Встретимся вновь

Глава 9

Ронин снял с шеи полотенце и протянул ей.

— Вот, — хрипло сказал он, словно ему было трудно говорить.

Эли любовалась его длинными, сильными, загорелыми пальцами, которыми он промокал воду на ее груди. Затем, случайно или намеренно, костяшками он коснулся ее. Она перевела дыхание и приказала себе сдвинуться с места. Бежать от соблазна, который таил в себе этот мужчина. И осталась стоять как вкопанная.

Полотенце выскользнуло из его пальцев и упало к их ногам. Ронин не обратил на это внимания. Он провел пальцами по ее груди. Внутри у нее полыхал пожар, но от его ласки по коже побежали мурашки.

— Боже, как ты хороша! — прошептал он.

Эли не смогла выдавить ни слова. Ее сердце бешено колотилось, у нее едва хватало сил, чтобы дышать. Когда он наклонился к ней, она ответила на его призыв. Не осталось ни разума, ни здравого смысла. Только жгучее желание. Она отчаянно жаждала его прикосновений, жаждала его тела. Ее скрутило от боли.

Его губы прижались к ее губам в страстном поцелуе, она радостно приняла ворвавшийся в ее рот его язык. Прижавшись к Ронину, она потерлась о его возбужденную плоть, мучительный стон сорвался с его губ. Это не утолило ее желания, а заставило язычки пламени, в котором пылало ее тело, разгореться ярче. Она подняла руки, чтобы Ронин снял с нее топ. Затем его пальцы ловко расстегнули застежку лифчика, она сбросила его, подставляя грудь его жадному взгляду и еще более жадному рту.

Желание пронзило ее, когда он взял ее сосок в рот и стал теребить его. Ноги у нее ослабли, но Ронин держал ее крепко, наслаждаясь сначала одной грудью, затем другой. Пальцы Эли вцепились в его широкие плечи, ее ногти оставили ряд полумесяцев на его коже. Где-то на краю сознания билась мысль, что она должна остановить его, пока дело не зашло слишком далеко, но она хотела его так сильно! И больше не могла бороться с собой.

Когда Ронин ее отпустил, Эли покачнулась на ватных ногах. Затем она почувствовала, как его руки стягивают с нее спортивные шорты и трусики. Он опустился перед ней на колени, прерывистое, горячее дыхание овеяло нежную кожу ее бедер. Его руки обхватили ее ягодицы, придвигая все ближе. В ее лоне словно растеклось озеро лавы, пульс зашкаливал.

Его язык проник в нее, и она содрогнулась. Эли оперлась о беговую дорожку, раскинув руки, земля уплывала у нее из-под ног. Она нащупала рукоятки тренажера и ухватилась за них, язык Ронина исследовал ее изнутри. Волны наслаждения накрыли ее с головой. Эли с трудом стояла и пыталась раздвинуть ноги, но не смогла, стреноженная шортиками.

В зеркальной стене напротив она увидела свое отражение. Щеки у нее горели, груди возбужденно торчали, соски превратились в темно-розовые бутоны. Она взглянула вниз, на темно-русые волосы, сильную шею и широкие плечи Ронина, переходившие в узкую талию. Она видела все сквозь туман, пока его язык ласкал и ласкал ее. Его руки мяли ее ягодицы, его колючий от щетины подбородок слегка царапал внутреннюю поверхность бедер. А затем его губы обхватили самое чувствительное место в ее теле, его зубы нежно покусывали тугой узел тысяч нервных окончаний, он вобрал ее в себя.

В нахлынувшем удовольствии можно было утонуть! Он помог ей опуститься на пол. Она едва заметила, как Ронин разул и раздел ее. Теперь она лежала перед ним обнаженная. Одним движением он стянул с себя майку и шорты, сбросил кроссовки.

Его налившийся кровью член гордо торчал из буйных джунглей в его паху. Эли потянулась к нему, обхватила его шелковистую кожу и стала уверенно его поглаживать. Его глаза закрылись, он задрожал, она продолжала ласкать его. Когда он открыл глаза, в них горело голубое пламя.

— Я безумно хочу тебя, — сказал он сквозь стиснутые зубы, — но если ты этого не хочешь, скажи.

Вместо ответа, Эли направила его плоть к входу в свое набухшее лоно.

— Хочу, — прошептала она, поднимая бедра, чтобы почувствовать его пестик в своих влажных лепестках. — Я хочу тебя.

Ронин стремительно вошел в нее, заполняя собой ее всю и вызвав бурю в ее теле. Эли потрясенно выдохнула, ее ноги обхватили его бедра, когда он начал двигаться в ней. Она не замечала грубость ковра, сосредоточившись на мужчине, который продолжал двигаться до тех пор, пока ее тело не было готово откликнуться на его зов, вновь погружая ее в пучину наслаждения.

Она сжала его плечи, стальные от напряжения. Он продолжал двигаться в ней, ускоряя темп. Вдруг Ронин вышел из нее и простонал, его семя капнуло ей на живот. Эли почувствовала, как его мощное тело пронзила дрожь, а затем он рухнул на нее.

Он потянулся к полотенцу, которое уронил — неужели всего несколько минут назад? Казалось, с тех пор прошла вечность. Он нежно вытер ее живот.

— Извини, я не подумал… — начал он.

— Все в порядке, — перебила она его. — Мы не рисковали.

