Второй раз не воскреснешь

Глава 7 Мышеловка

Игорь никогда в жизни не чувствовал себя так паршиво, как в этом особняке без окон. Казалось бы: есть хлеб, есть и зрелища. Имеется любимая работа. Вкусная и здоровая пища доставляется бесперебойно, стоит только позвонить. Телевизор ло-вит тридцать восемь программ, а библиотека насчитывает не менее пяти тысяч томов. Вечерами и ночами он занят тем делом, которое знает в совершенстве, как никто другой: он играет. Но… Всю свою жизнь Игрек чувствовал себя (и был!) сам себе хозяином. Он ни разу, ни единого дня не ходил на службу. Ему не приходилось зависеть от хорошего или дурного пищеварения того или иного начальника. Хотелось – он работал, то есть играл. Не хотелось – читал ночь напролет, или отправлялся в театр на премьеру, или принимал дома, при свечах, за самолично приготовленным обедом, очередную пассию.

Теперь же жизнь потеряла для него главную прелесть. Он перестал быть свободным. Казалось, он превратился в марионетку, которой манипулирует некто серый и недвижный. Да, пища, доставляемая ему, была отменна – но это была чужая пища. Он лишен удовольствия сам сварить себе кофе или приготовить любимый «фаст фуд», московский вариант: поджаренный «Бородинский» хлеб с майонезом и шпротами. Да, Игорь мог выбрать для чтения любую книгу – но при этом в библиотеку его сопровождал охранник, который снисходительно и высокомерно наблюдал, как Игорь роется на полках. И даже его любимое занятие – игра – переставало доставлять ему удовольствие. Главным образом оттого, что перед каждым состязанием Олег Олегович отдавал Игреку указание, кого из партнеров следует обыграть, а кому – поддаться. Чистый бой, соревнование ума, интуиции и опыта, превращался в поддавки. Постыдное и постылое занятие!

Игорь присматривался к укладу жизни в особняке. Он, насколько ему это удавалось в его заточении, начинал кое-что понимать.

Всякий день в доме дежурили два охранника. Передвигаться по дому – в библиотеку, тренажерный зал, комнаты для игры – можно только в сопровождении одного из них. Если нужно покинуть комнату, Игрек снимал трубку местного телефона и вызывал сопровождающего. Охранник, лениво притащившийся на зов, отпирал снаружи «камеру» и выводил пленника. Изнутри отпереть дверь было невозможно: отсутствовал замок и даже дверная ручка. Была только специальная прорезь, наподобие отверстия в банкомате. Кельи отворялись магнитными карточками, которые на цепочках болтались у охраны на поясах.

Стражи несли вахту сутки через трое. В каждой смене – по два мордоворота. Итого, стало быть, охранников насчитывалось восемь человек. И на всю эту ораву – ни единого лица, вызывающего хоть малейшую симпатию.

Глаза у всех часовых – рыбьи. Угрюмые затылки, бритые лбы… Казалось, этих амбалов (каждому было около двадцати) собрали где-то в темных московских подъездах и перетащили сюда, в особняк. Игорь попытался было установить с кем-то из них контакт. Тщетно. Разговоры охранники не поддерживали. На его вопросы отвечали односложно – некоторые и вовсе игнорировали. Материться им здесь, видно, запретили – а прочий лексикон их оказался крайне скудным. Ни один из восьмерых не вызывал в Игреке хотя бы искры симпатии. А жизнь его научила: никогда не получится подружиться – или хотя бы поладить – с тем, в ком ты не находишь хотя бы малейшего душевного отзыва. Можешь и не пытаться.

Оставались официантки. Они так же, как и охранники, дежурили сутки через трое. Стало быть, подавальщиц насчитывалось четверо. Точнее, один из них был «подавальщик»: юноша со столь бархатными ресницами и вертлявой попкой, что Игорь решил, что он «голубой». «Все учтено: у клиентов могут быть нестандартные прихоти…» – усмешливо думал о парне Игрек.

Трое же официанток, которые принадлежали к женскому полу по-настоящему, были, надо признаться, хороши. Хороши – каждая по-своему.

Первая – та самая ослепительная фотомодель, что подавала напитки в первый день пребывания в особняке. Ее звали Мариной. Держалась она с ледяной неприступностью. На попытки Игоря разговорить ее не отзывалась. Была в ней некая загадка. Словно под панцирем холодной красавицы скрывается кто-то. Но кто? Что за душа – искренняя? добрая? надменная? прихотливая? капризная? – прячется под безупречной фотомодельной внешностью? Казалось, этого не понимает даже сама обладательница столь совершенного тела. Растапливать льды, пытаться расколдовывать принцессу? Этот процесс – сам по себе, бесспорно, увлекательный – мог затянуться на месяцы. А есть ли у него в запасе эти месяцы?

Вторую официантку звали Сашенькой. Улыбчивая женщина, уже в возрасте (лет, наверное, тридцати пяти), однако по-девичьи изящная и стройная. С ней было легко. Можно было поговорить, пошутить, причем весьма игриво, однако… Однако ни малейшего влечения к ней Игорь не испытывал. А начинать с женщиной игру, не чувствуя к ней настоящей тяги… Результата, конечно, добиться можно, да только Игорь знал это по собственному опыту – измучишься, пока дойдешь до цели. Сам себе будешь казаться фальшивым, она будет казаться тебе фальшивой, а первое же совместное утро станет отдавать пошлостью и постыдством – словно кипяченое молоко убежало.

