Выбор – быть человеком!

13. ТО БЫЛА БЕЛАЯ ПОЛОСА…

ТРИ ГОДА

Новая Земля, земли Белого Ворона, бури 0005 — лето 0008

Почти три года кланы гномов прожили у нас на острове, отходя от потрясений и помогая отстроить за́мок, а затем и крепость. В огромной степени благодаря им Серый Камень вырос так быстро: первоначальное кольцо цитадели (или детинца, кому как больше нравится) обросло второй лучистой замковой стеной, а теперь ещё и строилась третья, самая внешняя линия каменно-бетонных ограждений (был готов уже южный коридор для начавших время от времени проходить мимо нас торговых караванов и почти готов западный — со всеми этими хитрыми башнями, опускающимися решётками и прочей защитной начинкой) и изолированная торговая площадь. Сам замок возвышался над островом, словно вырастая из скального основания, очищенного от земли, благодаря чему двенадцатиметровые стены казались вдвое выше. Со стороны Бурной гладкие откосы уходили ещё дальше, до самой воды, от чего замок как будто поднимался из реки вертикальными каменными складками. Честно — изначально мы и не помышляли о таком. Я вообще не думала, что человеческими силами такое возможно сотворить, но у гномов был дар. Их слушался камень, приобретая потребные мастеру формы, не говоря уже о простом строительстве, скорость которого иначе чем магией объяснить никак невозможно.

Гномы поставили капитальные каменные мосты через речки на прямой дороге к порталу, замостили дорогу, портальный круг и даже торговую «подкову» по её периметру — потому что им было надо. Гномы совместно с механикусами собирали какие-то дивные приспособления. Гномы ковали совершенно чудесные мечи и доспехи в замковых мастерских.

И всё же… всё же к восьмому новолетию аура ностальгических переживаний по горам начала пробиваться в гномьей общине всё явственнее. Барон собрал совет командиров, на который пригласил и четырёх глав кланов, обрисовал им имеющиеся в южных горах интересные варианты. Вариантов было несколько, а гномов — всего сотни полторы, так что делить силы было не резон. Четыре гнома чуть не разорвались от желания объять необъятное. В результате решили сперва провести углублённую рекогносцировку.

И — с самого начала мая Галя как заведённая моталась в горы и обратно, перенося то одно, то другое. Всадников больше двух таскать не получалось; на дальние расстояния было пока тяжеловато. Ещё же всякие кирки-топоры, да прочего бу́тора целая гора.

К середине молодого лета после долгих изнурительных споров (в своих кругах) гномы сделали наконец свой сложный выбор. Новый Город-под-горой запланировали заложить в верховьях Брусничной — той самой реки, которая ниже по течению разливалась широким заливом Длинная Рубашка, обнимающим Серый Камень двумя своими рукавами. Прямого драконьего лёту туда было больше шестидесяти километров из замка на юг. Пешком (с учётом красот рельефа), само собой, выходило ещё больше, и, раз уж речь шла о возможном скором переселении, клан Железномостов попросил разрешения выделить и отпустить с постройки крепости бригаду строителей для прокладки дороги.

Дело святое — решили мы, и выделили не только гномов, но и двоих магов-земельщиков, чтоб с корчёвкой не мучиться. Ну действительно, по глухой нехоженой тайге тракт проложи-ка. Это или корячиться сколько придётся, или по редколесью вихлять. Нафиг такое счастье, когда земельных стихийщиков у нас больше двух десятков? Ушлый Борька, пользуясь такой оказией, ещё и юных своих учеников успевал на гномью дорогу водить, практику им устраивать. Ну, в самом деле, когда ещё такое раздолье подвернётся…

Собственно дорогу было решено проложить не напрямую от замка, а от Песчанки. Так-то можно было сразу от моста-через-брод на юг заернуть или от эльфийского, по другому берегу Брусничной пойти, но до Песчанки дорога не просто наличествовала, а была уже замощена, это усилий насколько меньше, а крючок минимальный получается, от силы километр.

