Второго шанса не будет

61. Hospitality

Пепельное облако перестало посыпать их грязью ближе к вечеру. День прошел незамеченным из-за мрака вызванного извержением. К счастью сам вулкан остался где-то в стороне, и они так его и не увидели. Окажись он на пути, это вызвало бы проблемы с поиском объездной дороги. Впрочем, связаться с орбитой тоже не удалось и радио более не преподносило сюрпризов, как было с песней Луи Армстронга.

Варяг вышел из лунохода и очистил перископ и стекла от пепла. Затем снова замерил радиацию. Норма. После этого он достал пятилитровую пластиковую бутылку с водой. Вылил воду в чайник из набора космонавтов. Остаток разлил по флягам и отрезал горловину. Набрал снег и растопил его у обогревателя. Вынес обрезок бутылки на улицу и швырнул в нее почерневшие от пепла стропы, которые все это время висели на левом пенале, в котором была спрятана одна из двух антенн. Надел резиновые перчатки до локтей и, засыпав в воду порошка, стал стирать. Все стропы там не помещались, и он стирал их по очереди, несколько раз, заменив воду. Аппарель была открыта, проветривая салон. Тихо гудел компрессор, нагнетающий в баллон уличный воздух. Укутавшийся тулупом Сквернослов смотрел на занятого стиркой Яхонтова и ухмылялся.

— А носки мне не постираешь, а Варяг?

— Я тебя, их сейчас сожрать заставлю, придурок, — беззлобно ответил искатель не прекращая работу.

Вскоре он закончил стирку. Замерил дозиметром снова побелевшие стропы.

— Норма, — удовлетворенно хмыкнул Варяг. Он вылил воду из обрезка бутылки и отшвырнул ее в сторону. Сложил стропы внутри пассажирского отсека лунохода и, закурив трубку, о чем-то задумался. Видимо решив, что мусорить нехорошо даже в таком мире, он побрел за выброшенной бутылкой и подобрал ее. Она валялась метрах в двадцати, укатившись по склону. Подобрав бутылку, Яхонтов направился к луноходу и вдруг остановился. Медленно повернул голову налево. Из снежного бархана, в вечерних сумерках выглядывал человек. Весь закупоренный в ладно сшитую одежду из оленьих шкур с таким же капюшоном. Лицо скрыто шерстяным шарфом. На глазах плотные лыжные очки. На поясе у него висели три небольших окровавленных капкана. За спиной рюкзак чем-то наполненный. В руке что-то вроде ручного гарпуна со стальной стрелой.

— Nice truck, — сказал вдруг человек, кивнув на луноход. — Hi. How are you?

— Ноу бэд, — Варяг ответил, тщательно произнося слова и пристально глядя на незнакомца.

Услышав разговор, Сквернослов высунулся из лунохода.

— Колян! Смотри! Абориген! Первый пиндос которого мы встретили тут! — Воскликнул он.

Незнакомец теперь уставился на Сквернослова, явно удивленный его речью.

— What’s the language… Where are you from? You are Canadians? Mexicans?

— Ноу, ви а рашшенз, — оскалился Вячеслав.

— Fuck!!! — заорал вдруг человек и, вскинув гарпун, дернул курок.

Варяг успел отскочить, и стрела вонзилась в снег рядом с его ногой.

— Коля! Дай калаш! Я его упакую сейчас свинцом! — Воскликнул Сквернослов, выскакивая из лунохода. — Я первый завалю янкеса! — вопил он с каким-то диким азартом.

Незнакомец дернулся в сторону, но его лыжи перекрестились и, он рухнул лицом в сугроб.

— Идиот! Скотина тупорылая! — заорал Яхонтов. Николай отчего-то сразу понял, что кричит он это не в адрес американца, который его чуть не убил, а в адрес Сквернослова.

— Shit! Shit! Shit! Fucking shit! — вскрикивал американец, понимая, что попал в переплет и, решив, что живым из него не выпутаться. — Don’t shoot! Please! Don’t kill me!

— Изи мэн! Джаст релакс! Ви донт шут ю! Энд… Мать твою Коля убери нахрен автомат! — кричал Варяг, подойдя к лежащему незнакомцу.

— Но он чуть тебя не убил!

— Это Славик меня чуть не убил! Идиота кусок! Кто тебя за язык тянул, Сквернослов!

— Да я… блин… а что я сказал такого?

— Please! Please! — причитал перепуганный американец.

