Вы, как сон или виденье...

Глава 3

Зала была красивая и торжественная. В три больших окна проникал солнечный свет и пронизывал её светящимся золотым туманом. Он слепил глаза своей яркостью от резкого перехода из тени к свету. Почти ничего не видя, жених с невестой прошли вдоль трёх, освещённых солнцем, окон, и остановились у стола для регистрации браков.

Когда зрение у Влада стало приходить в норму, он заметил за столом девушку в тёмно-синем строгом костюме и в ослепительно белой блузе с большим бантом на груди. От такой белизны, у него снова засияло в глазах, и он зажмурился.

Девушка начала свою торжественную речь. Но после нескольких слов, произнесённых ею, он понял, что где то уже слышал этот голос. И, спустя несколько секунд, вдруг в его мозгу этот самый голос тихо запел: «Вы, как сон или виденье….». Затем затих. Влад снова услышал слова торжественной речи, которая вдруг оборвалась песней в голове его: «Вы, как сон или виденье…»

И тут Влад вспомнил.

— Майя! — Одними губами произнёс он. Только сейчас Влад увидел девушку, стоящую перед ними и читающую по бумажке торжественную брак сочетательную речь.

Да, это была Майя, «его Майя», как шутили о ней его сокурсники. Это была Майя, но совсем другая. Раньше волосы её были стянуты туго на затылке атласной лентой. Прическа эта, почему — то, называлась «конским хвостом». Но на «хвост» он стал походить на последних курсах учёбы в институте, а вначале он явно напоминал хвост только что родившегося жеребёнка.

Сейчас волосы её были подстрижены до плеч и разделены по центру головы идеальным пробором. Они двумя волнами охватывали её лицо, заканчивались большими завитками и напоминали капюшон из коричневого бархата.

Влад поймал себя на мысли, что ей очень идёт эта причёска. Две волны волос скрывали её резкие скулы, которые придавали лицу форму сердечка, и очень выделяли большие зелёные глаза.

Майя закончила чтение большой вступительной речи. Было видно, что она волнуется. «Не видящими» глазами она посмотрела на жениха с невестой. Затем снова опустила свой взор в бумаги и произнесла.

— Согласны ли Вы, Крашенинникова Светлана Николаевна, взять в супруги присутствующего здесь Громова Владимира Евлампиевича.

Майя подняла глаза на невесту. Было заметно, что невеста ей понравилась. В её глазах появилось восхищение. Светлана дала согласие.

Майя прочитала по своей бумажке следующую фразу.

— Согласны ли Вы, Громов Владимир Евлампиевич, взять в супруги присутствующую здесь Крашенинникову Светлану Николаевну. — И посмотрела на Влада.

И тут он впервые в жизни увидел, как умирают глаза. Глаза, которые только что с таким восхищением рассматривали его невесту, посмотрев на него, вдруг остекленели.

Влад понял, Майя узнала его, и эта встреча стала для неё полной неожиданностью. Впрочем, как и для него самого. Владу надо было отвечать, а говорить он не мог. Эти «стеклянные» зелёные глаза заморозили его голос. Влад молчал. Минута молчания явно затянулась, но он не мог ничего с собой поделать.

Светлана с удивление посмотрела на жениха и спросила:

— Тебе плохо или ты передумал?

Влад кивнул головой, непонятно с чем соглашаясь.

— Он согласен. — Перевела вслух его кивок Светлана.

Настала минута молчания у Майи. Она пристально смотрела ему в глаза, уже отжившим взглядом, и одними губами произнесла его имя. — Влад… Влад…

Она окрестила его Владом, хотя имя ему было Владимир.

— Слишком длинно, — сказала она ему при знакомстве. — Я буду звать тебя Владом. А я Майя. — И первая протянула ему руку.

