Выбор павшего. По следу памяти.

Глава 6

Зрелище мы со Святом, надо сказать, являли весьма унылое и жалкое. Он — после болезни, я — после злоупотребления силой, а если еще и вспомнить, какими у нас были маскировочные костюмы… Короче, в первой же харчевне нас покормили совершенно бесплатно. Сердобольная хозяйка заведения, едва увидев наши изрядно отощавшие персоны и бледные с прозеленью физиономии, принялась громко охать-ахать и жалеть "бедных сиротинушек". Ну, мы, конечно, нахаляву поесть не отказались, тем более, после долгого дня пути проголодались, как черти, а все съестное — слопали еще по утру.

Бабулька же, чем-то неуловимо напоминающая Ядвигу, на нашем кормлении не угомонилась и пригласила к себе на ночлег. Мы с хартом переглянулись и, не сговариваясь, согласились. Еще бы — кто ж устоит перед соблазном — наконец-то нормально помыться в бане, а не в ледяном ручье, и поспать в мягкой постели, а не на холодной земле?.. Я вот не смогла. Между делом хозяйка харчевни поведала нам и о пророке — мол, пробегал тут три дня назад таинственный гражданин с осликом, истории чудные сказывал, скорое возвращение Магистра сулил и прочая, и прочая…

Мы слушали ее болтовню вполуха. Нет, харт еще как-то держался, а меня совсем разморило. Сытная еда, баня, снова сытная еда и домашнее уютное тепло сделали свое дело — меня с каждой минутой все больше и больше клонило в сон и, в конце концов, я тихо задремала у Свята на плече (нормально заснуть мешали его "генеральские звезды", особенно остро проявившиеся после болезни). Последнее, что я помню — как они бурно обсуждали особенности посадки желтой репы в условиях суровой бесснежной зимы…

— Касси!..

— Меня нет, я умерла… — пробормотала я, даже и не думая просыпаться.

Над моим ухом прозвучал тяжкий, исполненный безнадежного страдания вздох, после чего меня сначала встряхнули, потом — куда-то положили, а затем и вовсе — с грохотом уронили на пол. После подобного обращения с моей бесценной персоной, я страшно обиделась и решила из вредности ни на что не реагировать, потому как небезосновательно подозревала — несносный харт решил таким образом меня разбудить. Фиг вам, называется! И свернулась калачикам на прохладном полу.

— Простудится на полу-то, деточка, — откуда-то издалека донесся озабоченный голос гостеприимной бабушки.

— И сама виновата, — проворчал мой спутник, но все же ухватил меня под мышки и куда-то поволок по полу.

Ай, зря я, что ли, мылась?! Он же сейчас нахально мною пол вытирает! Ну, хоть не собственные ноги…

У лавки мою голову снова вернули на пол, и воцарилась задумчивая тишина. Видимо, он серьезно размышлял, как бы меня на эту лавку уложить. А потом жалобно так протянул:

— Бабушка, может, вы ноги подержите?..

Ну, наха-а-ал… Можно подумать, я тонну вешу! Всего-то лишь пятьдесят восемь килограмм. Ладно, шестьдесят. Но ведь не восемьдесят же! И при моем росте — это нормальный вес! Да и вообще — некоторые мужики и таких поднимают. А что, и в спортзал ходить не надо, штанги тягать. Очень удобно, все дома, под рукой…

А в ответ ему раздалось ворчливое:

— Ох, беда, беда… Совсем мужики измельчали… А у меня-то радикулит, заноза, третий вечер уж зудить…

Видимо, упоминание об «измельчании» больно ударило по мужскому самолюбию Свята, потому как он, пыхтя, все-таки приподнял мою персону с пола и уронил ее на лавку. Я при приземлении стукнулась головой и едва не решила проснуться, дабы воздать своему спутнику по заслугам. Ладно, еще успею, но один, нет, два, нет, три подзатыльника по утру ему обеспечены.

А бабулька все не унималась:

— Неужто и впрямь така тяжелая?

— А вы возьмите — проверьте, — проворчал харт, но сапоги и ножны с парниками с меня стянул и одеялом укутал, да еще и заботливо так подоткнул его со всех сторон, а я, тронутая подобным обхождением, по доброте душевной, сразу один подзатыльник должнику простила.