Конечно, выбора у него особого не было. Ведь речь шла не только о любви, но еще и о том, чтобы обрести в особняке шпиона. Или, если повезет, союзника. Или даже друга… Ради такого случая можно было попробовать завести шашни либо с Мариной, либо с Сашенькой… Но… Но оставалась еще одна официантка, Жанна – молоденькая, коротко стриженная, с большим бюстом. Игорь запомнил ее по тому вечеру, когда он играл с востроносеньким журналистом. Она обслуживала их игру – а потом, похоже, осталась обслуживать победителя сексуально.

Ее Игорь счел наиболее подходящей добычей. Флюиды сексапильности так и струились от нее.

В тот день была ее смена.

– Ты хорошенькая, – сказал Игорь ей утром, когда она наливала ему кофе из серебряного кофейника.

– Я знаю, – хрипловатым голосом ответила она и засмеялась.

Он погладил ее по руке.

– Но-но! – воскликнула она, но руку оторвала не сразу.

До обеда Игорь полулежа занимался английским. Все было так, словно он у себя в квартире в Сиэтле готовится к экзаменам в университет. Но как далек от него Сиэтл!

Игрек отдавал себе отчет: даже если ему удастся отработать свой долг, хозяева особняка вряд ли оставят его в покое. Похоже, он для них слишком ценен – раз они повели на него охоту даже в Америке. А сейчас он уже слишком многое знает… Допустим, он рассчитается со своим американским долгом… Но кто помешает бандитам найти предлог, чтобы навесить на него какой-нибудь новый должок? Кабала, в которую он попал, может длиться всю жизнь…

Похоже, путь выбраться отсюда был один: уничтожить само казино. Разрушить созданную бандитами систему. Разгромить игорный дом и его главарей.

Но как это сделать? Игрек неотступно думал об этом с того дня, как он оказался здесь, но ни одной светлой мысли по этому поводу к нему не наведывалось. Темной – тоже.

Да и откуда им было взяться, если он ничего не знает о самой системе. О том, кто здесь заправляет и какие у этих людей слабые места. Игорь был уверен, что главный здесь – человек с залысинами, Петр Абрамов. Его он, кстати, и не видел после Америки больше ни разу. Возможно, того привлекали только для того, чтобы посадить Игоря на крючок. Интересно, во сколько это им встало? Оплатить такую командировку?

Не главный здесь и Олег Олегович. Но кто?

Игроцкая интуиция подсказывала Игреку: подпольное казино создано не только для того, чтобы обыгрывать незадачливых картежников. Тогда состав играющих был бы иным: более фешенебельным, более богатым. Однако среди игроков встречались люди, которые, судя по их виду, отнюдь не могли похвастать размерами своего состояния. Не были они и теми, кого можно было шантажировать: к примеру, крупными чиновниками. Зачастую игроками оказывались – насколько Игрек мог судить по одежде, репликам и манере поведения – обычные менеджеры среднего звена, работающие в крупных фирмах или банках. Торговцы валютой и компьютерами, акциями и нефтью, рыбой и облигациями… Upper middle class[17]. Ни денег «в особо крупных размерах», ни власти (за пределами своих фирм) они не имели. А ведь Игорь был свидетелем – точнее, соучастником! – того, как у четверых из них выигрывали изрядные суммы денег. Весьма изрядные. Таких денег, похоже, не было даже на их счетах.

Стало быть, расплатиться с казино они не могли. Значит, им оставался один выход: поступить в услужение казино. Как Игорь и Таня. Игорь оказался нужен как игрок. Таня, похоже, влипла в эту историю случайно (точнее, он, Игорь, опять втравил ее!). Однако ее, пользуясь случаем, приспособили к делу: добывать для казино новых клиентов. А вот к какому такому делу можно приспособить тех, что сейчас проигрывались в казино? Неужели они, как Татьяна, начнут добывать для катрана все новых и новых клиентов? Строить этакую игроцкую пирамиду? Своего рода карточный гербалайф? «Хочешь проиграть – спроси меня, как!»… Глупость, конечно… Тогда зачем же они оказались нужными казино? Что оно может с них получить?

Загадка…

Игорю совсем не нравилась и его собственная роль. Он любил обыгрывать богатых. Милое дело: облегчить на пару-тройку тысяч долларов (или даже на сотню!) того, кто «весит» миллион. Он своих противников силком за карточный стол не тащил. Не мухлевал. Не передергивал… Он не виноват, что у него дар: чувствовать карты… Но вот выигрывать у человека последнее… Выигрывать даже больше, чем последнее… Способствовать тому – называй уж вещи своими именами! – чтобы человек попал в зависимость… В рабство…