Влад запомнил их первую встречу тем, что впервые встретил девчонку, которая не строила ему глазки, не жеманилась перед ним, глупо улыбаясь. Из всего потока студентов она была единственной, которая не обращала на него никакого внимания первые три года учёбы в институте. Он платил ей тем же, но почему то уважал гораздо больше других девушек на их потоке. И только на четвёртом курсе института, он почувствовал, что Майя наблюдает за ним. К тому времени знаки внимания однокурсниц ему уже надоели и наблюдение Майи его нисколько не обрадовало…

Так почему же сейчас так бешено заколотилось его сердце? Сердце, которое напоминало броню и которое уже не в состоянии пробить ни один знак внимания со стороны противоположного пола. Влад даже испугался, что стук его сердца почувствует Светлана своей рукой.

Он непонятно зачем, оглянулся на Вовчика. Тот понял это, как призыв о помощи в затянувшейся минуте. Вовчик подскочил к Майе, что-то шепнул ей на ухо, взял со стола маленькое серебреное блюдечко с кольцами и торжественно подошёл с ним к жениху и невесте.

Влад увидел его весёлый взгляд и услышал слова.

— Простим неопытного молодого работника. Не правда ли?

И тут Майя произнесла.

— Обменяйтесь кольцами и поздравьте друг друга. Я объявляю Вас мужем и женой. — Последние слова она произнесла на одном дыхании. Голос её резко оборвался.

Влад вздрогнул. Он не помнит, как надевал Светлане на руку кольцо, и как она сделала то же самое. Ему хотелось посмотреть на Майю. Он выглянул из-за плеча Вовчика и увидел её.

Она стояла на прежнем месте за столом, только голова её была низко наклонена вниз. Бархатные занавески волос почти закрыли ей лицо, и был виден только кончик её носа.

— Целуйтесь, черти. — Приказал Вовчик и, наконец, то, отошёл от них.

Позднее, когда их уже поздравляли гости, и они пили шампанское за жениха и невесту, Владу удалось ещё раз заметить Майю.

Она стояла у окна в солнечном тумане и смотрела в окно. Сначала голова её была низко наклонена, затем Майя подняла её и посмотрела на небо. По щеке её прокатилась слезинка, повисла на резко очерченной скуле, затем сорвалась и упала на пышный белый бант. Майя тихо плакала…

Весь оставшийся вечере, заполненный застольем и торжественными речами, музыкой и подарками новобрачным, тостами за их здоровье и долгую счастливую жизнь, танцами и розыгрышами, Влад видел перед собой эту картину и слышал её тихий голос, который пел только ему. — Вы, как сон или виденье…

Это с Майей произошло второй раз в жизни. У неё остановилось сердце. Через мгновение оно вновь забилось, но это было так больно, что трудно было дышать.

Первый раз это было три года назад, когда в автомобильной катастрофе погибли её мать и сестра. Сестра Майи была матерью-одиночкой. У неё были близнецы Алёнка и Алёшка. Когда близнецам исполнилось по два года, Алёнка заболела и была направлена в больницу. Мама Майи поехала провожать дочь с внучкой в больницу на такси. По дороге произошла автокатастрофа. По чистой случайности в живых осталась одна Алёнка. От толчка грузовой машины об их такси, Алёнка скатилась на пол машины и тем самым сохранила себе жизнь. Она сломала лодыжку, получила сотрясение мозга и в шоке была доставлена в больницу.

Одна Майя знает, сколько сил и нервов стоило ей всё это Похороны, беготня в больницу к Алёнке, да и Алёшка тоже требовал к себе внимания. Майе пришлось уйти из института, проучившись только месяц уже на пятом курсе. Она взяла академический отпуск, но окончить институт ей так и не удалось.

Алёшку она не отдала в «Дом малютки», оформила на него опекунство, а вот Алёнку ей не разрешили взять. Майя и сама понимала, что двоих детей ей не потянуть, поэтому Алёнку оформили в «Дом малютки». Майя надеялась, что когда-нибудь заберёт домой Алёнку насовсем, а пока она её брала только на воскресенье, что бы ни разлучать с братиком.

Алёнка возвращалась в «Дом малютки» со слезами. Но постепенно к этому привыкла. Алёнка плакать перестала, но не перестало плакать сердце у Майи. Её материальное благосостояние не улучшалось, и не ясно было, когда она заберёт девочку домой к братику.

