Вторая попытка для попаданки 2

Глава 9 Ребенок, обещанный судьбой

Я с трудом удерживала концентрацию, не позволяя себе поддаться лёгкой панике.

Он говорил о моем настоящем возрасте.

Он утверждал, что моё тело соответствует одному возрасту, а разум — совершенно другому.

— Что вы имеете в виду? — спросила я, стараясь скрыть свою первоначальную реакцию, хотя понимала, что, скорее всего, мне это не удалось. Но ведь он не может полностью понимать, что я чувствую, можно списать это на удивление от того, что он говорит полную чушь.

Или может?

— Мы ждали тебя в восемьсот шестом году. Я сразу заподозрил что-то неладное на выставке технологий. Ты не удивилась заданию, наоборот, предложила более сложное решение и была уверена в своей победе. Но я всё ещё сомневался, пока мистер Дафт не рассказал мне о твоей защите, — он продолжал говорить тихо и проникновенно, а я ощущала себя так, будто меня затягивает в трясину. — Ты знала проекты остальных, кивала, когда твоя память подтверждалась, и предвидела, что твой проект попытаются украсть. Ты знала всё, что с тобой произойдет. Если верить вашим соседям, ты никогда раньше не работала с законниками, у тебя не было дохода, и ваша семья жила в настоящей нищете. Мысли и знания о том, как себя защитить, никак не могли у тебя появиться.

Тед Фуллагар молча улыбался, смотря на меня всепонимающими глазами, пока я судорожно думала, что ему ответить.

— Конечно, другим и в голову не могло прийти, такое объяснение. Но я знаю. И то, насколько хорошо ты знаешь документацию моей компании, каждый уголок здания, только подтверждало мою теорию. Я послал к тебе тех, кто, как я верил, будет работать в компании ещё много лет, и тех, кто скоро уйдет. Я приказал им не называть своих имён, но общаться с тобой так, будто они уже представились. И что я вижу? Ты знала имена большинства, из тех, кто будет с компанией долгие годы.

Замолчав, он снова отпил из бокала и откинулся на спинку кресла, наблюдая за мной с добродушной улыбкой. Но его глаза не врали: холодные, цепкие, полные одержимости, они говорили о том, что он ждал этого момента долгое время.

Мысленно я дала себе оплеуху.

— К чему вы ведёте, лорд Фуллагар? Сначала говорите о браке, теперь эти намёки и утверждения о моём "настоящем" возрасте. Честно говоря, ваши слова заставляют меня сомневаться в вашем здравомыслии, — я тоже отпила из бокала, стараясь спрятать лицо за его широкими краями.

Моё сердце бешено стучало, ладони вспотели, но я ни за что не хотела показать этому мужчине свою слабость. Я начала осознавать, что даже не понимала масштаба своих проблем.

Тед Фуллагар знает о путешествиях во времени. Пришел ли он сам из будущего? Если так, то сколько ему на самом деле лет? Что если он путешествует в прошлое регулярно, и именно это приводит к росту энтропии, появлению теней?

Мысли метались в моей голове. Я знала, что буду отрицать всё, что он говорит. Но моя первая реакция — она точно не пойдёт мне на пользу. И он видел ее.

— Я знаю, мы были женаты в твоей прошлой жизни. Думаю, ты начала работать в моей компании, а после, между нами все сложилось. Но по какой-то причине ты решила изменить это. Я сделал что-то не так? Скажи мне заранее, я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Вы сумасшедший, — тихо ответила я. — Ничего из этого не было.

— Многие считают меня сумасшедшим. Но потом… когда они узнают правду, они сходят с ума вместе со мной. Неужели в прошлой жизни я не ввёл тебя в "круг"?

Как ни странно, его слова о том, что в прошлой жизни мы были вместе, немного успокоили меня. Возможно, Тед Фуллагар знал об артефакте перемещения во времени, но его идеи о том, кем мы были в прошлой жизни, казались абсолютно оторванными от реальности.

А значит… он не путешествовал во времени?

— В какой ещё “круг”? Лорд Фуллагар, я желаю уйти, не привлекая лишнего внимания. Я не хочу выходить за вас замуж и даже не рассматриваю вас в этом ключе, и ваши, откровенно говоря, безумные разговоры, ничего не изменят.