— Ну и ну… Дык ведь ее, красу таку, и без того на руках носить надыть. Всем девка хороша, чаго те еще не хватат?

Действительно. Чего тебе еще надо, собака? А как на сердце на мое претендовал!.. У-у-у, паразит! Нет, все — ищу себе большого и сильного, чтобы носил меня на руках и не морщился. С этими мыслями я, успокоившись, опять погрузилась в сладкий сон.

Самое обидное — ведь успела суженого-ряженого попросить явиться на новом месте, а приснился какой-то, простите, недоделанный сморчок-наркоман с большим прыщом на красном носу! Господя-я-я, неужели это оно и есть — мое наказание?.. Еще и поцеловать меня все пытался, зараза, да я не далась. Отпихнула его куда подальше и проснулась, громко сопя от обиды на судьбу.

Проснулась и замерла. Уже наступила глубокая ночь, небольшая комната, где мы и расположились, погрузилась в знакомый полумрак, но… Кроме нас здесь находился еще кто-то. Я очень отчетливо слышала звучный храп Свята, невнятное бормотание старушки и… чье-то неровное дыхание. Я испуганно забилась под одеяло. И, граждане, ведь есть, отчего перетрусить! Звуки звуками, присутствие присутствием, но не видно — ни души! Ни то, что тела. Какой-то предприимчивый невидимка мирно шлялся себе по избе впотьмах, аки тать в ночи, пугая обычный народ.

Ну, нервы у меня не железные и потому — долго я не выдержала. Высунула нос из-под одеяла и дрожащим голосом позвала:

— Свя-я-я-ят?..

Храп сразу же прекратился.

— Гм?

— Ты спишь? — громким шепотом осведомилась я.

— Конечно. А что мне еще делать?

— Кончай шутить уже, нашел время!.. Слышишь это?..

Харт завозился на полу и подвинулся к моей лавке.

— И уже давно, — тихо признался он. — Только задремать успел, а пробило полночь — и вот, явились…

— Кто?..

— Призраки ночи.

Я завернулась в одеяло и сползла к нему на пол. Так и разговаривать удобнее, и не шибко боязно. Мы уселись рядом, плечом к плечу, прислонившись к лавке.

— Призраки ночи — они вроде поветрий, — разъяснил мне Свят. — Возникают из негативных эмоций людей. Не сразу, конечно. Сначала эмоции накапливаются, потом приобретают некую форму, потом — зачатки мозга, а уже затем — начинают после полуночи вредить народу. Проникают в людские сны, насылают кошмары… Слышишь, бабушка стонет? Один из ночных призраков сейчас в избе.

— А на нас не действуют?

— Нет. У нас — природная магическая защита от всякого рода мелкой нечисти.

— Странный у вас мир, — покачала головой я. — В Альвионе — ничего подобного не встречала…

— И у нас тоже никогда ничего такого не происходило, — развел руками мой собеседник. — Для чего, как ты думаешь, нам Магистр? Он распознает местность, где вьют «гнездо» ночные призраки, уничтожает его, очищает деревни от избытков негатива… А сейчас, когда присматривать за миром некому, к нам и лезет всякая гадость. Поветрия — исключение.

— Выходит, все, что делают люди — находит отклик в мире? — задумчиво пробормотала я. — Злятся — кто-то возникает, радуются — кто-то возникает, болеют — тоже кто-то возникает?..

— Угу.

— А почему он так громко дышит?

— Это не призрак дышит. Это его магия сквозит изо всех щелей. Удержать такое огромное количество энергии без тела — та еще проблема для низших существ.

— И что ты предлагаешь?

— Разумеется, помочь.

— Ты что, совсем сбрендил? А кто завтра еще до зари встать собирался и сразу пуститься в погоню за пророком? Ась?

— Выспаться мы потом всегда успеем, — упрямо возразил Свят. — А людям помощь нужна. Кошмары — только первая стадия. Догадайся с трех раз, какая следующая.

Я взглянула на мечущуюся по лавке добрую бабульку и невольно вздрогнула. Неужели, они умирают во сне?.. Мать моя женщина…

— А нам за это заплатят? — продолжала гнуть свое я.

— А дармового ужина и ночлега тебе мало?