Оставив институт, Майя не могла найти работу долгое время. Наконец ей предложили место в ЗАГСе на оформление документов. Её эта работа устраивала.

После пятнадцати часов она была свободна. Навещала Алёнку или брала пораньше из детсада Алёшку. Всё своё свободное время она посвящала детям. А вечерами, когда уставший Алёшка засыпал, Майя садилась за вязальную машину. С её помощью она хорошо подрабатывала. Майя «обвязала» почти всех своих сослуживцев, а за работу ей хорошо платили.

Так что все вечера её были заняты. Некогда было думать об учёбе и личной жизни. Всё это она оставила на лучшие времена, всё ещё надеясь, что они придут.

И о замужестве она думать не хотела, потому что любила. Майя любила глубоко до самоотречения. Она знала, что это глупость, но ничего с собой поделать не могла. Эта любовь приносила ей и боль, и страдания, и радость, и восторженность.

А в этот день она её чуть не убила.

Утром она проснулась от тяжёлого сна и с головной болью. Собирая Алёшку в садик после болезни, она никак не могла найти справку от врача. Они опоздали на автобус, опоздали в садик, и Майя опоздала на работу. Ей это прощали, зная её тяжёлое положение, но на душе у неё было неспокойно.

В течение всего дня она чувствовала беспокойство и никак не могла отделаться от него. После обеда она немного успокоилась. И тут в комнату, где работала Майя, влетела Татьянка — е молодая подруга и сотрудница по работе. И, на одном дыхании, проговорила:

— Майя, вызывай «скорую». Ларисе Петровне плохо!

— Что случилось?

— С сердцем плохо. Звони скорей!

Пока Майя вызывала «скорую», Татьянка успела ей всё рассказать. Но, только от самой Ларисы Петровны, отпаивая её корвалолом, она узнала всю историю её приступа.

Это была девятая, предпоследняя пара молодожёнов, за этот день. Ларисе Петровне сразу не понравился жених. За свой многолетний опыт работы она научилась распознавать характеры новобрачных и, как бы резюмировала для себя, их дальнейшую судьбу.

И, глядя на эту пару, ей стало страшно за невесту. На неё глядели «плотоядные» глаза жениха. Лариса Петровна никогда раньше не видела таких глаз. Да и сам жених был похож на гиену, хотя был чисто выбрит и отполирован до блеска. Он непрестанно глядел то на свою невесту, то на Ларису Петровну. Глаза его не останавливались ни на минуту, было видно, что он чего-то опасался.

А причина была проста. Когда Лариса Петровна спросила невесту о согласии её вступить в законный брак, она подняла на неё свои прекрасные голубые глаза, затем вырвала руку из руки жениха и, глядя уже прямо ему в глаза, громко произнесла:

— Никогда! Никогда! — С каждым, словом голос её повышался и почти сорвался на последнем слове.

Не обращая внимания на её протест, жених грубо обнял её одной рукой за плечи и почти поднёс ближе к столу регистрации.

— Не слушайте её, она согласна. — Зло произнёс он и, почему то облизнул свои тонкие сухие губы. — Где расписаться? — Добавил он.

По спине Ларисы Петровны «побежали мурашки». Она вдруг поняла, что всё сейчас зависит только от неё. Она взглянула на сопровождающих эту пару. Все молчали, и это молчание всех тяготило, но никто не посмел его нарушить. Молчание нарушил сам жених.

— Чего Вы ждёте? Где расписаться?

— Нигде! — Вдруг, не веря самой себе, сказала Лариса Петровна и захлопнула журнал регистрации браков перед носом склонившегося к нему жениха. — Я не буду регистрировать Ваш противозаконный и бессовестный брак без согласия невесты.

Жених не ожидал такого отпора от хрупкой пожилой женщины. Он оторопел и расслабил руку, которая обхватывала невесту стальным кольцом. Этого для неё оказалось достаточным.

Девушка, одобренная поведением и речью Ларисы Петровны, сбросила руку жениха, оттолкнула его и бросилась к двери, в которую только что вошла. Сопровождающие попытались остановить её, но она, с силой раненной тигрицы, пробивала себе дорогу большим букетом белых роз.