В этот момент нас внезапно прервал громкий голос:

— Лорд Фуллагар, можно сделать снимок? — подошёл к нам один из репортёров, и Тед Фуллагар сделал невероятное: он поднялся из-за стола и встал за моей спиной, положив руку мне на плечо. Словно позируя для семейного портрета. Наклонившись ко мне, он сказал:

— Улыбайся, Айви, — а затем вновь выпрямился.

Ни за что я не буду улыбаться.

Весь этот вечер теперь казался дурным сном.

Вспышка камеры на секунду ослепила меня, и фотограф начал горячо благодарить аристократа за возможность сделать снимок. Когда мы снова остались вдвоём, Фуллагар холодно сказал:

— Ты не уйдешь, Айви. Ты будешь сидеть здесь, если не хочешь проблем для своих родителей.

От его тона меня пробрал холодный пот, но я не могла позволить себе показать слабость.

— Вы угрожаете мне? — сглотнув, спросила я. — И что же вы сделаете с моими родителями, если я не буду вас слушаться?

Одержимость в глазах мужчины пугала меня.

Нет.

Нельзя поддаваться панике.

Я должна помнить, что ликвидаторы присматривают за моими родителями.

— Сейчас — ничего, я же не хочу разбить тебе сердце. Но если ты продолжишь сопротивляться, твой отец потеряет работу. Причем так, что больше его никто не наймёт… никогда. Он совершит что-то ужасное на работе. Возможно, он уже “совершил” это. Возможно, он отправится за это в тюрьму. А возможно, они потеряют дом, например, из-за пожара, и им придется выплачивать значительный ущерб владельцу, — всё это было произнесено таким спокойным голосом, что я с трудом могла связать его тон с его словами. Чудовищными, жестокими словами, в которых он обещал уничтожить мою семью.

— Вы собираетесь… заставить меня выйти за вас замуж этими угрозами? Хотите сказать, что у меня нет выбора? Зачем вам это? Какую выгоду вы получите от этого брака?

— Ты даже не можешь себе представить, какую, — он ласково улыбнулся. — Но я не буду тебя принуждать. По крайней мере, сразу. Поэтому не смотри на меня так. Я хочу, чтобы мы были счастливы. Только в счастливой семье мы сможем вырастить ребёнка, обещанного судьбой. Я хочу девочку. Я уже даже придумал для неё имя.

Как он, черт побери, представляет себе такое счастливое семейство?

Откинувшись на спинку кресла, я приказала себе думать.

Тед Фуллагар не может меня заставить. И его тактика — рассказывать мне всё в лоб — совершенно нелепая. Но даже если бы он не делал этого, я бы никогда не согласилась быть с ним.

Зачем ему всё это?

Только ради ребёнка? Он что, хочет ребёнка-артефактора? Или же он действительно верит, что я из будущего, и хочет узнать секрет перемещения во времени?

— Я не хочу быть с вами. Это не сделает меня счастливой. Если я расскажу своим родителям, что вы принуждаете меня, они тут же сами покинут и это место, и компанию, — ответила я твёрдо.

Фуллагар грустно улыбнулся, слегка пожав плечами.

— Видимо, в той жизни я и правда чем-то тебя обидел. Но дай мне возможность исправить это. Поверь, я желаю тебе только добра. Думаю, тебе пойдёт на пользу путешествие в мой особняк, в наше родовое гнездо. Похоже, я многое скрывал от тебя в прошлой жизни, но я не повторю этой ошибки сейчас.

Я не ответила, с трудом жуя еду и лихорадочно размышляя. Просчитывая варианты.

Мне нужно рассказать ликвидаторам о том, что я узнала. Но очевидно, Фуллагар готов был и хотел рассказать ещё больше.

Мужчина подозвал официанта, который подал мне воды, и я тут же сделала несколько нервных глотков.

— Думаю, тебе это дается не просто. Ты наверняка думала, что эта жизнь пойдёт по другому сценарию, — произнёс Фуллагар, и его тон только усилил мою нервозность. — Я не буду тебя принуждать. Я просто покажу тебе, почему избегать своей судьбы бессмысленно.

