Вверх. Шаг за шагом (СИ)

Глава 4

Смешавшись с толпой он принял свой прежний облик, после чего нашёл баронессу и рассказал ей обо всём что удалось разузнать.

— Значит, мои догадки оказались верны. За внезапно открывшимися у кутилы Константина политическими амбициями стоит кто-то могущественный. Молодец, ты справился. А вот дуэль ты зря устроил.

— Не было иного способа подобраться к великому князю.

Баронесса улыбнулась.

— Ладно, поверю тебе, пожалуй.

Следующее утро в особняке Эйзенхаузен выдалось хмурым. Завтрак подали в столовой, которую к тому времени слуги успели привести в более-менее приличный вид. К тому моменту как Вадим вышел к завтраку, никаких следов вчерашней попойки уже не было, баронесса и её муж сидели за столом и мирно завтракали, Григорий и Василий выглядели помято и понемногу кушали куриный бульон. Если они и помнили вчерашнюю ссору с Вадимом, то вида не подавали.

Едва Вадим уселся и ему подали яичницу, как дверь в столовую распахнулась и вошёл мужчина в застёгнутом на все пуговицы мундире. Он быстро окинул взглядом помещение столовой, поклонился баронессе, сказал:

— Я прошу прощения за то что вы сейчас увидите, Инесса Евгеньевна, но вопросы чести превыше всего, кроме верности трону. Итак, — он повернулся к Григорию, — Я во всеуслышание объявляю вам: сударь, вы бесчестны. Лишь присутствие дамы препятствует мне, в противном случае я обошёлся бы с вами как вы того и заслуживаете: прогнал бы со двора пинками.

— Вы забываетесь! — рявкнул барон.

— К вам, барон, у меня нет претензий. Вы известны как человек чести. Я полагаю, вы принимаете за своим столом этого…человечишку, — он указал на Григория, взирающего не происходящее с огромным удивлением, — который сам бросил мне вызов и не явился к назначенному времени для решения вопроса чести!

Теперь пришла очередь барона удивляться.

— Это когда же ты успел, Гриша?

Тот наморщил лоб, силясь вспомнить всё произошедшее вчера, но это, похоже, было выше его сил.

— Полагаю, вы плохо помните вчерашнее, — тихим, робким голосом сказала баронесса, — произведенное вами опустошение в нашем винном погребке тому причиной. Я видела вас вчера на приёме у графа Девалаева, как и вас, Алексей Викторович. Думаю, там вы и повздорили?

— Именно так, сударыня, — человек в мундире вновь поклонился баронессе.

— Позвольте, — Василий встал и выпрямился во весь свой немалый рост, — Григорий вчера весь вечер провёл со мной, мы не покидали дом!

— Хотите сказать что я лгу!? — военный побледнел от гнева, — в таком случае вам придётся принять мой вызов.

— Охотно!

Барон ударил кулаком по столу:

— Не в моём доме! Езжайте за город и убивайте там друг друга сколько влезет!

Вадим удивился, насколько буднично произошло дальнейшее. Григорий, Василий и человек в мундире спокойно вышли, словно на прогулку. Он услышал цоканье копыт: троица просто погрузилась в карету и поехала на поединок. Вернутся не все, магические дуэли среди великосветской молодежи хоть и были запрещены, но тем не менее, происходили постоянно.

Барон, демонстрируя самообладание, спокойно доел свой завтрак, после чего обратился к жене:

— Похоже, ехать на беседу с господином Ничацким придётся тебе. Василий будет занят, а мне нужно ехать во дворец, сама знаешь.

— Конечно, дорогой.

Барон мрачно глянул на Вадима.

— Твоё экзотическое увлечение продлится долго?

— Дорогой, я ведь не мешаю тебе развлекаться?

Барон отставил столовый прибор, встал, поклонился баронессе и вышел. Они остались вдвоём, не считая слуг, но им баронесса приказала оставить столовую и закрыть за собой дверь. Дождавшись, когда они выйдут, она сказала:

— Знаешь, какое качество необходимо для того чтобы достичь успеха при дворе?

— Таковых несколько, — ответил Вадим. У него было чувство, что судьба только что мягко взяла его за шкирку и сейчас потащит куда-то.

— Перечисли самые на твой взгляд важные, будь добр, — сказала баронесса, оперевшись подбородком на сложенные ладони.