Оттуда было логично двинуть к новой разрастающейся мраморной каменоломне, так и так это почти ровно на юг. Помните, отряд ходил проверять «гору с белой верхушкой»? Эту самую гору, а точнее, сопку, с виду напоминающую гигантскую ромовую бабу, разрабатывали всё активнее. Уже и мини-посёлочек был построен, и даже отдельные асоциальные элементы, пытавшиеся организовать бандитское нападение на Бирюзинские дальние выпасы, были с некоторых пор на постоянной основе определены туда, осваивать под руководством посменных мастеров-гномов нелёгкое каменоломное производство. А дорога туда страсть как была нужна, а то сейчас едва просёлок набит, чуть дождик пробрызнет — гружёной телеге ехать невозможно, надо чтоб прилично стало.

И вот уже от Мраморной догора должна была повернуть чётко на юг — как раз ровным бегом до самой Шеи Дракона.

Га́лины полёты тем временем продолжились; решено было составить подробнейшую карту всего горного района, от самого истока Бурной до границы с Междуречьем на западе. Ну, раз уж мы этот кусок под себя застолбили. И реализовался план вполне успешно. Пока…

Пока в один прекрасный день не случилось так, что Галина не вернулась из разведки.

Я НЕМНОГО ПАНИКУЮ

Новая Земля, Серый Камень, 14.04 (августа).0008

Из разведки не вернулся дракон.

Из геологоразведки, так что вряд ли на неё там напали лютые во́роги, да и вовнутре ничего не ёкало, но я на всякий случай пошла к Кадарчану, пусть посмотрит. Родная дочь, всё-таки.

Следопыт сразу сказал, что все трое живы: и Галя, и Киря (её муж, полетевший не просто так за компанию, а потому как после гор планировалось сделать крюк и присмотреть место под форпост на реке Евфрат, пока золотой лев Междуречья не вздумал расшириться на пустынный восточный берег), и собственно геолог (и геомаг) Илья.

И тем не менее, старый следопыт (теперь молодой, конечно, как и все мы) хмурился. Я ждала вердикта.

— Ну что⁈ Что не так?

— Четвёртый с ними, — эвенк пожевал губами. — Не вижу, кто. Не могу понять. Прячется как будто. Не из наших, точно — так узнал бы, — он зажмурился сильнее и словно принюхался: — Пешком идут, что ли? Медленно совсем, ничё не пойму.

Что за фигня вообще? Если Гали́на жива — что за блажь тащиться пешком? А Илья? Он ведь может по тайге не хуже рейнджеров бегать. Знаете, как в анимешках про японских ниндзей. Ш-ш-шух-х-х… Не повезёт увидеть — можешь и не заподозрить, что рядом пронеслись. Что ж они ползут-то? Несут кого? Неведение раздражало страшно.

— Сбегать? — спросил эвенк, наблюдающий за моим лицом.

— Сбегай, наверное. Парней парочку возьми, вдруг правда тащат кого, я Вове скажу, что вы ушли.

Ну, а как вы хотели? Здесь всё ещё было дико, местами смертельно опасно, и за каждого человечка мы впрягались всем кагалом, тем более — за дочуру.

— Всё, пошёл тогда.

— Давай, Оссэ тебе в помощь. Лекаря возьми!

— Само собой.

Хорошо, когда умные все.

Они приволоклись уже к ночи. Довольные, сволочи. Ничего, что мать уже все глаза проглядела с парапету?

Галя увидела меня, стоящую на балконе и закричала снизу:

— Мать! У меня, кажись, новость!

— Да уж вижу, заходи́те!

Поня-атно, чего они пешком шли, и кто был таинственный четвёртый. Беременные метаморфы теряют способность к превращениям. И как я сразу не подумала?

КИСЛЫЕ РЕЧИ

Новая Земля, Серый Камень, 15.04 (августа).0008

На другой день Галя пришла ко мне страдать.

Страдать, киснуть и заодно высчитывать сроки.

— И сколько мне ждать?

Маги иногда — они как дети. Особенно вот такие, связанные с животными формами.

— Ну Галя! — я посмотрела на неё укоризненно. — Раз тебя вчера только отключило — сколько тебе ждать? Шесть месяцев и тридцать девять дней!

*В новоземском месяце сорок дней, кто забыл))

Полный срок беременности —

ровно семь месяцев.

