалось у нее в голове. Отец пошел сдаваться властям, чтобы ответить за убийство, которого не совершал! И что теперь делать ей?! Возвращаться в Пингтон и пытаться вытащить отца из передряги! Но как?! Что, если он попросту спятил после смерти дочери? И теперь никакими силами нельзя будет его заставить отказаться от этого бреда?!

Нет… Отец не спятил… Когда она видела его последний раз, он был в здравом рассудке и трезвой памяти. Так не мог себя вести сумасшедший! Впрочем, памятуя то, как он принял Карри, не исключено… А эта идиотская идея со слежкой за ней Бобби?! Может, Фрэд Миглс и вправду тронулся умом? Нет, нет, нет! Только не ее отец!

Вик торопливо вышла из дома. Мысли смешались в голове и никак не хотели укладываться в какую-нибудь сносную теорию. Вик окончательно запуталась. Выходит, то, что Эмис жив, еще больше осложнило дело. А она-то думала, что это облегчит ей совесть… Так нет же, теперь из-за ее безрассудства под угрозой оказался отец! Какой ужас! Она немедленно должна это исправить!

Выйдя за калитку, Вик увидела впереди мужской силуэт. По длинным волосам и плотно прилегающей к телу куртке она догадалась, что это Карри, и бросилась к нему.

Но почему на нем эта дурацкая шапка? Он ведь ни разу не надевал ее после первого приезда в Уиллхэйз! И почему он идет не к ее дому, а в обратную сторону? Как странно!

Растущее внутри чувство тревоги не помешало Вик догнать его и остановить. Карри смотрел на нее, мягко говоря, удивленно. Похоже, он не ожидал, что они встретятся. Как все это странно!

– У меня ужасные новости! – выпалила она, не успев отдышаться. – Отец поехал в Пингтон! Он признается в покушении на Эмиса! Ты не встретил его в городе?!

Глаза Карри округлились, напоминая только что отчеканенные монеты.

– Вик? – Он смотрел на нее так, будто они не виделись несколько лет. – Какое покушение? О чем ты? – Вид у него был обескураженный.

– Ты что, шутишь?! Он хочет взять мою вину на себя! Или просто спятил!

– Вик, о чем ты? Какая вина?

Вик побледнела. Карри выглядел таким удивленным, будто ему снова отшибло память.

– Господи! Моя вина! Я пыталась убить Эмиса, а ты нанял мне адвоката! Неужели ты не помнишь?! – В ее голосе было столько отчаяния, что в холодных глазах Карри промелькнул проблеск сочувствия.

– Мне жаль, что твоя сестра умерла, Вик… Но я не думал, что ты… будешь так плохо себя чувствовать… Вернись домой, Вик, – мягко, как ребенку, сказал он. – Тебе лучше отдохнуть…

– И ты бросишь меня сейчас, вот так?! – Глаза Вик расширились от ужаса. – Ты же говорил мне, что любишь меня… Еще несколько часов назад!

– Что ты несешь, Вик… Иди домой… – повторил Карри. – Конечно, я не очень хорошо повел себя с тобой, но я ведь ничего тебе не сделал…

– Ничего?! – выкрикнула Вик, не в силах больше сдерживаться. – Ты сделал для меня очень много! Но я не думала, что ты откажешься от меня в последний момент! Мне это в голову не приходило! Да что с тобой?! – Вик изо всех сил тряхнула Карри. – Ты снова потерял память?! Может быть, в этом все дело?!

– О чем ты? – Карри посмотрел на нее с искренним удивлением. – Я никогда не терял память. У меня изумительная память, и я помню все, что ты мне говорила. И что я говорил тебе…

– Значит, помнишь?! Значит, никогда не терял память?! – Вик чувствовала, что ее сердце вот-вот разорвется от боли, которую причиняли ему слова Карри. – Так ты лгал мне! Лгал!

