Вся эта ложь

Глава 7

Моя жизнь-это борьба.

—Вольтер

лана

Леонард смотрит на меня так же, как и вчера вечером. Он смотрит, как я завариваю две чашки кофе, и смотрит, как я наливаю в чашки сливки.

“Хочешь чашечку?” Я спрашиваю наблюдателя.

”Я уже сделал несколько, но спасибо за предложение".

Сначала я подумала, что он что-то заподозрил, потом он оставил меня наедине в комнате с Логаном и тоже оставил меня с пистолетом. Тогда я подумала, что он извращенец, но он резко отвернулся, когда вошел в комнату этим утром, чтобы проверить Логана, и увидел меня в трусиках.

Так что я не знаю, почему он смотрит.

Если только я не настолько чертовски интересен.

” Значит, вы с Логаном довольно серьезны, да? " - спрашивает он, поднимая чашку кофе, которую пьет. Я не понимаю, почему он не падает. Солнце только что выглянуло, а он не спал всю ночь.

“Я так думаю. По крайней мере, я говорю серьезно.”

“Ты так не думаешь?”

Мне нужно научиться, когда нужно заткнуться.

” Я думаю, что да", - говорю я с натянутой улыбкой, поворачиваясь лицом к мистеру Наблюдай за мной.

Он задумчиво проводит пальцем по губам. “Есть какая-нибудь семья в округе Колумбия?”

Я качаю головой и возвращаюсь к своему занятию, помешивая оба кофе.

“У тебя вообще есть семья?”

Я снова качаю головой.

“Это заставляет тебя чувствовать себя неловко, не так ли?”

"Нет. Как чрезвычайно скрытный человек, я люблю говорить с незнакомцем о своем прошлом первым делом утром после того, как на моего парня напали в городе, полном слабых и злых людей, - сухо заявляю я, выдерживая его взгляд.

Его глаза слегка расширяются. “прости. Просто поддерживаю разговор. Никто из нас не обладает отличными разговорными навыками. Профессиональная опасность”.

Я отмахиваюсь от этого. “Логан был таким же, когда мы впервые встретились”.

“Он перестал настаивать на твоем прошлом? Как я уже сказал, это профессиональный риск.”

Я уже упоминал, что ненавижу любопытных людей?

“Я рассказал ему о важных моментах. Не всем нравится говорить о прошлом, - говорю я, снова пожимая плечами. “Я рассказал ему больше, чем кто-либо за последние годы. Но он не настаивает на большем, чем я даю. Это одна из вещей, которые мне в нем нравятся”.

Мы смотрим друг на друга несколько неловких минут. Я не совсем понимаю, что он пытается увидеть.

”Привет". Голос Логана заставляет нас обоих повернуть головы в сторону двери спальни, где он без рубашки и движется ко мне. Он бросает взгляд на Леонарда. “Что-нибудь случилось, пока нас не было?”

Леонард качает головой. “Все было тихо, как в городе-призраке. Шериф придерживается своего обещания, что Холлис был плохим семенем, действовавшим в одиночку, и что он понятия не имеет, что его спровоцировало. Джонсон говорит, что он уже проверил остальных парней, убедившись, что никто из них не настроен враждебно по отношению к нашей команде.” Леонард закатывает глаза.

“Удивительно. Со вчерашнего вечера ему удалось проверить более двадцати других помощников шерифа, не говоря уже о дополнительных пяти полицейских, - говорит Логан без эмоций, но с явным подозрением.

“Это самое гребаное дерьмо, в котором я был замешан”, - говорит Леонард, его челюсть тикает.

“Оставь Донни сегодня с Лизой. Ты поедешь со мной. Сегодня я собираюсь найти Карла Берроуза и получить кое-какие ответы о Роберте Эвансе".

Стакан в моей руке почти выскальзывает, и я ругаюсь, когда кофе выплескивается, обжигая мои пальцы.

Логан хватает несколько бумажных полотенец и подносит мою раненую руку к своему лицу, осматривая ее. Я чувствую на себе взгляд Леонарда, но не обращаю на это внимания. Я не знаю и не забочусь о том, в чем его недостаток.

Я незаметно посылаю быстрое сообщение Джейку—одной рукой и не глядя на свой телефон.

Мое сердце чуть не выскочило из груди, когда я мчался по городу прошлой ночью, бежал быстрее, чем когда-либо. Когда я увидела, как Холлис наставляет на него собственный пистолет Логана, что-то внутри меня оборвалось. Убийца вышел и наслаждался пролитием своей крови даже больше, чем я наслаждался убийством Лоуренса и Тайлера.

Если бы Логан не пострадал, я бы растянула убийство на несколько дней.

“Дом с привидениями сегодня вечером в городе”, - наугад говорит Леонард, когда Логан целует мои пальцы там, где ожог от кофе уже прошел.