— Ну, уж про ночлег бы помолчал, — возмутилась я. — Поспишь тут с вами! То по полу таскают, то на лавку роняют, то воевать с кем-то гонят!..

— А нечего было притворяться, что спишь, — огрызнулся Свят.

— А я и спала!

— Да, как я пять минут назад!

— Двадцать!

— Засекала, что ли?

— Допустим!

— Ну-ну…

Как обычно. А право на последнее слово мы отвоевывали друг у друга с переменным успехом…

Помолчав, харт вздохнул и проникновенно так заговорил:

— Касси…

— Да согласна я, согласна, — пробурчала я. — Изверг я, что ли, какой… Чего делать будем? Какой у тебя план? Ведь уже придумал все, угу?

— Угадала.

И Свят принялся обстоятельно объяснять мне план предстоящей операции. Для начала следовало обнаружить базу местных бандформирований, затем — заслать дезертира во вражеский окоп, дабы он навел там шороху, после чего — к смельчаку присоединяются остальные участники (в данном случае, участник), и они хором довершают разгром противника. Все просто, как в танке. Но мне от этого легче не стало. Сами догадаетесь, кому «главком» отвел роль отважного дезертира или вам аккуратно намекнуть? Думаю, и так понятно. А обосновал свой выбор хитрый Свят тем, что, мол, я же негатив изучаю, я же люблю уничтожать — мне и карты в руки. Заодно, добавил он, потренируюсь…

— Так, а где находится окоп? — смирившись со своей участью, деловито поинтересовалась я.

— Что? Окоп? Какой окоп?.. — не понял он. — Ах, «гнездо»? Сейчас пройдемся по деревне и найдем.

— Ну, предположим, мы его уже нашли. Дальше?

Харт замялся, но признался:

— Если они свили «гнездо» в душе человека, а так призраки чаще всего и поступают — мне придется поместить тебя в чужой сон.

Я так и застыла с открытым ртом, поперхнувшись вертевшимся на языке вопросом.

— Не поняла…

— Возникновение «гнезда» обычно связано с одним конкретным человеком, самым вредным на деревне. Сформировавшиеся призраки, естественно, тянутся к нему и обживаются в его душе. Человек под их гнетом начинает злиться и нервничать еще больше, подпитывая призраков. И тебе надо добраться до самых корней недовольства человека и любым способом их устранить. Исчезнет подпитка — исчезнет «гнездо» — ослабнут призраки. А все остальное я беру на себя.

— Очень благородно с твой стороны, — ехидно ввернула я, вставая и на ощупь определяя местонахождение своих сапог.

— У порога поищи, — подал голос мой собеседник.

Сапоги действительно скромно притулились у порога. Сев на пол, я обулась, надела перевязь и первой высунулась на улицу. Настроение мне Свят испортил окончательно. Мало того, что курить хотелось, хоть на стенку лезь… Так еще и этот, с позволения сказать, проводник опять меня кое-куда завел… Нет, нездоровое у него имя какое-то…

А вот и он. Вышел на крыльцо, бесшумно прикрыл дверь и насторожился. Потом долго оглядывался, принюхивался и, наконец, решительно указал куда-то за деревья. Понимаете, деревня ведь в лесу находилась, потому и избы «росли» здесь, как попало, вперемешку с обычными елками-соснами.

Итак, мы поперлись искать окоп. На дворе ночь, темно, страшно, маньяки за кустами прячутся… Призраки, в смысле. Видеть мы их — не видели, но — слышали. Тяжелое, хрипловатое дыхание то и дело раздавалось со всех сторон, когда местная нечисть вылезала из одного дома, чтобы перебраться в следующий. Увижу того, кто тут такой беспредел развел — прокляну!.. Дабы ему неповадно стало над приличными людьми издеваться. И над теми, которые по ночам бродить вынуждены — тоже.