— Донт ворри! Ви донт шут! Ви гоинг фром пис!

— Чего Варяг говорит? — Николай уставился на оконфузившегося Вячеслава.

— Он говорит, что они твари, а он не шут и пришел писать. Блин, Коля, какого хрена ты у меня спрашиваешь? Я по-чухонски не шпрехаю, — Вячеслав был раздражен и обижен. Виноватым он себя не считал.

Американец вроде успокоился и слегка приподнял голову. Видимо слова Варяга все-таки на него подействовали.

— Russians… You are troops landed? Landing force?

— Эээ… Чего? — Яхонтов все-таки не все понимал из того, что говорил незнакомец.

— Он нас трупами обозвал, он сказал, что мы трупы, — предположил Славик.

— А ты пасть захлопни! — рявкнул на него Варяг. Затем обратился к незнакомцу: — Вотс ю нэйм амэрикан?

— I am not American… not Yankee… I am Aleutian… Joshua… I am hunter. My name Joshua… Don’t kill me please… I not the military man and not the policeman… I simple hunter…

Варяг осторожно стянул с него очки. Это был уже далеко не молодой человек. Тип лица его напоминал старого якута Молота.

— Тэл ми, Джошуа, Ю а… как это… ю а хеард а Хоуп Сити? Где это? Вер ит из?

— Hope city? It is far. There. — Он махнул куда-то рукой. И было похоже, что указал он в сторону ХАРПа.

— А ты не оттуда? Ю лив ин Хоуп Сити?

— No. I there was not for a long time. Also did not live there. I the single. The hunter.

Варяг стал напряженно морщить лоб, пытаясь разобрать, что он сказал.

— А где ХАРП, мазафакер хренов?! — крикнул Вячеслав.

— Уйди отсюда! — рявкнул на него Яхонтов.

— Спроси его! — зло крикнул Сквернослов.

— What does he speak? — Пробормотал Джошуа.

— ХАРП, — ответил Варяг.

— What?

— Э-э… как его… Эйч эй эй ар пи. Аврора программ.

Алеутец как-то странно посмотрел на Яхонтова. Даже вытаращил глаза. Затем вдруг резко вскочил, оттолкнув Варяга и ловко встав на лыжи, помчался со склона вниз, к выступающей в долине большой скале, окруженной хвойными деревьями.

— Fuck you! — Заорал он на прощание. — Go to hell, bloody bastards!!!

— Черт, ну не козел, а? — досадливо воскликнул Яхонтов отряхиваясь.

— Коля! Чего стоишь?! — заорал Вячеслав. — Стреляй падлу! Ну же! Уйдет! Уйдет гад! Нам что его, ловить потом по следу?!

— Не сметь! — Варяг выхватил у Николая автомат. Впрочем, Васнецов и не собирался стрелять. — Он ничего дурного нам не сделал! А ты, Славик, просто идиот!

— Это почему?

— По-качану! Что ты лезешь?! Твой номер шестой сиди и не отсвечивай!

— Ах так?!

— Да так!

— Чего лаетесь?! — теперь повысил голос до сих пор молчавший Николай. — Чего не поделили? Славик, ведь Варяг прав… Нельзя так…

— Да что ты? — Вячеслав поморщился. — Это не твою страну случайно они выжгли? Это не твоя мать умерла от радиоактивного дождя?…

— Хватит Славик!

— Нет, не хватит! Там, на своей земле, мы все так охотно применяли оружие! Стреляли! Убивали! Своих, по сути, убивали!

— Кто кому там свой был? — нахмурился Яхонтов. — Черновики? Гау? Бандиты всякие и каннибалы?

— Погоди! Дай договорю! Значит, там мы валили всех направо и налево. А тут мы ведем себя как добропорядочные гости? Да пока мы будем находиться в сомнениях и думать, хороший это человек или нет, то положат нас как кроликов! Пока думать будешь, что он там говорит на своем языке, нас всех на куски порвут! И все! Конец миссии!

— А ты предлагаешь валить всех подряд? Так? И чего тогда достигнет наша миссия?! А если он не враг?!

— Бежит, значит, враг, — зло прорычал Сквернослов.

— Он просто боится…

— ЗНАЧИТ ВРАГ! — повысил голос Вячеслав.

— Да что он нам сделает один? — пробормотал Николай.

— А толпу соберет? А?

— Он сказал, что он одиночка, — отмахнулся Варяг.

