Выбор павшего. По следу памяти.

ГЛАВА 3

Не знаю, как моему спутнику, а мне молча топать по лесной тропинке скучно не было. В конце концов, когда я в последний раз общалась с природой?.. Даже и не помню. Закоренелый городской житель с большим стажем, я крайне редко выкраивала время для прогулки по лесу и посему — сейчас, вдыхая чистый воздух, прислушиваясь к птичьему щебетанию и рассеянно поглядывая по сторонам, я нисколько не скучала. Скорее, наоборот, получала от прогулки необыкновенное удовольствие. А Свят, судя по всему, нет. Он же первый и нарушил очарование лесной тишины.

— Касси, ну скучно с тобой, ей-богу, — проворчал харт. — Хоть бы рассказала что-нибудь… Нам еще топать и топать — так ты и дальше собираешься молчать и по сторонам смотреть?

— Нет, ты интересный какой! — возмутилась я. — Сам идешь, молчишь, ни о чем не расспрашиваешь — а я виновата?

— Ладно, я спрошу, — охотно согласился Свят.

Угадайте, каким оказался его первый вопрос? Нет, не о том, что в нашем мире есть такого, чего нет у них. И даже не о том, что у нас там вообще есть. Он поинтересовался, как меня угораздило стать своеобразной спасительницей Альвиона. А я, погрузившись в воспоминания, рассказала. О том, как мне на голову посреди морозной сибирской зимы свалилась Яти, посланница Хранителей, крохотная, изумрудно-зеленая ящерка, и утащила меня в неизвестный мир. О том, как мы познакомились с Райтом и чего натерпелись по пути к башне Магистра. О том, как мне рассказали о павших воинах, помогли взять под контроль собственную силу и натаскали в истории мира. О том, как по прошествии нескольких дней, Магистр велела мне изображать из себя приманку, мишень для вождя мертвых, и я усиленно отвлекала на себя его внимание. О том, как разыскала Тхалла-тей, который, по совместительству, служил базой для мертвых, и попалась в ловушку зомбей. И о том, как Райт, оказавшийся вражеским шпионом, в очередной раз меня спас, сразившись с вождем и став спасителем Альвиона. И, напоследок, о том, что хитрая Магистр-то знала о подобном исходе событий, но на все сто уверена не была, потому и подставила меня, понадеявшись на «авось» — и выиграла партию. А я вернулась назад, в свой мир с кашей в голове, форменной экипировкой павшего воина на руках и явной угрозой завалить завтрашний экзамен…

— А потом до ключа порталов добрался Артем — и понеслось, — резюмировала я.

Свят, молчавший в течение всего рассказа, задумчиво взглянул на меня.

— Вот так история, — пробормотал он. — Раньше Хранители никогда такого маху не давали… А этот Райт — он тебе кто?

— Хороший друг, — я пожала плечами. — Просто человек, которого я ценю и уважаю.

— О! — мой спутник моментально воспрянул духом. — Значит, твое сердце свободно?

— Даже и не думай, — фыркнула я. — Оно что, никем другим не может быть занято?

Харт, мгновенно во мне разочаровавшись и потеряв интерес к разговору, принялся насвистывать какой-то незамысловатый мотив, а я уныло вздохнула. Вру опять, никем мое сердце не занято. А того так называемого хахаля, которого я оставила в своем мире, к претендентам на мое сердце причислить никак нельзя. Это так, для отвода глаз моих дражайших родственниц и подруг. Ума не приложу, почему их интересует моя личная жизнь? Стоит с ними случайно встретиться, как они и поздороваться не успеют, а первым делом спросят — если ли у меня кто?.. Если ответ отрицательный — горестно вздыхают, жалеют меня бедную-несчастную-одинокую и порываются с кем-нибудь свести. Если ответ положительный, то народ развивает бурную шпионскую деятельность на предмет выяснения личности таинственного Его, дабы растрезвонить потом новость всему свету и успокоиться. Люблю я их всех, конечно, но за подобные выходки так и тянет иногда проклясть…

Время в пути тянулось бесконечно. Очень скоро я позабыла о прелестях природы, сосредоточившись исключительно на гудящих ногах. Практики активных путешествий у меня, прямо скажем, мало. Только до пятого этажа и обратно… Ну, иногда еще и между корпусами побегать приходилось, когда я считала нужным осчастливить университет своим посещением… К тому же, у меня хронически болели колени. Когда одно, когда — другое, а то и оба одновременно. И сейчас — как раз редкий третий случай. И через два часа блужданий я начала аккуратно намекать на привал.