Через два часа мы двигались в сторону Моранары. Я молчала, надеясь, что после того как он покажет мне что-то там, что должно открыть мне глаза на правду о нашей судьбе, я отправлюсь домой. Я чувствовала себя такой уставшей, будто провела несколько полевых выездов, но на самом деле я всего лишь посидела в ресторане.

Возможно, мне не стоило никуда ехать, но я хотела выяснить так много, как могла. Я очень сомневалась что после сегодняшнего дня буду проводить с Фуллагаром много времени, ликвидаторы и так собирались снять меня с задания.

Я не понимала причин самоуверенности старшего Фуллагара и не понимала, как он может заставить меня. В конце концов, сейчас не третий век, человеческие права давно защищены законом. Не может же он просто меня похитить?

Тед Фуллагар изначально пытался разговаривать со мной, считая, что я уставшая и расстроенная. Он всячески убеждал меня, что не повторит ошибок прошлого, что мы должны разговаривать, словно мы уже были какой-то женатой парой в его мыслях. Но не получив от меня никакой реакции, он сдался.

Особняк Фуллагаров оказался именно таким, каким я его представляла. После того, как мы пересекли главные ворота, нам пришлось долго ехать по внутренней дороге, прежде чем мы остановились у роскошных дверей во внутренний дворик, с фонтанами и живой изгородью.

— С возвращением, лорд Фуллагар, мисс Браун, — поприветствовал нас дворецкий, когда мы попали в дом. То, что он знал моё имя, только подтвердило мои худшие опасения — Тед Фуллагар давно планировал что-то. Брак со мной? Присвоение моего артефакта?

Дворецкий открывал для нас все двери, и я почти не смотрела по сторонам, запоминая путь. Я старалась держать голову высоко, не показывая своей растерянности.

Лучше сразу покончить со всем этим, узнать правду и уже после, с ликвидаторами, составить план действий.

— Здравствуйте, Марк, Доррик, — улыбнулся Тед Фуллагар мужчинам, сидящим в удобных креслах в огромной гостиной. Первый мужчина работал с документами, и я вздрогнула, узнав его.

Это был человек из парламента, Марк Робертсон, очень популярный в последнее время. Очевидно, он был как-то связан с Фуллагаром.

Второй мужчина вскинув голову, собирался что-то сказать, но, увидев меня, передумал. Спустя некоторое время я узнала и его. Это был владелец "МагиФласк", одного из крупнейших производителей зелий в Астурии.

— Лорд Фуллагар, мне нужно обсудить с вами закон от шестого июня, — сказал политик.

— Сначала я покажу Айви подвал, — отозвался Фуллагар, и я вздрогнула. Ни в какой подвал я идти не хотела. — Не бойся, это место, где собирается “круг”. Я уже сказал, что не трону тебя сегодня. Только там ты всё поймёшь.

— Я не боюсь, — хрипло ответила я.

— Можно я пойду с вами? — спросил Марк Робертсон. — Люблю окунаться в историю.

Я с подозрением посмотрела на политика, но, как ни странно, его желание присоединиться немного меня успокоило. Все лучше чем оставаться с Тедом Фуллагаром наедине. Дворецкий открыл перед нами массивные каменные двери, и Фуллагар предложил мне первой пройти внутрь.

Вниз вела хорошо освещённая каменная круговая лестница.

Мои шаги эхом отдавались в пустом пространстве, и я слышала за спиной тихие шаги Теда Фуллагара и политика Робертсона. Усталость уже почти погасила во мне тревогу, и я сосредоточилась на осмотре окружения — любая мелочь могла оказаться полезной, я без зазрения совести собиралась доложить обо всем ликвидаторам.

Мы спускались долго, пока моя ступня, наконец, не коснулась широкой каменной поверхности. Я оказалась в огромном девятиугольном зале, где у каждой стены стояли высокие выставочные столы, закрытые стеклом.

В центре комнаты располагались многочисленные высокие тяжёлые кресла, обитые дорогим красным бархатом, создавая впечатление, что здесь часто собиралось большое количество людей.