— А я сказал, что я Дед мороз! Поверишь?

— Да на чем он нас догонять будет? — поморщился Васнецов, которому категоричность брата порядком уже надоела. — На лыжах за луноходом?

Со стороны той скалы и окружавших ее деревьев послышался собачий лай. Все взглянули туда. У подножья большого холма, на вершине которого они находились, из рощи мчалась прочь от них собачья упряжка.

— Вот тебе и лыжи, — проворчал Сквернослов.

— Он и на собаках запарится за нами идти, — снова махнул рукой Варяг. — Ладно. Поехали. А то так можно стоять и спорить до скончания времен.

Метель снова началась, как только стемнело. Словно отсыпавшаяся предыдущие сутки, буря обрушилась на луноход, да похоже и на всю Аляску, а может и на весь мир, с новой силой. Казалось, что новая буря была во сто крат сильней предыдущей. Они пересекли относительно невысокий горный хребет. Впереди были еще более высокие горы и густые хвойные леса, которые делали движение более сложным. Радио ничего не ловило кроме шума и треска. Варяг решил устроить очередной привал и остаться на ночлег в ложбине между двумя буреломами. Машину видно не было со стороны и деревья уже поваленные не угрожали упасть на нее. После скромного ужина варяг и Вячеслав довольно быстро уснули. Николай еще долго думал о том охотнике Джошуа, которого они так напугали. Чем-то эта встреча напомнила ему встречу с якутом на роковой реке Лене. Многое напоминает кроме развязки. Разность языков и восприятия друг друга сделали свое дело. А ведь по сути такой же простой человек. Может даже хороший человек. Ведь изначально он был настроен весьма дружелюбно. Как он там теперь в этой буре?…

…костер удалось разжечь при помощи трех выстрелов из автомата со снятым пламегасителем. Физические упражнения пришлось продолжать, пока одежда не стала подсыхать. Даже свежая оленья шкура, пропахшая кровью и животным, не давала возможности просто присесть и отдохнуть. Силы угасали, но надо было двигаться. К вечеру запах крови убитого оленя привлек семейную пару волков. Он не стал их убивать. В автомате были еще патроны. Он швырнул в их сторону останки убитого зверя, оставив себе самое лучшее мясо, которым уже успел насытиться. Волки жадно съели часть, а другую утащили. Видимо волчатам. Однако ночью они вернулись. Ну конечно. Они ведь хищники. Есть останки павшего животного конечно вкусно, но не интересно. Непривычно для хищников, привыкших в тяжком труде добывать себе еде. Куда больше их интересовал человек. Ведь этого требовало их хищническое естество, рвать живую плоть агонизирующего, обреченного человека. Но они боялись костра. Он подбросил в огонь дров и снова снял с себя уже высохшую одежду. Принялся растирать по телу свежий пепел. Затем оделся и стал втирать в одежду эту самую золу. Это помогло отбить от тела запах крови и оленьей шкуры.

— Как же я воняю, — усмехнулся он, глядя на светящиеся в темноте две пары волчьих глаз. — Проваливайте идиоты! Я не хочу вас убивать! Я и оленя-то не хотел убивать, но пришлось, чтобы выжить! Идите к щенкам своим!.. Хотя… Вы ведь тоже хотите выжить… И чтоб щенки ваши выжили… Только не ту добычу вы себе нашли… Я сам хищник…

И он прицелился…

Когда Васнецов проснулся, его товарищи еще спали. В смотровые щели пробивался слабый свет. Значит рассвело. Шума бури уже не было слышно. Значит утихла.

Николай еще лежал какое-то время, глядя в потолок и смутно понимая, что очередной увиденный сон был продолжением сна предыдущего. Подумал о том, что он значит, но так, ни к чему и не пришел. Затем поднялся и взглянул в перископ. Серая пелена делала наблюдение невозможным. Перископ залеплен снегом. Васнецов взял автомат и, задержав ненадолго взгляд на пламегасителе, оделся и стал выбираться через шлюз. Оказалась, что большая половина лунохода занесена снегом и ему пришлось изрядно повозиться. Наконец он вскарабкался на крышу и расчистил полусферу перископа. Сел на крышу, передохнуть. Отчего-то вспомнилась ночь в подмосковном лесу, когда он побрел в лес и наткнулся на сталкеров… Как же все это давно было… И как далеко отсюда…

Вдруг какая-то бело-желтая куча в стороне зашевелилась. Метрах в тридцати от лунохода, на спине лежал огромный белый медведь. Валялся он задом к Николаю. Лениво раздвинув лапы, он приподнял голову и с каким-то недоумением посмотрел своими черными глазками на человека.