— Знатность рода, богатство, манеры, умение поддержать беседу, умение заводить друзей.

— Да, это всё важно, даже очень. Но ты забыл упомянуть самое важное качество, а именно удачливость. Тебе она присуща в полной мере.

— Не уверен в этом. Я постоянно влипаю в неприятности. Могу подвернуть ногу на ровном месте, а если с крыши падает сосулька, будьте уверены — она попадет в меня. Если мне вздумается пройтись босиком, я непременно наступлю на пчелу или гвоздь.

— Это мелочи. Похоже, тебе не везёт в мелочах, но это компенсируется везением в делах по-настоящему важных. Вот смотри: я раздумывала, как бы отвлечь моего дражайшего сына и не допустить его на переговоры с главой торговой гильдии господином Ничацким. Сына воспитывал супруг, а он отчего-то уверен в том что правильно воспитанный мужчина не должен разбираться в покупательной способности денег. Он бы, вне всякого сомнения, провалил переговоры. Ну а наши финансы пребывают в плачевном состоянии. В последнее время это становится нормой. Роскошные особняки в Александровской Слободе скрывают в себе нищету, если это не особняк Домидова, конечно. И вот тут появляешься ты. Ухитряешься вчера подслушать разговор великого князя, и одновременно выводишь из игры моего сына. Честно говоря, мои планы в отношении тебя были другими, но теперь всё изменилось. Поедешь со мной на разговор с купцами. Если тебе покажется необходимым что-то сделать — делай.

Она собралась было встать, Вадим набрался храбрости и спросил:

— Сударыня, вашего сына сегодня могут убить.

— Ну и что? — она казалась искренне удивленной, — рожу ещё, я не такая уж и старая. Между нами, это был бы хороший исход. Последний указ Его Величества даровал некоторые права женщинам. Я могла бы управлять состоянием, если сын будет мал, а супруг умрёт. Возможно даже, однажды мы увидим на престоле не Императора, а Императрицу. В конце концов, такое уже бывало. Заканчивай есть, переодевайся и вели подать карету.

Она порывисто вышла из столовой. Вадим доел яичницу, выпил кофе и отправился искать кого-нибудь, кто может распорядиться насчёт кареты. Долго искать не пришлось, слуги выстроились с той стороны двери. Они смотрели на Вадима, явно ожидая распоряжений.

— Ээээ, госпожа баронесса велела подать карету к парадному входу.

Ближайший к нему слуга повернулся и посмотрел на плечистого парня в ливрее, стоящего чуть поодаль. Тот нарочито небрежно, вразвалочку, пошёл к выходу.

— Это кучер? — спросил Вадим, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Так и есть, ваше благородие, — ответил один из слуг. Остальные продолжали стоять, уставившись на Вадима. Он почувствовал себя неудобно и сбежал от их взглядов в свою комнату. Там он пока одевался увидел в окно подкатившую к крыльцу карету. На козлах сидел кучер. Вадим внимательно всмотрелся в него, фиксируя в памяти каждую деталь внешности. Похоже, он тут на особом положении, его облик может пригодиться.

У Вадима в памяти хранились несколько обликов людей, но все они были из его родной деревни, и сейчас были бесполезны. Ну кому в Александровской Слободе нужен ключник или пасечник? Здесь ему предстоит обзавестись коллекцией посерьёзней.

Одевшись он вышел в вестибюль, дождался когда спустится баронесса и вместе они уселись в карету. Экипаж покатил по улицам Слободы, время от времени останавливаясь, чтобы баронесса могла перекинуться парой слов с пассажирами других карет с баронскими, графскими и княжескими гербами на дверцах. Похоже, баронесса Эйзенхаузен имела огромные связи. Мужчины и женщины, с которыми она беседовала, бросали любопытные взгляды на Вадима. Он чувствовал себя в высшей степени неуютно.

Остановилась карета у запредельно высокого с точки зрения Вадима семиэтажного здания, выстроенного в восточном стиле.

— Это «Сераль», — объявила баронесса, хотя Вадим и так догадался.

Отель казался немного неуместным в окружении выстроенных в классическом стиле особняков высшей аристократии Империи, но всё равно производил неизгладимое впечатление на дремучего провинциала, каковым являлся Вадим. Баронесса откровенно забавлялась от его растерянного вида.