Когда за невестой захлопнулась входная дверь, Лариса Петровна почувствовала, что с души её свалился большой тяжёлый камень. Она невольно улыбнулась.

Эта улыбка привела жениха в бешенство. Он с силой хлопнул кулаком по столу, за которым стояла Лариса Петровна, и произнёс одними губами, при этом зубы его были крепко сжаты.

— Вы об этом очень пожалеете.

Он оттолкнулся от стола и широкими шагами направился к двери, за которой скрылась его невеста. Гости перед ним расступились.

Что было дальше, Лариса Петровна не знает, так как от толчка стол качнулся, и тотчас же в сердце в неё возникла сильная боль, которая заставила опуститься в кресло. В глазах стоял серый туман, сердечная боль не позволяла даже вздохнуть.

В таком состоянии Майя и застала Ларису Петровну, в то время, как Татьянка попыталась вывести из залы возмущённую толпу сопровождающих через другую дверь. У неё ничего не получалось, её никто не слушал. И только появление врача «скорой помощи» в сопровождении двух санитаров с носилками, успокоило людей, и они удалились из залы.

Ларису Петровну вскоре тоже унесли на носилках и погрузили в машину «скорой помощи».

— Майечка, тебе придётся регистрировать последнюю пару новобрачных. Поручить это Тане я не могу, а больше некому. Так что выручай. — Просила Лариса Петровна уже с носилок. Голос её дрожал.

Майя, что бы успокоить её, пообещала всё сделать. И, лишь когда «скорая» отъехала, она поняла, какую ответственность взвалила на свои плечи, и её колени вдруг задрожали.

Ей стало страшно. Она иногда присутствовала на регистрации брака и знала, что надо делать. Но то, что ей самой придётся регистрировать новобрачных, даже не предполагала. И надо же было в этот день заболеть Клавдии Васильевне, помощницы Ларисы Петровны.

С надеждой Майя посмотрела на Таню.

Татьянка работала машинисткой и была ярким представителем молодёжи своего времени, но поручить ей регистрацию новобрачных было глупо. Для такой торжественной ситуации нужны были солидные люди такие, как Лариса Петровна или Клавдия Васильевна. Татьянка до такой солидности ещё не доросла, да и Майя, по её мнению, тоже. Но другого выбора не было.

— Таня, осталась ещё одна пара молодожёнов. Я буду регистрировать, а ты мне будешь помогать, больше не кому. — Сказала Майя и заметила, как засветились радостью у неё глаза.

Когда они вместе вернулись в залу, то заметили мужчину, который пытался открыть входящую в залу дверь. У него ничего не получалось. Он что-то говорил и с силой сжимал кулаки.

Эта картина привела в недоумении и Майю, и Татьянку. Они переглянулись. Что-то надо было делать. На дрожащих ногах Майя подошла к мужчине. Набравшись храбрости, твёрдым голосом спросила:

— Вы, что здесь делаете?

Мужчина взглянул на неё, не переставая толкать дверь. Он хотел ответить, но передумал и лишь проскрипел зубами. Он ещё раз толкнул дверь, но пыл его явно проходил. Он опять посмотрел на Майю, потом на дверь, затем опять на неё. Так, ничего не сказав, он тяжёлым шагом направился к другой выходной двери из залы.

Майя смотрела ему вслед. Под его взглядом она почувствовала себя бабочкой, которую пригвоздили булавкой к картонке, что бы засушить. И она явно на этой картонке не была первой.

Таня смотрела на Майю широко открытыми удивленными глазами, которые в жизни еще не встречали горестей и разочарований. Она спросила:

— А почему дверь то не открывалась? — Не дождавшись ответа, она сама подошла к двери и толкнула её. Дверь не поддалась. Она наклонилась и посмотрела в замочную скважину.

— Майя, дверь с той стороны кто-то держит. — Удивлённо произнесла она. — Во, дают!