— Вот черт, — пробормотал Николай и передернул затвор автомата.

Медведь неуклюже завалился на бок и встал на лапы. Зарычал.

— Ага. Голодный, — усмехнулся Васнецов. — Понимаю. Только ты не ту добычу себе выбрал. Я тоже хищник. Я человек. А мы пострашнее будем. Так что вали отсюда. Я не хочу тебя убивать.

Однако белый урсус двинулся на Николая.

— Вот дурья башка. Не понимаешь по-русски, значит? Ладно. По-английски я не умею. Попробуем на универсальном международном языке. — Он вскинул автомат и сделал одиночный выстрел. Пуля вонзилась в снег перед носом у медведя и тот, вздрогнув, бросился бежать в сторону.

— Вот то-то же, — удовлетворенно кивнул Васнецов.

В луноходе послышалась возня. Затем из снега показалась голова Сквернослова. Следом Варяг.

— Что случилось?

— Да вот, гости незваные, — Николай кивнул в сторону медведя. Тот стоял неподалеку, ворчал недовольно и то и дело, поднимая голову, нюхал воздух.

— Черт, ну и намело, — проворчал Варяг, взобравшись на крышу и осматриваясь.

— Медведь обратно бежит. — Сквернослов поднял свое оружие.

Зверь действительно мчался обратно к луноходу, низко пригнув голову.

— Жрать хочет, — кивнул Николай и прицелился.

— Впустую не лепи. Бей в голову. Патроны не трать. — Предложил Славик.

— Жалко мишку. Отпугну только…

— Жалко у пчелки. А у него когти и клыки. Он порвет и ему начхать на твои симпатии к нему. Бей, не отвяжется ведь.

Варяг поднял лежавший все время их пути без дела арбалет, который подарили ему Язычники во время возвращения из последнего рейда.

— Варяг, может не стоит? — Вздохнул Николай.

Медведь резко побежал в сторону, словно почуяв угрозу. Он отошел на прежнее расстояние и стал снова нюхать воздух.

— Ладно, — кивнул Яхонтов. — Откопайте дверь и едем дальше. Я его на мушке пока подержу.

Все время, что Николай и Вячеслав освобождали от снега водительскую дверь, медведь держался на почтительно расстоянии но, судя по, всему идея о том, чтобы напасть на людей, его не покидала. Наконец все заняли свои места в машине и, о присутствии большого хищника можно было не беспокоиться. Яхонтов сел на место водителя и завел луноход. Машина гудела, но не хотела выбираться из сугроба. Только через десять минут раскачиваний машины и протестующего завывания трансмиссии, сдабриваемого руганью Варяга, луноход все-таки выбрался из своей белой западни и двинулся дальше.

Еще один день безмолвия и пустоты. Хотя эта пустота была относительной. Теперь они двигались среди гор и холмов, поросших хвойными лесами. Однако никаких следов человеческого присутствия им так и не попадалось. Ближе к вечеру, примерно в то же время суток, когда они случайно поймали по радио сигнал с песней Луи Армстронга, Варяг вскарабкался на вершину одной из гор и снова стал слышать радиоэфир, остановив машину. Погода была спокойной и радио оправдала ожидания путников.

— Attention! The survived people of the earth! Tells radio the Hope City. We have survived. We are live. We hope that we not one civilized people on this planet. We are on the bank of Lake Louise. — Говорил все тот же немолодой и обреченный голос. — This lake on Alaska. The United States of America.

Варяг схватил атлас и стал его судорожно листать.

— If you wish to go to us remember, by the way of you many dangers wait. — Продолжал голос.

— Озеро Луис… Озеро Луис… — бормотал Варяг, ища что-то в атласе.

— HUMANIMALS! They are cannibals. Ruthless creatures. Generation of nuclear war. Fiends! They were once people. But only not now. They everywhere. They round us!..

— Так. Вот Аляска. Вот тут ХАРП… Да. Он тут. А где этот город? — Яхонтов почесал бороду.

— We maintain their impact. But we urge all people remaining to unite people for revival. For this purpose what to reject pressure of the monsters grasping our world.

— Лэйк Льюис! Хоуп Сити! — воскликнул Варяг. — Нашел! Нашел, черт возьми!