— Прикрой рот, Вадик, не надо столь вопиюще бравировать своим провинциальным шармом.

Они вошли внутрь, баронесса тут же устремилась к стоящему у сводчатой двери служителю. Вокруг царила восточная нега, журчали фонтаны, по толстым коврам бесшумно скользили слуги в восточных нарядах, на низких диванах возлежали солидные господа, то ли решившие начать отдых с утра, то ли не завершившие вчерашние отдохновения. Служитель, к которому шла баронесса, словно вчера прибыл с Острова и не считал нужным переодеться. Типичный островной тёмный костюм, шляпа-котелок и даже брюки подвернуты, открывая взгляду лакированные ботинки.

— На седьмой, — бросила ему баронесса. Он с поклоном открыл дверь, и Вадим увидел небольшую комнату, стены которой покрывали зеркала. Он вошёл вслед за баронессой, служитель закрыл дверь, что-то загудело и комната поползла вверх.

— Интересная магия. Как он это делает? — спросил Вадим у баронессы, опершейся на поручень и обмахивающей себя веером.

— Это не магия, дурачок. Эта комната вроде коробки, висящей на стальных канатах. Нас поднимает какая-то штуковина, которую привезли с Острова. Там много подобных вещиц. Железные дороги, например.

— У нас ведь тоже есть железные дороги.

— Целая одна, от Слободы до старой столицы. Поговаривают, что собираются строить ещё две, до северной и до приморской столиц. Императору угодно ездить в свой летний дворец с комфортом, а не трястись в телеге, как предки завещали.

Они с гудением продвигались вверх и Вадим с некоторым беспокойством думал о том, что случится, если стальные канаты не выдержат. Интересно, с какой периодичностью их меняют?

Гудение прекратилось, дверь им открыл служитель, как две капли воды похожий на того что был внизу. Баронесса вышла, Вадим следовал за ней. Их никто не встретил, но, похоже, баронесса сама знала куда идти. Она шла по коридору не удостаивая взглядом таблички на дверцах кабинетов, остановилась возле одной. Вадим замер рядом. Она повернула к нему голову и посмотрела удивленно. До Вадима дошло, что от него требуется, он постучался и открыл перед баронессой дверь.

В кабинете их ожидал низкий столик с разбросанным вокруг него множеством подушек. Баронесса опустилась на подушки напротив толстенького господина, попыхивающего кальяном и пускавшего аккуратные колечки. Вадим сел рядом с баронессой.

— Рад приветствовать вас, Инесса Евгеньевна, — сказал господин тоненьким голосом, почти фальцетом, — до меня дошли слухи, что ваш сын дерётся с каким-то офицеришкой?

— До вас слухи доходят быстро и неизменно правдивыми, Орест Лейбович.

— Что ж, раз вы подтверждаете, слух перестает быть слухом и становится новостью. Осмелюсь заметить, хорошей новостью. С вами дела вести много приятнее, чем с вашим супругом и сыном. А кто этот молодой человек?

— Это Вадим, — не вдаваясь в подробности ответила баронесса.

— Что ж, Вадим так Вадим. Разумеется, он посвящен в наши дела, и при нём можно говорить совершенно свободно, раз вы привели его сюда?

— Разумеется.

— Тогда приступим к делу. А дела ваши идут не лучшим образом, прошу заметить.

— Разве вам приходится иметь дело с аристократами, чьи дела идут хорошо?

Господин захихикал. Вадим вспомнил, о чём говорила ему баронесса и спросил:

— Дела друга великого князя тоже идут не очень последнее время?

Господин затянулся, кальян забулькал. Он смотрел на Вадима, как бухгалтер на несходящийся квартальный баланс.

— Интересного вы мне молодого человека привели, баронесса. Как думаете, он долго проживёт? Мне стоит запоминать его имя или нет необходимости?

— Думаю, стоит.

— Хм. Вы умная женщина, Инесса Евгеньевна, и до сих пор не ошибались, по крайней мере я такого не припомню. Что ж, я пожалуй отвечу молодому человеку. Друг великого князя деловой человек. У него большие планы. Ну а где возникают большие планы, там всегда возникает потребность в больших деньгах. Потребность во вложениях, сулящих прибыль в случае успеха мероприятия.

— И вы сочли это вложение перспективным? — как можно спокойнее спросил Вадим.