Кстати, был у меня, помнится, в прошлом году случай подобных поисков. Поехали мы группой к кому-то на дачу обмыть удачную сдачу очередной сессии, а на дворе лето стояло, в домике сидеть — неохота, и направили мы свои стопы в ближайший лес. Потом все как у всегда — ночь, тепло, звезды, костер, шашлык, водка… Романтика, в общем. Одно плохо — в самый неожиданный момент алкоголь вдруг закончился, а народу — все мало. И дернул же Ваську черт вспомнить, что они прошлой весной тут же чей-то день рождения отмечали и зарыли под каким-то деревом бутылку водки. Зачем, правда, зарыли — не сказал, но настроение народу он этой новостью здорово поднял. И вот, представьте себе, воодушевленные студенты дружной и нетрезвой толпой активно устремились на поиски вожделенной бутылки. Правда Васька, минут через сорок безуспешных поисков, все-таки раскололся и признался — примет того дерева он, увы, не помнит… Водку мы, естественно, не нашли, и вернулись в домик злые, уставшие и абсолютно трезвые. Одной только Наташке подфартило — она случайно наткнулась на чью-то заначку из трех банок пива, мирно закопанную под кустиком дикой малины… Ваське же по утру так досталось за склероз, что он, разобиженный, удрал в лес и через полчаса вернулся оттуда с искомой бутылкой… А то ли в магазин успел сбегать купить и в земле извалять, то ли действительно нашел — история знает, но молчит.

Сейчас, конечно, дело оказалось куда проще. Даже я чувствовала, где именно окопались призраки ночи. Это знаете, сродни запаху свежей выпечки. Чем ближе вы подходите к булочной — тем сильнее манит аромат вышеупомянутого мучного изделия. И чем ближе подходили мы к стоявшей на отшибе избе — тем острее ощущалось присутствие нечисти.

— Здесь? — подойдя к «окопу», я для профилактики обошла его со всех сторон и выглянула из-за угла.

— Ага, — Свят точно также обошел избу и взобрался на крыльцо.

Ступеньки жалобно скрипнули под его ногами, но в доме никто и не почесался, хотя слышно было — за версту. Интересно, что же там творится?.. Подгоняемая любопытством, я последовала за хартом и через его плечо заглянула в избу. Знакомая картина. Скользкая тишина, холодный сумрак ночи — и тяжелое дыхание сразу пяти призраков. И каких призраков — тот, что нашу бабушку донимал, этим и в подметки не годится! Сильные, излучающие мощные волны низшей магии, и — практически материальные. Здорово же их здесь кто-то прикормил…

Мы молча разошлись по избе в поисках эпицентра негатива. А, надо сказать, жители деревень двери домов никогда не запирали. Живут в согласии с лесом, всем колхозом, и если кто у кого что умыкнет — вора легко вычислить. Да и красть здесь у народа, прямо скажем, нечего. Не салфетки же вышитые друг у друга воровать…

Мои глаза постепенно привыкли к темноте, и я различила фигуры пяти спящих по лавкам людей. Бабушка, папа, мама, и двое детей — мальчик и еще один мальчик. Близняшки, как я рассмотрела. И один-то из мальчишек устроил нам всю эту канитель. Негодник — немногим старше моего потерявшегося племянника — а все туда же. Лишь бы взрослым жить нормально не давать. У-у-у, вредители!.. Я и то — в детстве паинькой была. Иногда.

— Кась, давай поторопимся, — подошедший Свят хмуро посмотрел на близнецов. — Его родители совсем плохи…

— Вот заср… э-э-э… поганец, — я погрозила кулаком спящему парнишке. — Поймаю — уши оторву!

— А о причинах такого поведения узнать не хочешь? — ненавязчиво поинтересовался мой собеседник. — На лицо его хотя бы посмотри.

Я наклонилась и долго изучала физиономию зачинщика, пока до меня не дошло: он ведь совершенно слеп… Темная слизь покрывала оба его глаза, и, шипя и пузырясь, растекалась по щекам и лбу. Мать моя женщина… Ну, теперь понятно, почему он буянит: играть со сверстниками не может, на охоту ходить — тоже… Только вот кто же парнишку так проклял?.. Кому помешал мелкий, несовершеннолетний пацан?..

— Леками, — заметив мой вопросительный взгляд, пояснил харт. — У мальчика — сильный дар воздуха, но он чем-то сильно обидел своего покровителя. И теперь наказан проклятьем. И вылечить его, конечно же, не сможет ни один целитель, пока сам леками не простит парня. Или пока не вмешаешься ты. Это ведь твое направление.