Ну, плюс-минус пару дней.

Выходило, что повод для нового праздника у нас будет где-то вскоре после девятого новолетия, числа так пятнадцатого-шестнадцатого мая. Ещё один летний, хорошо. Летом у нас кучно идёт.

— Ха-а-н-н-н-н… — это самый похожий набор букв, который я смола выжать из себя, чтобы передать стонущие Галины звуки.

— С другой стороны, хорошо, хоть Драконью Шею успели сделать, согласись?

Всё восьмое лето, аж до самого вчерашнего четырнадцатого августа Галя посвятила составлению подробных карт самого ближнего к нам куска горной гряды — собственно, той самой Шеи Дракона. Ни дальше на север, на Голову, ни на юг, где начиналось длинное Драконье туловище, мы пока не замахивались. Со своим бы разобраться.

Нет, наверное, в перспективе мы туда заглянем, если боги благословят нас длинными веками. Интересно же. Там, между прочим, после головы ещё Пламя Дракона есть — впечатляющее, уходящее в стороны горными отрогами. А южнее — и ноги, и хвост, и кто его знает, ещё какая физиология. Горная гряда была огромной и, по слухам, тянулась едва ли не на тысячи километров. Нам даже достоверно не было известно, оканчивалась она вообще где-нибудь или нет. Вдруг этот Дракон как Йормунганд, вокруг всей Земли? Такие да́ли, как говорится, были уже вне нашей юрисдикции, а ни один из нынешних альманахов конкретики не прибавлял.

И вот — пятнадцатое августа — кончилась лафа. Радоваться надо — прибавление всемействе! А тут стоны…

Сидящая в своём высоком стульчике маленькая Полинка воспользовалась тем, что мать и старшая сестра заняты беседой, и добралась до сухарей из опрометчиво оставленного мной в досягаемости пакета. Сухари (ну, такие, типа обычных молочных сухарей из плотного белого хлеба) были принесены ради того, что у мелкой резались очередные зубы. Чесались дёсны, хотелось чего-нибудь грызть. Видимо, желание грызть не всегда было в приоритете, поскольку дочь моя младшая, дотянувшись до добычи, незамедлительно начала метать жёлтые обжаренные серпики и не абы куда, а в сторону порога, где сидела крупненькая, но довольно молодая по собачьим годам алабайка из второго Акташевского приплода, Идили*, единственная во втором помёте у дымчатой Умур.

*хорошая, стоящая

Эта белоснежка родилась в один день с Полинкой (знак, наверное?) и с двухмесячного возраста повсюду была с нами. Обеим вчера кстати, исполнилось по пять наших больших новоземских месяцев*.

*по сорок дней в каждом

Четвёртый сухарь под радостный вопль «а-ддя-дя!!!» просвистел и исчез в собачьей чавке. Галя села в кресле прямее.

— Мам, глянь… — пятый. — Ты глянь, как она метко кидает!

Идили культурно подобрала с пола крошки.

Я отобрала у дочки мешок, вызвав возмущённый ор.

— А ну-ка! Нельзя хлебом кидаться! Ай-яй-яй! Пошли к тёте Марине сдаваться, матери надо пронестись по делам. Подрастёшь — к дядьке Долегону отдам тебя учиться, пусть у него за твою меткость голова болит.

Долегон из всех наших эльфов стал самым что ни на есть настоящим лесным эльфом. Вот прямо классическим эльфским эльфом, чес слово. Увидеть его в лесу (и услышать, кстати) было крайне проблематично. Только Нифредил и справлялся, тепловизор наш ходячий. А по меткости никакой Леголас ему и в подмётки не годился. И если найдутся тут почитатели творчества господина Толкиена, сразу скажу — нечего возмущённо дышать. Леголас — персонаж выдуманный, а наш Дол — натуральный, у него и документы есть. А уж из лука он стреляет так, что с ним давно на спор забиваться перестали. Магия-шмагия, не иначе. Золотой лук Средиземья! Тьфу ты… Белого Ворона, конечно.

МАТЬ ПОНЕСЛАСЬ

Ну вот, я высказала дочерям свои соображения и помчалась сдавать мелкую к Марине на попечение.