Охваченные огнем желания, они не подумали о том, чтобы предохраняться. Эли не могла заставить себя сказать ему, что это ни к чему. Что она и так не забеременеет. Эта мысль вернула ее к действительности.

Эли встала, не в силах взглянуть ему в глаза. Как бы близки они ни были, она должна держать дистанцию. И очень кстати из видеоняни раздался плач Джошуа. Она поспешно встала на ноги и собрала с пола вещи.

— Пойду взгляну, — предложил Ронин. — А ты прими душ.

Она кивнула, радуясь тому, что их будет разделять несколько десятков метров. Он и одетый манил ее, а обнаженный был невыносимо желанен. Но больше она такого не допустит. Она не может уступить. Не теперь, когда знает, что лишь разочарует его.

Всего несколько недель назад Ронин сказал, что мечтает о семье. Эти слова не выходили у нее из головы. Она готова отдать ему всю себя. Но этого ему будет мало. А семью она никогда не сможет ему дать.

Морщась, Ронин натянул мокрую от пота одежду и, прихватив видеоняню, выбежал из спортзала. Он лучился от удовольствия. И его чувственный голод был утолен. Но ему показалось, что Эли отдалилась от него. И он не знал почему. Плач Джошуа стал настойчивее. Сейчас это было самым важным. А что не так с Эли, он разберется позже.

Через несколько минут он брезгливо взглянул на подгузник.

— Ну, парень, спасибо, — пробормотал он малышу, который энергично дрыгал ногами в воздухе. — Не мог приберечь это для Эли?

Он быстро вытер Джоша, убрал подгузник и надел новый, затем прижал малыша к плечу.

— Закажем обед? Стейк с яйцом? Лосось в тесте и шпинат? Нет? Тогда как насчет бутылочки?

Ронин посадил племянника в детское креслице и пошел мыть руки, чтобы приготовить его еду. Он проделывал все на автомате, пытаясь стряхнуть охватившее его чувство тревоги. Эли. Казалось, любовный акт захватил ее так же сильно. Она ясно дала ему понять, что желает его так же истово, как он ее. Чудо, что он не кончил в нее.

«А если бы это случилось?» — спросил он себя. К своему удивлению, он не мог не думать о том, что бы за этим последовало. Более того, его охватило странное чувство нежности при мысли, что у них с Эли могут быть дети. Ронин опомнился, когда Джошуа подал голос, требуя еду. Не все сразу, подумал он, беря малыша и давая ему бутылочку. Не все сразу.

Он как раз гладил Джошуа спинку, заставляя срыгнуть, когда в кухню вошла Эли. Он не знал, закрывалась ли она от него или ей и впрямь было холодно, но на ней были джинсы и облегающая водолазка. Весь ее вид говорил: руки прочь!

— Все хорошо? — спросила она. — Я постаралась побыстрей принять душ. Ты, наверное, замерз?

Ронин не замечал, тепло ли в кухне, но теперь, когда она напомнила ему о его мокрой спортивной одежде, ему и правда стало неуютно.

— Все в порядке.

— Ну, раз я здесь, давай Джошуа мне и переоденься.

Даже ее голос звучал холодно. Они должны были стать друг другу ближе, чем когда-либо, однако она включила защитное поле быстрей, чем «Энтерпрайз» перед атакой клингонов[1].

— Ты жалеешь? — спросил Ронин, решительно настроенный понять причину ее отчуждения. Он был уверен, что все исправит, только бы узнать, в чем дело.

От его вопроса ее глаза широко раскрылись. Эли покачала головой и опустила голову. Волосы упали ей на лицо, скрывая его выражение. Она вздохнула.

— Нет, — наконец негромко сказала она.

— Тогда в чем дело? Мы ведь взрослые люди!

Она перевела дыхание и ответила:

— Еще какие взрослые?!

— Тогда что не так?

— Давай договоримся, что мы просто хорошо провели время. Ничего больше, — сказала она, поднимая голову и глядя на него.

— Чем большим это может быть? — спросил он, подавляя желание прямо спросить, почему она так упорно отказывалась замечать нить, которая их связывала. Ради всего святого, ему тридцать пять. У него было достаточно романов, чтоб понять, что искра, которая пробежала между ними, не случайна.

Джошуа выбрал этот момент, чтобы громко срыгнуть прямо на плечо Ронина. Момент для разговора явно был неудачный.

— Ты права, — сказал он, передавая ей крошечный сверток. — Мне нужно принять душ и переодеться.

Эли взяла ребенка, села на диван и пристроила Джошуа у локтя. Ронин видел, как свободной рукой она взяла детскую книжку, перелистала и принялась читать Джошуа вслух.

Они были так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина. И все же она отталкивала его. Ронина охватила досада. Почему он не может стать ей ближе? Это было все равно что собирать паззл с закрытыми глазами. Он пробовал так и эдак, но она не поддавалась. Может, ему нужно отступить и отпустить ее?

Ронин поднялся в свою комнату. Разделся, вошел в душевую кабину и включил воду. Он стоял, раскинув руки и подставив голову под тугие струи. Жизнь так коротка! Надо ценить каждый миг. Он понял это после гибели сестры и ее мужа. Трагедия заставила его переоценить жизненные ценности. Он вновь спросил себя: должен ли он отступить и позволить Эли уйти?

Ответ пришел немедленно. Нет. Он не готов сдаться.