— Устала? — приподнял бровь Свят. — Так мы даже до ручья не дошли!

— Да ну его, этот ручей, — заупрямилась я. — Здоровье дороже!

— Ты что, у себя на стуле целыми днями сидишь?

— Угадал. Только на кухню изредка выползаю.

Мой спутник тяжко вздохнул и потер щетину на подбородке.

— Так мы до твоего племянника месяц добираться будем, — прокомментировал он.

— Мог бы в зверя превратиться и доставить меня в пункт назначения, — буркнула я.

Харт прищурился, смерил меня оценивающим взглядом с головы до ног и сокрушенно покачал головой:

— Надорвусь.

— Ну, наха-а-ал!.. — оскорбилась я. — Да будет тебе известно, я два года на диете сидела, чтобы хоть так выглядеть!

— На какой диете? — полюбопытствовал он. — Для бывших пленников, отощавших в тюрьме?

Я едва удержалась от недостойного желания запустить в него рюкзаком.

— Тебе бы и эта не помешала!

Свят усмехнулся, подняв обе руки вверх:

— Ладно, сдаюсь. Отдых, так отдых.

Все еще дуясь, я закурила, исподлобья наблюдая за хартом. Тому же явно на месте не сиделось. Быстро обшарив окрестности, он на мгновение исчез из виду, внезапно появившись за моей спиной. Меня чуть кондратий не хватил, честное слово! Паразит двигался совершенно бесшумно и, казалось, умел возникать из ниоткуда. Поперхнувшись, я угрожающе уставилась на Свята, подумывая о его бесславной отставке, когда тот, заговорщически мне подмигнув, поманил за собой:

— Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Заинтересовавшись, я закинула на плечо рюкзак и последовала за ним, решив отложить на время запланированную отставку горе-проводника. Всегда успеется.

Харт завел меня в самые дебри. Продираясь сквозь чащу, я пыталась и не упустить из виду бодро шедшего впереди меня Свята, и не запинаться о выползающие на тропинку толстые корни, и успевать отводить от лица еловые лапы. От тропинки мы успели отойти довольно далеко, когда я не выдержала:

— Эй, Сусанин!.. Ты…

— Тс-с-с-с!.. — обернувшись, мой спутник придал палец к губам. — Тихо! Спугнешь ведь!..

А-а-а, значит, здесь водится какая-то экзотичная живность? Странно, но аллергия пока о себе знать не дает… Я догнала харта, который, остановившись у молодой елки, повернулся ко мне спиной и осторожно раздвинул ветки. Нахально поднырнув под его локоть, я тоже выглянула из-за дерева и онемела от восторга. Виалы! Целое стадо! Красота-то какая!..

Виалы — это местная разновидность лошадей. Будучи несколько выше и крупнее наших коней, они отличались более живописной раскраской, двумя самыми настоящими рогами в районе ушей (только у тех, что я видела прежде — рожки маленькие и острые, а у этих — длинные и чуть изогнутые) и густой шерстью, которая росла от колен и до копыт. То есть, шерстью она казалась только с виду, а на самом деле — являлась крыльями. И я вам не вру, клянусь! По лесам и равнинам виалы скакали, как обычные кони, но через препятствия в виде рек, озер или буреломов они попросту перелетали. Шерсть вытягивалась в восемь небольших, с мою ладонь, крылышек, по два на копыто, и виал вместо ног шевелил ими. Ну и, понятно, в поднебесье он взмыть не мог, а так, парил в пяти-шести метрах над землей.

Пока я любовалась гордыми и прекрасными животными, Свят что-то тихо бубнил себе под нос, после чего прошептал:

— Звать будем?

— Ась? — отвлеклась я. — Ах, это… Ну… можно…

— Тебя что, не учили зову? — удивился харт.