— All civilised people should unite! We have survived to live!

И снова полилась из динамика та чарующая мелодия и голос Луи Армстронга, умиляющегося от воспеваемого им прекрасного мира.

— Да это же… Всего в ста километрах от ХАРПа! Даже чуть меньше!

— Вот как? — нахмурился Вячеслав. — Так может они его охраняют? Чего они говорят вообще?

— Что они цивилизованные люди. И призывают объединяться выживших. А еще вокруг них орудуют какие-то хюманималы. Людоеды и дикари.

— Дикари, — Сквернослов усмехнулся. — Ну конечно. У них все дикари. Сначала были индейцы на своей земле дикарями. Потом негры рабами-дикарями. Потом для них были дикарями япошки, которых они приласкали атомной бомбой. Потом вьетнамцы, корейцы, сербы, иракцы, иранцы, русские. Все короче кругом дикари, а они одни возлюбленные Иисуса Христа и богом избранные чтоб нести дикарям свет демократии через пепелища городов. Короче, Варяг. Идут они в жопу со своим радиошоу. На кой черт ты ищешь их на карте? Зачем это вообще нам надо?

— Славик, — Варяг вздохнул и пристально посмотрел на Сквернослова. — Ты знаешь, как переводиться Хоуп Сити?

— Нет. А какое это имеет значение? — раздраженно поморщился Вячеслав.

— Большое. Это Город Надежды. Надеждинск. Понимаешь?

Николай вздрогнул, услышав название родного города и, уставился на Яхонтова. Однако на Сквернослова это не произвело никакого впечатления.

— Варяг, ты часом не заболел? А? Какой еще Надеждинск? Надеждинск там! — он махнул рукой. — Недалеко от выжженной Калуги! Южнее разгромленной Москвы! Какой нахрен Надеждинск!

Песня стихла, и обреченный голос закончил эфир словами:

— This is Hope City radio, we pray for your survival. It is the end of our daily transmission, take care. Bay.

И снова воцарилась тишина. Варяг хмурился от своих мыслей. Сквернослов от мыслей Варяга. А Николай был взволнован. Что-то судьбоносное было в этом Хоуп Сити. Американском Надеждинске. Что-то символичное. И словно все было так, как давно кем-то задумано. Словно они, подчиняясь чьему-то замыслу, совершенно не случайно наткнулись на этот радиосигнал. Разве мыслимо это, пройти половину северного полушария и услышать голос города побратима поневоле, с той же обреченностью в том самом голосе, какой царил и в подвалах Надеждинска? Нет. Это не случайно. Это судьба. Как судьба свела его, Николая со Сталкерами. С Людоедом. С дневником дяди и со следами отца…

— Попробуй связаться с ними, Варяг, — предложил он.

— Ладно. Попробую, — Яхонтов пощелкал чем-то на панели и стал говорить: — Атентон! Итс войс фром сорвайд… сурвайвед… блин, — он дернул головой, поморщившись от собственного произношения, — Хоуп Сити, ансвер. Ю хиер ми? Плиз, Хоуп Сити. Ансвер. Кэн ю хиер ми?

Никакого ответа не последовало. Варяг повторил свой монолог, затем пощелкал еще на панели и повторил в третий раз. Тишина.

— То ли мощности передатчику не хватает, то ли еще что. Прием ловит и исходящий не проходит. Или я не до конца разобрался в этом приборе.

— Неужто он сложнее, чем управлять самолетом? — спросил Васнецов.

— Еще бы.

Николай повернул голову в сторону Сквернослова, желая понять, отчего тот затих. Славик сидел молча и пристально смотрел в потолок.

— Мужики, мне очень совестно прерывать вашу милую беседу, но неужели вы, мать вашу, не чувствуете что у нас на крыше кто-то есть? — тихо проговорил он.

Николай тут же прильнул к перископу. Он осторожно стал его вращать, в поисках того о чем говорил Сквернослов. На крыше действительно кто-то был. И движение полусферы перископа побеспокоило его, поскольку стало отчетливо ощущаться шевеление кого-то весьма большого и тяжелого.

Вячеслав недоуменно посмотрел на то, как лицо Николая расплылось в улыбке.

— Колян, ты чего скалишься? Уж не Нордику ли ты опять на крыше увидел?

— Да это мишка, — Васнецов продолжал улыбаться, глядя в смотровой прибор.

— Кто? — удивился Варяг.

— Ну, белый медведь.