Что — то надо было делать, а Майя растерялась вконец. Но тут входная дверь открылась, и в неё вошёл сильный молодой человек. Его почти атлетическая фигура, белокурые курчавые волосы и широкая улыбка, сразу успокоили девушек.

— Что за простой? — Весело спросил он. — Долго жених с невестой будут стоять за этой дверью, чтобы она наконец-то открылась для них в светлый мир супружества и любви? А!?

Он подмигнул девушкам и улыбнулся.

Татьянка рассмеялась.

— Да мы, вот ужу пять минут, пытаемся это сделать. Правда, Майя?

— Я очень рад. Кто здесь будет регистрировать этот брак? — Спросил он и вновь подмигнул Татьянке.

— Я. — Ответила Майя.

— Вы? — Удивился парень. — А я-то думал, что вот это прелестное дитя. — Он кивнул на Татьянку, и вновь широко улыбнулся.

— Да, это будет делать Майя. — Вмешалась в их разговор Таня. — Правда это будет первый раз в её жизни, так как Ларису Петровну увезли на «скорой» с сердечным приступом. Она поручила эту работу Майе. — Тараторила Таня.

— А она умеет? — Спросил парень у Тани и смешно нахмурил брови.

— Сумеет, и я ей помогу.

— Ну, тогда я спокоен. — Парень по-дружески обнял девушек за плечи и направился с ними к столу для регистрации. — Во всяком случае, можете надеяться и на мою помощь. Ведь новобрачный — мой друг, мой хороший друг. И я хочу, что бы эта церемония была на высоком уровне.

— Мне надо подготовиться. — Прошептала Майя, когда они подошли к столу.

Она открыла папку, в которой была церемониальная речь, и стала молча читать.

В это время Вовчик с Татьянкой раскладывали на столе необходимые документы и о чем — то дружески перешёптывались. Таня указала ему на кнопку под крышкой стола.

— Эта кнопка для включения музыки.

— А она у Вас безотказная? Сбоев не даёт? — Спросил Вовчик.

— Не даёт. — Засмеялась в ответ Татьянка.

Майя лихорадочно читала речь, стараясь не обращать внимания на их болтовню. Ноги у неё всё ещё дрожали, и она опустилась в кресло. Когда она подняла глаза, то заметила, что всё уже было готово для церемонии.

Парень, как режиссёр, давал последнее наставление Татьянке.

— Махну рукой, нажмёшь на кнопку. Не раньше. Поняла? — Татьянка в согласии кивала головой.

— У нас всё готово. Можно начинать? — Спросил он Майю. Она кивнула, а к горлу подошёл комок волнения.

— Что Вы такая бледная? Успокойтесь. Не волнуйтесь, Я — здесь! Я помогу! — И парень, как истинный хозяин положения, подошёл к Майе и, совершенно бесцеремонно, стал расправлять большой белый бант у неё на груди. Колени Майи продолжали дрожать.

Исправив погрешности банта, Вовчик направился к входной двери, произнося на ходу.

— Ну, с Богом! Всё путём…

Майя оперлась на стол руками, и ей стало немного легче стоять. Она заметила, как парень взмахнул рукой, и тут же заиграл свадебный марш Мендельсона. Входная дверь открылась. Вошли новобрачные и стали медленно приближаться к Майе.

Что бы ни показать своё волнение, она старалась на них не смотреть. Но, когда осмелилась взглянуть, то лишь увидела сияющий наряд невесты в потоках солнечного света. Свет из трёх больших окон окутывал залу солнечным туманом, через который трудно было что — то увидеть.

Когда новобрачные подошли к столу для регистрации, Майя так и не взглянула на них. Она начала читать торжественную речь, не торопясь и прочитала её без запинок. Это её немного успокоило. И тут она взглянула на невесту.

Майе невеста очень понравилась.

«Как ей идёт этот наряд. Настоящая принцесса». — Подумала она и прочитала по бумажке следующее предложение:

— Согласны ли Вы, Крашенинникова Светлана Николаевна, взять в мужья присутствующего здесь Громова Владимира Евлампиевича.