Не могу сидеть кочкой. Никогда не могла, а уж теперь-то, когда я вроде как «мать народов» — тем более. Даже когда Поля совсем маленькая была, я выкраивала часа два утром и часа два вечером, чтобы успеть порешать неизбежно накапливающиеся дела, а уж теперь, когда ей полгода стукнуло, можно было с чистым сердцем и на полдня её оставить; Марина — человек надёжный.

Я по-прежнему вела значительную часть секторов нашего феодального хозяйства. Прежде всего, всё, что связано с детьми, с целительством и с рабами. Ну и ещё целый букет направлений курировала по верхам, поскольку там были отличные свои руководители.

Баронство наше за три года, как пришли гномы, сильно изменилось. Достроенный замок стал, конечно, доминантой над округой, но и помимо этого много чего произошло. После Бирюзы и Малахита отстроились и заселились Авантюрин на севере (там сели в основном астраханские) и Лазурит, наоборот, на два километра южнее острова, по берегу залива. Лазурит — чисто посёлок лошадников. Туда, к удивлению Петши Хармановича, помимо цыган высказала горячее желание пойти целая куча совсем даже не цыган. Уехали разводить легконогих скакунов и Андрей с дочкой, и человек ещё тридцать таких же сумасшедших лошадников. Но не все!

Часть осталась, выводить тяжёлую породу добродушных и очень надёжных лошадей. А ещё — супертяжёлых, подхожих для тяжёлого латника, и это была уже совсем другая история. Петька Савельев, например, Андреев сын — остался.

Я, правда, сперва думала, что он остался из-за друиды, влюблённый в неё со всей силой юношеского максимализма. Но Андле вообще мало что видела вокруг (кроме зверей, конечно), так что Петька пережил период горького и безответного отчаяния, но всё равно не ушёл в Лазурит и, прогрустив зиму, снова стал весёлым и бесшабашным Петькой.

Кроме двух рабских посёлков — Песчанки и Хризопраза — в полную силу развернулся Диабаз. Как несложно было догадаться, стоял он на диабазной каменоломне. Туда перевели половину каторжан с Песчанки, часть которых заготавливала камень, а часть — этим же камнем мостила дороги. Ходу от Диабаза до Серого Камня было чуть не сорок километров (со всеми загибами если), так что, думаю, этого задания им хватит надолго.

Теперь вот из новостей ещё — намётку на будущую дорогу (где просеками, а где по редколесью — вешками) довели до самого Евфрата, ребята присмотрели (успели-таки) место под острожек, будем снова строиться.

Что касается роста людского населения, то тут было всё несколько неоднозначно. К началу восьмого года весь состав Белого Ворона едва дотягивал до двух тысяч. После прямо-таки геометрической прогрессии первых лет как-то было не очень оптимистично.

Причин такого торможения я лично видела несколько. После всплеска переселенческой активности в третьем-четвёртом году, многочисленные новости о бандах и бесчинствах, подогретые цыганской междоусобицей, почти перекрыли поток новичков со стороны Иркутского портала.

Кроме того, две тысячи двадцать третий год удивил Россию аж тремя активно развёртываемыми государственными программами. К переселению приглашались прежде всего ветераны различных силовых структур, но и список прочих вакансий тоже был не маленький. А были, между прочим, и негласные проекты. Это нам Мирон рассказал, приезжавший повидаться с внуками. Рассказал не в передачу, конечно, — ну так мы и не трепались, даже между своими не стали афишировать. Сколько было не очень явных и совсем неявных программ — бог его знает. Но бонусы переселенцам предлагались знатные (и деньгами, и матпомощью), так что многие предпочли пойти туда. Да и размахами эти проекты были куда как мощнее нашего. Вон, Миронов сослуживец вписался в один — так номер его дела был аж пятнадцать тысяч какой-то! Сразу — масштаб! А это значит что? Повышенная пассивная безопасность. Ну, по крайней мере, так казалось.

Кроме государства, выступил и частный капитал, я уже как-то писала про Приморское княжество. Получилось оно огромным (во всяком случае, по нашим нынешним новоземским меркам) и, похоже, располагалось на нашем же континенте. Во всяком случае, признаки были. Но довольно далеко — да и к лучшему.