— Тот самый? Это же, сколько мы его на себе протащили?

— Не знаю тот или не тот. Но он разлегся на крыше лунохода. — Васнецов пожал плечами.

Славик взял автомат и стал колотить прикладом по потолку.

— Исчезни падла! Слазь! — закричал он. — Кто за проезд платить будет, сучье отродье!

Стало слышно, как медведь недовольно рычит, и почувствовалось, как он ерзает.

— Сейчас я его стряхну. — Ухмыльнулся Варяг и, убрав внешние антенны обратно в пеналы, завел двигатель машины. Луноход сначала медленно стал съезжать с вершины горы, затем набирая скорость, помчался вниз по склону, к раскинувшемуся у подножья лесу. — Парни, держитесь!

Казалось, так быстро луноход еще никогда не ехал.

— Ну что? — спросил Вячеслав.

— Держится! — воскликнул Николай, глядя в перископ. Он был восхищен настойчивостью зверя.

— Вот же урод.

Машина буквально влетела в лес. Деревья тут стояли достаточно редко, и Варягу не составляло особого труда лавировать. Но он старался, чтобы еловый лапник хлестал по корпусу. Несколько ударов ветками по морде медведя заставили его, наконец, покинуть машину.

— Все. Слетел. — Кивнул Николай.

— Ариведерчи, — усмехнулся Вячеслав. — Нам будет тебя не хватать, говнюк.

Проехав через лес, машина снова стала карабкаться на гору. На сей раз, она была значительно выше и круче предыдущей. Ползли к вершине долго, но объезд ее сулил быть еще более долгим. С одной стороны неприятного вида ущелье, плотно заросшее деревьями. С другой, скалистые образования. Вершина горы их уже встретила сумерками. Сумерками и выходом массивного пласта породы слева от машины.

— Господи, что это, — выдохнул Варяг, глядя вперед. Там, за огромной долиной ощетинившейся полумертвым лесом, высилась массивная горная гряда, на которую уже наступала ночь. Но вершины этой гряды, и тучи за ней, мерцали странным красноватым свечением.

— Да это же… Вспомните фотографии из космоса! Большое красное свечение в облаках в районе ХАРПа! Это как его… — Николай, затряс руками, вспоминая слово.

— Ионизация, — помог ему Сквернослов.

— Точно! Ионизация! — он просунул руку во внутреннее окно и стал трясти за плечо Варяга. — Это ХАРП! Мы уже близко!

— Н-да. Похоже, что уже скоро, — кивнул он и снова стал колдовать с радиопередатчиком. Эфир молчал и Яхонтов повторил попытку связаться с Хоуп Сити.

— Хоуп Сити, ансвер. Ю хиер ми? Плиз, Хоуп Сити. Ансвер. Кэн ю хиер ми?

И снова безрезультатно.

Яхонтов взял автомат и обратился к Николаю.

— Медведя нет? Посмотри.

— Нету, — мотнул головой Васнецов, осмотревшись при помощи перископа. — А ты что, на улицу собрался?

— Да. Хочу осмотреть антенны. Этот зверюга мог их повредить в тот раз.

— Открой аппарель. Мы тоже выйдем. — Предложил Вячеслав.

— Ладно, — Яхонтов нажал на кнопку и выскочил из лунохода.

Он и Сквернослов принялись осматривать антенны. Васнецов встал впереди машины и пристально смотрел на горящий багровым сиянием горизонт. Чем темнее становилось небо, тем ярче становилось это зловеще свидетельство работоспособности ХАРПа.

— Недолго тебе осталось, сволочь, — пробормотал Николай. — Погоди. Доберусь я до тебя.

Варяг тем временем спрыгнул с крыши. Славик последовал за ним.

— Вроде нормально все. — Сказал Яхонтов. — Ну что. Ужин и ночевка?

— Ну да, — кивнул Сквернослов. — Только вот, что-то дни стали проноситься быстро как-то. Так и жизнь вся пройдет.

— Типун тебе на язык. — Проворчал Варяг.

— А тут разве не должно быть полярного дня, или ночи? — Поинтересовался Вячеслав.

— Должны. Но это вроде севернее. Мы сильно на юг Аляски ушли. Вреде как… Вообще я не знаю в каких мы сейчас широтах. Главное, есть ориентиры. Горы эти…

— И сияние ХАРПа, — добавил Николай. — Теперь не заблудимся.