Нет, это ему совсем не нравилось. Слишком хорошо он помнил, чем может кончиться, когда проигрывают все, что есть. Или даже больше, чем есть… Тогда, десять лет назад, азартный преферансист – кажется, его звали Валентин Николаевич – потерял, стараниями Игрека, больше тридцати тысяч рублей. По тем временам, когда машина стоила десять тысяч, сумма огромная, непомерная. Когда Валентин Николаевич садился за стол, Игрек чувствовал, что больших денег у того нет. И все-таки – обыграл его. Не смог сдержать собственного азарта. И собственной удачливости… И они оба, и победитель, и побежденный, поплатились за это. Первый заплатил за проигрыш самую высокую цену. Несчастный Валентин Николаевич, не сумев расплатиться, не добыв денег, покончил с собой: выбросился из окна. Для Игоря это самоубийство оборотилось преследованием со стороны властей (родственник Валентина Николаевича оказался какой-то правоохранительной шишкой). Ему пришлось бежать, скрываться… В конце концов все обошлось, Игрека не посадили – но… Но до сих пор ему время от времени являлся отчаянный, молящий, загнанный взгляд Валентина Николаевича – человека, проигравшего все… Порой, в бессонные часы, Игорь уговаривал себя, что он ни в чем не виноват. Не мошенничал же он, играл честно! Зачем садишься играть, когда не умеешь? Зачем играешь, если нервы слабые?.. Но этот жалкий лепет оправданья оставался дискуссией с мертвецом. Валентин Николаевич не мог ему ответить. Он поставил точку в заочном споре с Игреком. Убежал туда, откуда нет возврата. Ушел, оставив Игорю на прощание – на вечный укор! – свой взгляд, полный растерянности и умолявший о пощаде…

С тех пор Игрек взял за правило: не выигрывать у человека последнее. Всю жизнь он неукоснительно выдерживал это правило. Но теперь приходилось его нарушать. Он обыгрывал тех, кто не мог расплатиться.

А что, если кто-то из них поступит так же, как Валентин Николаевич?

Эта мысль не давала Игорю покоя…

…Обед ему принесла та же официантка – грудастая, коротко стриженная Жанночка. Грибной супчик в фарфоровой супнице, свиная отбивная с пюре, узбекский салат, пара бутербродов с красной икрой. Минералка, сок. От спиртного Игорь отказался здесь раз и навсегда.

– Приходи ко мне ночью, – сказал Игорь, когда официантка расставляла приборы.

– Зачем? – весело спросила через плечо стриженая.

– Я тебя обожаю.

– Ну-ну, – усмехнулась девушка.

Игрек встал с кровати и подошел к ней. Обнял. Она не сопротивлялась, замерла с любопытством. Игорь почувствовал стройное тело. Поцеловал в губы. Она неожиданно ответила на поцелуй.

Затем Жанна высвободилась, усмехнулась:

– Ты, видать, любишь сниматься в порнухе.

Игорь понял, что она имеет в виду, ответил:

– Мне все равно.

– А мне – нет.

– Может, здесь никто и не снимает. Кому я нужен.

– Блажен, кто верует… Ладно, мне надо идти.

– Приходи же!

– Посмотрим.

Потом, когда Жанна принесла ему ужин, Игорь набросился на нее, принялся яростно целовать. Она отвечала ему, постанывала, извивалась в его руках. Наконец оттолкнула, молча и, казалось, сердито вышла из комнаты.

Ночью Игрек спал чутко: ждал ее.

Вдруг заскрипела дверь. Щелкнул замок. Игорь проснулся. Он почувствовал, что в кромешной темноте комнаты кто-то есть. Кто-то двигался совсем рядом с кроватью. Воздух наполнился тонким ароматом духов. Игрек протянул руку, чтобы зажечь ночник. Прохладная женская рука остановила его. Игорь перехватил руку, с силой притянул к себе. В темноте раздался переливистый, как колокольчик, женский смех. Над ним склонилось ароматное обнаженное женское тело. Игорь, не вставая, обнял его, притянул к себе.

Это была не она.

Они занимались любовью всю ночь напролет. У Игоря с самого Сиэтла не было женщины. Он отрывался на полную катушку. Она постанывала, кричала – но ничего не говорила. Наверное, чтобы он не мог узнать ее. А ему было плевать, кто она. Ее тело было стройным, руки ласковыми, а губы опытными…

На рассвете – если в особняке без окон они могли бы увидеть рассвет – она ушла от него. Так и не проронила ни слова. Игорь, умиротворенный, уснул. Кто бы к нему ни приходил, она сделала благое дело. Ему было хорошо.

На следующий день не играли.

Он занимался английским. Смотрел телевизор. Изводил себя физкультурой.

Ночью – Игорь спал чутко – он почувствовал дуновение знакомых духов. Кто-то прошелестел одеждой. Прохладные руки коснулись его.

Игорь изловчился и нажал кнопку ночника.

Над ним склонилась обнаженная официантка-»фотомодель». Марина. Девушка, которую он не взялся разгадывать.

– Ты не на ту карту поставил, игрок, – засмеялась она, жмурясь от света.

– Я не думал, что ты играешь, – пробормотал он.

– Но я играю.

– И у тебя хорошо получается.

Игрек потушил ночник и привлек ее к себе.

Они опять любили друг друга. Игорь был менее неистов, чем в прошлую ночь, зато более нежен. Ему казалось, что теперь он наконец понимает ее: красавицу официанточку, которой приходится днями напролет играть в ледяную неприступность… Которая носит маску холодной надменности – для того чтобы ее сложнее было обидеть…

Они лежали рядом. Время было под утро. Игорь погладил ее по щеке. Она схватила его руку и поцеловала в ладонь. Его умилило это.

– Тебе сегодня работать? – ласково спросил он.

– Да, – прошептала она. – А тебе?

– Я не знаю… Ты здесь живешь?

– Да. Все здешние – живут здесь.

– Давно ты?..

– Уже три месяца.

– Хорошо платят?

– Хорошо.

– Только за работу?