Да, да, я уже поняла: чуть что — и сразу, Федя, Федя… Колдун шаманит — сразу Касси, моровые поветрия шалят — тоже Касси, мальчики с проклятьями попадаются — и снова Касси… И как они тут без меня жили? Даже удивительно.

Свят при виде моей кислой физиономии красноречиво закатил глаза:

— Так ты помогаешь или нет?

— А куда ж я денусь, — уныло отозвалась я. — Говори, чего дальше делать надо…

Ну, просто не хватает мне цинизма, равнодушия и безразличия, чтобы пройти мимо нуждающихся в помощи людей, а козлы — этим пользуются. И всегда пользовались… То ли потребность у них такая, то ли просто — натура, не знаю.

Но, так или иначе, я послушно уселась на пол поближе к лавке и взяла мальчишку за руку. А лапка-то у него — как у мертвяка последнего… Ледяная, безжизненная… Того гляди — призраки из малыша последние жизненные силы выкачают…

— Готова? — негромко спросил харт.

— Угу.

— Тогда — с Богом.

Мгновенная резкая боль — и я уже не принадлежу себе. Я стремительно лечу по темному, петляющему переходу куда-то… Куда? В самые дебри чужого разума. И как Свят умудрился меня туда пропихнуть — остается только гадать… Или не забыть потом спросить.

Темная труба прохода неожиданно прервалась и смачно выплюнула мою скромную персону в не менее темное помещение. Едва успев изобразить жалкое подобие группировки, я прокатилась по жесткому (вроде, деревянному) полу и, ругаясь, встала на ноги, озираясь по сторонам. «Помещение», на первый взгляд, казалось бесконечным, и ни стен, ни пола под ногами не видно. Чувствуется — и только. Похожее ощущение возникает, когда находишься в незнакомой квартире в кромешной темноте. Вроде, знаешь, что где-то здесь стены — а где, непонятно.

Я подняла голову к потолку…

И обомлела. Прямо надо мной ярко горели, разгоняя полумрак, два глаза. Огромные-е-е!.. С три меня. Синие-синие, как ясное небо. И живые до дрожи. И пока я пялилась на них, они тоже времени даром не теряли, пристально изучая меня. А потом угрюмым мальчишеским голосом вопросили:

— Ты кто?

— Я? Э-э-э… Ты видеть снова хочешь? — в ответ поинтересовалась я.

Глаза подумали и хмуро сообщили:

— Мне уже никто не поможет…

— Глупости, — буркнула я. — Давай договоримся — ты поможешь мне, а я — помогу тебе.

Мальчишка помолчал, а потом неохотно ответил:

— По рукам.

— Вот и ладненько. Покажи, что с тобой случилось.

Привычная темнота постепенно сменилась яркой картинкой. Сосновый лесок, день-деньской, погодка — зашибись, птички разные, опять же, поют, солнышко поджаривает, травка зеленеет… И сидит на пеньке одинокий мальчик, обиженный духом неба. Ой, не нравится мне все это… Слишком уж просто и быстро…

Я едва успела обернуться и отскочить в сторону, когда на меня из-за дерева кинулось бесформенное существо, напоминающее расплывчатую тень. Вот ты какой, ночной призрак… Бросившись в сторону, я оперативно спряталась за пушистую елку, а сверху раздался торжествующий смех и откровенно издевательское высказывание:

— Спасти меня? Себя спаси сначала.

Ах ты, гаденыш! Тут пупок надрываешь из-за тебя и ночи не спишь — а ты еще и издеваешься?! Что за нравы у здешней молодежи! Впрочем, у нашей — не лучше…

— Не волнуйся, — ядовито пообещала я. — И себя спасу, и о тебе позабочусь. Только потом — чур не жаловаться!

Я вернулась на поляну и нос к носу столкнулась с призраком. Тьфу, ну и погань! В теле удержаться не может — а уже вредить тянется! Ну-ну, пусть тянется! Порождение негатива хищно кинулось на меня, пытаясь сцапать, и с диким воем отскочило в сторону, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Пацан издал удивленный возглас. Я мстительно улыбнулась. Куда тебе до павших воинов, мразь!

— Чтоб ты лопнул, — злорадно буркнула я.

Призрак ночи тоненько пискнул и исчез. Я подняла голову и встретила изумленный взор синих глаз.