Прошедшая ночь оказалось спокойной. Буря не повторилась. С рассветом все вышли из лунохода справить нужду перед продолжением своего похода. Ничего не предвещало беды…

Первым к луноходу повернулся Варяг. Он тут же вскинул автомат и присел на одно колено.

— Снять оружие с предохранителей, живо, — тихо скомандовал он.

— Что случилось? — спросил Николай и тут же понял, что встревожило Яхонтова. В гусеницу машины, в район маховика, был вставлен камень. Он не мог сам туда попасть. И уж точно не медведь его туда засунул. Васнецов забежал к другому борту машины. Там та же картина. Кто-то заблокировал гусеницы и ждал, когда экипаж покинет свою машину.

— Коля, вынь камни, быстро. Славик, не смотри в ту сторону куда я. Смотри в другую. Они рядом. Я чую.

— Как думаешь, кто это? — спросил Сквернослов тихо.

— Не знаю. Но поступили они очень не гостеприимно.

— А что, при случае отблагодарим ублюдков?

Николай с трудом вынул первый камень и тут до его слуха донесся свист рассекаемого воздуха. Затем крик Вячеслава.

Васнецов резко развернулся. Славик лежал на снегу и, из его правого бедра торчало копье.

Варяг дал очередь в сторону торчащей в стороне от машины скалы. Снова свист. Яхонтов перекувыркнулся и в то место где он был мгновение назад, вонзилось три копья.

— Твою мать! — орал Сквернослов. Николай подбежал к нему и попытался затащить в машину но Вячеслав оттолкнул его. — Пусти! Стреляй лучше!

— Где они?!

— Повсюду! — воскликнул Варяг и метнул куда-то гранату. Она как на зло не взорвалась. — Черт, зараза! Коля! У нас по одному рожку! Давай боеприпасы доставай!

Васнецов нырнул в открытую аппарель и, тут же рядом о корпус лязгнуло очередное копье. И все вокруг наполнилось дикими воплями и рыками. От скалы, из сугробов, из ближайшего бурелома на склоне выскочили какие-то странные существа. Ну конечно это были люди. Они были плотно завернуты в разные, грубо выделанные звериные шкуры. На лицах респираторы. На глазах плотно прилегающие очки с круглыми стеклами. Головы так же обмотаны шкурами. Руки обмотаны шкурами. Ноги обмотаны шкурами. Они походили на зверей. Они и не говорили ничего. Только неистово вопили, рычали и улюлюкали, идя в яростную атаку взмахивая копьями. Вот кто-то из них метнул свое примитивное оружие, и Варяг упал ничком. Попали!

— Суки!!! — Васнецов дернул крышку ящика Ильи. Бомба! Вставить предохранитель! Повернуть до щелчка! Все нахрен тут взорвать! Нет… ПУ-ЛЕ-МЕТ!!!

Раненный Славик огрызался из автомата и матерился. Варяг тоже еще был жив и стрелял!

— Коля! Где ты черт тебя дери!!!

— Черт, черт, черт, — бормотал Васнецов. — Как же это работает… Вот кажется Илья делал так… Какой же он тяжелый!!! Как отец его таскает в метро?!..

— Патроны Коля!!!

Васнецов схватил мешок с рожками для Калашникова, снаряженными надкусанными пулями и швырнуло его товарищам.

— Чего возишься! Помоги огнем падла!

Какой тяжелый…

Стволы закрутились и изрыгнули ураган смерти. Николай подал тело вперед, поскольку чувствовал, что теряет равновесие от стрельбы. Запрыгала сбоку пожираемая жадным на боеприпасы оружием лента… Двух ближайший «шкур» разворотило в клочья. Остальные залегли в снег. Кто-то решил попытать счастья и метнул в Николая копье. Счастье ему не улыбнулось. Пули снесли ему полбашки, а копье скользнуло по плечу бушлата Васнецова. Николай, наконец, не выдержал и упал, увлекаемый тяжестью оружия. Сзади хруст шагов. Васнецов развернулся, срывая с плеча автомат и наотмашь свернул нападавшему челюсть прикладом. Варяг уже поменял рожок и дал короткую очередь в ближайшего вскочившего врага. Надкусанные пули разорвали его торс, смешав ребра и кишки со звериной шкурой в которую тот был замотан.