– Не хами.

– Извини… А ты можешь отсюда выходить?

– Нет. Это – условие контракта.

– А почему ты согласилась?

– А где еще, миленький, я пять штук баксов заработаю? Так, чтоб без интима?

– Ты – красавица.

– Ну и что? Что мне теперь, минеты на Тверской строчить? Там хохлушки цены сбивают…

– А ты не боишься, что нас потом… ну, в общем…

– Ликвидируют?

– Вроде того.

– Не боюсь. Не так уж мы много и знаем…

Они еще долго шептались в темноте номера, в жаркой постели – две родственные одинокие души, которых телесная жажда случайно бросила друг к другу. Игорю очень хотелось доверять ей.

А утром их жаркий шепот, текущий с бобин магнитофона, жадно слушал, откинувшись в своем кресле, Хозяин.

Она и на третью ночь пришла к нему.

После того как любовный запал угас и они, устало-умиротворенные, лежали, откинувшись, на подушках, он спросил:

– Скажи, что ты обо всем этом думаешь?

Она поняла, что он имеет в виду особняк, где они находятся, систему, в которую они попали… Пожала плечами.

– Обычный катран. Подпольное казино. Только большое.

– Ты здесь, по особняку, свободно можешь ходить?

– Да – только хождения особо не приветствуются.

– И что собой представляет этот особняк?

– Вроде как небольшая гостиница. Шесть этажей. На первом – гаражи, тренажерный зал, кладовые, кухня… На втором и третьем – игровые комнаты, библиотека… А выше – жилые комнаты.

– А сколько здесь всего народу?

– Повара. Официантки. Охрана… Человек двадцать, наверное.

– А кто заправляет?

– В общем-то, трое… Вовочка – ну, этот малыш вертлявый… Сморчок… Все под юбки лазит… Но он – так, что-то вроде мальчика на побегушках… Менеджер! – произнесла она язвительно. – Потом… Лысый с золотыми зубами из Москвы приезжает – он главнее, чем Вовочка… Но он что-то вроде внешнего представителя… Как снабженец, что ли… Представитель по связям с общественностью… – Она хмыкнула. – Ну, а здесь, внутри, все Олега Олеговича слушают…

– Значит, Олег Олегович – босс?

– Не думаю.

Она с сомнением покачала головой.

– А кто же?

– Кто? Не знаю. Его никто не видел.

– Он кто-то посторонний? Из Москвы?

– Нет. Зачем? Он здесь живет. У него апартаменты – в пентхаузе, на шестом этаже. Целый этаж. Только он никуда оттуда не выходит. Никогда.

– А ты его видела?

– Нет.

– А откуда ты знаешь, что он – там?

– А я однажды видела, как туда Олегович входил. Он согнулся весь, сгорбился… Как лакей… Так только к большому боссу входят…

– Вот как!.. – Игорь помолчал. – Ты говоришь, что босса никто не видел… Кто ж ему туда пищу носит?

– Его жена. Ну, жена не жена – не знаю; в общем, женщина его. Зовут Верой Павловной. Только так, по имени-отчеству… Она сама готовит – у нас там, на кухне. Сама ему туда и пищу носит. Все больше вегетарианское. Кашки, салатики…

– Молодая?

– Лет сорок. Мышка такая серенькая… Зато как глянет – как бритвой отрежет… С ней никто не связывается… Боятся…

– А что о нем рассказывают?

– А ничего не рассказывают. Как будто и нет его. Я только раз слышала: Олегович прошептал Вовке (малышу этому вертлявому): «Это приказ Хозяина». Строго так прошептал… А тот аж в лице переменился и сразу – в струнку…

– Интересно…

Игорь помолчал. Потом внезапная мысль осенила его:

– Так, может, никакого босса – нет? Может, всем здесь на самом деле заправляет Олег Олегович? И эта «жена»? И «босс» – это ширма? Выдумка?

Марина усмехнулась. Минуту подумала, потом отрицательно тряхнула головой.

– Нет, есть, – убежденно сказала. – Есть кто-то наверху. Сильный… Олег Олегович и эта Вера – они не настолько крутые, чтобы всю эту кашу заварить… Не тянут они… Понимаешь?

– Кажется, понимаю, – задумчиво проговорил Игорь.

«Странным человеком был этот Пушкин», – думала Татьяна. Оконные стекла заливало беспросветным дождем, с присвистом подвывал ветер. Только начало седьмого – а уже сгущаются скучные сумерки. Интересно, почему великому Пушкину нравилась осень?

«Наверно, он, как и я, у камина сидел», – мрачно подумала Татьяна, придвигаясь поближе к допотопному обогревателю, который она достала с антресолей. Черт, до чего же не хочется выбираться из дома… Снимать уютные шерстяные носки и облачаться в тончайшие дорогие колготки… «Может, в джинсах пойти?» Но зануда Олег Олегович сказал ясно:

– Форма одежды парадная.

Она еще тогда отпарировала:

– Вы что, в армии служили? Говорите, как офицер на плацу…

Но, к сожалению, Олег Олегович никогда не реагировал на Танины ехидные реплики. И это ее тоже злило.

В своей обычной манере, выдавливая в сотовый телефон от силы пять слов в минуту, он продолжал:

– С объектом вы встречаетесь в восемь? Куда прислать машину?

