Вторжение

Глава 38. Штабной

Я лежал в госпитале и слушал свой диагноз.

— Ничего нового мы у вас не обнаружили. Обычная декомпрессионная болезнь, у моряков больше известная как кессонка, — смотря в планшет, сказал мне врач.

— А для тех кто не в теме? — хмуро я глянул на эскулапа.

— Такое часто случается при быстром подъеме — спуске на глубину. Особенно если раньше не было практики. Воздух в крови от перепада давления вскипает и приводит к частичному параличу, а также может стать причиной смерти.

— И почему это коснулось только меня? — задал я вполне резонный вопрос. Как я уже знал, кроме меня ни у кого в службе ничего подобного не было. — Раз это часто бывает у тех, кто без практики. А там считай ни у кого практики не было.

— Я тоже удивился этому факту. Но просмотрев всю статистику ваших боев по отчетам бойцов, понял в чем дело…

— И в чем же? — поторопил я доктора.

— Вы псионы очень живучие ребята. И восстановление у вас на высочайшем уровне. Именно поэтому другие даже не заметили кессонку, хотя она у них была. Но вот если в отлаженный механизм внести разлад, то… — врач развел руками. — По показаниям ваших сослуживцев, вы защитили их от ментальной атаки неизвестного типа. Это было уже в конце зачистки. И именно эта атака и стала для вас фатальной. Ваше внутреннее ухо было повреждено и организму, устраняя эту проблему, просто не хватило сил на остальное.

Мне тут же вспомнился звон в ушах от атаки Сирены. А ведь она меня дважды задела. Повезло значит тогда вовремя сообразить, что делать и вывести ее из строя.

— В общем, поправляйтесь. У вас на это не много времени уйдет. Но вашему руководству я уже сообщил, что в ближайшие пару дней любые боестолкновения вам противопоказаны. Так что никаких рейдов! — подняв палец, внушительно сказал доктор и вышел из палаты.

Долго в госпитале меня не продержали. В тот же день я уже был дома с любимой девушкой.

— Ну и напугал же ты нас, — лежа на мне в кровати и водя рукой по моему животу, сказала Оля. — Селезнев сказал, что пока ты в штабе с ним побудешь. Вроде тебе напрягаться нельзя.

— Да. Врачи те еще звери, все норовят пациента как можно сильнее оградить и не пущать, — улыбнулся я.

— Новый пятиярусник нашли, — продолжила подруга. — Нам идти завтра. Даже немного страшно без тебя.

— Не волнуйся. Вы теперь более опытные да и вооружены отлично, — сам внутренне напрягаясь, постарался успокоить девушку.

Хоть любимая и говорила про чужаков, но мыслями все-таки была со мной. И это грело.

На следующий день пришлось вспомнить свой невеликий опыт по административной работе. Владимир Леонидович, пользуясь случаем, свалил на меня ответственность за оба полка и сейчас я чувствовал себя как при игре в стратегии, так как приходилось в режиме реального времени на планшете указывать кому и куда идти, какими силами собираться и как действовать. Хотя все это и так утром было обговорено, но накладки случались. Служба то не маленькая уже. И это кроме задач материального обеспечения частей. Под конец дня я чувствовал себя выжатым как лимон. Даже в гнезде такой усталости не было. Но как подбодрил меня начальник — это от непривычки. Пару тройку раз так поработать и никаких проблем. Мысленно открестился от таких перспектив.

Зато в промежутках, когда никого никуда не надо было срочно отправлять и корректировать, удалось заскочить к научникам. А конкретно — к Дмитрию Георгиевичу.

— Здравствуйте, — поздоровался я с мужчиной.

— Ааа, приветствую, за новыми приборами?

