Вторая жизнь Беллы

Глава 50

История Лии была печальной. Девушка искренне любила Сэма, тот отвечал ей взаимностью, а потом… Она не могла понять, почему он так резко переменился. Считала предателем, изменником. И это при том, что переметнулся он не к кому-нибудь, а к её кузине! Сэм выглядел виноватым, но при этом смотрел на Эмили так, будто весь его мир был заключен только в ней одной.

Лию это бесило. Так сильно злило, до жара, до дрожи. Она вообще с недавних пор много злилась и ничего не могла с этим поделать. И вот вчера, разозлившись на замечание матери, Лия почувствовала, как её тело всё сильнее сотрясает дрожь… А потом она обратилась. Стала волчицей. И убила отца.

— Ты не виновата, — покачала головой Белла. — У Гарри было слабое сердце.

— Виновата, — убито проговорила Лия. Девушка сидела на скамейке внутри теплицы, закутанная в куртку Беллы — умница Сэм не догадался прихватить одежду для неё. — Я стала монстром — это кого угодно напугает!

Белла скептически приподняла бровь и покачала головой:

— Лия, твой отец был одним из старейшин племени. Он был в курсе, это абсолютно точно. Большую часть ваших легенд я услышала именно от него, так что вид волка его напугать не мог. Скорее, это произошло от неожиданности — ведь до тебя в стае не было волчиц. Не вини себя. С его здоровьем это могло произойти в любой момент.

Лия упрямо помотала головой, явно не принимая слова Беллы. Та лишь вздохнула. Вряд ли она сама чувствовала бы что-то иное, если бы оказалось в такой ситуации — так что она могла понять волчицу. Так что Белла просто сочла за лучшее сменить тему:

— Попробуешь снова превратиться? Ты пока ещё не пыталась сделать это сознательно.

— Нет, — как-то слишком резко выпалила девушка, а после, явно смутившись, пояснила:

— Ты же в курсе волчьей телепатии? Я не хочу видеть мысли Сэма об Эмили. Он очень ответственный, так что до вечера будет ошиваться где-то рядом, беспокоясь за меня. И, конечно же, в виде волка — в этом состоянии у нас все органы чувств острее, плюс мы можем позвать друг друга на помощь телепатически. Но Сэм… Он в любую свободную минуту думает только о моей кузине. Это больно. Он слышит мои мысли через нашу связь, но ничего не может с собой поделать. Она его истинная.

— Истинная? — Заинтересованно переспросила Белла, хоть и видела, что Лии тема неприятна.

— Да, — подтвердила девушка в ответ. — Я узнала об этом после оборота. Теперь я могу понять и простить Сэма, но мне от этого не легче. У нас, у оборотней…

— У перевёртышей, — поправила её Белла. — Вы не зависите от фазы луны, так что оборотнями не являетесь.

— Хорошо, у перевёртышей, — недовольно блеснула глазами Лия, — у нас может быть много отношений, как и у обычных людей. Но лишь до того момента, как мы встретим свою истинную пару. Этот процесс называется запечатлением. Мы не знаем причин, по которым это происходит, как и причин, почему именно этот человек стал твоим истинным. Но когда это происходит, для нас такой человек заменяет целый мир. Хотела бы я… Хотела бы я тоже это испытать — тогда я перестала бы тосковать по Сэму. Но, знаешь, это с одной стороны. А с другой — я это так ненавижу. Ведь именно из-за импринтинга наши отношения были прерваны.

Они проговорили до самого вечера. Белле пришлось сходить в замок и принести оттуда еды — аппетит у волчицы был гораздо лучше, чем у простой девушки. Уже смеркалось, когда возле теплицы появился Сэм. В руках он держал плед — видимо, опомнился и понял, что девушке не в чем будет домой идти.

— Спасибо тебе, Белла, — улыбнулась Лия, заворачиваясь в плед и отдавая девушке куртку. — Не знаю, почему, но теперь мне стало легче.

— Тебе просто надо было выговориться, — пожала плечами Белла. Сама она никогда так не делала, но знала, что другим людям время от времени необходимо делиться своими проблемами с кем-то. Белла же привыкла решать всё самостоятельно, никого в свои трудности не посвящая. Ведь никогда не знаешь, будут ли твои слова использованы против тебя же. Да и не было как-то желающих побыть для Беллы Свон жилеткой — как, впрочем, и для Беллы Блэк, и для БеллатрисыЛестрейндж. — Заходи ещё, если будет желание.

— Обязательно зайду, — улыбнулась волчица. — Ну, я пойду.

— Может, тебе мои кроссовки отдать? — Белла с сомнением покосилась на голые ступни квилетки. — Я прямо отсюда могу трансгрессировать в комнату, если что.

— Не надо, мне не холодно. После оборота я практически не чувствительна к низким температурам. Да и мы, наверное, в виде волков домой побежим — всё же это не так уж и близко.

Девушки тепло распрощались, Сэм бросил короткое "спасибо!" — и две волчьи фигуры, черная массивная и аккуратная светло-серая, скрылись из виду.

— Жаль, — пробормотала себе под нос Белла, провожая их взглядом, — красивая бы вышла пара. Интересно, а у вампиров бывает импринтинг?

С этим вопросом — про импринтинг у вампиров — Белла пристала к Элис после уроков.

— Белла, мы ведь не животные! — Возмутилась та.

— Но всё же, ответь, — настаивала девушка.