Час от часу не легче! Таня представила, как она ведет доктора к зловещему черному джипу: шофер-амбал открывает им дверцу, Георгий настороженно оглядывает бандитскую рожу… Потом – традиционная повязка на глазах. Сто к одному: врачу все это крайне не понравится. Насколько Татьяна его поняла, он достаточно осторожен. Поиграть любит – но не с таким антуражем… Еще вырываться начнет. Уйдет с крючка…

Татьяна вздохнула:

– Олег Олегович… А вы не пробовали поставить себя – на место Георгия?

Пауза. Мистер Олегов задумался. Нет, он явно не тянет на главаря. Главари-хозяева соображают быстрей.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю не играть в конспирашки. И не пугать клиентов раньше времени. Я объясню, почему. Понимаете, врач не знает, что его повезут в казино. Насколько я понимаю Георгия, он никогда в казино и не пойдет. Тем более в такое крутое – слишком осторожен. Он ждет совершенно другого.

Олег Олегович спокойно поинтересовался – хоть бы с каплей нетерпения в голосе:

– И чего же он ждет?

Между строк Татьяна прочитала: «Для нас ничего невозможного нет».

Она продолжила:

– Идея такая. Один из моих друзей – например, Игорь – преуспевающий предприниматель. Живет за городом, в роскошном особняке. Раз в месяц он приглашает гостей – поиграть в преферанс, выпить хорошего вина, погреться у камина… Вы можете обеспечить такую версию?

Татьяне послышался какой-то шорох. Как будто кто-то – и совсем не ее собеседник Олег Олегович! – тихонько хмыкнул в телефонную трубку. Отлично. Значит, прослушивают не только ее личные разговоры, но и беседы с мсье Олеговым. Мсье Олегова тоже контролируют… Она поспешно продолжила:

– Нас должны встретить в особняке Игорь и еще два-три человека – типа его друзья. В преферанс ведь, кажется, вчетвером играют? Никаких амбалов, никаких официанток. Ничего, что может вызвать подозрения. А вино по стаканам я и сама разолью…

– Почему у владельца особняка не может быть горничной? – поинтересовался Олег Олегович.

Ага, значит, он готов принять ее предложение!

– Хорошо, пусть будет горничная, – милостиво согласилась Таня. Ей же легче, не надо со стаканами носиться. Она продолжала: – Поставьте свой джип… ну, например, у «Метрополя», рядом с центральным входом. Ровно в восемь пятнадцать мы будем проезжать мимо. На красном «Пежо-106», номер Х 643 ХЕ. Поедем в сторону набережной. Пусть ваш гроб пристраивается спереди – и показывает дорогу.

Интересно, как отреагирует Олег Олегович? Скажет, что посоветуется и перезвонит? Все-таки она, Таня, много на себя берет. Все сама придумала. Понравится ли казиношникам играть в ее игру?

Олегов откликнулся на удивление быстро: всего лишь после минутной паузы (разорит он ее на мобильных звонках!):

– Вы гарантируете, что это будет именно в восемь пятнадцать?

Татьяна сердито сказала:

– Хорошо. В восемь двенадцать. Или в восемь семнадцать. Мы будем ехать со стороны Тверской. Выставьте посты, обеспечьте амбалов рацией – ловите нас, как хотите. Не увижу джипа – повезу врача в наше эмгэушное общежитие. Будем там с ним пульку писать.

«Эх, что-то я зарываюсь! – весело подумала Таня. – Ну и ладно. Мне терять нечего. Разругаюсь сейчас с Олеговым – тогда мы с Пашуней его особняк разыщем и ОМОН туда натравим. Всех пересажаем, гадов!»

Но Олег Олегович неожиданно быстро сдался:

– Хорошо. Номер машины: Н 007 АЕ.

– А, тот же, что меня в Шереметьево встречал, – не преминула заметить Таня.

Олегов бросил трубку, даже не попрощавшись.

Георгий Кухианидзе вышел из подъезда Склифа точно в назначенное время. Пока он бежал к ее машине, прикрываясь от ненасытного дождя кожаной папкой, Татьяна успела рассмотреть под уличным фонарем: костюм у врача слегка поизмялся – после рабочего дня все-таки! – но лицо – свежее и довольное. Интересно, что он больше предвкушает – азартную игру или встречу с ней, Таней?

Георгий ловко плюхнулся на переднее сиденье и сразу разрешил ее сомнения:

– В такую погодку – лучше не придумаешь, как «пульку» в хорошей компании расписать!

Картежник несчастный. Одни обиды кругом. Лысман на ее грудь наехал, а этот Георгий даже не заметил, как хорошо она сегодня выглядит. Сразу ему – «пульку». Сейчас тебе Олегов так распишет…

Таня решительно тронулась с места. Она постаралась, чтобы Георгий не уловил обиды в ее голосе:

– Тогда поехали – раз лучше карт ничего не придумаешь.

Сам виноват, напросился. Теперь у нее уже не было сомнений-колебаний. Она честно сдаст Георгия в махровые лапы Олега Олеговича.

– Погодка для карт чудесная… Сейчас каминчик разожжем, грогу сварим, – импровизировала Татьяна на ходу.

…Массивная задница джипа со знакомым номером нарисовалась возле Политехнического музея. Татьяна мигнула ему фарами: заметила, мол. Джип вел себя агрессивно и нагло – как все джипы. Он обтирался со всех сторон от Таниного «Пежо», то выскакивал вперед и подтормаживал, то ехал строго параллельно – как массивный «Титаник» рядом с маленькой аккуратной яхтой.