Я вздохнула и передернула плечами. Учить-то учили, и у меня даже получалось, но — очень уж давно… Я уже и забыла все… почти. Почесав затылок, я старательно припомнила уроки Порфирия. Итак. Выбрать себе в стаде подходящую живность — это раз. Вернее, не просто выбрать — а почувствовать, какой может подойти тебе, и только тебе. Потом сосредоточиться на нем — это два. И, наконец, три — мысленно его позвать. Вот последнее-то и оказалось самым сложным. Не помню я толком, о чем при этом думать надо, хоть убейте!

— Ты попробуй на всякий случай, — посоветовал мой спутник. — Вдруг получится. А нет — так пойдешь пешком.

— Мог бы уступить даме лошадь, — проворчала я, но решила попробовать. Попытка — не пытка.

Я внимательно изучила поляну, на которой виалы мирно паслись, и из всего стада мне больше других приглянулся изящный жеребец, чья шерсть на солнце отливала темным янтарем, а грива, хвост и «крылья» — расплавленным золотом. Очень уж он похож на моего прежнего виала… Только у того — все наоборот. Я с грустью вспомнила о старом четвероногом друге. Сволочь он, конечно, изрядная, столькими синяками по его милости я обзавелась, но — лежала к нему душа!.. И к этому — лежит. И никакими научными терминами сей феномен не объяснить…

Рядом со мной зашуршала трава. Вздрогнув и подняв голову, я с удивлением встретила ясный взор умных, золотисто-карих глаз. Ах ты, елы-палы… Смотри-ка, пришел… Протянув руку, я осторожно погладила жеребца по пышной, вьющейся гриве. Тот, подумав, потерся бархатным носом о мою ладонь и позволил почесать себя за рогом, где, насколько я помню, у виалов — самое чувствительное место. Мой новый друг сладко зажмурился от удовольствия.

— Как же тебя назвать? — начала вслух размышлять я. — Янтарь — уже не прокатит, надо что-то новое придумывать… Как насчет… эм-м-м… Как там золото по-латыни будет?.. Аурум, вроде… А, ладно! Химию я в школе знала плохо, а латынь в универе — еще хуже…

Я призадумалась. Здешние жители, все, как один, носили наши старославянские имена, и потому… Виала тоже можно обозвать как-нибудь эдак… Например… Например…

— О! — меня осенило, и я вдохновенно щелкнула пальцами. — Придумала! Мифодием будешь? Сокращенно — Мифом.

Тот не возражал. Определившись с именем, я обернулась к Святу и обнаружила его на другом конце поляны мирно беседующим с жеребцом цвета звездной ночи. В смысле, цвета — черного в белую крапинку. Виалы вообще одноцветными никогда не бывают. Кстати, о птичках — поляна-то опустела! Пока мы подманивали к себе одних, другие — поспешили скрыться и бесшумно растворились в лесу.

Почувствовав мой взгляд, харт подмигнул мне и одобрительно улыбнулся:

— Выбрала?

Я кивнула, а Свят приблизился и с интересом спросил:

— А на виалов у тебя аллергии разве нет?

Самое удивительное, что и от виалов, и от прочих магических существ чихать мне совершенно не хотелось. Природа у них какая-то иная, наверно, я не знаю…

Выбравшись на прежнюю тропинку, мы сели верхом и гуськом направились дальше. А, надо сказать, ездить на виале — проще простого. И если ты и слетишь с его спины — то лишь тогда, когда он сам захочет. Будь ты хоть трижды прекрасным наездником — но упадешь. Во время быстрых погонь я, совершенно не умея ездить верхом, тем более, без седла и узды, спокойно удерживалась на спине виала, но вот когда тот начинал шалить… Один раз при падении я едва не сломала руку. Виалы вообще существа очень любопытные. Если вы думаете, что они, подобно нашим лошадям, подлежат приручению и верной службе людям — то крупно ошибаетесь! Обычно они живут небольшими стадами, по пять-шесть голов, но, когда человеку, к которому их потянуло, нужна помощь — виал уходит к нему. А, сделав дело, возвращается в свое стадо, и ничем ты его не удержишь, если он, опять же, сам того не захочет. Так ушел Янтарь, когда мне настала пора возвращаться домой, и однажды — уйдет Миф.