— Ну? Будешь мне помогать или сама все испорчу, ась? — грозно осведомилась я.

Паренек промолчал. Я тяжко вздохнула. Никакого понимания сложности ситуации! Вот они, дети: натворить, наворотить, а разбирается пусть малознакомая тетя из параллельного мира… Ладно, тут уж ничего не попишешь, а дело закончить — надо. Еще вставать ни свет, ни заря… А раз не хочешь по-хорошему…

Источник отрицательных волн манил и тянул к себе, как пчелу — мед, а мне ли его не чувствовать… И я медленно, шаг за шагом, двинулась к нему по переулкам чужой памяти. Умирали и воскресали на моих глазах рассветы чужой жизни, кружились в танце незнакомые мечты, водили хороводы заветные желания… Осторожно, стараясь ненароком их не коснуться и, не дай Бог, ничего не испортить, я спускалась вниз. Дорожка, прикидывающаяся то тропой, то деревянным полом, то нагромождением камней, вилась серпантином, а в спину мне с немым укором и отчаянием продолжала смотреть пара глаз. И ничего ты со мной не сделаешь, малыш. Я здесь, чтобы помочь — и я помогу. А твои страхи и ужасы по поводу меня мало волнуют.

То и дело попадающихся на пути призраков ночи я нещадно уничтожала, а их становилось все больше и больше. Видимо, парень подсознательно призывал на помощь всю свою гвардию. Что ж, тем лучше. У людей появился реальный шанс проспать последние ночные часы без кошмаров, да и Свят без работы останется.

Опять мне повезло больше всех…

Ближе к эпицентру я приостановилось, дабы собраться с мыслями и заготовить Слова. Как оказалось, я спускалась вниз по некому подобию темной воронки. Дорожку, по которой недавно шла — уже не видно, а в пустом пространстве остались лишь едва заметные отпечатки моих прозрачных следов и те — постепенно сливались с пустотой. Отлично. И как я обратно пойду? Впрочем, раз у нас там кое-кто, не будем показывать пальцем, сидит без работы — вот пусть он и подумает. Ему не повредит.

Дойдя до конца дорожки, я огляделась по сторонам и мысленно посетовала на полное отсутствие приличного освещения. Глаза мальчишки не в счет, толку от них — не светили, а лишь нервировали… Ей-богу, не люблю я колдовать для пользы дела, даже для своей собственной… Чтобы использовать негатив, а получить в итоге позитив — не одну голову в раздумьях сломаешь, да и получится обязательно кособоко… Но иногда приходится. Сосредоточившись, я выдала чуть перекроенную фразу про известного монтера, его маму, перерезанные им провода и свет, и — пустота озарилась серебристым сиянием луны, повисшей на уровне сопроводительных глаз.

Так-то лучше.

Нда. Оказывается, я здесь много чего интересного прозевала. Вот как она устроена, человеческая память… Меня окружали многочисленные стеллажи, битком набитые книгами. На верхних полках — совсем новые книги, на нижних — старые, потрепанные, покрытые пылью и паутиной…

Да, все течет, все меняется, как книги в шкафах… Мы рождаемся — и судьба дарит нам первую книжку, на страницах которой жизнь неровным детским почерком начинает вести летопись. Проходит время, нас подхватывает бурный водоворот событий — и появляющиеся новые книги постепенно отодвигают старые все ниже и ниже. Туда, куда многим уже не дано спуститься, чтобы стереть пыль с древнего переплета и поворошить ветхие, пожелтевшие странички воспоминаний…

Итак, книги. Значит, по аналогии… Я посмотрела на сие внушительное скопление литературы и удивленно присвистнула. Да-а-а… Лет-то парнишке всего ничего, а воспоминаний уже — пруд пруди. Страшно подумать, что там у меня творится. Но, ладно, мою память мы трогать не будем, не в ней все дело. А дело в… Руки сами собой потянулись к нижней полке, взяв с нее огромный том, «завернутый» в железную обложку и запертый на соответствующий замок. Я стерла с нее легкий слой пыли. А воспоминания-то — не такие уж и давние… Видимо, мальчишка специально закинул их куда подальше. Впрочем, оно и понятно.