«Бестолковые у Олегова сотрудники, – сердито думала Татьяна. – На все готовы, даже задание провалить – лишь бы повыделываться». К счастью, Георгий нахала-джипа не замечал. Он увлеченно рассказывал Тане про свою «девяносто девятую» ручной сборки:

– Движок у нее усиленный. Любой тачке фору даст. Хотя бы и такому джипу, – он равнодушно махнул рукой в сторону сопровождающей их машины.

Жест Георгия бандиты приняли на свой счет. Джип перестал демонстрировать чудеса фигурного вождения и поехал спокойней. У Тани отлегло от сердца. Через час с небольшим они свернули с шоссе на какую-то местную дорогу – узкую, но тем не менее свежезаасфальтированную. Проехали километров пять по ней – причем джип держался сзади. Татьяна внимательно наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Наконец бандиты на секунду включили дальний свет – и одновременно левый поворотник. Татьяна послание поняла – и свернула на первое же боковое ответвление. Дорога упиралась прямо в мощные литые ворота. Таня скорости не сбавляла – увидят, отопрут.

Георгий восхищенно прокомментировал:

– Скромный такой особнячок!

Ворота распахнулись, «Пежо» съехал на усыпанную гравием дорожку. Таня небрежно ответила:

– Это дом моего приятеля. Обычный бизнесмен – начинал с азиатских компьютеров, сейчас квартиры по предоплате продает.

Она лихо подрулила к крыльцу. На пороге, укрывшись под подсвеченным голубоватым светом стеклянным навесом, ее ждал Игорь. На ослепительно черном вечернем костюме застыли холодные капли дождя. Татьяна радостно бросилась ему навстречу:

– Игорек, здравствуй!

Она на секунду прижалась к его влажному костюму. Господи, почему он так напряжен? Мышцы – как каменные.

Георгий вышел из машины и, не обращая внимания на дождь, принялся восхищенно осматривать особняк.

– Это что – ваш? – недоверчиво спросил он у Игоря.

– Будет мой. Когда кредит отдам, – улыбнулся Игрек. Ему определенно шла роль владельца роскошной недвижимости.

Таня быстро вмешалась:

– Георгий, пойдем внутрь. У меня ноги мерзнут.

Они вошли в дом, который казался абсолютно пустынным. Ни официанток в белоснежных передничках, ни амбалов-охранников. Как будто их здесь только трое. Просторный холл утопал в полумраке. Неяркий свет лился из-под ромбовидных разрезов в дубовых панелях, которыми были отделаны стены. Мебели не было – только антикварный столик, на котором стояла ваза с цветами.

«Олег Олегович не так уж и плох, – подумала Таня. – Уяснил-таки, что Георгия позвали на игру старых друзей… Интересно, сейчас Игорь поведет нас к лифту?»

Но Игрек махнул в сторону массивной лестницы, полускрытой в темноте:

– Прошу вас.

«Тоже хорошо. Лифт в собственном доме – это для Георгия уже слишком».

Они поднялись на второй этаж и оказались в небольшой – размером с гостиную в типовой квартире – комнате. Минимум мебели: книжный шкаф у стены, пара кресел и круглый стол. Обычная кабинетная обстановка. Вечернее пристанище бизнесменов. Двое мужчин, которые находились здесь, тоже выглядели вполне по-деловому. Один из них раскинулся в кресле, разложив на коленях ноутбук с мерцающим диаграммами экраном. Второй нервно ходил по комнате, выкрикивая в мобильный телефон:

– А я говорю – товар не отпускать… Да плевал я на платежку! Придут бабки – будет разговор!

Татьяна восхитилась: вот это подготовка. Игорь мимолетно обернулся к ней и незаметно подмигнул… Он шутливо ткнул в бок погруженного в компьютерные расчеты мужчину:

– Макс, прекращай. Выключай свой агрегат.

Потом выразительно посмотрел на того, что говорил по телефону, и постучал по циферблату своих наручных часов. Второй мужчина раздраженно отшвырнул телефон на кресло:

– Никакого покоя!

– Давай-давай, выключай его, – скомандовал Игорь. – А то никакой игры не будет.

Состоялись взаимные представления. Макс Кривошеев – владелец компьютерной фирмы. Евгений Маклаков – топ-менеджер продуктового холдинга. Игорь Старых – недвижимость по сходной цене. Частно практикующий врач Георгий Кухианидзе. И Татьяна Садовникова – которая затеяла эту игру и которая знала, что нет никаких владельцев фирм и топ-менеджеров. Есть трое сильных картежников, которые обдерут несчастного врача, как липку.

Игорь взял со стола крошечный бронзовый колокольчик. Макс хохотнул:

– Кто ж его услышит?!

Игорь слегка качнул звонок… Тот издал такой громко– трубный звук, что все вздрогнули.

– Электроника, – важно пояснил Игрек.

В комнату тут же вошла молодая смазливая девица и пропела фальшивым голоском:

– Чего господа изволят?

Игорь и его сотоварищи дружно заказали «скрудрайверы» – водку с апельсиновым соком. Татьяна почему-то не сомневалась, что водки в их коктейлях не будет ни капли. Георгий попросил виски с содовой. Таня – кампари со льдом.

Игорь достал из ящика стола лист бумаги и ручку:

– Кто будет рисовать?