А сейчас он вел себя не в пример спокойнее Янтаря и тихо трусил вслед за виалом Свята. Я задумчиво проводила взглядом медленно проплывающие деревья, пригнулась, уворачиваясь от ветки и вполголоса заметила:

— Ну, если мы и дальше будем так продвигаться — то точно нескоро отыщем Артемыча…

— Раз ты настаиваешь… — откликнулся харт, пришпорив виала.

Тот взял с места в карьер, а мой Мифодий — рванул следом. Дурной пример, как известно, заразителен… Бешеная скачка продолжалась до вечера. Свят притормозил лишь один раз, спросив насчет обеда, от которого я мужественно отказалась. После его недавних слов у меня опять начал бурно прогрессировать комплекс неполноценности, и посему — не умру, если пропущу очередной прием пищи…

К вечеру мы доехали до упомянутого Святом ручья. Хотя, вообще-то это — скорее узкая, мелкая речушка, чем широкий ручей. Весело журча, она протекала по лощине и устремлялась вдаль, перепрыгивая через редкие пороги. По обоим берегам речки тянулись зеленеющие лужайки, а чуть поодаль, на противоположном берегу — то, что у нас в Сибири называют тайгой. Темный, даже днем, мрачный лес пугал скрытыми в непролазной чаще тайнами и загадками, являя собой резкий контраст с искрящимся на солнце ручьем. И нечто угрюмое, неведомое и бесконечно опасное спало в самом его сердце, дожидаясь своего часа. Часа, когда вступят в царство елей-великанов живые люди…

Вздрогнув, я повела плечами.

— Свят… мы… через этот лес пойдем?..

Мой проводник, спешившись, несколько секунд смотрел на лес, а потом обернулся ко мне:

— Тоже чувствуешь?.. — негромко спросил он. — Нет, туда мы не пойдем. Туда вообще никто не рискует ходить, кроме уверенных в своих силах магов. И те — возвращаются поседевшими и ничего никогда никому не рассказывают… Если возвращаются… Мы пойдем вдоль ручья, вниз по течению. Бабушка сказала, что твой племянник находится где-то неподалеку — вот и побродим по деревням, порасспрашиваем народ. Не найдем его здесь — вернемся и пойдем вверх по ручью.

— Так бы я и одна справилась, — заметила я.

— Да ну? Ты не похожа на местную жительницу — наши женщины ниже тебя ростом и потому — вряд ли кто тебе что-то расскажет.

Вздохнув, я сползла на траву, невольно бросила взгляд на странный лес и боязливо поежилась.

— А по соседству с ним… ничего?

Свят покачал головой:

— Кто бы там ни обитал — дух ручья никогда не позволит злу перебраться на эту сторону. Не бойся.

— А я и не боюсь, — гордо возразила я. — Я — опасаюсь!

— Не вижу никакой разницы, — пожал плечами он.

Пока мы разбивали лагерь и ужинали, я до хрипоты спорила с хартом, доказывая свою правоту, но, в конечном итоге, каждый остался при своем мнении. После ужина Свят завернулся в одеяло, которое самым непостижимым образом помещалась в его дорожной сумке, и моментально уснул, а я выудила из рюкзака спальник. В незаменимости этой вещи я убедилась еще во время прошлого блуждания по Альвиону, но приобрела ее лишь когда в очередной раз собралась на Алтай. И, будучи бывалой путешественницей, собираясь за Темкой, прихватила спальник с собой, благо, он занимал не шибко много места.

Сон, однако, упорно не шел. Да и разве ж уснешь тут, с таким кошмаром под боком… Это я, понятно, про лес говорю. И когда сгустились сумерки и ручей окутал таинственный туман, мне стало совсем не по себе. Если бы не пасшийся рядом со мной Миф, точно бы Свята растолкала… Самое интересное — ведь из леса не доносилось ни единого звука. Не выли волки, не рычали грозно неведомые звери, не вскрикивали во сне птицы… Словно там сроду никаких живых существ не водилось — и оно-то и пугало. И если бы из дикой чащи на меня внезапно выскочил какой-нибудь слонопотам или саблезубый тигр, я бы, конечно, перетрусила изрядно, но отпор бы дала. А так… что можно противопоставить тому, кого ты чувствуешь, но не видишь и не слышишь?..