– Вик… – Карри ласково похлопал ее по плечу. – Вик… Наверное, ты еще так молода, что не можешь понять… Наверное, твоя истосковавшаяся по романтике душа жаждет красивых и ярких впечатлений… Я говорил тебе о своих чувствах, и в тот момент они были. Но такие чувства мимолетны. Они приходят и уходят, сменяя друг друга, как времена года… Не знаю, что ты придумала себе, Вик… Может, ты слишком увлеклась романом, который я тебе оставил?

– Увлеклась?! Были чувства?! Но ты… ты… – Вик махнула рукой. Отчаяние, владевшее ею, мешало ей говорить. – Ты…

Нет, он не увидит ее слез. Она не доставит ему этой радости. Пусть она в отчаянии. Пусть она разбита вдребезги. Пусть она сходит с ума от разочарования и горечи, заполнивших душу. Пусть в ее жизни сейчас самое страшное и самое сложное время. Но она не позволит сломать себя, раздавить какому-то жалкому актеришке, посягнувшему на самое святое – ее душу, ее чувства! Она не сломлена!

Вик отвернулась, чтобы Карри не увидел ее слез, и пошла… сама не зная, куда она идет. Лишь бы плечи не вздрагивали, выдавая ее рыдания, лишь бы ноги не заплетались, позволяя ему увидеть, насколько ей плохо… Да, она потрясена, она пуста, обезличена его предательством. Но она не позволит себе сломаться. Нет, не позволит!

Она скомкает свои чувства, как носовой платок, бросит их в кармашек души – самый маленький, самый дальний – и поедет к отцу. К своему отцу, которому сейчас, как никогда, нужна ее поддержка…

В голове Фрэнки Итона никак не укладывалось то, что уже два часа твердили ему эти странные люди: пожилой мужчина и молодая девушка, его дочь. Закуривая бог знает какую по счету сигарету, он мечтал только о том, чтобы они сгинули из его кабинета и никогда в нем больше не появлялись.

Нет, девушка, бесспорно, хорошенькая. Он уже допрашивал ее, и у нее был адвокат. Но этот спятивший старикан с его неправдоподобной историей полностью запутал дело! Вместо одного убийцы получалось целых два. Как так? Как так?! На этот вопрос Фрэнки Итон пытался ответить уже два часа. Но ответ никак не приходил. И вряд ли придет, если эти двое не сойдутся в своих показаниях…

Девушка, похоже, собиралась плакать, а Фрэнки не переносил женских слез. Уж лучше ведро холодной воды на голову! Он никогда не умел обращаться с плачущими женщинами, и теперь ему приходилось отвечать себе на еще один вопрос: как не дать ей разреветься? Кажется, он нашел ответ…

– Послушайте, мисс Миглс, – вкрадчивым голосом произнес он. – Я прекрасно понимаю ваши чувства и сделаю все, что от меня зависит, чтобы ваш отец не сел в тюрьму. Но давайте, все же, начнем по порядку. Хорошо, мисс Миглс?

Мисс Миглс, мужественно сдержав подступившие к горлу рыдания, кивнула.

– Отлично, – улыбнулся Фрэнки. – А вы, мистер Миглс, слушайте и не перебивайте. Когда подойдет ваша очередь говорить, я задам вам вопрос. Договорились?

Мистер Миглс, сосредоточенно вникавший в каждое слово полицейского, кивнул.

– Вот и прекрасно, – просиял Фрэнки. Кажется, ему удалось утихомирить эту странную парочку. – Итак, мисс Миглс, в котором часу вы пришли к Эмису Гэдстоку, мужу вашей покойной сестры?

– Я точно не помню… Наверное, около десяти утра…

– Отлично. Около десяти утра… А когда вы вышли от Эмиса Гэдстока, он еще был в сознании?

– Да. – Девушка побледнела, очевидно, вспоминая события того дня. – Он допил тот стакан с виски… Я ушла почти сразу после этого.