Макс подошел к столу, скептически взглянул на «Паркер» с золотым пером и поинтересовался:

– Где у тебя принтер стоит?

Игорь махнул в сторону выдвижного ящика. Макс схватил свой компьютер, понажимал какие-то кнопки – его пальцы артистично летали по клавиатуре. И через минуту принтер выплюнул лист бумаги с расчерченной «пулей».

– Прогресс! – хмыкнул Игорь. – Давайте усаживаться.

Играть решили по десять долларов за вист. Георгий судорожно сглотнул, когда обговаривали ставку. Но мужественно кивнул в знак того, что он согласен: «Только если Танечка будет играть со мной».

– Ну, я игрок известный, – протянула Татьяна, усаживаясь на кресло подле Георгия. И игра началась.

Разглядывая карты, которые демонстрировал ей врач, Таня судорожно вспоминала правила преферанса. Кажется, если много тузов с королями такой же масти – это хорошо. Куча пик – тоже неплохо. Похоже, Георгию везет. Но играет он действительно осторожно. Смотрит в свои карты и неуверенно объявляет «Сталинград». Татьяна пожимает плечами: она насчитала семь карт пиковой масти и червового туза в придачу. А Георгий объявляет, что возьмет только шесть взяток. Похоже, он действительно ждет подвоха. Макс, который остается на вистах «без двух» и пишет себе четыре в гору, говорит в пространство:

– Вообще-то за перезаклад штрафовать бы надо…

Игорь его тут же обрывает:

– Макс, прекрати. Дай гостю освоиться.

Георгий благодарно смотрит на Игоря и тут же прячет взгляд в высоком бокале, в котором ему принесли виски с содовой. Он отхлебывает глоток и уважительно говорит:

– О, «Чивас-ригал»…

Его глаза сразу загораются, на щеках выступает румянец.

«С одного-то глотка?» – удивляется Таня. Она уже выпила половину своего кампари, и ей – хоть бы хны.

А врач сияет. Он объявляет восемь червей – и играет. Потом вистует против Евгения – и оставляет того без одной на семерной игре.

– О, да ты профессионал, – уважительно говорит Георгию Игорь.

Татьяна перехватывает взгляд Игрека. В глазах у того – тщательно скрываемая боль. Игра явно идет по сценарию Олега Олеговича – и об этом знают все, кроме доктора.

…Георгий опять играет – шесть треф. Успешно. Вистует против Игоря – берет свое. Заказывает себе еще виски. Азартно пьет и шлепает картами. На Татьяну – ноль внимания. Весь в удачной игре… Очередная сдача. Георгий осторожно открывает карты. Задумывается. Притягивает к себе Татьяну – она пытается отстраниться, от врача противно пахнет виски, его глаза маслянисто блестят.

– Глянь, крошка!

Тане не нравится ни деревенское слово «глянь», ни фамильярное «крошка», но она смотрит в его карты. На руках у Георгия вся трефа – от семерки до туза. Плюс – семерка бубей. И восьмерка червей.

– Чистяк! – горячо шепчет он ей в ухо. И гаркает:

– Играю мизер.

«Это значит, что он не должен взять ни одной взятки», – вспоминает правила Таня.

В прикупе оказываются два туза.

Компания деревянно хмыкает. Макс вспоминает кстати анекдот про игрока, который снимает со своего счета всю наличность. Кассир интересуется: «Прикупили что-то?» Мужик отвечает: «Ага, прикупил. Два туза на мизере».

Георгий демонстративно, в открытую, сбрасывает прикупленных тузов и снисходительно предлагает:

– Давайте, ловите.

Игроки открывают карты. Георгий смертельно бледнеет. На руках у Евгения оказываются все, кроме восьмерки, черви – кроме той восьмерки, что лежит у Кухианидзе. «А это значит, – соображает Таня, – ему всучат взятку. И, наверно, не одну…»

Георгий берет девять взяток на мизере – проигрывает очень-очень много…

Врач мужественно старается держать лицо. Он продолжает игру – и даже иногда выигрывает. Но фортуна явно обиделась на него за неудачный мизер. И ему теперь все время не везет. Если есть хоть крошечный шанс на проигрыш – он обязательно проигрывает. Особенно часто это бывает, когда карты сдает Макс – Таня догадывается, что псевдокомпьютерщик – опытный шулер. Георгий сидит – весь в себе и в своих картах. Татьяна тихо просит горничную проводить ее в туалет. Никто, кроме Игоря, не замечает того, что она выходит из комнаты.

У лестницы ее встречает Олег Олегович. Он покровительственно хлопает ее по плечу:

– Браво, – говорит он без всякого выражения, – отличная работа. – И тут же, без перехода: – Сейчас вас проводят домой.

Татьяна интересуется:

– Сколько он проиграл?

Олег Олегович пожимает плечами:

– Пока расчета не было. Тысяч семьдесят, я думаю, проиграет…

– Значит, моих – семь штук?

– Нет, четырнадцать. Вам подняли ставку – до двадцати процентов от проигрыша.

– Кто поднял?

– Под-ня-ли, – раздельно говорит Олегов, пресекая дальнейшие вопросы.

Татьяна слишком устала для того, чтобы демонстрировать радость или расспрашивать Олега Олеговича дальше. Она резко поворачивается к выходу и бросает на ходу:

– Дайте мне шофера. Я выпила два кампари и сама вести не могу.