Ой-ей…

Пытаясь отвлечься от угрюмых мыслей, я повернулась на другой бок и уставилась на костер. Прозрачные язычки пламени медленно пританцовывали на вспыхивающих угольях под музыку потрескивающих поленьев, и в самом сердце костра одиноко замерцала крохотная фигурка зайтана — духа огня. Заметив мой пристальный взгляд, дух степенно кивнул и вновь занялся своими обязанностями — поддерживать огонь до утра и не позволять озорным искоркам выскакивать за пределы пламени.

Миф, мирно щиплющий травку в сантиметре от меня, спросонья зажевал мои волосы. Сердито зашипев, я выдернула из его прожорливой пасти клок своих измусоленных волос.

— Отойди, негодник, ведь лысой оставишь!..

Тот, шумно фыркнув, деликатно удалился в сторону и грузно плюхнулся на траву. Не знаю, как там наши кони, а виалы спали исключительно лежа. Ну, вот, и этот уснул… Одна я тут… вахту несу, дабы не напал никто… Заняться мне больше нечем, угу…

Перевернувшись на спину, я уставилась на небо. Звезды, с грецкий орех величиной, больше похожие на драгоценные камни, что я когда-то видела в Алмазном фонде Кремля, причудливой россыпью сияли с черного бархата ночного неба. Я мысленно провела между ними черточки, вспоминая свои немногочисленные уроки астрономии. Бегущий охотник, на острие копья которого загадочно мерцает красная звезда — Огненный клинок. Свернувшаяся клубком Кошка с зеленоватыми угольками звезд — Кошачьими слезами. Девушка, несущая на голове кувшин воды и придерживающая свободной рукой скрепленный брошью пояс — золотистый Амулет. И, наконец, вот оно, мое любимое созвездие — ровный круг голубоватых звезд с крупной, сиреневой, в центре — Колесо судьбы. Яти, посланница Хранителей, рассказывала, что Колесо судьбы существовало на самом деле и изобрели его павшие воины, когда начали проигрывать войну. Они надеялись успеть крутануть его в другую сторону и вернуть все на круги своя, но… Не успели. И…

Устало зевнув, я прикрыла глаза. Черт с ним, с лесом с этим… Завтра еще целый день верхом трястись…

Мне снился странный сон. Да, это определенно было сном, поскольку я точно помню, как засыпала. Засыпала, вспоминая легенды своих предков и слушая уютный шорох горящих в костре дров. Да, я спала. Спала очень крепко. Настолько крепко, что сейчас, очутившись в незнакомом месте, никак не могла проснуться…

Я брела по лесу. По тому самому жуткому лесу, на который мне и смотреть-то дико… И как я здесь очутилась, точно не скажу… Ах да, я же сплю! Ну, тогда все вполне понятно и объяснимо… Я просто сплю и во сне иду по лесу. И ищу. Что или кого — сама не знаю. Просто где-то внутри меня яркой путеводной звездочкой мерцает нечто — Знание. Древнее знание существа с жизненным стажем почти в три тысячи лет. И оно подсказывает мне — там, в таинственной глубине незнакомого леса есть кое-что очень и очень важное. Для кого? Пока не знаю. Но нечто знает — и я ему верю. Потому что оно — это часть меня. Древняя, как мир, почти забытая за века скитаний, похороненная под обломками страшных воспоминаний — но часть. И я смело иду туда, куда оно указывает.

А в лесу по-прежнему тихо… Не пробежит, прыгая с ветки на ветки, вездесущая белка, не вспорхнет с цветка яркая бабочка, не застрекочет в траве кузнечик, не застучит по древесному стволу неугомонный дятел… Лишь чуть слышно перешептываются меж собой гигантские ели да поскрипывает под ногами прошлогодняя хвоя. И от полного отсутствия зверья становится по-настоящему страшно и жутко. Что же такое хранит лес, от чего бежит всякое живое существо?..