– Великолепно, – продолжил Фрэнки. Теперь они хотя бы не перебивают его! – И вы не встретили по пути своего отца, мистера Миглса?

– Нет, не встретила…

– Чудесно! А вы, мистер Миглс, – обратился Фрэнки к помрачневшему старику, – в котором часу вы… гм-гм… посетили мистера Гэдстока?

– Где-то около двенадцати…

– И он был еще в сознании, полагаю? Открыл вам дверь, разговаривал с вами?

– Вы что, держите меня за идиота?! – взревел старик. Фрэнки сильно пожалел, что не взял с собой затычки для ушей. – Как бы, по вашему, я мог отравить его, если бы он не открыл мне дверь?!

– Тише, тише, мистер Миглс, – поспешил успокоить его Фрэнки. – Никто не держит вас за идиота. Просто я пытаюсь докопаться до истины. Значит, он открыл вам дверь?

– Конечно же, открыл!

– И вы подсыпали яд ему в стакан с виски?!

– Ну да, подсыпал… А потом ушел.

– Восхитительно… то есть… хорошо, – поправился Фрэнки, осознав, что ничего «восхитительного» в этом событии не было. Правда, и хорошего тоже… – А во сколько вы ушли от мистера Гэдстока?

– Вы думаете, я каждый раз на часы пялился?! Так, по вашему?!

– Ладно… – Фрэнки сглотнул. С девчонкой было проще… – Предположительное время… Ну сколько, вам кажется, вы пробыли у мистера Гэдстока?

– Сколько я пробыл… – Фрэд Миглс задумчиво почесал за ухом. – Наверное, полчаса, не больше…

– И из этого я могу сделать вывод, что вы вышли от Эмиса Гэдстока, своего зятя, в половине первого?

– Видать, можете…

– Неподражаемо! – воскликнул Фэнки, на этот раз не без оснований. – И вы хотите, чтобы я поверил, что Эмис Гэдсток, отравленный полтора часа назад, пребывал в прекрасном здравии?!

– Не знаю уж, в каком здравии пребывал Гэдсток, – проворчал старик, – но на ногах он держался, хоть и принял уже порядком виски…

– С ядом?! – победно улыбнулся Фрэнки.

– С каким еще ядом?! – снова взорвался старик. – Неужели вы не понимаете, что дочурка пытается меня выгородить?!

Ах ты, старая пороховая бочка! – ругнулся про себя Фрэнки, а вслух сказал:

– По-моему, это вы ее пытаетесь выгородить.

– Это каким же образом, хотел бы я знать?

– Ваша дочь была арестована меньше двух дней назад за покушение на Эмиса Гэдстока. И только сегодня ее выпустили под залог. А тут являетесь вы с вашей сказкой и портите… то есть… путаете всю картину!

Мистер Миглс ошарашенно посмотрел на мисс Миглс.

– Правда, что говорит этот осел?

– Попрошу без оскорблений, – тихо заметил Фрэнки. С этим стариканом лучше не связываться.

– Я хотела тебе рассказать. Но было уже поздно… Ты уехал в Пингтон.

– Черт возьми, дочка! Да как же это?!

– То же самое она может спросить и у вас, – холодно заметил Фрэнки. – Сдается мне, вы разыгрываете тут комедию. Эмис называл только одно имя, когда на время пришел в себя. И это имя было: Вик. Виктория Миглс. О вас он не сказал ни слова, мистер Миглс.

Повисла долгая пауза. Фрэнки Итон готов был вздохнуть с облегчением – кажется, папаше Миглсу больше нечего сказать. Но тут в дверь постучали.

– Войдите, – устало произнес Фрэнки. И кому понадобилось нарушить эту благословенную тишину?

В дверях возник молодой полицейский, пытающийся удержать пожилую женщину, которая изо всех сил старалась попасть в кабинет. Но женщина оказалась проворнее его и все-таки прорвалась к своей цели.