Еще один зашел в тыл. Он сделал выпад копьем. Николай увернулся и краем глаза заметил, как задралась звериная шкура у того на руке, оголив запястье. Васнецов тут же впился врагу в голове запястье и разорвал ему вены. Враг заревел от боли и выронил копье. Васнецов подхватил его и вонзил «шкуре» в горло. Затем снова взялся за автомат, чувствуя как противоестественный азарт кровопролитья, заполняет его разум, как это было в Вавилон. Его лицо перекосилось от злобной звериной ухмылки. Он швырнул автомат вперед и схватился снова за пулемет. Теперь он не казался тяжелым. Ярость, триумф ненависти в душе, наделили его силой и снова закрутились стволы. Он двигался вперед к отброшенному автомату, поливая нападавших свинцом и своей яростью. Он упивался тем как брызжет кровь из неприятельских «шкур», как они отлетают под градом пуль и кубарем катятся вниз по склону. Лента кончилась. Он бросил пулемет в снег, который зашипел от разогретого оружия. Снова поднял автомат и стал убивать теперь и из него. Очевидно, эти полулюди совсем не ожидали, что их потенциальная добыча обладает такой огневой мощью. Те, кто еще мог стоять на ногах, стремительно отступали, мчась по склону вниз, в ту сторону, откуда вчера приехал луноход. Больше никто не атаковал и не метал копий. Николай встал на склоне и стал одиночными выстрелами останавливать бегущих врагов пулей в спину. Попал. Еще попал. Третий. А вот тут мимо. Жаль патрон. Опять мимо. Они все дальше и попасть сложнее. Он развернулся и пошел к своим товарищам. Вокруг лежали трупы врагов. Кто-то стонал. Васнецов подошел и прислонил дуло автомата к голове раненого. Патроны… беречь надо. Он поднял лежащее копье и вонзил раненному в сердце.

— Эй! Не добивай! Погоди! Допросить надо! — крикнул Варяг.

— Ты как?

— Да я в порядке. Тулуп проткнули да жирок поскребли на боку. У Славки рана похуже…

— Херня, — простонал Сквернослов и заорал, когда Варяг выдернул торчащее из его бедра копье. — Живодер мать твою!!!

— Тихо братишка. Терпи. Бог терпел и нам велел. Коля! Смотри, чтоб ублюдки не вернулись. Я жгут ему сейчас наложу!

— Хорошо…

В стороне, у скалы, еще кто-то стонал и дергал рукой. Николай двинулся к нему и вдруг заметил, как из-за уступа на него смотрит белый медведь. Тот самый. Он смотрел то на раненного в шкуре. То на Васнецова. Видимо желая взять добычу и опасаясь второго, понимая, какую угрозу тот может для него представлять.

Васнецов сделал два шага назад и качнул стволом автомата.

— Забирай, — сказал он медведю.

Белый урсус осторожно подошел к раненному и, не сводя глаз с Николая, раскрыл пасть и, схватив челюстями раненого за голову, потащил его за скалу, пока обреченный человек в шкуре дергал ногами и мычал от ужаса.

Варяг наложил жгут, обработал рану и, взглянув на часы, послюнявил химический карандаш и написал на ноге Вячеслава время. Затем осмотрелся.

— А что, раненых больше не осталось?

— Такой пулемет и надкусанные пули таких шансов не дают. — Проворчал Николай, чувствуя опустошение после недавнего всплеска адреналина.

Яхонтов подошел к ближайшему трупу и сорвал с него респиратор и очки.

Глаза у того были открыты. Огромные белые глазные яблоки с совершенно крохотными черными точками зрачков. На худом и вытянутом лице совершенно белая кожа с чернотой вокруг глаз. Почти черные губы изуродованного цингой рта.

— Господи, что за отродье… Слышь, Славик. Мы тут, кажется, Мэрлина Мэнсона грохнули. Вот незадача…

— Кого? — простонал Вячеслав.

— Да ладно. Шучу. Коля. Помоги загрузить его в машину. И оружие подбери. Валить надо поскорее. Этот медведь… Не знаю, ел он раньше человечину или нет, но сейчас он ее опробует. Потом вообще от нас не отвяжется.

— Да вон у него, сколько пищи валяется.

— Эта пища никуда уже не убежит и он это понимает. А находится рядом с каннибалами, я не хочу. Будь то медведи, или люди.

— Думаешь, на нас напали людоеды?

— Да, Коля. Они самые. Уж поверь. У всех людоедов в любой точке земного шара и любой национальности, черты одни и те же.

— Гостеприимное местечко, эта Аляска, — простонал Вячеслав.