В полном молчании я шла по узкой, изрытой корнями тропе, вглубь леса, успокаивая рвущееся вперед нечто. Клубящийся у основания деревьев густой туман грязно-белым ковром застилал единственную тропику, вынуждая меня запинаться о невидимые препятствия. Ни дня без приключений, ей-богу…

Сколько времени прошло с тех пор, как мне начал сниться этот странный сон, я не знала, но отвлек меня от «увлекательного» путешествия звучный, громкий вой, внезапно раздавшийся откуда-то сбоку. Я испуганно вздрогнула, поспешно свернув с тропы и загнанным зайцем притаившись за необъятным стволом кедра. Спускавшиеся почти до земли кедровые лапы создавали что-то вроде шатра, надежно скрывая меня от чужих глаз. Присев, я обхватила голову руками, чувствуя, как по спине стайками побежали мурашки леденящего душу ужаса.

Ой-ей, мама…

Отсидевшись у теплого древесного ствола, я немного пришла в себя и пошарила рукой за спиной. Странно, куда я парники-то дела… Тьфу ты, черт, я же сняла их и положила рядом с собой… Спать с оружием на спине — ощущение не из приятных, знаете ли… Но… ведь это же сон? И я смогу сама себе выбрать оружие?.. Я закрыла глаза и попыталась представить в руках свои клинки. Потом подумала, сосредоточилась и попыталась еще раз. Не вышло. Нда. Глухо. Как в танке. Куда же я без оружия-то?.. Не дай Бог, напорюсь еще на кого-нибудь дикого и несимпатичного…

В опасной близости красноречиво скрипнула опавшая хвоя. Я судорожно сглотнула и открыла глаза. И… лучше бы я этого не делала. Потому как то, что я увидела… Пусть бы меня так растерзали, все равно я без оружия ничего сделать не смогу… Да и с ним — тоже. Боец из меня, прямо скажем, никакой…

А он стоял и молча смотрел на меня. И я легко узнала это творение павших воинов. Вайхас — забирающий души. Внешне похож на волка, а габаритами — не многим меньше моего виала. Огромный, сволочь, страшный, как Вторая мировая война, с острыми, оскаленными клыками и светящимися в лесном сумраке красновато-желтыми глазами. Так вот кто здесь всю живность распугал… Вайхас — страж наших тайн, артефактов и знаний. Их создали специально для того, дабы чужим неповадно было шляться по территориям, которые падшие отводили под свои опыты. Ожившая легенда, сошедшая с ветхих страниц древних летописей Хранилища, жуткий сон, ставший явью… Вайхас не просто убивает — он отнимает у живого существа душу, чем и питается. И сейчас он опять голоден. Он жутко, безумно голоден…

Я сидела, боясь шелохнуться. Меня же нельзя есть — я свой человек! Я павший воин, слышишь, живность?.. Я здесь не просто так, а по делу! И не смей на меня так смотреть!.. Собрав в кулак жалкие остатки смелости, я встала, выпрямилась и посмотрела твари в глаза. В глаза с белыми вертикальными зрачками, что оказались на одном уровне с моими. Ну, кто кого?..

— Узнаешь меня? — негромко спросила я, тщательно сдерживая проскальзывающую в голосе дрожь.

Вайхас смотрел — долго-долго смотрел мне в глаза, но опустил голову и с тихим повизгиванием потерся сухим носом о мою ладонь, как последняя дворняжка. Я не удержалась и осторожно провела ладонью по жесткой, угольно-черной шерсти. Зверь расслабился, преданно вильнул хвостом, и хищное выражение его глаз сменилось щенячьим восторгом. Вот ты какой, грозный страж…

Разомлев от ласки и потянувшись всем своим немалым телом, вайхас, словно прочитав мои мысли, выразительно покосился на едва заметную в густом тумане тропинку. Точно зовя меня продолжить путь. Туда, когда я шла, вглубь леса… И показать мне то, что я искала…

Теперь мы шли по тропинке бок о бок. Зверь ступал мягко, бесшумно, приноравливаясь к моим шагам, а я бдительно держалась за него. Проклятые корни и туман продолжали портить мне всю малину — я поминутно запиналась о скрытые препятствия. И знаете, граждане, в этой прогулке по пустынному лесу, рядом со зверюгой, которую лучше не поминать к ночи, — определенно что-то такое есть… Нервы мне, во всяком случае, сие необычное событие пощекотало изрядно.