– Это – к вам, – пробормотал молодой полицейский, смущенный своей нерасторопностью. – По делу Эмиса Гэдстока…

Женщина встала напротив стола Фрэнки Итона и громко заявила:

– В общем, так. Эмиса Гэдстока убила я.

Фрэнки не успел прийти в себя после такого заявления, как старший Миглс вскочил со стула, как ужаленный, и вскрикнул, будто его режут на части:

– Линда?! Неужели это ты?!

– Мама! – не менее громко воскликнула мисс Миглс.

– Вот черт! – выругался Фрэнки и отер со лба мелкие капельки пота. – Вы что – семейка Адамс?!

Появление Линды Миглс, вернувшейся из Флориды три недели назад, потрясло не только Фрэнка Итона, но и родных Линды, которые не видели ее очень много лет.

Выяснилось, что именно ее Вик встретила около подъезда, куда Линда вошла с той же целью, что и муж с дочерью, – убить Эмиса Гэдстока. Оказалось, что блудная мать нашла старшую дочь и долгое время переписывалась с ней, прежде чем нагрянуть в Уиллхэйз и показаться всему семейству. Линда боялась, что семья не простит ее, но Аннабель уверяла мать в обратном. Однако Линда прислушалась к увереньям слишком поздно, тогда, когда ее дочери уже не было в живых. В письмах Аннабель часто упоминала о побоях мужа, поэтому Линда, как и все остальные, решила, что Эмис виновен в смерти дочери. Она немедленно приехала в Пингтон и, не теряя времени даром, пришла к Эмису… Дальше история развивалась так же, как две предыдущие.

Фрэнки Итон не знал, что ему делать: плакать или смеяться. Эмиса Гэдстока пытались отравить три человека, но ни одному из них это не удалось. Правда, как выяснилось, Вик оказалась совершенно непричастной к убийству. Фрэд Миглс забрал из подвала крысиный яд, заменив его каким-то похожим на вид порошком. Так что Вик пошла к Эмису с «пустышкой», что снимало с нее все обвинения.

Когда Линда закончила свой рассказ, и все трое разобрались в том, что случилось, тишину кабинета разорвал телефонный звонок. Фрэнки Итон был в двух шагах от безумия, когда снимал трубку, и всего в одном шаге, когда услышал, что ему сказали на другом конце провода.

– Эмис Гэдсток окончательно пришел в себя, – пробормотал он, глядя на оживленно болтающую троицу. – Он снимает с вас обвинения. Говорит, это ему наказание за то, что он бил жену… И еще… Убийца Аннабель найден. Преступник, который убил и ограбил Иллиону Морган, – может быть, вы читали в газетах? – сознался в ее убийстве. Аннабель Миглс была его первой жертвой. Ну, может быть, теперь вы оставите меня в покое и уберетесь отсюда?! – взревел Фрэнки, чем привел всех в немалое замешательство.

Но на этом ужасы Фрэнки Итона не кончились. В дверь снова постучались. Молодой человек, который внес залог за Вик Миглс, поздоровался с Итоном и удивленно уставился на собравшихся.

– Вик! Ты хочешь свести меня с ума?! Я успел добраться до Уиллхэйза и обратно!

Вслед за ним из-за двери показалось точно такое же лицо точно такого же молодого человека:

– Вик, похоже, нам с тобой придется объясниться…

Голова Фрэнки Итона бессильно упала на руки. Нет! С него довольно! Пора уходить на пенсию!

Вик смотрела на двоих, совершенно одинаковых и в то же время таких разных братьев, и не верила своим глазам. Карри – Карэл Ланкет – и Габриэль Ланкет были похожи друг на друга, как две капли воды. Но она была уверена – стоит им заговорить, и она сразу поймет: кто из них Карри, а кто – Габриэль.