В зале было холодно, словно в Ардон вновь пришла зима, и я слегка дрожала. Тед Фуллагар, заметив это, подошёл ко мне, намереваясь набросить на меня свой пиджак, но я отшатнулась и бросила на него такой взгляд, что он разозлился — его губы сжались в тонкую полоску, а глаза недовольно сузились.

— Я почитаю о деде, — тихо произнёс Марк Робертсон и тут же направился к одной из стен.

Я же бросила более внимательный взгляд на стены и богатую сложную фреску на них. На каждой из девяти стен, кроме той, где была входная арка, были изображены различные исторические события: войны, перевороты, научные открытия. Половину изображений я не узнавала или не могла сразу понять, но некоторые сразу выделились, такие как война между Истрэем и Астурией сотни лет назад, или появление дуалистической монархии в Астурии и введение парламента, изображённое на одной из стен.

Марк Робертсон стоял рядом со стеной справа от меня, на которой были изображены двое мужчин, пожимающих руки. Одним из них был отец короля Одалрика, а вторым, судя по его одежде, Верховный Канцлер Критарского Альянса. Политик не смотрел на потрясабщий рисунок, а вместо этого читал что-то с высокого выставочного стола.

— Что это за место? — спросила я недоуменно, обхватив себя за плечи. — И почему вы хотели привести меня сюда?

— Я рекомендую начать с этого экспоната, — Тед Фуллагар указал на стол, стоящий вплотную к соседней стене.

На выставочном столе лежали исписанные листы бумаги, выглядевшие очень древними, словно их написали до современного летоисчисления. Стиль письма сильно отличался от современного, в наше время никто уже не использовал такие слова. Листов было немного, но каждый из них содержал несколько исторических событий, главными из которых были неожиданная смерть молодой королевы Джеслин Эмилии Истрэйской и обнаружение залежей неотония в Оше, регионе на северо-востоке Астурии.

— Я не понимаю, — ответила я. Несмотря на то что я родилась после этих событий, мне было известно, что Джеслин Эмилия была очень любима своим народом и славилась своей красотой. Её смерть в результате пожара считалась большой трагедией, и многие истрэйцы до сих пор вспоминали её с теплотой. Существовала даже теория заговора, согласно которой королеву убила собственная сестра, которая не была любима и которую истрэйцы называли “самым уродливым и жалким созданием, которое создали боги.”

— Что ты не понимаешь? — терпеливо спросил Фуллагар старший.

— К чему это всё? Мы проходили историю в школе.

Политик, услышав это, хмыкнул.

— Знаешь, когда были созданы эти записи? Более трёхсот лет назад, — тихо ответил Тед Фуллагар. Я заметила, что глаза Марка Робертсона загорелись при этих словах, словно он наблюдал за чудом.

Все они здесь были сумасшедшими.

— Это невозможно, — ответила я. — Джеслин Эмилия погибла не более сорока лет назад.

— У меня была такая же реакция, мисс. Но когда мой отец рассказал мне правду, я понял… — вмешался политик.

— Возможно, Айви, возможно, — перебил его Тед Фуллагар. — Позволь мне ввести тебя в круг посвящённых. Рассказать тебе главный секрет рода Фуллагар. Причину, по которой войны, перевороты и мировые кризисы ни разу не сказались на нас. Напротив, после каждого кризиса Фуллагары выходили победителями, становясь богаче и сильнее, чем прежде. Богаче и сильнее, чем окружающие.

Я нервно осмотрелась, не желая быть вовлечённой в этот секрет. Почему-то мне казалось, что если я узнаю его, у меня больше не будет возможности скрыться. Что этот секрет привяжет меня к этой семье или даже к этому “кругу”, в который явно входил Марк Робертсон.

— У меня есть выбор?

— Нет, Айви. У тебя не было выбора с самого рождения. Твоя судьба была предопределена, — медленно ответил Фуллагар, и я увидела, что взгляд политика Робертсона загорелся осознанием.

Тед Фуллагар продолжил:

— Ты веришь в путешествия во времени, Айви?

Я верила. Я пришла из будущего.

— Нет, — ответила я, получив в ответ усмешку аристократа, который не верил моим словам.