Уже спускаясь с лестницы, она небрежно говорит:

– Остальные объекты прибудут на этой неделе.

В голове полыхает огонь. Во что же она ввязалась…

На следующее утро Татьяна поехала к Паше Синичкину. Может, частному детективу удалось откопать нечто такое, что окажется для нее полезным?

Паша встретил ее радостно. Облапил в своем кабинетике, поцеловал в щечку. Заорал:

– Римка, кофе для любимой девушки!

На лице Паши была написана самая искренняя радость.

«Такое только в России бывает, – мимолетно подумала Таня. – Затеял с незнакомым человеком бизнес или нанял его для работы, и не успеешь оглянуться – а он уже твой друг…»

Таня достала из сумочки швейцарский офицерский нож.

– Забыла в прошлый раз отдать. Вот, купила для тебя в Чикаго.

Паша обрадовался подарку, принялся, как мальчишка, раскрывать бесчисленные лезвия, пробовать ногтем острия.

– Ну, спасибо, старушка. Удружила. Будет теперь с чем на дело ходить.

– Твой скромный гонорар.

Паша усмехнулся:

– Ничего. За тобой, моя хорошая, я знаю, не заржавеет.

Римма внесла кофе: крепчайший, как любила Татьяна.

– Ну, – вздохнул Паша, когда они принялись за кофе, – ты, я думаю, пришла не только подарки раздаривать. Тебя, наверно, твои друзья-картежники интересуют…

– Как ты проницателен, – улыбнулась Татьяна.

– Что ж, давай посмотрим…

Паша вытащил из сейфа картонную папочку ценою семь копеек по-старому. На папке было написано от руки: «Катран». Папочка была совсем тощей.

– Здесь все твои персонажи. Вот номер первый. Твой американский друг. Лысый, которого ты снимала в ресторане скрытой камерой. Он же владелец «шестисотого» «Мерседеса» с госномером А 001 АО. Он же – Абрамов Петр Евгеньевич, 1971 года рождения.

Татьяна не удержалась и фыркнула:

– Ишь ты, и фамилия настоящая.

– Да, и такое бывает… Итак, твой Абрамов-Лысман – кристально чистая личность. Выпускник технологического колледжа – ПТУ то есть. Временно не работает. Не судим, не привлекался…

– Значит, в Америку он летал по собственному паспорту, – прошептала Таня.

– Ну, а вот это тебя, я думаю, заинтересует.

Паша роскошным жестом, словно козырного туза, вытащил из папки фотографию и бросил ее на стол.

– Это, похоже, то самое местечко, куда тебя с твоим приятелем Игреком возили из аэропорта. Он там до сих пор болтается?

– Да, – рассеянно проговорила Таня и взяла фото.

На цветной фотографии десять на пятнадцать был изображен огромный дом за высоченным забором. Забор был глухой, краснокирпичный, вышиной, наверное, метра три. (О масштабе позволяла судить стоящая подле машина – кажется, тот самый «Мерседес» Лысого.) Дом был чрезвычайно уродлив. Он напоминал поставленный на попа коровник. Вышиной – едва ли не с панельную девятиэтажку, шириной – как стандартный одноподъездный дом. И на всем протяжении кирпичной стены, – почти до самой крыши, – в нем не было ни одного оконца. Лишь на верхнем этаже, под черепичной крышей, сверкали в закатном солнце три окна.

– Сам снимал, – с гордостью проговорил Павел.

– Неужели выследил?

– Еще бы!

– И ты знаешь, где это чудо природы расположено?

– Нет проблем.

Паша вытащил из верхнего ящика стола схему Подмосковья. Разложил ее на столе. Ткнул авторучкой в верхний левый угол.

– Вот здесь. Истринский район. Сто километров от Москвы, примерно пятьдесят – от Истры.

«Все правильно. Там он и находится», – быстро подумала Татьяна. В принципе, она ехала к Паше затем, чтобы рассказать ему о том, что ей удалось установить дорогу. Но раз Паша все узнал сам – она лучше промолчит. И выяснит у него что-нибудь, чего не удалось узнать ей.

– Особняк охраняют?

– За забор, как ты понимаешь, я не перелезал. У ворот торчит пара амбалов. Ночью во двор выпускают овчарок.

– А кто хозяин?

– Ты, дорогая, ни за что не угадаешь…

Но она догадалась сразу:

– Лысман?

– Умница! Именно – твой друг Абрамов. Временно не работающий.

– Понятно… – задумчиво протянула Таня. – А что с моими клиентами?

– Пресс-атташе, банкир и врач?

– Да.

– Ты была права: они никак не связаны друг с другом. Абсолютно. Во всяком случае, за прошедшую неделю никаких контактов между ними не замечено. Окружение всех троих тоже никак не пересекается.

– Может, что-то за ними есть? Какая-нибудь уголовщина?

– Нет, никакого криминала. Ни за кем.

– Почему-то я так и думала… – вздохнула Таня.

Она рассеянно вертела в руках фотографию подпольного подмосковного казино. Потом вдруг спросила:

– Скажи, Пашенька, а как ты думаешь: далеко от этого домика находится ближайшая больница?

– Больница? Наверно, здесь, – Пашина авторучка ткнулась в карту, – в Выселках. Вот, видишь, – поселочек. А ты что, хочешь вызвать в особняк санэпидстанцию?

– Ага, – усмехнулась Татьяна, – крыс в нем буду выводить.