Туда приглашали ещё активнее и куски сулили ещё жирнее. Судя по распечаткам новостей, которые собирали для нас Стольниковы, Приморское княжество набирало целую армию в буквальном смысле этого слова. И ещё одну армию, втрое бо́льшую — обслуживающего персонала.

Кто не хотел работать на большие кошельки — мог зайти сам, занять кусок земли и жить в своё удовольствие, отчисляя малую мзду за охрану. Климат там был мягкий, морской, почти Тайский или Средиземноморский. Многие намёрзшиеся на Старой Земле бросились туда. И я их не осуждаю, ни в коем случае! Человек же ищет, где ему по душе.

А потом явились гномы со своими рассказами о монстрах. И, как ни крути, случилось это, как бы сказать… в пешей доступности от нас — и от ручейка переселенцев остались вовсе единицы.

С другой стороны, от этих неприятных новостей случились несколько неожиданные подвижки: часть переселенцев, живущих до сих пор отдельными дворами, попросилась под крыло Белого Ворона, ибо невнятных угроз, как оказалось, люди боятся даже больше, чем банальных бандитов.

Зато я скажу вам, кто не боялся! Не боялись дети, надеющиеся найти в новом мире семью — за три прошедших года мы приняли более трёхсот детей и подростков.

А ещё не боялись люди, включённые нами в так называемую «инвалидную программу». Нет, кое-кто, испугавшись страшных новостей, отсеялся (не сами, естественно — опекуны), но основная масса — нет. Каждые двадцать дней по Иркутскому времени (а по-нашему — раз в два месяца) — мы принимали очередную группу новичков из двадцати четырёх взрослых несамостоятельных инвалидов. Их печаль была в том, что исцеляясь от заболевания, они сохраняли жизненный опыт маленького ребёнка, и чем сложнее был у них диагноз на Старой Земле — тем менее самостоятельными и дееспособными они оказывались на Новой.

За три прошедших года мы уже обкатали методику ускоренной социализации. Нет, вы только не подумайте, что двух месяцев хватало на всё — про всё, и мы получали полноценного члена общества — далеко нет! До выхода на хотя бы относительную самостоятельность (сопоставимую со здоровыми подростками лет десяти-двенадцати) требовалось минимум полтора года, при самых лучших раскладах. Чаще два и больше. Это только то, что касалось хозяйственно-бытовых вопросов и участия в трудовой жизни баронства. А интеллектуальная компенсация, так же как полная социализация и военная подготовка должны были идти в обычном темпе и по нашим прикидкам занимать ещё лет шесть-восемь.

Что касается двух месяцев (восемьдесят дней, напоминаю) — это срок, за который человек «дорастал» до уровня шестилетки и не нуждался уже в непрерывном индивидуальном контроле (один пациент — один воспитатель). Таких «воспитанников» переводили в следующую «группу», где один воспитатель вёл уже восьмерых человек, а на их место заселяли новичков.

Пять дней назад пришёл уже четырнадцатый такой «поток» (школьно-институтская терминология покоя не даёт) — а очередь ожидающих переселения и не думала сокращаться.

Вот эти направления я не могла бросить ни по какой причине. Просто не могла, и всё тут.

ПАДАЗРИТИЛЬНА…

Новая Земля, 23.04 (августа).0008

Бывает у вас такое: вот как будто что-то не то, а что конкретно — хрен проссышь?

Вот. И у меня так было. Что-то начинало мутиться, а вот что?

Одно было ясно — кру́тится не здесь, не на острове, а где-то вовне.

Поделилась на совете командиров своими ощущениями. Ни разу меня пока интуиция не обманывала, и если происходят какие-то невнятные изменения, об этом должен знать кто-то ещё кроме меня, поскольку предупреждён — значит, вооружён, правильно?

Все, покидающие остров, получали инструкцию усиленно бдеть. Все, кто жил на выселках — тоже. Хотя — куда тут забдишь, когда ничё не понятно?