— Я… не знаю, — нахмурилась Элис. — В моей жизни есть только Джаспер — я всегда знала, что это будет он, понимаешь? Но это специфика моего дара, поэтому я не уверена, что так у всех вампиров. Лучше спроси у Карлайла — он старше любого из нас, и знает куда больше.

— Ладно, спасибо, — кисло протянула Белла. Чтобы спросить у Карлайла, надо приехать к Калленам домой. А ей этого делать не хотелось. Не сейчас, когда они с Эдвардом в ссоре. Может, навестить старшего вампира в больнице, где он работает?

В итоге Белла решила не беспокоить Карлайла по пустякам, отложив выяснение этого вопроса на потом. Конечно, у неё был свой интерес: девушке хотелось понять, что именно чувствует Эдвард по отношению к ней. Это всё запечатление, как у квилетов, реакция на её привлекательный для него запах, либо она ему действительно нравится? А ещё — временные ли его чувства или вампиры и в самом деле влюбляются раз и навсегда? Сам Эдвард продолжал бросать на Беллу больные взгляды и, даже как будто несколько раз порывался подойти к ней. А перед рождественскими каникулами даже молча всучил ей подарок, завернутый в бумагу со смешными снеговиками на синем фоне. Сняв обёртку, Белла обнаружила под ней экземпляр "Цветов зла" Шарля Бодлера 1857 года выпуска. Самое первое издание, выпущенное ещё при жизни поэта.

В итоге Белла не выдержала и, после очередного тоскливого взгляда Эдварда в её сторону, сама подошла к вампиру.

— Каллен, если у тебя есть что сказать, то говори. А если нет, то прекрати сверлить во мне дыры взглядом!

Эдвард молча смотрел на неё, и Белле даже показалось, что парень и вовсе не ответит ей ничего. Но нет, он отвёл взгляд в сторону и заговорил:

— А смысл, Белла? Что я могу сказать? Что я осознал свои ошибки? Что каждый день, прожитый вдали от тебя — настоящий ад? Что каждый день после школы я мечусь по Форксу в надежде увидеть тебя хоть издали — и жалею о том, что не могу отыскать твой дом? Я убеждаю себя, что должен держаться от тебя подальше ради твоего же блага, но с каждым днём мне всё сложнее в это верить. Ты продолжаешь общение с Элис, Розали и даже Арчибальдом. Вампиры по-прежнему входят в твой ближний круг! Так ради чего я терплю каждый день невыносимую муку, не имея возможности поговорить с тобой, прикоснуться… Я не понимаю. Я много раз хотел попросить у тебя прощения, но… Я правда считаю, что без вампиров и той опасности, которую они несут, твоя жизнь будет легче. Ради тебя я готов пожертвовать всем, Белла. Даже отказаться от тебя. Но как мне быть, если моя жертва оказалась не нужна?..

Эдвард поднял на неё больной, воспалённый взгляд. В этом взгляде немыслимым образом мука переплелась с надеждой.

— Всё-таки ты сын своего отца, Эдвард, хоть кровного родства между вами и нет, — ровным тоном произнесла Белла, хотя внутри неё всё кипело. — Я уверена, это в тебе от Карлайла. Просто запомни на будущее: не стоит пытаться осчастливить людей против их воли. Такие жертвы точно никому не нужны. Если хочешь что-то сделать для кого-то — спроси, а нужно ли ему это? Я уже давно решила, что моя жизнь будет связана с магической стороной этого мира — примерно тогда же, когда проснулись мои воспоминания о прошлой жизни. И так уж вышло, что к магической стороне относятся не только волшебники, которых вообще-то очень мало — по крайней мере, пока — но и вампиры, оборотни и прочие магические существа. Хочешь ты того или нет — а я буду с ними взаимодействовать. Каллены — не единственные вампиры даже на территории США, не говоря уже обо всём мире. Так что решать, будут ли в моей жизни вампиры — уж точно не тебе, Эдвард. Это решаю я. Ты можешь решать только, хочешь ли ты сам быть частью моей жизни. И если хочешь — то должен сразу отказаться от попыток меня контролировать. Только на этих условиях я смогу принять тебя обратно.

— Ты… Ты хочешь сказать, что простишь меня? — Неверяще выдохнул Эдвард.

— Прощу, — твёрдо ответила Белла, — но только при озвученном условии. Я не смогу быть с тем, кто думает, будто лучше меня знает, что для меня хорошо, а что плохо. Мне трудно доверять кому-либо, и я никогда не подпущу близко человека, от которого подсознательно буду ждать подставы. Который будет проворачивать за моей спиной какие-то дела, якобы для моего же блага. Понимаешь? Доверие либо есть — и оно обоюдно, либо его нет.

— Но я предал твоё доверие, получается… И ты всё равно прощаешь меня?

— Только в этот раз, Эдвард. До сих пор мы пока просто присматривались друг к другу, знакомились, пытались понять. То, что мы по-разному смотрим на многие вещи — это нормально. Но по важным вопросам стоит договариваться на берегу. Есть вещи, которые в будущем я не приемлю. У тебя они наверняка тоже есть. И если мы хотим продолжать наши отношения, то лучше обсудить всё заранее, чтобы потом не было неприятных сюрпризов. Согласен?

— Согласен, — выдохнул Эдвард, сделал шаг вперёд и обнял девушку, аккуратно прижав к себе. — Я так скучал, Белла. Так скучал…