— Представь, что в глубокой старости у тебя была бы возможность вернуться в своё молодое тело. Шанс прожить свою жизнь заново, — голос Фуллагара стал глубже, и он смотрел на меня так, будто говорил обо мне. — А теперь представь, что ты не просто переживаешь свою жизнь заново, но и… говоришь своему отцу или матери об артефакте, который может перенести их в прошлое. Дать возможность им изменить свою жизнь и судьбу. А потом твой родитель делает то же самое со своими родителями.

Я понимала.

Он мог не продолжать, я уже понимала.

— Именно это случилось с моим далёким потомком, тем, кто будет ходить по этому залу через сотни лет, поддерживаемый своим собственным "кругом". Он изобрёл артефакт путешествия во времени и вернулся назад, а потом один из его родителей сделал то же самое, вооружённый своими знаниями и… знаниями своего ребёнка. Пока в прошлое не вернулся самый первый герцог, Уилмер Фуллагар, — мужчина посмотрел на самую дальнюю стену, изображавшую войну между Истрэем и Астурией. Фреска на этой стене была самой старой и частично облупилась, хотя я видела следы реставрации. — Но он вернулся не один. С ним пришли знания всех последующих поколений. И он оставил эти записи своим потомкам, навсегда изменив судьбу нашего рода.

Чем больше он говорил, тем пристальнее я всматривалась в фрески на стенах и понимала, что они не случайны. Они изображали ключевые события для каждого потомка, то, что случится в их жизни.

Первый герцог, Уилмер Фуллагар, жил во время войны Истрэя и Астурии, дед Макса жил в то время, когда умерла Джеслин Эмилия.

Я почти сразу поверила Фуллагару.

Не могла не поверить.

Их семья действительно всегда не просто без проблем избегала любого кризиса, но и словно росла на нём.

Их род помогал раскрывать заговоры, именно Фуллагары купили большое количество акций разорившейся компании по добыче металлов, прежде чем те смогли найти неотоний.

И, конечно, почти все артефакты, изменившие историю, каким-то образом оказывались у Фуллагаров, чаще всего потому, что эти изобретатели работали на “Артефакты Фуллагара”.

Потому что Фуллагары нанимали их или же женились на них, зная, кто будет изобретателем.

Этот род жил со знанием будущего сотни лет.

Мне нужно было время, чтобы разложить всё по полочкам, просчитать последствия и срочно доложить обо всём ликвидаторам. Я знала, что моё путешествие во времени сказалось на энтропии, и, скорее всего, перемещения Фуллагаров во времени также нарушили баланс этого мира.

Но куда больше этого я боялась будущих планов Фуллагара. Почему он говорит мне всё это?

У меня не было времени, чтобы всё осмыслить. Я стояла перед Тедом Фуллагаром и Марком Робертсоном, который смотрел на отца Макса как на божество. Нужно было выяснить все, что могу.

— Что происходит здесь? — я указала на кресла, стоящие кругом.

— Мы не смогли бы добиться всего этого без помощи окружающих. Поэтому нам пришлось делиться нашими знаниями… с правильными людьми, — Тед Фуллагар взял меня за руку и подвёл к кругу, после чего усадил меня справа от самого высокого кресла. — И теперь ты одна из нас.

Мужчина присел рядом со мной на корточки, рассматривая меня с интересом, в котором сквозило превосходство. Его ладонь на моей руке была сухой и горячей, но меня бросало в дрожь от одного его присутствия.

— Я не хочу быть частью… чего бы это ни было.

— Но у тебя нет выбора, Айви. Теперь ты знаешь правду. Наши люди в правительстве. Наши люди в структурах короля, в академии. Везде… — то, как он произнёс это, с оттенком угрозы, вызывало у меня отторжение. — Твоя судьба здесь, как бы ты ни пыталась это изменить. И мой “круг” знает о тебе. Они никогда не позволят тебе быть свободной.

В правительстве… В академии…

Есть ли у них свои люди среди ликвидаторов?

Я бросила взгляд в сторону выхода. Я хотела уйти.

Он не говорил бы мне всего этого, если бы не считал, что я на самом деле в ловушке.