А лесу все не видно конца и края… Стенами древней, нерушимой крепости возвышались величественные кедры и гордые ели, изредка отступая и образовывая крохотные полянки, добавляли жути редкие лучи лунного света, змеей скрывалась в неведомой дали узкая тропинка… И с каждым шагом уходил в забвение страх, но появлялось некое новое чувство — чувство близости. Близости конца пути. Постепенно, шаг за шагом, я подходила к своей цели.

И когда меж деревьев забрезжил просвет, а я — ускорила шаг, заволновался и глухо зарычал, поминутно оглядываясь назад, вайхас. Я тоже оглянулась, но не заметила ничего не обычного. Кроме, разве что, тени… Тени, которая бесшумно отделилась от кедрового ствола и скользнула под прикрытие ближайшей к нам ели.

Это еще кто?..

Я остановилась, а зверь — преданно замер возле, прикрывая меня своим телом, шумно принюхиваясь и прищурив глаза.

— Малыш, взять, — тихо скомандовала я.

Вайхас мотнул головой, но с места не сдвинулся. Неужели, опасность угрожает только мне?.. Я так внимательно вглядывалась в очертания тени, что проворонила отделившуюся от ели зеленую вспышку. И, наверно, от меня бы и мокрого места не осталось, если бы не мой страж.

Развернувшись со странной для столь громоздкого существа ловкостью, тот поймал вспышку на лету и с удовольствием ее проглотил, а в воздухе ощутимо завоняло древней магией. Магией Мысли. По крайней мере, от волшебства Свята исходил похожий запах. А я, в силу своей специфики, всегда остро чувствовала магию в любом живом существе и легко определяла ее вид по запаху. Но… ведь это же не он?.. А если — он?.. Но — нападать на меня?.. Да ему бабушка шею свернет, если мы с вайхасом раньше не доберемся!

Нападение на мою драгоценную персону повторилось. И опять — вайхас с неподражаемым изяществом изловил заряд и мгновенно его слопал. Такими уж мы их создали — неуязвимыми как для магии, так и для обычного оружия. А если их будет легко порешить любому мало-мальски вооруженному существу — зачем нам такие стражи? То-то и оно. И вайхасы питались как душой, так и ее порождениями — магией.

Видимо, до невидимки это тоже дошло, и она принялась бомбардировать нас с упорством, достойным лучшего применения. Яркие, зеленоватые снаряды устремлялись к нам стаями, и мой страж, порхающий вокруг меня, аки птичка, едва поспевал их поглощать. А я не придумала ничего лучше, как развернуться побежать туда, где скрывалась моя цель. Найти, увидеть, запомнить… И помешала моим планам лишь тяжелое тело вайхаса, что настигло меня и сбило с ног, прикрывая собой от очередного смертоносного дождя.

А я…

— Касси, проклятье, да что с тобой происходит?!

Меня крайне нелюбезно встряхнули за плечи, и я удивленно открыла глаза. Ручей, стремительно светлеющее небо — и встревоженное, немного сонное лицо Свята, склонившееся надо мной…

Несколько мгновений я молча хлопала ресницами, недоуменно таращась на него, а потом тупо спросила:

— А где зверь?

Харт едва заметно перевел дух:

— Так, все ясно — кошмар, да?

Я потерла ладонями виски, стряхивая остатки сна, и привычно потянулась за сигаретами. Закурила, помолчала и вздохнула:

— И еще какой кошмар, не дай Бог кому такой увидеть…

Свят кивнул:

— Бывает.

И закопошился, разжигая огонь и начиная готовить завтрак. А я оглядела себя с головы до ног и невольно вздрогнула, заметив прилипший к одежде попахивающий паленым клок угольно-черной шерсти…