"И?” - спрашивает Логан, оглядываясь.

“И Кайл Давенпорт будет там. Говорит, что он "не упускает единственную хорошую вещь в этом гребаном городе из-за какого-то трусливого убийцы из куска дерьма". Его слова".

Леонард пожимает плечами, его глаза теперь для разнообразия не смотрят на меня.

Я знала, что Кайл не будет скучать по Дому с привидениями. Он всегда заводит туда девушку—хочет она того или нет—и трахает ее в углу под звуки криков, которые выводят его из себя.

Он такой больной. Это одна из вещей, которая давно должна была его выдать, но я не замечал этого, пока не стало слишком поздно, и я не стал жертвой. Люди просто проходят мимо него, когда он причиняет кому-то боль, думая, что все это часть "взрослого" шоу "Дом с привидениями". В конце концов, это "Дом греха". Он создан для того, чтобы показать все грехи в темном, безумном мире сразу за пределами Делани-Гроув.

Они приучают детей бояться рано уходить. Дом для взрослых рассчитан на шестнадцать лет и старше, пугать впечатлительные умы с самого раннего возраста недостаточно. Им нужно, чтобы мятежные подростки десятикратно подчинились террору, превзойдя Дом с привидениями. Даже разыгрываются сцены изнасилования. Иногда они были настоящими.

Линди была изнасилована в Доме с привидениями.

Говоря о Линди, Антонио уже обанкротился, что произошло быстрее, чем было обещано. Она будет счастлива узнать, что в настоящее время он теряет все свое имущество. Его машину забрали только вчера. Я должен посмотреть это в прямом эфире на своем телефоне.

Мужчина, который назвал свою жену шлюхой, хотя и знал, что все, что говорил Кайл, было ложью, наконец-то получил свой кусок пирога справедливости. Он просто хотел продолжать быть "очень уважаемым" покровителем этого города, и он бросил свою жену, чтобы страдать в одиночестве.

Теперь это просто игра в выжидание, чтобы сделать его жизнь настолько несчастной, чтобы покончить с собой.

“Он тупой ублюдок", - бормочет Логан, проводя губами по моему лбу. Мне требуется секунда, чтобы понять, что он говорит о Кайле.

“Я согласен. Но шериф посылает с ним четырех помощников шерифа. Просто даю тебе знать, - говорит Леонард, но его глаза на пугающе долгую секунду переводятся на меня.

Я игнорирую его взгляд, как и все утро.

Четыре помощника шерифа? Только двое пойдут с ним. С ними можно легко расправиться—ну, пока эти двое в моем списке убитых. Пока что есть только один помощник шерифа, который невиновен в преступлениях, совершенных десять лет назад, а затем два диспетчера.

Двое других помощников шерифа будут снаружи, высматривая любого подозрительного мужчину. Они никогда не узнают.

“Поспи немного. Мы увидимся с Карлом, когда ты немного отдохнешь, - говорит Логан Леонарду, вырывая меня из моих мыслей.

“Мне понадобится всего около трех часов”, - ворчит Леонард, вставая.

Пока он нас покидает, я изучаю висок Логана, на котором у него четыре шва.

Логан больше ничего не говорит, прежде чем его губы опускаются на мои, удивляя меня интенсивным, глубоким, разрушающим кости поцелуем. Я наклоняюсь к нему, когда он поднимает меня, кладя на прилавок. Когда он встает у меня между ног, я раздвигаю их шире в приглашении.

Кто-то стучит в дверь, и наш поцелуй прерывается, оставляя нас обоих задыхающимися, когда я прижимаюсь лбом к его груди.

«да?» - окликает Логан, оставаясь на месте.

“Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке”, - говорит Лиза через дверь. ”У меня есть кофе, если ты хочешь открыть дверь".

Она действительно хочет, чтобы ее подстригли.

“У меня есть кофе, и я в порядке. Спасибо, - говорит Логан незадолго до того, как снова поцеловать меня, притягивая меня к себе за бедра.

Я прерываю поцелуй, когда Лиза снова стучит, но я игнорирую, что она зовет его по имени.

“Ты действительно в порядке?” - спрашиваю я его, игнорируя приступ паники из-за того, как близко я был к тому, чтобы опоздать.

“Да", - тихо говорит он, касаясь своими губами моих. “Уходи, Лиза", - добавляет он громче.

Она пыхтит достаточно громко, чтобы ее было слышно, но Логан поднимает меня и снова несет в спальню. Наша комната находится прямо рядом с тем местом, где пытается спать Леонард, поэтому я стараюсь вести себя тихо, когда Логан укладывает меня на кровать.

Я с шипением выдыхаю, когда он начинает стягивать с меня шорты.

”Леонард—это..."

“Уже храпит к настоящему времени. Он спит как убитый и ничего не хочет слышать”.