Она хотела побыстрее прочитать, что бы взглянуть на понравившуюся ей невесту, поэтому не сразу поняла, что читает знакомое ей имя. Она взглянула на невесту. Её красота так притягивает, завораживает, что Майя даже забыла о своих дрожащих коленях.

Невеста дала согласие и посмотрела на своего жениха.

«Она очень красивая». — Подумала Майя и вздохнула. Затем вновь прочитала по бумаге следующее предложение:

— Согласны ли Вы, Громов Владимир Евлампиевич, взять в жёны присутствующую здесь Крашенинникову Светлану Николаевну.

Майя взглянула на жениха и сердце у неё остановилось.

Перед ней стоял мужчина, о котором она постоянно думает вот уже несколько лет, который принёс ей столько страдания и столько счастья.

— Влад. — Одними губами произнесла она. И с этим именем в её лёгкие влетел глоток воздуха. Не будь его, Майя наверное бы умерла. Такой неожиданной встречи она не ждала.

Она заметила, что и Влад её узнал. Глаза его смотрели как то удивлённо и пристально. Было видно, что и он тоже не ожидал её здесь увидеть.

Майя невольно позвала его:

— Влад. Влад…

Но это шептали только её губы, голос молчал. Но Майя поняла, что Влад услышал её зов и был готов даже подойти к ней. От этого она испугалась, а сердце её вновь оборвалось.

Но Влад продолжал стоять возле своей невесты и молчать. Ей на вопрос он так и не ответил. Это сделала за него невеста.

Майя посмотрела на неё, затем снова на Влада. В его глазах была растерянность, а вид напоминал выброшенного на улицу из тёплого дома маленького щенка. В его глазах была наивная жалость к людям, которые так и не поняли, какой он хороший и преданные, а выкинули его на улицу по непонятным причинам.

Майе захотелось подойти к нему и прижать его растерянную голову к своей груди. Успокоить и обнадёжить. Но тут к ней подошёл парень, который несколько минут назад готовил с ней эту брачную церемонию, и шепнул на ухо:

— Спокойно, милая, всё идёт по сценарию. Сейчас произноси, обменяйтесь кольцами и поздравьте друг друга.

Он быстро отошёл от неё, держа в руках блюдечко с колечками. Парень подошёл к новобрачным и закрыл их своей широкой спиной.

Читать текст по бумажке она больше не могла. В мозгу у Майи звенели слова, только что произнесённые этим парнем, и которые она с трудом произнесла, добавив:

— Объявляю Вас мужем и женой.

Майя уже не знала, куда смотреть, что делать. Она стояла с опущенной головой, стараясь не замечать новобрачных. Она слышала поздравления и весёлый смех собравшихся гостей, но была полностью обессилена и почувствовала, что замерзла. Майя невольно поднесла к губам свои пальцы. Они были холодны, как лёд, да и сердце ей обледенело. Образ Влада, столько лет хранившегося в её душе, помогал ей жить. Столько раз, когда в её жизни происходило какое — либо событие, Майя представляла себе, как бы поступил в этой ситуации Влад. Ей нравилось в нём способность найти быстро выход из любой ситуации и при этом никого не обидеть или унизить. Его добрая душа, весёлый нрав, всевозможные весёлые и безобидные выходки так ей нравились. Воспоминания о нём были так теплы, что сердце её не мёрзло в самые тяжёлые минуты.

А сегодня вдруг у неё отобрали и это. Майя подошла к окну и встала в солнечный поток, пытаясь в нём согреться. Она была уже не вправе вспоминать о нём. Она должна была выкинуть его из сердца навсегда. До этой минуты у неё была ещё надежда, пусть слабая, но была. А сейчас — нет. Последняя искорка тепла покинула её сердце, нанося ему ещё один шрам и принося боль.

Майя почувствовала, что плачет. Слезинки скатывались по её щекам, унося последнюю надежду. Она невольно подняла лицо к солнцу, пытаясь хоть как то задержать слезинки — надежды. Но это их не остановило. Слезинки нашли другой путь и сейчас текли уже сплошным потоком из внешних углов её глаз.