Я присела на корточки, положила на колени том и взялась за замок. Внимательно наблюдавшие за мной глаза испуганно моргнули, и невидимый малолетней зритель издал сдавленный писк. И не мечтай, все равно открою. Замок, правда, сопротивлялся моему своевольному вмешательству до последнего, но героически погиб, разлетевшись в пыль. Кто из нас более сильный маг, а, малыш?..

Черный вихрь, вырвавшийся из книги, опрокинул меня на пол. Шипя и ругаясь, я выпустила том из рук, а он только этого и ждал. Птицей воспарив к «потолку», книга принялась медленно и старательно выписывать в воздухе фигуры высшего пилотажа, а те — постепенно складывались в размытый рисунок. Известный мальчик и леками. Приглядевшись, я ахнула. Так вот что ты наторил, негодник! Еще бы — забраться в сокровищницу духов неба! Духи ведь не просто свою территорию охраняют — всё, попадающее в их загребущие лапки, автоматически становится их же собственностью, и хранится в хитро запрятанном месте. А, поверьте, к ним попадают не только фантики от конфет и пустые бутылки. Как я слышала, духи являются хранителями многих артефактов, которые ныне считаются утерянными. И вот туда-то пронырливый парнишка и забрался. Не мудрено, что его лишили именно зрения — чем увидел, тем и поплатился. Значит, вот как заклятье снять можно. Уничтожить воспоминание — и дело с концом. А Словом-то этот том сразу не убьешь…

Попрыгав, я изловила книжку и принялась сосредоточенно вырывать из нее листы. Мальчишка при каждом моем движении тихо вскрикивал, а когда я взялась разрывать на куски страницы — и вовсе отчаянно заорал от боли. Потерпи, милый, сам виноват.

За столь интересным и занимательным делом я совсем не обращала внимания на сгущавшиеся над моей головой тучи. А сгущались они в прямом смысле этого слова. Тяжелые, черные, как смоль, с мельтешащими внутри разрядами молний, тучи привлекли мое внимание лишь тогда, когда заслонили собой рукотворную луну. Вздрогнув, я подняла голову.

Ой-ей, мама-а-а-а…

Резкий порыв ледяного ветра едва не сбил меня с ног, разметав по «библиотеке» клочья бумаги. Я попятилась и прижалась спиной к шкафу. Убью Свята!.. Не предупредил меня, сволочь, какое огромнее количество бесхозной энергии высвобождается при уничтожении частички памяти!.. И куда мне теперь отсюда удирать?.. Я ведь и рта раскрыть не успею, а назревающий ураган уже порвет меня на лоскутки, как Тузик тряпку…

Я в панике огляделась по сторонам. Вот засада-то… И ведь, как назло, я все не могу научиться брать себя в руки! Вроде, и не в такие переделки попадала, чего только одно сражение с вождем мертвых воинов стоило, когда мне чудом полголовы не снесли… А ведь пользы это не принесло никакой! И, по своей давней привычке, оказавшись лицом к лицу с опасностью, я совершенно растерялась и запаниковала.

А черные тучи медленно снижались, постепенно вытягиваясь в искрящийся от вспышек молний вихрь. Это что же, деется, граждане?.. Это ведь не просто высвободившаяся энергия памяти хулиганит — это еще и «подопытный» мой на подсознательном уровне задумал избавиться от источника своих неприятностей!

Где же Свята носит, будь он неладен?!

Я испуганно прикрыла ладонью рот и прижалась спиной к шкафу. Нет, по-моему, вслух я это не произнесла… Да, я только подумала, а мои мысли вредят лишь мне одной… И, кстати, о птичках. О вреде, то бишь. Если я попробую избавиться от вихря — могу ненароком навредить мальчишке. Все-таки я в его сознании нахожусь, а моя магия требует куда большего простора. И посему — надо срочно отсюда удирать. Знать бы только еще, куда… Путь наверх — отрезан, это и козлу понятно, а путь вниз, если по аналогии… Я посмотрела себе под ноги. А там его и вовсе нет. Но, как говорится, если есть вход, значит, где-то должен быть и выход… А если его нет на положенном месте — придется проделывать самостоятельно…

И — да, один подобный выход есть…

Искренне понадеявшись, что с остатками проклятья и уцелевшими ночными призраками разберется Свят, я закрыла глаза и смело шагнула в сумрачный омут памяти своей второй души…