Я улыбаюсь ему в губы, когда он снова целует меня, и мои шорты спадают с ног. Я продолжаю целовать его, даже когда он практически срывает с меня трусики. И наши губы остаются слитыми вместе, когда он, наконец, входит, беря меня медленно, с тоской и напоминая мне, как сильно я его люблю.

“Я люблю тебя”, - шепчу я в воздух так тихо, что не думаю, что он это слышит.

Я просто надеюсь, что наша любовь действительно достаточно сильна, чтобы победить всех.

Потный и задыхающийся, он толкается снова и снова, и я царапаю его кожу, держась за него, нуждаясь в каждой секунде близости, которую я могу растянуть. Наши губы сталкиваются, не в силах найти ритм для нежного поцелуя, и он сильнее двигает бедрами, ударяя в ту точку внутри меня, которая заставляет меня закручиваться и выкрикивать его имя.

Когда его бедра неподвижны, он утыкается носом в мою щеку, содрогаясь, когда находит свое собственное освобождение.

“Я люблю в тебе все", - мягко говорит он, касаясь губами моей челюсти.

Ухмыляясь, я спешу в ванную, чтобы привести себя в порядок, и он шлепает меня по заднице по дороге. Теперь, когда он кажется в порядке, я постепенно успокаиваюсь.

Когда я выхожу из ванной, слабая музыка знакомой песни и отчетливый голос слишком знакомой женщины обрушиваются на меня, как тонна кирпичей.

Тише, малышка, не говори ни слова. Мама купит тебе птичку-пересмешницу.

Я поворачиваю за угол, заглядываю в гостиную, пока Логан изучает телевизор, и слезы наполняют мои глаза, когда мое сердце падает до пят. На экране улыбающееся лицо моей матери. Она счастлива, не обращая внимания на суровое будущее впереди.

Я так ясно помню эту ночь. Она умерла, не успев увидеть, как плохо стало в этом городе.

И если эта насмешливая птичка не запоет, мама купит тебе кольцо с бриллиантом.

Она достает яркую бижутерию, напоминающую кольцо с бриллиантом, и протягивает ее молодой девушке, стоящей рядом с ней. Молодая девушка с ярко-зелеными глазами и небольшой дрожью в руке, потому что она на сцене и напугана. Но мать девочки успокаивает ее, обхватив за подбородок, заставляя ребенка сосредоточиться только на ней, а не на аудитории.

И если это кольцо с бриллиантом не будет сиять ...

Видео останавливается, и мое сердце замирает в груди, когда Логан переводит взгляд на меня.

“Ты в порядке?” - спрашивает он, хмуро изучая меня.

Прочистив горло, я киваю. “Да”, - хрипло говорю я, слыша напряжение в своем тоне. “Кто это?” - спросил я.

Я указываю на застывший экран с улыбающимся лицом моей матери.

“Жасмин Эванс. Я пытаюсь разглядеть в аудитории кого-нибудь, кто мог бы быть более очарован, чем кто-либо другой, поскольку субъект использует эту ночь, чтобы терроризировать город”.

Он снова смотрит на экран, нажимает кнопку воспроизведения, и я смотрю, как моя мать поет молодому, невинному ребенку, которым я когда-то была. Сейчас я улыбаюсь ей на экране, больше не замечая всех взглядов зрителей. Она могла бы это сделать—успокоить меня одним взглядом.

Слеза стекает по моей щеке, когда она наклоняется, целуя меня в лоб в старом фильме. Она была лучшей в этой роли. Это была одна и та же пьеса каждый год, и моя мама провела три из этих лет на этой сцене, потому что люди были очарованы ее голосом и эмоциями.

Она должна была стать актрисой и распространять ту же любовь и радость по всему миру одной своей улыбкой.

Раньше я хотела быть такой же, как она.

До них.

Пока они не разрушили меня и не превратили в это.

В зеркале все те же глаза, но все остальное другое. Это все равно что увидеть другого человека. Человек, посвятивший свою жизнь настоящей справедливости.

“Фильм просто сосредоточен на ней. Кажется, я не могу разглядеть зрителей,-говорит Логан, прерывая мои мысли, когда он быстро просматривает кадры моих лучших воспоминаний.

“Никто не мог отвести от нее взгляда", - говорю я себе, вытирая слезу с глаз.

Он меня не слышит, и я сдерживаю внутреннюю мольбу, чтобы он посмотрел все это, увидел, какой невероятной была моя мама. Чтобы хоть мельком увидеть, кем я мог бы быть.

Но я просто прикусываю язык, когда он достает DVD и вставляет новый. Мой желудок скручивает, когда я вижу кадры суда над моим отцом, заменяющие сладкие воспоминания о моей матери на экране.

Пока он смотрит, я возвращаюсь в спальню. Как я и говорил Хэдли—разум просто слишком хрупок для некоторых визуальных стимуляторов, и я знаю свои пределы.