— Если то, что вы говорите, правда… вы могли бы спасти множество жизней, остановить войны, эпидемии, — прошептала я.

Я знала только следующие семь лет, но старалась сделать всё, чтобы будущее изменилось. В то время как в руках Фуллагаров, потенциально, была судьба поколений, миллионов жизней. Одна только война с Истрэем унесла почти полмиллиона жителей с обеих сторон.

— Знание — это власть, Айви. Не кусай руку, которая тебя кормит. Не меняй историю, если не можешь просчитать последствий. Да и какой в этом смысл? Думаешь, спасая чью-то жизнь, мы что-то изменим? Сделаем этот мир лучше?

Он хмыкнул, небрежно погладив меня по ладони, и я тут же спрятала её в карманах своего пиджака.

— Если мы спасём одного, умрёт другой, не менее невинный. Посмотри на эти стены, на события. Всё это происходило без нашего вмешательства, мы просто использовали последствия. И что ты видишь?

Что я вижу?

Войны, заговоры.

Борьбу за власть, иногда прямую, а иногда нет.

— Объясните, если вы знаете будущее, почему вы спрашиваете меня о нашем теоретическом браке?

Тед Фуллагар всё так же сидел передо мной, смотря снизу вверх, но всё в его поведении, наклоне головы, взгляде кричало о том, что именно он хозяин положения.

— Уилмер Фуллагар был… интересным человеком. Он верил в любовь. Верил, что мы не можем знать имена наших будущих близких, так как это разрушит естественное развитие наших отношений. Только естественные отношения смогут подарить Фуллагару наследника, ребенка, обетованного судьбой, того, кто унаследует “круг”. Но ты особенная. Твоё появление он описал в своём дневнике, — Тед Фуллагар интимно улыбнулся мне и продолжил терпеливым голосом. — Он также верил, что мы не сможем полностью осознать и принять далёкое будущее, поэтому каждый из Фуллагаров знал только те события, которые произойдут в его поколении.

Это было странно. Получается, отец Теда Фуллагара не знал о тех событиях, которые произойдут с его детьми и внуками?

— Но разве всё это не было изображено в этой комнате? — я обвела руками десять стен.

— Нет, мы добавляли эти изображения с каждым поколением, — Тед Фуллагар встал и подал мне руку. — А записи Уилмера Фуллагара мы добываем на инициации, которая делает нас главой “круга”.

Не круга. А культа.

Культа, в который вовлечены, судя по всему, сильнейшие этого мира. Если с Фуллагаром обсуждают законы, значит им доступна власть на самом высоком уровне.

И возможно, многие из его “круга” не знают, что на самом деле он очень даже хочет изменить будущее.

— Можно я посмотрю на те события, которые случатся в вашем поколении, лорд Фуллагар?

— Конечно, Айви, — холодно улыбнулся мужчина. — Ты теперь одна из нас. А скоро и вовсе возвысишься над остальными.

Он сам подвёл меня к одному из выставочных столов, где за стеклом скрывались несколько листов, подобные тем, что были на других столах. Этот стол стоял в стороне от остальных, в центре комнаты, рядом с креслами, таким образом, чтобы большое количество людей могло собраться вокруг и изучать записи.

Большая часть написанного ничего для меня не значила, речь шла о каких-то законах и реформах, в которых я мало что понимала. Но запись на первой странице сразу же привлекла моё внимание.

«Сентябрь восемьсот седьмого года. Колвилл».

Колвилл, нападение теней, смерти тысяч людей. В записях не было указано точное количество погибших в Колвилле, только бездушная цифра: «от трёх до десяти тысяч жертв».

Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить точное количество жертв. В моей прошлой жизни погибло около пяти тысяч человек, но было также огромное количество пострадавших, лишившихся конечностей.

Мои глаза продолжали скользить по страницам, запоминая содержимое. Я отметила несколько изобретений, которые, на мой взгляд, были не настолько значимыми. Напротив изобретений стояли незнакомые фамилии. Здесь же был конфликт с Критарским Альянсом по поводу территории на севере страны.

На самой последней странице была ещё одна запись.

«Июнь восемьсот пятнадцатого года. Соларис. От ста до трёхсот тысяч жертв».