Господин выпустил клуб дыма и сказал:

— Я нет. И не будем об этом. Нам следует обсудить график ваших платежей, баронесса. Оценка урожайности ваших поместий в этом году позволяет предположить что…

Вадим перестал его слушать. Великий князь Константин, гуляка и кутила, любитель женщин и охоты, наследник престола, внезапно заинтересовался политикой. За ним стоит неизвестный кукловод, которого финансируют люди, подобные господину Ничацкому. Похоже, в Империи назревает дворцовый переворот. Если вдуматься, за людьми, подобными господину Ничацкому, маячит будущее. Железные дороги, огромные заводы, всё то, что нынешний Император, поклонник старины и ненавистник быстрых изменений, не любит. То, чему он противится. Похоже, его уход собираются ускорить. Так, стоп, заводы это Домидов. Домидов, тот самый. Негласный предводитель тёмных семейств. Абсолютно лояльный Императору. Или нет? Многовато неизвестных, многовато….

Размышления Вадима прервала баронесса. Похоже, они с господином Ничаевым пришли к соглашению, и теперь пришла пора уходить. По сигналу Ничаева им принесли лист бумаги с гербом Империи и письменные принадлежности. Быстро был составлен какой-то документ, они его подписали и баронесса поднялась с подушек.

— Мы уходим, — объявила она Вадиму. Они спустились вниз на странном приспособлении, сели в карету и вернулись в особняк.

В особняке царил переполох. Прямо в вестибюле на диване лежал Василий с перемотанной головой. Над ним хлопотал лекарь.

— Где Григорий? — спросил Вадим, чувствуя, что волосы на затылке начали подниматься как у учуявшего опасность пса.

— В подвал отнесли, — ответил Савелий, — погода жаркая стоит, так что пускай лучше там, в холодке полежит. Вы его родителей знали? Барон сейчас в своём кабинете им письмо составляет. Да, недолго продержался. Забрала его Слобода.

Вадим пошатнулся. Пришлось ухватиться за дверной косяк. Отец Григория, Вадим ведь даже имени его не помнит! А что будет с матерью? Сын уехал в Слободу делать карьеру, и погиб в дуэли в первый же день. А ведь во всём этом виноват он и только он — Вадим Тушков, проклятый оборотень, он принял облик Григория и намеренно нахамил, спровоцировав дуэль. Да, Гриша и сам не подарок, но то что он делал с Вадимом это ведь просто пьяная шутка. Неудачная, грубая и оскорбительная, но всего лишь шутка. За такое на смерть не посылают!

— Тяжело тебе, Вадик?

Инесса стояла ближе, чем позволяли приличия, и смотрела ему прямо в глаза.

— Знаю, тяжело, — её голос был тихим и почти ласковым, — сама такое пережила. Но тебе надо раз и навсегда решить для себя, в игре ты или нет. Кровь и смерть — неизменные спутники игры. Ты можешь вернуться к себе в деревню и жить тихой, благодатной жизнью. Или останься здесь, но тогда с чистой совестью можешь распрощаться раз и навсегда.

— И зачем это всё? Ради денег? Власти?

Голос его предательски дрожал, как тогда, в детстве, когда он впервые увидел, как крестьяне забивают и разделывают свинью. Год после этого сало есть не мог.

— Деньги и власть, Вадик, это лишь инструменты. Главный приз в игре — возможность сделать эту страну такой, какой ты считаешь правильным. Исправить то, что можно исправить. Чтобы не было дуэлей этих дурацких. Чтобы пьяные дураки деревни в карты не проигрывали друг другу. Чтобы правили те, кто к этому лучшие способности имеет, а не те, кто родился в правильной семье. Чтобы женщины имели право править. Ты слышал о революционерах, которые хотят спалить весь мир, а после на обломках строить новый?

— Это тут при чём?

— При том, что менять над многое, но либо это сделают они, предварительно разломав всё, что есть сейчас, и хорошее, и плохое. Либо это сделаем мы. Да, кровь на руках и у нас будет. Да, мы несовершенны. Да, во многом ошибёмся — это неизбежно. Но либо мы — либо они.

Вадим посмотрел в глаза женщине, чей сын сейчас истекал кровью по его вине. Подумал об остывающем в подвале теле Григория.

И кивнул.