Вик не знала, сердиться ей или радоваться. Карэл Ланкет обманывал ее, выдавая себя за Габриэля. И это неплохо ему удавалось. Правда, он тоже оказался писателем. Но, в отличие от брата, он писал не детективы, а любовные романы под псевдонимом Элизабет Макдуггал. Любимой писательницы Вик…

– Вики, милая… – Карри заглядывал в ее глаза. – Я очень хотел рассказать тебе обо всем… Но так и не смог. Мне казалось, что ты не поймешь меня, решишь, что я обманщик… И правильно решишь… Но когда я увидел тебя в квартире Габа, такую несчастную и беззащитную… Я не смог тебя отпустить… А ты ушла бы, если бы узнала, что я – не Габриэль… Но потом я влюбился в тебя и понял, что обратной дороги нет. Ты ведь простишь меня, правда, Вик?

– Да уж, тебе лучше его простить, – усмехнувшись, поддакнул Габриэль. – Такого дуралея тебе больше не сыскать… Можешь мне поверить… Только он мог додуматься прилететь из Флориды в то время года, когда все, наоборот, летят туда, и выдавать себя за своего брата. Кроме Карри на это никто не способен! Да, он еще романтик, каких поискать, – скептически усмехнулся Габриэль. – А я всегда говорил ему, что женщинам нравятся «плохие» парни.

– Мне нравятся хорошие, – бросила Вик, не глядя на Габа, и подошла к Карри.

Ей было наплевать на то, что говорит Габриэль. Да, Карри обманул ее, но разве он хотя бы раз сделал ей больно? Разве он не находился с ней тогда, когда ее душа была иссушена страданиями и болью? Разве не помог ей справиться со всеми невзгодами, которые обрушились на ее голову? И если кто-нибудь скажет ей, что это – не любовь, она рассмеется в лицо тому человеку. А если это – любовь, то разве не должна она простить Карри и остаться с ним?

– Так ты простишь меня? – почти прошептал Карри, нежно коснувшись ладонью ее лица.

– При одном условии, – улыбнулась Вик.

– Все, что пожелаешь, – обрадовался Карри. – Так каком же?

– Нашу свадьбу мы отметим в Уиллхэйзе. Вместе с Питером и Миной.

– Какие мелочи, – беспечно ответил Карри. – А я-то думал, ты закажешь луну с неба.

– Так… – прищурилась Вик. – Я могу попробовать еще раз?

Такой шумной свадьбы в Уиллхэйзе не было уже давно. В этот раз молодые сами устраивали свадьбу и упорно не желали слушать советов своих стариков. Они пели, плясали, смеялись и шутили всю ночь напролет. Впрочем, родители обеих пар были довольны. И веселились не хуже молодых. Линда Миглс и Фрэд Миглс не расставались друг с другом и сами были похожи на жениха и невесту. Поговаривали, что ради вернувшейся жены Фрэд Миглс готов был перестроить свой старый дом и наконец-то провести электричество… На свадьбу позвали даже Намию Скрим, которая, к удивлению большинства жителей Уиллхэйза, оказалась вовсе не колдуньей, а обычной свахой…

Под утро, когда большая часть гостей уже разошлась, подружку обеих невест потянуло гадать. Но, самое удивительное, – ей удалось увлечь в свою затею и женихов, и невест.

Они выключили в гостиной свет, расселись прямо на полу и, подшучивая над гадалкой, смотрели на то, как она раскладывает карты.

В этот раз Анна Пимпл гадала на Мину Брэйди. При наигранной беспечности, Мина волновалась в ожидании предсказания и даже схватила жениха за рукав пиджака.

Щеки Анны Пимпл зарделись, когда она открыла карты.

– Похоже… – пробормотала она. – Похоже… вас ждет прибавление в семействе…

Мина Брэйди густо покраснела, а ее жених рассмеялся.

А вторая пара не слушала Анну. Карри и Вик не хотели знать, что ожидает их в будущем. Они просто целовались…