Поразмыслив, предупредили на всякий случай ментов (ой, извините, полицейских), дежурящих у портала и женщин-сотрудниц МФЦ. Операторши сразу испугались. Служивые мужики сделали значительные каменные лица, типа, звонок принят, наша служба и опасна, и трудна, всё такое.

И не подкачали ведь!

Новая Земля, Серый Камень, портал и цыганские посёлки, 33.04 (августа)-01.05(сентября).0008

На пропускном пункте (на его Иркутской стороне) наряд полиции произвёл досмотр подозрительных личностей, приходивших пообщаться с местными цыганами, и принял у них пакет травы. Не в смысле пакетик, а натуральный здоровенный пакет типа как из магазина какой-нибудь техники, оранжевый такой. Я не шучу! Внутри лежал, тысызыть, готовый к употреблению товар, слегка прикрытый сверху укропом. Ну, не наглость?

Печалька была в том, что человечек, передавший этот пакет, успел благополучно слинять, никем особо не замеченный.

Свободных цыган (не считая горстки наших) в округе осталось три клана, ушедших подальше на юг, по реке, берущей начало в горах, как и Брусничная и впадавшей в Бурную чуть восточнее портала. Посёлок их оказался в пяти километрах от нашей потихоньку разгоняющейся мраморной каменоломни, и цыганские шпанята не ленились отмахать семь вёрст лесом, чтобы поглазеть на гномов, строящих в тех местах дорогу к своему будущему Городу-под-горой.

Все три клана ещё четыре года назад, в разгар цыганской междоусобицы, объявили себя аграриями и самоустранились от разборок. И вот тебе привет! Садоводы, ё-моё.

Наши попытались наехать на цыган, типа: чё за дела? Но выставленные переговорщики пяткой в грудь себя били и так выкатывали глаза — что они не знают, кто это был, откуда взялась конопля, и вообще…

Нет. Понятно, что золотозубые врали. Не просто врали, а всё время. Над всей их кучей висела такая густая аура вранья, что топор можно было вешать. Но именно в этом вопросе, про пакет с коноплёй, звучала чистая правда. Чистейшая! Хотя, собственно, чего удивляться: выбрали нам тех, кто точно не знал, с какого поля травка, и кто её понёс — всего делов-то.

Не дожидаясь, пока выползет тяжёлая артиллерия — бабы с выводками не очень чистых ребятишек, громко сетующие о своей тяжкой доле и вселенской несправедливости — Вова пригрозил переговорщикам войной, если они не бросят свои грязные делишки, получил очередную порцию воплей, основным рефреном среди которых было: «мы ваще не при делах», плюнул, повторил: «Я предупредил!» — и наши уехали.

— Вырастили, бл**ь, ещё один гадюшник! — барон сердито мерил шагами кабинет.

Я хотела было сказать, чтоб не метался, а потом подумала — да хрен с ним, пусть мечется, адреналин выплеснет.

— Ну что значит «вырастили»⁈ Вов! Мы что — специально их поощряли наркоту разводить? Что теперь — за каждым бегать по всем лесам, проверять: кто чем занимается? И вообще, сам вспомни: выглядело всё вполне прилично.

И правда, последнему цыганскому посёлку удалось создать видимость полноценного сельскохозяйственного производства. Они привозили к порталу всякие овощи, пригоняли скотину. Овец, в основном. Овец…

Муж плюхнулся в кресло и хотел было мне что-то ответить, но я замахала руками:

— Погоди, мысль!.. — что-то крутилось странное, очевидное, вот прямо на поверхности… — Овцы!

— Что — овцы? — Владимир Олегович откинулся в кресле и сложил руки на животе.

— Эти цыгане продают овец. Ну, или передают своим родственникам.

— Продают. И что?

— Почему овец? Почему не баранину?

Муж хмыкнул. И правда, почему они не разделывали мясо, а перегоняли именно живых?

— Может у них специальный ресторан, типа парное мясо?

— Ресторан? У цыган? Не смеши меня, а.

— А если ритуальное что-то?

— В таких количествах?

Муж побарабанил пальцами по подлокотнику.

— Ментов надо озадачить. Им наркоточка на своём посту тоже нафиг не нужна. Вот они всё и узнают.