— Нет. Не совсем, — приборы забрать конечно неплохо. Да и списаться с некоторыми псионами я уже успел. В частности со старыми знакомыми — Ивоном и Батыром, но вот намеки от главы ФСБ мне откровенно не нравились, и я хотел хоть как то залегендировать такой расход приборов. Да и их предназначение. Правда сейчас я хотел поговорить о другом. — В своем крайнем выходе под водой мы столкнулись с трудностью в общении друг с другом. Возможно есть способ как то наладить связь с помощью наших способностей? — и это действительно была довольно острая проблема, что показала все свои худшие стороны как раз при моей последней зачистке.

— Так сразу и не скажу. Нечто подобное разрабатывается, но какие результаты, и есть ли они мне неизвестно, — задумался ученый.

— Узнайте, пожалуйста. Это очень важно. А за приборами я вечером загляну.

Перед тем как идти домой, как и обещал мастеру, зашел за артефактами. Долго думал, под каким соусом их отправлять в другие страны. Если китайцы вывезли свои цилиндры сами, то вот с остальными так не поступишь. Да и Ринат быть курьером отказался, на что я рассчитывал. Но все гениальное как говорится просто. Когда я руководил операциями в штабе, то услышал разговор пары штабных аналитиков, что радовались имеющемуся у нас в арсенале плетению глаз. Вроде как из-за этого у них меньше работы, в отличие от их коллег из других стран, что вынуждены использовать датчики аномалий, что не указывают глубину яруса. Вот здесь то их коллег и привлекают — для составления схем проколов на нижние уровни и хоть какого-то прогноза.

Беды иностранных аналитиков меня не слишком тронули, а вот официальный канал поставок наших артефактов заграницу — наоборот. И хотя, непосредственно от нас артефакты на продажу почти не шли, но ключевое слово здесь — почти. Когда образовавшиеся мануфактуры (а иначе их и не назовешь, объем на промышленное производство пока не тянет) не справлялись с количеством заказов, то при срочной заявке привлекали и наших мастеров. Вот этим обстоятельством я и решил воспользоваться.

Я даже порадовался такому нежданному повороту судьбы. Правильно считается все-таки, что все что не случается — к лучшему. Так что оформить заявки и отписать «товар» с припиской конкретного получателя не составило труда. Правда упаковывать пришлось самому.

Один из солдат, приписанных к научникам, явно заподозрил что-то, так что пришлось принимать меры по устранению его излишней подозрительности. Так когда сел вроде как перекурить, вслух пожаловался на начальника, который рассердился на какую то мелочь и в качестве наказания отправил поработать меня грузчиком. Подобное в армии не редкость, так что подозрения бывалого служаки развеяло.

На следующий день все повторилось. Селезнев оказался таки прав. В конце дня той же усталости, что вчера не было. Но сегодня без жертв уже не обошлось.

— Ребята на двух хамелеонов нарвались, — докладывал Артем — один из комбатов. — Одного то заметили и стали по нему палить, вот только они с двух сторон засаду устроили. И пока бойцы одного уничтожали, второй им в спину ударил. Из отряда не выжил никто, — парень рассказывал все это бесцветно. В отряде у него был брат. Теперь вот не стало.

Бойца я отпустил, а его сослуживцам приказал присмотреть за командиром. А потом сообразил, что нужно дать комбату брата похоронить, но самого капитана звать назад не стал, а пошел писать приказ на три дня отдыха на имя бойца по причине похорон. Раньше с этой стороной штабной работы мне сталкиваться не приходилось. Но если продолжу выполнять нынешние обязанности, то повтор такой ситуации неизбежен. Еще сильнее захотелось в гнездо. Там груз ответственности ощущается не столь остро. Но ничего, уже завтра запрет врачей закончится, и я смогу вернуться к привычной работе.

Идя из штаба домой, перед глазами вдруг пошла рябь, а в голове появился шум. Неужели последствия кессонки еще не прошли? Мелькнуло в голове и тут же улетучилось с появившимся сообщением.

«Андрей, вы меня слышите?» — раздался в голове голос.